Текст книги "Лысый диктатор (СИ)"

Автор книги: Тимофей Юргелов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

ДИКТАТОР. Разве?.. А где тогда пустой магазин?

СОЛДАТ. За окно выкинул... Не думай ты о всякой ерунде ─ сейчас не об этом надо думать...

ДИКТАТОР. Ну да, ну да... Надо думать, как выбираться отсюда...

СОЛДАТ. Да нет, отсюда уже не выберешься... Пора бы о вечном задуматься...

ДИКТАТОР. С какого бодуна ─ не собираюсь я еще умирать!

СОЛДАТ. Я тебя понимаю... Все так говорят... А что делать? Пожил ты хорошо, а сколько молодых погибло из-за тебя, которые жить только начинали, ─ и ничего: мальчики кровавые по ночам не мучили. И патриарх увещеваниями не докучал. Так что пожил ты в свое удовольствие, пришло время платить по счетам. Как говорится, заплатил налоги ─ и спи спокойно!

ДИКТАТОР. Что значит "спи спокойно"?

СОЛДАТ. Ну... покойся, милый прах, до радостного утра...

ДИКТАТОР. Не знаю, кто смерть эту выдумал? Зачем она, вообще, нужна? Жил бы человек вечно...

СОЛДАТ. Может быть, смерть придумана затем, чтобы такие, как ты, иногда освобождали мир от своего присутствия и давали ему надежду на лучшее. Бедный лысый диктатор!.. Хочешь, я тебя пристрелю, как только они сюда ворвутся, чтобы надругались лишь над твоим трупом. (Направляет пулемет).

ДИКТАТОР. Нет! Только не это... Господи, спаси и помоги!..

СОЛДАТ. Бога вспомнил. Вот помолись... Знаешь какую-нибудь молитву-то?

ДИКТАТОР. Мама меня учила, но я забыл уже... "Отче наш, ежи... еси"... Ежи там все какие-то... Не помню!..

СОЛДАТ. Что, и патриарх тебя не научил? ─ чем же вы с ним занимались? Деньги считали? ─ а может?.. Знаешь, какие слухи про него ходят?.. Шалун, говорят, тот еще... Ну, молись своими словами, пора уже...

Диктатор на коленях что-то шепчет сначала про себя, затем вслух.

ДИКТАТОР. Мама-мамочка, дорогая, любимая, как же мне плохо! Ты одна только меня любила ─ отец-мудак лупил, как сидорову козу, ─ ты одна меня жалела... Боже мой, мама моя, прости меня!..

СОЛДАТ (гладя диктатора по голове). Бедный-бедный лысый диктатор!.. Лучше бы тебе совсем на свет не родиться! Даже для самого себя тебе было бы лучше умереть в утробе матери. Или стать, на худой конец, священником...

ДИКТАТОР. Почему священником?

СОЛДАТ. Да так, навеяло...

ДИКТАТОР. Я в детстве хотел быть летчиком.

СОЛДАТ. Тогда тебе лучше было бы стать летчиком и разбиться в первом полете. Даже просто подавиться крендельком тебе было бы гораздо лучше для самого себя. Бедный-бедный лысый дурачок...

ДИКТАТОР. Тебя меня жалко ─ хоть маленько?

СОЛДАТ. Нет, мне обманутых тобой жалко. Тех, на площади, раздавленных танками, жалко, и тех, кто в них сидел и ехал на толпу, и кто поджигал танки, и тех придурков, кто стрелял в поджигателей с крыш. Этих всех жалко, хоть жалеть мне и не положено. А тебя, я думаю, сейчас во всем мире никому не жаль. Даже твою несчастную мать, наверно, тошнит от тебя в аду. Потому я и говорю: бедный-бедный лысый диктатор ─ никому-то ты не нужен, никто тебя не жалеет. И если сейчас подвесят за ребро ─ никому жалко тебя не будет. Миллионы погубленных тобой жизней жалко ...

