Текст книги "Память пепла (СИ)"
Автор книги: Тереза Тур
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Ни за что! – вынырнула Русалка, блеснув изумрудной чешуей.
Они плавали, догоняя друг друга. Брызгались. Целовались.
А над ними алел смущенный закат. Такого он в здешних краях еще не видел…
Глава 9
Скрип… Скрип… Скрип…
В мертвенной тишине города раздавались звуки несмазанных колес позорной повозки. Ослик, впряженный в нее, не издавал ни звука – то ли проникся торжественностью момента, то ли просто у голодного, измученного животного не осталось сил.
Скрип…Скрип…Скрип…
Ветер гнал песок к центральной площади. Даже вздохов не было слышно. В полном безмолвии приговоренных к сожжению везли на казнь.
Песок скользил по неподвижным лицам окаменевших людей. Собравшиеся рыдали беззвучно. Никто бы и не увидел, если бы не песок, предательски прилипающий к влажным дорожкам.
Скрип…Скрип…Скрип…
Осужденные были привалены к низким бортикам телеги. Руки связаны, на головах – мешки с прорезями для глаз.
– Колпаки смерти, – послышался чей-то шепот.
Один из этих несчастных все время ерзал, будто пытался что-то найти. Арвин прищурился. Что-то действительно лежало рядом с мужчиной в кучке гнилой соломы. Что это разглядеть не удалось – осужденный потерял равновесие и упал, накрыв продолговатый предмет своим телом. Конвойный что-то крикнул, ткнув смертника в спину. «Колпак» бесшумно съехал, грубая ткань запуталась в колесе. Повозка остановилась…
Скрип…Скри…п…
Милфорд понял, что будет бой. Прикинул шансы.
Получалось… не очень. Все зависело от того, как поведут себя их новые друзья – лесные жители. И чью сторону примет славный король.
Милорд не был до конца уверен в Арвине. Водный маг чувствовал ложь, но возможности нейро в Империи изучены слабо. Тем более такого уровня. Не стоит забывать, что Арвин – королевских кровей. И сейчас он на своей территории.
Имперец глубоко вдохнул горячий воздух. Стихии! Песок…
Сюда бы диверсионную группу, с которой он обычно работал….
«Ага. И старшего брата. Прикрывать отход…»
Вот ведь странность какая. Он не называл Раймона братом уже…лет десять. Так что ж сегодня…?
Ослик остановился. Стражники стали стаскивать приговоренных: двух мужчин и женщину.
Тишина всколыхнулась тревожным шипением. Это песок скрипит под ногами от того, что толпа повернулась в сторону палачей. Никто по-прежнему не произнес ни единого звука.
Арвин вспоминал. Он наблюдал казни сотни раз. Сам отправлял людей на смерть. Помнил рев толпы, крики:
– Сжечь! Сжечь ведьму!
Раздувающиеся от запаха горящей плоти ноздри, кровью налитые глаза, восторженные крики, когда огонь, наконец, охватывал жертву целиком. А сейчас? Тишина. Немой укор толпы. Он страшнее неистовства. Опасней…
Тошнота подступила к горлу, глаза заволокло пеленой, но он заставил себя забыть об этом. Его искренняя вера в то, что магия – зло, от которого он избавляет свою страну, сейчас казалась страшной детской сказкой. Как он мог во все это верить? Ведь это были…люди! Люди, которых уже не вернуть. Чьи-то отцы, матери, сестры, жены, сыновья…
Он должен попытаться все исправить! Он, король Ваду, в долгу перед своим народом. Перед теми, кто стоял сейчас в мертвенной тишине, не замечая, как песок скользит по лицу.
– Пообещайте, что скроете у себя Таю. Не бросите ее, – практически беззвучно прошептал Милфорд на ухо Шурру.
Мужчина нахмурился.
– Вы не…
– Этих приговоренных я или отобью, или погибну.
– Нельзя. Я понимаю, что жалко, но… Их – трое. А в лесу – несколько сотен.
– Сделайте все, как обычно, – предложил Арвин, чуть ниже опустив лицо.
– Не справимся, – шепот человека-медведя был больше похож на жужжание шмеля, – Ты сам сказал, что тут Шонн Рамм. Если слухи о нем – правда, то…
– Правда, – зазмеилась из-под капюшона улыбка короля, – Но он вам не помешает.
