Текст книги "Желанная"
Автор книги: Тия Дивайн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Нет, Дейн знала, с каким огнем играет. Тело ее конвульсивно сжалось от его прикосновения, а рот приоткрылся сам по себе, поощряя к дальнейшим действиям несмотря ни на что.
У нее было чувство, словно, начав эту игру, она больше не сможет остановиться.
– А может, я просто знаю, как разогреть кровь мужчины, – проворковала она, превозмогая дающий о себе знать предательский страх. – Мне так жарко! Я имею полное право одеваться и вести себя так, чтобы мне было комфортно. Так что, мистер Ратледж, оставьте меня в покое, никто не просит вас здесь задерживаться.
– Позволь не согласиться с тобой, сладкая. С тех пор как мы с тобой познакомились, ты постоянно намекаешь, что не против поиграть. А злишься оттого, что я не принимаю твоих приглашений.
– Так стоит ли принимать мое приглашение сейчас? – злобно проговорила она, глядя прямо ему в глаза.
«Послушай, мистер Ратледж. Сейчас ты бы не отказался меня взять, готова спорить на все, что угодно». Проблема была лишь в том, что теперь уже она сама не знала, готова ли получить то, на что напрашивалась.
– О нет, милая! Я хочу получить немного того сладкого жара, что ты так настойчиво предлагаешь.
Флинт сделал движение рукой, и Дейн подпрыгнула. Ей показалось, что ладонь его прикипела к ее ноге, она продвигалась все выше и выше под юбку, к ямочке под коленкой, затем по бедру и... она едва не взвизгнула, когда он слегка сжал нежную округлость ее ягодицы.
Даже под угрозой смерти Дейн не смогла бы пошевелиться. Она никак не могла ожидать от себя такой реакции. Все ее тело стало ватным, она была готова упасть в объятия Флинта под воздействием одного лишь гипнотического, запретного ощущения, что даровали ей его ласкающие пальцы.
Как такое случилось? Она думала, что все будет не так, а теперь оказалось, что они поменялись местами, и он достиг этого практически без усилий. У нее было такое чувство, будто она готова была целую вечность не двигаться с места, позволяя ему ласкать ее.
Дейн чувствовала, как наливается тяжестью ее грудь, как твердеют соски, превращаясь в острые тугие пики, откровенно проступая сквозь тонкую ткань платья. Она готова была раскинуть ноги и предложить ему свое единственное сокровище лишь за одну ласку, эти нежные и непостижимо возбуждающие поглаживания опытных пальцев.
И она хотела бежать как можно дальше и как можно быстрее от своего соблазнителя, чтобы стряхнуть наваждение.
И все же Дейн не двигалась. Не могла шевельнуться. Теперь обе его ладони скользили вверх и вниз по ее обнаженным ногам, по ягодицам, нежно сжимая их. Его руки узнавали ее тело, знакомясь с ним так близко, так тонко, так умело, что Дейн почти позволила себе забыться от наслаждения.
Именно этого он хотел от нее. Именно этого хотят от женщин все мужчины – полной капитуляции. Это обостряет их ощущения, дает новый импульс к тому, чтобы ласкать, обладать. Это и есть пропуск к власти: ее готовность, ее желание окунуться в море наслаждения и пировать... Это...
– Сладкая моя, – пробормотал Флинт, раздвигая Дейн колени.
Она почувствовала корень его страсти, острие обладания – он был возбужден, желал ее.
– Поцелуй меня, сладкая.
«Эти сладкие поцелуи, что тают во рту как сахар, эти короткие поцелуи...»
Она вспомнила их.
Да, мужчиной движет желание и тот орган, что за него отвечает; теперь она вполне ясно это осознавала. Он словно жил своей жизнью, хотел ее, пытался коснуться, преодолеть барьер, который отделял его от нее...
Она стремилась обрести власть над ним. Заставлять его желать все сильнее оттого, что она не станет поддаваться мужскому обаянию. Но план Дейн не сработал. Она не могла сопротивляться.
– О нет, я не хочу разжигать вас сильнее, мистер Ратледж. Вы и так в огне, – пробормотала она, изворачиваясь в надежде прервать его ласку. Увы, эти движения привели к обратному результату.
