Текст книги "Перстень Мага"

Автор книги: Тим Доннел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Глава седьмая

Сквозь крошечное зарешеченное окошко под самым потолком проник тусклый свет раннего утра. Конан сидел на корточках у шершавой стены, уже в который раз пытаясь порвать цепь, стянувшую руки. Но все его попытки были тщетны – такая цепь могла удержать и взбесившегося слона. А штырь, заделанный глубоко в кладку, выдернуть тем более не удавалось, как он ни старался его раскачать, изо всех сил упираясь в пол ногами и напрягая стальные бугры мышц. Похоже, на этот раз он крепко влип! Но все-таки это еще не смерть! А пока он жив – жива и надежда!

Он наконец оставил цепь в покое и, прислонившись к стене, прикрыл глаза. Днем или вечером Шафраст снова велит привести его, а может, и сам придет сюда… Во всяком случае, можно будет попытаться свернуть мерзавцу шею! Варвар вновь начал лихорадочно обдумывать всевозможные способы бегства. Вдруг он, не открывал глаз, почувствовал, что там, за окном, что-то мелькнуло, на мгновение заслонив свет. Он поднял голову, ожидая. Так и есть, чуть заметно дрогнула ветка, раздался чуть слышный свист. Конан быстро поднялся, сделал шаг к окну – цепь звякнула и натянулась. Снова тень заслонила утренний свет, и киммериец увидел улыбающееся лицо Гайяра. Сквозь прутья решетки просунулась рука, и мальчик прошептал:

– Лови, приятель!

Конан вскинул закованные руки и на лету поймал плеть. Он сразу увидел, что это та самая плеть, которую Шафраст хранил в тайнике своего трона: ему еще тогда бросились в глаза два черных треугольника на рукоятке.

– Эй, ты там поосторожнее, не разбей флакон! – прошептал Гайяр, прижавшись к решетке.– В нем эликсир, разрывающий цепи! Смотри, чтобы он не попал на кожу, а то насквозь прожжет!

В самом деле, к рукояти тонкой нитью был привязан крохотный синий флакон с острой граненой пробкой. Конан повернулся к оконцу с вопросом, висевшим на кончике языка, но мальчишки уже и след простыл. Удивляясь его прыти, Конан осторожно разматывал тонкую нить. Конечно, он не один раз слышал о чудесном эликсире, крушащем в пыль железо и сталь, но вот в руках держал впервые.

– Посмотрим, что это за штука такая! – пробормотал варвар, осторожно вытаскивая пробку. Она поддалась с большим трудом, и, когда Конан наконец открыл флакончик, по всему подземелью растекся свежий запах яблок.

Киммериец принюхался, с недоверием глядя на флакон, и осторожно наклонил узкое горлышко. Капля розоватой тягучей жидкости капнула на широкий стальной браслет, охвативший запястье. Она мгновенно растеклась по металлу, и толстая пластина с тихим шорохом раскрошилась, как будто сделанная из песка.

– Кр-ром, вот это я понимаю. Молодец, мальчишка! Ну-ка, теперь на другой руке,– восхищенно прошептал Конан, снова наклоняя флакон.

Через несколько мгновений груда цепей с прожженными браслетами валялась на полу, а киммериец с сожалением смотрел на прутья крошечного оконца:

– Эх, жаль, что оно такое маленькое! А то флакон еще почти полный… Ну, Шафраст, берегись, теперь наши силы сравнялись! И мы еще посмотрим, кто кого. Я все тебе припомню – и камешки, и девчонку.

Бережно закрыв флакон и спрятав в потайной карман, Конан снова присел у стены и прикрыл глаза. Теперь ему оставалось только ждать…

Днем, когда солнце вовсю заливало двор ослепительным светом, за дверью его тюрьмы послышались шаги и громкие голоса. Загремели отпираемые засовы, и в подвал вошли два вооруженных до зубов зембабвийца. Легкие кожаные латы, металлические кирасы, шлемы с блестящими медными дисками, мечи и кинжалы —охранники Шафраста были снаряжены не хуже, чем наемники какого-нибудь князя или барона.

