Текст книги "Суккуба – дитя тьмы, плод похоти"

Автор книги: Тимур Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 6. Не суди о книжке по обложке

«Человек, терзаемый своими демонами, совершенно бессознательно мстит ближнему»

Франц Кафка – «Письма к Милене»

Южная провинция – большой полуостров, большинство городов которого имеют выход в открытое море. В эти города каждый день приходили десятки кораблей, желая поскорее сбагрить свой товар, загрузить трюм новым грузом и вернуться восвояси. Что сказать, жизнь тут кипела каждый день. Южная провинция считалась сердцем торговли и ключевой точкой морских торговых путей. Но если портовые города жили рыбным промыслом и коммерческими делами, то города, находившееся в центре полуострова, занимались производством товаров и переработкой ресурсов.

Индустриальные города Южной провинции были вечно затянуты чёрными облаками. Сложно было понять, то ли грозовые тучи приготовили очередной ливень для горожан, то ли безобидные белые облака впитали в себя дым, выхлопы и едкие испарения, которые извергали из себя многочисленные фабрики и заводы. Большую часть жителей таких городов составляли рабочие, медики, стражи порядка, священники, мелкие торговцы, чиновники и прочий люд, который был необходим для поддержки жизни, или скорее, существования. Судить не нам. Но мы вольны задаться вопросом: что забыл одинокий парень под проливным дождем около недостроенной часовни?

Он стоял, втянув голову в плечи, чем походил на недовольную птицу. Периодически парень протирал часы от капель дождя, вглядывался в циферблат, пока тот вновь не покрывался небесными слезами. Вскоре ему надоел этот процесс, и он начал ходить вдоль фасада часовни. Вид парня был мрачен, а одежды черны.

Улицы были богаты лужами и фонарями, которые разбавляли вечернюю тьму. К одинокому страннику медленно подошла маленькая фигура, закутанная в серый балахон. Жилистая рука жестом попросила наклонится ближе, и тёмная фигура повиновалась. Старик, который скрывался под балахоном, резко схватил парня за ухо и притянул его ещё ближе к себе:

– Ты же знаешь, что хозяин не любит, когда его подчиненные шныряют через Врата! – хриплым голосом прошептал старый ворчун, а после добавил, более грозно: – И не стони – не люблю я этого!

– Да ты мне серьгу так оторвешь!

– Сто лет мне не нужная твоя золотая бусина, – недовольно прокряхтел мучитель, разжимая пальцы. – Я с помощью трансмутации такие глыбы в золото обращал, что тебе и не снилось, сынок!

– Да-да, сейчас самое время вспоминать те времена, когда ты был главным алхимиком Первой Башни, – с иронией изрек парень, недовольно потирая красное ухо. – Может займешься своими настоящими обязанностями и отворишь Врата? Я тебя и так слишком долго прождал!

Старик молча побрел к дверям недостроенной часовни, парень пошёл за ним. На полпути привратник остановился, будто вспомнив о том, что ему был задан вопрос.

– Врата… Сколько лет я уже сторожу эти чертовы Врата?! Сегодня никто не должен был проходить через них. А лично тебя ожидали по воздуху. Что стряслось, Найтмер?

– Время… Я лишь успел достигнуть окраины города, – оправдывался ночной посетитель. – Не от меня зависит, в какое время я утрачу человеческое обличье или вновь обрету его! Ежедневно составлять эти дрянные прогнозы, анализируя сотни факторов, из которых лишь меньшая половина зависит от тебя, – парень тяжело вздохнул, – и то, всегда имеется шанс ошибиться на несколько десятков минут.

– Перевёртыши… – старик плюнул в лужу. – Не позавидуешь вашей двойной жизни. Наше дело маленькое, – с этими словами он приложил свою ладонь к двери часовни, такой высокой, что шпиль её терялся в облаках. – Проходи, – дверь со скрипом отворилась, ровно на столько, чтобы в неё мог протиснуться человек. – Но впредь старайся рассчитывать время так, чтобы не шастать через Врата лишний раз перед городскими! Знаешь, не хотелось бы поднимать шумиху.

– Не волнуйся, старик, этого больше не повторится. И да, обратно меня не жди – я уже своим ходом до Башни.

– Попутного ветра, Пернатый, – с кривой улыбкой ответил привратник, затворяя за парнем дверь.