Ему это нравилось. Если бы он ухаживал за ней как положено, ему бы ни за что не удалось прикоснуться к ней до самой брачной ночи. Мужчинам нравятся темпераментные женщины, они просто не любят брать их в жены. Его руки становились все смелее и настойчивее, и Дейн это не нравилось. К несчастью, у нее не хватало воли остановить Флинта, таким сильным было наслаждение. Когда бы еще она могла узнать об этом искушении плоти?
Никогда!
Дейн ненавидела Флинта. Она хотела бежать. Ситуация стремительно уходила из-под контроля. Она чувствовала себя в ловушке, опутанной тонкой паутиной чувственности, которую Флинт так умело плел.
Блестящая паутина, липкая, густая, с замысловатыми узорами, словно кружево, и такая же прочная, как если бы она была сплетена из самых лучших прутьев.
Спасения не было.
Его руки были сильные. Они пробирались под платье, они ласкали каждый дюйм ее нагой плоти...
Она не смогла остановить его сейчас. И, несмотря на все возрастающую панику, позволила ему...
Он уже ласкал ее между ног, просил впустить его...
– Сейчас, маленькая негодница, сейчас я хочу отведать твоего меда...
Дейн внезапно подалась назад. Он улыбался, но улыбку его никак нельзя было назвать приятной.
– Вот сейчас мы посмотрим, насколько ты разогрелась, сахарок. Сейчас мы подойдем к тому сладкому угощению, которого жаждет каждый мужчина...
«Сейчас та тайная власть, с помощью которой женщина может управлять мужчиной, сейчас...»
Была ли она достаточно дерзка, достаточно разгневанна и распущенна, чтобы позволить ему сейчас открыть перед ней эту тайну?
– Девственница с сердцем Изабель и усмешкой стервы – ты любишь дразнить, сладкая, тебе нравится дразнить и мучить мужчину. Ты делаешь это до той поры, пока он не начинает исходить слюной от желания обладать тобой, а потом окунаешь его прямо лицом в грязь... Ты ведь только это готова дать, не правда ли? Лишь пригубить твоего меда, только разбудить аппетит? Но не успел он начать пиршество, как ты идешь на попятную...
Дейн жадно ухватилась за озвученную Флинтом мысль. Именно этого она хотела: разыграть все так, как он говорил, и уйти.
– Вы все совершенно правильно поняли, мистер Ратледж, – холодно заявила она, ценою неимоверного усилия воли освободившись из его объятий. – Пожалуй, хватит удовольствия... на сегодня.
Она видела, насколько он зол. Но принуждать ее к чему-либо не входило в его намерения. Флинту Ратледжу ни к чему было принуждать женщину к любви силой, и тем более эту женщину.
– Сука, – прошипел он, – ты девственница, сладкая моя, и ты напугана. У тебя никогда еще не было мужчины.
Дейн ненавидела его. Она ненавидела его за то, что он раскусил ее, понял, что за игру она собралась вести. Дейн подхватила юбки, потрясла ими, будто желала стряхнуть с них пыль, словно невзначай задирая их все выше и выше – хотелось напомнить ему, что она могла бы ему дать, если бы захотела. Она собиралась доиграть свою роль до конца. Зрителю, которому в соответствии со сценарием не положено было стать счастливым.
– – Этого мужчины у меня еще не было, но на сегодня с него хватит. – Как легко было произнести эти слова и как непросто далась сама капитуляция. – Возможно, в другой раз, сахарок, может, в другой раз я покажу тебе, что делает настоящая женщина, когда хочет мужчину.
Отлично сказано! Так, словно она знала, о чем говорит. Она знала благодаря Найрин, змее, свившей гнездо в ее, Дейн, доме. Она просто не была вполне готова к... полной капитуляции.
– Только не ищи для своей цели меня, сахарок. Такая стерва, как ты, едва ли мне по вкусу.
Флинт мрачно смотрел на нее сверху вниз, и ей так сильно хотелось ударить его ногой по лицу.
Проклятие, она могла бы...
