Текст книги "Смертный приговор"

Автор книги: Томас Уолш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Прямо перед ними припарковалась машина, и из нее вышел парень, совершенно не похожий на Джонни Палику. Он направился к бару. Кочран мельком взглянул на незнакомца и тут же утратил к нему всякий интерес. Зато Элен Морисон, замолчав на полуслове, вдруг издала какой-то нечленораздельный звук и схватила Кочрана за рукав.

Он медленно вылез из машины, чувствуя, как бешено заколотилось сердце.

– Спокойно! Посидите пока в машине. Не надо, чтобы он сразу же увидел вас. Пойду-ка рассмотрю его как следует. Я скоро…

Он скрылся в баре и через некоторое время вынырнул из него в совершеннейшей растерянности.

Мужчина, в котором Элен Морисон опознала убийцу, был дюйма на четыре выше Джонни Палики. К тому же, он был гораздо старше Джонни и гораздо плотнее его. За исключением светлых волос, между ним и Паликой не было ни малейшего сходства. Что она себе позволяет? – мысленно спросил себя Кочран, стараясь сохранить остатки спокойствия, ибо почувствовал, как на него неудержимо накатывает злоба. Холодная ярость, замешенная на самом что ни есть испепеляющем презрении. Быстрым шагом он направился назад к машине, где его поджидала Элен Морисон.

Она понимает, поинтересовался он хриплым от возмущения голосом, чем, черт возьми, занималась все эти шесть недель? И какую свинью, между прочим, подложила ему и Макрейнолдсу. Это по ее милости они все это время сами чувствуют себя смертниками, приговоренными к повешению. А она только и делает, что потуже затягивает у них петлю на шее. Вот и вся ее помощь в расследовании. Девушка была очень бледна, но по ее взволнованному лицу было видно, что она совершенно не понимает, почему Кочран вдруг набросился на нее.

– Что случилось? – проговорила она, наконец, срывающимся голосом. – Почему вы не... Это же он, Кочран! Он! Я уверена в этом! Неужели вы думаете, что я могла ...

– Тогда где ошиблись мы? В чем наша ошибка, я вас спрашиваю? – Кочран даже не заметил, что сорвался на крик. Он сжал руку в кулак и со всей силой треснул им по верху машины. – Как можно было принять этого верзилу за Джонни Палику? Вы же нам все время твердили, что они похожи. Словно близнецы-братья. Вот мы и старались, работали в этом направлении, искали похожего на Палику. И что? Что мы имеем в итоге, я вас спрашиваю?

– Но это он! – Она посмотрела на него умоляющим взглядом. – Да, он отрастил усы. Но что это меняет? Вы поэтому его не…

Кочран отпрянул от нее, не в силах более скрывать охватившее его бешенство. Черт! Эта девчонка, она доведет его до сумасшествия! Он молча залез в машину, захлопнул дверцу, вцепился обеими руками в руль и лег на баранку, уткнувшись в нее правой щекой. Так, по крайней мере, он хотя бы не будет видеть ее.

– Между прочим, он за это время сильно подрос, – пробормотал он с откровенной ненавистью. – На целых четыре дюйма! Какие же мы с Макрейнолдсом дураки! Безмозглые идиоты! Вот мы кто! Да окружная прокуратура просто вышвырнула бы вас вон, знай они, что вы на самом деле им приготовили! А мы-то думали, что вы действительно что-то можете... Какие же мы недоумки, что пошли у вас на поводу и согласились на повторное расследование.

Она попыталась вставить слово. Выдавила из себя несколько жалких фраз. Почему он так разговаривает с ней? Разве все эти недели они не вместе выслеживали убийцу? И вот сейчас он наконец-то у них в руках. Кочран молчал. У него в голове крутилась лишь одна мысль. Коль скоро вся версия строилась на том, что подозреваемый похож на Джонни Палику, им надо будет искать свидетеля, который смог бы опровергнуть это сходство. И вообще, им нужен свидетель, который сказал бы им, что именно в этом и состоит их ошибка. Они изначально пошли не по тому следу. Но кто ему поверит? Окружная прокуратура? Ни за что! Тем более что и миссис Сойер, и супружеская чета никогда не согласятся с такими показаниями. А следовательно…

Девушка снова тронула его за плечо.

