Текст книги "Варни-вампир 3, или Утро кровавого пира"

Автор книги: Томас Прест

Соавторы: Джеймс Раймер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Глава LXXXIII
Таинственное прибытие в гостиницу. – Венгерский аристократ. – Письмо к Варни

В то время как происходили такие дела и когда, казалось, что сэр Френсис Варни решил прекратить беспокоить семью Баннервортов, необходимо рассказать о случае, который имел место в той же гостинице, в которой адмирал произвел такое смущение, когда впервые прибыл в город.

С того времени, как он побывал здесь с Джеком Принглом и принес столько хлопот этому заведению, здесь не было таких странностей, какая произошла на следующее утро, после беседы Чарльза с вампиром.

Гостиница только открылась, в нее прибыл незнакомец на черной лошади. Он засунул узду в руки мальчика, который оказался у двери, и торжественно направился внутрь. Мужчина был высоким и бледным как мертвец. Одеяние его было достаточно безвкусным, хоть и не было одеянием бедняка. Наоборот, оно казалось дорогим, хотя украшений на нем было очень мало.

Он сел в первой после входа комнате и стал ждать появления хозяина гостиницы, который, узнав о госте, поспешил получить его приказы. С обильными поклонами наш старый друг, который так угодничал перед адмиралом Беллом, вошел в комнату и спросил, какие пожелания имеет джентльмен.

– Я предполагаю, – сказал незнакомец глубоким и торжественным голосом, – что вы не будете возражать предоставить мне жилье на несколько дней за определенную цену, которую я попрошу вас назвать прямо сейчас.

– Конечно, сэр, – сказал хозяин гостиницы, – как вам будет угодно. Без вина, сэр, я предполагаю?

– Как хотите. Говорите условия.

– Хорошо, сэр, просто потому что мы не знаем, какое вино джентльмен пьет, но мы включаем в цену завтрак, обед, чай, ужин, второй ужин и все такое, а также отдельную комнату, сэр.

– Конечно.

– Тогда я не думаю, сэр, что четыре гинеи в неделю будет дорого.

– Я просил вас назвать цену: Пусть будет четыре гинеи. Хотя если бы вы сказали восемь, я бы заплатил и восемь.

– Господи! – сказал трактирщик. – Какой же я дурак. Я прошу прощения сэр, это я не о вас. Теперь я еще долго буду бить себя по голове. Хотите сразу же позавтракать, сэр, и тогда мы начнем с сегодняшнего дня?

– Что вы сказали?

– Позавтракать, позавтракать, сэр. Чай, кофе, какао, шоколад. Окорок, яйца или немного жареной дичи, холодный филей говядины или копченой селедки, все, что вам будет угодно, сэр.

– Я никогда не завтракаю, поэтому можете не беспокоится обо мне.

– Никогда не завтракаете, сэр? Не завтракаете? Тогда может быть вы хотите чего-нибудь выпить, сэр? Некоторые говорят, что пить в восемь утра – это странно. Но я думаю, что делать себе приятное никогда не бывает слишком рано.

– Я живу питьем, – сказал незнакомец, – но у вас в погребе нет того, что подойдет мне.

– В самом деле, сэр?

– Нет, нет, я серьезно.

– Почему, сэр, у нас есть немного крови, – сказал хозяин гостиницы.

– То, что вам кажется кровью, но не является кровью.

– Вы о чем, сэр? Я не понимаю!

– Прочь! Убирайся!

Незнакомец произнес эти слова так повелительно, что хозяин гостиницы немедленно поспешил покинуть комнату. Придя в бар, он ударил себя по голове тaк слабо, что этот удар не причинил бы вреда и мухе, сказав себе при этом:

– Проклятая башка, ты заслуживаешь этих побоев! Я выдеру из тебя все волосы!

Он действительно выдернул из нее несколько волосиков так мягко и нежно, что это показывало, каким благоразумным человеком он был даже в моменты сильного расстройства.

– Надо же – заплатить четыре гинеи за жилье, – добавил он, – а потом заявить, что не возражал платить и восемь… А потом сказать, что ему не нужен завтрак… Но что за странная рыба этот парень!

