Текст книги "Телохранитель для невесты"

Автор книги: Тесс Герритсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 6

Следующие четыре часа они провели в приемном покое больницы.

Хотя Нины в данный момент не было среди тех, кто боролся за жизнь Роберта, она живо представляла себе, что сейчас происходит за закрытыми дверями операционной. Переливание крови и физиологического раствора. Контроль за работой сердца и кровяным давлением. Как хорошо Нина все это знала! Ведь в иные времена она сама занималась пациентами, будучи частью команды медиков, спасавших человеческие жизни. Сейчас же у нее иная роль – ждать за дверями, переживая за исход операции. Пусть ее отношения с Робертом безвозвратно оборвались, пусть она не простила ему предательства, она не желала ему зла.

И тем более смерти.

Лишь присутствие Сэма помогло ей сохранять спокойствие и не впасть в истерику этим долгим, показавшимся бесконечным вечером. Приходили и уходили какие-то другие полицейские. Час шел за часом, но лишь Сэм Наварро оставался с ней рядом. Он сидел на больничном диванчике, сжав руки в молчаливом сочувствии. Было видно, что он устал, и тем не менее не покидал ее. Стрелка часов приблизилась к десяти вечера.

Сэм оставался рядом с ней до той минуты, когда из палаты вышел нейрохирург и сообщил, что Роберт Бледсоу скончался на операционном столе.

Нина приняла этот удар молча. Потрясение было столь велико, что у нее не нашлось даже слез. Все, что она смогла из себя выжать, – это негромкое «спасибо вам за все ваши старания». Она даже не заметила, как Сэм обнял ее за талию. Лишь когда, обмякнув, она привалилась к нему, до нее дошло, что он рядом, поддерживает ее и не дает упасть.

– Я отвезу вас домой, – предложил он. – Здесь вам больше нечего делать.

Нина покорно кивнула. Сэм помог ей встать и повел к выходу. Они были уже на полпути к двери, когда ее позвал чей-то голос:

– Мисс Кормье! Мне нужно задать вам несколько вопросов.

Нина обернулась: перед ней стоял человек с неприятным лицом грызуна. Это он обратился к ней. Она не помнила его имени, но знала, что это коп. Он весь вечер крутился в приемном покое, постоянно куда-то выходил и возвращался снова. Теперь он изучающе смотрел на нее, и его взгляд почему-то был ей неприятен.

– Давай попозже, Йетс, – бросил ему Сэм, ведя Нину к выходу. – Сейчас не лучшее время для разговоров.

– Сейчас самое лучшее время задавать вопросы, – упрямо возразил полицейский с лицом грызуна. – Сразу после случившегося.

– Она сказала мне, что ничего об этом не знает.

– Мне она этого не говорила, – упрямо заявил Йетс, глядя Нине в глаза. – Мисс Кормье, я из отдела по расследованию убийств. Ваш жених так и не пришел в сознание, и мы не смогли допросить его. Вот поэтому я хочу поговорить с вами. Где вы были сегодня днем?

Озадаченная вопросом Нина лишь мотнула головой:

– Я была в доме отца. Я узнала об этом только недавно…

– Лишь когда я рассказал ей, – вмешался в разговор Сэм.

– Ты, Наварро?

– Я прямо с места преступления поехал в дом ее отца. Нина была там. Это может подтвердить Даниэла Кормье.

– Я обязательно это проверю, – ответил Йетс, все так же буравя Нину крысиными глазками. – Насколько мне известно, вы с доктором Бледсоу расторгли вашу помолвку. Кроме того, вы как раз собирались переехать из его дома в другое место.

– Да, – еле слышно произнесла Нина.

– Как я понимаю, вы наверняка чувствовали себя оскорбленной. Вы собирались… э-э-э… вернуться к нему?

Испуганная подтекстом вопроса, Нина энергично тряхнула головой:

– Вы хотите сказать… что я могу иметь к этому какое-то отношение?

– А разве нет?

Между ними решительно встал Сэм:

– Хватит, Йетс!

– Да ты кто такой, Наварро? Ее адвокат?

– Она не обязана отвечать на такие вопросы.

– Нет, обязана. Может, и не сейчас, но обязана. Ей все равно придется ответить на них.

Сэм взял Нину за руку и решительно повел к выходу.