И тогда она придумала кое-что получше. Дейн приподняла ногу и погладила его по набухшему члену. Видит Бог, он был громадный, больше, чем ей показалось, когда он прижимался к ней телом. Она скользнула по нему ступней и начала медленно водить вверх и вниз по всей длине, ощущая дрожь и вибрацию.
Трудно поверить, но она оценивала его реакцию, подглядывая из-под опущенных ресниц. Флинт хотел ее, она чувствовала свою власть в полной мере и радовалась. Будет еще встреча. В другое время у нее будет еще один шанс, и тогда она заставит его ползать у ее ног, выпрашивая милость.
Но она уже не хотела ждать другого раза.
– Нет, я не могу удовлетворить твои потребности, мой сладкий. Я могу определить это по тому, какой ты лежишь маленький и тихий. Да, зовите меня Изабель, мистер Ратледж, зовите меня стервой. – Она поставила ногу на ту часть его тела, что оставалась на удивление твердой, и встала над ним – королева амазонок над поверженным воином.
– Надейся и мечтай, что когда-нибудь, когда я буду в настроении, я дам тебе еще один шанс.
И тогда она опустилась на колени, крепко поцеловала его в губы, после чего вскочила и убежала.
Глава 5
Она прочувствовала свою власть и испытала грубое, бесстыдное удовлетворение от того, что переиграла Флинта. Ей нравилось заставлять его уступать своей воле, несмотря на наличие определенных сомнений. Дейн пустила Боя вскачь. Она гнала коня вскачь по полям Монтелета вне себя от ярости.
В другой раз все будет по-другому. Дейн не позволит себе расплыться словно жидкое тесто, когда он коснется ее. В следующий раз не останется места неуверенности и сомнениям, она будет знать, как поступить, потому что теперь знает, каково это: испытать на себе ласку мужчины.
Теперь Дейн понимала природу того затягивающего, словно омут, возбуждения, способного перекрыть все доводы рассудка. Она понимала, как умело воспользоваться этим состоянием и как обрести контроль над партнером.
Дейн хотела этого очень сильно. Сын злейшего врага ее отца лепил из нее все, что заблагорассудится, словно она была куском теста. Вот так и Найрин обращалась с Гарри.
Заставляла желать себя так, что нутро сводило. Дейн хотелось знать, как это делается, и она успела уяснить для себя, что дразнить и искушать мужчину недостаточно. Женщина должна быть готовой сыграть свою роль до конца.
Если она хотела, чтобы мужчина ползал у нее в ногах, вымаливая награду, она должна быть готова взять то, что он был готов ей дать, и не задумываться о цене. Но какова цена? Мгновенная боль в уплату за бесконечные часы наслаждения и славы, сладостного сознания того, что можешь подчинить себе мужчину.
Неужели этого мало? Или лучше спрятать голову в песок, как страус, в зыбкий песок бессильного гнева?
Она должна была увидеть его снова. Как можно скорее, прямо сейчас, чтобы навеки покончить с этим, стряхнуть с себя сомнения и нерешительность, сведшие на нет всю ее игру в осведомленность и опыт.
Но это будет ужасно глупо. Так поступила бы девственница, опьяненная доселе запретным знанием, а ей хотелось вести себя так, будто она была искушенной соблазнительницей. Нет, в следующий раз, когда она выманит его...
Дейн требовалось время подумать и взвесить каждый шаг. Обдумать все, что случилось. Еще раз взвесить все им сказанное и дать справедливую оценку собственным поступкам. И еще Дейн хотелось погрузиться, как в роскошную ванну, в эти новые чарующие ощущения, что Флинт пробудил в ней. Она хотела понять их и воспользоваться ими.
Они дадут ей власть, но только в том случае, если она подчинится этим новым чувствам. Дейн поднялась на холм, откуда Монтелет была как на ладони. Черт, уже довольно поздно: работники возвращались с полей в свои хижины.
Она опоздает к ужину – это непременно. И все будут ее ждать, а ведь ей еще надо переодеться, чтобы выглядеть презентабельно. Ей придется пробраться в дом тайком, через черный ход. Дейн вовсе не хотелось встречаться за ужином с родственниками. Сейчас бы в кровать, но не затем, чтобы спать, а чтобы думать.
– Где она? Где ее носит?