– Нас заподозрят…
– Не думаю.
– Шурр, в свите мэра города есть ваши люди? – Милфорд понимал, что довериться Арвину сейчас – единственный выход.
– Есть.
– Но это – не мэр?
Шурр кинул быстрый взгляд на господина в богатом одеянии. Усмехнулся. И отрицательно покачал головой.
– Дайте знак вашему человеку – пусть попытается спасти Рамма. Так он однозначно окажется вне подозрений, – быстро проговорил Арвин. – Будете готовы – положите мне руку на плечо.
– …За черное колдовство эти люди приговариваются к смерти! – голос мера разнесся над толпой и утонул в упрямой тишине.
Лишь шорох серого песка. Казалось, его стало больше. Еще немного – и он занесет весь город.
Представитель столичной инквизиции, стоя рядом с мэром на балконе, преувеличенно скучающим взором обозревал собравшийся народ.
Солдаты сноровисто подтаскивали осужденных к обложенным хворостом столбам.
Арвин видел, как вокруг них плотным кольцом собираются люди в серых плащах. Выглядело это так, как будто на площади просто очень много народу, и солдаты ведут смертников сквозь толпу. На плечо нейро опустилась тяжелая ладонь.
Толпа вздохнула и… замерла…
Мэр выхватил из-под плаща короткий меч, и быстрым, отточенным движением вонзил в Рамма. Тут же на него бросился мужчина, оба упали. Началась возня, крики.
Связанных выдернули из рук стражей, которые бесчувственно падали на песок, будто внезапно заснули. Никто не доставал оружия. Крови тоже не было. Пепельный вихрь на мгновение скрыл площадь, а когда туман, наконец, рассеялся, костры уже полыхали…
– Уходим, – шепнул Шурр.
«Грамотно, – подумал Милфорд, огибая людей и торопясь поскорее покинуть площадь. – Нас инквизиторам предъявлять не следует».
Дверь одного из домов распахнулась, и оттуда выглянуло встревоженное лицо Недда.
– Ходу-ходу-ходу! – скороговоркой выпалил разведчик. И исчез в глубине дома.
Закрывающаяся дверь отрезала нарастающий шум площади, треск разгорающихся сучьев, чей-то истошный визг.
По крутым ступеням в подвал Мидфорд и Арвин скатились кубарем, споткнувшись в темноте обо что-то.
– Скрипка! – жалобный стон в тишине…
Имперец, шипя от боли, поднялся, нашарил в тишине знакомый потрепанный футляр.
– Ждите здесь, – приказал Недд. – Нам надо вернуться. Не используйте магию. Вас засекут.
Местные ушли, а они какое-то время брели, спотыкаясь, по узкому коридору подвала, пока не уткнулись в тупик. Все пятеро сели на землю, привалившись к стене и тяжело дыша.
– Скрипка… Моя скрипка!
– Маэстро…И как вы тут очутились? – проворчал Милфорд, недовольно поглядывая на скрипача.
– Милорд? – раздался голос Зорго Цумма, – это и правда… вы? – искренней радости в голосе несчастного старика было столько, что в носу у начальника имперской разведки защипало.
– Это я, – буркнул маг, злясь на собственную сентиментальность, – Но когда я раздумывал о том, что Империи хорошо бы прислать подкрепление, я никак не думал, что это будете вы!
– Простите. Я не хотел вас подводить. Просто пошел искать…
– И…?
– Я шел. Играл. И снова шел. Боюсь, мой друг, меня привела сюда музыка, как бы удивительно это не звучало….
– Командир! Милорд Милфорд!? – высокий мужчина стащил с себя колпак.
– А вот и помощь подоспела! Барнс, вы тут откуда?!
– С месяц назад связь с Империей прервалась. Я оказался отрезан.
– Это повод затаиться, а не устраиваться на костре!
– Виноват, милорд, – мужчина опустил голову.
– Это из-за меня… – тихий, хриплый женский голос.
– Ирис! Ирис! Милорд…!
Руки мага затанцевали над женщиной, которой постепенно становилось лучше. Дыхание выровнялось.
