Текст книги "Зеркальные числа"

Автор книги: Тимур Максютов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Командир подождал. Улыбнулся ободряюще:

– Ну что же вы, голубчик? Продолжайте. Подумать иногда даже штафиркам не возбраняется, а уж вам и сам Бог велел.

– Всеволод Федорович, надобно принимать бой. Я полагаю, необходимо идти на прорыв, пытаться уйти в Порт-Артур.

Сел, краснея.

Офицеры поднимались один за другим, говорили о том же.

Командир помолчал. Перекрестился.

– Ну что же, так тому и быть. Офицеров по механической части, прошу сделать все возможное, чтобы обеспечить полный ход хотя бы в девятнадцать узлов. Поговорите с кочегарами, с машинной командой. От всех господ офицеров и экипажа жду, что исполните свой долг до конца. Выход назначаю в одиннадцать часов. С Богом.

В ушах еще гремели оркестры английского и французского стационеров, провожавшие крейсер на безнадежную схватку.

Море было спокойным и безмятежным; ластилось к крейсеру, поглаживая борта зелеными лапами. Фок– мачта царапала синеву, словно пытаясь оставить последний автограф.

Мичман приник к визиру. Нащупал хищный силуэт японского флагмана. Прокричал:

– Дистанция сорок пять кабельтовых!

Это было в 11 часов 45 минут.

В 11.48 в верхний мостик угодил восьмидюймовый снаряд с «Асамы».

После боя моряки обнаружили оторванную руку мичмана, сжимающую стеклянный осколок – видимо, от оптической трубы.

Все, что осталось от дальномерного офицера.

* * *

Битков вскрикнул. Разжал ладонь – синий осколок врезался в пальцы. Поднял ко рту, высосал капельку крови.

– Ты когда-нибудь себе пальцы отрежешь, дарлинг.

Жена сидит у итальянского авторского зеркала. Правит ноготки пилкой: «вжик-вжик». Будто крохотные мирные раковины превращает в хищников.

Ручка пилки облеплена стразами.

– Это вообще-то ненормально, дарлинг. В пятьдесят лет спать со стекляшкой в руке.

– Не твое дело.

– Фи. Хамишь, май хани.

Битков морщится. Задолбали англицизмы к месту и нет.

Вжик-вжик.

– Чего ты их трешь? Сточишь же до мяса. Позавчера делала маникюр.

– И сегодня буду, на двенадцать вызвала мастера на дом.

Сергей Иванович смотрит на бутылку из-под двадцатипятилетнего «чиваса». Наклоняет над стаканом. Остатки едва покрывают дно.

Вжик-вжик.

– Прекрати, достала. Будто мясник нож точит.

– А меня достало, что ты бухаешь с самого утра…

– Хлебало завали.

– … и до поздней ночи. Ходишь потом с опухшей рожей.

– Заткнись, тварь. Своего тренера по фитнесу учи. Если он, конечно, обучаем.

Жена сладко тянется, изгибая спинку:

– О-о-х! И еще как обучаем. Способный мальчик.

– Он тебе в сыновья годится.

– Бред.

– Нет, не бред. Если бы не чистки твои бесконечные… Как раз родила бы в девяностом, и было бы мальчику двадцать пять сейчас.

– Слушай, лучше пей.

Маслянистый виски жжет распухший язык.

– Ты не забыл, дарлинг? Сегодня пати у Васильчиковых.

Битков взрывается:

– Во-первых, у твоих Васильчиковых может быть только пьянка под гармошку по поводу смерти соседской коровы, а никак не «пати». Во-вторых, ты прекрасно помнишь: сегодня мамина годовщина. Я поеду на кладбище.

Вжик-вжик. Точеная ножка качает туфелькой.

Жена никогда не ходит в тапочках. «Фи, это моветон».

Мама ходила в тапочках. Старых, без задников. И с помпоном на левом. А с правого тапка помпон потерялся.

Звякнул «верту».

– Сергей Иванович, это Леня. Я подъехал, стою внизу.

Чертыхаясь, начал подбирать галстук. Плюнул.

– Ты бы хоть в душ сходил. Воняешь, как козел. Не комильфо, дарлинг.

– А ты не нюхай. На работе помоюсь.

– Да-да. И ведь найдется, кому спинку потереть, не так ли? Дай, угадаю. Сегодня у тебя Света? Или эта, черненькая. Галя, да?

