Текст книги "Потерянные (ЛП)"

Автор книги: Тея Лав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

ТЕЯ ЛАВ

ПОТЕРЯННЫЕ

Мечтатели # 3

Аннотация:

«Между нами абсолютно ничего нет. Только секс».

Можно сколько угодно убеждать себя в том, что ничего не чувствуешь к девушке, которая живет напротив твоей квартиры. Но взгляды, мысли, прикосновения говорят об обратном.

Макс мечется между прошлым и настоящим и не может найти себя. Лив появляется в его жизни в не подходящий момент и он хватается за нее, но тут же отпускает.

Лив не та девушка, что станет это терпеть. Она не ставит перед выбором, а просто уходит.

Они считают себя разными.

Они считают, что не вписываются в жизнь другого.

Они так ошибаются.

Все особенные. В каждом из нас живут герой, любовник, глупец и злодей, и у каждого есть, что рассказать.

Алан Мур, Дэвид Ллойд «V значит вендетта»

Тот, кто не умеет терпеть, никогда ничего не достигнет. – Книга самурая

ГЛАВА 1

Лив

Оружие с громким лязгом ударяется об пол, создавая гулкое эхо в переполненном зале. Энди уставился на меня, вытаращив глаза и открыв рот.

– Как ты…

– Ты неправильно держишь, – сказала я ему. – Вот смотри. – Я подошла к тому месту, куда упала его катана*. – Конец рукоятки должен находиться в середине левой ладони, а правая рука сжимает рукоять около гарды.

Я взмахнула мечом, рассекая воздух.

– Движение рук должно быть синхронным. И никаких силовых затрат. Удары должны наноситься вертикально. В этом твоя ошибка. Это не боккэн**, Энди.

Энди с благоговением принял свою катану и повторил движения со мной.

– Уже лучше, – улыбнулась я ему.

– Тебе нужно быть учителем, Лив, – он хлопает меня по плечу и смотрит туда, где занимаются более опытные ученики. – Если бы Бака увидел, что ты у меня выбила меч, он бы меня больше на порог не пустил.

Теплые ладони обхватывают мою талию, и легкий запах пота ударяет мне в ноздри.

– Ошибаешься. – Крис кладет свой подбородок мне на плечо. – Бака только бы посочувствовал тебе. Лив здесь одна из лучших.

– Ох, да перестань. – Я разворачиваюсь и чмокаю Криса в щеку. – Мне пора на работу. Ужин приготовишь сам.

– Вот блин.

– Лив твоя девушка? – спрашивает Энди, глядя как я заправляю меч в саю (ножны).

– Была, – притворно вздыхает Крис.

– Ну не делай вид, что тебе жаль, – съязвила я и, подмигнув Энди, иду к Баке.

Бака открыл этот зал пять лет назад. Он не славился популярностью, и цены здесь были намного ниже, чем в любой школе боевых искусств во всем Нью-Йорке. Сравнить со школой этот зал было бы слишком громко, но учитывая возможности и опыт Баки, слишком мало для простой формулировки. Это его дом и вся его жизнь.

– Мне пора на работу, Бака. Я закончила с Энди. Он уже может заниматься на мечах. Поставь его с Тоби.

Баке около пятидесяти, хотя точную дату своего рождения он никогда не говорил. Японец по происхождению, он имеет невысокий рост, желтоватую кожу, черные волосы, узкие темные глаза. Но нельзя недооценивать худощавое телосложение жителей страны Восходящего Солнца. Бака с детства владеет боевыми искусствами самураев. Я всегда считала его лучшим наставником, даже лучше чем мой отец.

Бака кивает, и что-то подобие улыбки образовывается на его морщинистом лице.

– Молодец. Передай папе, Лив, что сегодня пятница.

Значение слова «пятница» для Баки и папы означало одно – «Самюэль Адамс». И мне придется таскать им всю ночь пиво, а потом тащить до дома папу, при этом, не разбудив дома маму.

– О дааа, – тяну я. – Великая пятница.

Бака махнул мне, и его внимание снова сосредотачивается на тренирующихся парнях. Здесь в Бака-рю***, как прозвали местные подвал, я – единственная девушка. Бака согласился принять меня три года назад, исключительно из-за дружбы с моим отцом. Тогда мне было шестнадцать, и я была счастлива заниматься с настоящим учителем. Папа, конечно, занимался со мной с самого детства, но мне было этого мало, да и строгостью он не отличался, поэтому мне кажется, я усвоила мало за все те годы.