Еще недавно, случись такой вот казус во время военной операции, и начальник имперской контрразведки был бы вне себя от гнева! Обвинил бы в отсутствии профессионализма. Наказал. Может, даже разжаловал. А сейчас? Что он мог сказать, когда его собственное сердце разрывалась от тревоги за Таю?
Они сидели в полной темноте.
Король, который думал о том, что первый раз в своей до этого момента никчемной жизни он сделал что-то по-настоящему правильное. Двое счастливых влюбленных с одним осторожным дыханием на двоих, медленно осознающим, что оно …есть. Водный маг, сходящий с ума от тревоги за любимую, и тихая, нежная мелодия старого скрипача.
– С ума сошли?! Тихо!
…
Треск лучины, глухой перестук, еле слышное бормотание из-под седых лохм. Пламя дрожит, выхватывая из тьмы напряженные лица.
Тая старается реже дышать. Они под землей. Мальчики сидят тихо, сжимая побелевшими пальцами топоры, палки и вилы. Никто из них не обращает внимания на то, что делает старуха.
Тая смотрит, не отрываясь, как морщинистые пальцы ловко орудуют огромными спицами. Одна из них – белая, как кость, другая будто ветка с дерева – вот и сучок на ней. Ума сидит рядом, повторяя одними губами напевное бормотание. И слова какие…странные…
С левого плеча сожженной Ведьмы кость,
Ветка дерева, проросшего из праха
Гладкой щепку сделает песок,
Кости – полыми,
День светлый – мраком…
Старуха приговаривает. Наговаривает. Спицы стучат, только нет ни ниток, ни полотна…
Пусть не видят глаза Врага,
Ни тебя, ни его, ни меня,
За петлею плету петлю,
Изведу, ослеплю, погублю…
Женщины вокруг старухи сидят не просто так – каждая из них тонкими пальцами держит, перебирая, невидимую нить, следит, чтобы не запуталась. А ей что делать? Она изо всех сил сжала шпагу, а толку то? Драться не с кем – нет тут никого…
Только шаги над головой. Уверенные. Победоносные.
Кость за дерево,
Жизнь – за Смерть!
Не увидеть, забыть, стереть!
Сердце чкори бешено колотится в груди. Громко. Громче спиц, громче заговора старухи, громче нависшей в подземелье тишины. А вдруг услышат? Те, что наверху. Те, что пришли в Заповедный лес найти магов. Найти, чтобы уничтожить.
И отделяет их от этого кошмара седая старуха да ее спицы. Тая только сейчас замечает, что одна из них белая, костяная, вторая – деревянная. Девушка всматривается в полумраке до рези в глазах и начинает видеть, как в мелькании спиц тоненькие-тоненькие ниточки тумана превращаются в полотно.
Прозрачное облако стелется у ног колдуньи, дышит вместе со спицами: тук-тук, тук-тук-тук…
У каждой женщины – белесый клубок в руках. Нити тянутся к старухе, сворачиваются в петли, птицами садятся на спицы и летят, летят, летят таинственным узором, вплетая в себя страшные слова.
За петлею плету петлю,
Изведу, ослеплю, погублю…
Кость за дерево,
Жизнь – за Смерть!
Не увидеть, забыть, стереть!
Петелька к петельке. Рядок к рядку.
Сквозь серое полотно Тая начинает различать то, что происходит наверху.
Нервные, злые собаки. Кони – холеные, сразу видно, что недостатка ни в воде, ни в еде не испытывают. Люди в черных плащах, закрытые тканью лица – только глаза видны. А что делать – ветер поднял песок.
– Как успехи? – мужчина в черном лениво постукивает прутиком по сапогу. Тая понимает, что он не боится. Ни песка, ни ветра, ни Заповедного леса, что изо всех сил пытается изгнать чужаков.
– Ищем, мой господин, – отзываются солдаты, что не смеют и глаз поднять на него.
– Делайте это лучше.
– Отец Рамм, – кланяется командиру молодой парень и смотрит… С благоговением, что ли…
– Да, Марк.
– Скажите, а вы… нет, я не сомневаюсь… Но…
– Марк, не мямли! Ты же будущий инквизитор!
– Отчего вы решили, что в городе есть маги?
– Ты думаешь, что я ошибся?