О Господи, Найрин орала во всю глотку! Дейн с большой осторожностью обогнула лестницу, ведущую на половину слуг.
– Люсинда!
– Да, мэм. Я... я не видела мисс Дейн. Ее нет в доме уже час или два, а то и больше...
– Ты лжешь! Шлепок.
Дейн поежилась.
– Где она?
– Я не видела мисс Дейн с утра. Еще одна пощечина.
– Ты изводишь меня! Все время за нее заступаешься! В этом доме никто ничего не знает и никто ничего не делает! Ну что же, Люсинда, мы еще посмотрим, как ты запоешь, когда я выйду замуж за мистера Гарри. Убирайся с глаз моих, слышишь!
– Да, мэм.
– Заткнись! – взвизгнула Найрин, и тут же по дощатому полу зазвучал торопливый топот заскорузлых босых ног. Звуки шагов стихли. Дейн слышала, как часто дышит Найрин.
И тут голос ее вдруг стал совсем другим: нежно воркующим.
– Гарри, милый...
– Не досаждай мне чепухой, – хрипло прорычал в ответ Гарри, – подойди ближе, Найрин, еще ближе. Ты видишь, я к твоим услугам в любое время.
– Хотела бы я, чтобы это было так. Хотела бы, чтобы ты мог делать со мной все, что пожелаешь, в любое время, прямо сейчас, Гарри, милый. Ты сам это знаешь. Но ты сам устроил этот ужин, мой дорогой, и это мерзкое насекомое, твоя дочь, все никак не найдется. Честно говоря, мне кажется, что она нас сейчас подслушивает. Мне так неловко, Гарри. Нам придется подождать, а мне еще нужно найти эту девку до того, как прибудет наш гость.
Найрин, зазывно шурша тафтяными нижними юбками и панталонами, удалилась.
– Целую тебя, дорогой. Надеюсь, нашему гостю понравится то, что он увидит.
Тишина.
Итак, он все же это сделал. Дейн убедилась, что холл пуст, и шмыгнула в дом. Она до последней минуты не верила, что Гарри так поступит. Но он пригласил на ужин того, кто должен на нее посмотреть и прицениться. Отец готов был подписать контракт прямо сейчас.
«Мы об этом позаботимся».
В этот момент планы Дейн переменились. Она не стала подниматься к себе. Время было выбрано как нельзя удачно – с дороги, ведущей к усадебному дому, доносился скрип колес. Ее потенциальный муж явился в карете.
Ухажеру должен понравиться дом и подъезд к нему. Вначале среди густой растительности лишь угадывается силуэт дома с белыми колоннами, и вдруг он предстает перед ним во всем своем великолепии – стройное строение с высокой крышей, устремленной в синее небо, символ знатности и богатства.
Все, о чем он мог бы мечтать еще до встречи с невестой.
– Так вот ты где!
Найрин стремительно приблизилась к Дейн и больно схватила за предплечье.
– Господи, посмотри, на кого ты похожа! Ну ладно, переодеваться уже некогда, мисси. Мистер Этьен Бонфил вот-вот войдет. Не сомневаюсь, что ему понравится то, что он увидит.
– И я не сомневаюсь, – сухо ответила Дейн, выдирая руку из цепких пальцев Найрин. – Лучше всегда смотреть правде в глаза.
Найрин уставилась на нее.
– Ты хоть панталоны надела? Не надо отвечать. Может, тебе этот урок пойдет на пользу, как и твоему отцу. Отчего-то он считает, что твоя мать воспитала тебя как полагается. Ну что же, теперь он увидит, как оно есть на самом деле, и тогда мы уже вместе займемся поисками подходящего мужа для тебя. Жаль, что мистеру Бонфилу придется сыграть роль жертвенного ягненка. С другой стороны... – Найрин замолчала, услышав звонок, – ему может даже понравиться то, что он увидит тебя такой, как есть, без прикрас.
Дейн оказалась в ловушке. Услышав звонок, в холл вышел отец. Он появился как раз в тот момент, когда Найрин открывала дверь перед соискателем, и по выражению лица Гарри Дейн мгновенно определила, что сделанный ею выбор оказался правильным.