– Обе сразу, – пыхтит Битков, натягивая ботинки. Пузо мешает, а ложка для обуви завалилась куда-то.

– Это вряд ли. Обе сразу не поместятся в кабинке. Света слишком жопаста.

– Да уж, тебе до Светочки далеко. Одни мослы. Сточилась об тренера, мать.

Вжик-вжик.

* * *

Охранник вытянулся, отдал честь:

– Здравия желаю, Сергей Иванович!

Битков мрачно зыркнул:

– Ты чего, клоун? У нас что, армия тут?

Охранник побагровел. Содрал бейсболку, начал протирать лысину несвежим платком. На столе – тарелка с надкушенной котлетой и стакан с чаем, прикрытый бумажкой. Проблеял:

– Виноват…

– А чего жрем на рабочем месте?

Блеяние перешло в визг:

– Ви-и-иноват. Исправлюсь.

Битков поднялся на пролет. Вспомнил что-то, вернулся:

– Слышь, служивый. Ты подполковником был? В военкомате?

– Никак нет. Я капитаном третьего ранга. Северный флот.

– Да-а? Подплав? Надводник? – живо заинтересовался Битков.

– Я, это. Извините. Замполитом на базе снабжения. В морях не бывал-с.

– Тьфу ты.

* * *

– Сережа, ну чего ты кислый?

– Петрович, договаривались же. Я на Тихий океан на две недели. Без отпуска пятый год. А тут в кои веки – без жены, она с подружками своими малахольными в Париж на неделю высокой моды. Не могу я ехать в Тюмень.

– Тю! На Тихий океан, ага. В Тайланд, что ли? Смотри, там транссексуалов море. Не перепутай, ха-ха-ха!

– Да какие… В Находку. Я же теплоход купил. Старенький, но еще фурычит. Ребята ремонт сделали, фотки прислали. Ты же помнишь, у меня мечта.

– Биток, кончай тут мне. Тьфу, то есть не мне и не кончай. Говорю – надо в Тюмень. Они там совсем оборзели, два лярда уже торчат. А ты разрулишь, ты могешь. Давай, а?

– Ну как ты не понимаешь, Петрович! Мы до Камчатки своим ходом, а там уже все заряжено. Вертолет, инструктор. У меня график по часам расписан. Экипаж со всей Находки собирали. Не могу я!

Павел Петрович шарахнул волосатым кулаком по столу – звякнула печатка с бриллиантом о столешницу.

– Все, на хрен. Пропил совсем мозги уже? Русским языком говорю: «два лярда». Закроем контракт – нормальную яхту себе купишь, у меня приятель продает на Канарах. По божеской цене отдаст. А то будешь позориться на пердящем корыте, белых медведей до икоты доводить. Не обсуждается.

– Мне не надо Канары. Мне надо Тихий океан.

– А мне пох, что тебе надо!!! Будешь делать то, что надо мне. Иди, готовься. Билеты на самолет у Светочки своей сисястой заберешь. Свободен.

– Да. Я свободен.

Грохнул дверью так, что со стены слетел бесценный картон в разноцветных пятнах какого-то французского концептуалиста.

* * *

– Может, все-таки в ресторан, Сергей Иванович? А лучше – домой.

Водитель Леня доставал из пакета бутылки, складывал на сидении. Понюхал пирожки, поморщился:

– Отравитесь еще, Сергей Иванович. А у вас поджелудочная. И печень.

– Простату забыл. И камни в почках. Наливай.

– Водка, вроде, не паленая. Хотя все равно, вы же отвыкши. Может, в центр мотанемся, в «Азбуку»? Виски куплю вам, закусь нормальную…

– Харе трындеть. Наливай, говорю.

Ухнуло горячим комком, желудок растерялся и присел.

– Ы-ы-ть. Забыл уже, чем родной народ живет. Наливай.

– Вы бы хоть пирожком-то…

– Сам их жри. Я кошек не люблю. Ни так, ни в пирожках.

– Скажете, тоже…

Отпустило, вроде.

– Понимаешь, Леня. У меня мечта. Про океан. Я в детстве стекляшку нашел, синюю. Вот эту.

– Да я в курсе. Вы уж в десятый раз рассказываете.

