Текст книги "У границы верхних миражей"

Автор книги: Том Кай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Четверг

Перед тем как заснуть, Андреев попытался вызвать привычное меню выбора снов. Он уже приноровился выбирать так, чтобы как можно меньше рекламы. Реклама во снах функция свежая, алгоритмы ещё сырые и, если правильно выбрать сон, можно получить сновидение с тремя, максимум с четырьмя рекламными паузами. Меню предложило пять стандартных пунктов: еда, секс, война, популярность, богатство. Но было кое-что ещё, сноской, где обычно мелким шрифтом прописываются условия использования, красовалась еле заметная ссылка – «спасть как есть». «А этот тариф, наверно, не так уж и плох», – подумал Андреев, используя ссылку и провалился в самый глубокий сон в его жизни.

Утром, проснувшись, Андреев понял, что не помнит снилось ли ему вообще что-то или нет и от этой мысли сердце замерло на мгновенье и тут же пустилось вскачь. Статью №9999 Российской Конфедерации ещё никто не отменял и вот так безнаказанно выспав целую ночь без снов, можно запросто загреметь в «безинформационность» лет на пять. Но система молчала. Рядом сопела Андреева.

Андреев запросил сновиденческое меню Андреевой. «Введите код доступа», – заботливо высветила система предупреждение. «Муж», – подумал Андреев. «Статус», – Спросила Система. «Любящий», – подумал Андреев. Перед глазами понеслись картинки. Так Система анализировала, правдив ли ответ Андреева. Система шерстила память Андреева и Андреевой. Вот они в первый отпуск после того как «Система» подобрала их друг для друга. Они счастливы. Бирюзовое море, белый песок. Вот вечер. На столе морепродукты. Андреева улыбается, улыбается Андреев. «Система» ставит галочку. Вот Андреевы в спальне. «Система» переходит в режим прослушивания. Стонет Андреева, стонет Андреев. «Система» ставит галочку. Мельтешат картинки, галочки проставляются одна за одной. «Система» пускает Андреева в меню выбора снов Андреевой с пометкой: «Ваш ответ честен на 95%». Андреев не мало удивился. На стандартном тарифе «Система» показывала 100%, что не могло не вызвать улыбку. Эта разница в пять процентов успокаивала Андреева. Эти пять процентов оставляли шанс на то, что «Система» не может до конца разобраться в хитросплетениях человеческих чувств. Но вот эти 95% процентов?

А она ничего себе на сон не пожелала, уснула просто так и теперь каждые пять секунд её мозг атакует реклама, никак не связанная с предпочтениями. «Может, устала?» – подумал Андреев. – «Сколько раз я вот так засыпал, устав выбирать? На этой мысли Андреев вспомнил свой первый сон. Этот сон всегда врывается в память, когда что-то скоблит изнутри сомнениями и недовольствами. В том сне нет картинок. Там чернота и голос. Конечно, Андреев всегда был согласен с этим голосом. Цифрократия действительно покончила с большинством проблем, да что там, покончила с главнейшей из проблем – смертью – в привычном её понимании. И, казалось, бы – просто выбирай в предложенном меню. Выбирай, выбирай, выбирай всё, что хочешь. Благодаря твоему сегодняшнему выбору «Система» станет умней и дети, наши дети будут жить в ещё более совершенном мире. Выбирай! Ты не имеешь право не выбирать! Ты хочешь быть приравненным к террористам? Ты из тех мракобесов, что могут жить без выбора? Что ж! «выбери» тогда жить без выбора.

Андреев отключился от меню Андреевой. «Ежи еси на», – высветилось перед глазами на фоне потолка. «Что?» – спросил Андреев. «Создайте идею на день». Такое от системы Андреев не получал никогда и от того почувствовал себя неуютно. Чтобы он о «Системы» не думал, но она никогда не подкидывала задач, которые нужно по-настоящему решать. Всегда нужно было действовать в пределах предложенного выбора, но, чтобы вот так в лоб – придумайте идею на день? «Режим считывания идеи запущен», –Андреев на периферии зрения отметил, включившийся на двадцать четыре часа с убыванием таймер.