– Будь осторожен, Наварро! – крикнул ему вслед Йетс, когда они выходили из больничных дверей. – Ты шагаешь по тонкому льду!

Сэм ничего не ответил, однако Нина догадалась, что он буквально кипит от ярости. Об этом говорило то, как крепко он сжимал ее руку весь путь до автостоянки.

– Спасибо, Сэм, – негромко произнесла она, когда они сели в машину.

– За что?

– За то, что увели меня от этого ужасного человека.

– В конечном счете вам все равно придется давать ему показания. Йетс, конечно, тот еще зануда, но такая у него работа.

«Так же как и у тебя», – подумала Нина с неожиданной горечью. Она отвернулась и стала смотреть в окно. Сэм Наварро вновь стал полицейским. Полицейским, бесстрастно пытающимся сложить воедино разрозненные фрагменты мозаики. Она для него – один из таких фрагментов.

– Вам придется завтра встретиться с ним, – сказал Сэм. – Хочу предупредить: допросы Йетс проводит очень жестко.

– Мне нечего сказать ему. Я была в доме отца. Даниэла может это подтвердить.

– Никто не сможет опровергнуть ваше алиби. Но убийство не всегда совершается напрямую. Убийцу можно и нанять.

Нина повернулась к нему и смерила его удивленным взглядом:

– Вы ведь не думаете, что…

– Я говорю о логике, которой будет руководствоваться Йетс. Когда кого-то убивают, подозреваемые номер один – это, как правило, супруги или возлюбленные. Вы с Бледсоу только что порвали отношения. Это случилось в общественном месте, на глазах у многих людей, и вполне естественно, что после такого публичного унижения вы чувствовали себя оскорбленной.

Из чего напрашивается вполне логичный вывод: у вас были основания желать ему смерти.

– Я его не убивала. Вы это прекрасно знаете!

Сэм Наварро ничего не ответил. Он бесстрастно продолжал вести машину, как будто не слышал ее слов.

– Наварро, вы слышите меня? Я его не убивала!

– Я слышу.

– Так почему вы ничего не говорите?

– Потому что думаю, что тут дело совсем в другом.

Только сейчас Нина обратила внимание, что Сэм, нахмурившись, пытается что-то разглядеть в зеркале заднего обзора. Затем он взял автомобильный телефон и набрал номер.

– Джиллис? – произнес он. – Окажи мне любезность. Узнай, не сел ли Йетс на хвост Нине Кормье. Да, да, прямо сейчас. Я в машине. Перезвони. – С этими словами он положил трубку.

Нина повернулась и тоже посмотрела в зеркало заднего обзора. Она заметила позади них зажженные фары какой-то машины.

– Нас кто-то преследует?

– Я в этом пока не уверен. Знаю лишь, что какая-то машина снялась с места следом за нами, когда мы выехали с больничной стоянки. И до сих пор висит у нас на хвосте.

– Ваш приятель из убойного отдела, должно быть, считает, что я опасна, если решил проследить за мной.

– Он просто установил наблюдение за подозреваемой.

«Получается, что я подозреваемая, – подумала Нина и откинулась на спинку сиденья. Как хорошо, что в темноте Сэм не видит лица. – Неужели и я под подозрением?»

Сэм вел машину спокойно, не проявляя никаких признаков волнения, плавно, без всяких рывков, чтобы не вызвать подозрений у водителя следовавшей за ними машины. Напряженную тишину нарушил пронзительный звонок телефона. Он поднял трубку.

– Наварро, – произнес он и после паузы спросил: – Ты уверен? – Затем снова посмотрел в зеркало. – Я на Конгресс-стрит, направляюсь на запад. Прямо за мной следует темная машина, скорее всего «джип-чероки». Делаю полный разворот и проезжаю Хоултон-стрит. Если ты дождешься меня, то мы сможем прижать этого парня. Только не спугни его. Постарайся подобраться к нему ближе и хорошенько его разглядеть. Так. Поворачиваю. Буду там через пять минут. – Он положил трубку и внимательно посмотрел на Нину. – Вы понимаете, что происходит?

– А что происходит?

– Нас преследует не полицейский.

Нина снова оглянулась на фары следовавшего за ними по пятам автомобиля. Значит, не полицейский.

– Тогда кто это?