– Заткнись! Наливай. И слушай. Я ведь через нее посмотрю – и вижу… Волны! Небо! Альбатрос – высоко-высоко. И я! То у Колумба – первым землю замечаю. То с Одиссеем гребу. То Магеллан на моих руках умирает, отравленной стрелой в горло ему… Ярко так вижу – ни в каком кино… А в последнее время – хрень. Сломалась штуковина. Все какие-то яхты, шлюхи крашеные, губернатор белую дорожку строит. Рожи – свинские! Ни пиратов, ни марсовых. Капитанов нет – одни холуи. В золотых мундирах, что твой Киркоров, тьфу. Понимаешь ты меня?! Все. Кончилась мечта. Протрахал я мечту. На говно поменял, в купюрах. На стерве этой женился, по расчету. Детей нет, друзей нет. Думал – на теплоходе, две недели, восстановится все – хрен там! ПэПэ меня в Тюмень загоняет. Все, не могу я больше. Наливай. Пошевеливайся давай, тормоз. Чего зеньки вылупил?

– Не надо так, Сергей Иванович. Я не тормоз. И вам не официант.

– А кто ты? Шестерка.

– Да иди ты, алкаш.

– Что-о?! Что ты сказал? Вернись! Вернись, козлина.

Битков вылез из «бентли», сел на поребрик. Глотнул из горла. Вытащил осколок, посмотрел сквозь него – увидел серое небо, неряшливые тополя.

Завыл, задрав лысеющую голову.

Зазвонил телефон. Встревоженный голос Светочки:

– Сергей Иванович, где вы? Из Тюмени звонят – вас в самолете не было. Павел Петрович тут, как Везувий. Извергнется сейчас.

– В манду.

– Что? Я не расслышала.

– Светочка, у тебя есть ручка и бумага?

– Конечно, я же в офисе.

– Записывай. Пункт первый. Павел Петрович. Хотя нет, какой он первый? Исправь на «нулевой». Записала?

– Да-да.

– Пункты остальные. Света жопастая.

– Что? Плохо слышно.

– Конечно. Где же тут расслышишь, когда жопа уши затыкает. Дальше. Галочка-брюнетка. Этот, как его. Глозман, начфин. Ой, как же я забыл! Ольга Сергеевна из мэрии. И все остальные. Записала?

– Да, только последний пункт не поняла.

– Чего ты не поняла, дура? Вообще все-все-все. Как в книжке про Винни-Пуха. Ну?

– Про Винни-Пуха. Записала да.

– Стой! Вычеркни медведя, он тут точно ни при чем. Вот. А всех остальных обведи кружком. Стрелочку нарисуй. И напиши: В МАНДУ!

– Куда?

– Туда, тля. Откуда мы все взялись – вот туда.

Нажал отбой. Хотел разбить «верту» – не успел. Чертыхнулся, принял звонок.

– Дарлинг, где ты?! Я у Васильчиковых, тут весь бомонд, ждем тебя.

– Вот, блин, чуть главного-то не забыл! У тебя моей Светочки есть номер? Позвони сейчас ей и попроси, чтобы тебя включили в список. И Васильчиковых, и бомонд.

– Какой список, хани?

– Она знает. Конец связи.

Размахнулся телефоном.

Спохватился, набрал зама по безопасности.

– Да, Сергей Иванович? – испуганно.

– Там у тебя утром на вахте стояло мурло одно. Косит под моряка, а сам… Короче, уволь его на хрен. Только сначала сорви перед строем морские погоны.

– Ка… Какие погоны?!

Вот теперь – все.

С наслаждением грохнул телефон об асфальт. Вытащил из замка ключи, закинул в кусты.

Шел вдоль обочины, разбрасывая – паспорт, визитки, кредитки. Швырял купюры, ключи от кондоминиума, от гаража, от загородного дома.

Обручальное кольцо долго не поддавалось.

Достал конверт с документами на теплоход. Подумал. Порвал и разбросал обрывки – ветер унес их в ночь, как мотыльков.

Последним был синий осколок. Сжал, крича прямо в треугольный глаз:

– Ты! Если бы не ты – я бы давно сам на океан уехал! Понимаешь? Сам! А ты мне все картинки показывал, вместо настоящего океана. Скотина ты, врун!

Бросил, пытался раздавить каблуком – мягкая земля приняла. Не дала расколоть.

И пошел вдоль трассы.

На восток.

Навстречу солнцу, которое в тысячах километров отсюда проснулось, сладко потянулось и сбросило сапфировое одеяло Тихого океана.