Это было странное ощущение, когда ты, вроде бы такой взрослый и что-то знаешь, а опыта нет. Какая может быть идея без опыта? И речь не о том, что нет определенных знаний или какого-то особого уникального, не как у всех опыта, а вообще никакого опыта вне рамок выбора. Ну, нет у Андреева опыта работы кочегаром, нет глубоких знаний в микробиологии, что тут удивительного, но, когда жизнь делает загогулину, и понимаешь, что нет опыта прожить текущий день, нет заготовки в голове, чтобы адекватно реагировать на поступающие из «Системы» новости, от которых нельзя отключиться, чувствуешь себя беспомощным. Как, наверно, чувствует себя ребёнок, в первый раз сунувший руку в огонь. Оказывается, эта красивая оранжевая штука может причинить невыносимую боль. Было время, когда, выходя из дома, было страшно захлопнуть дверь, забыв ключи. Потом было страшно забыть дома мобильный телефон. Затем – страшно было забыть дома маску. Потом было страшно не отсканировать план маршрута в домофоне. Еще немного и ещё сложнее стало – попробуй быть спокоен, если вышел из дома и не активировал коптер-дрона. Годы несутся, и в каждом новом году человек стоит растерянный посреди жизни и не знает, что именно сегодня он забыл сделать. Теперь Андрееву, например, нужно авторизовать идею на день. Андреева ругалась, что он не приспособлен к жизни совершенно. У всех есть цель чтобы вообще всю жизнь прожить без проблем, а сейчас ему ещё на голову идея. Андреев не мог без проблем пройти стандартную идеализацию с утра, несмотря на то, что это так же легко, как заказать удалённую чистку зубов, а сегодня ему нужно придумать идею?

– В чём сложность? – спрашивала, бывало, Андреева. – Почему любая твоя цель на день всегда заканчивается тем, что тебя блокируют, и я на протяжении нескольких дней вижу мужа, тупо лежащим на диване, отключенным от системы?

– У меня нет цели не только на будущий день, у меня вообще нет цели, – отвечал Андреев Андреевой.

Конечно, Андреев лукавил в том, что у него совсем нет цели. Иначе у него и Андреевой бы не было. Каждый день он активировал бесплатную для любой версии реальности цель – прожить день.

Но как от любой бесплатной функции от неё было мало толку. Какой нормальный человек станет пользоваться всю жизнь бесплатной целью на день, когда в системе столько прекрасного за 9,99 Цифройнов в месяц?

Андреев стоял у подъезда и думал об идее на день, который уже два часа как начался. С целью, с его бесплатной целью было куда проще. Андреев даже не совсем понимал чем отличается цель от идеи. Андреев поклонился домофону, коснувшись лбом дисплея. «Квартира номер семнадцать, выход в город разрешён», – сообщил приятным голосом домофон. Андреев ещё раз поклонился домофону, надеясь, что его спросят об идее. Домофон молчал. Молчала система. Молчал мир.

Мир был возле Андреева, но не проникал в него и Андреева не пускал в себя.

«Кто я?» – подумал Андреев.

«Неверный запрос», – выскочило уведомление перед глазами.

Пятница

Андреев шёл к МФЦ. «Система» молчала, из-за этого Андрееву пришлось просто слушать как под ногами скрипит снег. Он был уверен, что там возле МФЦ он найдёт того мужика, что дал ему промокод на этот новый тариф и сможет объяснить, что ему теперь делать, да, что там делать, как ему жить с тем, что для жизни теперь нужна идея. На самом деле Андреев боялся не того, что ему нужна идея, а вот этого странного обстоятельства – «Система» не угрожала, от чего становилось не по себе. Не было уведомлений, дескать – не будет идеи – отключат, поместят в безинформационность. Андреев так не привык. Ему нужно было знать точно, за что его можно привлечь, а где у него есть места для манёвра. В безнаказанность даже на этом тарифе он не верил. Всё часть системы и ничего не может быть вне её. А не знание алгоритмов не освобождает от результата их компиляции.

К МФЦ как всегда стояла километровая очередь. В очереди: шум, гам и мат. Вот бабуля стоит бъётся головой об фонарный столб, пытаясь оживить модуль, чтобы оплатить счета по квартире. Другая бабуля гладит её по спине и успокаивает: «Да в первый раз что ли, дорогая, ну, не выселят. Куда тебя выселять? Ты же всю пенсию за счета и подключение отдаёшь. Да на нас всё и держится!» Вот мамаша тянет за руку сына подростка к двери МФЦ и заставляет поклониться домофону, чтобы опездола поставили на учёт. «Ты в армию хочешь? – спрашивает мамаша. – Собираешься год потратить, а на что? Скажи мне? Целый год сидеть в четырёх стенах и визуализировать бомбометание с беспилотников? Я тебя для того растила?»

