Текст книги "Река блаженства"
Автор книги: Тия Дивайн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
Оливия не должна ничего узнать. В конце концов, у каждой из них свои тайны. Но Мортону надо сказать. Он, конечно, решит, что она рехнулась. Ни за что не поверит, что парень оказался жив и жаждет возмездия.
Но Лидия знала. Она прочла смертный приговор в этих сверкающих недобрым огнем глазах. Он рыскал в поисках ее по всему свету. Поклялся отомстить за смерть отца. Так поступали все люди его племени. Он каким-то образом выжил и теперь охотится за ней, что ж, она готова умереть. Теперь она осознала, почему всегда держалась в стороне от всего происходящего в Вэлли. Не было ни счастья, ни наслаждений для женщины, виновной в убийстве своей семьи. Не было жизни для презревшей свой долг. Не было надежды зачеркнуть прошлое, не было и будущего.
Ее сын. О Господь милосердный! Этих слов она не произносила добрых тридцать лет. Он умер. Он был оплакан. Но она не тосковала по нему, потому что, останься она с его отцом, мальчик все равно не принадлежал бы ей. Она понимала, что это ее не оправдывает, что она совершила великий грех. Ведь после того, как Мортон ради ее спасения уничтожил ее мужа и всю его семью, она сама словно умерла.
Надо срочно разыскать Мортона и рассказать ему, какого змея он впустил в свой Эдем.
Глава 5
Мортон сказал, что все это – ее фантазии. Что мальчик умер. Что он в этом уверен. Почему – не объяснил. Зато знал это наверняка, потому что не хотел оставлять свидетелей. И потому этот Чарлз Эллиот со своей экзотической внешностью, смуглой кожей и темными глазами, с чисто английским именем и безупречным произношением никак не мог быть ее отпрыском.
– А что, если он все-таки ее сын?
Они беседовали с Оливией. Лежа в постели, усталые после плотских утех.
Мортон обдумывал последствия возможного появления единственного сына и наследника Бахтума в их Блисс-Ривер-Вэлли.
Особенно теперь, когда появилась перспектива уехать с Оливией в Англию. Лидия ему давно надоела, и он мечтал от нее избавиться.
И теперь вдруг является ее сын, чтобы отомстить за отца и за все, что Мортон сотворил с его семьей. Его появление было на руку Мортону.
Он подозревал, что Лидия утаила от него часть драгоценностей Аль-Бахтума, о которых писала в письме, умоляя ее спасти.
Чего ради иначе он бы стал рисковать? Найти их ему не удалось. А денег на жизнь в Вэлли со множеством развлечений катастрофически не хватало. Потребности обитателей Вэлли росли.
У Мортона появились все основания выяснить, что Лидия от него утаила.
Но, Господи, он так устал.
Жизнь представлялась Мортону туго натянутым канатом, по которому приходится идти, чтобы добраться до лучшего места, в то время когда в кармане у тебя пусто или почти пусто.
Стоило посмотреть на то, что ему удалось совершить. Он осуществил мечту каждого мужчины, способного к сексу, создал изолированное общество помешанных на сексе людей.
В книгах по истории о таких подвигах не пишут.
Ну и пусть.
Царствование каждого короля приходит к концу. И вместо того, чтобы ждать покушения, Мортон сам выдвинулся на линию огня.
– Если бы не этот мальчик, – пробормотал он нерешительно.
– Он не мальчик, – резко возразила Оливия, – он взрослый мужчина, взращенный определенными людьми ради определенной цели. Лидия – истеричка. Или ее мучает чувство вины.
– Но если это тот самый мальчик… подумай только…
– Тут и думать нечего.
– Оливия, прошу тебя. Уймись и прикуси свой змеиный язычок. Подумай об Элинге, об Англии. О тебе, обо мне. О борделе. О деньгах. – Он выждал с минуту, дав ей возможность переварить сказанное, и добавил: – Мальчик – это решение проблемы с Лидией.
Оливия догадалась.
– Но ведь она моя сестра! Ты отъявленный негодяй и сукин сын!
– Тебя это очень волнует? – спросил он вкрадчиво, лаская самую чувствительную часть ее тела.
– Нет, – промурлыкала она. – Когда ты меня ласкаешь, пусть весь мир катится к чертям вместе с Лидией. Делай что хочешь. Я тебе полностью доверяю.