Несмотря на то, что Бака обучает парней, я здесь стала своего рода исключением. Это не оставило равнодушными всех здешних парней и начиная с шестнадцати, вечерами я пропадала на свиданиях.

В раздевалке я снимаю свою потрепанную кендоги и запихиваю в рюкзак. Волосы немного пропотели, но, учитывая то, что ночь я проведу в шумном и прокуренном баре, это не самое страшное.

На улице, Бруклин меня встретил дождем. Поздняя осень пришла в Нью-Йорк с затянувшимися ливнями и холодом. Оседлав свой серый «Сузуки Бандит» 1989 года, я надеваю шлем и срываюсь с места.

Всю свою жизнь, я провела в Нью-Йорке, ни разу не выбираясь за пределы штата. Самое интересное, что меня никогда никуда не тянуло. Вся моя жизнь была здесь, планы на будущее и прочая мелкая сосредоточенность тоже. Я не мечтаю о Манхэттене и прочей шикарной жизни, к которой так стремятся мои знакомые. Окончив школу два года назад, я смело отдалась взрослой жизни и живу так, как хочется мне.

С работой мне здорово повезло. Я работаю в ночном баре «The Bridges» в шикарном квартале Дамбо, что позволяет мне почти каждую ночь любоваться ночными красотами Бруклинского и Манхэттенского мостов.

Непогода застала врасплох пешеходов, поэтому в баре, даже сейчас ранним вечером накопилась уйма посетителей. Пятничные и субботние ночи всегда очень напряженные. Толпы художников, писателей и музыкантов тратят свои кровно заработанные за неделю деньги, ну и «вдохновляются», уходя отсюда с какой-нибудь красоткой.

С кожаной куртки вода стекает прямо на пол. Я быстро хлюпаю до кухни и заглядываю внутрь.

– Привет, якудза.

Джуди – единственная моя настоящая подруга, которая осталась после окончания школы. Мы работаем в одном баре и вообще проводим много времени вместе. Моя маленькая светловолосая бестия сходит с ума от спорт – байкеров и уже три года копит себе на байк своей мечты.

Джуди еще со школы называла меня якудзой, хотя я бы предпочла более благородное прозвище. Типа «самурай».

– Ох, детка. Ты такая мокрая.

– Привет, Айзек. – Я целую в щеку еще одного своего лучшего друга.

Айзек подмигивает мне и скрывается в комнате для персонала. Я следую за ним.

– Лови. – Он кидает мне униформу. Черную юбку-клеш с подтяжками и белую обтягивающую футболку. – С прошлой смены юбка так воняла пивом. Я постирал.

– Что бы я без тебя делала, милый.

– Ходила бы в грязном. – Айзек играючи шлепает меня по попе и возвращается к бару.

Небольшая дрожь от прикосновения к пятой точке мужской ладони проходит по моему телу. Я никогда не была лишена мужского внимания, но в последнее время образовался какой-то застой.

Вот еще не хватало млеть от шлепка Айзека. Он – лучший друг и к тому же, Айзек гей. Ему бы работать моделью с такой внешностью. Темная кожа выдает в нем принадлежность к афроамериканскому народу с одной из родительских сторон, а его улыбка сводит с ума представительниц прекрасного пола. Не зная о том, что он гей, они вьются вьюном в его смену у бара.

Порой доходит до смешного. Мне угрожали несколько раз, когда видели наши поддразнивания и пощипывания. Но я не из тех, кому можно угрожать. Так что, это быстро сводилось на нет.

– Ты сегодня какая-то странная, – говорит Айзек, когда я подхожу к бару.

– Пятница, – отвечаю я, покусывая колечко в губе и оглядываясь вокруг.

Бар довольно большой и с торгового зала вряд ли что можно увидеть, что твориться на танцевальной площадке и небольшой сцене для выступлений. Заведение полностью обустроено в древесном цвете. Мягкие и удобные кресла создают удобный контраст с большими дубовыми столами.

– Ааа, – Айзек закатывает глаза. – Ни флирта, ни сигарет.

– Заткнись. – Я пихаю смеющегося друга и занимаю его место у бара. – Давай я пока тут постою.

– Хорошо. Пойду скажу Джуди, чтобы готовила сырные палочки.

– Ага.

