Текст книги "Пастырское богословие, т.1"

Автор книги: Тихон Архимандрит (Агриков)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

в) Пастырство в широком и узком смысле слова

Если пастырство Христа понимать в широком всеобъемлющем смысле, то есть, как Пророческое, Первосвященническое и Царское служение, то такое пастырство является предметом Догматического богословия и не может быть предметом подражания со стороны наших пастырей.

Если же пастырство Христа понимать в узком, прямом, специальном смысле, то под ним надо разумевать преимущественно учительство, тайнодействие и душепопечительство Спасителя. Это и есть то «доброе пастырство», которое Христос приписывает Себе в притче о «дворе овчем» и «пастыре добром» (Ин. 10,1–11), та пастырская любовь, которую Он настойчиво (трижды) требовал от апостола Петра, как необходимого условия для пастырства (Ин. 21,2–17), и которую Он Сам проявил к «погибшим овцам дома Израилева», уча их, исцеляя всякую болезнь и немощь (Мф. 4,23), питая духовно и телесно (Мф. 14,13–21).

Как бы ни были божественно высоки и чудодейственны любовь и пастырская душепопечительность Спасителя, все же им может и должен в меру своих сил подражать пастырь. Это подражание, однако, следует понимать не как внешнее восприятие Христа как Образца любви, а как внутреннее приобщение к Божественной Любви Спасителя для благодатного питания, духовного возрастания и возрождения ею. Пастырство нашего пастыря есть, таким образом, пастырство во Христе, в Его Божественной Любви и благодатной силе.

Довольно ясно пишет о пастырском служении проф. Сокольский. «Дело священников, – говорит он, – просвещать людей светом небесной истины, разгонять тьму заблуждений и суеверия, возносить бескровную Жертву Богу, совершать великие тайны… низводить на людей спасающую благодать Духа и ходатайствовать за них пред Богом, руководить их на многотрудном пути их духовной жизни, остерегать от разных соблазнов, преткновений, поднимать ослабевающих и падающих и вести их в Царство Божие»[49]49
  Проф. В. Сокольский, свящ. Евангельский идеал христианского пастыря. Казань, 1904, с. 195 (примечание).


[Закрыть].

Пастырство можно рассматривать как продолжающееся пастырствование Самого Пастыреначальника, Спасителя, доселе спасающего грешного и заблудшего человека, как Главы, доселе действующей в Церкви, как Источника доселе неиссякаемой благодати Божией. Христос доселе сопастырствует пастырям, действуя в них Своей любовью и благодатью[50]50
  Точнее сказать: каждый из пастырей СОПАСТЫРСТВУЕТ Христу – Единому вечному Пастырю (автор).


[Закрыть].

Пастыри воспринимают Христа и как «Сына Человеческого», и как Сына Божия, и как Учителя, и как Искупителя, и как Ходатая, и как Судию. Словом, воспринимают как постоянно действующую в Церкви Христовой «Божию Силу и Божию Премудрость». Вот таким Господом Христом – Пастыреначальником и животворится наше благодатное пастырство. Такой образ Господа Христа нельзя словами рассказать, красками нарисовать, звуками изобразить, ибо Он не есть нечто зримое и внешне осязаемое, а есть внутренняя любовь и благодатная сила, не изобразимая, но реально действующая в живой душе пастыря, делая его благодатным сопастырем Христа.

Итак, наше пастырство есть пастырство во Христе, как «добром пастыре». В этом добром пастырстве и призван, по мере сил, подражать Христу наш пастырь. Ему и посвящается наше Пастырское богословие.

Как создается у пастыря внутреннее восприятие Пастыреначальника? Как входит Он в душу пастыря Своей Божественной Любовью и благодатной силой, располагая пастыря сопастырствовать Ему – единому вечному Пастырю?[51]51
  На каждую пастырскую душу Христос действует по-разному, согласно разным индивидуальным особенностям и разному духовному опыту каждого пастыря.


[Закрыть].