Дейн не питала иллюзий по поводу того, какой она предстанет перед ухажером. Гарри брезгливо поджал губы, окинув взглядом простенькое платье дочери и босые ноги с налипшей на ступни грязью, оставшейся после перехода вброд обмелевшей речушки.
Сколько денег ни предложи, мистер Бонфил ни за что не купит такое сокровище. Кому нужна женщина, способная держаться гордо и независимо, несмотря на бедный наряд и грязные ноги. К тому же этот понимающий взгляд, выдающий неженский ум.
Ужин обернулся настоящим бедствием. Найрин добилась своего, только одна деталь вышла из-под контроля: мистер Бонфил не желал заглатывать наживку. Найрин не терпелось обеспечить Дейн ухажером, а проклятая девчонка ухмылялась ей через стол и с шумом втягивала в себя суп, исподволь наблюдая за тем, как мистер Бонфил зеленел от отвращения.
Найрин ничего не смогла бы с этим сделать. Дейн не собиралась плясать под ее дудку. Она предоставила отцу вести застольную беседу, поскольку Гарри, будучи мужчиной, знал, что именно нужно говорить другому мужчине, чтобы уломать его на сделку. Женщины в подобных делах беспомощны, им отводится роль безмолвных свидетелей.
Мистер Бонфил прекрасно это понимал, но Найрин ему понравилась куда больше, чем та, что прочили ему в жены, и он даже осмелился сообщить об этом Гарри, охарактеризовав любовницу хозяина дома как «дочь, которая получила правильное воспитание».
– Но мисс Найрин уже помолвлена, – сказал Гарри с самым серьезным видом.
– Жаль это слышать. Я благодарю вас за гостеприимство, мистер Темплтон. Спасибо за прекрасный вечер.
– Вам спасибо. – Гарри копил ярость, чтобы выплеснуть ее на негодницу после того, как за мистером Бонфилом закроется дверь.
– Ты выглядишь как шлюха!
– Неужели, папа? Я всего лишь беру пример с Найрин, – невинно хлопая ресницами, ответила Дейн.
Гарри готов был ударить дочь по губам.
– Две недели, – процедил он сквозь зубы, сжав кулаки, – две недели, и я найду тебе мужа. Такого, на которого твои штучки не подействуют. Так что можешь играть в свои игры, но через две недели я выгоню тебя из дома. А теперь иди в свою комнату.
С глазами, полными слез, Дейн побежала к себе. Она не хотела, чтобы отец видел, как сильно ее задели его слова.
Две недели... Не может быть, чтобы за этот срок отыскался в их краях тот, кто захотел бы на ней жениться. Гарри блефовал...
Как бы там ни было, она от своего не отступит. Дейн взбежала по ступеням, на площадке обернулась и увидела Найрин в объятиях отца. Она делала свое дело, превращая Гарри в раба.
Решимость Дейн крепла. Что бы там ни замышлял против нее отец, в ее распоряжении было две недели, чтобы подчинить Флинта Ратледжа своей воле.
Злость улеглась лишь поздно вечером, когда Дейн, надев тонкую и воздушную, такую же легкую, как то платье, в котором она выезжала верхом, ночную рубашку, опустилась на прохладную простыню и закрыла глаза.
И тогда тело ее вдруг вспомнило прикосновение мужских рук, ласку и ту власть, что она возымела над Флинтом. Только в этих сферах она могла быть по-настоящему свободной: ни перед кем не держать ответ. Дейн решила, что в следующий раз ничто ее не остановит. Она забудет о своей девственности.
Следующую вылазку она спланирует как можно тщательнее. Дейн соскочила с кровати и вышла в холл.
– Люсинда! Люсинда!
– Чего изволите, мисс Дейн? – служанка бегом бросилась на зов хозяйки.
– Мне нужна твоя помощь. Хочу кое-что переделать в своей одежде.
Эта идея пришла к ней только сейчас. Завтра она предстанет перед Флинтом настоящей леди: одетой как подобает, будет дамочкой, застегнутой на все пуговицы... до той поры, пока она, если сочтет нужным, не позволит ему приблизиться на достаточно близкое расстояние.
Таким образом она обеспечит себе контроль над ситуацией и фору в игре.
