Текст книги "Клоун-убийца"

Автор книги: Терри Салливан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Терри Салливан при участии Питера Т. Мейкена
Клоун-убийца
Дело маньяка Джона Гейси

Маме и папе, с любовью и благодарностью

Часть I
Расследование

Понедельник, 11 декабря 1978 года

Ким Байерс никак не могла решить, что делать с квитанцией на фотографии. Будь это посторонний заказ, она бы просто отдала клиенту корешок квитанции. Но это были ее собственные фотографии, которые она сразу узнала, когда снимки вернулись из фотолаборатории. Именно их она хотела вручить сестре на Рождество, до которого оставалось всего две недели.

В 19:30 Ким, одна из юных сотрудниц небольшого универсама «Ниссон фармаси» в Дес-Плейнсе, штат Иллинойс, наконец выкроила время среди потока клиентов, чтобы разобраться с собственным заказом. Магазин располагался в безликом одноэтажном торговом центре; его витрина была обклеена рекламой, а внутри царили обычные запахи мелкой лавчонки.

Ким внесла номер заказа в учетную книгу и оторвала корешок квитанции. Немного подумав, она сунула бумажку в карман парки – девушка одолжила куртку у сотрудника, потому что от двери сквозило.

Пятнадцатилетний Роб Пист, хозяин куртки, уже отработал половину своей смены. Он учился в десятом классе школы Мейн-Вест и работал в магазине с прошлого лета. Они с Ким даже когда-то встречались, хотя девушка была старше Роба на два года. Для своего возраста парень выглядел довольно взрослым и предпочитал подруг постарше. А Ким понравился симпатичный крепкий юноша с длинными каштановыми волосами и широкой улыбкой. В тот вечер, правда, Робу было не до улыбок: Фил Торф, один из владельцев магазина, отказал ему в повышении зарплаты.

– Уволюсь и найду новую работу, – сказал Роб.

– Не уходи сейчас, – посоветовала Ким, – может, на Рождество премию дадут.

– Угу, только деньги мне нужны прямо сейчас.

В марте Робу исполнялось шестнадцать, и он хотел купить себе джип. Парень уже скопил 900 баксов, но понимал, что с 2,85 доллара в час, которые он зарабатывал в «Ниссон», много не отложишь.

Роб только что разошелся со своей первой серьезной любовью, но надеялся на примирение, и собственная тачка в таком деле не помешала бы. Джип он выбрал еще и потому, что любил дикую природу и походы. Недобрав всего трех нашивок до ранга «орла»[1]1
  Высший ранг бойскаута; чтобы получить звание «скаут-орел», необходимо собрать 21 нашивку за различные заслуги. – Здесь и далее примеч. пер.


[Закрыть], Роб потерял интерес к скаутскому движению, но никак не к природе. Ему отлично удавались фотопейзажи, и на хорошей машине он мог бы исследовать места, куда не доберешься по дороге.

Большую часть своего времени Роб отдавал спорту, стремясь попасть в команду старшеклассников по легкой атлетике. Но в понедельник он рано ушел с тренировки: хотел зайти в «Кей-Март», чтобы купить рыбы на корм змеям (Роб держал не только змей: несколько лет назад, к вящему удовольствию Роба и его брата с сестрой, им достался от родственников целый зверинец, насчитывающий несколько десятков животных).

Как обычно, из школы Роба встречала на машине его мать Элизабет, и график, тоже как обычно, им предстоял плотный. Элизабет только что отработала смену телефонисткой на химическом предприятии, а теперь должна была подбросить сына домой перекусить на скорую руку. После этого Элизабет или ее муж Гарольд, отец Роба, доставляли сына в «Ниссон» ровно к шести, а через три часа забирали. Сегодняшний день отличался лишь тем, что они заехали в «Кей-Март» (и совершенно зря: рыба оказалась слишком дорогой).

И все же вечер был особенный: Элизабет Пист исполнялось 46 лет. Дома она заметила, как Роб поглядывает на ее именинный торт.

– Мы отпразднуем, когда ты вернешься с работы, – пообещала она сыну.

Роб нагнулся обнять Цезаря и Келли – двух немецких овчарок, прибежавших на кухню его поприветствовать.