– Это мы и собираемся узнать. Теперь слушайте меня внимательно. Через минуту нужно будет, чтобы вы пригнулись и легли на пол машины. Не сейчас. Пока что я не хочу вызывать у него подозрений. Но когда Джиллис сядет ему на хвост, дела примут увлекательный оборот. Вы готовы к этому?

– Боюсь, выбора у меня нет.

Сэм свернул в сторону. Не слишком резко, просто небрежно сменил направление.

Следовавший за ними автомобиль повторил его маневр.

Сэм снова повернул и выехал обратно на Конгресс-стрит. Теперь они двигались на восток, возвращаясь туда, откуда недавно выехали.

Преследователь не отставал от них. В половине одиннадцатого вечера в воскресенье движение на дороге было слабым, и спрятаться за другими машинами он не мог.

– Вот и Джиллис, – прокомментировал Сэм. – Точно по графику. – Он кивком указал на голубую «тойоту», припаркованную возле тротуара. Еще мгновение, и они проскочили мимо нее.

В следующую секунду «тойота» сорвалась с места и поехала следом за «джипом».

– Попался! – торжествующим тоном бросил Сэм. Они приближались к перекрестку. На светофоре горел желтый свет. Наварро специально сбросил скорость, чтобы не отрываться от двух машин, ехавших за ним следом.

Как только загорелся красный свет, «чероки» на полном ходу вырвался вперед и, обогнав их, рванул через перекресток.

Сэм чертыхнулся и резко нажал на акселератор. Они вылетели на перекресток в тот момент, когда из какого-то переулка на полной скорости выкатил грузовик. Сэм молниеносно вильнул в сторону и помчался вдогонку за «джипом».

«Чероки», заметив впереди новый перекресток, резко свернул за угол.

– А этот парень не дурак, – пробормотал Сэм. – Он разгадал наш маневр.

– Осторожно! – крикнула Нина, когда прямо перед ними от тротуара отъехала какая-то машина.

Сэм нажал на клаксон и увеличил скорость.

«Он с ума сошел, – подумала Нина. – Я еду в машине, за рулем которой сидит сумасшедший полицейский».

Они торопливо свернули за угол и оказались в переулке. Нина от страха вцепилась в приборную доску. Она успела заметить, да и то краем глаза, лишь ряды мусорных контейнеров, мимо которых они промчались. В дальнем конце переулка Сэм резко затормозил.

«Чероки» и след простыл.

За ними остановилась «тойота».

– Куда он скрылся? – услышали они голос Джиллиса.

– Не знаю! – отозвался Сэм. – Я поеду на восток!

Он свернул направо. Нина оглянулась: Джиллис свернул налево. Все понятно, они поведут поиск с обеих сторон. Тогда хотя бы один из них выйдет на след «чероки».

Они проехали еще четыре квартала, но «джип» нигде не увидели. Сэм потянулся за телефоном и снова вызвал Джиллиса.

– Я в пролете, – сообщил тот. – Его здесь нет. Как твои дела? – Услышав отрицательный ответ, напарник Сэма недовольно рыкнул. – Хорошо. Я хотя бы успел запомнить его номера. Проверим. До связи. – С этими словами он положил трубку.

– Выходит, вы запомнили номера? – спросила Нина.

– Запомнил. Массачусетские. Это уже что-то, если нам повезет, мы прихватим этого парня. – Сэм посмотрел на Нину. – Я не уверен, что вам следует возвращаться в дом вашего отца.

Их взгляды встретились. То, что она прочитала в его глазах, подтвердило ее худшие опасения.

– Вы полагаете, что этот человек преследовал меня, я правильно вас поняла?

– Да. И я хотел бы знать почему. Тут закручивается какое-то нехорошее дело, к которому имеете отношение и вы, и Роберт. Ну как, что-нибудь такое припоминаете?

Нина отрицательно покачала головой.

– Это какое-то недоразумение, – прошептала она. – Скорее всего.

– Кто-то, мы не знаем кто, готов пойти на любые злодеяния, лишь бы лишить вас жизни. Не думаю, чтобы он – или она – выбрали вас в качестве жертвы по ошибке.