Изящество, женственность, деликатность, гибкость, партнерство

Число 2 символизирует Луну. Оно имеет женские атрибуты. Вибрации числа 2 гармонируют и образуют хорошие сочетания.

Ольга Рейн
Пятнадцать секунд

Мня звут Брис. Мне 6 лет. Я хршо пишу но прскаю буквы. Мама гврит надо много псать и от рки. Пишу. От руки. Мама говрит надо 100 слв. Уже 30.

День ржденя вчера. Пдрили глобс Луны светящися. Хрошо, но хотел ктенка. Или телскоп. Папа гврит когда я вырсту на Луне будут грда. И я смогу туда полтеть и жыть. Там низкя гравитация и мжно пргть выско. Но нет вздуха и ндо быть в шлеме. А если нос чешеца? Я пробвал папин летный шлм. Тяжлый.

Скро в шклу. Будут взить чрез полгрда в шклу для умных. Уже 95 слов. Слво. Слово.

Ура, все!

Небо над Голландией было высоким, синим, пахло тюльпанами и коноплей. Брис поделился наблюдением с геологом Олесей – та сидела с кислым лицом, морщилась от шума вертолета.

– А красными фонарями оно тебе не пахнет? – съязвила она. – А то там под нами целый квартал.

– Недобрая ты, – вздохнул Брис. – Надо меньше пить. Или хотя бы закусывать, Олесь.

Олеся показала ему на правой руке дулю, а на левой – средний палец, соблюдя дух командного интернационализма.

– Вот этот жест, правый, в Германии означает, что ты хочешь заняться сексом, – прищурился через очки Джошуа Кондрад III («только ДжейСиТри, ребята, я вас умоляю, а кто будет глумиться – накормлю слабительным»). – Не знаю только, принять ли на свой счет, или это ты Бриса или Мариуса манишь. Или… о, так даже лучше – Софию?

– Мы больше не в Германии, – отрезала Олеся, сдвинула на глаза темные очки, демонстративно подняла руки к ушам, сдавила мочки, активируя наушники. – И не в Канзасе, Тотошка.

Откинула голову на сиденье и расслабилась. Брис же смотрел вниз до самого Нордвейка – Антверпен кончился и пошли полоски полей всех оттенков зеленого – мята-лайм– малахит-фисташка-мох-влюбленная жаба. Мама у Бриса была художник-дизайнер, его с детства привлекала к раскрашиванию.

– Хорошо без камер-то, – сказал Мариус. Он тоже вчера изрядно повеселился и вложился в «последний вечер земной свободы» двумя бутылками румынской палинки, которые в сочетании с водкой, скотчем, коньяком и ограничением по калориям сделали свое черное дело – от похмелья страдали все.

А без камер действительно было хорошо – полгода в Кельне и два месяца в Антарктиде транслировались прямиком на платный интернет-канал «Лунные люди» с сорока камер, плюс каждый день кто-то вытягивал короткую соломинку «Точки зрения» и носил камеру на себе.

Брис был одним из тех, кто терпеть не мог этой публичности, но очень-очень хотел в экспедицию, а «Лунные люди» покрывали почти половину расходов и были неиссякаемым каналом частных пожертвований. Но камеры, как миллиарды внимательных любопытных глаз, Бриса неимоверно раздражали. А авторов заголовков и баннеров хотелось долго пинать тяжелыми ботинками лунного скафандра.

Не слабоват ли русский? Господин Мухин блюет после тренировок на перегрузки!

Горячий скандал в столовой холодной Антарктической базы – господин Мухин виртуозно ругается матом! (для объяснения значений популярных русских ругательных слов кликните по красной ссылке, если вам 18+ лет)

Сила Луны и тайные страсти – кто на самом деле нравится этому русскому – украинка (геолог) или испанка (астрофизик)?

Камеры, впрочем, платили Брису взаимностью, на экране он выглядел вечно надутым, хмурым и почему– то слегка косоглазым, хотя в зеркале ничего подобного не наблюдалось.