– Нет, но…
– Подумай, Марк.
– Вы сравниваете этот городок с другими?
– Совершенно верно. Что происходит по всей стране?
– Маги берутся словно из ниоткуда. Инквизиция просто завалена делами. Следователи толком не успевают проводить дознания. Песок этот…
Голос парня был чистым, звонким.
– Вот, – назидательно ответил тот, кого он назвал Раммом. – А здесь. В этом убогом городишке? Тишь да покой. И такие отчеты… Я просто завидовать начал.
– Подозрительно, – согласился молодой.
– А ведь Рассветные горы, откуда пошла эта зараза – близко. И песок несет именно оттуда. Как и в прошлый раз.
– Светлейший! – со стороны, где оставили лошадей, бежал, спотыкаясь и громыхая амуницией, толстяк.
Солдаты провожали его презрительными взглядами.
Толстяк добежал до главного. Рухнул перед ним на колени.
– Светлейший! – завопил он еще громче.
– Что же вы так кричите, милейший?..
– Там… В городе… Шонна Рамма убили!
– Занятно, – чуть улыбнулся мужчина, с силой ударив веточкой по сапогу.
Члены отряда разом вздрогнули. Марк нахмурился.
– И кто же покусился на представителя столичной инквизиции?
– Был налет на город? – спросил Марк.
– Нет, что вы… Это наш мэр… В смысле, бывший… Инквизитор говорит, что… Магического воздействия не было!
– Еще интереснее. Видишь, Марк, как хорошо, что мы приехали в эту глубинку.
Молодой поклонился.
– Поехали, посмотрим. Дир! – окликнул Шонн Рамм одного из своих.
– Да, мой господин.
– Город обложить так, чтобы грицц не проскочил.
– Слушаюсь!
– В лесу оставьте засаду. Особое внимание на… лесников этих.
Снова поклоны.
Шонну Рамму подвели лошадь. Он легко вскочил в седло. Бросил на землю сломанный прутик. Задумчиво обвел взглядом поляну, долго смотрел на собак. И бросил:
– Ищите. Ищите хорошенько! Если бы я скрывался – я скрывался бы именно здесь!
Тая очнулась. Мокрая спина. Руки трясутся.
«Надо предупредить Эдварда! Надо предупредить всех! Что же делать…»
Больше всего хотелось вскочить, схватить шпагу, прорваться в город. Драться. Кусаться. Хоть что-то делать! Только бы не сидеть, словно бы их уже поймали и приговорили к смерти.
– Успокойся, – беззвучно проговорила ей на ухо мама Умы. – Возьми себя в руки. Иначе…
Она покачала головой:
– Я видела. Я слышала… Надо предупредить наших!
– Невозможно. Мы не можем выдавать себя, – грустно ответила женщина, не прекращая теребить пальцами прозрачную нить. – Только ждать. Попытайся заснуть.
Тая кивнула. Закрыла глаза. Позвала…
Крик предсмертный,
Прах и лист живой…
– Девочка! Уйми зверя своего…Мешаешь…
Чкори вздрогнула. Под напевное бормотание старухи она почти уснула, помнила только, как… Манул играл с клубками тумана!
Ее Анук-Чи спутал нити. Женщины, не говоря ни слова, молча пытались привести все в надлежащий порядок…Мальчики сжали топоры.
– Иди сюда! – девушка зашипела, схватила кота за загривок, притянула к себе.
Пальцы покалывало, синие глаза смотрели на хозяйку долго. Внимательно. Зверь медленно кивнул и исчез, бросив последний взгляд на манящие клубки тумана. Ничего, он еще вернется! А сейчас надо бежать. Бежать к водному магу, показать ему все то, что видела чкори сквозь связанную старухой шаль…
Глава 10
– При всем моем уважении, Ваше Величество, это – плохая идея.
– Вздор, Шбы…Жба…ээээ….Раймон.
– Милорд Швангау, Ваше Величество.
– Все равно! Глупости! – упрямо поджал губы Фредерик Тигверд.
– Я настаиваю, – Швангау терпеливо вздохнул, – я настаиваю, что это опасно. Слишком рискованно.
– Вы уверены…Стихии! Ээээ….Раймон, что они в Ваду? Ведь так? Ошибки быть не может?