Наша человеческая немощь и скудность может ответить на эти вопросы лишь в самых общих чертах, исходя из Евангельских сказаний о Спасителе, учении святых отцов и собственного духовного опыта.

2. Пастырство в свете пастырствования Господа Иисуса Христа

Пастырь может быть рассматриваем, как представитель Господа Иисуса Христа на земле, облеченный от Него силой и властью. Иисус Христос, по учению Слова Божия, есть Ходатай между небом и землей. Посредником же между Христом и паствой (между Богом и человеком) является пастырь. Пастырь – носитель благодатных даров и молитвенник за верующих. Он сопастырствует Христу как постоянной и вечной Главе Церкви, имея от Него полномочия «вязать и решить», приносить Евхаристическую жертву (Лк. 22,19–20), просвещать и крестить (Мк. 16,15–16), быть в постоянном единении с Богом (Ин. 17,11–21), возносить молитвы (Мф. 6,9–13), любить народ (Мф. 5,44), быть «солью земли», «светом мира» (Мф. 5,13–14), то есть, быть «добрым пастырем» стада Христова. В этом добром пастырстве пастырь должен подражать Христу Пастыреначальнику. В связи с этим воспитание и образование пастыря рассматривается параллельно и на фоне основных моментов жизни и пастырствования Христа Спасителя.

а) Детство, отрочество и юность Спасителя[52]52
  Желающим глубже ознакомиться с жизнью Господа Спасителя рекомендуем прекрасный труд проф. Буткевича «Жизнь Господа нашего Иисуса Христа». СПб., 1887.


[Закрыть]

В Евангелии немного сохранилось сведений о жизни Господа нашего Иисуса Христа до вступления Его на дело общественного служения. Но то, что сохранилось, весьма поучительно. Светла и блистательна жизнь Богочеловека. Он родился по закону всего живущего в этом мире. Св. Евангелист Лука повествует: «Отроча растяще и креплящеся духом, преспеваше премудростью и возрастом и благодатью у Бога и человек» (Лк. 2,52). Здесь выражена вся прелесть и свежесть детства Иисуса Христа. Дитя своей кротостью радует Бога и людей. Об отрочестве Христа свидетельствует в Евангелии единственный факт, повествуемый Евангелистом Лукой: отрок Иисус изображается сидящим среди учителей слушающим и вопрошающим их (Лк. 2,46). Подобно всякому израильскому дитяти, Он рос в суровой религиозной атмосфере древних народных пророков. В синагоге Назаретской Он изучал Закон и Пророков.

Воспитательно – образовательное значение для Иисуса Христа 30–летнего подготовительного периода в Евангельских сказаниях обойдено молчанием. Об этом периоде мы можем судить на основании общих выводов из отмеченных Евангелиями фактов земной жизни Спасителя. Тридцатилетняя жизнь Спасителя до выступления Его на дело общественного служения, несомненно, была суровою школою сосредоточенного уединения, где совершалось изучение Слова Божия, опытным изучением благости Божией в физической природе и в человеке, сплошным подвигом молитвы и нераздельным единением с Небесным Отцом. Об этом говорят факты из жизни Спасителя, отмеченные Евангелием.

Уединение. Пустыня, как место уединения, подобно пророку Илии. Евангелие свидетельствует многочисленными фактами об унаследованной с детства любви к уединению: изучение Слова Божия под тихим кровом дома Иосифа, 40 дней поста и молитвы в пустыне. Спаситель часто укрывается от следующей за Ним толпы и даже от учеников Своих и проводит целую ночь в открытом месте, иногда в пустынном месте какой-нибудь горы. Уединение и пустыня были условием и средством воспитания у Спасителя глубокой сосредоточенности в деле выполнения Им небесного посланничества.