В этот момент вошел конюх. Стоя в баре, он вытер рукавом рот и сказал:

– Думаю, хозяин, что вы поставите за это кварту.

– Кварту за что, ты, бродяга? Кварту за то, что я завален посудой, кварту за то, что порваны струны на скрипке?

– Нет, – сказал конюх, – за то, что я отвел лошадь этого джентльмена.

– Какого джентльмена?

– Крупного, с бледным лицом, который сейчас в гостиной.

– Что, он приехал на лошади, Сэм? Как она выглядит? О человеке можно судить по тому, на какой лошади он ездит.

– Знаете, сэр, я так не думаю. Лошадь очень черная, насколько мне увиделось. Она дважды пыталась лягнуть меня, но я приструнил ее. Как бы там ни было, я не думаю, что это мерзкое животное, хотя и немного норовистое.

– Хорошо, – сказал трактирщик, наливая конюху полпинты вместо кварты, – ты все время пьешь. Выпей это.

– Провались я на этом месте, – сказал конюх, – полпинты, хозяин!

– Пропади ты пропадом, я не хочу с тобой спорить. Звонит звонок в гостиной, наверное, он все-таки решил позавтракать.

Пока хозяин отсутствовал, конюх налил себе кварту крепкого пива и легко залпом осушил ее, проявляя недюжинную сноровку и держа при этом кружку на некотором расстоянии ото рта.

Проделав этот трюк он перевернул кружку и стал постукивать суставами пальцев по дну, чтобы показать всему миру, что кружка пуста и он совершил то, что хотел совершить.

В это время хозяин пришел к странному гостю, который сказал ему, когда, тот вошел в комнату:

– В вашем городе случайно не живет некто по имени сэр Френсис Варни?

«Дьявол! – подумал хозяин гостиницы. – Это один из них, ставлю гинею».

– Сэр Френсис Варни, вы сказали? – вслух переспросил он. – Знаете, сэр, здесь жил сэр Френсис Варни, но народ подумал, что он – несколько странноватый тип – ну…что-то вроде вампира, если вы знаете, что это такое.

– Конечно, я слышал о таких вещах. Но не могли бы вы дать мне адрес Варни? Я хочу повидаться с ним.

– Сэр, я не могу дать вам его адреса, потому что здесь были такие народные волнения и за ним так все гонялись, что он удалился, и я думаю, насовсем, и никто о нем больше ничего не слышал. Господи! Сэр, они сожгли его дом и гонялись за ним по пятам, поэтому я не думаю, что он когда-либо покажется здесь снова.

– А не могли бы вы сказать, где вы видели его в последний раз?

– Не могу, сэр. Если кто-то о нем что-нибудь и знает, так это мистер Генри Баннерворт или, возможно, доктор Чиллингворт, потому что они встречались с ним чаще, чем другие.

– В самом деле? А не могли бы вы дать мне адрес последнего из названных вами?

– Не могу сделать этого тоже, сэр, потому что Баннерворты покинули свой дом. А что касается доктора, то его дом находится на главной улице. На доме – большая латунная дощечка, так что вы не ошибетесь. Номер дома – 9. Он находится с другой стороны дороги.

– Я благодарю вас, – сказал незнакомец, затем поднялся и пошел к двери. Перед тем как уйти он повернулся и добавил: – Вы можете сказать мистеру Баннерворту, если случайно встретите его, что венгерский аристократ хочет поговорить с ним о сэре Френсисе Варни, вампире.

– Кто, кто, простите, сэр?

– Аристократ из Венгрии, – был ответ.

"Черт! А при чем тут венигрет? Или винеграт? – сказал про себя хозяин, провожая его взглядом. – Я могу сделать ему винегрет, если он так уж хочет. Хотя зачем говорить о винегрете, если не хочешь завтракать? Ну и странный же тип вы, мистер Винеграт. Я этого не выдержу, пропади я пропадом. Я потеряю четыре гинеи, но заработаю больше. Аристократ, в самом деле? Думаю да. Он не такой большой, как мясник Слэйни. Ну ладно, возьмусь же я за него, когда он придет".

В это время ничего не знающий объект этого монолога шел вниз по главной улице. Он подошел к дому доктора Чиллингворта и постучал в дверь.