– Вот твой ужин, – сказала Робу сестра, снимая с гриля горячий бутерброд.

– Спасибо, Керри. – Роб принялся жевать прямо на ходу.

Наконец они с матерью сели в машину и помчались в «Ниссон фармаси». По пути Роб сказал, что скоро купит джип, и тогда матери больше не придется возить его на работу, но Элизабет с улыбкой возразила, что ей эти поездки не в тягость.

Роб отправился на работу, а домашние стали ждать его возвращения, чтобы отпраздновать день рождения матери. Писты всегда отмечали такие события вместе. У них была удивительно дружная семья, и Роб считался там любимцем.

Затеяв пару лет назад реконструкцию, Ларри, брат Фила Торфа, привлек к ней «П. И. системз» – фирму, специализирующуюся на обустройстве небольших универсальных магазинов. Проект поручили общительному администратору Джону Гейси. И хотя его строительные навыки оставляли желать лучшего, знания Джона по части ассортимента продукции и его служебное рвение поразили Ларри. Вместе с Филом Торфом и парой подростков, которые подрабатывали в универсаме, Гейси проводил реконструкцию по вечерам, в нерабочие часы, чтобы торговля не пострадала. Тогда-то Джон и Фил подружились.

Теперь Гейси работал на себя, и Фил попросил его подсказать, как лучше переставить стеллажи. В 17:30 Джон припарковал свой черный «олдсмобиль» возле «Ниссон».

Гейси, крупный мужчина тридцати шести лет, с несколько вялым подбородком, носил усы; его каштановые волосы уже начали седеть на висках. Он явно страдал от лишнего веса: при росте в 173 сантиметра он весил около ста килограммов. Джон был в линялых джинсах, рубашке апаш и черной кожаной куртке.

Гейси тепло поприветствовал Фила Торфа, и друзья больше часа болтали, вспоминая прежние деньки. Джон рассказал Филу, что у него теперь своя фирма – ПДМ[2]2
  PDM расшифровывается как Painting, Decorating and Maintenance – малярные работы, дизайн и текущий ремонт.


[Закрыть]. Также он занимался снегоуборочными работами и продавал елки к Рождеству.

– Смотрю, у тебя много новых работников, – заметил Гейси, оглядывая помещение. Его взгляд остановился на Робе Писте, который раскладывал товар на полках.

– Они старшеклассники, – пояснил Фил. – Кто-то уедет в колледж, кто-то найдет другую работу: у нас вечная текучка.

– Я тоже нанимаю старшеклассников. – Гейси повернулся к Линде Мертес, которую помнил по временам реконструкции: – Ты ведь помнишь Дика?

Линда кивнула.

– Сначала я платил ему всего три-четыре доллара в час, – заметил Джон, – а теперь он зарабатывает по четыре сотни в неделю. Да и я теперь плачу новичкам минимум пять баксов в час.

– Ого! Эй, Роб, хочешь подзаработать? – рассмеялась девушка. Роб не ответил, продолжая выкладывать товар.

Гейси прошелся по магазину, изучая проходы, измеряя стеллажи и проверяя опорные конструкции. Сообщил Торфу, что оценивает работу примерно в 1600 долларов. Друзья еще немного поговорили, и в 19:16 Гейси ушел, пообещав оставаться на связи. Вскоре Торф заметил, что приятель оставил на прилавке свой ежедневник. Фил думал позвонить, но решил, что не стоит: Гейси и так вернется за ним.

– Отдай, пожалуйста, куртку, – попросил Роб. – Нужно вынести мусор.

На часах было уже восемь. Ким Байерс стянула парку и передала ее приятелю. В переулке его заметила новенькая из их школы. Она кинула в него снежок и, хихикая, убежала вместе с подружкой. Вернувшись, Роб бросил куртку на коробки с сигаретами рядом с кассой.

К остановке напротив магазина подкатил черный пикап со снегоочистителем. В лавку вошел Гейси.

– Что-то забыл? – спросил Торф.

Гейси улыбнулся и кивнул. Следующие сорок пять минут он опять бродил по магазину, болтая с хозяином и изучая стеллажи.

Без пяти девять приехала Элизабет Пист, чтобы забрать сына.

– Мам, я еще не закончил, – сказал Роб. – Освобожусь через пару минут.

