Текст книги "Смерть под Рождество"

Автор книги: Тери Холбрук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

Айвори взял платок и вытер лицо.

– Господи, да ведь она была такая неопытная, такая наивная. Она подумала, что это письмо действительно для меня опасно, решила, что я каким-то образом себя скомпрометировал и в письме подтверждается моя связь с террористами. Джилл подумала, что вся моя репутация, вся моя карьера из-за этого рухнут. Оглядываясь назад, я могу понять, почему она так думала. По-моему, когда закончились все эти дела с Томом Грейсоном, ей было пятнадцать. Девочка видела, в какую панику был повержен город, как это отразилось на нас с Анизой. И Джилл почувствовала, что я в чем-то ее предал. Ее и нашу семью. И сочла, что Лиза угрожает нашей семье, что от Лизы исходит опасность. Большая опасность.

– А как вы думаете, Оррин, чего она все-таки больше боялась: того, что вы связаны с террористами, или того, что были любовником Лизы?

Несколько секунд пленка крутилась в абсолютной тишине. Наконец Айвори ответил:

– Я тоже думал об этом. Не знаю. Возможно, это было и так, как вы говорите. Возможно, она решила, что я предал ее и Анизу и тем, и другим способом. Может быть, это и толкнуло ее на убийство.

Он поднял глаза на Хэлфорда.

– Они обе были такие юные. И вот посмотрите, что натворили. – Он устало опустил голову на стол.

– А миссис Грейсон? – тихо спросил Хэлфорд.

Айвори поднял голову и вытер платком нос.

– Это была идея Джилл. Она это решила еще до убийства. Я был против. Ну хорошо, объяснял я, ты использовала палку от станка, ну и пусть об этом никто не знает. Но дочь боялась, что рано или поздно вы на нее выйдете. И тогда Джилл взломала дверь в редакцию, взяла газету и фотографию. Я узнал об этом после того, как все случилось, даже после того, как узнали вы. И тогда мне пришлось действовать. В кабинет Гейл газету и фотографию подбросил уже я.

– Когда?

– Я привез Анизу посидеть с Кэти Пру, пока Гейл будет отдыхать. Через некоторое время вернулся с бумагами в кармане. Дверь Мне открыла Аниза. Гейл в это время была наверху. Анизе я сказал, что мне понадобилась книга в библиотеке Гейл.

– А вся эта история о том, что Лиза хочет отобрать у Гейл ребенка?

– Я думаю, что Лиза действительно так хотела. Во всяком случае, она много фантазировала на эту тему. Как и обо всем остальном. Может быть, жизнь в Фезербридже приучила ее к тому, что, если говорить о чем-то достаточно долго, это должно случиться.

– А разгром, который учинили в доме миссис Грейсон?

– Об этом я ничего не знал.

Рыдания сдавили горло Айвори. Плечи его конвульсивно затряслись. Смотреть на него было невыносимо. Хэлфорд отвернулся. Айвори нащупал стакан и жадно припал к нему.

– Это все из-за Тома, – сказал он. – Я был уверен, что Грейсон связан с террористами. Я очень испугался и перестал работать над этими статьями. Том заверял меня, что бояться совершенно нечего, но я боялся… не за себя – за своих девочек. – Айвори снова зарыдал.

– Хотите что-нибудь добавить?

– Но я не обманывал вас, Хэлфорд. За все в ответе я. Это я убил Лизу. Это я убил их обеих.

Эпилог

За три дня до Рождества Главная улица Фезербриджа выглядела, как на открытке: витрины магазинов украшали венки и гирлянды, лампы уличных фонарей туго обвивали розовато-лиловые ленты. А на улице никого, ни души. Хэлфорд сбавил скорость машины. «Надо же, – подумал он, – этот чертов городишко можно сейчас содрать с карты, что-нибудь на обороте написать и отправить по почте!»

Он завернул на Бракен-стрит. И там безлюдно. Дома выглядели безжизненными. Заметь сейчас у кого-нибудь в саду белеющие кости мамонта, он не удивился бы. Семьи Фезербриджа в шоке. Мать – в одной комнате, отец – в другой: каждому хочется побыть одному.

Он остановил машину у дома Грейсонов. В саду все убрано, вокруг чистота.

У двери он задержался. Надпись была счищена, но следы остались. Гейл открыла прежде, чем он постучал.

– Я увидела вас в окно. Кэти Пру спит, придется разговаривать тихо.

Он вошел. Здесь тоже следы вандализма были убраны. Холл и лестница вымыты и свежевыкрашены.

За спиной Хэлфорд держал бумажный пакет.

– Вот… – произнес он и протянул пакет. – Вот что мы нашли вчера. Я тут немного подремонтировал.

Гейл взяла и заглянула внутрь.

– О Господи, Спейс Люси! Да вы даже не представляете… Спасибо большое.

По дороге не кухню он заглянул в гостиную. Здесь тоже наведен порядок. Правда, мебели не было. Елка, которая прежде ютилась в углу, сейчас стояла посреди комнаты, и очень нарядно украшенная. В комнате чисто, но в углу он заметил упакованные ящики, и в животе у него похолодело.

– Вы уезжаете?

Гейл достала из буфета банку с кофе.

– Я вижу, вы удивлены. А мне казалось, вас больше шокировало, если бы вы узнали, что я остаюсь.

– Не знаю. Можете мне не верить, но я всегда считал, что вы очень подходите к этому дому, а он к вам.

– Да нет уж, спасибо.

Выглядела она определенно успокоившейся. Конечно, настолько, насколько это было возможно. Как будто с плеч наконец сняли тяжелую ношу. Но, когда она потянулась, чтобы снять с полки две тарелки, то поморщилась То ли оттого, что потревожила больную руку, то ли от какой-то другой, более сложной внутренней боли.

