Текст книги "Кобра"

Автор книги: Тимоти Зан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

За его спиной поднялся шум. Он обернулся, почувствовав от этого движения легкую боль, и увидел, что Илона спрыгнула на землю.

– Это был превосходный удар! – прошептала она ему прямо в ухо.

– Края щита стесаны так, чтобы было невозможно выбить его снаружи. Ты имеешь представление, где мы находимся?

– В западной части поместья. Ворота находятся на севере.

– Нам не нужны ворота. Мы можем легко перемахнуть стену прямо здесь. – Джонни не оставляла мысль, что Трофты могли направить на них подслушивающие микрофоны, поэтому он говорил главным образом для них. – Но сначала мне нужно проверить, настроены ли лазеры на цель, выходящую с территории поместья.

Признаков солдат противника по-прежнему не было. Подойдя к выбитому оконному щиту, он приподнял его и осмотрел. Кирилианская сталь толщиной около пяти сантиметров. Но он не представлял еще, подойдет ли она для той цели, которую он наметил. Однако времени на поиски чего-нибудь более подходящего у него не было. Приняв устойчивое положение, он с двух сторон ухватился за плиту и поднял ее над головой, подобно импровизированному зонтику. Потом, включив на полную мощность свои сервомоторы, запустил его к дальней стене.

Никогда еще он не использовал на максимуме свои способности и поначалу думал, что бросил панель щита слишком далеко. Несколько мгновений он томительно думал, что если она пролетит над стеной, его притворство относительно защитных лазеров будет разоблачено.

Но он зря опасался. Панель описала в небе дугу и, с треском ломая ветки деревьев, упала в середине зарослей примерно в двадцати метрах от стены.

Полет ее не вызвал никакого огня.

Джонни облизал пересохшие губы. Итак, автоматика не должна их беспокоить. А как насчет живых стрелков, которые, несомненно были наверху? Воздержатся ли они от стрельбы? Но с ними он ничего не смог бы поделать. Оставалось надеяться только на то, что они целиком и полностью будут полагаться на стену, которая, по их убеждению, должна была остановить его. Если будет так, то его план сработает.

– Готова? – прошептал он Илоне.

Ее глаза были по-прежнему прикованы к тому месту, где панель из кирилианской стали закончила свой полет.

– Сто чертей и одна ведьма! – выругалась она.

– Ну да, я готова. Мне бежать к стене?

– Так точно. Так быстро, как только сможешь. Я буду следовать за тобой, чтобы сразиться с любым, кто попробует остановить нас. О'кей, давай! – скомандовал он, бросив еще один внимательный взгляд вокруг.

Она припустилась вперед с такой скоростью, словно за ней гналась вся военная машина Трофтов. На бегу она слегка согнулась, что давало иллюзию защищенности. Джонни позволил ей обогнать себя на пять метров. Он включил оптические и акустические усилители, чтобы вовремя обнаружить любые признаки погони.

Но Резиденция Тайлера не подавала ни малейших признаков жизни. Вне всякого сомнения, они все выстроились на балконе, чтобы лицезреть, как люди пойдут на верную гибель. Джонни чувствовал, как нарастала волна напряжения внутри. «Еще несколько шагов! – снова и снова говорил он себе, прислушиваясь к ритму бега. – Еще несколько секунд, и все будет кончено.»

У самой кромки зарослей он увеличил скорость и в несколько прыжков настиг Илону.

– Подожди немного, мне нужно найти эту панель из кирилианской стали.

– Что? – вырвалось у нее из горла. – Что?

– Не задавай лишних вопросов. А вот и она. Нимало не удивившись, он обнаружил, что на листе тяжелого металла не было никаких признаков повреждений. Джонни поднял панель и поставил ее перед собой как дверь. Теперь ему нужно было получше за нее ухватиться.

– Что… ты… делаешь?

– Готовлюсь к нашему побегу. Иди сюда и стань напротив. Подойди же.

Она повиновалась, остановившись между ним и плитой.