– О, и кстати, Лив, – Айзек остановился. – Мне звонил мистер Дуглас. Сказал, что точно скажет к понедельнику.

Я возвожу глаза к потолку.

– Пожалуйста, пусть мне повезет. Спасибо, милый.

– Нет проблем, крошка.

Смешивая напитки и принимая заказы, мыслями я уношусь о том, о чем мечтала весь год. Мне до жути хочется жить в этом районе, и я работаю, выбиваясь из сил, чтобы накопить на кварплату. Перестроенные склады в лофты в последнее время стали расти в цене, и каждый раз, когда мне не удавалось договориться с очередным арендодателем, я впадала в уныние.

К счастью за год, я скопила приличную сумму на чаевых, а Айзек кажется нашел кое-что для меня, что я смогу потянуть одна.

Буду надеяться на лучшее. Эта квартира, насколько я знаю, небольшая, но это не важно. Главное, она находится в нескольких милях от «The Bridges» и с нее открыт потрясающий вид на Манхэттен.

***

Нью-Йорк – город, который не спит. Я – девушка из Бруклина, которая ночью не спит. Мне не удалось в себе воспитать нормальный здоровый сон. Ночью во мне просыпаются все инстинкты, все силы, поэтому работаю я и тусуюсь с друзьями по ночам, занимаюсь кэндзюцу и кэндо***** по вечерам, йогой в сумерках. Утро и половина дня уходит на сон, во второй половине дня я иногда помогаю родителям в их маленьком сувенирном магазинчике в Форт-грин.

Мама не спала, когда мы с папой заявились почти утром.

– Либо вы с Бакой выбираете другой бар ближе к дому, либо отменяете свою глупую традицию совсем. – Скрестив руки на груди, мама грозно смотрит на папу.

Папа пытается поцеловать маму, но вместо этого валится к ее ногам и мирно начинает сопеть. Я виновато пожимаю плечами, и из женской солидарности, пытаюсь сделать хмурое лицо. Но у меня ничего не выходит, и я прыскаю от смеха.

– Тебе весело, Лив. Потому что отец с Бакой оставляют тебе кучу чаевых.

– Ну, не то чтобы кучу. Но вполне прилично.

– Ладно. – Мама толкает папу. Мы вместе кладем его на кровать, и я прохожу в свою старую комнату. Свой байк я оставила на парковке и приехала с папой на такси. Поэтому решила немного поспать в доме, в котором выросла.

Я просыаюсь от знакомого и приятного запаха. Когда я была маленькой, каждое утро перед школой, мама готовила мне на завтрак вафли. Она продолжает их готовить каждое утро и по сей день.

На часах, еще нет и полудня. Я протираю глаза и плетусь в душ. Наша квартирка состоит из нескольких небольших комнат, тем не менее, у меня всегда была своя ванная. Гостиную и кухню разделяет лишь небольшая арка. Выйдя из комнаты, я сразу же вижу маму, которая стоит над плитой. Мама всегда старается поддерживать дух японской культуры в нашем доме. Повсюду различные занавески и портьеры, декоративные подушки и старые покрывала из настоящего шелка, которые достались маме от бабушки. Но у нас нет ширм, и мы не едим на полу, как думают многие. Папа и мама депортировали из Японии в Штаты двадцать пять лет назад, и открыли здесь свой собственный магазинчик в хорошем районе. Мама не могла иметь детей, в юности пережив тяжелую операцию.

Поэтому через несколько лет, в этом доме появилась я. Свое происхождение я не знала, потому что до четырех лет жила в приюте. Но я точно не японка. Хотя мои длинные и прямые черные волосы точно как у мамы. Но на этом наше сходство заканчивается.

– Доброе утро. – Я наклоняюсь, чтобы поцеловать маму в щеку.

– Доброе утро, выспалась?

Она ставит передо мной тарелку горячих вафель, политых сиропом, и во рту сразу же скапливается слюна.

– Ага. Папа в магазине?

– Сегодня суббота, покупателей… – мама с ехидной улыбкой покачивает головой.

Мне строго-настрого запретили ему помогать. Я не стала спорить с мамой, папу она наказывает каждую субботу. Подчистив родительскую кухню, я бегу на остановку и еду домой.

Я бы хотела жить вместе с Джуди или Айзеком, но первая живет у родителей, экономя для байка, а второй, что ж, там отдельная история.