– Кочран! – прошептала она жалобно. – Пожалуйста, прошу вас, выслушайте меня. Пожалуйста! Говорю же вам… это он!

Незнакомец вышел из бара, уселся в машину, немного повозился с зажиганием (в другое время Кочран вообще бы не обратил внимания на подобные мелочи) и тронулся с места. Машина покатила на север вдоль Третьей Авеню. Кочран выждал несколько мгновений (разве он, черт возьми, не настоящий коп?), включил двигатель и поехал следом. Едва ли он на что-то надеялся, ввязавшись в преследование: скорее всего, просто профессиональная выучка и обычный инстинкт полицейской ищейки, который с годами вырабатывается у многих сыщиков. В нем все еще кипела злость на девушку. Вот ведь как! Вначале она просто спорила с ним, потом почти убедила его в своей правоте и даже – стыдно подумать! – заставила его поверить в то, что он, Рей Кочран, представляет собой нечто более значительное, чем обычный полицейский детектив, которому просто поручили что-то там дорасследовать и исправить собственную ошибку. А сейчас он готов разорвать себя на мелкие клочки, потому что никак не может справиться с заданием. Всё шуточки шутил, зло подумал про самого себя Кочран. Но в чем шутка? Вот вопрос. Ведь должно же быть какое-то разумное объяснение всей этой несуразице! Должно! Только он такой безмозглый болван, что никак не может найти его. И в этом-то вся его беда. Но если только…

Дважды она пыталась заговорить с ним, и дважды он отмахивался от нее, как от назойливой мухи. Седан свернул на боковую улочку, которая вдруг показалась Кочрану смутно знакомой. Он тоже повернул в переулок. Посреди улочки маячило здание, которое он уже когда-то видел. Но где и когда? Седан припарковался возле дома, и в тот же миг Кочран узнал его. Нет, это уже слишком! У него даже в глазах потемнело.

Чертыхнувшись вполголоса, он проехал мимо, зафиксировав боковым зрением, что незнакомец звонит в парадную дверь, и остановил машину через пару домов. Вся его ненависть к Элен Морисон куда-то испарилась, и он, взглянув на девушку, вдруг с какой-то отрешенностью подумал, что у нее слишком несчастный вид. Она бледна, напугана, и вообще непонятно, что с ней творится. Неужели она и в самом деле решила…

Он вышел из машины и коротко приказал ей, откуда позвонить Макрейнолдсу и что ему сказать. А сам осторожно подошел к седану, за которым следовал от самого бара. Мысли вихрем неслись в его голове, и он снова почувствовал, как глухо забилось сердце. Машина отнюдь не новая, а вот покраска свежая. Конечно, никаких царапин на ней нет. Но ничего! Они с Макрейнолдсом отыщут ту автомастерскую, в которой этому типу заделали вмятину на заднем крыле. Обязательно отыщут, как пить дать! А потом, подумал он с каким-то мрачным злорадством, они пригласят супружескую чету. И уж он-то заставит сладкую парочку опознать машину, даже если для этого придется свернуть им обоим шеи.

Кочран отошел от машины и укрылся в полумраке за домом. Вернулась Элен Морисон, и он жестом приказал ей подойти к нему, не удостоив девушку объяснениями. У него не было времени на слова. Да и вообще сейчас ему было не до нее. Он достал сигареты и жадно затянулся. Через некоторое время на улице показалась патрульная машина. Она медленно ехала вдоль тротуара. Кочран негромко свистнул, и машина остановилась. Из нее вышли Макрейнолдс и несколько полицейских.