Миссис Чиллингворт всю ночь ожидала возвращения доктора, который еще не появился, и поэтому ее настроение было испорченным до предела. Услышав стук в дверь, она подумала, что это не кто иной, как ее супруг и приготовилась принять его в свои теплые объятия. Она спешно набрала ковшик не самой чистой воды и, открыв дверь, она первым делом выплеснула содержимое ковшика в лицо того, кто стоял у двери, заявив:

– Ты это заслужил, подлец!

– Проклятье! – сказал венгерский аристократ.

В этот момент миссис Чиллингворт закричала, испугавшись своей ошибки.

– О, сэр! Мне очень жаль. Я думала, что это мой муж.

– Но… если вы так подумали, – сказал незнакомец, – то зачем же нужно было поливать его мыльной водой? Мне нужен ваш муж, мадам, я полагаю, что он – доктор Чиллингворт.

– Тогда вы можете нуждаться в нем и дальше, потому что его нет дома уже целые сутки. Он все свое время проводит в охоте за вампиром.

– А! За сэром Френсисом Варни, вы хотели сказать?

– Да, да. Я бы уже и сама хотела поймать этого Варни.

– А вы не могли бы подсказать мне, где его можно найти?

– Конечно, могу.

– В самом деле? И где же? – с нетерпением спросил незнакомец.

– На каком-нибудь кладбище, конечно. Там он поедает трупы!

Сказав это, миссис Чиллингворт закрыла дверь с такой силой, что чуть не впечатала нос венгра в его лицо. Он был вынужден уйти, совершенно уверенный в том, что в этом доме ему никакую информацию не дадут.

Он вернулся в гостиницу и сказал хозяину гостиницы, что заплатит щедрое вознаграждение тому, кто скажет ему, где скрывается сэр Френсис Варни. Затем он закрылся у себя в комнате и стал писать письма.

Несмотря на то, что конкретную сумму незнакомец не назвал, хозяин гостиницы рассказал о его объявлении нескольким людям, сидящим в баре. Все они закачали головами, веря в то, что слишком опасно по доброй воле искать подобное существо. Когда начинался день, пришел молодой парнишка и попросил показать ему джентльмена, который спрашивал про вампира.

Хозяин гостиницы стал тщательно опрашивать его и так, и сяк, стараясь узнать, есть ли у парнишки какая-то информация. Но парень был очень упрям и не хотел разговаривать ни с кем, кроме человека, который предложил вознаграждение, поэтому хозяин был вынужден проводить его к венгерскому аристократу, который еще не ел и не пил в этом заведении.

На лице у парня была написана юношеская хитрость. Когда незнакомец спросил его, есть ли у него какая-нибудь информация о том, где прячется сэр Френсис Варни, тот ответил:

– Я могу сказать вам, где он, но что вы дадите за это?

– Какая сумма тебе нужна? – сказал незнакомец.

– Полкроны.

– Они твои. Если твоя информация окажется верной, приходи завтра, и я дам тебе еще столько же, при условии, что ты никому больше об этом не расскажешь.

– Можете на меня положиться в этом, – сказал мальчик, – я живу с бабушкой, она очень стара, у нее есть коттедж. Мы продаем молоко, лепешки, клей и моллюсков-береговичков.

– Отличная коллекция. Продолжай.

– Сэр, этим утром приходил человек с бутылкой, он купил бутылку молока и буханку хлеба. Я видел его, я знаю, что это был вампир Варни.

– Ты последовал за ним?

– Конечно, последовал, сэр. Он сейчас прячется в доме, который сдается там, вниз по дороге: заворачиваете после мистера Биггза, проходите через сад Ли, стога старого Слэйни будут справа от вас, идете, пока не дойдете до луга Гранта, где увидите кирпичный заводик старого Мэдхантера прямо перед собой…

– Стоп, стоп, стоп! Ты проведешь меня. На закате пойдем в это место. Чтобы никто нас не увидел. Вознаграждение в десятикратном размере от того, что ты назвал, будет твоим, – сказал незнакомец.

– Что? Десять с половиной полкрон?

– Да. Я сдержу свое слово.