Наша с Крисом двухкомнатная квартирка встречает меня тяжелым запахом. Почему я согласилась снимать квартиру с бывшим? Интересный вопрос. Во-первых, Крис берет с меня смешную плату, сам выплачивая большую часть аренды. Во-вторых, ну, думаю, все дело во-первых. У нас с Крисом нет неловкостей или что-то подобное. Дома мы видимся редко, так как оба работаем по ночам, а днем отсыпаемся.

Я открываю шторы в так называемой гостиной, и в меня тут же прилетает подушка. На старом диване валяется голый Крис в обнимкой с какой-то девицей.

– Фу, – я морщу нос. – Ты же знаешь, что я всегда ем на этом диване.

Крис протирает глаза, и виновато пожимает плечами. Есть куча причин, по которым мы расстались. А точнее закончили заниматься сексом, потому что другого в наших отношениях не было. И все эти причины заключались во мне. По крайней мере, так говорит Крис. Но мы вполне уживаемся вместе.

– Прости, крошка. Я его почищу.

Он ни капли, не смущаясь, потягивается и встает с дивана. У Криса великолепное подкаченное тело, покрытое несколькими татуировками. Работая в сфере охраны, его темные волосы почти полностью сбриты, лишь небольшая щетина покрывает череп.

Я отодвигаю в сторону шторы на втором окне, вид которого выходит на грязную улицу и старые кирпичные дома. Девушка недовольно мычит.

– Вставай…эээ детка. Мне пора.

Да, в этом был Крис. Он даже имя ее не запомнил.

– Козел, – бросила она и прошла в чем мать родила в ванную.

Я с отвращением оглядываю гостиную и направляюсь в свою тесную каморку.

– Когда я выйду из своей комнаты, чтобы тут все блестело.

– Не ревнуй, Лив.

– Пригони мне лучше мой байк, умник. Тебе по пути.

– Без проблем, – улыбается он.

В моей комнате не чище, чем во всей квартире. Повсюду разбросаны вещи и обувь. Если я буду снимать квартиру в Дамбо, такого у меня не будет. Это уж точно.

Я скидываю рюкзак и подхожу к окну. Вид отсюда тоже не впечатляет. Скидываю джинсы толстовку. Закрываю глаза и пропускаю новую порцию воздуха через легкие. Затем расставляю ноги и, распределив вес по четырем точкам ступни, приняла позу горы – Тадасана.

Вот что я называю жизнью. Я никогда не отличалась любовью к музыке или книгам. Вообще, творческой личностью меня назвать нельзя. Но каждый день, я чувствую в себе прилив новой силы, когда беру в руки катану. И ощущаю себя чем-то большим и значимым в этом огромном городе.

ГЛАВА 2

Макс

У Кейли отросли волосы. Конечно, они и были длинными, когда мы познакомились. Но за эти месяцы, что мы не виделись, они стали еще длиннее.

Несколько месяцев назад, эта калифорнийская маленькая блондинка свела меня с ума. Меня сводило с ума много девчонок, но не так, как эта. И дело было не в ее знаменитом отце. Было в ней что-то, то, что мне хотелось познать. Она улыбалась и грустила одновременно. Флиртовала и уходила в себя. Я стал ей другом. Тем, кого у нее никогда не было.

Кейли подбрасывает букет, и толпа девчонок начинает пихать друг друга и визжать. Я смотрю на Кейли, она смотрит на эту сцену и старается улыбаться. Но по ней видно, что она всех их считает идиотками. Ее улыбка выходит такой кривой и неправдоподобной, что я начинаю смеяться.

Я смотрю и смотрю на нее. Ее волосы собраны в высокую прическу, открывая взору ее прекрасную шею. Тонкую талию обтягивает корсет от свадебного платья, в котором она сейчас стоит рядом со своим мужем. Она красивая. Черт, да она прекрасная. Такой Кейли я не видел.

В какой-то момент, я замечаю его взгляд. Глаза Картера такие темные, что невольно попадаешь в их сети. Вот и сейчас мы смотрим друг на друга, и я пытаюсь прочитать хоть что-нибудь в его взгляде. Злится ли он, ревнует ли. Но это невозможно. Он спокоен, сдержан и счастлив.

Я слегка ему киваю и приподнимаю бокал, в знак того, что я пью за их счастье. Он кивает в ответ и его взгляд теплеет, когда Кейли дотрагивается до его локтя. Я становлюсь для него невидимым, как и все вокруг, когда он смотрит на нее. Могу представить, что он чувствует, когда он столько о ней мечтал и сегодня, она стала его женой.

