Текст книги "Испанский поход"

Автор книги: Тимур Лукьянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 6
Атака из леса

В утреннем лесу, выставив караулы, усталые рыцари крепко спали после тяжелой ночи, в одной из палаток стонали раненые. Но командир отряда все не ложился. Сидя под высоким деревом, привалившись спиной к стволу, де Пейн, превозмогая усталость, правил точильным камнем свой меч, на котором после ночного боя осталась пара новых зазубрин, а его оруженосец Джеральд вынимал застрявшие в щите рыцаря вражеские стрелы.

Меч Гуго де Пейна не был особенно дорогим, сделанным каким-то таинственным, известным только избранным мастерам способом, но сталь клинка хорошей ковки и закала все же происходила из арсеналов древней столицы королевства вестготов – города Толедо, не так давно отвоеванного христианами у мавров. Полированный клинок тускло-серого блеска отличался завидной прочностью и легко затачивался. Меч выглядел самым обыкновенным испанским клинком: обоюдоострый, довольно длинный, с небольшой прямой гардой и со стальной рукоятью, оплетенной полосой черной кожи. Шириной в три пальца у основания, меч сужался к концу, переходя в острое жало, способное при хорошем ударе пробить кольчугу. На лезвии не было ни надписей, ни клейма мастера, но оружие это ни разу еще не подвело своего хозяина, хотя владел он им и не так давно. Полгода назад в Испании подарили этот меч Гуго де Пейну. Подарили взамен другого клинка, более красивого и дорогого, но сломанного в жестоком бою. Подарил молодой человек, которого уже нет. Подарил земляк, шампанец, рыцарь Альберт де Бар из Бар-Сюр-Сен, сообщивший де Пейну о смерти родителей и сам так недавно павший на проклятой войне с маврами. До сих пор в памяти де Пейна явственно стояли бледное лицо, и полные слез глаза матери, которой пришлось ему сообщать страшную новость о смерти младшего сына, отправившегося искать удачу в чужих краях.

Боже, как же страшна война, и как же коротка жизнь воина! Сколько славных товарищей уже погибло на его памяти! Почему-то опять вспомнился первый бой, первые потери и первый настоящий страх… Слава Господу, что он спасся тогда. Наверное, это Бог спас его. Да, скорее всего, иначе чем же объяснить внезапную помощь? Постепенно мысли его начинали путаться, а голова все больше клонилась на грудь. Де Пейн засыпал.

Вдруг кто-то тронул его за плечо. Гуго обернулся. Рядом с ним стояли разведчик Роже Вен и брат Адамус, и на их лицах явственно читалась тревога.

– Что случилось? – спросил де Пейн, одним рывком стряхнув сон и поднявшись на ноги.

– Из леса надвигается новый враг, я отчетливо чувствую опасность, – мрачно произнес монах. Разведчик графа Тулузского поддержал капеллана:

– Мессир, этот лес всегда пользовался дурной славой. Он не случайно зовется Черным лесом. Черны тени в этой лесной чаще, как черны и предания об этом лесу: издавна в нем пропадали путники. Говорили, что их убивают кровожадные лесные люди. Потому народ перестал ходить этой дорогой, и гать через болота совсем забросили. А ваши караульные все как один спят на постах.

– Что ж поделать: все очень устали после ночного боя. Я и сам уже почти совсем заснул. А про лесных людей в этих краях нас уже предупреждали жители сожженной деревни. Но мы на этот раз не могли выбирать путь.

– Монах прав. В подлеске действительно какое-то движение, мессир. Я бы на всякий случай разбудил отряд, – сказал Роже Вен.

– Сначала покажите мне то, что показалось вам подозрительным, Роже, – произнес Гуго, вложив в ножны свой только что начищенный и заточенный меч и надевая шлем. Оруженосец Джеральд подал ему щит. Затем добавил, повернувшись к монаху: – Брат Адамус, прошу вас, останьтесь в лагере. Мы же с разведчиком осмотримся и, в случае опасности, поднимем тревогу. Возможно, там просто зверье, а может, и нет.

– Побудь здесь, Джеральд, охраняй капеллана, – тихо приказал де Пейн, уходя, и, оставив оруженосца с монахом позади, вместе с разведчиком двинулся к лесу.