Киммериец неподвижно сидел у стены, положив голову на скрещенные руки, он даже не шелохнулся, услышав лязг и скрип отпираемой двери. Один из стражей, опасливо приблизившись, слегка ткнул его острием меча:

– Эй, вставай, чего расселся! Господин требует!

Конан неохотно поднял голову, посмотрел на зембабвийца тяжелым взглядом и снова уронил ее на руки. Потеряв терпение, стражник подошел ближе. Он хотел было пнуть варвара ногой, но в тот же миг киммериец вскочил на ноги и с размаху хлестнул чернокожего плеткой, зажатой в руке. Второй стражник, выхватив меч, кинулся было к ним, но тут же с воплем ужаса метнулся назад, к двери: перед ним, выскочив из одежд и доспехов, с жалобным воем кружился огромный обезумевший пес. Одним прыжком подскочив к зембабвийцу, который без толку размахивал мечом, другой рукой пытаясь нащупать спасительную дверь, Конан и его огладил плеткой Повелителя Хитрецов. Тот, выронив меч, упал на четвереньки, и вот уже два пса, скуля и подвывая, заметались по подземелью.

Дверь распахнулась, на пороге показались еще два зембабвийца, привлеченные шумом и воем. Псы, стремясь выскочить наружу, кинулись под ноги оторопевшим стражникам, а Конан, подхватив с пола меч, двумя быстрыми ударами разделался с собаками. Он стоял посреди подвала, грозный и беспощадный, как тигр, сжимая в одной руке меч, а в другой – чудесную плеть. Стражники какое-то мгновение колебались, соображая, то ли поскорее выскочить за дверь, то ли броситься на киммерийца, выполняя приказ Повелителя Хитрецов. Конан словно прочитал эти мысли по их напряженным лицам. Ему совсем не улыбалось вновь оказаться запертым в каменном мешке и ждать, пока они приведут подмогу или притащат сеть. К тому же это были зембабвийцы, падкие на лесть и мгновенно теряющие голову от оскорблений. И Конан, помахивая плетью, издевательски расхохотался охранникам в лицо:

– Ну, что, черные рабы Повелителя Шадизарских Помоек? Много ли он вам платит, чтобы вы отращивали жир на боках и ляжках? Ха-ха-ха! Здешним девкам это нравится! Ну, хоть ты, кривоносый, попробуй взмахнуть мечом! – Варвар ткнул плеткой в сторону стражника, подперевшего спиной дверь.– А то я решу, что Шафраст держит тебя для своей забавы – вон какую задницу ты отъел на харчах Облезлого Тамара!

Глаза зембабвийца со свороченным набок носом налились кровью бешенства. Он уже личего не видел и не слышал, кроме ухмыляющегося лица наглого киммерийца и обидных слов. Зарычав, он хрипло выкрикнул крепкое зембабвийское ругательство и, в гневе путая слова разных языков, бросился вперед:

– Хаммганта! Рогфа! Ты… грязная свинья, суами! Я изрублю тебя, как… как кешаб, паршивый киммериец!

Увернувшись, Конан подставил ножку разъяренному противнику:

– Я вижу, ты все-таки смелый парень! Сейчас мы договорим, а пока я пощекочу твоего приятеля! Эй, куда ты, толстая образина! Или умеешь сражаться только с бабами?! Так не стоило тащиться в такую даль!

Второй зембабвиец, кусая от ярости губы, метнул в киммерийца кинжал, потом рыча бросился на него с мечом. Звякнув, кинжал ударился в стену, а Конан оглушительно расхохотался:

– Да, Шафраст набрал себе лучших из лучших! Впору бойню открывать, такие славные у него бычки! Ну, кто первый? – Варвар стоял около дверей, и его меч угрожающе поблескивал в полумраке подвала. Один против двоих – неплохой расклад! Да еще против таких, у которых мечи и кинжалы ржавеют в ножнах!