– Хорошо.

Элизабет перекинулась парой слов с Ким Байерс и направилась к стеллажу с открытками.

В 20:58 Роб попросил Ким последить за кассой и позвал мать.

– Тот подрядчик хочет предложить мне работу, – объяснил юноша, схватил парку и выскочил за дверь.

Вскоре Торф увидел Ким за кассой и спросил, где Роб.

– Он снаружи, говорит с тем мужчиной, который приходил, – ответила девушка и небрежно добавила: – Не волнуйтесь, Роб большой мальчик.

Несколько минут спустя Элизабет Пист спросила Ким, не вернулся ли Роб. Та не заметила его возвращения. Матери вдруг захотелось как можно скорее увидеть сына, хотя она не понимала причины своего беспокойства. Ей было страшно. И все-таки миссис Пист немного поболтала с Ким. Затем, не скрывая нарастающей тревоги, сказала, что уходит, и попросила девушку передать Робу, чтобы позвонил домой, когда вернется в магазин, и она его заберет. На часах было 21:20.

Когда через несколько минут Торф проходил мимо кассы, Ким спросила его:

– А тот подрядчик, кто он?

– Джон Гейси? Не переживай, он хороший парень.

Дома очень удивились, когда в 21:25 миссис Пист появилась на кухне без Роба.

– Он вышел поговорить о работе с каким-то человеком, – объяснила Элизабет.

Она сняла трубку и позвонила в «Ниссон». Ким Байерс ответила, что Роб так и не появился.

– Ты знаешь, с кем он разговаривал? – спросила миссис Пист, и Ким назвала имя мужчины – Джон Гейси.

В это время уже пора было резать торт. Обычно Роб так не задерживался, он придерживался строгих правил. Ни он, ни его брат с сестрой – вообще никто из семьи – не пропали бы, не предупредив остальных. Что-то было не так.

Прошло пятнадцать минут. Писты всё больше волновались. Старшие брат и сестра, Кен и Керри, гадали, куда же мог деться Роб. Элизабет снова позвонила в «Ниссон», но Роб туда не возвращался. Ким попросила подождать и поставила звонок на паузу. Семья с тревогой смотрела на миссис Пист.

– Фил интересуется, купили ли вы рождественскую елку, – наконец сообщила Ким.

– А что? – спросила Элизабет. В голове пронеслась мысль, что Торф чересчур беспечен.

– Просто Джон Гейси их продает, и Фил считает, что Роб мог поехать к нему за елкой.

Тем временем муж и дети искали в справочнике телефон Джона Гейси, но не знали, как правильно пишется его фамилия и какие пригородные разделы просматривать, ведь их было очень много. Так или иначе, ничего похожего не нашлось. Обзвонили близких друзей Роба, но никто его не видел. Элизабет еще раз позвонила в «Ниссон». Она была на грани отчаяния и надеялась, что Торф проявит хоть какое-то участие.

Тот решил проверить, не поскользнулся ли Роб на гололеде у магазина, – вдруг мальчик лежит там без сознания. Также Фил напомнил, что магазин уже закрывается, но обещал еще немного подождать. Еще Торф дал Элизабет свой личный номер.

– Я позвоню Джону и выясню, не знает ли он что-нибудь, – сказал он.

Элизабет спросила телефон и адрес Гейси. Номер телефона Торф ей сказал, а вот адреса не знал.

– И зачем ему в такое позднее время говорить с пятнадцатилетним мальчиком? – возмущалась миссис Пист.

– Не волнуйтесь, он хороший парень, – успокоил ее Торф.

Элизабет повесила трубку.

Гарольд Пист набрал телефон Гейси, но попал на автоответчик.

– Идем в полицию, – решил отец.

Ни один из членов семьи не признался бы, но каждый боялся самого страшного. Все понимали: если бы Роб мог прийти домой, он бы уже вернулся. Они слишком хорошо его знали.

По пути в полицейский участок Дес-Плейнса Гарольд и Элизабет Пист остановились возле дома лучшего друга Роба, Тодда Шлюдта. Когда сам Тодд однажды не пришел домой ночевать, Роб его отругал. Поэтому юноша очень удивился, узнав об исчезновении друга, и заверил, что тот не сбежал бы вот так. Роб очень переживал из-за переезда Тодда в другой город, и накануне они оба были на прощальной вечеринке. С тех пор Тодд Роба не видел.