Они наскоро обсудили ситуацию. Кочран объяснил Макрейнолдсу, как и почему он оказался здесь, и тот мгновенно уловил суть дела. Полицейские немедля перекрыли черный вход и пожарную лестницу, после чего они с Макрейнолдсом поднялись по ступенькам крыльца и позвонили в домофон, набрав код квартиры на самом верхнем этаже. Они сознательно позвонили в другую квартиру. Два пролета они проскочили за считанные секунды и остановились, запыхавшись, на лестничной площадке. Кочран нажал на кнопку звонка, дверь, словно нехотя, приотворилась. Кочран мгновенно засунул руку в образовавшуюся щель и с силой дернул дверь на себя.

В следующее мгновенье он уже стоял в прихожей и смотрел на блондина со щеголеватыми усиками. Кочран сделал еще шаг и, противно улыбаясь, нанес ему сокрушительный удар. Вроде бы никаких причин для подобной грубости не было. Просто ему так захотелось, после чего настроение у него заметно улучшилось. А в это время Макрейнолдс, как они и договаривались, всецело сосредоточился на миссис Сойер.

Конечно, все мгновенно стало на свои места. Ну почему, в сотый раз спрашивал себя Кочран, они тогда не придали никакого значения словам Элен Морисон. Разве она не говорила им, что когда вошла в аптеку, то увидела мистера Сойера и задержанного, стоящих прямо друг против друга? Она еще тогда рассказывала, что мужчины беседовали, словно старинные приятели. И разве миссис Сойер не впадала всякий раз в истерику, когда они с Макрейнолдсом заявлялись к ней, чтобы спросить ее еще и еще раз, уверена ли она на все сто в виновности Джонни Палики? Уже нервозность ее поведения должна была бы натолкнуть их на мысль, что она пытается выгородить истинного убийцу, а следовательно, и сама замешана в преступлении.

Сейчас-то ему было ясно, что Элен Морисон своим появлением в аптеке в тот злополучный вечер спутала миссис Сойер и ее любовнику все карты. Они нашли простой, но верный способ отделаться от старого и поднадоевшего мужа, который, к тому же, владел весьма прибыльным бизнесом. Они продумали все до мелочей, полагая, что жена аптекаря станет единственным свидетелем его убийства. А уж она-то постарается описать полиции убийцу таким образом, чтобы его портрет ни в чем не совпадал с реальным прототипом. Но в тот самый момент, когда убийца приготовился выстрелить, в аптеку, как назло, вошла Элен Морисон. Приятель аптекарши здорово испугался. Он перепугался до такой степени, что машинально нажал на курок.

В тот вечер в аптеке миссис Сойер довольно убедительно разыграла перед ними сцену убитой горем вдовы, перенесшей, к тому же, страшный шок. Она даже притворилась, что не понимает вопросов, которые задавал ей Макрейнолдс. Такая уловка понадобилась женщине для того, чтобы немного потянуть время и постараться разузнать, что же из внешности ее любовника запомнила Элен Морисон. Ведь если бы ее собственные показания кардинально отличались от того, о чем рассказала девушка (а ее рассказ был предельно точен), то это могло бы натолкнуть полицейских на мысль, что она сознательно уводит их в сторону. А потому она с готовностью поддержала версию Элен Морисон и так же легко опознала убийцу в Джонни Палике.

Разумеется, лжесвидетельствуя, она не только выгораживала себя, но и пыталась еще больше запутать полицию, заведомо направляя их по ложному следу. А дальше все пошло как по маслу: супружеская пара тоже опознала Джонни Палику, а он не смог предоставить убедительные доказательства своего алиби. Словом, любовники получили возможность перевести дух и даже расслабиться. И все у них складывалось удачно до тех пор, пока приятель миссис Сойер не совершил одну непростительную глупость: заявился к ней домой, в тот самый дом, куда несколько месяцев тому назад приходили и Кочран с Макрейнолдсом, чтобы допросить вдову.