– По рукам! Я знаю, что я сделаю. Я сделаю праздник, как настоящий шоумэн. Я буду весь день играть на трубе, а кто-нибудь будет бренчать на струнном инструменте. Когда мне это надоест, я буду кричать через трубу. Я уже вижу себя. Вот здесь герцог Мальборо колошматит всех, а вон там французы летают вокруг, как поджаренный горох на сите.

Глава LXXXIV
Возбужденная толпа. – Место прибежища

Сейчас, казалось, в деле вампира Варни наступило затишье. У нас есть причина верить в то, что именно палач, который, как и Варни, жаждал овладеть поместьем Баннервортов, пал жертвой неразборчивой ярости толпы. Беглец Варни не только пообещал Чарльзу Голланду рассказать все детали своего прошлого, но и заявил, что больше никогда не посягает на счастье Флоры.

Доктор, адмирал и Генри отправились из поместья, как мы уже писали, в коттедж, где находились Флора и ее мать, и через некоторое время пришли туда.

Миссис Баннерворт уже встала, а Флора еще спала. И хота новости, которые они должны были рассказать, были странными и запутанными, они не стали будить ее только для того, чтобы она выслушала их.

Еще они не хотели ее будить, потому что пока не пришел Чарльз Голланд. Они подумали, что, возможно, он придет скоро, и им не нужно будет объяснять, куда он пропал. Все верили, что он решился предпринять какую-то рискованную операцию, и не сказал о ней своим друзьям только потому, что они стали бы отговаривать его от этого. Они были уверены в его отваге и высоком интеллекте, поэтому думали, что с ним ничего не случится и что он скоро появится в коттедже.

Эта их уверенность не была ошибочной, потому что через два часа Чарльз появился. Адмирал стал расспрашивать его о том, где он был. Теперь Чарльз оказался перед дилеммой, ведь он пообещал Варни ничего не рассказывать. Он отвечал на расспросы старика весьма уклончиво, подбирая слова и думая, что можно сказать, а что нельзя.

– По местам стоять! – закричал адмирал. – Что случилось с твоим языком, Чарльз? Ты был в плавании, провались я на этом месте. Поройся в судовом журнале и скажи нам, что случилось.

– У меня было кое-какое приключение, – сказал Чарльз, – которое, я надеюсь, будет результативно и продуктивно для нас всех. Но я пообещал, возможно по неосторожности, что не буду рассказывать о том, что узнаю.

– Тю! – сказал адмирал. – Это затруднительное положение. Но если человек подписал контракт, он должен действовать в соответствии с ним. Я помню, как я когда-то отправился в Кандию[1]1
  По-гречески Гераклион, порт на севере Крита (прим перев.)


[Закрыть]…

– Ха! – перебил Джек. – Это когда вы споткнулись о нактоуз[2]2
  Ящик для судового компаса (прим перев.)


[Закрыть] и упали, что произошло по причине чрезмерного употребления мадеры. Я тоже помню это, достаточно интересная история, да. Вы взяли конец каната и засунули в бушприт. А потом вы сказали: «Вставай, ты, неуклюжий бездельник». Я думаю, вы сказали это Джеку Ингрэму, помощнику плотника, который спал. Как забавно!

– Этот негодяй доведет меня до абордажа, – сказал адмирал, – в том, что он говорит нет ни слова правды. Я никогда в жизни не был пьян, все об этом знают. Джек, отношения между мной и тобой становятся серьезными, мы должны расстаться, и навсегда. Я тебе уже говорил, что ты забыл разницу между ютом и камбузом. Я серьезно, ты выписан из корабельных книг, и с тобой покончено.

– Очень хорошо, – сказал Джек, – я готов. Я покину вас. Вы думаете, я хочу вас терпеть? До свидания, старый чурбан. Я покину вас, чтобы вы успокоились, но когда костлявая и безносая старуха-смерть придет к вам, и вы не сможете стряхнуть ее такелаж, вы спросите: "Где же мой Джек Прингл?" Да, именно так вы и скажете. А затем эхо повторит это имя. Но никто не будет знать, где он!

Джек повернулся на пятке и, прежде чем адмирал смог ему ответить, покинул это место.

– Каков подлец, а? – несколько растерянно сказал адмирал. – Я и не думал, что он поймает меня на слове.