– Ух… я вижу, вы готовы! Сначала ты, кривоносый! Ну, нет, я же говорил, нельзя так горячиться! Теперь остался только ты, мясистый! Да не размахивай мечом ты так бестолково… На, получай! – Меч киммерийца вонзился в живот черного стражника.

Он со стоном повалился на труп своего товарища, дернулся и затих. Конан с усмешкой посмотрел на убитых охранников, на зарубленных псов, вытер клинок и осторожно приоткрыл дверь: он ничуть бы не удивился, если б на шум борьбы сбежалась вся челядь Повелителя Хитрецов. Но нет, за дверью было тихо. В небольшой комнатке со сводчатым потолком стоял грубый стол да пара корявых лавок. Недопитый кувшин с вином, лепешки, баранья лопатка – все говорило о том, что стражников оторвали от трапезы. Конан несколькими жадными глотками допил вино, сунул в рот кусок лепешки и стал медленно подниматься по щербатой лестнице, прислушиваясь к звукам, доносившимся со двора. Наружная дверь оказалась открыта, в узкую щель пробивался яркий свет солнца. Неподалеку, в конюшне, ржали и били копытами кони. Сквозь приоткрытую дверь Конан мог видеть, не высовываясь, почти весь двор. Он только посередине был чист и вымощен, а по краям, ближе к стенам построек, были навалены кучи всякого хлама, заросшие густым бурьяном и чахлыми кустами. В стороне о чем-то разговаривали, негромко пересмеиваясь, разбитные служанки из таверны и увешанные оружием зембабвийцы.

Вдруг из-за кучи пестрого мусора, слева от входа в подземелье, раздался знакомый голос:

– Сюда, киммериец, быстро!

Выждав момент, когда стражники, пытаясь обнять хохочущих девушек, отвернулись от подвала, Конан тенью метнулся в кусты. Гайяр уверенно полз впереди, прижимаясь к стенам и стараясь не задевать ветки кустов. Наконец, добравшись до забора, они остановились.

– Что дальше делать будем? Еще немного, и меня хватятся, начнется такая кутерьма! А я этого негодяя хочу застать врасплох!

– Ш-ш-ш, мы все успеем! Шафраст ждет тебя в купальне, видишь, у того входа стоят четверо, дожидаются тебя, как почетного гостя! Но мы туда не полезем… Сейчас нам надо обогнуть вдоль забора весь двор, и побыстрей. Я тут уже целую тропу протоптал среди отбросов! – прошептал Гайяр и ловко, как ящерица, пополз вперед.

Конан, не отставая, двинулся следом. Там, где росли кусты, они пробирались почти без опаски, а там, где лежали кучи свежего мусора, быстро перебегали к следующим зарослям. В конце концов они оказались позади какой-то неказистой деревянной постройки. Гайяр подтолкнул киммерийца локтем и прошептал:

– Угадай-ка, где мы находимся? Вон там таверна, там – ворота, с той стороны конюшня и погреб… Ну?

– Постой… Постой, этот хлев – та самая богатая комната, где он измывался надо мной? Ах, Шафраст, задница Нергалья! А зачем мы сюда ползли, обдирая колени? Нет, Гайяр, ты перемудрил. Надо было сразу выскочить из кустов и перебить тех, у входа.

– А потом те, что во дворе, повисли бы у тебя на плечах! И Шафраст тем временем раз – и готово! – сердито прошептал мальчик, махнув перед лицом киммерийца указательным пальцем.– Не думай, что я так уж глуп! Иди за мной, и все поймешь.