– Боренька, ну нельзя быть таким неприветливым, ты же свою страну представляешь, – укоряла его бабушка по телефону. – Улыбался бы почаще, а? И вот слушай – я вчерашний день пересмотрела, когда вы выходили за образцами, потом в лаборатории, потом ужинали все вместе… Эта, София-то, испаночка, на тебя все смотрит исподтишка, Борь. Ты отвернешься – а она смотрит… Ты бы хоть ей улыбнулся, а? И для девочки хорошо и для рейтинга твоего. Вас же не только руководство в экспедицию отбирает, а еще и зрители голосуют… И – слушай, Боренька – акцент у тебя слишком сильный, как в старом голливудском фильме про русских. Работай над межзубными звуками и не «рэкай»…

Брис тогда вежливо попрощался с бабушкой – преподавательские инстинкты не изживаются годами на пенсии – и пошел тайком пересматривать «Лунных людей» на перемотке (неужели правда София на него смотрит?) Ничего такого он не нашел, зато снова уверился в своей крайней нефотогеничности и намечающемся косоглазии.

– Ну что смотрите? Кто первым будет пробовать? Управляется модуль либо водителем изнутри, либо дистанционно, через 3-Д контрольную установку, где движения оператора соответствуют движению робота… Не все задачи можно решить, стоя на двух ногах – иногда куда эффективнее и безопаснее встать на четыре…

– На силовые доспехи в «Фолауте» похоже, – усмехнулась Олеся, не забывая ласково улыбаться высокому чернокожему голландцу Питу – в похожем на спортзал огромном помещении с разметкой на полу тот гордо демонстрировал им передвижной модуль «Геккон 11», для тренировок на котором они и прибыли в Нордейк.

– Кстати да, похоже, – оживился ДжейСиТри. – Ну, держитесь, лунные люди! Я – гроза европейских серверов в «Фолаут онлайн». Сейчас я вам покажу, как это делается.

Брис никогда не играл, но в тренировке побил ДжейСиТри на сорок очков изнутри «геккона», а София – на удаленном управлении.

– Зато я умею трахеостомию делать, – бурчал ДжейСиТри, старательно обижаясь. – И вообще – приходите ко мне на сервер, я вам покажу. Я – тигр радиоактивных прерий! Моим ником пугают новичков!

– На камеру работает, – тихо прошептала Брису София, встав рядом. Была она такого маленького роста – Брису едва ли по плечо – что казалась совсем еще девочкой, хорошенькой и нежной. Еще Брису нравился ее мягкий испанский акцент. Все ему нравилось, вот только сказать ничего было нельзя – пару месяцев назад, еще в Кельне, за любовь вылетела из кандидатов в лунную экспедицию пара французов. По странному распределению судеб и возможностей они оба попали в программу из одного города – Тулузы, провели первую стадию подготовки в остром соперничестве и взаимных подколках, а теперь, говорят, уже успели пожениться и получить работу в итальянском подразделении Европейского Космического Агентства. В экспедицию влюбленную пару отправлять никто не собирался – законы групповой динамики не благоволили юным чувствам.

– София, мы что, снова в эфире?

– Мы почти всегда в эфире. Не зевай, не ковыряй в носу, не чеши задницу, всегда веди себя как настоящая леди, Брис!

Английский аристократ и будущий обитатель Луны Джошуа Кондрад III – потомок Вильгельма Завоевателя? Тайны крови – узнайте и свою родословную! (первый месяц подписки – бесплатно!)

Пустоши Фолаута – окунись в приветливый мир постядерного апокалипсиса и покажи всем, чего ты стоишь! Лунные люди уже с нами!

Почему медлит румынский пилот? Не страдает ли господин Матей тайной клаустрофобией? Кто может стать пилотом экспедиции вместо него? Голосование открыто.

– Почему «геккон»? – спросил Мариус. Он единственный еще не попробовал управлять модулем, рассматривал его подозрительно, словно медвежий капкан. – Из-за цепкости?

– Именно! Ящерица-геккон массой в пятьдесят грамм способна удерживать на лапках груз до двух килограммов. Этот модуль разработан для спуска по стенам кратера – если угодно, для лунного скалолазания. Присоски и система гибких крючьев делают его…

– Давай, Мариус, – подбодрила его Олеся, отпивая глоток темно-зеленой бурды из молотых фруктов и листьев, которую им рекомендовалось пить по утрам. Голландец поправил очки, ободряюще похлопал Мариуса по плечу, показывая на модуль. Мариус по-прежнему смотрел на робота недоверчиво, хмурил темные брови.

– Вы же пилот, – сказал Пит. – С вашим-то опытом и возможностями…

– Рожденный ползать летать не может, – сказал Брис вполголоса по-русски.

– И наоборот, – улыбнулась Олеся.

– Вы оба из одной страны? – заинтересовался голландец, присмотревшись к девушке.