Хотя, нет. Не могу представить что он чувствует. Со мной такого не было. И глядя на них, во мне просыпается противное чувство зависти. Они любят друг друга. Я бы мог стать кем-нибудь больше для Кейли, но я бы не смог дать ей то, что всегда дает Картер. Она стала его женой в девятнадцать, наплевав на пересуды, которых долгое время боялась.

– Не спорю, невеста самая красивая девушка здесь, но сомневаюсь, что прилично так на нее смотреть. Если только ты не жених.

Я поворачиваюсь на голос и вижу перед собой девушку. Ее темные волосы завиты в крупные кольца и мягко обрамляют ее красивое ухоженное лицо. Но мои глаза лишь на мгновение задерживаются на ее лице. Я смотрю на красивую грудь, выпирающую из-под красного платья. Уверен, ей там очень тесно.

– Быстро ты переключился с невесты на мою грудь, – смеется незнакомка.

На ее смуглом лице появляется намек. Я раздумываю, что мне ей ответить, в то время как она ждет, не сводя с меня глаз. Что мне ответить этой незнакомке? Как объяснить, что я не влюблен в Кейли. Я люблю ее, но не влюблен. Просто глядя на нее, на меня накатывает тоска, будто я потерял что-то. То, что могло быть моим. Но не стало, потому что не судьба.

Но я никогда и никому этого не скажу. Я просто не смогу это никому объяснить.

– Невеста уже жена, – отвечаю я.

– Разве это объясняет твой взгляд?

– Нет, нисколько.

Она ждет, что я скажу что-то еще, но я молчу. Снова смотрю на ее грудь и длинные ноги.

– Ты здесь одна? – спрашиваю я.

– С друзьями. А ты?

– Один. Я Макс.

Протягиваю ей руку, и она пожимает ее.

– Кэм.

Я уже точно знаю, что эта латиноамериканская красотка сегодня будет в моей постели. Возможно, я чересчур самоуверен, но интуиция меня не подводит никогда.

***

Кэм кричит так громко, что я начинаю думать, что делаю ей больно. Тем не менее, я продолжаю двигаться на ней, стремительно приближаясь к оргазму.

– Черт…– задыхаясь, я скатываюсь с нее и тянусь за сигаретой.

– М-м как хорошо, – шепчет она.

– Ага. – Я выпускаю дым кольцами наблюдая, как они рассеиваются через секунду.

– Ты из Нью-Йорка? – спрашивает она, перебирая пальцами мои мокрые от пота волосы.

– Да, детка. Трудно не догадаться.

– Действительно. Надолго в Калифорнии?

– Улетаю завтра в полдень.

– Очень жаль. Мне бы хотелось повторить.

Я приподнимаюсь на локтях и, выпустив дым, целую ее в распухшие губы.

– Оставь свой телефон. Уверен, мы еще пересечемся.

Утром я проводил Кэм до такси и выселился из номера гостиницы. Добираться от друзей, у которых я оставался летом, до Ла Хойя было далеко, и я решил снять номер.

Мой телефон вибрирует в кармане джинсов.

– Да.

– Ты ведь не забудешь со мной попрощаться?

– Как я могу, крошка?

– Тогда, мы ждем тебя.

На гостиничной парковке я забрал свой арендованный седан и поехал за город.

Загородный дом отца Кейли был полон гостей, половина из которых, кажется даже еще и не спали. Играет громкая музыка, но ее резко заглушают громкие крики, когда в дверях позади меня появляются новоиспеченные муж и жена.

Сегодня они выглядят по-другому. Оба в кожаных куртках и джинсах. На глазах Картера солнцезащитные очки и он так счастливо улыбается, когда Лукас, брат Кейли, подбегает к ним и обнимает их без остановки.

На самом деле, эта красивая сцена. Они семья и любят друг друга. Хотя я знаю, что было все довольно не так гладко когда-то. Думаю, что Кейли приняла самое верное решение, выйдя замуж за Картера именно сейчас. Стоит лишь только посмотреть на всю их сумасшедшую, в хорошем смысле, семейку.

Через несколько долгих и мучительных минут, Кейли оказывается рядом со мной и я крепко обнимаю ее.

– Не хочу, чтобы ты уезжал, – говорит она, отстраняясь.

– Ну, я тоже не хотел, чтобы ты выходила замуж, – шутя, говорю я.

Кейли улыбается и пихает меня локтем. Мы выходим на веранду, где намного тише, лишь звуки океана заглушают шум в доме.

– Как у тебя дела?

– Все хорошо.

Ее и без того растрепанные волосы развеваются от ветра, и она с трудом пытается их уложить.

– Что дикая ночка? – со смешком интересуюсь я.

Кейли старается выглядеть возмущенной, но ничего у нее не получается.

– Ну, расскажи. – Я тереблю ее волосы, и она отпихивает мои руки.

– Макс! Черт. А ты как думаешь? Мы поспали всего пару часов.

– О-о тут поподробнее, пожалуйста.

– Неужели ты думаешь, что я буду обсуждать с тобой свою сексуальную жизнь? – серьезно спрашивает она.

– Конечно, будешь, – так же серьезно, отвечаю.

Мы смотрим друг на друга, затем резко начинаем смеяться.

– Все было о-очень круто! Бот ты мой, да у меня все болит.

Голубые глаза горят и в них столько эмоций, что мое веселье снова переходит в тихую грусть. Я ненавижу себя за это, но я завидую Картеру и Кейли.

– Когда у вас медовый месяц?

– На зимних каникулах. – Кейли хмурит брови. – Мы летим в Аргентину.

– Вы все-таки рассматриваете этот вариант в будущем?

– Я не представляю свою жизнь за пределами Калифорнии, но ради Картера, – она пожимает плечами. – Его ждет огромное будущее Макс.

Она права. Я видел его рисунки. И я много встречал художников в своей жизни. Такие же мечтатели, интроверты, угрюмые и впечатлительные. Но никто из них не рисовал так, как Картер. По его невозмутимому лицу и спокойному характеру, ничего нельзя было прочесть и понять. Обо всем этом говорили его рисунки.

– Ты повзрослела, Кейли, – я мягко улыбнулся ей.

Еще летом, я не мог сказать, что она бы пожертвовала хоть чем-то ради кого-то. Кейли привыкла брать и получать. Но как ни странно, это не делало ее хуже. Такой, я ее и полюбил.

Но сейчас передо мной сидит другая Кейли. Все та же вспыльчивая и импульсивная, но уже влюбленная и понимающая.

– Вышла замуж, – улыбнулась она.

– А как ты себя чувствуешь?

Она опускает глаза и вздыхает. Я бы не хотел напоминать ей, но мне нужно знать.

– У меня будет небольшая операция. И тогда мне точно скажут, способна ли я выносить плод.

Я встаю со стула и опускаюсь рядом с ней.

– Все будет хорошо, милая. Ты сильная. Ты и Картер будете прекрасными родителями. Не думай о худшем, ладно? Я с тобой.

Она грустно улыбается и утыкается мне в плечо. Я ненадолго растворяюсь в чудесном запахе ее волос.

В начале сентября, Картер и Кейли попали в дорожную аварию, после которой Кейли потеряла ребенка. Она даже не знала, что беременна. Эта ужасная потеря подтолкнула их к такому решающему шагу, как брак.

Думая о беременности и детях, я впадаю в некий ступор. У меня есть сын. Я стал отцом в девятнадцать, у Кейли случился выкидыш в восемнадцать, Оуэн, отец Кейли, по ее словам, стал отцом в восемнадцать. Ах да, еще Эрин, мама Мадлен, девушки моего брата, тоже родила в восемнадцать.

Что творится с этим гребаным миром и со всеми нами, если мы становимся родителями, сами, будучи еще детьми?

– Спасибо Макс. – Кейли сжимает мне руку. – Ты выполнил свое обещание?

По моему взгляду она понимает, что нет.

– Ладно. Но пообещай мне снова.

Я киваю.

– Обещаю.

Вдруг резко становится шумно. Показалась голова Картера. Он выходит из дома и закрывает дверь. И снова становится тихо.

– Чертенок. – Он плавными движениями приближается к нам.

Кейли хватается за его протянутую татуированную руку и прижимается к мужу. Она кажется такой крохотной рядом с ним. Я только сейчас заметил, что на них надеты одинаковые косухи с какими-то нашивками.

– Эй, вы будто члены клуба байкеров, – сказал я.

– Так и есть, – смеется Кейли. – Прямо сейчас мы уезжаем на байке в Оушенсайд на пару дней.

Она демонстрирует нашивки на куртках, на которых я читаю – «Майлс-Холмес».

– Черт возьми, это круто!

Картер улыбается и протягивает мне руку.

– Не было случая поблагодарить тебя за то, что приехал.

Я охотно отвечаю на рукопожатие.

– Не мог иначе.

– Знаю.

Кейли внимательно следит за нами.

– Что ж, – громко вздыхаю я. – Пора прощаться. Вы же обещаете, что приедете навестить бедного одинокого Макса в Нью-Йорке?

– Не прибедняйся, – фыркает Кейли. Она одной рукой обвивает талию мужа, а другой притягивает меня к себе. – Обещаем. Но и ты не забывай про свои обещания.

Через пару часов, я уже был высоко в воздухе и покидал неспокойную Калифорнию. Я люблю тепло и океан. Но приближается зима, и как ни странно, я люблю холод. Мне нравится идти по Бруклину, дуя теплым дыханием на замерзшие руки. Потом зайти в теплый уютный паб и выпить разливного пива, пофлиртовать с официанткой и вернуться в свою пустую квартиру.

Сейчас, моя жизнь многим отличается от прежней.

Когда-то я жил на Манхэттене и учился в самых престижных школах и гимназиях, из которых, несмотря на деньги моих родителей, меня регулярно выпихивали.

Казалось, это было так давно. Но я совершенно не скучаю по прошлой жизни. Мне не о чем сожалеть, возможно, лишь об одном.

ГЛАВА 3

Лив

– За пятым, требуют брюнетку. Подтяни подтяжки и вперед, Черная Мамба.

Джуди с громким «пи-иб» щипает меня за грудь и проходит мимо. Я закатываю глаза и вздыхаю. Озабоченные подростки-переростки сидят за пятым столиком и отмечают день рождения одного из них. Подростки, потому что весь вечер они пялятся на мою задницу, переростки, потому что одна рука любого из них может без особого труда сломать мне шею.

– Черная Мамба? Серьезно? – Айзек влетает на кухню. – Это я должен быть Черной Мамбой?

Джуди пожимает плечами.

– Эй, вы двое. Вы что всю ночь смотрели «Убить Билла»? – спрашиваю я, поправляя лифчик.

– Не отрицай, что это твой любимый фильм, – щурится Айзек.

– Вы такие предсказуемые.

Я выбегаю в зал и несусь к пятому столику. Почти полночь. Субботняя ночь одна из самых суматошных, если конечно в Нью-Йорке бывают спокойные. Шуточки друзей по поводу ниндзя, якудза и прочей японской темы никогда меня не задевали. Пусть во мне и нет этой крови, я горжусь, что частично принадлежу этой культуре.

Но я дважды дралась в школе, когда меня дразнили на сей счет.

– Я люблю брюнеток. Умные, броские и сексуальные. В них больше огня, чем в блондинках.

– Чувак, дело не в цвете волос. Дело в телке.

– Женщине, придурок.

– Вы хотели заказать что-то еще? – Я прекращаю их тупой спор и полностью обращаю их внимание на себя.

– Да сладенькая. Когда ты заканчиваешь?

Я смотрю на парня, который задал мне вопрос. У него светлые волосы, по-моему крашеные. Я невольно морщусь.

– Закончу, когда ты уже мирно будешь спать в своей кроватке. А теперь сделайте заказ, пожалуйста. Меня ждут еще клиенты.

Парни загалдели.

– О, а если я заберу тебя в свою кроватку?

Я привыкла к таким заигрываниям. Никогда не строила иллюзий на счет парней. Меня бросали и бросала я: обычный сценарий, но, слушая одно и тоже почти каждую ночь, нужно иметь целый вагон терпения.

– Для начала верни свой естественный цвет. И для справки: не люблю блондинов. Я подойду к вам позже, когда определитесь.

Под громкое гиканье, я перекидываю длинные волосы через плечо и иду к другому столику. Раз уж эти идиоты обсуждают такую банальную тему как блондинки против брюнеток, то мне тоже стоило напомнить, что девушки тоже умеют выбирать.

Черт, веду себя сейчас как заядлая феминистка. В последнее время, я только работаю, хожу в Бака-рю и больше ничего. Думаю, стоит взять выходные и оторваться на полную катушку.

Квартиру, которую я хотела снять, уже сдали какому-то парню. Поэтому я была злая как цепной пес и работала в полную силу. Я все равно сниму жилье в этом долбанном квартале.

Тонкие полоски рассвета бороздили небо. Попрощавшись с ребятами, я завожу «Сузуки» и несусь по городу.

Я редко пользуюсь услугами охраны бара. Обычно, они защищают нас от приставаний и довозят до дома. Конечно, я не мегакрутая, но ни в чем из этого почти не нуждаюсь.

В какой-то момент, я засмотрелась на небо. Улицы не были пустынны, но и по дорогам никто не шлялся. Никогда не попадала в аварию. По крайней мере, по собственной глупости. Вот и сейчас, это происходит не по моей вине.

Какой-то парень выскакивает из небольшого паба прямо на дорогу. Я чудом успеваю вильнуть вправо. Услышав четкое «Твою мать!», я еще и умудряюсь оглянуться и посмотреть на пострадавшего, который уже валяется на обочине.

А я сама врезаюсь в мусорный бак и валюсь на бок.

Рядом со мной тут же оказываются несколько людей.

– Эй, ты в порядке? Вызывайте «Скорую».

Я хватаюсь за протянутую руку и встаю, снимая с себя шлем.

– Спасибо. Я-то в норме. Я сбила кого-то.

Стоявшие рядом, жмут плечами. Мне помогли поднять мотоцикл и, оставив его там же, я бегу к тому месту, где уже собралась приличная толпа.

– О, Господи. – Я хватаюсь за волосы, видя парня, которого сбила.

Он лежит на тротуаре, скрючившись и постанывая. Думаю, нужно узнать насколько все серьезно до прибытия «Скорой».

Я подхожу ближе и сажусь рядом на уровне его головы. На нем темная шапка и мне даже не видно его лица.

– Скажи, что ты не умрешь. Врачи скоро будут здесь.

Сама удивляюсь глупости своих слов. Вряд ли он умрет. Если бы я не вильнула, я бы наверное припечатала его к стене. А так, лишь задела. Но видимо и этого было достаточно.

Черт, ну и влипла.

– Покажите мне эту чертову байкершу…– стонет парень. – Я сверну ей шею. Какого хрена, таким дают права?

Мне все уже удалось сглотнуть нахлынувший комок едких и матерных слов, которые готовы были сорваться с языка. Мне уже не так жаль этого нытика. Он ведь сам виноват.

Кто-то хохотнул, а я скрипнула зубами.

К счастью, скорая быстро прибывает и его быстро грузят на каталку. Увидев его правый бок, я застонала. Кровь.

– Мисс, прошу со мной. Вас нужно осмотреть. – Рядом со мной появляется мужчина в медицинской форме.

– О, нет. Мне не досталось. Я слегка ушиблась.

– Хорошо. Но вам все равно нужно в больницу.

– Конечно. Я поеду следом за вами.

Примерно через час, все дела были улажены. Свидетели видели, что я старалась предотвратить аварию и вообще вины на мне никакой нет.

Уладив все эти формальности, меня все же осмотрели и наложили повязку на пару царапин на бедре. У меня болела голова от бессонной ночи и волнения.

Я подхожу к стойке регистрации и обращаюсь к стоявшей там медсестре:

– Извините, могу ли я узнать о парне, которого сбил мотоцикл?

– Вы ему родственница?

– Нет, я просто его сбила.

Женщина уставилась на меня и захлопала глазами.

– Ну, не просто, а случайно, – оправдываюсь я. – Так, с ним все в порядке?

Она медленно листает бумаги. Я нервно стучу ногой о стойку. Медсестра косо поглядывает на меня, прежде чем дать мне информацию о нем:

– Макс Стич. Значительные ушибы и глубокий порез на правом боку. Ему наложили швы, сейчас он в норме.

Она указывает мне палату и я немного поколебавшись, отодвигаю ширму, за которой он находится.

Пара карих глаз, обращаются ко мне, оторвавшись от телефона. Светло-русые волосы опускаются ему на лоб прямыми прядями. Я не могу определить, красив ли он. Да, мужественные черты лица, четкая линия подбородка и красивые губы. Брови немного нахмурены, но идеальные.

Сестра сказала, что ему на правом боку наложили швы и поэтому он без верхней одежды. Я бы не сказала, что парень слишком крупный, но заметно, что он регулярно посещает спортзал. Сильные руки и мощные плечи.