– Нет, Ваше Величество. Миров, в которых существуют нэйро, немного. Мы искали во всех. Никаких следов Эдварда и Таи. Остается только мир Ваду, в который нам так и не удалось проникнуть.
– Вот это-то и странно. Там мои люди! И нас бы известили, если бы появились Милфорд и Тая.
Швангау поклонился:
– Наблюдатели, оставленные в Ваду, перестали выходить на связь. Мне нужно время. Перед тем, как вламываться, используя грубую силу, необходимо выяснить, кто или что нам противостоит.
– Узнаем. Но надо поторапливаться. Место не слишком гостеприимное. Особенно к магам. Вы не можете не осознавать, что промедление может стоить тем, кто попал в эту чудовищную в ловушку жизни! Я был там. Этот мир…Там…там варвары! Инквизиция, казни. Приговор – сожжение на костре. Заживо. Вы понимаете? Мой личный придворный целитель, Ирвин… Ирвин! Кто-нибудь догадался связаться с ним?
– Я здесь, Ваше Величество.
– Ирвин! Рад видеть вас …в добром здравии, я полагаю?
– Благодарю, Ваше Величество. Мне уже лучше.
– Что вы обо всем этом думаете, Ирвин?
– Я согласен с милордом Швангау, Ваше Величество и…с Вами.
Брови императора удивленно приподнялись. Он с одной стороны злился на дерзость своего целителя, с другой – слегка завидовал тому, с какой легкостью уроженец Ваду произнес это Шва…Швя….Стихии… Да что ж творится в Империи! Распустились совсем, честное слово…
– Раз вы, Ирвин, согласны и со мной, пусть и во вторую очередь, то…
– Простите, Ваше Величество, – Ирвин опустил голову, искренне сожалея, что допустил подобную бестактность.
– Скажите, – милорд Швангау внимательно посмотрел на целителя его величества, – а что произошло с вами? Там, в Петербурге?
– Магия нэйро, – Ирвин слегка пожал плечами, дав понять, что сам может лишь предполагать, – боюсь, я попал под сильное воздействие.
– Интересно, почему остальных не задело? – заметил император.
– Думаю потому, что я из Ваду. Следовательно, более восприимчив.
– Возможно, – задумчиво проговорил Швангау.
– Сейчас не о том, – Фредерик раздраженно отмахнулся. – Каждый из рода Тигвердов способен построить портал куда угодно. Мы объединим усилия. Вы, Раймон. Ричард. Брэндон. Герцогиня Рэймская. Самые близкие для Таи и Эдварда люди – Пауль, господин Лукьяненко, Вероника. Господа! Я считаю, что ситуация вышла из-под контроля и требует решительных действий! Соберите всех!
…
Главный маг королевства смотрел на Ричарда. Ненаследный принц лишь пожал плечами. Второй сын императора, Брэндон, стоял в стороне, скрестив руки на груди и сохраняя нейтралитет.
– В Ваду происходит что-то странное, – попытался призвать к здравому смыслу всех присутствующих главный маг империи. – И надо сначала разобраться, почему…
Старший из рода Тигвердов был прав. Медлить опасно. Но… Интуиция подсказывала Раймону Швангау, что осторожность не помешает.
– Мы вообще будем что-то делать или нет? – раздался недовольный голос.
– Конечно, будем, господин Лукьяненко, – любезно отозвался император, бросив выразительный взгляд на придворного мага.
Вероника сидела в кресле, наблюдая за происходящим. Сердце билось часто-часто. Может, Феликс прав? Надо обратиться к миледи Бартон. Попить что-нибудь…
Пашка стоял, задумчиво поглаживая клюв бронзового грифона на массивном подсвечнике, украшавшем каминную полку. Сын был бледен. Бедный мальчик…Он не просто переживает за девушку. Он чувствует свою вину перед ней. Как же ему, должно быть, тяжело.
Графиня Рэймская и отец Таи то и дело поглядывали друг на друга с яркой, плохо скрываемой неприязнью. Нашли время, честное слово! И вообще…Они-то что не поделили? А между прочим… Э, нет, матушка, стоп! Забыла, чем закончилась твоя последняя попытка соединить одинокие сердца? То-то же! Сиди теперь.