– Обхвати меня руками за шею и держись крепче. Так, а теперь обхвати меня ногами за талию. О'кей. Что бы ни случилось, держись крепче. Поняла?

– Ага, – ее голос прозвучал невнятно, едва слышно, и по его дрожанию было видно, как напугана она была.

Возможно, она подозревала о том, что должно сейчас произойти.

До стены было двадцать метров. Джонни отошел еще на десять, чтобы было достаточно места для разбега.

– Все, пошли! – сказал он Илоне. – Держись крепче.

Завывание сервомоторов в его ушах заглушало даже тяжелые удары сердца. Ноги его тяжело впечатывались в размякшую землю, с каждым шагом по мере увеличения скорости оставляя все более глубокие следы. Восемь шагов, девять шагов, вот уже скорость достигла нужной величины, десять шагов…

Через мгновение колени его выпрямились, и они взмыли в воздух. Это движение Джонни отрабатывал на Эсгарде сотни и сотни раз. Поворот во время высокого прыжка, чтобы в горизонтальном положении перелететь над любой преградой, стоящей на его пути. В таком положении, лицом вниз, он приблизился к верхней части смертельно опасной стены и, оказавшись прямо над ней, выпустил металлическую плиту из рук и тотчас крепко обхватил Илону.

Вспышка оказалась невероятно яркой, хотя он видел всего лишь малую часть лазерного света, осветившего окрестности, отразившись от нижней поверхности кирилианской плиты. Раздался потрескивающий звук пламени, опалившего металл, и свист взрыва, но они были уже за стеной. В заключительной фазе прыжка Джонни сделал переворот, чтобы опуститься на землю вертикально. Это ему почти удалось, но приземлился он под таким углом, что не будь его кости и связки специально укреплены, то перелом лодыжек был бы неизбежен. Придя в равновесие, он еще крепче прижал к себе Илону и бросился бежать.

Ему удалось пробежать половину пути до ближайшего здания прежде, чем Трофты пришли в себя от изумления и открыли огонь. Лазерные блики лизали его пятки и бока, пока он старательно выписывал зигзаги по открытой местности. «Я догадываюсь, что вы хотите еще одного свидания со мной», – думал он, адресуя свои мысли Трофтам.

Придав своим сервомоторам предельное ускорение, последние двадцать метров пути он преодолел с рекордной спринтерской скоростью. Секундой позже они оказались за углом здания вне пределов досягаемости огня противника.

Но Джонни продолжал бежать, направляясь ко второй пустынной фабрике, что находилась через один квартал отсюда.

– Ты не знаешь, где тут можно укрыться? – на бегу спросил он Илону.

Она даже не потрудилась оторвать от его плеча своего лица.

– Беги дальше! – отозвалась она.

Даже в тряске бега он чувствовал, как ее колотит сильная дрожь. Джонни продолжал бежать, периодически меняя направление и пытаясь выйти в ту часть города, которая была ему знакома. Пробежав километр, а может быть, и больше, он, наконец, заметил знакомый перекресток и повернул на север. Теперь он спешил к одному из секретных телефонов подполья. Им еще оставалось преодолеть целый квартал, когда стал слышен звук приближающегося самолета. Оценив расстояние и скорость, Джонни решил не рисковать и свернул к ближайшему подъезду, но тот, конечно же, оказался запертым. После того, что они преодолели, стоило ли обращать внимание на какую-то запертую дверь? Через минуту они были уже внутри.

– Мы здесь в безопасности? – спросила Илона, когда Джонни поставил ее на пол. Потирая ребра, она выглянула из защищенного решеткой окна.

– Не совсем, но пока придется переждать здесь. Джонни нашел стул и присел, лицо его при этом сморщилось от боли. Сейчас, когда опасность немного миновала, у него появилось время, чтобы обратить внимание на состояние собственного тела. И, как оказалось, он был не так уж невредим, как полагал. На руках и туловище он насчитал, по крайней мере, пять ожогов от лазеров противника. Левая голень горела огнем, по-видимому, от утечки тепла из системы бронебойного лазера. Это был один из недостатков конструкции, о котором предупреждал Бей. У Джонни не было ни одной мышцы, которая не болела бы, а синяки были по всему телу. Он чувствовал, что одежда в нескольких местах была мокрой и липкой, но не знал, что это – кровь или пот.