Затем Писты поехали в «Ниссон», где у дверей обнаружили Торфа и его друга Джо Хажкалука, тоже владельца магазина. Торф сообщил, что звонил Гейси, но безрезультатно, и дал свой домашний номер в Чикаго.

Гарольд и Элизабет отправились в полицию. Полицейский участок Дес-Плейнса – современное двухэтажной здание из кирпича, похожее на крепость. Окон на первом этаже почти нет. Из участка в муниципальный центр ведет открытый переход. Комплекс был построен в начале семидесятых, когда Дес-Плейнс из тихого сельского пригорода Чикаго превратился в оживленный промышленный центр. Полицейский участок располагался на севере торговой части города, вытянувшейся по обеим сторонам железнодорожных путей.

Писты подошли к дежурному Джорджу Коничны. Элизабет рассказала, что произошло. Коничны объяснил, что пока может только внести данные подростка в список пропавших без вести. Если у полиции появится информация о местонахождении Роба, с родителями свяжутся, а утром к делу привлекут инспектора по делам несовершеннолетних. Листам посоветовали вернуться домой и ждать новостей. По вечерам деятельность пригородных полицейских участков ограничена: большинство инспекторов работает только днем, а ночью отделение полиции обычно замирает. Элизабет вздохнула и сообщила нужную информацию.

Коничны записал: «Роберт Джером Пист, муж., белый, 15, одет в джинсы „Левис” песочного цвета и футболку, коричневые замшевые ботинки и голубой пуховик…» Роб превратился в дело № 78-35203, одно из нескольких десятков дел о пропавших в 1978 году.

Писты вышли из участка. В 23:50 Джордж Коничны дописал протокол и позвонил Филу Торфу, который все еще был в «Ниссон». У хозяина магазина не нашлось новых сведений.

Коничны отнес протокол старшему по смене.

– Родители очень встревожены, – заметил Джордж. – Ребенок никогда раньше не пропадал. Хотя в пятнадцать лет у всех голова набекрень.

Старший смены подписал документ, и Коничны предупредил диспетчера, что высылает данные по «потеряшке».

В 1:54, через пять часов после пропажи Роберта Писта, диспетчер отправила сообщение всем полицейским подразделениям штата Иллинойс. Сообщение о пропаже подростка с заметкой Коничны, что родители действительно беспокоятся, присоединилось к остальным ночным донесениям на столе начальника управления криминалистики лейтенанта Джозефа Козензака. Однако служащие в бюро по делам несовершеннолетних, которые работали лишь до 13:00, увидели заявление только после того, как Козензак снял с него копию. Случаи пропажи людей считаются обычным делом – такова политика департамента полиции.

Писты отправились домой, как им посоветовали в участке. Но они не могли просто сидеть и ждать, когда раскачается полиция, и решили действовать самостоятельно. Они обыскали практически каждую улицу и парковку в Дес-Плейнсе, подумав, что сын мог выпрыгнуть из машины похитившего его Гейси и пораниться. Родители не сомневались: Роб сделал бы все возможное, чтобы вернуться домой.

Брат с сестрой взяли по овчарке и вещи Роба, чтобы собаки могли найти его по запаху. Гарольд тоже уехал на поиски, а Элизабет осталась дома у телефона. Писты осматривали тихие улицы, перебирались через сугробы. Время от времени отец с детьми собирались вместе, чтобы скоординировать действия. Зона поисков расширилась до соседних Маунт-проспекта, Парк-Риджа и Роузмонта. Каждый из Листов съездил в «Ниссон»: Гарольд около полуночи, Керри ближе к половине первого, а Кен после часа ночи. Машина Фила Торфа по-прежнему стояла у магазина; владелец сказал Кену, что Хаджкалук знает адрес Гейси и того места, где тот продает елки, и поехал их проверить.

Родные искали Роба всю ночь, но безрезультатно. На рассвете они вернулись домой, где Элизабет продолжала дежурить у телефона. Убитые горем и измотанные после бессонной ночи, они начали готовиться к новому дню. Но перед тем как отправиться на работу, родители и Керри еще раз наведались в полицейский участок. А на кухне так и остался нетронутым торт, который Гарольд купил ко дню рождения жены.