Но в подлеске таилось не зверье. Монах ничего не говорил зря. В высоких кустах на другом краю поляны Гуго де Пейн, внимательно присмотревшись, увидел рогатые шлемы, неизвестно кому принадлежавшие. И не похоже было, что в кустах затаились друзья.

– Будите всех, Роже, немедленно! Прокричал он почти в самое ухо седого разведчика и едва успел прикрыться щитом от нескольких длинных стрел, вылетевших из-за кустов. Левой рукой закрываясь щитом, правой Гуго достал из-за пояса небольшой серебряный в рог, подаренный ему на дорогу Андре де Монбаром, и громко затрубил.

Роже Вен, у которого не было рога, потому что разведчику он ни к чему, начал громко кричать: «К оружию!» – и побежал к палаткам будить шампанцев. Гуго де Пейн, обернувшись в след Роже, успел заметить, что по направлению к нему, нарушив приказ, надев шлем и прихватив свой щит, бросив капеллана одного, бежит Джеральд. В этот момент кусты раздвинулись одновременно во множестве мест, и из лесу хлынула лавина свирепых бородатых пехотинцев в рогатых шлемах, проржавленных, видавших виды доспехах и в плащах из звериных шкур. Вооружение их состояло из больших боевых топоров на длинных топорищах, коротких пик и маленьких луков. И только предводитель, полностью облаченный в кольчужный доспех, усиленный металлическими накладками, восседал на громадном сером коне и держал в вытянутой руке длинный тяжелый прямой меч с односторонней заточкой, больше похожий на огромный нож.

Вся эта орда, что-то дико крича и гикая, устремилась к шампанскому лагерю. Гуго развернулся навстречу врагам и с удивлением обнаружил, что стоит на их пути совсем один. И ему стало страшно. Он вспомнил другую орду, от которой бежал много лет назад в горах, будучи юношей, и ему захотелось побежать снова. Но он не побежал. С тех пор он больше никогда не бежал от врагов. Да h поздно теперь было бежать: подставить спину атакующим означало умереть. И де Пейн продолжал громко трубить в рог. А враги приближались. Вот они уже в сорока шагах, в тридцати, в пятнадцати… Гуго уже ясно различал искаженные жаждой боя лица, оскаленные зубы, раскрытые в крике рты…

Презрев опасность, Гуго не отходил к лагерю. Он стоял на месте и не переставал трубить в рог. Вот, наконец, в лагере за спиной заиграли ему в ответ другие рога, но успеют ли рыцари графа Шампанского надеть доспехи и вооружиться, успеют ли сесть на коней, если врагов не задержать хотя бы на одну минуту?

Стрелы уже вовсю бились об его шлем и кольчугу, втыкались во множестве в щит, но он почти не замечал их. Подпустив врагов еще ближе, Гуго быстро убрал рог, достал меч из ножен и приготовился к битве, полный решимости погибнуть на этом самом месте, но любой ценой хоть на миг задержать атаку врагов на лагерь. Хотя многое ли он сможет сделать один?

Но помощь пришла к нему. В самый последний перед столкновением с атакующими момент справа к де Пейну подбежали двое оруженосцев, поставленных до этого в карауле на краю поляны и задремавших на посту, а слева присоединились Джеральд и Роже Вен. Пятеро против сотни (а в том, что врагов было никак не меньше, Гуго не сомневался), они встали плечом к плечу, широко расставив ноги, чуть нагнувшись вперед, подняв щиты и выставив длинные мечи навстречу атакующей из леса пехоте.

Столкновение было ужасным. С разбегу по щитам обороняющихся ударили топоры и короткие копья атакующих. И правый фланг обороны франков рухнул, двое молодых шампанских оруженосцев, подоспевших справа на помощь к командиру отряда, окровавленными упали в траву. Но левый фланг и центр устояли. Де Пейн своим щитом отразил несколько тяжелых ударов, Роже Вен, у которого щита не было, мечом отбил два летящих в него копья, а Джеральд, присев и удачно подставив свой небольшой круглый щит, перекинул двоих атакующих через себя, прорубив при этом мечом в их телах заметные бреши. Но орда продолжала движение, она обтекла горсточку отчаянно защищающихся бойцов и неумолимо покатилась дальше к лагерю. Теперь они втроем стояли в самом центре вражеского войска, и только прижавшись спиной к спине кое-как отражали сыпавшиеся со всех сторон удары.