На следующий день Дейн одевалась весьма тщательно: корсет благодаря усилиям Люсинды сильно приподнял грудь, буквально выставив ее напоказ. Она попросила подать ей самые нарядные панталоны, которым было уже несколько лет и которые сейчас сидели на ней весьма плотно. Сделанные из самого тонкого батиста, они были украшены кружевом по поясу и у колен. Кружевом также был оторочен треугольник между ногами.
Она не стала надевать ни рубашку, ни нижнюю юбку поверх металлического каркаса, который Люсинда, ворча, застегнула у нее на талии. Атласный зеленый жилет и желтая муслиновая юбка завершили наряд.
– И какую вы собираетесь блузку с этим надеть?
– Никакой блузки сегодня не будет, Люсинда, – беззаботно ответила Дейн, любуясь обнаженными плечами, которые благодаря зеленому атласу казались белее. – Я возьму кружевную шаль, ту самую, с зеленой косой, в ней мне будет прохладнее.
– Если ваш отец увидит, как вы оделись, прохладно вам не будет – от плетки его станет ох как жарко...
– Я ему ничего не скажу, если и ты не скажешь. Кроме того, в такую жару чем меньше на тебе надето, тем лучше. Я даже не скажу никому, что ты помогала мне. Ну хватит, давай иди отсюда быстрее...
– Я должна знать...
– Тихо!
Люсинда вышла, и Дейн тут же бросилась к зеркалу.
Господи, сколько ненужных тряпок! Если одеваться по всем правилам, то на ней должны быть еще рубашка под корсетом, несколько нижних юбок, блузка, жилет, юбка... В эдакую жару она бы упала в обморок, неся на себе все эти тряпки, еще до того, как успела бы спуститься с лестницы.
Но так, вот так: когда кожа ее обнажена, подставлена жаркому солнцу, когда грудь ее так соблазнительно выпирает из зеленого атласа, вот так будет в самый раз. Так хорошо Дейн давно себя не чувствовала. Удивительно, как она раньше до этого не додумалась.
Дейн схватила шаль и накинула ее на плечи. Она вся лучилась от переполнявшей ее силы, женственности. Но этого может и не хватить. Не помешает прихватить с собой еще и ружье.
– Итак, сегодня ты решила поиграть в дочь хозяина дома, – ехидно заметила Найрин, увидев Дейн, надменно и гордо спускающуюся по лестнице. – Как это мило с твоей стороны, если учесть, что твой отец устраивает сегодня еще один званый ужин. На этот раз приглашен мистер Ханском из соседнего прихода. Полагаю, его имя может показаться тебе знакомым.
Дейн помедлила с ответом. Она закипела от ярости. Еще немного, и гнев плеснет через край. Это имя было известно каждому.
– Полагаю, я с ним знакома.
– Гарри уполномочил меня предупредить тебя о том, что о повторении вчерашней унизительной сцены не может быть и речи. Ты должна быть соответственно одета, и никаких опозданий. Напоминаю: платье, туфли и прическа – и все в полном порядке.
– Разумеется, ни о чем другом я и помыслить не могла, – внятно заявила Дейн и, обойдя кузину, пошла к выходу.
– Твой отец больше не станет мириться с подобной чепухой, – с угрозой в голосе бросила ей вслед Найрин.
– Если только чепухой станешь заниматься ты, Найрин, – огрызнулась Дейн и хлопнула дверью перед носом родственницы, не дав ей времени на ответ.
Едва дверь за Дейн закрылась, в холл крадучись вошел Гарри.
– Великолепно, дорогая. Сегодня она будет паинькой.
– Ты можешь это гарантировать? – желчно поинтересовалась Найрин, отталкивая его шаловливые руки. – Ты можешь мне обещать?
– Я могу пообещать тебе нечто замечательное, моя дорогая. Сейчас, когда мы остались одни! Она ушла по крайней мере на час, – бормотал он, уткнувшись носом Найрин в шею, – а может, на два...
Найрин колебалась. Последнее время она и так поднимала много шума вокруг Дейн, а его держала на голодном пайке. Он успел проголодаться. Она едва успевала отбиваться от назойливых ласк Гарри.
– О, дорогой, только не здесь. Я бы чувствовала себя гораздо лучше, если бы...