Ложь. Обман. Ее мать ни о чем не спросила ее, когда в тот вечер она ушла из бунгало. Оливия, как и остальные, была уверена, что Джорджи ублажает этого чужака.
Надо узнать у Лидии, почему она так испугалась, увидев гостя. Словно перед ней появился призрак.
Здесь, в Вэлли, все жили по правилам Мортона. Ни один вопрос без него не решался. Он был и законодателем, и судьей. Все подчинялись ему. Обитателей Вэлли это вполне устраивало.
Несчастная Лидия не раздумывая вышла за него замуж. Но почему все так складывалось? Были ли на то причины?
Джорджи должна была во всем разобраться, чтобы вырваться отсюда, распутать этот клубок. Она знала, что выход есть, но Чарлз Эллиот ей не помощник. А она так на него надеялась!
Джорджи решила устроить все так, чтобы мать провела ночь с Чарлзом.
Аллея прогулок опустела. Парочки разбрелись. Целая группа отправилась на ферму, чтобы провести там веселую ночку, а потом остаться на субботу и воскресенье. Уже в повозках, по пути на ферму, они стали предаваться сексуальным забавам.
Найдешь ли еще на свете подобное место?
Ее учили, что такова норма жизни. Все эти годы Мортон вбивал им в головы эту мысль. Но шло время, и Джорджи поняла, что это далеко не так. Что существование, которое они здесь влачили, противоестественно.
На первый взгляд казалось, что в Вэлли все свободны как птицы. И мужчины, и женщины, и дети. Что именно такими создал их Господь.
Но это было глубокое заблуждение. Как и в любом обществе, здесь существовали свои правила и ограничения. Нельзя было отказаться от соития. Это считалось позорным. Того, кто осмелился это сделать, подвергали осмеянию. Она должна бежать отсюда. Эта мысль не вчера пришла ей в голову. Она даже составила план бегства, но пока так и не смогла его осуществить.
Мать вполне устраивала жизнь в Вэлли, а отец решил, что Джорджи уже нельзя спасти. Возможно, он и прав. Чарлз Эллиот заставил ее остро ощутить стыд. Он обошелся с ней как со шлюхой, порочной до мозга костей, обреченной до конца дней ублажать мужчин. Он снова выгнал ее, и она провела ночь в клубе на банкетке. Никто об этом не узнает, если Чарлз Эллиот не расскажет. А он не расскажет. Он ненавидит их образ жизни еще больше, чем она. Он пробудет в Вэлли еще несколько дней. И ее тайна не будет раскрыта. Она не зря намекнула ему о грозящей опасности.
Итак, Лидия знает, кто он. Возможно, уже сказала об этом Мортону, и они решили убить его сонного. Чарлз понимал, что Мортон ни перед чем не остановится.
Не Мортон ли заслал к нему эту обольстительницу, эту королеву, выставляющую напоказ свое тело? Она была уверена, что нет мужчины, который не пожелал бы ее. Он тоже не стал исключением.
С ним можно было обращаться как с любым мужчиной в Вэлли. Он обошелся с ней как со шлюхой, каковой она и была. Потому что законы Вэлли повелевали брать все, что пожелаешь.
Она принадлежала им всем. Все обладали и наслаждались ею. Каждый вкусил от этого божественного тела. Он представлял ее в непристойной позе с раздвинутыми ногами и с другим мужчиной. Все они ласкали эту шелковистую кожу и припадали к ее роскошной груди. И все были ей безразличны, она не отличила бы одного от другого. Она была царственной, как королева, и грязной, как свинья.
Да, Мортон, ты достойный противник. А теперь, когда Лидия все знает, интересно, как поведешь себя ты… Эта королева не отвлечет меня от моей цели, и тебе это известно. Не думаю, что она тебе все рассказала. Например, о своей неудачной попытке обольстить меня, о том, как пришла ко мне нагая, как ласкала и гладила меня, заигрывала со мной, и о том, как я ее отверг.
Не потому, конечно, что не желал ее. В этом я могу тебе признаться: да, я желал, чтобы эта королева стояла передо мной на коленях и целовала мое тело. Желал, чтобы ее груди прикасались ко мне. Желал всячески унизить ее.