Вторник, 12 декабря 1978 года

К 8:30 в полицейском участке Дес-Плейнса на службу уже заступила дневная смена. Гарольд, Элизабет и Керри подошли к столу дежурного и попросили позвать инспектора, назначенного на их дело. Рональд Адамс (12 лет в полиции; 6 лет в бюро по делам несовершеннолетних) встретился с ними в переговорной. Он уже сделал копию рапорта Коничны. Миссис Пист передала Адамсу «Диалтон» – телефонный справочник учащихся школы Мейн-Вест, – в котором Роб подчеркнул имена своих друзей. Затем она пересказала вчерашние события. Инспектор нечасто верил родителям, когда те клялись, что их ребенок никогда бы не сбежал: каждый год десятки тысяч подростков уходят из дома, чаще всего из-за ссор в семье, несчастной любви или проблем в школе. Большинство потом возвращается. Однако весь многолетний опыт Адамса подсказывал ему, что Роб – не очередной сбежавший. Любящий сын пропал в день рождения матери. Инспектор не сомневался, что дело нечисто.

Он попросил Листов подождать его в переговорной и позвонил из кабинета в «Ниссон». Ему ответил Ларри Торф, который сообщил, что накануне рано ушел с работы, и предложил инспектору поговорить с его братом Филом, который еще дома.

Фил Торф рассказал Адамсу, что Гейси заходил в магазин дважды – обсудить перестановку. Фил отметил, что Роб мог слышать слова Джона о найме старшеклассников в строительную компанию, но сам Торф не видел, чтобы они общались. После звонка миссис Пист Торф оставил Джону сообщение на автоответчике, но тот так и не перезвонил. Еще владелец магазина добавил, что у Гейси есть точка по продаже елок, вроде бы на Камберленд-авеню, в трех кварталах от дома.

Затем Адамс позвонил Гейси. Тот ответил, что действительно был в «Ниссон», но с Робом Листом не общался. Гейси был вежлив, но в голосе слышались жесткие нотки.

Наконец Адамс позвонил Ким Байерс. Она подтвердила, что Роб вышел около девяти вечера со словами: «Тот подрядчик хочет со мной поговорить», но вместе Писта и Гейси не видела.

Адамс вернулся в переговорную, но сказать ему было нечего. Он сообщил, что продолжит расследование, и попросил родителей не вмешиваться.

– Я понимаю вашу боль и тревогу, но оставьте дело полиции, – посоветовал инспектор.

Писты тихо поблагодарили его и вышли.

– История нехорошая, – сказал Адамс Козензаку за ланчем. Лейтенант читал рапорт и разослал информацию по всем каналам, но не знал, что родные юноши повторно заходили в полицию. Из рассказа Адамса он понял, что дело серьезное, и попросил инспектора не затягивать расследование. Также лейтенант пообещал предоставить помощь в лице детектива Джеймса Пикелла.

Вернувшись в участок, Адамс позвонил в телефонную компанию, где ему сообщили, что в их списках нет никакого Джона Гейси, а номер, который полиции передала миссис Пист, принадлежит подрядной компании ПДМ, 8213 по Саммердейл-авеню, Норвуд-парк-Тауншип на северо-западной окраине Чикаго. Пикелл отправился по указанному адресу и на место продажи елок, чтобы выяснить, не удерживают ли там юношу насильно. Адам тем временем решил поговорить со школьными друзьями Роба.

Пикелл заметил торговца елками возле украинско-католической церкви Святого Иосифа на Камберленд-авеню, но тот сказал, что никакого Джона Гейси тут никогда не было, и посоветовал проверить точку к северу от автомагистрали. На участке у церкви стояли две машины, и Пикелл запросил по рации имена их владельцев. Гейси среди них не оказалось. На второй точке никто также не слышал о Гейси.

Пикелл проехал несколько кварталов на юг и повернул на Саммердейл. Дом 8213 находился в квартале одноквартирных построек. Это было небольшое здание из желтого кирпича. На подъездной дорожке стоял черный «олдсмобиль» с номером PDM 42. Пикелл постучал в дверь, но никто не ответил. Он поговорил с соседкой, но та не знала, где Гейси. Однако сказала, что если «олдсмобиль» стоит во дворе, сосед наверняка уехал на пикапе. Где Джон продавал елки, она не знала. Пикелл вернулся в участок ни с чем.