И никто из этих троих не знал, что невидимый щит прикрывал их. То был щит из спирали тончайшего прозрачного светлого пламени, которым монах Адамус, не участвовавший как будто бы в бою, а просто стоявший в центре шампанского лагеря, опираясь на посох и шепча молитвы, сдерживал мрачную силу леса, обрушившуюся на пришельцев. И только благодаря молитвенной магии монаха эти трое пока держались. Теперь их судьба зависела от действий тех, кто оставался в лагере. Сумеют ли шампанские рыцари дать отпор неожиданной угрозе, не растеряются ли без командира?

Там, около палаток, уже вовсю кипел бой. Слышалось ржание коней и звон оружия. Громко трубили боевые рога. Значит, хотя бы некоторые шампанцы все же успели вооружиться и сесть в седло.

– Нужно отступать к своим. Здесь мы погибнем, – сквозь шум боя сказал Роже Вен.

И медленно, шаг за шагом прорубаясь сквозь ряды неприятелей, начали они втроем движение к лагерю. А оттуда уже слышался клич «За Шампань!». Гуго де Пейн узнал голоса лучших рыцарей из своего отряда: – Хельге Гундесвана, Фридерика де Бриена и Эндрю де Бова, – ив сердце его затеплилась надежда.

И действительно, эти трое успели не только вооружиться, но и сесть на коней, и теперь быстро собирали вокруг себя весь отряд, не давая в то же время атакующим пехотинцам окружить лагерь. Боевой топор норманна и длинный меч бургундца разили насмерть, взлетала и опускалась без единого промаха тяжелая шипастая булава в руках де Бова, а огромные рыцарские кони били копытами так, что враги, едва попав под удар, валились наземь без движения. И эти трое выиграли драгоценные мгновения. Из-за их спин, из-за палаток, громко крича боевой клич шампанцев, вырвались еще с десяток всадников с Гильомом де Мондидье и Озериком де Трифе впереди. Рыцари и их оруженосцы, которые в бою немногим отличались от самих рыцарей, опустили прочные ясеневые копья и устремились в самый центр вражеской пехоты.

И пехота не выдержала. Топоры и короткие пики плохо помогали против слаженно нацеленных длинных рыцарских копий, и наступающие сразу потеряли под копытами контратакующей тяжелой конницы убитыми и ранеными больше двух десятков своих. Ряды оставшихся врагов дрогнули, смешались и начали утрачивать боевой пыл, теперь уже больше отбиваясь, чем нападая, а между тем из лагеря, из-за синих палаток выехало еще с десяток закованных в броню кавалеристов. Это и определило исход сражения. Сила леса заколебалась и начала отступать, пятясь обратно в свою мрачную чащу. Пехота не выдержала натиска шампанской кавалерии и побежала, атака захлебнулась и стала быстро откатываться назад. Напрасно что-то кричал командир, размахивая мечом. Его войско уже бросилось к своему лесу, желая лишь одного: скорее спастись от свирепых всадников.

Положение стремительно менялось. Теперь уже шампанцы преследовали на флангах врагов в рогатых шлемах, а в середине в окружении находился не Гуго де Пейн со своим оруженосцем и с разведчиком графа Тулузского, а командир нападавших с несколькими его воинами.

Сознавая свое положение и не желая отставать от собственного войска, командир лесных воинов развернул коня. Но путь к отступлению был для него уже отрезан: трое пеших франков преградили ему дорогу к лесу. В азарте атаки он совсем забыл об этой горсточке бойцов, вставших на дороге у сотни его людей. Он думал, что они давно уже нашли свою смерть, но нет. Целыми и невредимыми стояли перед ним трое воинов. В центре – рыцарь с большим желтым щитом, в добротной длиннополой черной кольчуге из мелких закаленных колец, в латных сапогах и в прочном шишаке на голове, а рядом с ним – двое латников в доспехах полегче, но ничуть не менее грозные. Со всех сторон возле этих троих лежали поверженные тела лесных пехотинцев, с длинных мечей франков капала кровь, но в глазах их не было ни азарта, ни ненависти, только усталость и спокойная готовность к битве. И человек на сером коне понял, что проехать мимо них будет непросто. Но другого пути к лесу у него уже не осталось: на флангах остриями длинных копий беспощадно гнала лесную пехоту тяжелая кавалерия франков, а из лагеря на поляне все выезжали и выезжали новые всадники. И командир лесных воинов пришпорил коня.