Ты и не представляешь, старик, чего мне стоило не дать волю своим желаниям. Да, никого лучше этой королевы ты не мог прислать.
Но ничто не остановит меня: судьба Лидии решена – кровь за кровь, удар за удар. Я уничтожил бы всех в этой колонии, но, клянусь, свершу свой суд только над Лидией, потому что так должно быть.
Клянусь кровью моего отца, брата моего отца и моей собственной, что жизнь моей матери в моих руках.
Она ничего не могла изменить в Вэлли. Такова была ее судьба. Даже после того, как спряталась за стойкой бара в клубе «Нандина» и пробыла там до тех пор, пока все не ушли, она не чувствовала себя в безопасности.
Кто-то споткнулся о ее ногу. Свет фонаря ослепил ее.
– Это ты, Джорджи? Я думал…
Нет, нигде нет спасения. Джорджи спрыгнула с банкетки и убежала.
– Мортон!.. Джорджи вернулась. Тихонько, чтобы мы не слышали.
– Вот и отлично. Пусть лучше не знает, что мы не спим… Не могу поверить в такое везение. Не думал, что эта минута наступит так скоро. Ш-ш! Кажется, пора идти…
Ночь не страшила его. Он двигался в темноте уверенно и бесшумно. Улицы были пустынны. Надо осуществить свой план и бежать из этой адской дыры. Пусть гнев небес обрушится на виновных.
Дом его матери стоял несколько в стороне, в конце улицы, и выделялся среди остальных.
Он все еще чувствовал к матери жалость, особенно после того, как провел несколько дней в «раю», созданном ее мужем, и понял, как ей живется здесь.
Но это не снимало с нее ответственности за ее грехи. Не избавляло его от клятвы, принесенной на крови. Он омоет руки в ее крови и свершит мщение, к которому готовился все эти годы. Он вырежет из груди ее предательское сердце и закопает в песках Саффуда. И она навеки останется в шатрах народа его отца.
Но все оказалось залитым кровью… Лежавшая на полу Лидия просто купалась в ней. Внезапно темноту прорезал яркий свет. Люди, гул голосов вокруг, все это было непонятно, необъяснимо. Мортон, торжествующий, держал высоко над головой керосиновую лампу, освещая жуткую сцену убийства.
Оливия была безутешна.
– Конечно, это он совершил убийство, Джорджи. Он был там. И даже не отрицал этого. О, моя дорогая Лидия, все эти годы мы прошли вместе, рука об руку… Мы все делили, у нас все было общее…
«Включая Мортона», – подумала Джорджи со злостью, ничуть не растроганная слезами Оливии.
– Нам надо было это предвидеть, – скулила Оливия, – и защитить ее.
– Каким образом? – пробормотала Джорджи. Ее матери не было свойственно драматизировать события. Она никогда так бурно не проявляла своих чувств.
Но смерть единственной сестры, должно быть, явилась для нее настоящим потрясением. Они пустили к себе чужака, доверили ему свои тайны, а он пришел к ним с целью убийства. Такого еще не бывало в Вэлли. Чужак оказался хитрым и коварным.
– Не знаю, каким образом, – прорыдала Оливия в ответ на вопрос Джорджи, – но мы должны что-то предпринять.
– Но разве вы знали?
– Конечно, знали. Не знали только, что мальчик остался жив. Считалось, что разбойники перебили всех.
– Кроме Лидии.
– Поступи она тогда умнее… О Господи, Ли-и-дия…
– Я не представляю мира без Лидии… – Оливия протянула руку к дочери. Но Джорджи не знала, как выразить сочувствие. Оливия никогда не просила ее об этом, и до сих пор в Вэлли еще никого не убивали.
Джорджи и сама не могла понять, что чувствует. Она не ощущала родственной связи с Лидией, не привыкла считать ее членом семьи.
Оливия продолжала рыдать, потом разорвала на себе одежду и рухнула на кровать.
Серый туман опустился на Вэлли, он был почти осязаем.
Они отвели Чарлза Эллиота в Фози-Хаус, в миле от поселения, и заперли там.
На следующий день похоронили Лидию – это была первая могила, которую второпях пометили крестом. Располагалось кладбище недалеко от Фози-Хаус.