– Но вы же не это имели в виду, дядя? – сказал Чарльз.

– Какое тебе дело, увалень, до того, имел я это в виду или нет, ты, сухопутная швабра? Конечно, я ожидал, что все покинут старый корабль, крысы и весь экипаж, а теперь вот и Джек Прингл ушел. Бродяга, разве он не мог остаться на борту и каждый вечер напиваться вдоволь? Разве он не говорил что хотел и не делал что хотел? Мятежный вор! Разве не он подло лгал вам, что я якобы когда-то драпал от франзузского корабля близ мыса Ушант[3]3
  Мыс на острове на северо-западном побережье Франции. (Прим. перев.)


[Закрыть], и разве я не стерпел этого? И теперь, эта черная неблагодарность…

– Но, мой дорогой дядя, вы же сами прогнали его.

– Я не прогонял, ты же знаешь, что я никого не прогонял. Но я вижу, в чем дело! Вам… никому из вас, лощеных аристократов, не нравится бедолага Джек Прингл! А ведь лучший моряк никогда не ступал на палубу военного корабля!

– Но его пьянство, дядя?

– Это наглая ложь! Я не верю, чтобы он когда-нибудь бывал пьян. Я уверен, что вы все это придумали. Он очень добродушный парень и любит подурачиться, чтобы поднять людям настроение.

– Но его нахальство, дядя. Его грубости по отношению к вам, его выдумки, его преувеличения?

– Стоп там, стоп там, не надо этого, господин Чарли! Джек никогда не стал бы делать ничего подобного. Я хочу сказать, что, если бы Джек сейчас появился здесь, я бы подбодрил его и сказал, что он – хороший моряк.

– Тогда давайте пожмем друг дружке плавники, – сказал Джек, заглядывая в комнату, – вы что же думали, что я уйду от вас, старый вы крендель? Что бы стало с вами, хотел бы я знать, если бы я не менял вам пеленки? Вы, проклятый старый ребенок, что вы такое обо мне подумали?

– Джек, ты негодяй!

– Да?… Продолжайте и называйте меня негодяем сколько хотите. Помните, как пули пробивали наши головы?

– Помню, помню, Джек. Давай пожмем друг другу плавники, старик. Ты не однажды спасал мне жизнь.

– Это ложь.

– Это не ложь. Я говорю, что ты спасал.

– Пропадите вы пропадом!

Это была самая серьезная ссора, которую урегулировали эти два героя античности. На самом деле адмирал не мог обойтись без Джека, как не мог обойтись без еды. А что касается Прингла, то он и помыслить бы не мог об оставлении старого командующего эскадрой кораблей так же, как не мог бы помыслить об (что бы здесь сказать?) отказе от рома.

Но старый адмирал так страдал от мысли, что Джек действительно покинул его, что, несмотря на то, что продолжал ругать его, как обычно, часто, больше никогда не заикался о вычеркивании Джека из корабельных книг. А что касается Джека, то и он не стал злоупотреблять этим, и пил не больше и не меньше обычного, и обзывал хозяина «старым кренделем», когда это было возможно.

Глава LXXXV
Венгерский аристократ в опасности. – В него стреляют и он показывает некоторые свои качества

Венгр был очень обрадован не только новостью, которую получил от мальчика, но и мизерной суммой вознаграждения. Вероятно, он даже не предполагал, что будет так легко узнать секрет местопребывания такого человека, как Варни.

Он с нетерпением ждал вечера и в течение нескольких часов не выходил из гостиницы. Все это время он ничего не ел и не пил, несмотря на то, что это все входило в стоимость проживания.

Все это вызвало серьезные волнения и разговоры в гостинице. Эти волнения были настолько серьезными, что хозяин гостиницы послал за некоторыми старыми постоянными посетителями его заведения, заядлыми пропойцами, которые сидели здесь каждый вечер, предаваясь крепким спиртным напиткам, курительным трубкам и табаку, чтобы спросить их, что ему делать? (Как будто у него была необходимость что-то вообще делать.)

Но так или иначе, эти всезнайки, которые собрались по приглашению хозяина и сели в баре, с чем-то крепким перед каждым (на что расщедрился хозяин), не верили, что человек может приехать в гостиницу, согласиться платить четыре гинеи за жилье и при этом ничего не есть и не пить.