Убедившись, что здесь, на задворках владений Повелителя Хитрецов, никого нет, мальчик подполз к самой стене и, осторожно засунув кинжал в щель, потянул на себя одну из досок обшивки. Конан без слов понял, что это – дверь, потайная дверь, и ему сразу стало ясно, как мальчишке удалось похитить плеть.

– Так ты знал, что у него кроме перстня есть еще и волшебная плеть? Знал и молчал?

– Ничего я до этой ночи не знал! Слушай, потом будешь задавать вопросы, а сейчас молча иди за мной. Скоро тут такой шум поднимется! – прошептал Гайяр и бесшумно открыл маленькую дверь.

Они проскользнули вовнутрь, и мальчик повернул круглую ручку, задвигая хитроумный засов. Конан сделал пару шагов, осматриваясь в полумраке узкого пространства, в котором они оказались. Вдруг его нога наткнулась на что-то мягкое. Он наклонился и разглядел лежащего на полу, лицом вниз, крошечного человечка с большой головой.

– Клянусь Кромом, это же Коротышка! Верная обезьяна Шафраста!

– Пришлось с ним разделаться… Когда я сюда вошел, думал, что здесь никого нет. А он, оказывается, спал в складках полога, прямо тут, где лежит… Ну, теперь-то он выспится! Понял, киммериец, где мы стоим? Как раз за его великолепным троном. Вон сколько тут тряпок понавешано, нас совсем не будет видно. Надо только Коротышку затолкать вон туда, поближе к двери! Тихо! Слушай, кажется, началось!

Да, началось! Послышался истошный женский визг, топот бегущих ног, разноголосая брань и хлопанье дверей, обитых медью. Конан словно наяву видел растерянные черные рожи стражников, не знающих, кого рубить выхваченными из ножен мечами. Пленник исчез, будто сквозь землю провалился! И ведь они, верные слуги, стояли здесь же, глаз не спуская с дверей подземелья! Колдун этот киммериец, не иначе как колдун! И перепуганные чернокожие, топоча ножищами в тяжелых сапогах, побежали к своему господину, Повелителю Хитрецов.

Теперь и у входа в покои начался переполох. Конан не смог удержаться от тихого смешка, представив, как вылезает из купальни Шафраст, злой, мокрый, облепленный цветочными лепестками… Служанки второпях вытирают его тело, он в гневе отталкивает нерасторопных и поспешно одевается сам… Вот он выбегает на крыльцо и вопит на весь двор:

– Схватить! Привести! Всех казню, мерзавцы! Он не мог далеко уйти! Сейчас же прочесать всю Пустыньку!

Заскрипели двери конюшни, послышался топот лошадей, и наемники, выехав за ворота, рассыпались в разные стороны.

– Все, киммериец. Теперь стой тихо и не вздумай чихнуть! Слышишь, идут,– зашептал Гайяр, невидимый в тяжелых складках ткани.

Конан и сам различил торопливые шаги, приближавшиеся к двери, той двери, через которую его втащили сюда этой ночью.

Повелитель Хитрецов не вошел, а, скорее, ворвался в свой тронный зал, шумно сопя от гнева.

– Дармоеды! Дерьмо ишачье! Предатели! Наверняка ему кто-то помог! Никому, никому нельзя доверять! Любой готов подложить свинью! – злобно бормоча, он быстро прошелся из угла в угол и, немного остыв, поднялся на возвышение: – Все равно этот дерзкий варвар далеко не уйдет, и тогда я разделаюсь с киммерийцем у всех на глазах! Подданные! Сброд!!! Нет, пора кончать с этими подонками и перебираться в другие места. Мне давно опротивел Шадизар… Эй, кто там, вина! – И он ударил в гонг.– Хотя нет, не стоит торопиться. Поспешность в важных делах может оказаться губительной!

Дверь приоткрылась, и с подносом в руках появился сам Облезлый Гамар. Его маленькие глазки умильно смотрели на повелителя, губы пытались сложиться в почтительную улыбку, руки, державшие поднос, тряслись от страха, а серебряный кувшин с кубком дребезжали, выдавая тавернщика с головой.

