Текст книги "Шестое Правило Волшебника, или Вера Падших [вставлен проп. отр.]"

Автор книги: Терри Гудкайнд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 53 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

Глава 5

Ричард поднялся и извлек меч. На сей раз, когда ясный звук разнесся в ночи, Кэлен бодрствовала. Первым ее желанием было сесть, но Ричард тут же склонился к ней и ласково удержал. Она лишь чуть приподняла голову и увидела Кару, которая вывела к костру какого-то человека. Разглядев, кого привела Кара, Ричард убрал меч. Прибыл капитан Мейфферт, д'харианский офицер, сражавшийся с ними в Эйдиндриле.

Офицер опустился на колени и склонился до земли, коснувшись лбом усыпанной хвоей почвы.

– Магистр Рал ведет нас. Магистр Рал наставляет нас. – В голосе капитана Мейфферта звучало искреннее уважение. – Магистр Рал защищает нас. В сиянии славы твоей наша сила. В милосердии твоем наше спасение. В мудрости твоей наше смирение. Вся наша жизнь – служение тебе. Вся наша жизнь принадлежит тебе.

Когда он опустился на колени, чтобы произнести «посвящение» (так называлась эта литания), Кара рефлекторно преклонила колени вслед за ним, настолько захватывающим был ритуал, который исполняли каждый день все д'харианцы. В полевых условиях они обычно произносили слова посвящения один раз, а иногда, в особых случаях, трижды. В Народном Дворце Д'Хары было принято исполнять ритуал дважды в день.

Будучи пленником Даркена Рала, Ричард, измученный Морд-Сит, сам вынужден был часами простаивать на коленях, вновь и вновь повторяя слова посвящения. А теперь Морд-Сит, как и прочие д'харианцы, свидетельствовали так свое почтение Ричарду. Если Морд-Сит и считали в глубине души такой поворот событий невозможным или даже ироничным, то никак этого не показывали. А что они действительно считали совершенно невероятным, так это то, что Ричард, сделавшись Магистром Ралом, не приказал их всех казнить.

Однако именно Ричард обнаружил, что посвящение Магистру Ралу – не что иное, как сохранившийся на протяжении тысячелетий отголосок волшебных уз, древней магии, сотворенной одним из его предков, чтобы защитить народ Д'Хары от сноходцев.

Долгое время считалось, что сноходцы, созданные волшебниками как оружие во время великой, а ныне почти забытой войны, исчезли с лица земли. Каким-то образом искорка этих злых чар три тысячи лет передавалась из поколения в поколение и в конце концов разгорелась ярким пламенем в императоре Джегане.

Кэлен кое-что знала о целенаправленных волшебных трансформациях. Исповедницы, как и сноходцы, были порождением именно такой магии. В Джегане Кэлен видела сотворенное чарами чудовище. И знала, что многие точно так же воспринимают ее. Подобно тому, как некоторые рождаются светловолосыми или кареглазыми, Кэлен родилась, чтобы вырасти высокой, стройной женщиной, с мягкими каштановыми волосами и зелеными глазами. И с даром Исповедницы. Она любила и смеялась и жаждала жить как те, кто родился кареглазым блондином без какого-либо магического дара.

Кэлен использовала свое могущество во имя добра. Джегань, вне всякого сомнения, думал о себе точно так же, а даже если и нет, то большинство его сторонников – наверняка.

И Ричард тоже родился с даром. Древняя магия защитных уз передавалась из поколения в поколение каждому из рода Ралов, кто был рожден с даром. Без защиты волшебных уз с Ричардом – Магистром Ралом – люди были беспомощны перед сноходцем.

Магия Исповедниц сохранялась несколько тысячелетий, пока всех, кроме Кэлен, не уничтожили по приказу Даркена Рала. Но теперь на свете не осталось великих волшебников, и никто не сможет вновь сотворить Исповедницу. Магия Исповедниц не умрет, только если у Кэлен будут дети.

У Исповедниц, как правило, рождались девочки – но не всегда. Магия Исповедниц изначально задумывалась как чисто женская магия. И здесь, как и во всех прочих волшебных мутациях, последствия оказались непредвиденными: мальчики тоже наследовали эту специфическую магию. С тех пор как выяснилось, насколько коварной может оказаться эта магия у мужчин, всех мальчиков, рожденных Исповедницами, непременно убивали.