– Нам нужно подождать, пока самолет пролетит мимо, и я смогу определить направление его полета. Но потом мне нужно будет найти телефон и предупредить подполье. Они решат, куда тебя пристроить, пока я вернусь в резиденцию.

– Пока что? – она резко повернулась, чтобы увидеть его лицо. На нем отражалась та же напряженность, что чувствовалась и в ее голосе.

– Пока я вернусь, – повторил он. – Ты этого не знаешь, но единственной причиной, по которой нам позволили уйти, была та, что они хотели собрать данные по моему оснащению в действии. Мне нужно попытаться выкрасть эти записи.

– Но это же самоубийство! – выпалила она. – Мы растревожили все их дьявольское осиное гнездо.

– Да, мы их растревожили, но все они сорвались в погоню за нами, – напомнил он. – Сейчас резиденция вряд ли будет так хорошо охраняться. А если я потороплюсь, то застану их врасплох. Во всяком случае, попытаться я должен.

Казалось, что она хотела что-то сказать ему и надула губы.

– В таком случае… тебе, наверное, не стоит терять время и звонить подпольщикам. Раз ты решил вернуться, тебе лучше отправиться прямо сейчас.

Джонни с удивлением уставился на нее. Не было произнесено никаких возражений, она не пыталась его отговорить. И тут он понял, что ровным счетом ничего о ней не знает.

– Где ты живешь, ты говорила…

– Я не говорила. И какое это имеет значение?

– Практически никакого… кроме того, что я нахожусь в невыгодном положении. Ты знаешь, что я – Кобра, а раз так, то знаешь, на чьей я стороне. Но о тебе я ничего не знаю.

Некоторое время она пристально смотрела на него и когда снова заговорила, от ее обычного сардонического тона не осталось и следа.

– Ты что, предполагаешь, что я наемница Трофтов? – спокойно спросила она.

– Я знаю о тебе только то, что ты сама мне рассказала, включая и точное описание того, как тебя бросили в камеру ко мне. Конечно, Трофты могли подобрать на улице случайного прохожего, но с их стороны было бы гораздо дальновиднее использовать кого-то, кому они могли доверять и кто, по их мнению, все же сумел меня додавить, если бы я отказался устроить для них зрелище.

– Разве я надавила на тебя?

– Нет, но в этом не было особой необходимости. А сейчас ты побуждаешь меня идти одному, не позвав на помощь даже силы подпольщиков.

– Если бы я была шпионкой, разве я отказалась бы от предложения попасть к подпольщикам? – парировала она.

– Я думаю, Трофты ничего не имели бы против, если бы я им дала ключ для надежного контроля над сопротивлением. А что касается побуждения тебя к действию, то должна заметить, что не являюсь экспертом по вопросам тактики. Но не кажется ли тебе самому, что прежде чем прибудет твое хваленое подкрепление,

Трофты вернутся в резиденцию и подготовятся к атаке?

– Похоже, что у тебя есть ответ на каждый вопрос, не так ли? – проворчал он. – Ладно, давай твои соображения о том, что мне с тобой делать.

Ее глаза слегка сузились.

– Ты что хочешь сказать?

– Если ты шпионка, тогда я не желаю, чтобы ты хотя бы на один шаг приближалась к подполью. Отпустить тебя я тоже не могу – вдруг ты предупредишь Трофтов о том, что я возвращаюсь?

– Ну, я не собираюсь возвращаться в резиденцию вместе с тобой! – с жаром воскликнула она.

– А я тебе этого и не предлагаю. Я думаю, мне просто нужно связать тебя и оставить здесь до моего возвращения.

У нее дрогнули мышцы лица.

– А если ты не вернешься?

– Утром тебя обнаружит хозяин магазина.

– Или еще раньше – Трофты, – тихо сказала она. – Не забывай, что нас ищут.