– Почти, – сказал Брис, а Олеся одновременно сказала «нет». Объяснять не пришлось – Мариус наконец залез в «геккона» и был уже под потолком – одна из стен тренировочного зала имитировала крутой спуск лунного кратера, и голландец отвлекся, налаживая с ним голосовую связь.

Вылетали с Байконура на новом «Гермесе», серебристом, огромном, красивом, будто его разрабатывал дизайнер для дорогого фильма – внушать восторг и веру в космические мечты. Вдалеке готовился еще один запуск.

– Новый модуль на орбиту, – говорил инструктор ЦУПа, несолидно похожий на почтальона Печкина. – Второй и третий европейцы сами запускают из Куру. Эх, в какое время живем, ребята! Я когда пацаном был в конце восьмидесятых, книжку любил очень «Космонавтом быть хочу». Черная такая была, глянцевая. Мне не пришлось, но вы-то вон как! Хорошо пошло в последние годы!

– Ладно вам, Иван Николаевич, – улыбалась Олеся. – Всегда летали, никогда космос не замораживали.

– Это правда, летали. Но по чуть-чуть, без огонька. Я когда учился в аэрокосмическом – думал на Марсе доживать буду, под российским куполом, глядя на розовое небо. А тут уже тридцатый год на дворе, а мы только– только на луне базу строим. И то всей Европой. И китайцы в спину дышат…

– Прогресс-то общий, – примирительно говорил ДжейСиТри. – И финансируется космос сейчас по– другому, и частные деньги привлекаются…

– Да-да-да, жена моя смотрит «Лунных Людей», – кивал Иван Николаевич. – Сам-то я не смотрю. Эх, как ты тогда испанца Алекса умыл на пилотировании, – хвалил он Мариуса, и тот краснел. – А с Леночкой у вас как искрило! Жаль сошла девчонка с дистанции, мы ее приглашали, но у нее теперь кризис и депрессия, уехала к себе в Самару, официанткой работает. Представляете? Ну да ничего, перетопчется, остынет, я ее лично опять позову. Ладно, на модули посмотрели, теперь опять на симуляторы, ребята. Пора осваивать Солнечную систему агрессивно, хватит тихо пукать на свечку космического прогресса!

Самобытные выражения русского инструктора Скорбилина – смешная компиляция!

Господин Мухин опять плохо перенес перегрузку – не ошиблось ли ЕКА в выборе бортинженера?

До старта – 12 часов, до прибытия на Луну – 80 часов, загрузите приложение обратного отсчета и смотрите в прямом эфире «Точку зрения – 5» – полет, прилунение и лунная база – глазами каждого из участников экспедиции.

«Свежее мясо» – циничное народное название предварительного отбора кандидатов для следующей лунной миссии. Лунные люди 2031 – кто они? Смотрите и голосуйте!

Наш канал обновляет передатчики – экспедиция доставит на станцию новейшее телевизионное оборудование. Подписывайтесь на «премиум» – трехмерный эффект присутствия, вам покажется, что вы – тоже там!

Брис думал – он сразу испытает величие космоса, как только Земля внизу станет выглядеть как гугл-карта, когда открутишь колесико. Думал – будет благоговение и сбыча мечт. А было тошно и страшновато – физически, позвоночно, так что зубы сжать и вцепиться в ремни. Потому что все делают за тебя механизмы и диспетчеры ЦУПа, а ты висишь и воображаешь баннеры ненавистных Лунных Людей («Господин Мухин ЗАВИЗЖАЛ при взлете» и «Тошнота в невесомости – Жан Поль Сартру и не снилось»).

Но в общем все оказалось настолько похожим на ощущения в симуляторах (или симуляторы оказались настолько хорошими), что приходилось мощным усилием воли все время напоминать себе, что сейчас это все – настоящее, что если снять шлем, то чернота и звезды, и белые воронки облаков внизу (Тихий океан штормило) – не исчезнут, и нельзя будет пойти поплавать в бассейне.

– Через час заканчиваем околоземный маневр и стартуем к Луне, – устало сказал Мариус. – Напоминаем, что курение на борту запрещено. И это ваш последний шанс отовариться земными сувенирами дьюти-фри – спрашивайте у стюардессы.

Олеся нервно хихикнула. София сказала, что купила бы земной сувенир, чтобы символизировал всю Землю.