Оливия обливалась слезами. Те, кто знал Лидию, ломали руки и бормотали слова сочувствия, обращенные к Мортону, потом все отправились в клуб «Нандина» помянуть покойную.
– Что за жизнь? – патетически восклицала Оливия.
– Жизнь устроена очень мудро, – прошептал Мортон, подходя к ней сзади. – В конце концов она узаконила наши отношения. – Его рука змеей обвилась вокруг ее талии, а на его ладони она заметила огромный алмаз и чуть не вскрикнула от изумления. – О да, я знал, что были еще драгоценности. Я это знал. Лидия никогда не оставалась в проигрыше. Али-Бахтум был настолько увлечен ею, что не скупился на дорогие подарки. И все же она оставила его нам, моя дорогая. Надо было только сообразить, где она его спрятала. В том месте, где зарождается жизнь, Оливия, и ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.
Оливия содрогнулась. Умная, предусмотрительная Лидия. Но лучше не быть слишком умной.
– Это дар, который поможет нам осуществить еще одну мечту. В моей руке, моя дорогая Оливия, ключ к Англии, к Элингу и нашей новой жизни.
– Итак, надо решить, что с ним делать, – сказал Мортон старейшинам после ужина.
– Око за око, – предложил кто-то под одобрительный гул голосов.
– Ведь о нем никто ничего не знает. Он, как говорится, без роду без племени.
– Вопрос непростой, друзья мои, – продолжил Мортон. – Можно, конечно, обратиться к властям, но каковы будут последствия? Власти осудят наш образ жизни с высоты своего величия и морали. И как нам после этого жить? Не лучше ли самим свершить правосудие и казнить злодея, воспользовавшегося нашим доверием?
– Ты их здорово напугал, – восхищенно произнесла Оливия, когда после собрания они расположились в углу.
Кроме них, остались еще несколько человек и Джорджи, выглядевшая совершенно растерянной. Но Оливии сейчас было не до нее. В следующее мгновение Джорджи выскользнула из комнаты, и Оливия вновь принялась курить фимиам Мортону:
– Ну и нагнал ты на них страху. Ты, Мортон, черт бы тебя подрал, настоящий гений.
Мортон отмахнулся от ее похвал:
– Все боятся показать свою сексуальность. Равноправие в вопросах секса запрещено. Они еще не выбросили из головы эту чушь и даже здесь чувствуют себя почти как в Англии, стараются делать все потихоньку. Но не хотят никаких запретов. И это нам на руку. Страх – великолепное оружие для манипулирования людьми.
– Ты все провернул блестяще, дорогой, устранил обоих. Лучше и не придумаешь.
Мортон улыбнулся. Для него это было детской игрой. А теперь его подданные, его лемминги, подыгрывали ему.
– Как ты думаешь, сколько времени у них займет решение вопроса о его казни и когда они его повесят? – спросила Оливия.
– Уверен, очень скоро. Мы не дадим им передумать или усомниться. Два дня – не больше. А я буду продолжать вбивать им в головы, что если они допустят в Вэлли чужих, то их развеселая жизнь кончится. А это для них самое страшное. – Он похлопал ее по руке: – Мы ведь только начинаем…
Значит, это они убили Лидию? Они? О Господи, она ведь знала, что Мортон способен на все, но ее мать? Как она рыдала, как убивалась на похоронах! А оказалась пособницей убийства.
Никогда еще Джорджи не испытывала подобного ужаса. Если они с такой легкостью избавились от Лидии, то на какое еще преступление способны, дабы сохранить свою тайну?
Глава 6
Надо притворяться, надо играть… О, это она умела. Она будет подыгрывать матери. Будет лицемерить, изображать печаль и скорбь, поддерживать решение о смертном приговоре, вынесенном Чарлзу Эллиоту.
Да, она сделает все, чтобы Мортон и ее мать считали ее одной из них, в то время как она только и мечтала о побеге. Что потрясло ее, так это анархическая система «правосудия», изобретенная Мортоном Истабруком. Всю ночь Джорджи просидела у окна своей спальни. До самого утра. Все, что она могла видеть отсюда, это крыши домов в Вэлли и пурпурные горы, грядой высившиеся на горизонте. Но она знала, что за ними простираются сотни миль пустыни и плоских равнин с сухой, ломкой травой, кустарниками и пальмами. Эти места были почти непроходимы, особенно для того, кто никогда не бывал по ту сторону гор.