– Где? – хрипло пробормотал он.
Она улыбнулась – искушенно и лениво и в то же время с триумфом, как кошка, сумевшая одолеть мышь, но Гарри не способен был замечать оттенки. Он видел в ней только объект, которым во что бы то ни стало хотел обладать.
– В твоем офисе, Гарри, милый. Через минуту ты найдешь меня там. Я только должна удостовериться, что она действительно ушла. Если я буду знать, что она не придет, то смогу показать тебе, каково нам будет, когда она уберется отсюда навсегда, когда мы останемся вдвоем...
Дейн отправилась в Оринду длинной дорогой, и не верхом, а в коляске, запряженной пони. Так она любила ездить, когда была еще совсем маленькой девочкой, с короткими волосами и в коротком платьице.
Теперь же она превратилась во взрослую женщину с прической и декольте, но, словно ребенок, все искала приключений. Вернее, искала беду на свою голову. Она знала, что ничего путного из ее затеи не выйдет. Это ощущение шло рука об руку с гневной обидой на жизнь, на то, какой она приняла оборот.
Но женщина никогда еще не имела власти над собственной судьбой, никогда. Теперь рядом с ней не было матери, которая умело создавала иллюзию того, что нет никаких строгих правил и все будет именно так, как захочет ее дочь. Вне сомнений, она бы сумела внушить эту ложь во спасение, передав ее как знамя своей собственной дочери, и скоро ей предстоит вступить в брак, но что это будет за брак! Фарс, да и только. И детей в этом браке быть не может, если только она не сумеет распорядиться той властью, природу которой она только-только начала понимать. Если только она не сможет подчинить этой власти мужчину, который, так или иначе, ее купит.
Хотя Дейн было все равно...
Возбуждение от перспективы обмануть ожидания отца и одновременно спровоцировать врага было подобно наркотику. Она чувствовала себя храброй, беззаботно-распутной и на удивление сильной и сексуальной. На этот раз Дейн отдавала себе отчет в том, что делает.
Она ехала в Оринду с пистолетом в кармане, одетая как распутная девка, и питала надежду на то, что сможет соблазнить мужчину, заставив его взять ее и открыть те тайны, которые женщине до свадьбы знать не положено.
«Все просто!»
Дейн казалось, что она получила заклинание на счастье от мамаши Деззи. Впрочем, Найрин никаких заклятий не требуется. Да и Дейн может попросить у высших сил то, что хочет.
«Хочу обрести власть над этим мужчиной, над каждым мужчиной, особенно над тем, за кого я вынуждена выйти замуж...»
До Оринды было двадцать минут езды в коляске. Еще пять минут потребовалось, чтобы от дороги добраться до амбара. Строение покосилось и вот-вот грозило рухнуть, как и все в Оринде. Двери амбара были распахнуты, словно кто-то ожидал ее прихода.
Дейн заехала на коляске в амбар, после чего отправилась за водой. Бочка, полная свежей дождевой водой, стояла в тени деревьев. Она набрала ведро, которое всегда возила с собой, и понесла верному пони. Накидку Дейн давно сняла, да и от кринолина юбки ей тоже хотелось избавиться, но она желала предстать перед Флинтом во всей красе.
Если только он здесь, если она не сошла с ума...
Может, жара сводит ее с ума?
В конце концов, разве не она стоит сейчас посреди амбара, вдыхая обычный для этого места аромат гнили и кожи, что источала старая упряжь, висящая на стене?
С чего бы ей думать, что Флинт здесь?
Она подошла к одному из крюков у двери и осторожно провела пальцем по кожаной плетке. «Это лучшее средство убеждения, нежели пистолет или ружье, – подумала она, – если, конечно, он здесь».
Дейн сняла плеть и хлестнула спертый воздух. Раздался резкий щелчок – приятный звук, дающий чувство удовлетворения. Короткий и четкий. Ей понравилось ощущение – как ловко и крепко лежала в ладони плетеная рукоять. Она была слегка размочалена, но сам хлыст был гибок и тверд – от долгого и частого употребления он стал лишь послушнее воле хозяина.