Природа (физическая). Иисус Христос любил природу в ее простоте и естественности, как творение Отца, свидетельствующее о Его присносущной силе и Божестве, о благодати и премудрости Божией. Это отношение к природе у Спасителя запечатлено характером религиозности, (а не интересом научного исследования естествоиспытателя). Лучи солнца говорили Спасителю о любви Отца к миру (Мф. 5,45). Виноградная лоза говорила о законе, по которому жизнь может истекать только из жизни. Иссохшая смоковница – о бесплодии. Полевая лилия, птицы небесные – о премудрости и любви Божией. Созерцание величия физической природы возводило ум и сердце к представлению значения человека: «Что же такое человек, что Ты помнишь о нем, сын человеческий, что Ты внимаешь ему» (Пс. 8, 4).

Изучение природы человека. Искушение. «Искушен…, чтобы искушаемым помочь». Ему диаволом в пустыне были предложены грозные вопросы для разрешения избрания пути служения и выявления благодатных даров и силы: путь ли народных чаяний или путь жертвы, начертанный Отцом; царь ли иудейский или муж скорбей, Агнец Божий, закалаемый за грехи мира (Лк. 4,13).

Молитва. Неоднократно Евангелие повествует о молитве Спасителя на земле: «И утро, нощи сущей зело, восстав, изыде и иде в пусто место, и ту молитву деяше» (Мк. 1,5; Лк. 6,12). Молится пред избранием Апостолов, молится у гроба Лазаря, в саду Гефсиманском. В молитве Иисус Христос возвышался до единения с Отцом. Здесь Он почерпал силы для прохождения Своего пути. Таким образом, главным средством в деле воспитания и подготовления к служению у Иисуса Христа были: уединение, природа, самоуглубление и молитва.

б) Основные средства воспитания пастыря

Положительными данными по вопросу о приготовлении к пастырству из изучения жизни Пастыреначальника являются: изучение Слова Божия, внутреннее созерцание, уединение, уяснение высшего смысла жизни, природы («след Божий») и человека («образ Божий») и молитвенная беседа с Небесным Отцом. Приготовление к пастырству по примеру Пастыреначальника необходимо и должно быть приготовлением весьма серьезным. Пастырство есть искусство из искусств, по определению св. отца Церкви… Самоуглубление, самовоспитание, самоисправление и связь с Богом – основные моменты воспитания кандидата священства.

в) Крещение как посвящение на Пастырское служение

По мере приближения крещения Спасителя все сильнее и определеннее говорил о Нем Иоанн Креститель окружающему народу. Он делает о Нем громогласнейшее свидетельство, чтобы уступить Ему место и отойти в сторону. «Вот грядет Тот, Кто «сильнее меня, я недостоин понести обувь Его. Он будет крестить вас (не водой, как я, а) Духом Святым и Огнем» (Лк. 3,11). «Лопатой» Он очистит гумно Свое, соберет пшеницу и «огнем неугасимым сожжет солому» (3,12).

С великим смущением и возбранением Креститель встречает предложение Иисуса Христа креститься у него. Однако. Однако, подчиняется «всякой правде» и крестит Его. Крещение ознаменовалось явлением всей Святой Троицы. Как момент зачатия Сына Божия ознаменовался явлением всей Святой Троицы[53]53
  «Дух Святый найдет на Тя, – говорил Ангел Пресвятой Деве, – и сила Всевышнего осенит Тебя и раждаемое наречется Сыном Божиим» (Лк. 1,35).


[Закрыть], так и выход Спасителя на общественное служение ознаменовался таким же Богоявлением.

Крещение Спасителя не есть очищение Его от грехов, ибо Он безгрешен. Оно есть исполнение «всякой правды», то есть, воли Божией о взятии на Себя Христом грехов мира, что символически и должно было изобразиться крещением в водах Иорданских, как крещением смерти. Спаситель выразил это впоследствии в таких словах: «Крещением Я должен креститься; и как Я томлюсь, пока сие совершится» (Лк. 22,50).

Крещение Спасителя есть вместе с тем торжественное объявление о Его Божественном достоинстве. Оно, наконец, есть видимый знак посвящения Его на общественное служение (пастырство) и обнародование о Нем (Ин. 1,31)[54]54
  «Крещение – великий момент вступления Христа в новую жизнь. Прежние годы погребены в водах Иордана. Он вступил в них как Иисус, сын Марии, а вышел из них как Христос, Сын Божий. И в этот великий момент совершилось Божественное помазание Христа». А.П. Лопухин. Библейская история Нового Завета, с. 180.