Мортон именно этого и хотел: до Блисс-Ривер-Вэлли было очень трудно добраться. И еще труднее оттуда выбраться даже налегке, не то что с вещами, пусть самыми необходимыми. Чарлзу Эллиоту скоро удастся исчезнуть, притом самым позорным образом, с запятнанными кровью руками.
Она закрыла глаза и мысленно представила его себе. Она не заметила ни малейших следов смятения или тревоги на его лице, когда они зачитали ему приговор. Он не проронил ни слова, не сделал ни жеста, которые бы свидетельствовали о раскаянии.
Что же он за человек, этот мужчина из другого мира, которого Мортон приветствовал в своем королевстве?
Он не был убийцей, судя по тому, что она услышала. Но приговорил свою мать к смерти в своем сердце… Так о чем еще она размышляет?
Она думала, прикидывала, гадала, зачем, собственно, Чарлз Эллиот пожаловал в Вэлли ночью с караваном. Возможно, чтобы продать дюжину пони, за которых Мортон заплатил ему целое состояние? Они прибыли кораблем с юга, а потом с караваном он доставил их в Вэлли.
И однажды оказалось, что пони здесь и Эллиот при них, и ни адская жара, ни мучительное путешествие никак не отразились на нем: он размечал поле мелом и выстраивал пони с самого дня прибытия. По-видимому, он был опытным путешественником. Она хотела верить в это, верить, что он знал все пути и дороги и смог бы покинуть Вэлли, и знал бы, куда идти и как добраться до места, как только перевалит за горную цепь. Даже до Англии. Она знала, как выбраться из этой Вэлли. Почему же она отчаялась? И куда отправилась бы отсюда? В Англию. На этот счет она не колебалась ни минуты. Так в чем же дело? Отправиться в Элинг? Но ведь ее отец спустит на нее собак. Элинг… Дитя пустыни превратится в настоящую английскую леди? Это стало бы кошмаром и для нее, и для отца, если бы даже он принял ее. Есть вещи, от которых при всем желании трудно отказаться. Но она согласилась бы на это.
Ей до боли захотелось стать такой, как все. Словно проснулось ее второе «я», о существовании которого она и не подозревала. Оливия рассказывала ей истории, похожие на сказки, рисовала картины жизни, столь непохожей на жизнь в Вэлли, что ей захотелось уехать в Англию, где жил ее отец. Он бросил их здесь, в Вэлли, и теперь должен проявить к ней милосердие. Она очень на это надеялась. Он обрадуется ей, скажет, что в Элинге ее дом. Дом… У нее никогда не было дома. У нее была своя комната, ее кормили, ей дали образование, у нее было общество, правда, весьма своеобразное, но дома у нее никогда не было.
Отец даст ей дом. Он не отвергнет ее после всего, что ей придется вынести по пути в Англию, когда она сбежит из Вэлли.
Эллиот… Ее последняя надежда, последний шанс. Она приняла решение на рассвете после того, как видела во сне замки и сельские дома Англии.
Теперь ей было с чем прийти к нему, что предложить, чтобы заключить сделку. Ее отец щедро вознаградит отважного искателя приключений, спасшего его дочь из этого «сада или ада наслаждений».
В крайнем случае она расплатится с ним своим телом. Чарлз Эллиот хоть и отверг ее, неравнодушен к ее красоте. Но до этого дело еще не дошло. Свой план она ему предложит позднее.
– Джорджи! Джорджи!
О Господи, Оливия!
Она набросила домашнее платье и поспешила вниз.
– Да, мама?
– Я подумала, мы могли бы позавтракать вместе.
Они никогда не завтракали вместе. Джорджи послушно села за стол, а Оливия позвонила в колокольчик. Служанка принесла дымящийся чайник и блюдо тостов.
– Завтрак обычный, – сказала Оливия. Обычный завтрак состоял из яиц, тостов, бекона, апельсинов и ананасов, а также жареных баклажанов и маринованных бобов. – Вот и отлично. Завтра утром этот злодей понесет заслуженную кару. Око за око, как сказано в Писании. Теперь Лидия будет отомщена.