Как только массивные створки за спиной перевертыша захлопнулась, настала тишина: больше не слышались шум дождя и скрип старого дилижанса, который заплутал в лабиринте улиц. Врата были пройдены – город остался позади.

Найтмер теперь пребывал в совершенно другом месте. Он стал подниматься по лестнице, его ждал долгий путь: приемный покой Калигмора располагался на самом верху. Парню предстояло пройти извилистую дорогу из коридоров и преодолеть десятки лестниц.

Наполовину недостроенная часовня – это морок, который накинул отец Калигмора на это место, дабы скрыть его истинное предназначение и тех лиц, которые в нем пребывали. Это была одна из башен семьи Калигмора – самая первая и самая древняя. Она была здесь ещё до появления города, который со временем вырос вокруг. Морок скрывали её от глаз людей сперва в образе обыкновенной мельницы, а потом в виде собора. Но после большого пожара, который однажды погубил весь город, следовало что-то изменить – и вот уже четвертый десяток лет горожане видят лишь недостроенную церковь и старика, которого принимают за сторожа часовни. Вратами же величали портал, который не перемещал вошедшего в иное место, как это обычно принято, а лишь пропускал через морок.

И пусть эта Башня весьма мала, но она была важна для Калигмора. Не как память, а как опорный пункт. Южная резиденция – так он называл это место. Моргель ни разу не был здесь, хоть и слышал рассказы отца о ней, при этом не придавал им особого значения. Калигмор же напротив, был любопытен и многое перенял у отца. Например, он уяснил, что очень важно держать врагов ближе, чем друзей. А чем плохо иметь штаб-квартиру посреди людского города? В будущем Калигмор намеревался распространить своё влияние на этот городишко, а после и на всю Южную провинцию. Возможно, все это были лишь мечты юного чернокнижника. Но отец оставил Калигмору такие ресурсы и знания, что эти мечты когда-нибудь вполне могли стать реальностью! Что сказать, оба брата любили строить грандиозные планы, правда, в отличии от Моргеля, старшему брату удавалось хоть иногда их осуществлять.

Увы эта Башня была пуста и давно покинута. Паутина, пыль, сломанная мебель, треснувшие витражи и оконные стекла – все это Найтмер встречал буквально на каждом этаже. Прислуга отсутствовала: Калигмор хотел, чтобы о резиденции знало как можно меньше людей… и демонов. Перевёртыша сопровождал мягкий янтарный свет: подсвечник с магическим камнем левитировал около парня на протяжении всего пути.

Перевертыш задумался, и чуть не споткнулся о вытянутые ноги девушки, которая сидела с книгой на широком подоконнике.

– Ой, извини, – она оторвала взгляд от страниц и искренне улыбнулась.

Перед его взглядом предстала молодая девушка с довольно приятной внешностью: милая улыбка озаряла светлое лицо, а ядовито-зелёные глаза так и сверкали. Небольшие заострённые ушки выглядывали из-под красных волос, которые доходили до лопаток и имели чёрные пряди. Следует заметить, что метисация между людьми и эльфами раньше была обыкновенным делом, это сейчас Гильдия светлых магов начала запугивать народ, склоняя к расовой чистоте.

Юная особа была одета совершенно не по городским стандартам: высокая синяя колдовская шляпа на голове, бежевые перчатки с кружевами до локтей и короткое чёрное платье, а на ногах – тапочки в виде кроликов. Сразу видно, что девушка чувствовала себя здесь как дома. Ведьма не выпускала из рук тонкую волшебную палочку из жостера, с красными перьями на конце ручки. Жостер – ядовитый материал, который вызывал кожные высыпания, но девушка была готова вечно носить перчатки, но не расставаться с любимым оружием.

Она указала палочкой в сторону лестницы:

– Ты наверх, к моему жениху, – будто прочитав мысли Найтмера, утвердительно изрекла девушка, нарушив тишину.

Найтмер молча кивнул, решив, что не стоит лишний раз отвлекать советницу, и, по совместительству, девушку чернокнижника, и продолжил свой путь. Колдунья ожидала именно такой реакции, и потому вновь уткнулась в книгу под названием «Древние артефакты и проклятия», время от времени шумно перелистывая страницы.