А что если она не шпионка? Тогда они наверняка убьют ее, чтобы никто не узнал, что Резиденция является их штабом.

– Ты можешь мне как-то доказать, что ты не шпионка? – спросил он, чувствуя, как пот заливает его лоб при мысли, что ему никакого выбора не остается.

– В течение следующих тридцати секунд? Не будь глупцом, – она глубоко вздохнула. – Нет, Джонни. Если ты хочешь, чтобы у тебя были какие-то шансы пробраться в резиденцию сегодня, тебе придется поверить мне на слово или отвергнуть мой рассказ. Если твои подозрения так сильны, что могут оправдать мою гибель… что ж, я ничего с этим не могу поделать. Я полагаю, вопрос состоит в том, стоит ради моей жизни рисковать твоей?

Раз вопрос ставится таким образом, то и раздумывать было не о чем. Он уже рисковал ради нее своей жизнью. И теперь было неважно, служила она Трофтам или нет. Враги, когда они прыгали через стену, желали ей смерти, также как и ему.

– Я предлагаю тебе найти какое-нибудь укрытие, пока патруль не дошел сюда, – грубовато сказал он, – и берегись самолета.

Снаружи слышался удаляющийся шум моторов. Не оглядываясь, он выскользнул в черноту ночи и направился в Резиденцию Тайлера. Но думал о том, что не совершает ли он последней в своей жизни непростительной ошибки.

Обратный путь занял у него гораздо больше времени. Пролетающие самолеты и разные наземные транспортные средства, проезжающие мимо, заставляли его прятаться. И чем ближе подходил он к своей цели, тем чаще ему приходилось это делать. По этой или другой причине, но к тому времени, когда в поле его зрения появилась стена Резиденции Тайлера, его решимость совершить эту сольную вылазку была сильна поколеблена. С тех пор, как они сбежали, прошло три четверти часа. Этого времени было вполне достаточно для Трофтов, чтобы начать стягивать назад свои силы в ожидании вероятной атаки. С включенным усилителем звуков, Джонни стал ощущать, что вокруг него со всех сторон нарастает гул, производимый механизмами Трофтов и их солдатами. Этот гул смешивался со щелчками и клацаньем нижних челюстей Трофтов, которыми они обычно сопровождали подобострастное обращение. Инопланетяне начали баррикадировать подступы к своей базе. Вынужденный, наконец, отменить свое решение, Джонни нырнул в одно из стоящих неподалеку заброшенных зданий. Осторожно пробираясь, он поднялся на верхний этаж и встал у окна, выходившего на резиденцию. Включив оптические усилители на всю мощность, он наблюдал за открывшимся перед ним зрелищем.

Теперь он наверняка знал, что проиграл.

Трофты были повсюду. Они перекрывали улицы, занимали позиции на крышах и в окнах, оборудовали лазерные огневые позиции у основания стены. Он видел, как подлетел последний самолет и сел у дальней стены, присоединившись к остальным, стоявшим вокруг резиденции. Такие оборонительные линии означали, что Трофты оставили всякую надежду на сохранение в тайне расположения своей резиденции. Самолеты наводили на мысль, что они готовы покинуть ее. Через несколько часов, через день или самое большее, два они уйдут, а вместе с ними – и записи их побега. А пока…

А пока лазеры защитной системы стены будут время от времени выключать, чтобы в ту или другую сторону пропускать самолеты. Большая часть бронированного вооружения находилась вне стены. Интригующая мысль… Но без подготовки он не мог воспользоваться этим преимуществом. Защитный кордон вокруг стены усиливался с каждой минутой, и подойти к Резиденции уже не представлялось возможным. Он даже не был уверен в том, что сможет выскользнуть из здания незамеченным и убраться подобру-поздорову.

"Мне не следовало приходить сюда, – мрачно подумал он, – теперь я здесь застряну, пока они не уберут все это нагромождение техники.

Он начал было отворачиваться от окна, когда вдруг здание, которое находилось левее от него, выпустило облако огня и стало оседать. Едва раскат взрыва достиг его ушей, как улицы внизу внезапно пришли в движение и засверкали вспышки лазерного оружия.