Джорджи промолчала. Оливия искоса глянула на нее:
– Ты так не думаешь, Джорджи?
– О чем?
– О том, что смерть Чарлза Эллиота станет отмщением Лидии?
– Разумеется. Ты выполнила свой долг.
– Все с этим согласны, – сказала Оливия, разливая чай.
Одна из них…
– Мне ненавистно думать, что это станет началом новой эры в Вэлли, – разглагольствовала Оливия, накладывая на тарелку Джорджи тосты. – Сразу станет ясно, кто как относится к нашему образу жизни. Если такая змея, как Чарлз Эллиот, может прокрасться сюда, то кого ждать в следующий раз? Ты не согласна, Джорджи?
Джорджи почувствовала, как по спине побежали мурашки:
– Я… ты к чему клонишь?
Оливия положила себе яичницы с беконом и продолжала:
– Ты, кажется, не в восторге от нашей жизни здесь. Говоришь «нет», когда тебе что-то не нравится, создается впечатление, что ты предпочла бы жить где-нибудь в другом месте. Но ты же знаешь, что это невозможно. Мы с Мортоном хотим, чтобы ты активнее участвовала в нашей жизни и более благосклонно относилась к мужчинам, которые желают тебя.
– А если я скажу «нет»?
Оливия холодно посмотрела на нее. Джорджи еще ребенком отказывалась выполнять свои прямые обязанности. Она так и не стала гедонисткой. Теперь следовало показать ей, кто здесь хозяин.
– Но тебе придется, Джорджи. Мы должны сохранить наш образ жизни и никому не позволить изменить его. А ведь многие стремятся к этому.
– Они нас не найдут, – пробормотала Джорджи.
Оливия фыркнула:
– Но ведь Чарлз Эллиот нашел.
– Он только хотел разделаться с Лидией.
– Джорджи!
– Не понимаю, почему я должна ложиться на спину ради любого ублюдка в Вэлли.
– Ты ничего не хочешь слушать. В этом твоя сила, моя дорогая девочка. Ты же знаешь, чего они желают, так дай им это. Они готовы на все, только бы добиться своего. Так пользуйся своей властью. Скажи, что больше не будешь препираться со мной.
«Нет, не буду, я просто убегу отсюда».
– Я не стану больше препираться с тобой, – словно эхо, повторила Джорджи.
– Ну и прекрасно. А то ведь дело могло дойти до драки, учитывая твое упрямство. Слава Богу, ты поняла, что поставлено на карту, – сказала Оливия, яростно намазывая маслом тост. – Ты хоть сознаешь это?
– На карту поставлен весь мир, как мы его понимаем, – заметила Джорджи не без иронии.
– Это точно, – ответила Оливия, отправив в рот кусочек тоста.
Что нужно для путешествия по пустыне? Две резвые лошади. Запас еды? Финики, орехи, апельсины, бобы, рис, кофе – все, что не портится. Какую-нибудь посудину, из которой можно есть и пить… Пока больше ничего не приходит на память. Надо подумать.
Еще нужны ножи, вода, одежда, не стесняющая движений. Сапоги. Палатка. Господи! Откуда взять палатку? Впрочем, ее вполне заменят простыни. Одеяла. Компас.
Она пока ничего не предлагала Чарлзу Эллиоту, решила сделать это, когда найдет все необходимое. Времени хорошенько подумать или составить план у нее нет. Просто она поняла, что умрет, если останется здесь. Но она вовсе не уверена в его согласии бежать; и все же он не захочет умереть мученической смертью в угоду лицемерам из Блисс-Ривер-Вэлли. Но возьмет ли он ее с собой? Прежде всего следовало обезопасить себя на случай, если бы кто-нибудь заметил ее возле Фози-Хаус. Чарлз Эллиот был надежно заперт, и ей предстояло потрудиться, чтобы освободить его и объяснить, зачем она пришла.
Но пока рано об этом думать. Надо собрать все необходимое. Близится тот проклятый час, когда все собираются вместе, чтобы выпить, поужинать и повеселиться, самое время отправиться к Эллиоту.
– Я немного запоздаю, – сказала она Оливии, притворяясь, будто безмерно рада возможности провести вечер в их обществе, потому что знала, что Оливия именно этого ждет от нее. – Хочу принять ванну, приготовиться к вечеру.