[Закрыть].

Посвящение совершалось в струях Иордана рукой Иоанна Крестителя и благодатной силой Святой Троицы: Отца, подтвердившего Его Сыновство – Возлюбленного Сына; Духа Святого, осенившего Иисуса Христа благодатию служения под видом сходящего голубя, и Сына, принявшего «благоволение» Отца и благодать служения от Святого Духа (Мф. 3,16–17).

Итак, Крещение Христа Спасителя явилось началом Его пастырского служения. Небесное помазание (харизма) в водах Иорданских посвятило Крещаемого на это служение. Во время совершения Крещения Иисус Христос «молился» (Лк. 3,21), чтобы Отец Небесный благословил предстоящий подвиг очищения, искупления и освящения людей «от греха их».

г) Посвящение пастыря

Наш пастырь получает посвящение на пастырство в таинстве священства (хиротонии). В этот момент он вспоминает и о посвящении Христа, и молитву Спасителя за всех просвещаемых, крещаемых, спасаемых Им Самим и Его пастырями. Вне благодати Божией, обильно даруемой при хиротонии, для пастыря нет священства. «Без Меня, – говорит Господь, – не можете ничего творить» (Ин. 15,5). Основная задача всей жизни пастыря заключается в том, чтобы сохранить и преумножить эту благодать.

Крещение Спасителя есть крещение в смерть за грехи мира. Творя в храме святое Таинство крещения, пастырь молится об очищении и освящении крещаемых им.

При каждом освящении воды он молится об этом «Иордановом» освящении и, освящая святой водой других, освящается и сам ею[55]55
  Здесь мы кратко коснулись вопроса о взаимосвязи посвящения пастыря с Крещением и Посвящением Господа нашего Иисуса Христа. Вопрос о посвящении пастыря будет рассмотрен отдельно и подробно во втором Курсе лекций по Пастырскому богословию (автор).


[Закрыть].

д) Подвиг в пустыне

Искушения диавола сопровождали всю деятельность Иисуса Христа как человека и направлены были к разрушению всей Его пастырской деятельности. Искуситель пытается разрушить деятельность Искупителя в самом начале ее. У св. Евангелиста Марка искушения следуют сейчас же за крещением Спасителя (1–12). По контексту речи Евангелиста Луки дерзкий поступок диавола с его искушением по началу действования совпадает с волею Богочеловека. «Поведен был Духом в пустыню», конечно не духом диавола, а Духом Святым, исполненным в Крещении (4,1).

Пустыня. Конец сорокадневного поста. Взалкал, изнемог. Плоть дала себя знать духу. И в этот-то момент приступает искуситель.

Первое искушение. Иисус взалкал… «Если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебом» (Мф. 4,3)… Диавол как бы говорил так: «Ты выходишь к людям, но что Ты им даешь? Вот дай им хлеба, сытую привольную жизнь, одели их земными благами, и они все пойдут за Тобой»… Господь знал, что временные блага не дадут счастья человеку, и сказал: «Не хлебом одним будет жив человек». Кроме того диавол хитро толкал Спасителя на своеволие. В. Сокольский говорит, что диавол предлагал Иисусу уступить ему только хотя один раз[56]56
  В. Сокольский, свящ. Евангельский идеал христианского пастыря. Казань, 1904, с. 189.


[Закрыть]. Похоть плоти – лишь канва, повод, а искушения, узор – это выдвинуть на первое место волю человеческую над волей Божественной, последнюю подчинить первой (то же, что у прародителей: «будете яко бози»); человеческое сделать целью, а Божеское превратить в средство. Однако, почему диавол указал Спасителю на камни? Отвечая на этот вопрос, Фаррар говорит: «Муки голода чувствуются тем сильнее, когда они поддерживаются добавочными терзаниями живого воображения… Сама форма и вид этих камней придавали искушению большую силу»[57]57
  Фаррар. Жизнь Иисуса Христа. СПб., 1893, с. 71.