От неожиданности он остался стоять неподвижно у окна. Но теперь на смену удивлению пришел вопрос, как ему поступить дальше. Открыть лазерный огонь он не мог, так как положение его было слишком невыгодным. Но присоединиться к сражению можно и другим путем.

Еще несколько минут он продолжал наблюдать из окна, стараясь получше запомнить дислокацию и особенности позиций Трофтов. Потом, отойдя от окна, он принялся собирать осколки кирпичной кладки, вышибленные из стены во время сражений, проходивших здесь раньше. Брошенные Коброй точно в цель, они были не менее смертоносными, чем гранаты.

Он с завидным упорством продолжал очищать от Трофтов улицу, когда отблеск второго взрыва озарил небосвод. Джонни как раз вовремя поднял голову, чтобы увидеть красную вспышку в верхнем окне Резиденции Тайлера.

Через час сражение кончилось.

Обмотанный бинтами и утыканный трубками Холлоран больше походил на археологическую находку, чем на живого человека. Но оставшаяся часть его лица светилась таким счастьем, которого Джонни не замечал в нем на протяжении многих месяцев. Возможно, причиной тому было то, что, несмотря на мелкие потери, они, все три Кобры сумели выжить.

– Когда мы уберемся с этого астероида, – сказал Джонни остальным, – напомни мне послать тебя и Имеля на полное психическое обследование. Вы оба точно помешались.

– Почему? Потому, что мы предприняли такой же глупый шаг, который ты собирался совершить один? – невинным голосом спросил Холлоран.

– Глупый шаг, и ничего более, – с другой кровати отозвался Дойч. Его тело было покрыто гораздо меньшим количеством бинтов, что служило убедительным свидетельством его удачливости или мастерства. – Мы уже практически пробрались к самому месту, когда вы с Илоной совершили ваш головокружительный прорыв. Мы были так близко, что практически оказались внутри их временного пикета, когда они рванули за вами. Это оказалось очень своевременным, но с тактической точки зрения наше положение стало несколько затруднительным.

– Затруднительным! Мой Бог! Некоторые из нас чуть не поплатились там своей шкурой. – Холлоран мотнул головой в сторону Дойча. – Ты его должен за все благодарить… Тебе следовало видеть, через что он прошел, чтобы добиться этого. Не говоря уже о том, каким взглядом он одарил Борга и заставил всех рыскать по улицам в поисках тебя.

Джонни подумал, имели ли инопланетяне хоть малейшее представление о том, что Илона в действительности делала в том районе, когда они схватили ее.

– Я должник ваш, – сказал он, чувствуя, что не в силах выразить словами то, что чувствовал.

– Спасибо вам. Дойч махнул рукой.

– Забудь об этом. Ты бы для нас сделал то же самое. Кроме того, большую помощь оказали все из нашей группы и не только. С нами рисковала почти половина подполья Кранака.

– Надо еще учитывать ту трансляцию о месте тайного входа в тоннель, которую мы сделали сразу, как только позвонила Илона и сообщила детали, – добавил Холлоран. – Конечно, тебе ничего не сказали об этом. Само собой разумеется. Вот уж глупейший шаг! Но им чертовски повезло, что Трофты были слишком заняты, чтобы запеленговать передачу, хотя у них есть все оборудование для этого. Я думаю, что всей планете понадобится психиатрическая помощь, когда все это кончится.

Джонни улыбался вместе с ними, пряча, однако, признаки смущения, которое испытывал всякий раз, когда речь заходила об Илоне и ее роли в контратаке, организованной на резиденцию Тайлера Южным сектором подполья.

– Раз уж мы заговорили об Илоне – она должна подвезти меня в новый дом, который приготовила для меня Ама, – сообщил он им. – Но вы, ребята, отнеситесь к этому спокойно. Я вернусь, чтобы помочь вам, как только вы сможете двигаться.