Взгляд против воли остановился на Ирвине. Целитель выглядел встревоженным. Немного усталым. Грустным. Видимо воспоминания о родном мире до сих пор причиняют ему боль. Но вместе с тем он был счастлив. Вероника улыбнулась. Надо же…Ирвин и Ия…Ия….
Какая-то мысль не давала принцессе Тигверд покоя, но пока она хмурилась, улыбалась и пыталась унять взбесившееся сердце, маги уже встали в полукруг…
Милорд Швангау на мгновение закрыл глаза. Маг словно превратился в мраморную статую. Вдруг статуя открыла светящиеся неестественной синевой глаза и медленно кивнула.
Холод побежал по позвоночнику. Вероника вздрогнула: сколько мощи в маге воды!
Бывшая преподавательница истории старательно вспоминала Таю. Девушка всегда сидела на задней парте. Подальше от всех. Иногда что-то писала в тетради, но чаще – просто слушала, подперев щеку рукой.
Вспоминала тетрадку со стихами, пронизанными отчаянным желанием понять себя. Задать вопросы и получить на них, наконец, правдивые ответы…
Вероника думала о Милфорде. О том, как они поругались в ларьке из-за бутылки коньяку, который она выменяла на фамильные драгоценности рода Тигвердов.
Позор какой…
Ей показалось, или она действительно увидела Милфорда? Серые стены… Подвал?
Картинка исчезла в вихре песка, больше похожего на пепел, а когда он рассеялся, на земляном полу, в тусклом свете лучины показались черты смуглой девушки… Таисия!
Вероника так испугалась, что вцепилась в руку стоящего рядом Пашки, боясь, что вот сейчас она закричит и видение исчезнет. Тихо…Тихо… Она не должна. Это может быть важно…
Какая-то старая женщина сидит, сгорбившись. Хриплое, мерное бормотание. Странные, страшные слова:
С левого плеча сожженной Ведьмы кость,
Ветка дерева, проросшего из праха,
Гладким ветку сделает песок,
Кости – полыми,
День светлый – мраком…
Старуха подняла белесые глаза: «Не мешай…», – прошелестел голос.
– Тая! – закричала Вероника, очнулась, и …чуть не задохнулась от летящего песка.
Зал императорского дворца заносило песком. Серым. Жутким.
Она поймала на себе обеспокоенный взгляд мужа, максимально громко подумала: «Со мной все в порядке!».
По тому, что Ричард облегченно выдохнул, поняла, что он услышал. Крепче сжала руку сына. Тот фыркал, чесался, но был вполне живым.
Швангау и герцогиню Рэймскую серый вихрь, больше похожий на пепел, не тронул. Словно понимал, что с этими двумя лучше не связываться. Сыновья императора держали защиту над Ирвином и полковником Лукьяненко.
Кружась, песок превращался в зудящую орду мошкары. Они бешеным смерчем носились везде, сметая картины и подсвечники, превращая портьеры в лохмотья. Люстра качалась с жалобным скрипом, огонь в камине погас…
Брэндон не выдержал. Раздраженно отмахнулся – рой вспыхнул и тут же разделился. Казалось, песка стало еще больше!
– Что? – возмутился младший Тигверд, поймав на себе недовольный взгляд отца. – Делать-то с ними что-то надо!
– Вероника, Пауль! – скомандовал Ричард. – Марш отсюда!
– Дарина, – присоединился к нему император. – И вы уходите!
– Отойдите! – герцогиня Реймская вышла на середину зала, вскинула руки.
Огромная птица взметнулась к потолку, песок закружился вихрем, стены дрогнули, окна с тихим звоном рассыпались на тысячи мелких осколков, и вдруг….
Ветер ворвался в проемы огромных стрельчатых окон. Взъерошил золотистые волосы Пауля Тигверда и полетел дальше, играя легкими, пушистыми снежинками…
Что?! Снег?
Снег. Снег валил с потолка, засыпая разбросанные по паркету куски алого бархата – все, что осталось от портьер. Снег лежал на темных волосах герцогини и на плечах юного Брэндона.