Андреев пристроился в конец очереди и простоял до обеда, так и не двинувшись ни на метр. Здесь, в конце очереди, он слышал, как кто-то возмущался: «Вот только у нас такое, как сто лет назад. В нормальных странах всё дистанционно или с доставкой. Но Россия матушка как всегда! В Европе уже от тел освобождают, у нас всё ножками куда-то идти надо. Как вот так, а?» – «А в Америке?» – вторил кто-то. «Там не только от тел освободили, там можно снова в тела воплощаться. Они там и туда, и сюда, а у нас очередь, чтобы модуль поменять» – «Да везде Цифрократия как Цифрократия, у нас же мудократия, по-другому на скажешь», – добавлял кто-то невидимый, но, судя по одобрительному гулу в очереди, выражающий мнение большинства.

Когда гул в очереди достиг совсем уж неприличного уровня, над толпой завис полицейский дрон. Стало тихо. «Смотреть в небо», – высветилось у всех перед глазами. Дрон сканировал эмоции и расчитывал проценты лояльности. Кому повезло, у тех перед глазами появилось: «Ваша лояльность системе больше пятидесяти процентов, поздравляем, можете продолжать стоять в очереди». Кому не повезло… Андреев не знал, какое сообщение получают те, кому не повезло, но видел, как они послушно выстроились в цепочку и поплелись вслед за дроном. «Утилизация», – словно ветер по кронам деревьяв, пронеслось по очереди. Дрон замер на мгновение. Все посмотрели в небо, постояли так пару секунд. Ещё несколько человек вышли из очереди и пристроились за дроном. Остальные уставились под ноги. И Андреев уставился. Он знал, что у всех кто остался в очереди сейчас открыт бесплатный доступ к новому сериалу от «Нетмикс» и параллельно идёт раздача кодов для доступа к пятничной распродаже. Только вот Андрееву ни игры, ни кодов не предложили. У него так и висело перед глазами: «Активируйте идею».

Люди в очереди прогрузились. Получили свой сериал и коды. Теперь стояли счастливые. Очередь наконец потекла. Здесь в самом конце где, стоял Андреев, стали зависать личные дроны с доставкой. Кто-то перекусывал бургерами, увлёкшись сериалом, вот женщина радостно схватила пакет с обновками и уже примеряет туфли на февральском морозе. Коптер-дронов становилось всё больше и очередь понемногу стала рассасываться.

Единственный день в неделе, когда система разрешает закончить цель на день к обеду – пятница. Андреев понял, что смысла стоять в очереди дальше нет. Он видел, как на крышу МФЦ садятся коптер-дроны с доставкой. Пятница – ничего больше не может быть, кроме бесконечных доставок, промоакций, скидок, доступа к сериалам за один цифройн. Мир умер. Мир радостно поглощает предложенные системой ценности, и даже реклама не тревожит людей, пока они жуют, пока они примеряют, пока они смотрят. За это им выдадут лишний сезон сериала, лишний бесплатный бургер с доставкой и ещё одни туфельки, ещё одно платьишко. Все будет хорошо в эту пятницу, как и должно быть в пятницу. И в этом есть что-то прекрасное: мягкое жужжание коптер-дронов, февральский снег, подкрашенный системой в те цвета, что предпочитает пользователь, вкусно, тепло, уютно.

Только вот Андрееву уютно не было. «Система» не подкрашивала, не задавала чувств, не прислала ему коптер-дрона. Он стоял и смотрел, как те, что ещё несколько минут назад стояли в этой очереди и казались людьми, теперь валялись тут же на снегу, жрали свои еду, размазывая соус по лицу, смеялись, смотря там у себя в голове новый сезон одного на всех сериала.

Андреева затошнило. Он присел на корточки и в этот момент почувствовать, как на плечо опустилась чья-то рука. Андреев встал. Перед ним стоял худой высокий мужчина. «Ну, как тебе?» – спросил он.

– Я Василий, – представился мужик.