[Закрыть]. Иначе говоря, сатана хотел в корне убить идею пастырства, толкая Спасителя на подмену духовного материальным. Спаситель же показал, что исполнение воли Божией и искание вечных ценностей составляет смысл всей человеческой жизни.

Второе искушение. «… берет Его диавол во святой Город и поставляет Его на крыле храма и говорит Ему: если Ты – Сын Божий, бросся вниз…» (Мф. 4,5–6)[58]58
  У Евангелиста Луки второе искушение: «возвед Его на высокую гору» (Лк. 4,5). Примиряя разницу в порядке искушений, проф. Буткевич говорит: «Св. Евангелист Лука руководился не историческим началом, как Матфей, а географическим, т. е. принципом местностей (Буткевич. Жизнь Господа нашего Иисуса Христа. СПб., 1887, с. 353–354).


[Закрыть].

Искушение первое остается во всей силе, только переносится из области плоти в область духа. Диавол понял, что исполнение воли Отца есть то, что наполняет всю душу Искупителя. Диавол внушает всякую мысль о чуде, чем пытается отделить Чудотворца от людей и в корне разрушить пастырскую деятельность. «Диавол хочет уловить Иисуса в свои сети тончайшими путями, потому все свои искушения подтверждает якобы волей Божией, исполнение которой возлюбленно и желательно для Иисуса Христа»[59]59
  В. Сокольский, свящ. Евангельский идеал христианского пастыря. Казань, 1904, с. 162.


[Закрыть]. Здесь диавол желал выдвинуть на первое место волю Иисуса Христа и тем нарушить волю Божию. Иисус Христос отражает диавола Своим желанием исполнить действительную волю Божию.

Третье искушение. Сознавая, что Иисус всецело подчинил Свою волю воле Божией, диавол испытывает последнее средство. Здесь диавол открыто заявляет цель и, следовательно, сущность всех искушений.

Весь мир со всею славою после грехопадения человека был, в большей степени, во власти диавола, и он мог делиться своею властью и передавать её другому, что и предлагает в третьем искушении: «Если Ты Сын Божий, вступим в союз, и я дам Тебе все Царства мира и славу их» (Мф. 4,8). Здесь сатана прямо предлагал Иисусу перейти на его сторону (В.Сокольский). Но Иисус знал, что без Голгофской жертвы невозможно нравственное развитие личности, невозможно уничтожение прямых следствий грехопадения. Иисус Христос как Пастырь не отделяет Себя от людей, а все искушения перенес по человечеству, диавол же предлагал Иисусу как раз обратный способ действия: начать пастырское служение с конечных целей человеческой жизни и подчинить человеческому Божественное, вечное временному. Иисус Христос отражает диавола словами: «Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи» (Мф. 4,10; Лк. 4,8). У св. евангелиста Луки говорится, что диавол «отошел от Иисуса до времени». Очевидно, что эти искушения не оставляли Человека – Иисуса и впоследствии. Где раз была борьба, там она может и снова повториться. И только терпением можно добиться искусства побеждать искушения. Из последующей жизни Господа видно, что диавол искушал Его и через самых преданных учеников. «Отойди от Меня, сатана», – сказано было апостолу Петру. Название человека диаволом применяется и к Иуде (Ин. 6, 70–71). Искушения диавола направлены были на человеческую природу Иисуса Христа и как на человека, и как на пастыря.