Шафраст угрюмо сидел в кресле, глядя на Тамара из-под нахмуренных бровей. Он молчал, и в его молчании таилась угроза. Трактирщик, еле передвигая онемевшие ноги, медленно подошел ближе и поставил поднос на столик. Не сводя с Повелителя Хитрецов испуганных глаз, он наполнил кубок и протянул его господину.

Шафраст взял кубок, начал медленно пить вино. Его левая рука словно невзначай поднялась с подлокотника. Гамар отчаянно взвизгнул, уронил под ноги кувшин и, вереща, заметался по комнате, не находя выхода. Наконец перетрусивший слуга с размаху налетел на дверь и с воплями выскочил наружу. Шафраст снова опустил руку на подлокотник и злобно расхохотался:

– Ха-ха-ха!!! Нет, здесь все-таки неплохо. А доверять нельзя никому, будь ты повелителем таких вот мерзавцев или правителем настоящего королевства! Ха-ха-ха!!!

Конан не мог больше терпеть, стоя за темными драпировками и дыша врагу в затылок. Меч с треском разорвал плотную ткань, и киммериец с коротким яростным криком вскочил на помост. От мощного пинка золоченое кресло вместе с Повелителем Хитрецов вылетело на середину комнаты. Шафраст покатился по ковру и, увидев перед собой варвара, с воплем ярости взмахнул рукой. Проворно, как обезьяна, Конан отскочил в сторону. Он кружил и приплясывал перед Повелителем Хитрецов, угрожающе выставив перед собой меч и не сводя глаз с черного перстня:

– Ну что, падаль, все еще дожидаешься моего согласия? Вот он я, перед тобой, возьми, если сможешь! Разве я не говорил, что мы еще посчитаемся?

Опередив движение руки, Конан огромным прыжком отскочил в сторону и яростным ураганом ринулся на Повелителя Хитрецов. Меч с размаху опустился на шею шадизарца. От такого удара голова должна была отлететь от тела, как тыква от сухого стебля, но вместо этого раздался резкий звук, словно клинок рубанул по железу. Шафраст, слегка оглушенный, но живой, упал на четвереньки. Мгновенно придя в себя, он встряхнул головой, повернулся, ища взглядом киммерийца, и закричал, оскалив желтые зубы:

– Ну, все! Игра окончена! Ты мне больше не нужен, дикарь! Ха-ха, и ты надеешься меня поцарапать своей игрушкой?!

– Берегись! – раздался вопль Гайяра. Киммериец проворно отскочил в сторону, и на спину Повелителя Хитрецов со свистом обрушилась плеть:

– Получай, пес! За деда, за мать, за меня, за весь род Закко! – кричал шадизарец, и его глаза пылали от гнева и ненависти.

Нечеловеческий рык вырвался из горла Шафраста, и он, словно отброшенный невидимой рукой, откинулся назад. Судорога свела его члены, скрюченные пальцы отчаянно царапали ковер. Вдруг очертания тела Повелителя Хитрецов потеряли четкость, стали расплываться, и вот уже посреди комнаты стоит, рыча, огромный взъерошенный пес. Наступив лапой на черный перстень Бела, пес ощерил страшную пасть и угрожающе сверкнул желтыми глазами.

Киммериец расхохотался, отбросив меч:

– Скалься, скалься, Нергалье отродье. Теперь ты только это и можешь. Так как ты сказал – игра окончена? Ну, нет, она еще только началась!

Он протянул руку к перстню. Прижав уши, пес с яростным рыком бросился на него, но киммериец ловко отскочил назад и неуловимо быстрым движением схватил его за загривок. Лапы, потеряв опору, замахали в воздухе, собака забилась, не в силах освободиться из стальной хватки Конана. Высоко поднятый в воздух, зверь извивался всем телом, рыча и воя, из раскрытой пасти на пол капала пена.