Поднявшись на последний этаж, перевертыш встретился с двумя стражниками, которые охраняли вход в приемный зал Господина. Два сильнейших демона Калигмора, с алебардами и в тяжелых чёрных доспехах, устремили свой взор на гостя. Красные глаза горели сквозь прорези в глухих потёртых шлемах, имевших небольшие рога, направленные вверх.

– Добрый вечер, уважаемые, я к Господину…

Один из стражников направил свое огромное оружие в грудь Найтмера, прервав его речь:

– Пернатый? И пешком? Что-то в лесу большое сдохло! Пойдем мамонта искать?

– Проверь его и пропускай, – равнодушно ответил второй стражник своему напарнику.

– Эх… почему всегда со мной в караул ставят демона без чувства юмора? – с этими словами латная рукавица легла на голову парня.

Найтмер закрыл глаза и ждал. Стандартная процедура: через несколько секунд демон прочтёт его ауру, а если останутся сомнения, то заглянет в душу. Самые сильные демоны способны и не на такое. Лучше и не знать, на что они способны, иначе навсегда лишитесь спокойного сна. Благо, эти двое преданы Калигмору.

– Проходи, – буркнул страж-шутник.

– Как погодка, Найтмер? – второй страж изучал мокрый плащ перевертыша.

– Не летная погодка, знаешь ли, – с этими словами парень прошел мимо стражей, оставив их позади.

Небольшой приемный покой окутала тьма. Послышался щелчок, после которого по всей комнате одновременно зажглись свечи. В этом зале вся мебель была совершенно новая, будто комнату обставили не так давно, предварительно выбросив весь хлам. По сравнению с остальными помещениями, здесь оказалось очень чисто и уютно. Можно было бесконечно рассматривать шикарные картины и статуи – видимо произведения искусства стащили сюда со всех этажей Башни.

– Найтмер… Ты запоздал. Почему пешком? Это неожиданно, – донесся до перевертыша спокойный мужской голос.

– Тернии тебя побери! И ты туда же, Калигмор?! – парень вскинул руки и закатил глаза. – Сегодня мне каждый решил замечание сделать? Если что, не от меня зависит, когда наступит момент обращения! – с этими словами парень демонстративно достал из кармана свои часы.

– Тише, Пернатый. Прости если задел тебя. Я иногда забываю, как сложно составлять точные ежедневные прогнозы, рассчитывая очередной момент своего, кхм, перевоплощения. Ещё и этот дождь! Наверняка он застал тебя врасплох, а ты так ненавидишь холод. Подойди ко мне, – приказал добрый, но, тем не менее, властный голос.

Перевертыш молча направился к каменному трону, который стоял ко входу спинкой, такой высокой, что из-за неё не было видно чернокнижника. Напротив трона был камин, огонь в котором жадно пожирал небольшие поленья.

– Присаживайся, – сделал пригласительный жест чернокнижник, – согрейся, просохни. С тех пор, как мы познакомились, прошло не так много лет, Найтмер. Но твой характер нисколько не изменился.

– Помню, – парень расположился в кресле. – Из-за своего отвращения к людям, ты чуть не убил меня!

– Ну знаешь, если проснувшись, обнаруживаешь голого парня перед своей кроватью… Это как-то ненормально, понимаешь?

– Это же был первый раз, когда я узнал о своем проклятье!

– Способности.

– Проклятье.

Повисла тишина. Найтмер грелся около камина. Когда одежда Ворона, которая ему была явно велика, высохла, он начал доклад, повернувшись лицом к Калигмору.

Старший брат слушал внимательно, не перебивая. Когда Пернатый закончил отчет о ситуации в Тёмной Башне, демонолог налил себе немного вина и заговорил:

– Если книга нашла его, то Вэлдрин была права – этот год настал. Я знал, что фальшивый ритуал ничего не изменит: он лишь оттягивал неизбежное. Но попытка – не пытка, как говорил мой придворный палач.

– И что с ним стало? – озабоченно спросил перевёртыш.

– Запытали до смерти.

После непродолжительной паузы гость вновь спросил:

– Вам ни капельки не жалко своего брата?

– Понимаешь, Найтмер, если по существу: я дал ему то, чего он хотел. То есть я, такой хороший, доверил брату Башню, пока сам удалился по делам в Южную провинцию. Кстати, у меня тут действительно большие дела, о которых тебе пока рано знать. А вот если смотреть в корень, то я подставляю своего братика, набрасывая красную тряпку на него и выпуская быка.