– Спешить ни к чему, – беззаботно сказал ему Холлоран. – Эти люди относятся ко мне с большим уважением, чем вы – два шута.

– Он уже определенно поправляется, – фыркнул Дойч. – Иди, Джонни, не стоит заставлять Илону ждать.

Илона была внутри здания.

– Все в порядке? – спросила она коротко. – Тогда пошли. Они ждут тебя уже через несколько минут, и ты знаешь, как мы начинаем нервничать, когда выбиваемся из расписания.

Они вышли наружу, направились к автомобилю, припаркованному у обочины, сели в кабину и направились в сторону севера, оказавшись вдвоем впервые за те два дня, что прошли со времени их побега. Джонни откашлялся.

– Как идут дела с обыском Резиденции Тайлера? Она бросила на него быстрый взгляд.

– Неплохо. Правда, Колли, Имель и команда восточного сектора превратили его в груду развалин, но мы нашли массу интересных вещей, на уничтожение которых у Трофтов не хватило времени. Я бы сказала, что мы продвинулись несколько дальше, чем простой поиск записей с участием Джони Моро.

– Обнаружены хоть какие-нибудь их признаки?

– Нет, но это едва ли имеет значение. Я почти не сомневаюсь в том, что как только побег нам удался, они переправили их куда-то.

– Да, я знаю это. Но я надеялся, что если бы мы заполучили хотя бы копии, то имели бы точное представление об их знаниях и смогли бы оценить ту новую опасность, которая может теперь нам грозить.

– Да, это имеет большое значение. Но мне кажется, сильно беспокоиться не стоит.

Джонни хмыкнул.

– Ты недооцениваешь изобретательность Трофтов. Ты также недооцениваешь мое доброе сердце. Знаешь, ты бы могла мне сказать, что тоже была в рядах подполья.

Он ожидал, что она разразится цитатами из строгих и не всегда логичных местных правил безопасности, поэтому ее ответ совершенно обескуражил его.

– Конечно, могла, – произнесла она. – И если бы ты принял неверное решение, так бы и поступила… Но ты… ты сделал скоропалительные выводы насчет меня без всяких на то оснований, и мне захотелось… ну, просто захотелось посмотреть, как далеко ты зайдешь в своих подозрениях.

Она сделала глубокий вдох.

– Видишь ли, Джонни, не знаю, понимаешь ты это или нет, но мы все, кто работает с вами, Кобрами, более, чем боимся за вас. С тех пор, как вы высадились здесь, ходят слухи о том, что на Эсгарде вам якобы выдали «карт бланш» делать здесь все, что вы посчитаете нужным, включая и расправы на месте за любой проступок, который покажется вам подозрительным, лишь бы выкинуть с планеты Трофтов.

Джонни с удивлением уставился на нее.

– Но это же абсурдно!

– Разве? Контроль со стороны Доминиона, расположенного в нескольких световых годах отсюда, на вас не распространяется, в отличие от нас. Если власть в ваших руках, то почему бы ее не сделать официальной?

– Потому что… – Джонни запнулся. – Так нам не освободить Адирондак.

– Это зависит от того, какова настоящая цель Эсгарда, не правда ли? Если они больше заинтересованы в том, чтобы ослабить военные способности Трофтов, то наш маленький мир как нельзя лучше подходит для этого.

Джонни покачал головой.

– Нет, я понимаю, что трудно судить об этом, находясь здесь. Но одно я могу сказать твердо – присутствие Кобр на Адирондаке не означает достижения военных целей за счет гражданского населения. Если бы ты только знала, какой тщательный отбор мы проходим, чтобы попасть в подготовительный отряд и сколько хороших людей было отфутболено еще во время тренировок.

– Конечно, я все хорошо понимаю. Но военные цели имеют тенденцию меняться, – она пожала плечами. – Но как бы то ни было, эта проблема скоро станет риторической.

– Что ты этим хочешь сказать? Она натянуто улыбнулась.

– Сегодня утром мы получили с орбиты сигнал. Все подразделения подпольщиков и Кобр должны немедленно начать подготовку к наступательно-саботажной кампании.