Нет, они решительно не могли понять этого! Потому они и не верили в это. Для них была аномальной сама мысль о том, что кто-то может действовать так необычно. Так нельзя было поступать. В нашем свободном и высокообразованном обществе нет более сильного способа обидеть других, чем сделать что-то, чего соседи никогда не вздумали делать сами. Все решили, что венгерский аристократ – существо крайне опасное, и что этого терпеть нельзя.

– Я бы не думал, что все так серьезно, – сказал хозяин гостиницы, – но посмотрите, какие серьезные вещи творятся! После того как я попросил у него четыре гинеи в неделю, я думал, что он собьет цену до двух, а он сказал, что не стал бы возражать и против восьми. Одного этого достаточно, чтобы смутить любого.

– Я согласен с вами, – сказал другой, – все очень странно, я только удивляюсь, что такой мудрый человек, как вы не поняли этого сразу.

– Не понял чего?

– Того, что он – вампир. Он прослышал о сэре Френсисе Варни и приехал повидать его из своей Винегретии. Родственные существа любят собираться вместе, вы же знаете, так что теперь у нас вместо одного вампира будет два.

Люди были сбиты с толку этим предположением, достаточно неприятным. Хозяин гостиницы только открыл рот, чтобы сделать какое-то замечание, как был остановлен сильным звоном того, что сейчас он называл звонком вампира, потому что звон был из комнаты, где жил венгерский аристократ.

– У вас в заведении есть календарь? – был вопрос таинственного гостя.

– Календарь, сэр? Знаете, я не знаю. Позвольте мне посмотреть. Хм! Календарь.

– Возможно вы можете сказать мне. Я хочу узнать лунные периоды.

«Дьявол! – подумал хозяин. – Он вампир, ошибки быть не может».

– Сэр, что касается лунных периодов, то прошлой ночью была полная луна. Она была очень яркой и прекрасной, только ее закрывали облака.

– Полная луна прошлой ночью, – задумчиво сказал таинственный гость, – значит, она будет ярко светить и сегодня, а если будет так, то все будет хорошо. Спасибо вам, покиньте комнату.

– Вы хотите сказать, сэр, что не хотите ничего поесть?

– Я сделаю заказ, если захочу чего-нибудь.

– Но вы ничего не заказали.

– Значит, можно сделать вывод, что я ничего не хочу.

Смущенный хозяин гостиницы был рад выйти из комнаты, потому что ответы незнакомца убеждали его в том, что он – не кто иной, как вампир, и приехал повидать сэра Френсиса Варни, сочувствуя ему. Хозяин вернулся в бар.

– Можете быть уверены, – сказал он, – это так же точно, как то, что куры несут яйца, он – вампир. Эй! Он вышел! За ним, за ним! Он думает, что мы его подозреваем. Вон он идет по главной улице.

Хозяин гостиницы и те, кто был с ним, выбежали на улицу. Один из них нес в руке стакан с бренди, который не смог проглотить одним глотком, но и оставить его тоже не мог.

Темнело быстро. Таинственный незнакомец шел к концу улицы, где у него была назначена встреча с мальчиком, который обещал его провести в место, где прятался сэр Френсис Варни.

Он еще не отошел далеко, как начал подозревать, что за ним следят, и специально изменил маршрут, чтобы убедиться в этом. Он пошел не к концу улицы, где его ждал мальчик, а прошел прямо и вышел за город по направлению к поместью Баннервортов.

Его преследователи (они действительно таковыми были), увидев это, вознамерились задержать его. Подумав, что чем больше сил у них будет, тем лучше, они, проходя мимо кузницы, где мужчина подковывал лошадь, стали громко кричать:

– Джек Бёрдон, вон еще один вампир!

– Какого черта! – сказал человек, которому были адресованы крики. – Нам и одного хватит! Я скоро расправлюсь с ним. Моя жена не может спать по ночам. Все из-за этого Варни, который так долго мучает нас. Я не потерплю еще одного.

Сказав это, он схватил с крючка старое охотничье ружье и присоединился к преследователям, которым сейчас следовало поторопиться, потому что незнакомец стал бежать на приличной скорости.