– Поправочка, быка выпускаете не вы. Он сам выпустит его.

Калигмор вздохнул, видно, что подобное решение ему далось нелегко.

– Не будем вдаваться в суть проблемы и бросаться метафорами. Каждый должен сыграть свою роль, Найтмер. Все должно идти по плану. Нашему плану.

С этими словами чернокнижник встал, прошелся по комнате, свернул к широкому окну, после чего распахнул его. В лунном свете его аристократическое лицо было очень бледным, будто демонолог уже несколько лет не видел солнечного света. Темные волнистые волосы слегла трепал ветер. Распахнутый фрак, черные брюки и сапоги имели небольшие витые узоры, которые некогда символизировали статус чернокнижника, а теперь были обыкновенным украшением – в память о предках. Тем не менее некоторые из мелких деталей таинственных узоров являлись магическими оберегами, а другие – вшитыми амулетами. На тонких длинных пальцах пребывало много колец, различного цвета и материала.

– Найтмер, я хочу, чтобы ты продолжал приглядывать за Тёмной Башней, прислугой и особенно за моим младшим братцем. Но главное, – Калигмор прервался, как только услышал частые вздохи Найтмера позади себя.

Через минуту ворон опустился на широкое плечо повелителя.

– Не стыдно тебе? Даже не дослушал меня! – обратился чернокнижник к ворону.

– Каааар! – недовольно ответила птица, многозначно глядя в лицо хозяина Башни.

– Пернатый. Помни, ты должен будешь следить и анализировать каждый поступок и каждое событие после совершения ритуала. И если будет ясно, что Башня падет, то увести всю прислугу. За брата не беспокойся: главное –сам ноги унеси. Не жди моих команд и распоряжений. Это самый крайний случай. Меня предостерегла Вэлдрин. Моя невеста продолжит изучать книги и свитки, расшифровывать древние фрески. Конечно, после анализа текста ритуала, который так любезно отыскал Моргель, и так быстро доставил ты, Найтмер, – демонолог потряс в воздухе маленьким клочком пергамента. – Но новой информации, которая могла бы нам помочь, на данный момент нет. Копии барельефов из Башни также оказались бесполезны: в них больше красоты, чем смысла!

Ворон перелетел на руку тёмного мага. Калигмор подошел ближе к окну, продолжая:

– Жду от тебя новых вестей. И покорми моих рыбок.

Ворон вспорхнул крыльями и камнем рухнул вниз, скрываясь в черных тучах фабричного города.

Калигмор закрыл окно и подошёл к камину, после чего собрал одежду Найтмера и бросил её в камин. Пламя недовольно затрещало, но вскоре угомонилось, будто распробовав новую пищу.

Тёмный маг отодвинул шелковые шторы и лег на широкую кровать. Вэлдрин еще не пришла. «Любит же она читать по ночам. Опять завтра до обеда будет у меня на руках спать!» С этими мыслями чернокнижник уснул, обняв одеяло, прижавшись к нему своей щетинистой щекой. В отличии от своего младшего брата, он мог спать спокойно.

Глава 7. Faciam convocabo Succubus

«Как часто нам приходится жалеть о том, чего мы сами добивались»

Уильям Шекспир – «Антоний и Клеопатра»

Дождь барабанил за окном. Капли ударялись о стекло и разбивались, стекая по нему тонкими струйками. Из-за этого казалось, что девушка, изображённая на витраже, рыдает в ночи, озарённой лишь несколькими свечами, горевшими в комнате.

Этот кабинет был предназначен для уединения с книгой или письмами за чашкой чая, ранним утром или поздним вечером. Но Калигмор редко использовал эту комнату, ибо она расположена слишком далеко от его личной спальни, а он очень не любил зря терять время. Именно на это помещение пал выбор Моргеля, потому что оно очень удобно расположено для его насущных целей: все комнаты прислуги были на много этажей выше или ниже, поэтому они не могли ему помешать или же помочь, если что-то пойдет не так. «Хватит с меня позора на сегодня», – решил для себя чернокнижник. И самое главное: в эту полночь луна будет светить прямо в окно этой комнаты.