Хэлфорд откашлялся.

– Не знаю, известно вам, Гейл, или еще нет. Но мы задержали троих по обвинению в нападении на ваш дом.

Она удивленно посмотрела на детектива.

– Надо же? Мне никто не говорил. Я и не верила, что их можно поймать.

Он сделал паузу, наблюдая, каким напряженным сразу стало ее нежное лицо.

– Хотите знать, кто?

Гейл сосредоточилась на банке кофе. Она что-то у нее не открывалась.

– Хочу.

– Владелец книжного магазина Бен Хоссет, Клайв Кингстон и Джим Симпсон. Именно в багажнике его машины мы обнаружили игрушку и ваше пропавшее белье.

Она облокотилась на прилавок и закрыла глаза.

– Миссис Симпсон. Боже мой! Она мне казалась такой приятной женщиной.

– Но, Гейл, мы арестовали не ее, а мужа. Возможно, она ничего об этом не знала. Не стоит взваливать на жену ответственность за поступки супруга.

В центре стола возвышалась солидная стопка книг по кулинарии. Хэлфорд взял верхнюю и начал листать страницы. Не надо было смотреть на обложку, чтобы понять, что книга американская. Серией черно-белых фотографий показывался процесс консервирования ветчины в сельской местности. Дальше было фото аристократического пикника на природе – роскошно сервированный стол, канделябры, пожилые утонченные дамы в шляпах с широкими полями. Дойдя до фотографии Джимми Картера[19]19
  Имеется в виду Джеймс Эрл Картер – губернатор штата Джорджия; 39-й президент США (1977–1981) – Прим. ред.


[Закрыть] с поросенком в руках, Хэлфорд отложил книгу в сторону.

– Значит, вы возвращаетесь назад, в Штаты.

Она залила кофейник водой и поставила на огонь. Кофейник был снизу мокрый, и пламя вначале зашипело.

– Да. Оставаться здесь больше не имеет никакого смысла. Вчера я звонила бабушке. Мне показалось, она не возражает.

Хэлфорд открыл холодильник и нашел там пакет молока для кофе. На верхней полке стояла стеклянная миска с початым жареным цыпленком.

– Не возражает, – отозвался он. – Не очень тепло звучит эта фраза «не возражает». У вашей бабушки, наверное, тяжелый характер.

– Да, возвращаться мне в Штаты будет нелегко. Не знаю, как там у меня все сложится.

– А по-моему, вам нечего переживать. У вас есть Кэти Пру. Это большое счастье – иметь такую внучку.

Гейл резко отвернулась и опустила голову.

– Кроме бабушки, еще много родственников. Все женщины, и все с характерами. С ними мне будет непросто.

Хэлфорд тихо постукивал пальцами по скатерти.

– Вы, конечно, знаете, что я должен был вас об этом спросить. Я не могу не спросить. Вот о чем: так ли обязательно возвращаться домой?

– У меня дочка, ее нужно увезти отсюда. Если бы… – Гейл посмотрела на него. – А у вас? Что изменится в вашей жизни?

– Не знаю. По-моему, все останется по-старому. А может быть, и нет. Никак не могу решить, готов ли я к каким-нибудь переменам.

Кофе начал закипать. Она взяла кофейник, но как-то неудачно и чуть его не выронила. Хэлфорд рванулся помочь, и неожиданно руки ее оказались в его руках.

– Гейл… – тихо проговорил он. – Это ваше возвращение в Штаты… Может быть…

Слезы навернулись ей на глаза.

– Я знаю, знаю… Но в Фезербридже оставаться все равно не могу. И вообще не вижу причин, по которым мне надо оставаться в Англии.

Хэлфорд смотрел только на кофейник.

– А может быть, есть причины? Хотя бы одна. Может, я могу сделать так, что вы увидите эту причину…

Он боялся поднять глаза, боялся прочитать на ее лице ответ. Так и стояли они молча. Долго стояли. И, хотя Гейл не издавала ни звука, Хэлфорд знал, что она плачет.

– Извините, Даниел, – произнесла она наконец. – Не знаю… может быть, должно пройти какое-то время, и я… Да, да, просто должно пройти какое-то время. Я все-таки надеюсь вернуться…

Уже начало смеркаться, когда Хэлфорд садился в машину. Он сразу рванул с места. Хэлфорд мчался по кольцевой дороге, так и не понимая, освободился он наконец или попал в еще большую зависимость.

Вот уже и видна широкая стена церкви св. Мартина. Она заслоняла вид на кладбище. Детектив свернул и через ворота въехал во двор. На могиле Мэдж Стилвелл стояли цветы. Рядом была свежая могила. Лиза наконец успокоилась рядом с матерью. Навеки.

Другой дочери Фезербриджа на этом кладбище места не нашлось. Вчера Хэлфорд видел на маленьком кладбище в предместье Винчестера могилу Джилл Айвори. Пока без памятника. Тем, кто будет ее навещать – тем немногим, – придется долго подниматься в гору, а потом идти мимо старых могил в конце кладбища. И совсем рядом, всего в каких-то десяти метрах, покоится прах Тома Грейсона, тоже убийцы и тоже самоубийцы.

Хэлфорд собирался уже нажать на газ, но увидел у южных дверей небольшой грузовик и микроавтобус. Рядом стояли и тихо разговаривали Кристиан Тимбрук и Джереми Карт, а четверо рабочих осторожно заносили в церковь витраж: большой, круглый, обернутый в темный полиэтилен.

Джереми Карт бросил взгляд на машину детектива из Скотланд-Ярда и тут же отвернулся.

«Ну и хорошо, – подумал Даниел Хэлфорд, выезжая за ворота. – Установят новый витраж, и начнется здесь новая жизнь».