ДИКТАТОР. Ну не миллионы, не миллионы... Фашисты все врут. Всего несколько десятков... ну, сотен ─ тысяч... И то для блага народа...

СОЛДАТ. А еще больше мне жаль те погибшие души, которым ты задурил мозги патриотическим угаром и толкнул на преступления...

ДИКТАТОР. Ты кто такой, чтобы меня судить! Откуда ты, вообще, взялся? че тебе от меня надо?!

СОЛДАТ. Ну я же этот... как его?.. Высший... Нет ─ Верховный Суд... Меня же Верховным Судом вновь избранный президент назначил...

ДИКТАТОР. Какой ты в жопу Верховный Суд! Да ты никто ─ никто! Какой-то солдапер из оцепления ─ даже не сержант! Ну и что, что у тебя пулемет, ─ сейчас это уже не имеет значения! Меня убьют ─ тебя тоже убьют, только я миллионами управлял, я свое имя в истории оставил ─ и не важно, как меня будут вспоминать ─ а я уверен: через какое-то время все переоценят и будут вспоминать с благодарностью, ─ а ты так ─ пушечное мясо: сгинешь ─ и никто тебя не вспомнит...

СОЛДАТ. Истинно, истинно говорю тебе: через пятьдесят лет тебя уже никто не вспомнит и не оценит, потому что не останется ни одного русского на Земле.

ДИКТАТОР. Рассуждаешь прям, как пророк какой-то или...

Солдат встает и идет к столу.

СОЛДАТ (полуобернувшись). Ну, договаривай...

ДИКТАТОР. Присядь ─ подстрелят!.. Раньше времени...

СОЛДАТ. Там никого нет ─ выгляни в окно: там никого и ничего нет.

ДИКТАТОР. Как никого?.. А фашисты?.. (Пытается и боится выглянуть в окно).

СОЛДАТ. Нет там никого и ничего: ни фашистов, ни линии дотов, ни леса, ─ вообще, ничего. Пустота и Ничто...

ДИКТАТОР. А стрелял тогда кто?.. А стекла на полу?..

СОЛДАТ. Все видимость. Разве ты не знал, что мир этот ─ одна видимость; и ты приобрел видимость, а потерял то, что только и есть надежного в этом мире...

ДИКТАТОР. Не верю я во все это. Да и патриарх мне говорил ─ по секрету, правда, ─ что там (показывает на потолок) неизвестно, что еще будет, ─ может быть, там и нет ничего...

СОЛДАТ. Здесь-здесь нет ничего...

ДИКТАТОР (догадавшись). Так мы что, уже не здесь, а там... То есть не там, а здесь... Тьфу ты, совсем запутал!..

СОЛДАТ. Вообще, по большому счету, мы ─ Нигде. Да ты выгляни, не бойся, ─ сразу все сам поймешь...

Диктатор осторожно выглядывает, все больше приподнимаясь.

ДИКТАТОР. Туман какой-то ─ и все...

СОЛДАТ. Это не туман: это ─ Ничто...

ДИКТАТОР. Ты гонишь!.. Стоп-стоп-стоп, ты что, хочешь сказать?..

СОЛДАТ. Да-да. Именно то, что ты подумал: в йогурте было не снотворное...

ДИКТАТОР. Как не снотворное?.. А я думаю: почему живот так сильно болел, а потом перестал... Вот гад-безопасник-сука: я его из вертухаев вытащил, человеком сделал!..

СОЛДАТ. Так оно обычно и бывает у вас ─ у людей: старая хлеб-соль забывается...

ДИКТАТОР. Да ну, чепуха какая-то... Не верю я во все это!..

СОЛДАТ. Ну... Хозяин ─ барин...

ДИКТАТОР. Ладно. Допустим, мы на том свете ─ а ты тогда кто? и что ты здесь делаешь?

СОЛДАТ. Одно уточнение: раз мы уже здесь, то мы на этом свете. Кто я? Ну кто я?.. Посланный за тобой.

ДИКТАТОР. Посланный?.. Посланник что ли? Но ангелы не ходят с пулеметами!