Гайяр шагнул вперед, засунув плеть за пояс, и наклонился к перстню. Как в первый раз, едва его пальцы прикоснулись к талисману, внутри черного камня вспыхнула яркая красная искра. Мальчик надел перстень на палец и протянул левую руку в сторону пса. Тот мгновенно обмяк, повиснув в огромном кулаке киммерийца, словно старая серая тряпка, и завыл, тонко и жалобно. С зажмуренными глазами, поджатым хвостом он являл собой такое жалкое зрелище, что мальчик с презрением сплюнул:

– Тьфу, и этот человек – мой отец! Да мне еще пятнадцать лет жизни понадобится, чтобы отмыться от такого позора! Отпусти его, Конан, он теперь никуда не убежит…

Киммериец разжал руку. Пес мешком рухнул на пол. Распластавшись, он, скуля, подполз к ногам Гайяра и стал облизывать его грязные сапоги. Мальчик с отвращением ткнул его ногой в бок, пес взвизгнул, но продолжал лизать обувку своего господина.

– Давай, лижи! Это у тебя получается лучше всего! Теперь я вижу, что плеть исправила ошибку богов – тебе с самого начала следовало родиться собакой, грязной собакой городских свалок! Рафала! Ты слышишь меня? Путь пройден, и месть свершилась. Лопнул обруч, сжимавший мое сердце, грудь дышит легко и свободно!

– Эй, кто там за дверью? – вдруг гаркнул Конан, подняв с пола меч.– Не вздумайте бежать, идите сюда, а то хуже будет!

Дверь медленно приоткрылась, и в комнату сначала заглянул Облезлый Гамар. Шум и вопли напугали его до полусмерти, но извечное любопытство превозмогло страх. Он вошел на трясущихся ногах, следом за ним показались служанки и поварята.

– А где все остальные? Стража, «барсы»?! – грозным голосом спросил Конан.– Попрятались, что ли?

– Нет, господин! Они все помчались на поиски бежавшего пленника… А где… а что случилось с… с мудрейшим Шафрастом? Мы только что слышали его голос…– ответил Гамар, испуганно глядя по сторонам.

– Ха-ха-ха, он потерял своего повелителя и теперь не знает, кому кланяться! Ну, поклонись хоть ему, ведь теперь он владеет черным перстнем Бела! Что, хочешь на свою голову нового повелителя?

Гамар расширившимися от ужаса глазами взглянул на мальчика и упал на колени:

– Пощади, о великий! Мы ничем перед тобой не провинились! Мы хотели только узнать…

– Хотели узнать, что здесь случилось и куда девался Повелитель Хитрецов? Ну, смотри, вот он, перед тобой, лежит, поджав хвост, и боится даже глаза открыть. Эй, Шафраст, встань! – повелительно крикнул Гайяр, слегка подтолкнув ногой замершего пса.

Тот послушно вскочил и робко завилял хвостом, преданно заглядывая пареньку в глаза.

– О, боги, быть этого не может! – Гамар, замахав руками, попятился к двери и выскочил следом за визжащими служанками.

Дня через три в таверне Фаруса Конан сидел за дальним столом, поджидая Гайяра. Хозяин, вспотев от усердия, бегал то на кухню, то в погреб, отрабатывая горсть золотых, щедро отсыпанную киммерийцем. Два кувшина с пуантенским вином, два кубка, множество блюд… Конан с жадностью принюхивался к подоспевшему жаркому, ворча, что мальчишка бессовестно запаздывает. Как будто услышав его слова, Гайяр появился на пороге. Он махнул Конану рукой и не спеша пошел к столу. Сегодня его было не узнать: синие шелковые шальвары, короткий, до колен, узорный халат, подпоясанный пестротканым поясом, розовая вышитая рубаха… На кудрявых волосах лихо заломленная бархатная шапка с золотым шнуром. Киммериец глянул на него и усмехнулся:

– Да ты больше похож на Повелителя Хитрецов, чем сам Повелитель Хитрецов, мошенник Шафраст! Кстати, где он?