Всадник на сером коне мчался прямо на них. В последний момент, чтобы не попасть под копыта разогнанного коня, Гуго де Пейн отскочил в сторону, прикрывшись щитом от сильного удара тяжелого меча всадника. Роже отпрыгнул в противоположную сторону и нанес удар мечом, который, впрочем, лишь скользнул по круглому железному щиту врага, не причинив никакого вреда. Успешнее всех действовал Джеральд. Он кинулся к коню сбоку и одним точным взмахом, кончиком своего меча, рассек подпругу седла. Всадник проскакал еще несколько шагов и свалился в траву. В два прыжка де Пейн оказался с ним рядом и, направив меч на поверженного врага, прокричал:

– Сдавайтесь, сударь! Я беру вас в плен.

Но упавшему было не до него: при падении с коня командир лесных пехотинцев повредил правую ногу и теперь, обхватив ее двумя руками, катался по земле и хрипел от боли, не обращая никакого внимания на нацеленный в него окровавленный меч. Увидев пленение своего предводителя, люди его прекратили всякое сопротивление и побежали к лесу, надеясь укрыться в густом подлеске от преследования вражеской конницы.

– Джеральд, труби в рог отбой. Пусть не преследуют их. В лесу может ждать новая засада, – коротко распорядился де Пейн и перекинул Джеральду подарок де Монбара. Оруженосец подхватил рог на лету и затрубил сигнал общего сбора.

Почти тотчас на звук командирского рога начали подъезжать всадники. Первым подскакал Франсуа де Шонэ и с ним еще несколько молодых рыцарей и оруженосцев. Затем примчались Озерик де Трифе. Фридерик де Бриен и еще пятеро рыцарей, потом подоспели остальные, а последним появился тяжеловесный Эндрю де Бов с оруженосцем Бертраном, таким же грузным и ширококостным, как сам де Бов. Теперь весь отряд собрался вокруг своего командира. Взмыленные лошади, разгоряченные только что окончившейся схваткой лица людей, кровь на клинках, кровавые брызги на щитах, на попонах юней, на доспехах и плащах всадников…

Рыцари окружили своего молодого командира, стоящего с обнаженным мечом над поверженным вождем нападавших. Вокруг распростерлись в невысокой весенней траве тела убитых. Среди десятка врагов здесь неподвижно лежали и двое молодых шампанских бойцов. Двое рыцарей сразу бросились к ним. Ведь это были их верные оруженосцы.

Гуго тоже подошел, присел рядом. Он помог перевернуть одного из лежащих на спину. Глаза оруженосца были закрыты, но лицо, бледное и окровавленное, выражало спокойствие. Удар топора пришелся по шлему, и шлем был расколот, а из-под него текла кровь. Скорее всего, он мертв. Но нет. Внезапно раненый дернулся и застонал. Значит, живой. Один из рыцарей быстро, но осторожно перерезал милосердником ремешок разрубленного шлема. Под искореженным железом на голове несчастного оказалась страшная рана. Лезвие топора оставило широкий кровавый след с левой стороны головы, отрубив ухо и обнажив кость. Но удар топора все же не был прямым. Прорубив шлем, лезвие только скользнуло по черепу воина. Поэтому, скорее всего, он выживет, хотя и будет всю жизнь носить на месте левого уха безобразный огромный шрам.

Со вторым раненым было хуже. Вражеская пика пробила кольчугу и вошла глубоко в правую сторону груди между ребер бедняги. Он лежал на спине, широко раскинув руки, и был без сознания, а длинная пика страшно возвышалась над ним, подрагивая. Рыцарь лет тридцати Эрнан де Керк, чьим оруженосцем был раненый, одним сильным и резким движением выдернул пику. Из раны брызнула алая кровь, она пенилась и пузырилась. Несчастный захрипел, закашлялся кровью, задергался всем телом, и успокоился навсегда. Голубые глаза молодого оруженосца широко раскрылись, в них отражался ясный весенний день, ставший для него последним.