Как только Кочран узнал дом, у него возник вполне естественный вопрос: что общего может быть между такой привлекательной вдовушкой, как миссис Сойер, и этим верзилой. Ответ лежал на поверхности. И ему тут же стало ясно, почему миссис Сойер с такой готовностью опознала Джонни Палику и почему Элен Морисон отказалась сделать это. Одного он не мог понять. Почему, снова и снова спрашивал он себя, почему никому из них не пришла в голову такая простая версия, такой банальный мотив преступления? И когда Макрейнолдс и двое полицейских уводили вдову и ее дружка в патрульную машину, а те упирались, осыпали друг друга обвинениями, кричали, ругались, и потом, когда машина с преступниками уже тронулась по улице, эта мысль продолжала терзать Кочрана. Какие же они дураки! Это же надо сморозить такую глупость!

– Мы ведь всегда в подобных случаях проверяем причастность жены или мужа к совершенному преступлению, – виновато повторял он, словно оправдываясь, перед Элен Морисон, которая поджидала его возле дома. – Всегда! Понимаете? И сейчас мы обязательно проверили бы миссис Сойер, если бы не вы. Но ее рассказ точно совпал с вашими показаниями. А поскольку все это произошло на ваших глазах, то с какой стати нам было сомневаться? С какой? Не вижу оснований.

– И все же основания были, – устало промолвила Элен Морисон. Вид у нее был подавленный. – Но сейчас, слава богу, все стало ясно. Эти двое даже не достойны называться людьми. Впрочем, сейчас это не важно. Главное, что все… – у девушки дрогнули губы. – Кочран, пожалуйста, увезите меня поскорее. Я боюсь. Я не хочу ничего больше слышать об этом деле. Я просто хочу побыстрее уехать отсюда.

Элен начал сотрясать мелкий озноб. Кочран попытался успокоить ее. Стал неуклюже шутить. Дескать, у вас есть перспектива для профессионального роста. А что? Со временем из вас получился бы совсем неплохой коп. Главное – вы умеете сохранять хладнокровие, а еще – вы человек неравнодушный. И вообще... Но тут он спохватился и замолчал на полуслове, вспомнив, что еще каких-то пару недель тому назад яростно отстаивал прямо противоположную точку зрения. Да ну его к черту, подумал он вдруг со злостью. Кто ответит на вопрос, почему случаются подобные вещи? И кто знает, почему все случилось именно так, как случилось? Разве кто-нибудь из них хотел этого? Между прочим, они бы сработались с Элен Морисон. Да и потрудились они совсем неплохо. Во всяком случае, они сделали этого подонка! И это главное.

Он как-то не задумывался, что в своих отношениях с Элен Морисон он зашел много дальше, чем обычно позволял себе с представительницами слабого пола. А когда задумался, то решил, что, наверное, во всем, что случилось, есть какой-то особый, пока не очень понятный ему самому смысл. А потому он просто усадил девушку в машину, стал гладить по предплечью, уговаривая вполголоса взять себя в руки и не раскисать. Когда-нибудь в другой раз, подумал он, в другом месте и при других обстоятельствах они продолжат неоконченный философский спор о высоких материях. Но сегодня, сегодня он должен проявить благоразумие и твердость.

И Кочран действительно был очень благоразумен и предельно тверд. Он включил двигатель, и они тронулись с места. Вначале они просто бесцельно колесили по городу, пока девушка не пришла в себя. Потом он отвез ее домой и сразу же поехал к себе. Он проспал четырнадцать часов кряду. Его не разбудил даже шум мусоровозов, не потревожило начавшееся движение транспорта поутру. Он проснулся в преотличнейшем расположении духа и тут же поймал себя на мысли, что не перестает думать об Элен Морисон. Интересно, мелькнуло у него, чтобы все это значило? Впрочем, ответ напрашивался сам собой. Так стоит ли задавать себе вопрос, заранее зная ответ на него?