Гарольд Пист все-таки ослушался Адамса и вместе с дочерью занялся собственным расследованием, по скорости почти не уступая полиции. Гарольд отпросился с работы и вместе с дочерью заехал в «Ниссон», чтобы узнать, где Гейси торгует елками.

Добравшись до украинской церкви, Пист решил не обращаться к продавцу елок напрямую. Вместо этого он проехал еще чуть больше мили и зашел в свою церковь, обратившись за помощью к пастору. Гарольд описал ситуацию, и пастор связался с церковью Святого Иосифа и организовал встречу.

Пастор украинской церкви не знал, имеет ли Гейси какое-то отношение к елочному базару рядом с собором, но он знал хозяина точки и согласился позвонить ему и попробовать выяснить адрес Гейси, не объясняя, почему интересуется им. Вскоре отец Роба получил нужные сведения: Саммердейл-авеню, 8213.

Гарольд и Керри проехали несколько кварталов до дома Гейси и остановились в нерешительности, не зная, как быть дальше. Может, и правда стоило послушать полицию и не мешать расследованию? Они развернулись и поехали к дому.

Тем временем Адамс съездил в школу, чтобы поговорить с Ким Байерс. Девушка рассказала, как Роб попросил ее посидеть за кассой, и перечислила события, последовавшие за его исчезновением. Она не вспомнила ничего нового, лишь добавила, что Робу незачем убегать из дому.

В участке Адамсу позвонили из местного отделения поисково-спасательной службы: Листы попросили прочесать близлежащие леса в поисках хоть каких-то следов Роба. Адамс ответил, что должен обсудить это с начальством.

В 15:00 на службу заступил детектив Майк Олсен. Вместе с Адамсом он принялся обзванивать друзей Роба, чьи имена тот подчеркнул в «Диалтоне». Никто из ребят не видел юношу, но каждый уверял, что парень ни за что бы не сбежал из дому. В 15:45 Козензак ушел с работы, попросив сообщать ему о любых подвижках в деле.

Пикелл передал номер «олдсмобиля» диспетчерам, чтобы те проверили регистрацию автомобиля, и сам просмотрел картотеку, где содержались все данные по транспортным средствам Иллинойса: имена, адреса и даты рождения их владельцев, номера водительских удостоверений и заводские номера машин. Также он позвонил в бюро кредитных историй, несколько соседних полицейский участков и главное управление полиции Чикаго. В итоге он узнал, что Гейси родился 17 марта 1942 года и имеет привод. Пикеллу посоветовали позвонить в архив, дав внутренний номер дела Гейси – 273632.

В архиве детективу зачитали следующее: 19 июня 1970 года в Чикаго завели дело на Джона У. Гэри.

– В фамилии наверняка ошибка, – предположил служащий архива, – потому что дальше в деле фигурирует Джон Уэйн Гейси.

– А статья?

– Гомосексуализм. Арестовали 20 мая 1968 года в Ватерлоо, Айова. Десять лет в мужской исправительной колонии в Анамосе.

Последним обвинением в досье значились побои, о которых заявили 15 июля 1978 года; постановления суда нет. Перед этим – побои при отягчающих обстоятельствах от 22 июня 1972 года в Нортбруке, пригороде севернее Дес-Плейнса; дело закрыли тем же летом. В записях больше не упоминались гомосексуальные наклонности Гейси или другие обвинения, но и без них было ясно, что у подозреваемого имеются отклонения в сексуальном поведении и склонность к агрессии.

Вечерело. В сыскном бюро, располагавшемся в подвальном помещении без окон, как раз под приемной и постом дежурного, время летело незаметно. Комнату с грязно-желтыми стенами, темно-красным ковровым покрытием и шестью серыми металлическими столами освещали лишь флуоресцентные лампы. В ближайшие десять дней для детективов, которые все дольше и дольше будут задерживаться на службе, разница между светом и тьмой окончательно размоется.