Вся мебель с центра кабинета была аккуратна сдвинута к стенам, тем самым освободилось несколько квадратных метров посередине. «Вроде всё», – подумал младший брат, осматривая результаты своих трудов. Рукава его пыльной мантии были закатаны. Моргель уронил свой взгляд на небольшую коробку, наполненную вещами, которые требовались для ритуала, а на самом верху необходимого лежала та самая книга.

Магия, как и секс – вещь очень приятная, манящая и, самое главное, опасная (в неумелых… кхм, руках). Творить волшебство могут практически все живые создания: кто-то лучше, кто-то хуже, а также каждый индивидуально имеет предрасположенность к какой-то определённой магической школе или наоборот, уязвимость к ней. Конечно были и те, кто не имел способностей к магии или же просто её сторонились. Причин могло быть множество: от семейных и расовых традиций, до законов определённого государства или положения в обществе – всё-таки магия давала силу и ответственность, вместе с которыми обязательно приходила власть.

Вся прелесть магии в том, что та волшебная сила, которая кроется за колдовским процессом, может черпать энергию и ресурсы из различных источников. Всего существует три основных магических подхода: через заклинание, ритуал или зачарованный предмет. В первом случае маг произносит магические слова (чаще всего на древнем наречии) и делает особые пассы руками, которые в совокупности создают определенную магическую силу. При таком подходе магическая энергия вытекает из волшебника и расходуется на сотворения заклятья, поэтому плести заклинания, и делать это часто, могли только сильные и могущественные маги.

В случае с ритуалом ключевую роль играют определенные предметы, явления или даже место, где будет совершён ритуал, и уже из них будет черпаться магическая энергия и ресурсы для волшебства. Для ритуала тоже зачастую применялись волшебные слова и хоть большую часть энергии магия черпала из ритуальных вещей, человек всё равно должен был обладать хоть небольшими магическими навыками.

В последнем варианте маг зачаровывал или иным путём создавал волшебный предмет, который сможет нести в себе как магический заряд, так и определённое волшебство, которое вложил в него маг. Именно поэтому с помощью зачарованных предметов творить заклинания могли даже те, кто не имел с магией ничего общего. Тем не менее такие вещи были крайне редки, потому что были сложны в изготовлении и зачастую имели огромную цену.

Всё это в теории. Волшебники также используют смешанные способы, прибегая сразу к нескольким вариантам сотворения магии. Что уж говорить, волшебники даже иногда используют несвойственные им школы магии. Некромант, который сдерживает яд в своём теле с помощью светлой магии, или же стихийный маг, который решил воскресить свою девушку в виде ходячего мертвеца – всё зависит только от ваших способностей и морали.

– Можно начинать! – чернокнижник сделал пару шагов к коробке. – Или нельзя? – с этими словами он подошел к двери, со скрипом закрыл её и запер сперва на обыкновенный ключ, а после добавил магические замок. – Вот теперь точно можно!

Вскоре ковёр был скатан в рулон и убран в сторону. Каменная кладка хранила свои старые секреты: между камней были осколки стекла, пятна крови и следы от пламени. Чернокнижник помнил, каким образом его семья вернула Тёмную Башню, отбив у захватчиков пару веков назад, и все вопросы сразу отпали.

Моргель сделал из свечей практически идеальный круг, внутри которого была начертана пентаграмма, предназначенная для призыва демона. Магическая печать состояла из нагромождения разнообразных геометрических фигур, которые пересекались, входили и выходили друг из друга. Каждая из фигур вмещала в себя различные числа, а с внешней стороны имела подпись на древнем языке. Границей пентаграммы выступал незавершенный круг, имевший маленький разрыв с одной из сторон. Для начертания пентаграмм тёмные маги чаще всего использовали толчённый мел перемешанный с крошкой магических кристаллов. Но для призыва суккубы, следуя указаниям из фолианта, этого было мало и требовалась импровизированная роза ветров. Потому чернокнижник добавил четыре больших стрелки в рисунок на полу – каждая стрелка обозначала одну из сторон света. Указывающий конец каждой из них демонолог наполнил травами и листьями, все порции он тщательно сверил с рецептом, опасаясь ошибиться.

– У меня одна единственная попытка, ибо второго шанса не будет, чувствует одно мое место! – Моргель пытался себя подбодрить, но почему-то ничего не выходило.