Ведьма Шота опасалась, что у Кэлен родится мальчик, Шота прекрасно знала, что Ричард никогда не позволит убить их сына за какие-то древние грехи Исповедников. Да и Кэлен никогда не позволила бы убить сына Ричарда. Одной из причин, по которым Исповедницы никогда не выходили замуж по любви, было то, что так легче вынести детоубийство. Ричард, обнаружив способ, позволявший им с Кэлен быть вместе, поломал заодно и эту традицию.

Но Шота боялась не только того, что Кэлен родит Исповедника. Она боялась, что Исповедник будет наделен волшебным даром Ричарда. Ведьма предсказала, что Ричард с Кэлен зачнут сына – злобное чудовище, на редкость опасное, и поклялась убить их дитя. Чтобы избежать этого, она подарила Кэлен кулон, предохраняющий от беременности. Кэлен с Ричардом нехотя приняли дар, но иначе им пришлось бы вступить в битву с ведьмой. Вот почему Ричард так люто ненавидел пророчества.

Кэлен слушала, как капитан Мейфферт и Кара в третий раз повторяют посвящение. Тихая литания навевала сон.

Для Кэлен было роскошью находиться вместе с Ричардом и Карой возле костра, а не лежать в карете, особенно в такую сырую и прохладную ночь. Теперь, когда появились носилки, передвигать Кэлен стало гораздо проще, да и ей так было почти не больно. Ричард соорудил бы носилки раньше, но он не предполагал, что им придется опять трогаться в путь.

Они были далеко от узкой извилистой дороги, на крошечной полянке, приютившейся у скалы и закрытой со всей сторон елями и соснами. Небольшой лужок поблизости служил пастбищем для лошадей. Ричард с Карой убрали карету с дороги и замаскировали еловыми и сосновыми лапами. Никто, кроме связанных с магистром Ралом д'харианцев, не смог бы отыскать их в этом лесу.

На полянке обнаружилась обложенная камнями ямка под костер – Ричард соорудил ее почти год назад, когда был тут в последний раз. С тех пор тут никто больше костра не разжигал. Благодаря скальному выступу можно было не опасаться, что кто-то заметит отблеск огня. К тому же восьмифутовый выступ отлично укрывал от начавшегося дождя. Кэлен еще никогда не видела более безопасного и защищенного бивака. Ричард тогда сказал истинную правду.

Они добрались сюда часов за шесть. Ричард, оберегая Кэлен, двигался очень медленно. Было уже поздно, все устали после долгого пути. Ричард сказал, что, судя по всему, дождь будет моросить день или два и они отдохнут тут, пока не наладится погода. Им торопиться некуда.

Закончив третье посвящение, капитан Мейфферт легко вскочил на ноги и прижал кулак к сердцу, салютуя. Ричард улыбнулся, они обменялись рукопожатием.

– Как поживаете, капитан? – Ричард взял офицера под локоть. – Что стряслось? Вы упали с лошади или что?

Капитан покосился на стоявшую рядом Кару.

– Э-э… Ну… Я в порядке, Магистр Рал. Правда.

– По-моему, вам больно.

– Просто ваша Морд-Сит мне… пощекотала ребра, вот все.

– Подумаешь! Даже не переломала! – фыркнула Кара.

– Мне действительно очень жаль, капитан. Просто у нас сегодня уже были некоторые сложности. Кара наверняка заботилась о нашей безопасности. – Взгляд Ричарда обратился на Кару. – Но все же ей следовало быть поаккуратней. Уверен, что Кара сожалеет и хочет принести извинения.

Кара состроила кислую мину.

– Было темно. И я не намерена рисковать жизнью нашего Магистра Рала ради…

– Надеюсь, что нет, – произнес капитан Мейфферт, прежде чем Ричард успел устроить ей выволочку. Он улыбнулся Каре:

– Меня как-то раз лягнула лошадь. Вы сбили меня с ног куда лучше, госпожа Кара. Я счастлив обнаружить, что жизнь Магистра Рала в надежных руках. И если платой за это будут ноющие ребра, я охотно заплачу такую цену.