Пикелл позвонил в Нортбрукское отделение полиции, но архив уже закрылся. Однако ответивший полицейский пообещал найти материалы дела, где помимо прочего имелись отпечатки пальцев и фото Гейси при аресте. Перед тем как отправиться за материалами, Пикелл позвонил Джо Козензаку домой и рассказал о гомосексуальных наклонностях Гейси и его приводах.

Лейтенант вспомнил, что уже слышал о Джоне Гейси: Козензак служил в полиции Дес-Плейнса уже шестнадцать лет, хотя большую часть этого времени патрулировал город. Он был хорошим ответственным копом, но ни разу не вел серьезных расследований. Его повысили до должности старшего детектива всего полгода назад, и он еще только разбирался во всех тонкостях.

Джо позвонил в офис окружного прокурора, чтобы проконсультироваться. После введения «правила Миранды»[3]3
  Принятое в 1966 году требование, согласно которому необходимо уведомить задержанного о его правах.


[Закрыть], защищающего права задержанных, лучше было подстраховаться. Козензак описал ситуацию помощнику окружного прокурора и добавил:

– Мы пока не понимаем, с чем имеем дело, но собираемся поговорить с этим парнем. Хотелось бы знать, насколько далеко можно зайти.

– Старайтесь не давить, – посоветовал помощник прокурора. – Если он вас пошлет, отступите, а утром поговорите с помощником прокурора Третьего округа.

Третий округ, пригородное подразделение службы окружного прокурора, базировался в муниципальном центре Дес-Плейнса рядом с полицейским участком.

Около семи вечера Козензак приехал на службу; примерно в то же время Пикелл вернулся из Нортбрука, где забирал материалы по аресту Гейси. Смена Адамса уже закончилась, и к делу привлекли детектива Дэйва Саммершилда. Втроем они сели изучать документы, которые привез Пикелл.

Потерпевший, Джеки Ди (24 года) заявил в полиции, что 7 июня 1972 года в 15:40 коренастый мужчина за тридцать в форме сотрудника ресторана «Барнаби» предложил его подвезти. В это время Ди прогуливался около здания Ассоциации молодых христиан Лоусона. Сев в машину, молодой человек заметил, что незнакомец, который назвался Джоном, везет его в другую сторону, и стал протестовать. Тогда мужчина достал значок и заявил, что он из полиции округа, а Ди арестован. Также он попытался надеть на молодого человека наручники, но не сумел. Затем он спросил Ди, на что тот готов ради освобождения. Ди ответил, что денег у него нет.

– Тогда отсосешь мне? – предложил мужчина.

Опасаясь за свою жизнь, Ди согласился.

Джон остановил машину возле «Барнаби» в Нортбруке и открыл дверь ресторана ключом. Зайдя внутрь, Ди попытался сопротивляться, но незнакомец ударил его по шее и уже лежачего избил ногами. Молодой человек выбежал из здания, но мужчина догнал его на машине и сбил. В итоге пострадавшему удалось добраться до автозаправки, где работник вызвал полицию.

На следующий день копы допросили ночного менеджера ресторана Джона Гейси. Он заявил, что слышал про обвинение в нападении и будет только рад оправдаться.

– Я был дома в три ночи. Жена подтвердит, – уверял он.

Прошло две недели, прежде чем смогли провести опознание. Сначала Ди не позволяло состоянию здоровья, затем Гейси перевели по службе, а позже и вовсе отстранили. Наконец 22 июня полиция арестовала Джона Гейси.

В итоге обвинения сняли, когда задержанный пожаловался полиции, что Ди угрожал ему по телефону и обещал за деньги забрать заявление. Полиция действительно обнаружила у потерпевшего помеченные купюры на сумму 91 доллар, которые передал ему Гейси, и обоих отпустили, оставив пометки в их делах: о гомосексуальных наклонностях Гейси и о вымогательстве и нарушении общественного порядка со стороны Джеки Ди.

Несмотря на снятые обвинения, случай Ди (если, конечно, молодой человек не врал) рисовал весьма неприглядный портрет Джона Гейси, или Полковника – это прозвище было указано на карточке с его отпечатками пальцев.