– Вот у нас в Барселоне – мозаика, – сказала она со своим мягким акцентом. – Везде сплошные мозаичные ящерицы и быки. И Саграда Фамилиа. Но это у нас туристический культ Гауди. У нас. А от всей планеты что было бы?

– Пирамиды! – предположила Олеся.

– Угу, – сказал Брис. – Мы гордо летим на Луну, а планетарным сувениром берем гигантские гробницы, которые четыре тысячи лет назад построили рабским трудом.

Ваше мнение – каким может стать сувенир, символизирующий нашу планету? Прими участие в голосовании и выиграй приз от канала «Лунные Люди»!

– Что бы мы ни выбрали, но сувенир точно будет сделан в Китае, – задумчиво вздохнул Джей. – И на Луне между нашей базой и китайской – всего двадцать километров.

– Тут как в игре «Цивилизация», – встрял Мариус. – Казалось бы – Луна большая. Очень большая. Очень-очень…

– Ох, мы поняли, – цыкнула Олеся. – Не нуди.

– А самый лучший участок – один, у Южного полюса. Там есть и области вечной тени – воронки кратеров, где мы будем искать воду, и пики вечного света – где так и хочется установить солнечную батарею.

– Южный полюс на обратной стороне луны – нет радиопомех с Земли, – сказала София. – Но неподалеку – горный массив Малапер, с которого Землю видно почти всегда…

– Можно поставить антенну и обновить статус в Скайпе на «всегда на связи», – мягко перебил ее Мариус. – Так вот – как только ты построил на этом ласковом кусочке свою первую базу (мы все еще про «Цивилизацию») – тут же выясняется, что рядом отстроились китайцы… И за три хода создали пирамиды, Великую стену и висячие сады, и за все ресурсы вы теперь будете конкурировать…

– За все – не за все, а будет гонка за кратеры вечной тени, – вздохнул Брис. – Если там и правда тонны воды сидят… Как у нас говорят – кто первый встал, того и тапки…

– Ну не знаю… – задумчиво проговорил ДжейСиТри.

– Чего не знаешь?

– Не знаю, как можно играть в «Цивилизацию», когда есть стрелялки! Бум! Бам! Зомби в клочья! Динамика! Маскулинность!

– Тебе за рекламу заплатили что ли?

– Как красиво… – Олеся смотрела вниз – на Земле начинало темнеть, загорались огни, от ярких медуз городов прорастали световые паутинки, сливались, мерцали живыми драгоценностями.

Брису захотелось плакать.

– Ну, ребята, поехали, – сказал в наушниках голос диспетчера. И, по-русски, – Ни пуха!

Включились двигатели.

На пятый день была очередь Бриса звонить домой, полчаса видеосвязи – теперь, с новыми передатчиками «Лунных людей», канал был широкий.

Мама выглядела как обычно, как всегда, несмотря на то, что они с Брисом были на разных планетах, и почему– то именно это казалось страннее всего. Брис как-то растерялся, говорил с преувеличенной бодростью – какой неожиданно большой оказалась база, как они брали пробы с поверхности, как он монтирует «геккона» и завтра планируется первая пробежка вокруг базы, а послезавтра – тренировочный спуск в плоский кратер в полутора километрах.

Мама улыбалась, говорила, как она им гордится, рассказывала простые домашние новости – про новый заказ на работе, про папину больную коленку, про поездку в Выборг. Сестра Катерина лезла в камеру и хотела дотошно обсуждать сплетни с «Лунных людей» («Мариус и Олеся – тайная страсть во взглядах и запретных прикосновениях?»). Брис сказал, что единственными запретными прикосновениями от Олеси всем достаются тычки в плечо, когда она недовольна. Рассказал про командира экспедиции немца Штефана – он месяц прожил на базе один между отлетом предыдущего экипажа и их прибытием.

– Представляешь, на какой-то момент он был единственным человеком на целой планете!

Катерина сказала, что знает и читала его робинзонские дневники на «лулюдях». Что Штефан – очень тонкая душа и любит музыку Глинки. И считает, что российская технология трехмерной печати модулей базы из лунного грунта намного превосходит китайскую с надувными модулями, хотя та и дешевле.

– Надеюсь, когда я полечу на Луну, там уже будет приличный купол и можно будет выращивать растения, – сказала Катерина. Брис пообещал сделать для этого все, что от него зависит.