е) Первоначальные пастырские искушения

Первый вид искушения в грубом виде захватывает пастыря, когда его начинают увлекать не высота и идейность пастырского служения, движут им не возвышенные соображения и порывы, а материальные выгоды и удобства пастырского положения в своем отвратительном виде, когда пастырем овладевает страсть сребролюбия и корыстолюбия, обращающая высокое пастырское служение в ремесло и направляющая помыслы и энергию пастыря преимущественно на получение больших доходов от своего занятия; между тем, главное же его дело – спасение душ, искоренение из них всякого зла, приближение их к Богу. Пастырь всегда должен помнить, что высшая культура – это культура человеческого духа, достигаемая христианизацией его. От этой последней зависит благосостояние народа и возвышение его культуры материальной, внешней. Внешняя культура без христианской культуры духа, что тело без души. Работая поэтому над воспитанием, возвышением и просвещением светом Христовым человеческих душ, пастырь тем самым будет создавать благодатную почву для примирения и благотворного действия и материальной культуры. И эту духовную величественную работу во всем масштабе может произвести только пастырь, располагающий ему одному дарованными благодатными средствами, если он отразит вражеские козни, извращающие идею и цель пастырского служения. Пастырь должен помнить, что у него есть свой царственный путь, и по этому пути он должен прежде всего идти.

Второй вид искушения захватывает пастыря, когда он начинает упиваться обладанием и властью: искать их ради них самих и в них находить удовлетворение своему властолюбию.

Решая этот вопрос, проф. Певницкий спрашивает: «Можно ли ныне говорить о власти священника и требовать её применения? Не только можно, – отвечает он, – но и должно… Конечно, власть его не внешняя, не материальная, а духовная и нравственная»[60]60
  Проф. В.Певницкий. Служение священника в качестве духовного руководителя прихожан. Киев. 1891, с. 70.


[Закрыть].

Искушение это принимает более благовидную, прикровенную форму, когда пастырь стремится усилить свой авторитет якобы для блага Церкви, чтобы повелевая, пользуясь мерами прещения и наказания, привлекать людей к добру. И в этом случае пастырь становится на ложный путь, ибо насильственно никого преобразить нельзя; внутреннее просветление, преображение человека может совершиться только при участии его собственного сознания и воли и непременно через крест и страдания. Что же касается участия в данном процессе личности пастыря, то со стороны последнего прежде всего требуется любовь и готовность до смерти послужить делу спасения пасомых. Это не значит, что пастырствование совершенно исключает властвование. Но пастырское начальствование должно быть особенным. Пример истинного пастырского превосходства явил Христос Спаситель. Евангелист замечает, что народ дивился учению Его, «ибо Он учил их, как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи» (Мф. 7, 29). Евангелисты сообщают также, что Иисус Христос властно изгнал торгующих из храма (Ин. 2, 13–21). В том и другом случае сила Его власти заключалась в соответствии Его слова и действий с истиною и утверждалась на Его внутреннем авторитете, которого не могли не признать и враги. Его необыкновенная властность соединялась с самоотвержением, так как Он никогда не искал другой воли и славы, как только воли и славы Отца; с любовью и милосердием, так как Он действительно был таким, как говорит о Нем св. Евангелист Матфей, что Он «трости надломленной не переломит и льна курящегося не угасит» (Мф. 12, 20). Его власть была религиозно-моральной, имеющей опору в Его высочайшей личности. Это – высшая власть, какая только может быть в мире. Поэтому, хотя она не опиралась ни на какую материально-принудительную силу, ей беспрекословно подчинялись, как это было указано выше, и толпы народа, и даже имевшие законническую власть и внешние средства для её осуществления начальники храма, книжники и фарисеи, несмотря на всю враждебность их ко Христу Спасителю. О такой власти говорит апостол Петр, когда внушает пастырям: «Пасите Божие стадо, какое у вас, надзирая за ним не принужденно, но охотно и богоугодно, не для гнусной корысти, но из усердия, и не господствуя над наследием Божиим, но подавая пример стаду» (1 Петр. 5, 2; 5,2–3).