Василий осенил себя крестом и его коптер-дрон послушно сел на плечо хозяина.

– Андреев… – начал, было, Андреев.

– Знаю, – отмахнулся Василий.

Василий слегка коснулся пальцем лба Андреева и тот рухнул на землю, без сознания.

Суббота

Андреев пришёл в себя. Перед глазами выскочило знакомое уведомление: «Активируйте идею». Андреев огляделся. Квартира, где он очнулся, была в плачевном состоянии. С трудом верилось, что здесь может жить человек: ни одного монитора, пол без зарядки, потолок без визуализации, вместо панели выбора вида обычное окно, Андреев и подумать не мог, что где-то могут быть просто окна с жалкой и унылой действительностью за ними – убогое, не приспособленное для жизни жилье. Конечно, здесь не было антигравитационной колонки, и кто-то положил Андреева, пока он был без сознания, на обычную кровать и даже заботливо укрыл его одеялом.

Андреев запросил местоположение. Система молчала. Так быть не должно и единственное, что успокаивало теперь Андреева – уже привычное уведомление: «Активируйте идею». Значит, он ещё в Системе. Андрееву хотелось закричать: «Я активирую, твою мать, активирую, но можно мне хоть какое-нибудь меню выбора этой долбаной идеи?» Почему-то сейчас ему было безумно страшно оказаться вне Системы. Всегда было страшно, но сейчас, когда Андреев не знает где он и почему – особенно. Система больше не оберегает, не подсказывает и даже порядком надоевшие рекламные сообщения, сны, наполненные специальными предложениями и акциями, казавшиеся ограничением свободы версии реальности, Андрееву кажутся в этой ситуации родными, уютными, тёплыми. Может, не так уж это и плохо – жить и не думать? С простой целью на день – прожить этот день до конца?

– Очнулся?

Андреев вздрогнул от неожиданности и вскочил с дивана. Васильев стоял с чашкой в руке.

– Дерганый ты какой-то, – сказал Васильев и протянул чашку Андрееву. Тот не без опаски взял чашку и понюхал. Он ожидал, что Система предложит выбор: «Выберите желаемый напиток», – но вместо этого почувствовал приятный запах кофе. Он замер в ожидании: «Запах кофе недоступен в этом тарифе», – но никаких уведомлений перед глазами не появилось. Андреев сделал глоток. Кофе слегка обжег язык. Андреев и не помнил, обжигался он хоть раз за всю жизнь. Заботливая Система не могла допустить такой оплошности, обязательно предупредит, позаботиться.

Васильев смотрел на Андреева с интересом, как наблюдают за только что освобожденным из клетки и выпущенным на природу зверем.

– Где я? – спросил Андреев.

– Может, тебе интереснее, почему ты здесь?

– И это тоже.

– Ты у меня дома. А здесь, потому что ты первый, кого я встретил с таким же тарифным планом как у меня – «Святейший». Точнее не встретил, а нашел.

– Как ты отключил меня?

Васильев пошарил в кармане и протянул на ладони Андрееву пулю–шокер, какими обычно стреляют полицейские дроны, когда нужно отключить человека.

– Я ничего не почувствовал, – удивился Андреев.

– Так она и работает.

– Зачем я здесь?

– Я не знаю, кто тот человек, что дал мне промокод для подключения этого тарифа, и ты, думаю, не знаешь, но мне кажется, он один из администраторов Системы. Не думал, зачем ему это было надо? – Васильев не стал дожидаться, когда Андреев ответит и продолжил. – Это проверка на уязвимость. Идея – вот, что лежит в основе всего, даже в основе самой Системы. Любая новая идея Систему разрушает, и потребуется время, пока Система восстановится, включит эту новую идею в себя. Вот тебе и проверка – может ли человек сотворить новую идею, еще не являющуюся частью Системы.

– А почему «Святейший»? – Андрееву, наконец, удалось вклиниться в монолог Васильева.

– А разве идея бога не первое, что должно было прийти в голову? Наша заботливая Система даже тут не может не предложить вариант выбора.

– Так что ты от меня-то хочешь? – Андреев допил кофе и протянул пустую чашку Васильеву.

– Ты единственный, кто может помочь мне. Я хочу достать из головы модуль. Сам я не смогу, а любому другому кроме тебя, Система не позволит.

– Как достать – это же смерть? Настоящая!