СОЛДАТ. А с чем, с копьями? Или с крючьями? Хорош бы я был с копьем в амбразуре дота.

ДИКТАТОР. Да и на ангела ты совсем не похож: какой-то чумазый и...

СОЛДАТ. Ну-ну!..

ДИКТАТОР. ...и прокопчённый...

СОЛДАТ. Сам уже все понял?

ДИКТАТОР. Падший, что ли?..

СОЛДАТ (кривляясь). Нет! Просто в доте холодно: на печках ты сэкономил ─ вот и греемся по-черному: костерок на полу разводим.

ДИКТАТОР. Мамонов... Мамона ─ значит... А почему Мамона, почему не другой?!

СОЛДАТ. Не Самаэля же за хапугой посылать. Хотели сначала сладострастника Асмодея отрядить, но потом решили: у того в Синоде много работы. Давай, говорят, ты лети ─ забирай: твоя креатура ─ под твоим чутким руководством начинал...

ДИКТАТОР. А где же мой ангел-хранитель? От бога тоже должен быть кто-то, чтобы сражаться за мою душу?

СОЛДАТ. Наверно, никто не захотел заступаться за тебя... Даже ангел тебя покинул, как твоя охрана, ─ я за него уже лет двадцать его работу делаю...

ДИКТАТОР. Но зачем вся эта комедия с инсургентами, с пулеметом, с инаугурацией?

СОЛДАТ. Не знаю, я тоже был против: зацепил за ребро и сразу ─ в круг седьмой, где парятся тираны, ─ или в восьмой, к поджигателям гражданских войн. Однако там (Показывает вверх.) иначе посчитали: решили дать тебе еще один шанс раскаяться. Да вот только ты им не воспользовался: жалел одного себя... Так что все ─ финита ля комедия! (Раздается орудийный залп, один из снарядов попадает в верхний этаж: падает люстра, осыпается штукатурка. Солдат поворачивается к окну.) Вот она ─ небесная увертюра конца! Финал паскудной драмы!

ДИКТАТОР. Стреляют... Значит, все туфта... На том свете пушек нет!..

СОЛДАТ. На этом, на этом свете... Всё и есть великая Туфта... Одна Туфта и томленье Духа!

ДИКТАТОР. Эй, солдат, ты говоришь: ты бессмертный?

СОЛДАТ. Все мы, по большому счету, солдаты ─ и все бессмертны...

ДИКТАТОР. Сейчас проверим ...

Достает золотой пистолет, стреляет солдату в спину, тот падает замертво.

ДИКТАТОР. Ну вот, никакой ты не бессмертный... Сказал же: не верю я во всю эту чепуху! Пугать меня вздумал... (Подходит, стреляет солдату в голову.) Фу, б...дь!.. (С отвращением отряхивает платком одежду.) Говоришь: не предусмотрительный? ─ а сам не обыскал даже... Молоко на губах не обсохло ─ меня учить... Теперь уже не обсохнет... Ну, пора валить отсюда... (Снимает ключ с шеи.) Эй, служивый!.. Вот он ключик-то от подземного хода ─ сам дурачок! Не слышит... Как раз в суматохе легче будет выбраться отсюда... (Надевает бушлат, каску солдата, берет пулемет за спину, отворачивает ковер, открывает крышку в полу и спускается вниз.) А я еще вернусь, вернусь я еще, ─ вот соберу силы и вернусь, как не раз уже возвращался...

Диктатор исчезает, крышка закрывается. Солдат встает и уходит.

Врываются несколько человек, в разномастном амуниции, с автоматами. Они обходят сцену, заглядывают во все углы. Командир садится в кресло диктатора, смотрит в зал. Вдруг крышка снова открывается, из люка пытается выбраться Лысый Диктатор, однако несколько рук стаскивают его вниз. Инсургенты этого не замечают. Крышка захлопывается.

КОМАНДИР ПОВСТАНЦЕВ. Народ меня любит...

Занавес