На седьмой день из центра управления в Дармштадте сообщили, что китайская сторона проинформировала ЕКА и Роскосмос о начале маневров по спуску пилотируемого модуля в кратер де Герлах. Вскоре вышли на связь и китайские «лулюди». Познакомились они по радио еще в первый день экспедиции – четверо ребят, все веселые, вежливые, с хорошим английским.

Командир базы «Шенджоу 30», Вэт Юшенг, официально сообщил «европейским коллегам» о начале маневра – пилотом будет геолог экспедиции Женг Го, исследовательская операция продлится девять часов.

– Hao yun lian lian, – пожелал им удачи Штефан.

– Опередили нас все же, – сказала Олеся. – Вот же. На один день! Теперь они будут первыми в кратере вечной тени.

На восемь утра по Гринвичу был запланирован спуск «геккона» в Свердруп. Для начала – на дистанционном управлении.

– Имена как из дешевого фэнтези, – сказал Джей, поднимаясь – по расписанию на сегодня у него были три часа экспериментов с муравьями и лунным грунтом. – Кратер Вечной Тени. Болото Вечной Вони. Гора Невыносимого Пламени.

– Жалко, что у них все засекречено, – вздохнула София. – Я буду волноваться за Женга Го. Я его погуглила – молодой парень, красавец, умница, полгода как женился… Мариус, готовность двадцать минут, устанавливаем первую ступень радиотелескопа.

– Ай-ай, кэп, – отозвался Мариус, не отрываясь от планшета. София покраснела и почему-то мельком взглянула на Бриса.

Завтра – впервые в истории – россиянин Борис Мухин удаленно, с помощью новейшей радиотехнологии, пилотирует «Геккон 11» в мрачные глубины Свердрупа – кратера Вечной Тени. Что мы там обнаружим? Залежи воды, собравшиеся из комет, миллиарды лет бьющих в лунную поверхность? Споры жизни? Залежи бесплодной лунной пыли?

Оставьте комментарий и присоединитесь завтра к господину Мухину – видео в режиме реального времени (с поправкой на расстояние).

Луна, открой свои тайны!

(скидка на автоматически возобновляемую подписку -15 %)

Сначала позвонили с Земли с информацией, что миссия китайцев осложнилась, и ведутся переговоры о помощи.

– Что-то пошло не так! – прокомментировал Штефан, потягивая за кончик длинного уса, удивительно не идущего к его широкому веснушчатому лицу.

Все собрались в столовой и нервно ждали новостей.

Вэт Юшенг позвонил напрямую, очевидно, не дожидаясь окончания переговоров на Земле.

– Мы потеряли связь с модулем, – сказал он безо всяких вступлений. – Уже полчаса. На момент последнего контакта он был на глубине двух километров и достиг области вечной тени.

– Мне очень жаль, – сказал Штефан напряженно.

– Мы просим помощи. У нас больше нет модулей. У вас – «геккон». Женг Го… Может быть, есть шанс…

– Будем ждать приказа с Земли, – сказал Штефан. – Но обсудим и подготовимся в любом случае.

– До де Герлаха – десять километров, – Мариус уже развернул карту. – Загрузим «геккон», я доеду за полчаса. Или меньше.

– Больше пятнадцати скорость еще никто не развивал, – заметила Олеся.

– Я доеду, – сказал Мариус упрямо. – Грузите робото– ящерицу.

– Нужно спускаться с водителем, – сказал Брис. – Не на удаленном доступе, а со мною в кабине.

– Этот процесс не санкционирован и плохо отработан, – Штефан тянул свой бедный ус так, что он вот-вот должен был оторваться.

– София будет на подстраховке. И Олеся. У них обеих на удаленном контроле результат был лучше моего.

Штефан связался с Землей – результата переговоров еще не было. Брис загрузился в модуль, провел подготовку перед запуском уже в пути – «геккон», загруженный в «ровер», уже ехал к месту спуска. Сквозь прозрачный пластик аппарата и машины он видел Мариуса – тот ехал ровно, но выжимал из «ровера» несвойственное тому проворство. Доехали за двадцать восемь минут.

– Рекорд! – показал Мариус в камеру большие пальцы – и только тут Брис вспомнил про «Лунных людей».

– Отбой, – сказал в наушники Штефан. – Разворачивайтесь. ЦУП одобрил спасательную миссию «геккона», но только на удаленном пилотировании. Риск для Бриса неприемлем.

– Это еще час, – сказал Брис. – Полчаса. Плюс полчаса. Это час.