Третий вид искушения грубо проявляется у пастыря, когда он пытается изображать собою чудотворца, выдавая случайно совпадения за якобы совершаемые им чудесные явления, когда это делается с нечистым расчетом снискания себе славы и преклонения пред ним пасомых. Менее, но все же грубо пастырь поддается этому искушению, когда он, вместо духовного влияния своей личностью – верою, любовию, словом и подвигами, старается привлекать к себе пасомых внешними эффектами: своим видом, голосом, манерами, уподобляясь более актеру, чем истинному служителю Христа, и в существе дела ищет не славы Божией и спасения духовных чад, а собственной суетной славы и выгоды. Это о таких пастырях говорил Христос, что они приходят в свое имя, а не во имя Отца, и ищут людской славы, а не славы Отчей (Ин. 5,44). Более тонко это искушение представляется, когда вообще пастырь преимущественным методом своего влияния избирает отыскивание чудес в своей жизни и в жизни окружающих, чтобы ими поражать воображение других. Чудо составляет естественный атрибут христианской религии и всегда сопровождает ее. Таинство причащения, в котором на протяжении двух тысячелетий из одной чаши, одной и той же лжицей и больные и здоровые сподобляются Святого Тела и Крови, является одним из чудес, совершающихся ежедневно на наших глазах. Этого чудесного до полной очевидности явления как будто не хотят у нас замечать. А между тем, чудо совершается ежедневно, во всех концах земли, на глазах всех: здоровые и больные, иногда одержимые страшными болезнями, один за другим, перемежаясь, пьют и едят из одной и той же чаши и не заражаются, не заболевают. Сила веры и Божественной благодати сказывается сильнее всяких человеческих средств. Вспоминаются слова Господа о верующих в Него: «… и если что смертоносное выпьют, не повредит им» (Мф. 16,18). От времени до времени чрез Своих верных служителей Господь являет и другие чудеса. Однако, и в наше время, как во время Христа, людей приводить к Нему нужно не чудесами, которые все же подавляют личность, но не дают еще совершенной, истинной веры, а перерождением душ и сердец обращаемых, что достигается горением духа, пламенной верой и истинной любовью священника, его духовным авторитетом и подвигом жизни. Всякий же свой успех, как и чудо, если бы оно при этом совершалось, пастырь должен приписывать не себе, а Богу, чрез его недостоинство действующему. «Каждый должен разуметь нас, как служителей Христовых», – говорит апостол Павел (1 Кор. 4, 1). И в другом месте заявлял он: «Не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2,20). И всегда он, подобно другим Апостолам, вменял себя в ничто, приписывая Богу все великое в своих делах и трудах.

Христу Спасителю, чтобы получить обладание миром, предлагалось поклониться диаволу, то есть, вместо воли и закона Божия признать волю диавола и его дьявольские законы жизни[61]61
  В. Сокольский, свящ. Евангельский идеал христианского пастыря. Казань, 1904, с. 163.


[Закрыть]. У пастыря, поставившего своей целью властвование, обладание, превозношение, достижение цели сопровождается большей или меньшей изменой Богу и поклонением диаволу. Прямо то и другое выражается, когда пастырь, став на путь стяжания, превозношения и властвования для достижения цели дерзко нарушает Божии законы и ни пред чем не останавливается. Но чаще всего эта измена Богу проявляется в человекоугодничестве, когда, чтобы властвовать над слабыми, пастырь начинает заискивать и пресмыкаться пред сильными и великими мира, когда, по выражению святителя Григория Богослова, пастыри бывают «по отношению к слабым, как львы, а по отношению к сильным, как собаки, всюду сующие свой нос и пресмыкающиеся», или же в попустительстве и приспособляемости, когда, чтобы не лишиться благоволения и «щедрых милостей» своих пасомых, они становятся без меры милостивыми и снисходительными ко всем грехам и даже к преступлениям их[62]62
  Приведено по памяти.


[Закрыть]. Апостол Павел говорит: «Если бы я… угождал людям, то не был бы рабом Христовым» (Гал. 1,10). При человекоугодничестве пастыря, в какой бы форме оно не выражалось, его служение совершенно извращается. Центр тяжести тогда переносится с Бога на людей; пастырь начинает служить тогда только людям, а вернее – самому себе, так как конечной целью его служения в таком случае является его собственная выгода. Высокое благородное служение тогда омирщается, становится низким, земным, греховным.