Мальчик подошел ближе, и Конан заметил в его руке веревку. Пес жался за его спиной, а когда Гайяр сел, покорно улегся у его ног.

– Смотри, какой шелковый! Но ты с ним поосторожнее, подлец – он всегда подлец!

– Ты, конечно, прав, но он знает то, что тебе неизвестно: если этой плеткой хлестнуть еще раз, он снова станет человеком. За это он еще послужит Рафале, ой как послужит! Да, киммериец, я ведь пришел проститься! – сказал Гайяр, наливая себе вина.

– Клянусь Кромом, и я пришел за тем же самым! Но, прежде чем расстаться, скажи, как ты ухитрился найти потайную дверь и выкрасть плеть? А флакон? Ведь если бы не этот эликсир, мне и плеть бы не помогла!

Юноша усмехнулся и осушил кубок.

– Когда знаешь, где искать, обязательно отыщешь! Где ты видел лисицу, у которой не было бы запасных лазеек? Где ты видел мошенника, который не подумал бы о тайном лазе? И разве ты сам не заметил, что трава в том месте не росла, а стена была чуть светлее? Ну а отыскать волшебные сокровища и вовсе оказалось несложно. Шафраст так привык полагаться на магию и на страх, который внушал всем своим рабам, что забыл об обычной осторожности и утратил всякую смекалку. Тайник мог бы отыскать и годовалый младенец – не то что внук знаменитого Ловкача Эмета! Хвала богам, я унаследовал его сноровку!.. Ну, а ты-то куда теперь?

– Куда угодно, лишь бы подальше от Шади-зара. Сам понимаешь, здесь сапфиры не продашь, по всему городу шныряют соглядатаи Великого Судьи! А ты возвращаешься в Шадизар? Перстень, чудесная плеть, пес Шафраст… Лучшего и желать нельзя! Да с этим перстнем…

– Нет, нет, Конан, я никогда в жизни не надену его на палец! – Юноша вытащил из-за пазухи шнурок, на котором, поблескивая черным камнем, висел талисман.– Довольно я насмотрелся на воров и мошенников, мне не нужна такая удача! Я хочу стать купцом, как мой будущий тесть, почтенный Расат. Знаешь, что здесь лежит? – Он похлопал по ковровой суме, висевшей через плечо.– Тут у меня брачная запись! Через год я стану мужем его младшей дочери. Зачем мне перстень, если Расат – самый богатый купец в Шадизаре! Так что пусть Рафала, моя мать, сама решает, что делать с этими проклятыми сокровищами… А ты, киммериец, неужто никогда больше не вернешься в благословенный Шадизар?

– Ха-ха-ха! Вот сказал так сказал! Никогда! Нет, здешняя жизнь как раз по мне – разве еще найдешь такой город, где богатства сами так и просятся в руки! Конечно, вернусь, может, через три-четыре луны…

– И тогда будешь самым дорогим моим гостем! Да, я согласен, Шадизар – лучший город на свете. В нем все тайны и сокровища мира…– Гайяр засмеялся, поднося к губам кубок. Перед его глазами встал крошечный дворик с тихо журчащим фонтаном, глубокое подземелье, набитое несметными богатствами, голубой треугольный камень… Его сердце там, в Аренджуне, будет рваться обратно, вспоминая доброту почтенного Расата, прелесть юной невесты и, конечно же, этот дом…– Давай выпьем, киммериец!

– Давай! Эй, хозяин, еще вина!

Наполнялись и пустели кубки. Тихо скулил под столом взъерошенный серый пес.

Lex Z

[email protected]

http://www.hyboria.narod.ru/