– Вот это дело, – одобрила Оливия. – Окунись-ка в ванну, моя девочка. Получи удовольствие. Ощути себя женщиной, прояви свою власть и силу. Мы ждем тебя к пяти, а потом будет обед и променад.
– Я ничего не пропущу, – пробормотала Джорджи, прикидывая в уме, что ей предстоит сделать в ближайшие часы. Сначала Эллиот. Потом отдых. И чем скорее они убегут, тем лучше. «Господи, сделай так, чтобы он согласился!» И лошади. Она должна отвести их в определенное место. Куда? И какую поклажу они способны нести на себе, когда почуют свободу?
Она дождалась гонга, возвестившего, что клуб открыт и пора ужинать, и направилась в сторону Фози-Хаус, противоположную клубу.
Тишина. Слава тебе Господи! Спасибо хоть за это. Значит, стражи нет, она тоже в клубе, где готовятся к завтрашнему представлению. Поэтому Эллиот либо крепко связан, либо закован в цепи, и можно не опасаться, что он сбежит.
Сарай, где его держали, находился в сотне футов от Фози-Хаус, в пальмовой рощице, где было новое кладбище со свежей могилой Лидии.
Джорджи отвела от нее глаза и направилась к сараю. Сарай был освещен фонарем. Они не оставили его в темноте. В одной половине строения соорудили деревянную клетку, поставили на деревянную платформу и привязали Чарлза за руки и за ноги к ее основанию. Здесь было полутемно и сыро, и Чарлз Эллиот в ярости вертелся и ерзал, пока не почувствовал ее присутствие.
– Вы! Вы! Вон отсюда!
Джорджи уставилась на его израненные веревками запястья. Видимо, он пытался освободиться. Он походил на дикого затравленного зверя.
Его ярость была настолько очевидной, что ее это даже обескуражило.
– Послушайте меня! – выговорила она наконец.
– Послушать вас? Послушать вас! Клянусь всеми пророками… послушать вас…
Он рассмеялся, и этот скрежещущий звук ударил по нервам.
И что теперь? Она не предполагала, что он не пожелает даже выслушать ее, хотя его жизнь поставлена на карту.
– Вы глупец, мистер Эллиот, – сказала она резко.
– Да, но и о вас все известно, – огрызнулся он. – Это заслуженное наказание для того, кто вас отверг. Вы пришли поглазеть на меня и позлорадствовать?
В полном отчаянии она сжала кулаки.
– Вы, высокомерное животное, я пришла вас спасти.
Это отрезвило его. Он повернулся к ней, и его холодный жесткий взгляд стал еще острее.
– Вы? – спросил он в изумлении. Его взгляд снова стал подозрительным. – Почему?
Наконец-то ей удалось пробить брешь в этой твердыне.
– Вы возьмете меня с собой.
Он помедлил с ответом:
– Куда?
– В Англию.
Он замер. Именно туда он и собирался бежать, завершив свое дело. Что это? Счастливое совпадение или западня?
– А зачем вам в Англию? Чтобы путаться с любым малым от Лондона до Лидса?
Ее бросило в жар, но она проглотила обиду. Все слишком серьезно. Вопрос жизни и смерти.
– Я вас освобожу, а за это вы отвезете меня к отцу.
Он оживился, и это придало ей уверенности.
– Даже выберись вы из этой клетки, одному вам не уйти из Вэлли. Я выведу вас отсюда, а вы поможете мне добраться до Англии. Заключим сделку.
– Сделку? Но я могу оставить вас в Сефре, как только мы покинем Вэлли.
Да, он мог это сделать. Почему она вообразила, что он честно выполнит свою часть сделки? И зачем вообще он препирается с ней?
– Без моей помощи вам не выбраться из Вэлли. – Она помолчала, чтобы он осмыслил сказанное, и добавила: – Без моей помощи вы умрете, и вас похоронят здесь, в Вэлли. Вы не сможете ускользнуть от охранников Мортона. Они неусыпно следят за вами и убьют на месте, если вы выберетесь из клетки. Таково правосудие здесь, в Вэлли, мистер Эллиот.
– Понимаю, – пробормотал он. «Да. Пусть поможет, пусть выведет меня отсюда. А там видно будет. Не обязательно держать слово, данное потаскушке». – Но почему вы… почему именно вы?