Снежинки старались не попадаться на глаза огненному магу – из черных зрачков Ричарда то и дело вылетали горячие искры, а им вовсе не хотелось умирать! Тут так красиво…Столько людей! Вот идет их повелитель – огромный барс. Это он позвал их сюда! Поэтому они не уйдут. Они не подвластны ни песчаной магине, ни огненному магу! Они уйдут вместе с Анук-Чи Скользящего Между Мирами. Лишь он может им приказать!
Принцесса Тигверд не верила своим глазам. Ей казалось, она видит сон. Огромный зверь медленно шел на нее. Мягкие лапы. Какой…красивый! Иди ко мне…
Но барс прошел мимо. Мимо нее, мимо императора, на которого огромный призрак не обратил никакого внимания, мимо Рэймской, лишь слегка коснувшись подола ее платья. Зверь шел к господину Лукьяненко. Но тот, казалось, вовсе не был этому рад:
– Что тут….черт возьми, происходит! – буркнул он, не отрывая взгляд от ярко-голубых кошачьих глаз.
– Ты должен вспомнить! Должен почувствовать! Миро! Это – ты…Твоя душа, твой Анук-Чи. Я всему научу тебя, но ты должен вспомнить! Ты – чкори рода Скользящих Между Мирами! – голос Дарины звенел в тишине.
– Это….этого….Не может быть! – выдохнул Ричард.
– Милена, – одними губами прохрипел император. – Ты…Ты верила. До последнего верила! Это… правда!
Веронике показалось, что она ослепла – так темно стало вокруг. Темно и тихо. А когда тьма рассеялась, не было ни снега, ни песка. Только разгромленная парадная зала императорского дворца. Барс исчез. Жалко…Такой…красивый! Исчез и полковник Лукьяненко.
– Они там, где возвращаются к себе. Все так, как и должно быть. У меня…получилось… – выдохнула герцогиня и упала без чувств.
Ирвин бросился к чкори, Ричард обнял Веронику за плечи, все стали суетиться, император отдал распоряжение подать всем чаю в его кабинет и привести в порядок парадную залу.
На лицах слуг не дрогнул ни один мускул.
После чая все успокоились. Вероника слегка сжала руку Ричарда, словно говоря: «Все со мной в порядке, успокойся!» Император разбил четыре чашки. Случайно. Многовато для Его Величества. Даже после таких волнующих событий….
– Всем отдыхать. Уже поздно. Ричард, Вероника, Пауль – останетесь сегодня во дворце. Милорд…..Шлеп…
– Швангау, Ваше Величество, – склонил голову маг.
– Явитесь ко мне завтра утром! – раздраженно бросил император и ушел.
Дворец спал. Так тихо, будто вихри песка и снегопады в парадной зале – обычное дело. Темные коридоры. Портреты. Мягкие ковры. Туфли ступали по ним абсолютно бесшумно, из-за чего Веронике казалось, что она не идет, а подкрадывается. В какой-то степени так оно и было. Почему-то она знала, что Фредерик придет сюда. К роялю…
Император действительно стоял у любимого инструмента, и не слышал ее шагов. Сейчас он откроет крышку, пальцы коснуться клавиш, и польются нежные, чувственные зву….
– Черт! Черт! Черт!!!
– Стихии! Ваше Величество!
Император, действительно, открыл крышку рояля, откуда на него посыпался ненавистный песок, превратившись в отвратительный жужжащий рой насекомых. Пасс рукой – и все исчезло…
– Принцесса Тигверд? Следите за мной?
– Что вы, Ваше Величество. Я искала вас, чтобы сообщить нечто важное.
– Успеете. Так почему все-таки притаились?
– Хотела…послушать музыку, – честно ответила принцесса.
Неожиданно император улыбнулся. Устало, но искренне.
– Спасибо! Я польщен! А вы – прощены. Вам не показалось забавным, что я в столь …эээ…неожиданной ситуации только что выразил свои эмоции на языке вашего мира, а вы сами – по-имперски?
– Показалось, – Вероника улыбнулась в ответ.
Действительно, забавно. Но она должна рассказать о том, что видела.
– Я нахожу, что Ваш язык в непредвиденных ситуациях гораздо более экспрессивен, и…как бы это выразиться…
– Лучше снимает стресс.
– Именно!