Дипломатичное поведение капитана сгладило неловкость.

– Что ж, если ребра будут беспокоить, дайте знать, – сухо произнесла Кара. – Я поцелую, и все пройдет. – В повисшем молчании под сердитым взглядом Ричарда она почесала ухо и наконец все же добавила:

– Ладно, извините. Но я не хотела рисковать.

– Я уже сказал, что охотно заплачу такую цену. Благодарю за бдительность.

– Что вы здесь делаете, капитан? – поинтересовался Ричард. – Генерал Райбих послал вас выяснить, не спятил ли Магистр Рал?

Хотя в тусклом свете костра все казалось неверным, Кэлен все же заметила, что капитан покраснел.

– Нет, конечно же, нет, Магистр! Просто генерал пожелал дать вам полный отчет.

– Понято. – Ричард поглядел на котелок с ужином. – Когда вы в последний раз ели, капитан? Помимо того, что у вас ноют ребра, вы кажетесь несколько иссохшим.

– Ну, э-э, я скакал быстро, Магистр Рал. По-моему, вчера я что-то, кажется, ел. Однако я в полном порядке. Я могу съесть что-нибудь после…

– Тогда садитесь, – велел Ричард. – Позвольте предложить вам горячее. Вам это пойдет на пользу.

Пока офицер нехотя усаживался на мшистую землю рядом с Кэлен и Карой, Ричард положил в миску рис с бобами и отрезал большой кусок овсяной лепешки. Капитан Мейфферт не смел ему воспрепятствовать и в ужасе смотрел, как его обслуживает сам Магистр Рал.

Ричарду пришлось дважды протягивать миску, прежде чем офицер осмелился ее взять.

– Это всего лишь рис с бобами, капитан. Я же не руку Кары вам предлагаю.

– Морд-Сит замуж не выходят! – хихикнула Кара. – Они просто берут мужчину в сожители – если хотят. А его мнения никто не спрашивает.

Ричард посмотрел на нее – и не засмеялся: он слишком хорошо знал, что Морд-Сит говорит правду. То, что происходило у Морд-Сит с мужчинами, не имело ничего общего с любовью. Скорее – наоборот. Повисло неловкое молчание. До Кары дошло, что она брякнула лишнее, и она отправилась наломать веток для костра.

Кэлен знала, что Денна – та самая Морд-Сит, что захватила Ричарда – взяла его в сожители. И Кара тоже это знала. Когда Ричард иногда резко просыпался и цеплялся за нее, Кэлен всякий раз задумывалась, были ли его кошмары плодом воображения или воспоминаниями о том, что происходило в действительности. Когда она ласково целовала его в потный лоб и спрашивала, что ему приснилось, он ничего не мог вспомнить. И Кэлен была благодарна хотя бы за это.

Ричард взял длинную ветку, положенную поперек костра, сиял с нее несколько кусочков бекона, положил капитану в миску и накрыл куском лепешки. У них было с собой много припасов, которые Ричард добыл во время долгого путешествия на север. Еды им должно хватить надолго.

– Благодарю! – рявкнул капитан Мейфферт и пригладил копну светлых волос. – Выглядит очень аппетитно.

– Так и есть, – кивнул Ричард. – Вам повезло. Сегодня готовил ужин я, а не Кара.

Кара, гордившаяся тем, что повар из нее отвратительный, улыбнулась, будто ее одарили комплиментом.

Кэлен была уверена, что эту историю станут теперь пересказывать и слушать с вытаращенными глазами и изумленным недоверием: сам Магистр Рал подает еду одному из своих подданных. По тому, как капитан ел, можно было догадаться, что с последней трапезы прошло куда больше суток. Такому крупному мужчине требуется много еды.

Он проглотил кусок и поднял глаза.

– Мой конь. – Капитан начал подниматься. – Когда госпожа Кара… Я забыл о коне. Мне нужно…

– Ешьте. – Ричард встал и хлопнул капитана Мейфферта по плечу, вынуждая оставаться на месте. – Я в любом случае собирался пойти посмотреть, как там наши лошади. Заодно погляжу и вашу. Думаю, она тоже не откажется от воды и овса.

– Но, Магистр Рал, я не могу допустить, чтобы вы…

– Ешьте. Это сэкономит время. Когда я вернусь, вы уже покончите с ужином и отрапортуете мне, как положено. – Ричард растворился во тьме, и оттуда донесся его голос:

– Но боюсь, у меня по-прежнему не будет никаких распоряжений генералу Райбиху.

Теперь тишину нарушал лишь стрекот сверчков. Вдалеке закричала ночная птица. За ближайшими деревьями заржали кони – наверное, обрадовались появлению Ричарда. Под скалистый навес изредка заползал клочок тумана, обдавая щеки Кэлен влагой. Ей очень хотелось повернуться набок и закрыть глаза. Ричард дал ей немного травяного настоя, и лекарство уже начинало оказывать свое убаюкивающее действие. По крайней мере боль оно тоже несколько успокаивало.

– Как вы себя чувствуете, Мать-Исповедница? – спросил капитан Мейфферт. – Все за вас очень беспокоятся.

Исповеднице редко приходилось встречаться с такой теплой и искренней заботой. У Кэлен едва слезы на глаза не навернулись.

– Постепенно выздоравливаю, капитан. Сообщите всем, что я уже скоро окончательно приду в себя. Мы едем в одно тихое местечко, где я смогу наслаждаться свежим воздухом и немного отдохнуть. Уверена, что окончательно поправлюсь еще до осени. И надеюсь, что к тому времени Ричард будет… меньше беспокоиться за меня и сможет обратить свои мысли к насущным военным делам.

Капитан улыбнулся:

– Все будут счастливы узнать, что вы выздоравливаете. Даже сосчитать не могу, сколько людей говорили мне перед отъездом, что хотят узнать о вашем самочувствии.

– Передайте им, что со мной все будет в порядке, и я прошу их не волноваться за меня, а побольше заботиться о себе.

Капитан зачерпнул еще ложку. По его глазам Кэлен видела, что воина тревожит еще что-то. Но высказал он свою тревогу не сразу, а через некоторое время.

– Нас также беспокоит, что вы с Магистром Ралом нуждаетесь в защите.

Кара, и без того сидевшая прямо, умудрилась выпрямиться еще больше, придав своей позе несколько угрожающий характер.

– Магистр Рал и Мать-Исповедница не остались без защиты, капитан. У них есть я. Когда есть Морд-Сит, нет нужды в красивых бронзовых пуговицах.

На сей раз офицер не отступил. В его голосе явственно зазвучали властные нотки.

– Речь не идет о проявлении неуважения или недооценке, госпожа Кара. Как и вы, я поклялся охранять их, это моя обязанность. Эти бронзовые пуговицы и прежде встречались с врагом, защищая Магистра Рала, и мне не верится, что Морд-Сит захочет отстранить меня из одной лишь гордыни.

– Мы едем в дальнее уединенное место, – поспешно вмешалась Кэлен. – Мне кажется, что уединенность и присутствие Кары будут достаточной защитой. Если Ричард думает иначе, он это скажет сам.

Капитан нехотя кивнул.

Отправившись вместе с Кэлен на север, Ричард не стал брать с собой охрану. Кэлен знала, что он сделал это вполне сознательно. Вообще-то Ричард ничего не имел против вооруженной охраны и раньше не возражал, когда их сопровождал вооруженный отряд. Кара тоже настаивала на войсковом сопровождении, однако вряд ли она призналась бы в этом капитану Мейфферту.

Они довольно долго пробыли в Андерите с капитаном и его элитной гвардией. Кэлен знала, что он превосходный командир. На вид ему было лет двадцать пять. Наверное, он служил уже лет десять и был ветераном многих кампаний. В резких чертах его лица еще только начала проступать зрелость взрослого мужчины.

На протяжении столетий благодаря войнам, миграции и оккупации другие культуры смешивались с д'харианской, разбавляя кровь и выводя новые типажи. Высокий широкоплечий капитан Мейфферт был чистокровным д'харианцем, синеглазым и светловолосым. Как и Кара. Волшебные узы были сильнее всего у чистокровных д'харианцев.

Прикончив примерно половину риса, капитан оглянулся и посмотрел во тьму, где исчез Ричард. А потом взгляд его ясных голубых глаз устремился на Кэлен и Кару.

– Не хочу никого обидеть или оскорбить и надеюсь, что мои слова не прозвучат неуместно, но могу ли я задать вам обеим… щепетильный вопрос?

– Можете, капитан, – сказала Кэлен. – Только не обещаю, что мы ответим.

Капитан задумался, но все же продолжил:

– Генерал Райбих и некоторые офицеры… Ну, были кое-какие разговоры насчет Магистра Рала. Конечно, мы ему всецело доверяем, – поспешно добавил капитан. – Правда, доверяем. Просто дело в том…

– Так что же вас тогда беспокоит, капитан? – нахмурилась Кара. – Если вы так ему доверяете.

Мейфферт повозил ложкой по миске.

– Я был в Андерите и видел все, что там произошло. Я знаю, как много он сделал… И вы тоже, Мать-Исповедница. Ни один Магистр Рал до него не интересовался мнением народа. Раньше единственное, что имело значение, – это желание Магистра Рала. А потом, после всех трудов, народ отверг его предложение. Отверг его самого. Он отослал нас к основным силам и попросту бросил, чтобы отправиться сюда, в неведомую глушь. В изгнание или куда там еще. – Он помолчал, подыскивая слова. – Мы не очень… все это понимаем. – Капитан снова замолчал, глядя на огонь. Потом поднял глаза и продолжил:

– Мы опасаемся, что Магистр Рал потерял волю к борьбе. Что ему все стало безразлично. Или, может быть… он боится сражаться?

Кэлен поняла, что офицер опасается, что его покарают за эти слова, но он должен услышать ответ и готов идти на риск. Наверное, именно поэтому он сам приехал с докладом, вместо того чтобы отправить гонца.

– Часов за шесть до того, как приготовить вот этот славный горшочек риса с бобами, – светски сообщила Кара, – Магистр Рал убил двадцать человек. Сам. В одиночку. Порубил их в куски. Такая жестокость поразила даже меня. Мне он оставил только одного. Нечестно с его стороны, на мой взгляд.

Капитан Мейфферт облегченно вздохнул, отвел взгляд от лица Кары и снова уставился в миску, помешивая варево.

– Эту новость воспримут с большим энтузиазмом. Спасибо, что рассказали, госпожа Кара.

– Он не может отдавать приказы, – произнесла Кэлен, – он уверен в том, что если сейчас он бросит войска против Имперского Ордена, то обречет нас на поражение. Если он ввяжется в войну слишком рано, у нас вообще не будет никаких шансов на победу, – так он говорит. Он считает, что должен дождаться подходящего момента, вот и все. Ничего больше.

Кэлен чувствовала себя несколько неуютно, оправдывая действия Ричарда, ведь сама она вовсе не была с ним согласна. Она знала, что сейчас в первую очередь необходимо выяснить, насколько далеко продвинулся Орден, и остановить грабежи и убийства.

Капитан некоторое время обдумывал услышанное, медленно пережевывая лепешку. Нахмурившись, он взмахнул рукой.

– В военной теории есть точное определение такой стратегии. Если есть выбор, атаковать надо только тогда, когда это выгодно тебе, а не противнику. – Поразмыслив еще немного, он с воодушевлением продолжил:

– Куда лучше наступать в подходящий момент, чем ввязываться в битву раньше времени. Так поступают только плохие командиры.

– Совершенно верно. – Кэлен положила правую руку на лоб. – Может быть, вы объясните вашим офицерам именно так: еще не время отдавать приказы, лорд Рал ждет подходящего момента. Возможно, такая формулировка будет более понятна вам и вашим братьям по оружию.

Капитан доел лепешку, продолжая сосредоточенно размышлять.

– Я, безусловно, доверяю Магистру Ралу. И другие тоже, я знаю. Но сдается мне, такое объяснение им придаст еще больше уверенности. Теперь я понимаю, почему он решил покинуть нас: чтобы избежать искушения и не ввязаться в битву до срока.

Кэлен очень хотелось бы быть столь же уверенной. Она вспомнила, как Кара спросила, каким образом люди смогут доказать Ричарду, что достойны его. Она знала, что Ричард вряд ли снова согласится на голосование, но решительно не понимала, каким еще образом люди смогут себя проявить.

– Я не стала бы говорить об этом Ричарду, – заметила Кэлен. – Для него все совсем не просто. Он пытается делать то, что считает правильным, но он избрал трудный путь.

– Я понимаю, Мать-Исповедница. «В мудрости его наше смирение. Вся наша жизнь – служение ему. Вся наша жизнь принадлежит ему».

Кэлен пристально изучала свежее гладкое лицо капитана, освещенное отблесками костра. И в этом лице она прочла то, что пытался объяснить ей Ричард.

– Ричард не считает, что ваша жизнь принадлежит ему, капитан. Он считает, что ваша жизнь принадлежит вам, и она бесценна. Вот за это он и сражается.

– Многие из нас видят, насколько он отличается от предыдущего Магистра Рала. – Капитан тщательно подбирал слова. Он не боялся Матери-Исповедницы, поскольку вырос в другой стране, не знавшей могущества и власти Исповедниц, но все же Кэлен была женой Магистра Рала. – Не стану утверждать, что мы хорошо его понимаем, но мы знаем: он сражается, чтобы защитить, а не завоевать. Как солдат я прекрасно вижу разницу, потому что… – Мейфферт отвел глаза, взял веточку и принялся постукивать ею по земле. В его голосе вдруг прозвучала боль. – Потому что, когда убиваешь тех, кто не сделал ничего дурного, что-то очень важное умирает в твоей душе.

Он медленно перемешал головешки. В небо взлетел сноп искр.

Кара не отрывала глаз от эйджила, который перекатывала в руке.

– Вы… у вас тоже было это ощущение?

Капитан Мейфферт встретился с ней взглядом.

– Раньше я в этом себе не сознавался. Просто не знал. Теперь благодаря Магистру Ралу я горжусь тем, что я д'харианец. Он дал нам возможность стоять за правое дело… Такого еще не было. Я воспринимал все как само собой разумеющееся, потому что так было всегда, и ничего не менялось.

Глядя в пространство. Кара согласно кивнула. Кэлен попробовала себе представить, что за жизнь может быть при таком правлении и что это правление делает с людьми.

– Я рада, что вы понимаете, капитан, – прошептала Кэлен. – Это одна из причин, почему он так беспокоится за всех вас. Он хочет, чтобы вы прожили жизнь, которой могли бы гордиться. Свою собственную жизнь.

Капитан бросил ветку в огонь.

– И он хотел, чтобы жители Андерита сами позаботились о своем будущем. И то голосование на самом деле было не за него, а за них самих. Наверное, поэтому голосование так много для него значило?

– Да, – коротко ответила Кэлен, боясь, что голос ей изменит, если она произнесет еще что-нибудь.

Капитан снова принялся помешивать ложкой ужин. Еда уже давным-давно остыла, но д'харианец был слишком занят своими мыслями.

– Знаете, – произнес он наконец, – там, в Андерите, мне доводилось слышать, как жители говорили, что раз Даркен Рал его отец, то и Ричард Рал тоже злодей. Они говорили, ежели его отец творил зло, то Ричард Рал может иногда поступать хорошо, но никогда не сможет стать хорошим человеком.

– Я тоже это слышала, – подтвердила Кара. – И не только в Андерите.

– Это не так, – тихо сказал капитан. – Почему люди думают, что если его отец был жестоким, то за преступления отвечает сын? Он что, должен всю жизнь посвятить покаянию? Меня пугает мысль о том, что если мне посчастливится иметь детей, то они, и их дети, и дети их детей будут вечно страдать за то, что я творил, служа Даркену Ралу. – Капитан поглядел на Кэлен с Карой. – Такого рода предрассудки – глупость.

Кара молча смотрела в огонь.

– Я служил Даркену Ралу, – сказал капитан. – И я знаю разницу между этими двумя людьми. – В его голосе звенела приглушенная ярость. – Люди не правы, возлагая вину за преступления Даркена Рала на его сына.

– Именно, – кивнула Кара. – Эти двое, может, в чем-то и похожи, но каждый, кто хотя бы раз заглянул в глаза и тому, и другому, никогда бы не посчитал, что сын такой же, как отец.