Дейн обмотала его вокруг запястья – кожа была приятной на ощупь. Ей нравилось, как он выглядит. Просто до примитивности и в то же время чувственно и странно возбуждающе.
Что угодно на голой коже...
Что угодно...
Девушка бросила пистолет в коляску и медленно вышла из амбара.
Ее обдало жаром, словно она оказалась у печного жерла. Солнце палило, жгло голову и обнаженные плечи. Дейн захотелось раздеться немедленно, такой жары еще не было. Жара накатывала волнами, толкала в грудь, мешая пройти пару дюжин шагов до веранды, примыкающей к тыльной части дома.
Никто бы не смог перенести это пекло. Никому бы и в голову не пришло явиться в Оринду, кроме того, кто напрашивается на неприятности.
Она зашла в дом. Двери в Оринде никогда не запирались. Там было прохладнее. Внизу находилось четыре комнаты: столовая, кабинет, буфетная и комната для прислуги, а также каморка под лестницей. Той самой, которой она воспользовалась, чтобы подняться этажом выше. В холл, где так удобно устроился мистер Флинт Ратледж перед тем, как вернуться в Бонтер.
Дейн была шокирована тем, что увидела: судя по всему, он еще не вполне распрощался с этим приютом. Там все еще было кое-что из его одежды. Постельные принадлежности аккуратно сложены у камина, там же корзина и кувшин с водой – вещи, без которых не может обойтись человек.
Ружья не было – он усвоил урок. И кувшин наполовину наполнен водой. Что бы это значило?
Дейн открыла дверь на веранду и вышла из зала. И снова ее опалило жаром. Было так жарко, что она машинально принялась развязывать пояс. Медленно, очень медленно отстегнула юбку и сняла каркас. Юбка упала на пол, но Дейн словно и не заметила этого. Затем потребовалось пожертвовать малым: всего лишь расстегнуть крючки верхние и нижние, и грудь ее, приподнятая корсетом, открылась свежему воздуху.
Она окинула себя взглядом.
Дейн была вся в белом, от туфель до корсета, и с этой белизной контрастировал курчавый треугольник в прорези панталон, темно-розовые соски и несколько темных полос кожи, обвитых вокруг кисти.
Вот сейчас она была готова.
Сегодня мистер Ханском...
Не хочется об этом думать. Мысль о встрече с мистером Ханскомом подействовала на Дейн как ушат холодной воды. Неужели она всерьез могла поверить в то, что, заставив Флинта Ратледжа пасть к ее ногам, она может сделать общество мистера Ханскома более приятным?
Какая она все-таки дура...
И тут Дейн увидела его. Флинт шел со стороны конюшен, с обнаженным, блестящим от пота торсом. Остановившись на солнечной поляне, он опрокинул на себя ведро с водой. Потом поднял голову и увидел ее.
Дейн сразу поняла, что он не удивился. Она знала, что застала его здесь лишь потому, что он был уверен – она придет. Его прозорливость раздражала. Дейн злило то, что Флинт так легко просчитывал каждый ее шаг. Это делало перспективу сбить его с толку весьма туманной.
Дейн напряженно выпрямилась и провела кончиками пальцев по намотанной на кисть полоске кожи.
«Это мы еще поглядим, – сказала она себе и медленно пошла по направлению к лестнице, расположенной там, где веранда огибала угол дома. – Мы еще поглядим...»
– Ну-ну, разве это не девственная королева Монтелета? Вы что-то потеряли, ваше высочество? Или только хотели бы потерять?
Флинт стоял в двадцати ярдах от нее, и с него стекала вода. Он весь сочился сарказмом, и ей так хотелось смахнуть с его физиономии эту самодовольно-циничную ухмылку.
– Нет, мистер Ратледж! А почему вы спрашиваете?
Ей так и не удалось отвести взгляд от его покрытой темными жесткими волосами груди. Ему не удастся ее запугать. Ни за что!
– Ничего я не потеряла, мистер Ратледж, в том числе и самообладание, а единственное, что мне до сих пор удалось здесь обнаружить, это змею, которая ждет, когда ее ядовитое жало запихнут ей обратно в глотку.
– О, сладкая, я вижу, что кое-кому мой язык не дает покоя, и я с радостью покажу вам, куда...