Тело убитого оруженосца подняли и отнесли к палаткам. Туда же перенесли раненых и взятого в плен вражеского предводителя со сломанной, как оказалось, ногой. Он по-прежнему только стонал и не говорил ничего. Его, огромного бородатого мужчину в самом расцвете сил, осторожно, словно ребенка, положили на траву под деревом посреди лагеря, и подошедший проводник Яков, сведущий в искусстве лечения, начал оказывать помощь поверженному всаднику.

Звали и брата Адамуса, но он почему-то все не появлялся. Оказалось, что странный припадок случился с монахом во время боя. Несколько человек видели, как в самом конце сражения, когда враги уже побежали, пожилой капеллан вдруг покачнулся и начал падать, глаза его закатились, изо рта пошла пена, а из носа потекла струйка крови. В последний момент старика поддержали оказавшиеся рядом оруженосцы, он был отнесен в палатку к раненым и уложен на теплые шкуры, служащие походной постелью.

Обеспокоенный Гуго де Пейн сразу же поспешил к монаху в палатку и присел возле его ложа. Брат Адамус лежал на спине без движения. Руки его были холодны, глаза закрыты, но он дышал. Возможно, кто-то в горячке боя случайно налетел на монаха и оглушил его. Гуго попытался осмотреть капеллана, ощупать голову через спутанные седые волосы. Но внезапно Адамус открыл глаза.

– Что с вами? Как вы себя чувствуете? Вас ударил кто-то из нападавших? – озабоченно спросил Гуго.

– Не беспокойся, добрый рыцарь. Не ищи виноватых. Сражение с лесом было нелегким. Все силы мои ушли. Но я рад, что все, кажется, кончилось хорошо. Сейчас оставь меня: я очень устал и должен немного поспать, – слабым голосом произнес Адамус, и лицо его осветила улыбка умиротворения.

Засыпая, брат Адамус вспоминал последний разговор со своим духовным наставником, великим магистром тайного ордена, известным людям из отряда Гуго де Пейна под именем аббата Мори.

– Это очень опасный поход, брат, – сказал тогда наставник монаху.

– Я знаю, и я готов к опасностям. Ради дела Света я готов на все, – произнес брат Адамус.

– Что ж, это твой выбор. Но мой долг предупредить тебя: шансов на успех предстоящей экспедиции мало. Никто из нашего братства не вправе заставить тебя идти с этим отрядом, ибо Свет не заставляет. Посему, спрашиваю тебя еще раз: прислушался ли ты к голосу своего сердца? – задал вопрос аббат Мори.

– Мое сердце всегда с теми, кто послан на битву с тьмой. Все эти годы я готовился. И вот, час настал. Я пойду с отрядом шампанских рыцарей. И чем бы ни кончилось для меня это путешествие, я готов принять все безропотно во имя Господа и Света Его, – сказал Адамус. Великий магистр смерил монаха взглядом и напутствовал:

– Хороший ответ, брат Эти рыцари – люди суровые и бесстрашные. Мало что из проявленного в мире Земли способно остановить их. Даже те, кто идет неявными тропами темного мира вряд ли решатся напасть на них в открытую. Но знай: с самого начала похода тьма обязательно пойдет по пятам за ними. Потому и говорю тебе, что будет опасно. Потому, в надежде перехитрить тьму, и выбран обходной путь. В дороге будь осторожен и береги себя. Предупреждай де Пейна об опасностях заранее и оберегай его, насколько сможешь. На него и на его оруженосца можно полагаться. Джеральд по прозвищу Хромой Джек простой малый с виду, но он хранит тайны светлых друидов, а ты знаешь, откуда они пришли и остатками какого народа были. Все остальные в отряде лишь мышцы. Мощные, тренированные, но без головы они – ничто. А голова там – де Пейн.

– Этот де Пейн, он тоже наш? Он из Братства? – спросил монах.

– Он пока не посвящен, он еще Озирающийся, но я приоткрыл перед ним завесу неведения, и он уже в начале Пути, ибо Маяк горит в его сердце с самого рождения. А ты знаешь, как мало теперь рождается людей, у которых в сердце зажжен Маяк Светлоогненный. Потому и прошу тебя оберегать его, – сказал аббат.