– А в этом моя идея, друг, в этом моя идея. Смерть – это свобода. Свобода – это идея, вот я её и активирую. Достать из головы модуль, только так можно умереть по-настоящему.

Васильев вышел из комнаты и вернулся с дрелью. Андреев и подумать не мог, что подобное устройство еще можно где-то найти – никак не подключенное к системе. Васильев протянул дрель Андрееву и показал на висок, где у него была уже поставлена метка, где сверлить.

– Просверли и достань, – сказал Васильев.

– Как я достану?

– Сейчас, – Васильев снова вышел из комнаты и вернулся с небольшим пинцетом. – Вот.

– Что если просверлить и сам модуль?

– Странный ты, будто не знаешь, что Система тут же восстановит модуль: и модуль и череп. Нужно достать.

Васильев лег на пол у ног Андреева, повернулся на бок и без слов ткнул пальцем в висок.

«Может, он и прав», – думал Андреев. Он помнил, как в понедельник почти умер. Он помнил это волшебное чувство освобождения, даже не чувство, а предчувствие. Помнил злость от бессилия, когда Система не дала ему умереть. «Я помогу ему», – решил Андреев.

– На какую глубину сверлить? – спросил Андреев.

– Там на сверле метка.

Андреев приставил сверло к виску Васильева. «Активируйте идею», – прочитал он. Дрель взвизгнула. Васильев закрыл глаза. На губах его застыла улыбка.

Воскресенье

Андреев шел по городу, не сознавая, где именно находится. Похоже на окраину – спальный район. Над жилыми многоэтажками, над каждым домом кружил дрон-транслятор. Люди, что живут здесь, возвращаясь домой с работы, тут же погружались в сон: дроны-трансляторы следили чтобы никто не бодрствовал, оттого эти районы и стали звать спальными.

Андреев слышал, что здесь Система выдает самые лучшие сны. Рабочие люди должны просыпаться отдохнувшими и счастливыми. Кто-то рассказывал, что им даже рекламу в сны транслируют только в начале сновидения и в конце.

У первого встретившегося прохожего Андреев спросил, где находится ближайший многофункциональный центр. Мужчина в страхе шарахнулся от Андреева. Андреев понимал, почему тот так испугался – нет в мире людей, не знающих куда им идти, и уж тем более ни у кого нет необходимости вот так запросто обращаться к незнакомому человеку. Все подскажет Система.

Перед глазами как всегда висело уведомление: «Активируйте идею», – но Андреев уже не обращал на него внимания. Он думал о улыбке Васильева. Тот не корчился от боли, когда Андреев просверлил ему череп, не произнес ни звука, когда он пинцетом вытаскивал из его черепа модуль. Васильев молчал и улыбался. Он так и умер с улыбкой на губах. «Он был счастлив», – думал Андреев. – «Какая простая идея, такая же простая как идея бога и веры, предложенная Системой – свобода и счастье. Счастье от того, что свободен. Потому Васильев так хотел умереть, только через смерть можно обрести свободу, а значит – быть счастливым». «Идея активирована!» – появилось перед глазами. И тут же: «Идет компиляция. До завершения осталось шестьдесят минут». Уведомление исчезло. Слева на периферии зрения появился таймер обратного отсчета. Андреев не знал, что будет после того как компиляция завершится. Он удивлялся обретенной пусть только на час легкости сознания, будто всю жизнь его кто-то крепко держал за горло, а теперь отпустил.

«До завершения компиляции осталось тридцать минут», – появилось рядом с таймером, когда Андреев вышел за пределы спального района. Он шел к дому. Шел быстро, расталкивая прохожих, которых в этой части города было куда больше. Они не видели его. Сейчас, когда Система молчит в голове Андреева, он невидимка для остальных. «Да и видят ли они хоть что-то кроме предложенного Системой. В какой вообще из версий реальности все эти люди?» – думал Андреев.

«До завершения компиляции осталось двадцать минут».