Исчезли последние сумерки и, несмотря на то, что луна поднялась, ее лучи были закрыты множеством кудрявых облаков, которые не обещали быть на небе долго, но пока не давали проходить свету.

– Куда же он направляется? – сказал кузнец. – Он, кажется, направляется к мельничному колесу.

– Нет, – сказал другой, – разве вы не видите, он направляется вверх к старому броду, где есть камни для перехода.

– А, правильно, – закричал кузнец. – Побежали, побежали. Вон он, переходит по ним. Скажите мне, все вы, вы уверены, что он вампир, это не ошибка? Он не акцизный чиновник, не землевладелец?

– Акцизный чиновник? Дьявол? Ты думаешь, что я хочу застрелить акцизного чиновника?

– Очень хорошо, тогда я буду стрелять, – сказал кузнец.

Он остановился и, как только свежий ночной воздух сдул в сторону облака, которые закрывали луну, а незнакомец в этот момент шел по скользким камням, выстрелил в него.

* * *

Как тихо и прекрасно лунные лучи падали на воду, на луга и на леса! Пейзаж был очаровательным, сказочным, казалось, что он ожидал появления сказочных героев. Не было никаких звуков, ветер стих. Ничего не отвлекало чувства, кроме отражения.

Это тоже производило впечатление. Безоблачное небо, сияют прекрасные звезды, а луна поднимается в небе выше и выше, увеличивая силу и яркость своего света. Луна стала сиять ярче звезд, которые перестали быть замечаемы, после того как на небе появилась эта королева ночи.

Темные леса и открытые луга стали все больше контрастировать. Как свет и тень, как земля и небо. Струящаяся речка стремительно бежала вперед по неровной земле. Берега ее были покрыты зеленью. Высокая осока тут и там обрамляла края ручья. Заросли камыша поднимались высоки вверх и выбрасывали свои круглые цветки, как хохолки. Они казались странными в лунном сиянии.

Тут и там ивы грациозно склонялись над речкой и их длинные листья колебались вверх и вниз мягким течением.

Ниже по течению речка расширялась, пенясь над каменным дном. Камни на дне были крупными, их омывала вода.

Зимой эти камни увидеть нельзя, они скрыты водой, а река течет над ними бурно и буйно. Но сейчас вода чиста и спокойна, многие из камней можно увидеть под водой. Вода течет и через щели между ними. Водоросли тоже видны, их цветение прекрасно.

Похожие на маргаритки цветки танцуют и нежно покачиваются в движущемся потоке. В то же время они сияют в лунном свете, как сказочные лица, появляющиеся из глубин реки, чтобы получить жизненные силы из лунных лучей.

Очень приятно гулять под луной в такой час и смотреть на природу с невозмутимым рассудком, позволив мыслям течь подобно реке.

Луна поднимается выше и выше, тени становятся короче и короче. Река, которая в некоторых местах полностью скрыта высокими ивами, постепенно начинает становиться видимой, потому что вода все больше и больше освещается. Лунные лучи грациозно играют на волнистой поверхности, тут и там появляется жидкое серебро, которое постоянно колеблется на свету.

Какое время, какой пейзаж! Кто бы мог с мрачным и серьезным видом бродить в такую сказочную ночь, когда луга и леса вызывают поэтические и романтические чувства? В такое время и в таком месте мир живет таинственной жизнью. В такое время духи покидают свои скрытые дома и посещают землю, они кружатся вокруг восхитительных деревьев.

Именно сейчас духи земли и воздуха танцуют, порхая от цветка к цветку. Сейчас они приветствуют друг друга. Лес наполнен ими. Луга изобилуют ими. Они прячутся среди зеленых листьев, которых много по берегам реки. Но что это там, на камнях, наполовину высовывается из воды?

Чем больше на это смотришь, тем больше оно напоминает человеческую фигуру. Несмотря на то, что оно спокойно и неподвижно, – это человеческое тело. Ноги лежат в воде, руки наполовину в воде, кажется, их двигает течение. Но двигает почти незаметно.