– Я сделаю для его безопасности все, что будет возможно, – смиренно произнес Адамус.

– Спасибо, светлый брат мой. Нужно проложить путь до Срока и удержать его, чтобы тьма не опередила нас и не перерезала дорогу. Сейчас Срок настал, и тайные знаки откроются тому, кто способен их разглядеть. А ты как раз из тех немногих, кто на это способен. Будем надеяться на Господа, и молиться за тебя и за весь отряд, – произнес великий магистр.

– Спасибо за наставления, Учитель. Я постараюсь сделать все, что смогу. План Братства мне ясен, и тайная задача понятна. Но какова будет моя явленная роль в отряде? – спросил монах.

– Ты пойдешь с ними в качестве капеллана и лекаря, если потребуется. Какой же отряд благородных воинов обходится без духовника? Но внешнее твое предназначение оставим для рыцарей. И да пребудет с тобой Свет Господа, брат! – сказал аббат Мори.

Таким образом, великий магистр тайного братства, известный де Пейну под именем аббата Мори, дал брату Адамусу очень важное поручение, от успешного исполнения которого, возможно, зависел ход событий всей дальнейшей истории человечества. К Свету или к Тьме в последующие годы склонятся чаши весов равновесия на Земле? Будут ли люди и дальше пребывать в невежестве во мраке «темных веков», или доброта, любовь и стремление к Возрождению знаний начнут просыпаться в них? Сейчас это зависело и от действий брата Адамуса. Сейчас он оказался на самом переднем крае битвы Вселенских Сил, и ему предстояло либо выполнить порученное, либо погибнуть. Но разве не к этому шел он сознательно всю свою жизнь?

Из палатки для раненых Гуго де Пейн вышел на воздух. Враги давно уже скрылись в лесу и растворились среди деревьев. Словно и не было их внезапной атаки. Туманное утро сменил яркий солнечный день. Шампанцы выставили своих людей около леса, вернулись в лагерь, подсчитали потери. Оказалось, что кроме пронзенного пикой в грудь молодого оруженосца рыцаря Эрнана де Керка, в этом бою в отряде не потеряли убитыми ни одного человека, хотя трое раненых все же прибавилось, а состояние одного из них вызывало серьезные опасения. Под одним из рыцарей пала лошадь, получившая страшный удар топором по голове. Но сам рыцарь по счастливой случайности почти не пострадал, лишь вывихнул ногу при падении с лошади. Еще несколько благородных животных получили ранения от стрел и пик. Но среди врагов потери оказались куда значительнее. На поляне остались лежать двенадцать убитых, и девять лесных воинов, среди которых было несколько раненых, попали в плен, включая и конного командира лесной пехоты.

Но, несмотря на одержанную победу, на лицах шампанцев не замечалось ликования: положение отряда становилось тяжелым. Припасы кончались, путь назад был отрезан разрушенной гатью и войсками графа Жеводана, а впереди ждал угрюмый лес, дремучий, сам по себе таящий опасности, и к тому же, как они только что убедились, полный врагов. Все понимали, что там, в мрачной вековой чаще, рыцарская конница будет бесполезна, застрянет в густом подлеске, а значит, продвигаться вперед нет почти никакой возможности. И только пока они стояли лагерем здесь, на открытом месте, на этой большой поляне в несколько полетов стрелы шириной между болотом и лесом, у них имелось преимущество перед свирепой лесной пехотой.

До сих пор оставалось неясным и то, чьими подданными являлись эти лесные жители, напавшие на них так внезапно, и что вообще это был за народ. Странные лесные бородатые люди, говорящие между собой на непонятном языке, облаченные в старинные доспехи из металлических пластинок, нашитых внахлест на грубые кожаные куртки. На ратников графа Жеводана лесные воины вроде бы не походили, но их однородное вооружение и слаженность действий говорили о том, что шампанским рыцарям встретилась на пути не просто большая банда лесных разбойников, а настоящее войско.

Итак, причина нападения лесной пехотной дружины на шампанский отряд была непонятной, а пленные не желали отвечать ни на какие вопросы.

То ли они не знали языка франков и других европейских языков, на которых к ним обращались рыцари графа Шампанского, то ли просто не собирались ничего говорить победителям.