– Я вам уже объяснила. Хочу поехать к отцу. Но это не единственная причина. Об остальных, если захотите, расскажу в пути. Какие еще услуги я смогу вам оказывать, если у вас возникнет в них потребность, вы знаете. Мой отец, возможно, вознаградит вас в благодарность за то, что вы меня привезли.
Итак, она вызволит его из ада, будет оказывать сексуальные услуги на протяжении всего путешествия в тысячи миль. В конце концов, он может получить за нее тысячу фунтов золотом на рынке рабов, цену ее приданого в Англии. Она готова на все. Он это понимал. Умная, но наивная. Нет, он не станет пользоваться ее услугами. Ни за что. И как только его угораздило вляпаться в такую историю?
– У нас мало времени, – тихо произнесла она.
– Когда?
– Нынче ночью.
Он закрыл глаза. «Хорошо, превосходно». Он принял решение и овладел собой. Время пошло. Теперь каждая минута была на счету.
– Две лошади привязаны на кладбище, можете взять их в любой момент. В моем бунгало, в платяном шкафу, спрятано все необходимое. В каминной трубе высоко, над заслонкой, – мои документы.
– Но они будут рыскать там, – предостерегла она его.
– Они спрятаны недалеко от дымохода. Я никому бы не доверился в этой адской дыре.
– Но нам потребуется кое-что еще…
– Мы будем путешествовать, насколько это возможно, налегке. Вам потребуются плащ, сапоги, кое-какая пища, если вы сумеете собрать ее, не вызывая подозрений. Вода. Среди моих вещей есть бурдюки. Необходимо наполнить их водой. Остальным в крайнем случае можно пренебречь.
Она должна это сделать. Но этот груз мог оказаться непосильным для лошадей. Впрочем, об этом она подумает позже.
А сейчас она могла предложить ему то, в чем он нуждался больше всего, – надежду.
– В остальном, – добавил он, пронзив ее огненным взглядом, – положимся на судьбу…
Выскользнуть из-за стола во время обеда – нелегкое дело, если ты собственность общины, но Мортон и ее мать, к счастью, не были вездесущи, и она солгала им, сказав, что пообедала на веранде с друзьями.
Это позволило ей сэкономить время и побывать в бунгало Чарлза. Ей повезло: охраны не было. Никто не сомневался в том, что он не сбежит. Предателей в Вэлли не было.
Джорджи скользнула в бунгало через заднюю дверь, зажгла предусмотрительно приготовленную свечу. «В платяном шкафу», – повторяла она про себя. Один шкаф находился в гостиной, второй в спальне внизу, третий в спальне наверху. Сначала наверх – она поднималась, а за ней по узкой лестнице следовали длинные тени, и при каждом звуке она вздрагивала.
В стенном платяном шкафу ничего не было. В комнате только кровать и туалетный столик. Должно быть, Чарлз Эллиот жил монахом. И платяной шкаф был пуст.
Потом вниз – ее шаги резонировали, отдаваясь эхом от голого пола. Снаружи проникал слабый свет. Видны были огоньки в клубе «Нандина», слышался смех – отголоски смеха плыли и доносились до бульвара, напоминая, что времени в обрез.
Беглый осмотр кухни и гостиной, а затем платяного шкафа в нижней спальне. Так вот же он – сверток, о котором говорил Чарлз, а рядом с ним два бурдюка для воды. В точности ему не откажешь.
Бурдюки и сверток на плечо – их надо срочно перенести на диван в гостиной. Разгадывать тайны свертка некогда. Рядом со свертком она положила бурдюки. Теперь камин. Можно воспользоваться кочергой, чтобы достать мешок…
Ах, этот царапающий звук кочерги по кирпичам. Не слишком ли много шума? Кочергой она ничего не нащупала. Значит, следовало протолкнуть ее поглубже. Постой-ка – вот он! Черт возьми! Шум шагов на галерее? Свет? Она распласталась на полу, пытаясь в то же время что-то разглядеть в окно. Она была в черном, но все же… если бы кто-то вознамерился искать ее здесь или послал охранника в дом… Впрочем, зачем им это? Они подвесили Чарлза Эллиота на веревках, как индейку. Он никак не мог бежать.