Джонни почувствовал, как у него опустилась челюсть.

– Наступательно-саботажной?

– Именно это было сказано. И если она пройдет успешно… Мы многим будем обязаны Кобрам, Джонни, и мы никогда не забудем вас. Но мне кажется, мы не станем сожалеть, когда вы уйдете.

На это замечание ответить было нечем, и весь остаток пути они провели в молчании. От его прежнего места обитания Илона проехала еще несколько кварталов и остановилась у другого, намного более неприглядного здания. В дверях стояла женщина с усталыми глазами. Поздоровавшись, она проводила Джонни в его квартиру на верхнем этаже, куда уже были доставлены его скудные пожитки. Поверх чемоданов белел маленький конверт. Нахмурившись, Джонни распечатал его. Внутри лежал простой лист бумаги с короткой, щемящей душу запиской.

"Дорогой Джонни,

Мама говорит, что ты уезжаешь куда-то и больше не вернешься к нам. Пожалуйста, будь осторожен и в плен больше не попадайся. Приезжай повидаться со мной. Я люблю тебя.

Дэнис."

Свернув записку и сунув ее обратно в конверт, Джонни улыбнулся. «Ты тоже будь осторожна, Дэнис! – подумал он. – Может быть, хотя бы ты будешь вспоминать нас добрым словом».

ОТСТУПЛЕНИЕ

Переговоры были завершены, мирный договор подписан, ратифицирован и теперь проводился в жизнь. Эйфорический туман, сопутствующий всем заседаниям Центрального Комитета последних двух недель, начал рассеиваться.

Вэнис Дарл со дня на день ждал, что член Комитета Орме снова затронет вопрос о Кобрах, и он не ошибся.

– Это не вопрос о неблагодарности или несправедливости, это вопрос жизненной необходимости, – заявил член Комитета собранию. Голос его слегка задрожал.

Сидя позади него и имея возможность видеть только его спину, Дарл с беспокойством думал о том, что даже осанка старика выдавала его общую усталость. «Интересно, – размышлял он, – а другие догадывались о том, сколько сил у Орме отняла война?» А еще он размышлял над тем, насколько поймут остальные всю важность вопроса, раз старик решил доложить о нем лично.

По лицам присутствующих было видно, что большинство из них ничего не поняли. Это было видно по первому же выступлению после того, как Орме закончил.

Человек, который поднялся со своего места, сделал небрежный жест рукой, выражающий уважение.

– Если вы извините мой тон, – начал тот, – я полагаю, что Комитет уже достаточно наслышан о ваших заботах насчет Кобр. Если вы припоминаете, то именно по вашему настоянию мы посоветовали Армии предложить им чрезвычайно либеральные условия, чтобы они смогли остаться на службе, и на вашем месте я считал бы победой уже то, что свыше семидесяти процентов из них предпочли согласиться. Мы все слышали от командир? Мендро и его коллег о том, сколько приспособлений и вооружения попадут с оставшимися тридцатью процентами в обыденную гражданскую жизнь. Поэтому мы решили, что планы Армии вполне приемлемы. Но повторно предлагать тем людям остаться в Армии я рассматриваю как… излишнюю озабоченность.

«Или паранойю – вот как следует понимать его мысль», – подумал Дарл.

Но у Орме в результате оказался еще один довод, и когда тот выбрал из вороха документов на своем столе магнитную карту, Дарл понял, старик намеревается привести и его.

– Я отлично помню визиты командира Мендро, благодарю вас, – с кивком обратился он к своему оппоненту. – Я провел некоторые проверки представленных им факторов и цифр.

Вложив магнитную карту в считывающее устройство, он нажал на клавишу первой из выбранных им секций, и на просмотровых экранах присутствующих возникла картинка.

– Здесь перед вами в качестве функции времени предстанет процентное выражение того числа стажеров-Кобр, которые получили офицерские звания и были направлены на войну. Другими цветами обозначены постоянно меняющиеся в соответствии с последними данные первичные тесты скринирования, которые используются в Армии.

Лица присутствующих начали хмуриться.