Андреев стоял возле своего подъезда, не решаясь войти. Еще минуту назад он хотел увидеть Андрееву. Теперь, понимая, что для жены, как и для всех сейчас он – невидимка, он не знал почему хотел увидеть эту женщину. Система не напоминала о том, что она была выбрана для него как идеальный партнер для жизни. Система не замещала искреннее чувство визуальными подборками, подстегивая желания и эмоции. Система не корректировала поведение Андреева и Андреевой как это бывало, когда они были рядом. Система не впрыскивала в мозг необходимую дозу серотонина для пребывания в иллюзии счастья. Любил ли теперь Андреев Андрееву просто так, как должен любить человек человека? «Конечно нет, – думал Андреев. – Да и она не может меня любить. В этом мире никто никого не любит на самом деле. Все и каждый: выбран, предложен, отстроен, напичкан».

«До завершения компиляции осталось пять минут».

«Кто она? Кто я? Кто мы? – неслось в голове у Андреева. – Что ж! Моя идея – свобода и счастье. Даже Система это приняла. Я тоже хочу улыбнуться хоть раз по-настоящему. Сам и оттого, что мне хорошо просто так, потому что я просто так счастлив. Как же я понимаю теперь тебя, Васильев!» Андреев сорвался с места и побежал в сторону ближайшего МФЦ так, как не бегал никогда. На самом деле он и не помнил, чтобы вообще когда-то бегал. Ветер свистел в ушах. Глаза слезились. Легкие не справлялись. Андреев задыхался, но не останавливался.

«До завершения компиляции осталась одна минута».

«Смерть – свобода – счастье. Я найду здесь того, кто высверлит из моей головы модуль, и буду улыбаться, найду такого как я, как Васильев», – Андреев не стал пристраиваться в конец очереди, в которой каждый надеялся на свое системное счастье, он стоял в стороне, крутил в руке пулю-шокер, захваченную из квартиры Васильева и высматривал того, кто в своем поведении походил бы на него самого еще пару дней назад.

«Компиляция завершена».

Андреев зажмурился, ожидая чего-то ужасного, но увидел только, что таймер обратного отсчета обновился и рядом с ним появилось: «Идет поиск обновлений – поиск может занять от десяти до двадцати минут».

Наконец он увидел девушку. В отличие от остальных она смотрела в небо, хотя никаких дронов сейчас над очередью не кружило. Андреев подошел и приложил пулю-шокер ей ко лбу. Она упала без сознания к ногам Андреева, со всего маха ударившись затылком об асфальт. Светлые волосы тут же окрасились кровью. Андреев наклонился послушать дыхание, девушка была мертва. Он аккуратно перевернул её на живот и увидел, как восстанавливается проломленный череп. Модуль перешел в медицинский режим и во всю трудился. Уже через минуту над ней завис личный коптер-дрон, и через мгновение она как ни в чем ни бывало вскочила на ноги. Дрон сбросил ей в руки брендированный пакет сети магазинов Тингам. Девушка радостно стала рыться в нем. Андреев еще пару минут наблюдал, еще на что-то надеясь, но, когда та стала снимать с себя одежду, чтобы примерить подаренное системой новое платье, плюнул под ноги и побежал в сторону того спального района, где находилась квартира Васильева. Андреев помнил, что бесполезно пытаться вытащить модуль самостоятельно, Система не позволит, но оставалась надежда, что сейчас, пока система ищет обновления, у него все-такие есть шанс.

Труп Васильева так и лежал на полу, как его оставил Андреев. Рядом лежала дрель с окровавленным сверлом. Андреев лег рядом с трупом Васильева, повернулся на бок и приставил сверло к виску. Он смотрел на окаменевшую улыбку Андреева и улыбнулся сам. Взвизгнула дрель.

«Найдено одно обновление. Опасно для здоровья! Внимание! Модуль переведен в защитный режим!»

«Я успею стать счастливым», – последнее, что успел подумать Андреев.

«Запущенно восстановление. Медицинский режим активен. Восстановление закончено. Обновления установлены».

Андреев открыл глаза: «Воскресная распродажа в сети магазинов Тингам! Успейте купить продуктовый набор со скидкой тридцать процентов! Обновите подписку для просмотра новой серии девятого сезона сериала Стоячие живые».

Андреев встал с пола, подошел к окну. Заканчивался февраль. Система выкрасила небо в ярко розовый и накидала фиолетовых листьев на мертвые на самом деле еще деревья. «Солнце», – подумал Андреев.

«Солнце недоступно в этой версии реальности», – выскочило уведомление перед глазами. «Выберите цель на день». «Прожить этот день», – выбрал Андреев.