Лучи луны еще не падают на него. Берег на другой стороне реки высок и длинные деревья закрывают луну. Но она постоянно поднимается все выше и выше. Наконец она достигла верхушек деревьев, и ее лучи попали на середину реки. Постепенно они достигли камней, и наконец упали на тело, которое лежало здесь спокойно и таинственно.

Трудно сказать, как оно попало сюда. Кажется, что его принесло сюда течением оттуда, где река была глубже, а достигнув отмели, оно на ней и осталось.

Тело было странным и таинственным, у тех, кто могли бы посмотреть на него, застыла бы кровь, они бы пришли в ужас, увидев человеческие останки в таком месте и в таких условиях.

Был убит человек! Как? Кто мог сказать? Возможно, это был несчастный случай. Возможно, кто-то преднамеренно убил человека и выбросил труп в реку, чтобы скрыть факт убийства.

Воды принесли его вниз по течению и оставили посреди реки, не сообщив об этом людям.

Но луна продолжала подниматься. Ее лучи пробивались через верхушки деревьев и беспорядочно разбросанные ветки. Они падали на противоположный берег. Пока тело лежит на середине реки в относительной темноте.

К тому времени, когда река была полностью залита лунным сиянием, предмет на камнях был хорошо виден. Теперь можно было легко определить, было это человеческое тело или нет.

Когда света было недостаточно, казалось, что это было человеческое тело, но когда серебряные лучи упали на этот предмет, сомнений в этом уже не оставалось. Время идет, луна постепенно достигает своего зенита. Тени укорачиваются. Другой берег становится все более отчетливо видимым. Постепенно становятся более четкими очертания камыша и осоки.

Время от времени рыбы выпрыгивают из воды, словно говоря: «В реке есть хозяева, а именно: мы».

Этот момент внушает страх, ведь здесь присутствует странный и страшный объект, несмотря на то, что еще точно не известно: кто это. Сердце замирает. Мозг не думает ни о чем, кроме этого объекта, весь интерес сосредоточен на нем.

Что же это? Что это как не человеческое тело? Что еще может иметь такую форму? Но смотрите, уже половина реки освещена лунным светом, который пробивается из-за верхушек деревьев. Луна поднимается над ними. Света становится больше. Тени становятся короче.

Половина каменистого дна залита лунным светом. Волнистая поверхность реки, пузырьки, и небольшие брызги, которые появляются, когда вода налетает на камни, кажутся искрящимся серебряным пламенем.

Наконец лунный свет упал на тело, которое выдавалось над поверхностью реки, и было отчетливо видно. Было неестественно его пребывание на фоне такого прекрасного пейзажа. Бледные лунные лучи осветили его. Теперь не было абсолютно никаких сомнений, что на камнях неподвижно лежало именно тело мужчины. Бесцветные лунные лучи придавали ему самый ужасный и жуткий вид. Лицо мертвеца было повернуто к лучам луны. Все тело было залито небесным серебром. Было страшно смотреть на него, но в то же время необычайно интересно! Казалось, весь мир был абсолютно спокоен и труп этого спокойствия не нарушал.

Ноги человека лежали в воде, голова была откинута назад по направлению к небу, откуда появлялись лунные лучи. Волосы омывало течение, но лицо было выставлено на лунный свет. Не прошло и нескольких минут с того времени, как лучи луны упали на тело, как оно задвигалось. Может быть, его двигала вода? Такого не могло быть. Более вероятным казалось, что неподвижную массу, которая столь долгое время тихо и недвижимо лежала на камнях, оживили лучи луны.

В тело вернулась жизнь. Мертвый человек медленно поднимался, опираясь на локоть. Он остановился, казалось, чтобы убедиться, что он жив. Одной рукой он провел по своим волосам, которые были мокрыми, затем стал подниматься дальше, приняв сидячую позицию. Затем он оперся на одну руку, наклоняясь, чтобы посмотреть на луну.

Его грудь вздымалась и опускалась, она была полна жизни. Он вдохнул и застонал, как будто только родился. Затем он окунул голову в воду. Ниже по течению река была глубже. Она быстро и спокойно текла среди лугов и пролесков. Вампир ожил. Он вернулся к своей ужасной жизни. Он погрузился в воду и поплыл вниз по реке, где она была глубже.