– Вы говорите, что они никогда не отправляли воевать более восьмидесяти пяти процентов стажеров? – заговорила одна из женщин. – Я помню другую цифру, она равна девяносто семи процентам.

– Это число выражает то количество Кобр, которые физически были в состоянии отправиться на войну после тренировок, – уточнил Орме. – Остальные были забракованы по психо-социальным причинам.

– Ну и что? – кто-то пожал плечами. – Совершенных методов тестирования просто не существует. Но после того, как они делают отсев…

– Я полагаю, Орме тревожит их способность отсеять всех, – сухо заметил еще кто-то.

– Простая проверка отчетов очевидцев из Сильверна и Адиронака…

– Понадобятся месяцы, чтобы провести ее, – перебил Орме. – Но есть и еще кое-что. Если вам так нравится, можете не допускать мысли о том, что вероятность антисоциальных наклонностей у остальных Кобр велика. Но вы понимаете, что они вернутся вместе со своими боевыми нанокомпьютерами? Перепрограммировать их никто не собирается.

Все глаза обратились на него.

– О чем вы говорите? Мендро сказал… – говорящий замолчал.

– Мендро исключительно мастерски уклонился от прямого ответа на вопрос, – печально произнес Орме.

– Сущность вопроса состоит в том, что нанокомпьютеры не могут быть перепрограммированы, они изготовлены раз и навсегда. А после того, как они были имплантированы в мозг, извлечь их нельзя уже после непродолжительного времени, так как это нанесет большую травму соседним тканям мозга.

– Но почему же нам не сказали об этом?

– Поначалу, я полагаю, причиной было то, что Армия очень нуждалась в Кобрах. Все из-за опасения, что мы наложим свое вето или заставим изменить первоначальный замысел. Потом вопрос не поднимался потому, что уже ничего нельзя было сделать.

Насколько был осведомлен Дарл, это было правдой только наполовину. Все данные по нанокомпьютерам Кобр были в документах, представленных для утверждения, и если бы кто-нибудь, кроме Орме, пожелал докопаться до них, то без особого труда мог бы это сделать. Вероятно, Орме решил приберечь этот нюанс для будущего воздействия на членов Комитета.

Гневная дискуссия продолжалась еще некоторое время, но к тому моменту, когда она завершилась, от первоначальной эйфории не осталось и следа. Но если поначалу новое чувство реализма возродило надежды Дарла, то конечный результат разрушил их до основания. Против Орме проголосовало девятнадцать человек, за его точку зрения – только одиннадцать.

Потом в своем офисе Орме успокаивал Дарла.

– Вам бы уже пора осознать, что чистые победы встречаются так же редко, как и миры с кислородосо-держащей атмосферой. Мы заставили их думать. Понимаете, думать, а на этой ступени это самое большее, на что мы могли надеяться. Теперь Комитет будет особенно внимательно наблюдать за Кобрами. Если понадобится вмешательство, нам не потребуется лишних усилий, чтобы добиться желаемого.

– Но всего этого можно было бы избежать, если бы они обратили должное внимание на проект «Кобра» с самого начала, – проворчал Дарл.

– Никто не в силах контролировать абсолютно все, – повел плечами Орме. – Кроме того, здесь имел место важный психологический фактор. Большая часть Доминиона считает военных и правительство двумя неотъемлемыми частями единой монолитной структуры. Так и наш Комитет. Независимо от того, отдает он в этом себе отчет или нет, но в его коллективном подсознании сохраняются атавизмы этого положения. Вы и я, выросшие на Эсгарде, обладаем тем, что я называю более реалистичным взглядом на то, где именно и в какой степени наши цели расходятся с целями Армии. Они задумали Кобр с единственной целью выиграть войну, следовательно, вся их подготовка, оснащение, включая и программирование нанокомпьютеров, имели смысл только в рамках достижения той военной цели. Комитету следовало всего лишь вспомнить о том, что войны рано или поздно кончаются. Но он этого не сделал. Вместо этого мы решили, что Армия уже подумала за нас.