– Она? Неужели вы думаете, что…

– Как я уже говорил, убийце не обязательно совершать преступление своими руками. Исполнителя можно найти, заплатив ему деньги. Возможно, мы имеем дело как раз с такой версией. Я все больше и больше склоняюсь к ней. Тут явно поработал профессионал.

От его слов Нину бросило в дрожь, и она не нашлась что ответить. Да что на это возразишь? Интересно то, что сидевший рядом с ней коп говорил о жутких вещах спокойным, будничным тоном.

– Я понимаю, все это с трудом укладывается в голове, – добавил Сэм. – Но в данном случае упорное нежелание посмотреть правде в глаза может стать для вас фатальным. Так что позвольте мне вам кое-что объяснить. Грубые, жестокие факты, но против них не поспоришь. Роберт мертв. И следующая на очереди – вы.

«Но меня не за что убивать! – подумала она. – Я никогда никому не угрожала».

– Мы не можем возложить вину на Джимми Брогана, – продолжил Наварро. – Думаю, что он к этому не причастен. Он просто мог увидеть то, чего ему не следовало видеть, и поэтому его устранили. Затем его смерть обставили как самоубийство, чтобы сбить полицию со следа и помешать ходу расследования. Наш убийца очень хитер. Своих жертв он выбирает тщательно. – Сэм выразительно посмотрел на нее, и Нина расслышала в его голосе холодную, непререкаемую логику. – Сегодня я еще кое-что узнал, – признался Наварро. – В то утро, на которое была назначена ваша свадьба, в церковь был доставлен некий подарок. Джимми Броган мог видеть человека, который его принес. Мы предполагаем, что Броган положил подарок возле передней скамьи, там, где был эпицентр взрыва. Подарок был адресован вам и Роберту. – Наварро замолчал, как будто ожидая, что Нина сейчас начнет с ним спорить.

Но спорить она не стала. Не стала потому, что события развивались очень стремительно и с первого раза она просто не успела вникнуть в суть его жутких намеков.

– Помогите мне, Нина, – обратился к ней Сэм. – Назовите какое-нибудь имя, припомните какой-нибудь мотив.

– Я вам уже сказала. – Казалось, ее голос вот-вот сорвется и она разрыдается. – Я ничего не знаю!

– Роберт признался, что у него была другая женщина. Вам известно, кто она такая?

Нина обхватила себя за плечи, сжавшись в комочек:

– Нет.

– Вам не кажется, что Даниэла и Роберт были как-то особенно близки?

Нину словно ударило током. Даниэла? Ее мачеха? Она мысленно перебрала события последних шести месяцев. Вспомнила вечера, которые вместе с Робертом проводила в доме отца. Все эти приглашения на обеды и ужины. Ей было приятно, что отец и Даниэла так быстро приняли ее будущего жениха и в семействе Кормье как будто наконец установилась гармония. Даниэла, которая раньше не проявляла особой теплоты по отношению к падчерице, неожиданно стала включать Нину и Роберта в списки приглашенных на всевозможные светские мероприятия.

Даниэла и Роберт.

– Это еще одна причина, – произнес Сэм, – почему я считаю ваше возвращение в дом отца нецелесообразным.

Нина резко повернулась к нему:

– Вы думаете, что Даниэла…

– Мы еще раз ее допросим.

– Но зачем ей было убивать Роберта? Если она его любила?

– Ревность. Что вы на это скажете? Если она лишалась Роберта, то, кто знает, вдруг она не желала никому его отдавать.

– Но он же разорвал нашу помолвку! Между нами все было кончено!

– На самом деле?

Хотя Сэм задал этот вопрос тактичным и мягким тоном, Нина уловила в его голосе легкое напряжение.

– Вы же там были, Сэм, – сказала Нина. – Вы стали свидетелем нашей ссоры. Вы слышали, как он сказал, что не любит меня. Иногда мне кажется, что Роберт никогда меня не любил. – Ее голос предательски дрогнул. – Для него все было кончено.

– А для вас?

Своим вопросом Сэм задел ее за живое. На глаза тотчас навернулись слезы. Весь вечер она сдерживала себя, чтобы не расплакаться. Все эти бесконечные часы ожидания в приемном покое больницы она провела в каком-то оцепенении. Когда ей сообщили, что Роберт мертв, она отреагировала на это известие лишь далеким уголком сознания, но, главное, ничего не почувствовала. Ни потрясения, ни горя. И пусть Роберт оскорбил и унизил ее, выставил на посмешище, с этим человеком она все-таки прожила под одной крышей целый год.