К девяти вечера трое детективов получили ответы из Национального информационного центра криминалистики и электронной базы данных правоохранительных органов: никакой информации о Джоне Гейси там не нашлось. Теперь дело было за Козензаком и его детективами. Они выехали к дому Гейси на Саммердейл на двух машинах: Козензак с Пикеллом и Олсен с Саммершилдом.

Козензак и Пикелл обошли черный «олдсмобиль» и постучали в дверь дома. Ответа не последовало, и они постучали еще раз. И вновь тишина. Однако, вглядевшись сквозь дверное стекло в глубину дома, детективы заметили чей-то силуэт. Они замерли в нерешительности.

Тут к дому подкатил фургон с эмблемой ПДМ. Из него вышел молодой человек. Козензак представился и попросил приехавшего назваться.

– Дик Уолш, – ответил тот (имя изменено). – Ищете Джона? Он смотрит телевизор в гостиной и может не услышать стука в парадную дверь.

Из-за дома вышел Саммершилд и подтвердил слова Уолша: через окно детектив увидел, что Гейси сидит в кресле перед телевизором и попивает диетическую колу. Козензак с Пикеллом двинулись к задней двери, а Олсен и Саммершилд остались с Уолшем.

– У Джона неприятности? – спросил тот.

– Просто хотим задать пару вопросов, – пояснил Олсен.

– А ордер у вас есть?

Детектив проигнорировал этот вопрос и спросил Дика, откуда он знает Гейси. Тот ответил, что работает в ПДМ, а фургон, на котором он приехал, принадлежит Гейси. Также Уолш рассказал о ремонтных работах, которые они ведут, и сообщил, что в отсутствие Гейси является старшим бригады. Похоже, Уолша крайне озадачило появлением полиции, но вел он себя раскованно. Сам рассказал, что сегодня вечером они с Гейси собирались к знакомому, продающему елки, а еще зачем-то упомянул, что женат.

В это время открылась задняя дверь дома.

– Я слышал, как вы стучали, но мне надо было в сортир, – сообщил Гейси детективам.

– Мы расследуем дело о пропавшем подростке и хотели бы попросить вас о помощи, – сказал Козензак, показав значок.

– Входите. – Гейси провел полицейских в гостиную, убавил громкость телевизора и уселся в глубокое черное кресло. – Что я могу для вас сделать?

Козензак с Пикеллом рассказали о деле и добавили, что свидетель видел, как Гейси говорил с Робом.

Гейси возразил: он действительно заметил двух мальчиков в магазине, но не говорил ни с одним из них. Разве что спросил одного из них, есть ли в подсобке стеллажи, но это все. Гейси заявил, что уехал из магазина между 20:45 и 21:00, а дома обнаружил на автоответчике сообщение, что его дядя при смерти, и поехал к нему в больницу Нортвест в Чикаго. Добравшись туда, он узнал, что дядя уже умер, поэтому отправился домой к тете.

– Вы говорили с кем-нибудь из сотрудников «Ниссон» о летней подработке? – спросил Козензак.

– Нет.

– Что ж, поскольку вы видели Роба Листа одним из последних, придется мне пригласить вас в участок заполнить заявление в качестве свидетеля.

– Ладно, – согласился Гейси. – Я готов сотрудничать, но не могу поехать в участок прямо сейчас, потому что жду звонка матери насчет похорон дяди.

– Может, позвоните ей сами? – предложил Козензак. – Мы подождем.

Гейси поворчал, но все-таки набрал номер. Казалось, Джон умышленно затягивает разговор, но когда он через десять минут наконец повесил трубку, настроение у него резко изменилось.

– Сейчас я в участок не поеду, – бросил он грубо. – У меня важные дела.

– Сколько времени они займут? – уточнил Пикелл. – Около часа?

– Не знаю, – с неприязнью откликнулся Гейси. – Постараюсь приехать в течение часа. И вообще, постыдились бы. Неужели у вас вообще нет уважения к мертвым?

Козензак протянул свою визитку:

– Буду ждать вас в участке.

Заметив листок бумаги у телефона, детектив взял его в руки. Там значилось имя Фила Торфа, и Козензак спрятал листок в карман.

– Ворюга, – буркнул Гейси.

В дверях Козензак и Пикелл столкнулись с Уолшем, который заходил в дом. Детективы уже расселись по машинам, но лейтенант потянул Олсена за рукав: