Текст книги "Горячий шоколад"

Автор книги: Терри Грант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Сегодня это будет долгожданный сон, – с наигранной шутливостью ответил Ренато, кивнув в сторону дивана. – Признаться, я сильно устал от пеших экскурсий…

– Хорошо, я сейчас принесу белье.

Через несколько минут, которые Ренато провел возле окна, разглядывая темные фасады соседних домов, Лаура вновь появилась в гостиной, держа в руках стопку темно-вишневого постельного белья, источавшего легкий цветочный запах.

– Не беспокойся, я справлюсь с этим самостоятельно, – заверил ее Ренато, поспешно забирая белье.

– Надеюсь, тебе будет здесь удобно.

– А я знаю это наверняка, – бодро откликнулся Ренато. – Проверено на собственном опыте, – с улыбкой добавил он.

– Да, верно. Я совсем забыла, что… – Лаура умолкла.

– Что я уже не в первый раз ночую в твоем доме, – продолжил за нее Ренато. – Правда, сегодня с твоего согласия.

– Ты бы получил его и в прошлый раз. Что делать, раз в отели Монтефалько тебе путь заказан… Ну не буду тебе мешать, у тебя и в самом деле измученный вид… Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – машинально откликнулся Ренато.

Только бы ее спокойствие не сменилось кошмарным рассветом, как в прошлый раз, мысленно заметил Ренато, провожая Лауру взглядом. Хотелось бы верить, что здоровье Джанрико на этот раз не подведет его… и нас с Лаурой…

Лаура лежала в постели, глядя на серый прямоугольник окна, выплывавший из ночной тьмы тихой комнаты. Она вспоминала прошедший день, неожиданную встречу с Ренато, его еще более неожиданное предложение по поводу участия в конкурсе и конечно прогулку по Сполето. Она только сейчас подумала о том, что они провели столько времени вместе, ни о чем друг друга не спрашивая, не задавая никаких вопросов о прошлой жизни, о семье, о планах на будущее, о мечтах, о любви… Но не расспрашивая обо всем этом и не зная друг о друге почти ничего, они тем не менее понимали друг друга с полуслова, словно были знакомы много лет. Им было интересно проводить время вместе. Интересно… и еще очень легко…

Или мне это только кажется? – спросила себя Лаура, продолжая вглядываться в сумеречный свет, проникавший в комнату с улицы. Может, весь этот романтический фон рисует мое не в меру разыгравшееся воображение… Рисует старательно и терпеливо… Как я – эскизы для шоколада…

Полежав несколько минут с крепко зажмуренными глазами, чтобы убедить самого себя в том, что ему прямо сейчас удастся заснуть беспробудным сном свалившегося с ног от усталости человека, Ренато наконец оставил бесполезное притворство. Осторожно дотянувшись до висевшей на спинке дивана куртки, он вытащил из ее кармана пачку сигарет, но, взглянув на дверь спальни, оставил и эту затею.

Ренато снова упал на подушку, устремив взгляд на темный потолок, где тотчас же стали появляться картины их с Лаурой прогулок по Сполето. Перед его мысленным взором возникло пустынное здание музея, их поцелуй на фоне его затаившегося посреди узкой улочки фасада… Почти поцелуй… Он даже помнил оттенок ее помады – светло-розовый.

А может, и нет… Может, он вовсе и не был светлым, мысленно опроверг свои воспоминания Ренато. Может, мне все это почудилось… И то, что мне было с ней хорошо и легко… И то, что она ждала моего поцелуя… И ее губы… Может, когда я проснусь, все уже будет по-другому. Вернется Джанрико, и они будут мирно пить утренний кофе, относясь к моему пребыванию в этой комнате точно так же, как к пребыванию в ней Джакопо…

Лаура услышала легкий звон посуды и, с трудом приоткрыв веки, увидела на прикроватной тумбе серебряный поднос, на котором стояли кофейник, фарфоровая чашка и тарелка с кирпичиками белого хлеба, намазанного джемом…

– Доброе утро, синьора Лаура, – поприветствовал ее стоявший возле тумбы Ренато. – Не знаю, положительно ли вы относитесь к такому проявлению заботы, как завтрак в постель, но я просто не знал, как потактичнее разбудить вас. Вот и решил прибегнуть к такому проверенному способу…

Лаура приподнялась на постели, кутаясь в одеяло.

– Проверенному, говорите? – переспросила она, вновь закрыв глаза и блаженно внимая аромату горячего шоколада, доносившемуся из фарфоровой чашки. – И на многих подопытных вы проверяли этот способ?

– Их число гораздо меньше, чем вы могли подумать, – сдержанно сообщил Ренато.

– Я еще ничего не успела подумать, – возразила Лаура. – Не успела по той простой причине, что еще не проснулась окончательно…

– Мне пора возвращаться домой, именно поэтому я и…

Заранее подготовленную речь Ренато прервала мелодия мобильного.

– Простите, но вам придется подождать, пока я выясню, чего от меня хотят в такую рань, – проговорила Лаура, с трудом отыскав крохотную «раскладушку» за подносом.

Ренато направился обратно в гостиную, кляня про себя некстати зазвонивший телефон.

– Господи, Виттория, и что тебе вечно не спится? – услышал он долетевший из спальни голос Лауры. – Круглые сутки от тебя покоя нет, – посетовала она. – Ах, ну конечно. И как это я сразу не догадалась? Ты решила проверить, вернул ли меня похититель… Еще как могу представить твое беспокойство, – выразительно протянула она голосом, в котором слышались смешливые нотки. – А потому спешу тебя успокоить: похититель свое обещание выполнил. Причем ценой пребывания вдали от собственного дома… Ах, о его опоздании на автобус уже знают все жители нашего города? Ну разумеется, я понимаю, что синьор Роберто рассказал об этом каждому из них совершенно случайно… Да, ты угадала, мой похититель все еще у меня… Конечно же он проводит меня до кондитерской, мне ведь нужно как-то объяснить синьоре Орнелле свой отказ от поездки в Перуджу… Вот как раз личность моего похитителя и будет этим объяснением… Потерпи немного, скоро ты все узнаешь…

Ренато уже приготовился к долгому ожиданию завершения этой беседы, когда увидел, как в дверях спальни появилась Лаура, успевшая надеть на себя длинный махровый халат.

– Обеспокоенные коллеги жаждут видеть личность моего похитителя, – шутливо-торжественным тоном объявила она.

– По-моему, это вы жаждете им ее представить, – проворчал Ренато.

– Я ведь уже говорила вам, что в нашем городе ни одно событие не может остаться незамеченным, – напомнила Лаура. – А тут – шутка ли – появление таинственного незнакомца, который без утайки сообщает о похищении его жительницы…

– Но это ведь была шутка! Разве непонятно?

Лаура немного помедлила, пристально вглядываясь в профиль своего собеседника, который стоял у окна, изучая фасады соседних зданий.

– Ну почему же, очень даже понятно, – наконец медленно проговорила она. – Да и разве можно все, что произошло вчера, оценивать иначе? Поверьте, я не настолько легкомысленна…

Ренато хотел было сказать, что она его неправильно поняла, что день, проведенный рядом с нею, он мог бы назвать скорее волшебством, чем шуткой. Что он, с таким трудом переживший предательство близкого человека, даже не осмеливался мечтать о такой девушке, как она… Но Лаура опередила его. Повернувшись к нему спиной, она бросила через плечо:

– Я не задержу вас. Мне нужно только, чтобы вы показались синьоре Орнелле… – Затем добавила: – Надеюсь, она одобрит наше шутливое соглашение по поводу эскиза.

– Шутливое? – изумился Ренато. – Неужели вы думаете, что и оно вправду было шутливым?

– Мне ни к чему думать о нем, – безапелляционным тоном возразила Лаура. – Это ведь вам нужна победа на конкурсе, вот вы и думайте… Кстати, о думах. Поразмыслите, пока я буду одеваться, над благовидным предлогом, по которому вы оказались в нашем городе. Для меня он не имеет никакого значения. А вот мои коллеги проявят к нему большой интерес… Только не забудьте, что этот предлог должен быть корректным, ведь его содержание обязательно перескажут Джанрико, – добавила Лаура.

И в эту секунду Ренато понял, что должен быть благодарен тому упущенному мгновению, которое не позволило ему высказать вслух жегшие его душу откровения.

– Боже мой! Не может быть! Я просто не верю своим глазам! – принялась восклицать Виттория, стоило только Лауре переступить порог кондитерской в сопровождении Ренато. – Вы снова здесь! Подумать только! – Она пару раз обежала вокруг спутника своей подруги и замерла, восторженно глядя ему в глаза.

Ренато поспешно отвел взгляд, делая вид, будто с интересом рассматривает содержимое одной из витрин.

– Ваш ассортимент постоянно расширяется, – одобрительно заметил он. – Если я правильно помню, в прошлый раз здесь был шоколад с другими названиями…

– О, неужели вы запомнили наименования нашей продукции?! – поразилась Виттория. – Вот что значит глаз профессионала, – со слащавой улыбкой обратилась она к Лауре.

Та в ответ лишь сдержанно кивнула.

– Так, значит, это вы являетесь тем самым пресловутым похитителем, – вновь переключилась Виттория на знаменитого изготовителя шоколада. – Мы все конечно же поняли, что это всего лишь шутка… И все же немного волновались за Лауру… Но если бы мы знали, что ее «похитил» сам Ренато Вителли… – Она сделала выразительную паузу. – Хотя в прошлый раз вы представились несколько иначе… – с шутливой укоризной добавила она, игриво погрозив ему пальчиком.

Ренато откашлялся, пытаясь найти подходящий ответ. Затем проговорил, сложив губы в учтивую улыбку:

– Наверное, я просто решил немного пошутить…

Виттория громко рассмеялась.

– Очень вас понимаю. Я тоже мастер всяких розыгрышей…

– Но синьора Вителли тебе в этом не превзойти, – вспомнив их недавний разговор, холодно заметила Лаура и, смерив их обоих непроницаемым взглядом, направилась к стойке.

Смех Виттории сразу же смолк.

– Ну что же вы стоите возле двери, синьор Вителли… – вновь засуетилась она. – Проходите, прошу вас. Лаура сейчас приготовит свой особенный чай. Знаете, он у нее получается очень…

– Синьор Вителли не пьет чая, – перебила ее Лаура.

– Правда? – растерялась Виттория. – Ну тогда кофе…

– Синьор Вителли не пьет ничего, кроме горячего шоколада, – вновь перебила подругу Лаура.

– Ну конечно! Как же я сразу не догадалась! – всплеснула руками Виттория. – Поверьте, это займет всего несколько минут… Мы сейчас же…

– Не стоит беспокоиться, синьорина Виттория, – перебил ее на этот раз Ренато. – Я обязательно выпью приготовленный вами шоколад… Но как-нибудь в другой раз. Я зашел только на минутку, потому что очень тороплюсь. Знаете, в Перудже за мое отсутствие, наверное, уже накопилось столько разных дел…

Виттория сочувственно покивала.

– Да, я читала о ваших семейных неприятностях. В разделах светской хроники только и разговоров что о вашем разводе с женой… И в журналах, и по телевизору…

Услышав это сообщение, Лаура, что-то раскладывавшая на нижней полке витрины, резко выпрямилась, устремив на Ренато одновременно изумленный и обличительный взгляд.

Так вы действительно всего лишь шутили со мной, синьор Вителли… Отвлекались от проблем с женой… А я чуть было не приняла все произошедшее между нами за чистую монету, – ясно прочитал Ренато в ее взгляде.

Понимая, что в данную минуту он просто не в силах опровергнуть чем-либо это безмолвное обвинение и придумать оправдание для своего собственного трусливого умалчивания, Ренато, опустив взгляд, тихо проговорил, обращаясь к Виттории:

– Я очень рад, что не только моя продукция, но и моя личная жизнь служат развлечением для общественности.

Поняв, что она нечаянно высказала вслух нечто такое, о чем они оба предпочли бы не слышать, Виттория, изобразив на лице непринужденную улыбку, собралась было приступить к объяснениям, но Ренато опять перебил ее.

– Сожалею, но у меня нет больше времени на выслушивание сведений из разделов светской хроники. Передайте владелице этой кондитерской, чтобы она не переживала насчет миссии синьорины Лауры. Она прекрасно с нею справилась. Один из ее эскизов будет выполнен и представлен на конкурс лично мною…

– Вы это серьезно? – ахнула Виттория, тут же позабыв обо всем. – Это просто фантастика… По рецепту нашей Лауры будет изготавливать шоколад сам Ренато Вителли…

– И это вы называете шоколадом от Вителли? – послышался вдруг в кондитерской звонкий, визгливый голос, заглушивший перезвон колокольчика.

Все присутствующие одновременно повернули головы к двери и увидели синьору Скальфи, лицо которой прямо-таки пылало от безудержного гнева.

– Я вас спрашиваю, синьорина Контарини… – Разъяренная женщина решительным шагом пересекла кондитерскую и бросила на стойку пакет, из которого высыпались шоколадные фигурки. – Это, по-вашему, последняя коллекция синьора Вителли?! – воскликнула она, тыкая в них указательным пальцем. – Вы посмеете утверждать, что вот эта бесформенная коричневая патока изготовлена по рецепту всемирно известного шоколатье?

Лаура, к которой были обращены эти вопросы, оглядела беспомощным взглядом сначала шоколадные фигурки, совершенно потерявшие изначальную форму, затем саму синьору Скальфи и наконец робко перевела взгляд на Ренато. Тот ответил ей вопросительно-недоумевающим взглядом.

– Позвольте, синьора, вы, наверное, что-то перепутали, – поспешила прояснить ситуацию Виттория. – Как вы совершенно правильно заметили, продукция такого низкого качества не может иметь никакого отношения к фамилии Вителли…

– Перепутала?! Я?! – грозно надвигаясь на нее, воскликнула прима. – И это вы говорите мне после того, как несколько дней назад лично присутствовали при бессовестном обмане, с помощью которого ваша подруга заставила меня купить эту подделку?

– Это вовсе не подделка, – не двигаясь с места и не теряя присутствия духа, продолжила объяснять Виттория.

– В таком случае ваша подруга нарочно продала мне некачественный товар под видом знаменитой марки…

– Но вы забываете, что это была вовсе не я… – осмелилась наконец вступить в перепалку Лаура. – Я никогда бы не позволила себе рекламировать товар сомнительного качества…

– То есть как это не вы? – возмутилась синьора Скальфи. – Я прекрасно помню, кто мне упаковывал шоколад и кому я платила за него деньги. Это были именно вы, синьорина Контарини.

– Да нет же, вы все перепутали…

– Попрошу вас не оскорблять меня, – с достоинством проговорила прима. – Я никогда не испытывала проблем с памятью. Иначе бы мне не доверяли главные роли в нашем театре.

– Я не говорила ничего плохого о вашей памяти. Я только…

– Вы – мошенница, – безапелляционным тоном перебила Лауру прима. – И если бы здесь был синьор Вителли, уверена, он согласился бы со мной.

Лаура бросила взгляд на Ренато.

Неизвестно, кто из нас больший шутник, синьорина Контарини. Похоже, ваши вчерашние оправдания по поводу натиска коллег, которые чуть ли не силой пытались затащить вас на вершину шоколадного Олимпа, не более чем хорошо разыгранное притворство, – прочитала она молчаливый ответ в его глазах.

– Сколько вы заплатили за этот шоколад? – спросил Ренато у синьоры Скальфи, не отрывая хмурого взгляда от Лауры.

– Простите, а кто вы такой? – недовольным тоном поинтересовалась она. – Еще один защитник этой особы? – Она кивнула в сторону Лауры.

– Я бы охарактеризовал себя несколько иначе, – сдержанно проговорил Ренато и, не интересуясь больше стоимостью шоколада, положил на стойку перед покупательницей несколько крупных купюр. – Кстати, уверен, что синьор Вителли вряд ли бы согласился приобщить синьорину Лауру к числу мошенниц.

– Неужели? – с легкой иронией откликнулась прима. – А откуда у вас такая уверенность? Вы что, хорошо с ним знакомы?

– Я его однофамилец, – спокойно ответил Ренато и, бросив напоследок хмурый взгляд в сторону Лауры, вышел из магазина.

Отреагировав на неожиданный поступок незнакомца легким пожатием плеч, синьора Скальфи продолжила обвинять Лауру в обмане и испорченном настроении виновницы вчерашнего торжества. Но Лаура, не слыша больше ни слова из ее обличительной речи, словно загипнотизированная смотрела вслед удаляющемуся вверх по улице Ренато.

4

Карло Деларио несколько раз нажал кнопку дверного звонка, но, заметив, что дверь немного приоткрыта, решительно перешагнул порог, сжимая в руке бутылку шампанского. Из гостиной долетали звуки незнакомого ему мужского голоса, который медленно и флегматично говорил что-то неразборчивое, делая продолжительные паузы между словами. Карло пересек коридор и, повернув за угол, увидел, что на полу посреди гостиной лежит Ренато, уставившись в огромный экран телевизора, на котором разворачивалось мучительно медленное действо игры в гольф.

– А я думал, что у тебя гости, – останавливаясь в дверях гостиной, проговорил Карло.

Ренато продолжал молча смотреть на экран.

– Уже хотел было на тебя обидеться, – вновь заговорил Карло. – Думал, ты начал праздновать победу без меня…

Ренато даже не обернулся.

– Хотя ты все-таки начал, – ворчливо заметил Карло, увидев на полу две пустые бутылки, одну из-под виски, другую из-под шампанского. – Утешает только то, что ты не предпочел мою компанию компании каких-нибудь чужаков…

Ренато по-прежнему никак не реагировал на присутствие своего друга.

– Ты что, оглох? – рассердился Карло и, приблизившись к другу, наконец заметил тонкие проводки наушников.

– Бог ты мой! Он даже не знает, что в его доме кто-то есть. А я-то здесь упражняюсь в красноречии… – Карло укоризненно покачал головой и, выдернув из уха Ренато серебристый наушник, наклонился ниже, прислушиваясь.

Барабанные перепонки сразу же атаковал громкий звук бас-гитары. Карло отшатнулся, бросив наушник на пол.

– Подходящий звуковой фон для гольфа, – тоже громко проговорил он, показывая на экран телевизора.

– Мне нравится, – бросил в ответ Ренато, обратив наконец внимание на присутствие друга.

– Да, я вижу, – со вздохом сказал Карло, усаживаясь на диван. – Значит, вот это и есть твое «очень важное дело», которое не позволило тебе вчера присутствовать на конкурсе?

Ренато выключил плеер и бросил на Карло равнодушный взгляд.

– Если для тебя это так важно, можешь сам придумать уважительную причину моего отсутствия.

– Ты очень добр, – иронично хмыкнул Карло. – Именно так мне и пришлось поступить вчера. Ведь твоей знаменитой персоной интересовались абсолютно все, кто присутствовал на конкурсе… В том числе и его учредитель…

– В самом деле? И что же ты им всем сказал?

Карло пожал плечами.

– Что ты задержался на переговорах по поводу нового проекта…

Ренато поморщился.

– Так себе объяснение. Я рассчитывал, что оно будет более оригинальным… Кстати, теперь тебе придется придумывать еще и причину провала этого самого проекта, потому что ближайшее время я собираюсь посвятить исключительно отдыху. Отдыху от проектов, от конкурсов, от шоколада, от всего…

Карло аккуратно поставил шампанское на столик.

– Вот как? Ну что ж, неплохое намерение. Боюсь только, что тебе его вряд ли придется осуществить…

Ренато устремил на него вопросительный взгляд.

– Видишь ли, в связи с вчерашней победой в конкурсе наша фирма получила огромное количество заказов… К тому же господин мэр возлагает на тебя большие надежды по поводу предстоящего фестиваля «Еврошоколад»…

– Передай ему, что я отказываюсь от участия в нем, – решительно заявил Ренато.

– А заказчикам? Что мне передать им? – терпеливо поинтересовался Карло.

– Что хочешь… – раздраженно бросил Ренато.

Карло немного помолчал.

– Послушай, я не любитель заглядывать в чужие души, и мне абсолютно безразлично, что именно с тобой произошло во время тех поездок в Монтефалько… Но мне не безразлично видеть, как это что-то ежедневно превращает тебя в развалину, – наконец медленно проговорил он. – Мне не безразлично наблюдать, как мой давний коллега и друг тает буквально на глазах, словно плитка производимого им шоколада.

Ренато обессиленно опустил голову на руки.

– Господи, ну когда же это все прекратится? – сокрушенно вымолвил он. – Когда наконец вы все оставите меня в покое и перестанете говорить со мной об этом чертовом шоколаде? Когда наконец вы перестанете смешивать меня с этой черной, липкой грязью?! – порывисто вскочив на ноги, воскликнул он.

– Грязью? – пораженно откликнулся Карло. – Первый раз слышу, чтобы ты так отзывался о шоколаде…

– Это оттого, что я целыми днями только и слышу о нем, – запальчиво объяснил Ренато. – Оттого, что, куда бы я ни поехал, с кем бы ни встречался, чем бы ни занимался, со мной разговаривают только о шоколаде. Меня воспринимают исключительно как изготовителя шоколада… В мою сторону тычут пальцем, словно в какую-то диковинку, и говорят: «Посмотри, посмотри, это же тот самый Вителли». Сам по себе, без этой пресловутой «пищи богов», я ни для кого ничего не значу. Каждый стремится поддерживать со мной знакомство только в расчете на то, что оно может принести ему какую-то выгоду… Каждый, и ты в том числе… – обвинительным тоном добавил он, глядя в глаза Карло.

Тот медленно поднялся с дивана.

– Кажется, теперь пришла моя очередь грозным голосом просить тебя повторить только что сказанное, – с расстановкой проговорил он. – Правда, я обойдусь без хватаний за грудки…

– Отчего же? Можешь полностью рассчитаться со мной за ту выходку. Я не против. – Ренато приблизился к нему, с вызовом вскинув голову.

Карло смерил друга взглядом, в котором читалась жалость.

– Я ведь тебе уже говорил, что могу понять поступок Элеоноры, – спокойно напомнил он. – Сегодня же добавлю: а также и той девушки, с которой ты встретился, а затем и расстался в Монтефалько… Расстался, как нетрудно догадаться, по ее желанию… – Карло отступил на несколько шагов и, немного помедлив, продолжил: – Ты победил вчера Маттео Фазини, но эта победа ничего не значит, потому что тебе никогда не победить самого себя…

Решив, видимо, что больше ему нечего добавить к сказанному, Карло направился к выходу, но его окликнул Ренато:

– Постой, откуда тебе известно про девушку?

Карло задержался на несколько секунд у двери.

– Ты смотришь не те передачи, – бросил он, не оборачиваясь, и вышел из комнаты.

Ренато схватил пульт и принялся хаотично нажимать на кнопки. И вдруг замер, увидев на экране улицу своего родного Сполето.

– Только в этом городе, чей облик был создан много веков назад лучшими архитекторами своей эпохи, мог родиться такой прославленный мастер шоколада, как Ренато Вителли, – сообщал бодрый голос за кадром. – Лучший шоколатье Италии еще раз подтвердил свой высокий статус, выиграв вчерашний конкурс, объявленный мэром Перуджи. Правда, присутствовать на нем лично синьор Вителли не смог (как утверждает его помощник, из-за участия в очень важных переговорах по поводу нового проекта). Но кто знает, возможно, эти переговоры именитый мастер шоколада вновь проводил здесь, на улочках города своего детства… И не с кем-нибудь, а с очаровательной белокурой незнакомкой, в компании которой он был замечен в Сполето несколько дней назад. Говорят, парочка прекрасно провела время в неспешных прогулках по живописным окрестностям, благо, древняя столица Ломбардского герцогства располагает к такого рода времяпровождению… Тем более что в связи с проходящим в настоящее время бракоразводным процессом синьор Вителли является одним из самых завидных женихов Италии…

Ренато увидел, как на экране появилась залитая солнцем улочка, по которой он шел, о чем-то оживленно беседуя с Лаурой. Разгоряченный спором, он снял солнечные очки и принялся энергично размахивать руками, показывая на окружающие здания. Видимо, этим удобным моментом и воспользовался снимавший их украдкой оператор.

Ренато ощупью нашел подлокотник кресла и медленно опустился на него, не отрывая взгляда от экрана. Оттуда ему весело улыбалась Лаура, с неподдельным интересом слушавшая его собственное повествование. Вот они остановились, разглядывая фасад какого-то дома, вот она обернулась к Ренато, бросив на него заинтересованный взгляд, вот вновь улыбнулась мягкой, лучезарной улыбкой, и они пошли дальше, взявшись за руки… Потом эта солнечная картинка сменилась сюжетом об открывшемся недавно в центре Милана ресторане.

Ренато отбросил в сторону пульт, чувствуя, как его душу заполняет горечь и разочарование. «Когда рассказ правдив, в него не трудно поверить», – всплыли в его памяти слова Лауры, произнесенные ею, когда они стояли вечером возле закрытого музея.

Главное, чтобы его потом не переврал сам рассказчик, с досадой подумал он, вспомнив и ее обличительный взгляд, обращенный к нему, и свой одинокий отъезд из Монтефалько…

Виттория украдкой наблюдала, как Лаура аккуратно упаковывает в золотистую коробку огромную плитку шоколада «Африканка». Покупатель – всегда и всем приветливо улыбающийся синьор Руджери, любитель живописи и шоколадный гурман, с неизменной улыбкой и пристальным вниманием также следил за последовательностью ее действий. После памятного скандала, устроенного капризной примой, подруги почти не встречались за стенами кондитерской, а во время работы едва обменивались несколькими словами, да и те произносились лишь по необходимости. Памятуя о своей оплошности, Виттория больше не вмешивалась в общение Лауры с покупателями, предпочитая вот так, украдкой наблюдать за этим, как она его называла, «художественно-шоколадным» действом.

Как только синьор Руджери, рассыпавшись в благодарностях и уверениях в «безграничном почтении», покинул кондитерскую, Виттория, помедлив еще немного, наконец подошла к Лауре и осторожно положила перед ней на стойку плотный конверт.

– Я ведь тебе с самого начала говорила, что не смогу потратить заработанные тобой деньги… Так что лучше забери их обратно.

Лаура бросила короткий взгляд на конверт.

– А я тебе с самого начала говорила, что не хочу видеть в моем доме деньги этого Вителли… Тем более что он оставил их тайком, ни слова мне не сказав.

– Но он заплатил их тебе за эскиз…

– Увидев вчерашний репортаж из Сполето, многие решат, что я получила их за нечто более прозаическое, – с ироничной усмешкой возразила Лаура.

– Да брось ты, очень красивый получился репортаж… Такой романтичный… А деньги ты все-таки забери, я все равно не смогу найти им применение.

Лаура резким движением отодвинула конверт.

– Отдай Фабио, он точно не растеряется.

– Ну вот еще… Твой Джанрико тоже не уступит ему в сообразительности. Так что…

– Джанрико не предмет мебели, чтобы я называла его своим, – раздраженно оборвала подругу Лаура. – Особенно теперь, когда мы расстались… – уже еле слышно добавила она.

– Расстались? – удивленно-сочувственно переспросила Виттория. – После того, как столько времени были вместе?

– После того, как несколько минут посмотрели вместе репортаж из Сполето, – уточнила Лаура.

– Понимаю…

– Да ничего ты не понимаешь, – вдруг разозлилась Лаура. – Ты вообще никогда ничего не понимала. Взять хотя бы тот случай с синьорой Скальфи… Зачем тебе понадобилось убеждать ее в том, что этот завалящий шоколад изготовлен Вителли?

– Я не думала, что все так получится… – оправдывающимся тоном проговорила Виттория. – Откуда же я знала, что она явится с претензиями именно в тот момент, когда здесь будет он сам… И вообще, откуда я могла знать, что он вновь появится в нашем городе, да еще в качестве твоего нового знакомого?

Лаура энергично закивала.

– Вот-вот, я и говорю, ты никогда ничего не знала и не понимала. Ты руководствуешься только своими сиюминутными взбалмошными прихотями. Тебе наплевать на мысли и чувства других людей…

Виттория изумленно уставилась на подругу.

– Ах вот как? – протянула она. – Я, значит, взбалмошная особа, напропалую оплевывающая всех, кто попадается на пути? Вот что ты думаешь обо мне на самом деле? Хорошо хоть набралась смелости наконец высказать мне все это в лицо… А то я бы до сих пор считала себя твоим близким другом, к которому ты всегда обращалась за помощью в трудные минуты… – Она нервно прошлась из угла в угол и вновь остановилась перед Лаурой. – Если я ничего не понимающая тупица, то ты – ничего не чувствующая, бездушная лицемерка, которой ничего не стоит бросить любимого мужчину из-за каких-то дурацких сомнений и пары слов, сказанных мною в его адрес невпопад…

Лаура стремительно вскинула голову, сверля Витторию разъяренным взглядом.

– Я его не бросала. Это он отказался от меня. Отказался от того, чего даже не было… Сказал, что это только шутка.

– И после этого ты еще будешь утверждать, что я ничего понимаю, – всплеснула руками Виттория. – Да он сказал так потому, что был смущен, растерян и неуверен в себе. Поставь себя на его место…

– Мне хорошо и на своем.

– Не уверена. Иначе бы ты не стояла здесь сейчас с видом потерявшейся собачонки.

Лаура обернулась к витрине, всматриваясь в свое отражение.

– Не надо, а то шоколад растает от горя, – проворчала Виттория.

Лаура повернулась к витрине спиной и, издав еле слышный вздох, принялась упаковывать следующую «Африканку», хотя в кондитерской не было ни одного покупателя. Виттория некоторое время следила за тем, как ее руки разглаживали и без того идеально гладкую, яркую обертку, затем приблизилась к подруге и тихо проговорила:

– Прости, я и не предполагала тогда, что тебе ничего не известно о его разводе… Да и вообще, когда я увидела вас вместе, то невольно подумала, что между вами только легкая интрижка… Мне и в голову не могло прийти, что ты влюблена…

Лаура внимательно посмотрела ей прямо в глаза.

– Мне тоже, – призналась она.

– Ты только не расстраивайся, – принялась успокаивать ее Виттория. – Вот увидишь, он обязательно вернется. Он не сможет забыть тебя. Я видела, как он на тебя смотрел…

– Как на пронырливую авантюристку, решившую поживиться плодами его славы, – с невеселой усмешкой продолжила за нее Лаура.

– Ну что ты! Как ты можешь так говорить? Разве ты не слышала, что он ответил синьоре Скальфи: «Синьор Вителли вряд ли бы согласился приобщить синьорину Лауру к числу мошенниц».

– Спасибо, эта цитата меня очень утешила, – с прежней усмешкой заметила Лаура.

– Господи, ну неужели, проведя с тобой целый день, он так и не понял, что ты за человек? – возмутилась Виттория. – Ведь ты просто неспособна даже на самую мелкую и безобидную авантюру, это же ясно.

– Видимо, это ясно лишь для тебя…

– Да, мама, я тоже очень рад, что выиграл этот конкурс. Спасибо, что поздравила. Ты всегда была неизменной и самой внимательной поклонницей моих шоколадных творений… Правда, на этот раз идея рецептуры принадлежит не мне, но мы еще успеем обсудить закулисные подробности… А пока расскажи, как вам отдыхается в Римини? Констанца не доставляет тебе больших хлопот? – Ренато, прижав плечом телефонную трубку к уху, пытался сделать на альбомном листе карандашный набросок какого-то запутанного узора, когда в кабинет, как всегда без стука, вошел Карло.

Встретив его появление досадливой гримасой, Ренато сделал ему знак присаживаться. Карло устроился в глубоком кресле наискосок от Ренато и стал с интересом прислушиваться к разговору.

– У меня все в порядке, мама, не волнуйся… Дела, проекты, переговоры, словом все как всегда… Приехать к вам? Нет, только не сейчас. Пока об отдыхе не может быть и речи… Да, несмотря на занятость, я все же успел побывать в Сполето, – с легким раздражением откликнулся он на очередную реплику. – Но я ездил туда по делу. Та девушка из телерепортажа… Это всего лишь менеджер одной из местных фирм… – сбивчиво объяснил он. – Я уделял ей внимания не больше, чем того требовало обсуждение некоторых деталей контракта, – скороговоркой выпалил Ренато. – Давай оставим эту девушку в покое и поговорим о вас с Констанцей. Напомни, какого числа вы возвращаетесь домой… Через десять дней? – Ренато в задумчивости постучал карандашом по незаконченному рисунку. – А к чему такая спешка? В Римини сейчас отличная погода, почему бы вам не задержаться там… ну, скажем, еще на месяц… Мама, не говори невесть что! Вы мне вовсе не в обузу. Просто я сейчас весь в делах, да еще этот бракоразводный процесс… Я не хочу, чтобы ты переживала по этому поводу. Будет лучше, если вы вернетесь к его завершению. Нет, Элеонора не будет против… Я улажу с ней этот вопрос. Мама, у меня действительно все в порядке. Сколько можно спрашивать? Нет, я абсолютно спокоен. Хорошо, я буду звонить тебе каждый день. Счастливого отдыха. Целую вас обеих.