Теперь все это казалось ей чьей-то чужой жизнью. Не ее собственной и не жизнью Роберта. Скорее сон, не имевший ничего общего с действительностью. И Нина заплакала. Тихо. Еле слышно. Устало. Это были не слезы горя, а слезы невероятной усталости.

Сэм промолчал. Он продолжал вести машину, а тем временем сидящая рядом с ним женщина лила беззвучные слезы. И все же ему хотелось сказать ей многое. Например, что Роберт Бледсоу был первостатейным негодяем и не стоит ее слез. Впрочем, разве влюбленные женщины способны внять рациональным доводам? Сэму почему-то казалось, что Нина любила этого бездушного типа Бледсоу, иначе стала бы она так расстраиваться?

Не в силах утешить ее, Сэм еще крепче сжал руль. Увы, не в его власти успокоить Нину Кормье, помочь ее горю. Никакие Роберты во всем мире не стоят страданий такой женщины. Впрочем, в противоположность им, существовали и такие мужчины, из-за которых стоило бы плакать. Золотые парни. Сэм посмотрел на Нину, и на него накатила волна сострадания к ней. Нет, не только сострадание – нечто такое, что удивило его самого. Он хотел ее. Хотел как женщину.

Сэм подавил в себе это чувство в зародыше. Ведь что это, как не очередное подтверждение тому, что он зря впутался в такую ситуацию. Нет, конечно, полицейский тоже человек и вполне может кому-то сочувствовать, но стоит чувствам пересечь незримую линию, как самое время дать полный назад.

«Но я не могу отступить назад. Во всяком случае, не этим вечером. Пока я не смогу убедиться в том, что ей не грозит опасность», – подумал он, а вслух произнес:

– Вам нельзя ехать к отцу, впрочем, и к матери тоже. Особенно к матери, в ее доме нет ни системы сигнализации, ни крепких ворот. При желании убийце ничего не стоит проникнуть туда.

– Я сегодня подписала договор о найме квартиры. Правда, там пока еще нет никакой мебели, но…

– Даниэла знает об этом?

Нина ответила не сразу, помолчав пару секунд.

– Да, знает.

– Тогда это исключается. А ваши подруги?

– У них у всех дети. Если они узнают, что за мной охотится убийца… – Нина сделала глубокий вдох. – Я переночую в гостинице.

Сэм посмотрел на нее: Нина сидела, распрямив плечи и спину. Все понятно, она просто храбрится, сделал он вывод. Обычная бравада. «Боже, что же мне делать?» – подумал он. Она боится, и ее нельзя осуждать за это. Они оба смертельно устали. Он не может оставить ее одну в отеле в этот час. Он вообще не может оставить ее одну. Тот, кто преследует ее, уже легко расправился с Джимми Броганом и Робертом Бледсоу. Для такого опытного убийцы Нина Кормье станет легкой жертвой.

Перед ними открывалось шоссе № 1, и он выехал на него.

Через двадцать минут они уже мчались мимо лесополосы. В этом месте почти не было домов, а те немногие, что здесь все-таки были, располагалась на большом расстоянии друг от друга. Переехать в эту пустынную местность Сэма соблазнили в первую очередь деревья. В детстве, сначала в Бостоне, а затем в Портленде, он всегда жил в самом сердце города. Вырос он посреди бетона и асфальта, но всегда испытывал тягу к лесам. Каждое лето он отправлялся на север ловить рыбу на берегу озера.

Остальную часть года он довольствовался жизнью в заброшенном уголке среди берез и сосен.

Сэм свернул на свою личную грунтовую дорогу, которая змеилась среди деревьев, прежде чем перейти в посыпанную гравием подъездную дорожку. Только когда он выключил двигатель и посмотрел на свой дом, его посетили первые сомнения: похвастаться ему особенно нечем. Скромный домишко с двумя спальнями. Сэм лично сколотил его из деревянных щитов три года назад. Что касается обстановки, то она была, мягко говоря, простецкой, не говоря уже о том, какой живописный беспорядок наверняка встретит их внутри.

Что делать. Ничего лучше в данную минуту он придумать не мог.

Он вылез из машины, обошел и открыл дверцу. Нина вышла наружу и с удивлением посмотрела на крошечный домик, затерявшийся в чаще леса.

– Где мы? – спросила она.

– В безопасном месте. Во всяком случае, здесь безопаснее, чем в отеле. – Сэм указал на переднее крыльцо. – Это только на одну ночь. Пока мы не придумаем что-нибудь еще.

– Кто здесь живет?

– Я.

Даже если этот факт как-то испугал ее, она не показала виду.

А может, просто устала и была слишком подавлена, чтобы придать этому какое-то значение. Она молча ждала, пока он возился с замком. Открыв дверь, Сэм пропустил ее вперед, затем шагнул следом и включил свет.

Бросив взгляд на гостиную, он мысленно поблагодарил Всевышнего. Никакой одежды на диване, никаких грязных тарелок и чашек на кофейном столике. И все же его жилище было трудно назвать чистым и аккуратным. Повсюду разбросаны старые газеты, в углах скопились комочки пыли. Типичная берлога неряхи холостяка. С другой стороны, беспорядок не такой и страшный. Все могло быть гораздо хуже.

Сэм запер дверь на замок и задвижку.

Нина молча стояла посреди комнаты. Ее глаза выдавали удивление и растерянность. Неужели она в ужасе от его дома? Сэм прикоснулся к ее плечу, и она вздрогнула.

– С вами все в порядке? – спросил он.

– Да, все хорошо.

– Не очень-то похоже.

Она на самом деле выглядела жалко. Глаза покраснели от слез, со щек давно сошел румянец. Неожиданно Сэм поймал себя на том, что ему хочется взять в ладони ее лицо и согреть. Боже, что это с ним? Неужели он превращается в утешителя попавших в беду женщин? Эта женщина точно угодила в беду.

Вместо этого он развернулся и отправился в гостевую спальню. Одного взгляда на царивший там беспорядок хватило, чтобы он отказался от намерения предложить ее Нине. Для гостей это место не годится. Впрочем, предлагать эту комнату он не стал бы даже врагу. Имелось лишь одно решение проблемы. Он будет спать на диване в гостиной, а ей отдаст свою спальню.

Простыни. О боже, где у него чистые простыни?

Сэм принялся яростно рыться в шкафу и наконец нашел комплект чистого белья. К счастью, он оказался на высоте положения. Обернувшись, Сэм едва не натолкнулся на стоявшую у него за спиной Нину.

Она протянула руки за простынями.

– Я постелю себе на диване в гостиной. А вы ляжете в моей комнате.

– Нет, Сэм. Мне и без того неловко. Позвольте я лягу на диване.

Что-то в ее взгляде – точнее, в горделиво вздернутом подбородке – подсказало ему: она больше не желает быть предметом жалости.

Он протянул ей простыни, затем одеяло.

– Знаете, диван не очень ровный, кое-где продавленный. Не думаю, что вам будет удобно.

– В последнее время в моей жизни далеко не все было ровно. Так что к неровностям мне не привыкать.

Ага, она пробует шутить. Что же, неплохо. Значит, еще не все потеряно. Ее воля, ее попытки взять себя в руки вызвали у него искреннее восхищение.

Пока Нина застилала диван, Сэм отправился на кухню и позвонил домой Джиллису.

– У нас есть информация по массачусетским номерам, – сообщил ему напарник. – Они были украдены две недели назад. По «чероки» сведений пока нет. Слушай, этот парень чертовски сообразителен.

– И опасен.

– Думаешь, это наш взрывник?

– И наш стрелок. Все тесно переплетено, Джиллис.

– Но как в эту картину вписывается взрыв на складе, тот самый, что прогремел на прошлой неделе? Мы предположили, что это криминальная разборка, верно?

– Верно. Грозное предупреждение конкурентам Билли Бинфорда.

– Бинфорд в тюрьме. Его ждет далеко не радужное будущее. С какой стати ему заказывать взрыв в церкви?

– Целью взрыва была не церковь, Джиллис. Целью был Бледсоу или Нина Кормье. Если не оба.

– Но какое Нина Кормье имеет отношение к Бинфорду?

– Пока не знаю. Она никогда не слышала о нем. – Сэм потер лицо. Черт, да он успел обрасти щетиной! И вообще, как же он устал! Устал так, что не в состоянии работать мозгами. – Кстати, есть еще одна версия, которую мы пока еще не исключили, – произнес он. – Старое доброе преступление на почве ревности. Ты ведь допрашивал Даниэлу Кормье?

– Да. Сразу после взрыва. Там есть на что посмотреть.

– Ты в ней ничего странного не заметил?

– Что ты имеешь в виду?

– Что-то, что показалось тебе неестественным? Ее реакция, ее ответы?

– Да нет, не припоминаю. Подавленная, растерянная, как и все остальные. Ты, собственно, к чему клонишь?

– Я думаю, что парням из убойного нужно пообщаться с ней сегодня.

– Я передам это предложение Йетсу. И что подсказывает тебе твое чутье?

– У них с Робертом Бледсоу была интрижка.

– И она из ревности устроила взрыв в церкви? – рассмеялся Джиллис. – Боюсь, она дама не такого типа.

– Помнишь, что говорят о таких, как она?

– Да, но я представить себе не могу, что такая роскошная блондинка…

– Следи за своими гормонами, Джиллис.

Его напарник насмешливо фыркнул:

– Если кому и следует следить за своими гормонами, так это тебе.

«Что я постоянно и говорю самому себе», – подумал Сэм, кладя трубку на место. Он еще на какое-то мгновение задержался на кухне, повторяя слова, которые твердил себе десятки раз после знакомства с Ниной. «Я полицейский. Я на службе, мой долг – защищать людей. Не соблазнять, а защищать. И не влюбляться».

Он вернулся в гостиную. Увы, всего один взгляд на Нину, и его решимость дала первую трещину. Нина стояла у окна, вглядываясь в темноту. В доме Сэма не было штор – зачем они, когда вокруг лес? От кого ему занавешиваться? Но сейчас он увидел, насколько она уязвима, даже в его доме. У него тотчас сделалось неспокойно на душе.

– Я бы советовал вам держаться подальше от окон, – предостерег он.

Нина обернулась. В ее глазах читался испуг.

– Вы думаете, что кто-то мог выследить нас?

– Не думаю, но все равно, лучше держаться от окон подальше.

Чувствуя, как ее бьет дрожь, Нина подошла к дивану и села. Сэм обратил внимание, что она уже успела застелить диван. Неожиданно ему бросилось в глаза, насколько пообтрепалось одеяло, насколько обтерлась мебель. Раньше этих мелочей он просто не замечал. Как не замечал массу других вещей в своей холостяцкой жизни, не замечал потому, что ему и в голову не приходило, что ее можно сделать приятней и лучше. Только сейчас, увидев сидящую на диване Нину Кормье, он понял, насколько в комнате пусто и голо. Лишь присутствие этой женщины слегка оживило эти стены, привнесло в них человеческое тепло. Пусть даже чуть-чуть.

Впрочем, скоро ее здесь не будет.

И чем раньше, тем лучше, сказал он себе. Прежде, чем она успеет окончательно вскружить ему голову. Прежде, чем слишком глубоко проникнет в его жизнь.

Сэм подошел к камину, затем, инстинктивно чувствуя, что нужно что-то сказать, вернулся к двери, ведущей на кухню.

– Вы, должно быть, проголодались, – произнес он.

Нина отрицательно покачала головой:

– Не могу даже думать о еде. Не могу думать ни о чем, кроме…

– Кроме Роберта?

Нина опустила голову, но ничего не ответила. Неужели она снова плачет? Впрочем, на это она имеет полное право. Но нет, она притихла, как будто все силы ее ушли на то, чтобы сдержать эмоции.

Наварро сел на стул напротив.

– Расскажите мне о Роберте, – предложил он. – Расскажите все, что знаете о нем.

Нина глубоко вздохнула:

– Даже не знаю, что вам рассказать. Мы прожили вместе год. Теперь же мне кажется, будто мы с ним всегда были чужими друг другу.

– Вы познакомились на работе?

Нина кивнула:

– В отделении экстренной медицинской помощи, в вечернюю смену. На тот момент я проработала там уже три года. В один прекрасный день к нам в отделение пришел Роберт. Он был хороший врач. Пожалуй, один из лучших, с кем я работала. С ним было интересно общаться. Он путешествовал по всему свету, многое знал и умел. Помню, я сильно удивилась, когда мне сказали, что он не женат.

– Никогда не был?

– Никогда. Он признался мне, что ищет ту единственную женщину, с которой захочет связать свою жизнь. Однако до сих пор так и не нашел.

– В сорок один год он, похоже, был чересчур разборчив.

Нина посмотрела на него с легким удивлением:

– Вы тоже не женаты, детектив. Разве это не делает вас чересчур разборчивым?

– Что ж, вы правы. Но я не утруждал себя поисками жены.

– Вам это было неинтересно?

– Слишком мало времени для романтических увлечений. Специфика работы, так сказать.

Нина вздохнула:

– Нет, просто в этом вся суть самца. Мужчины не слишком-то спешат жениться.

– Разве я так сказал?

– Этот вывод подсказывает мне мой жизненный опыт.

– Мы все подлецы, так, что ли? Давайте вернемся к конкретной мужской особи по имени Роберт. Итак, вы встретились в отделении экстренной медицинской помощи. Это была любовь с первого взгляда?

Нина откинулась на спинку дивана и поморщилась. От Сэма не ускользнула эта гримаса, на мгновение исказившая ее красивое лицо.

– Нет, нет. Все было совсем не так. По крайней мере, для меня. Впрочем, не стану отрицать, он, конечно, казался мне симпатичным.

«Конечно», – подумал Сэм с ноткой цинизма.

– Но когда он в первый раз пригласил меня на свидание, я не думала, что за этим последует что-то серьезное. Лишь после того, как я представила его моей матери, до меня стало доходить, что Роберт – завидная пара. Мать была от него в восторге. Ведь все мои предыдущие парни были в ее глазах неудачниками. И вот я прихожу к ней с нашим доктором. Такого она от меня не ожидала и явно приготовилась к тому, что скоро услышит звон свадебных колоколов.

– А ваш отец?

– Думаю, он был рад тому, что я встречаюсь с мужчиной, который не станет жениться на мне исключительно из-за его денег. Такая опасность вечно не давала ему покоя. Его деньги. И его жёны. Или, скорее, та женщина, на которой он женат в тот момент.

Сэм задумчиво покачал головой:

– Удивительно, как это вы, насмотревшись на опыт своих родителей, все-таки решились связать себя семейными узами.

– Но именно поэтому я и решила выйти замуж! – Нина пристально посмотрела ему в глаза. – Я мечтала создать нормальную, крепкую семью, не такую, как у них. Потому что в нашей семье не было ничего постоянного. Мои родители развелись, когда мне было восемь. Затем началась нескончаемая череда жен отца и любовников матери. Мне не хотелось жить так, как они. – Вздохнув снова, Нина посмотрела на свою левую руку, на которой так и не появилось обручального кольца. – Мне не дает покоя вопрос: может, счастливая семья – это просто сказка, чья-то выдумка, а на самом деле счастливых семей не существует?

– У моих родителей была счастливая семья.

– Правда?

– Да, до тех пор, пока не умер мой отец. Он у меня был бостонским копом. Немного не дотянул до двадцати лет службы в полиции. – Говоря эти слова, Сэм смотрел не на нее, а в какую-то точку в пространстве, старательно избегая ее сочувственного взгляда. Он не нуждается в сочувствии. Отец умер. Мать его пережила. Ничего особенного. – После смерти отца мы с матерью перебрались в Портленд, – продолжил он свой рассказ. – Ей хотелось поселиться в более безопасном, более спокойном городе. Так, где можно не опасаться того, что ее сына случайно подстрелят на улице. – Сэм печально улыбнулся. – Она сильно переживала из-за того, что я стал копом.

– А почему вы стали копом?

– Наверно, тут дело в генах. Почему вы стали медсестрой?

– К моему случаю гены не имеют никакого отношения. – Нина на мгновение задумалась. – Меня, пожалуй, привлекала возможность помогать конкретным людям, избавлять их от страданий. Мне нравится общаться с людьми, лечить их. Это было для меня очень важно. Конкретика, а не абстрактные рассуждения о служении человечеству. – Она устало улыбнулась. – Вы сказали, что ваша мать не хотела, чтобы вы стали полицейским. Моя мать тоже была не в восторге от моей карьеры.