– Ваше ве…
– Есть еще одно! – Фредерика уже было не остановить, – Что-то про якорь…
– Ваше Величество! – испуганно взмахнула руками Вероника, – Ваше Величество… В моем мире это недопустимо в присутствии дамы…
– О! Простите меня! Я запомню, – император поцеловал руку принцессы.
Принцесса же стояла в глубокой задумчивости, но причиной была вовсе не бестактность императора. Якорь…море… Вероника посмотрела на императора и улыбнулась. Она знала, что нужно делать!
Вероника шла в их с Ричардом покои. Мимо темных портретов в массивных золоченых рамах, мраморных каминов, канделябров в виде бронзовых грифонов.
Удивительно, каким привычным, родным и домашним стал дворец за последнее время. Бедный. Сколько же ему пришлось пережить? Эти стены помнили и первый крик новорожденного, и последний стон умирающего. Они видели битвы магов, слышали звуки рояля, шептались с призраками, были вынуждены укрывать предателей и убийц, и не имели возможности утешить беззвучно рыдающих от боли и безысходности. А сегодня парадную залу засыпало песком мира Ваду, выбило окна…
– Прости. И…спасибо, – прошептала в тишине принцесса Тигверд, поглаживая позолоченную ручку двери.
– И где же вы были, Ваше Высочество?
Ника вздрогнула. Коварные планы пробраться незамеченной, нырнуть в постель, чтобы коснуться ледяными пятками… В общем, планы рухнули. Ее застали на месте преступления. Подкараулили. Выследили. Рассекретили. И зачем она вышла замуж за военного?
Муж сидел в кресле и улыбался. Глазами. Черными глазами с алыми всполохами. Как он это делает? Грозное, сердитое лицо. Брови сдвинуты. Губы сжаты. Руки вцепились в подлокотники до побелевших костяшек, спина напряжена, а глаза…Глаза смеются!
– Ходила твоего отца проведать, – отчиталась она и решительно уселась к магу на колени. – Знаешь… Что-то он… Как будто сам не себя не похож.
Ричард покачал головой, притянул жену к себе. Поцеловал в макушку. Ника обняла грозного супруга в ответ, и они разом умиротворенно вздохнули.
Камин вспыхнул, потрескивая, будто соглашаясь: «Да…Дела. Ну? И что там с нашим императором?»
– Похоже, на отца напали мысли о том, что он ничего хорошего предложить любимой женщине не может, – вдруг ответил Ричард.
– Ты…так думаешь? Это…из-за Наташи?
– Думаю да. Он привязался к ней. К ребенку. Они подолгу разговаривают. И потом…Заметила, какие спокойные, умиротворенные ходят слуги? У императора почти все время хорошее настроение!
– Ну…раз все так замечательно, тогда в чем же дело?
– Ника, – принц внимательно посмотрел на главного редактора «Имперской правды». – Тебе ли не знать?
– Скандал? – женщина тяжело вздохнула.
Ричард кивнул, бережно пересадил жену в кресло, которое придвинул ближе к огню. Встал, налил вишневой наливки, протянул ей и сам уселся напротив.
– После мятежа герцогини Борнмут, после того, как пост Верховного мага отдали Швангау – нарушая все традиции. Роман Брэндона с художницей. Мы с тобой…
– Поженились?
Муж снова усадил свое сокровище на колени, словно до конца не мог поверить в то, что у них все получилось.
– То есть Фредерик и Наташа… – вернулась к разговору Ника.
– Сейчас даже признание ее любовницей может вызвать мятеж аристократов.
– Надо просто объяснить ей все. Она разумная женщина. И…
– Понимаешь, – Ричард налил себе гномьего самогона.
Выпил залпом. Она тоже выпила свою порцию вишневой наливки. Сладко. Крепко. Сегодня они точно заслужили. Такой тяжелый день…
– Он боится за нее?
– Много лет назад он был вынужден поступить так, как должно. В интересах Империи.
Что тут скажешь?.. Ника обняла Ричарда, тишина обняла их обоих, радуясь, что они вместе.
Ни глупые людские правила и традиции, ни обоюдная ревность не смогли разлучить принца и принцессу. Их собственная сказка оказалась со счастливым концом. Во многом благодаря Фредерику Тигверду, который просто не допустил еще одной грустной сказки в вверенной ему Империи. Так неужели он сам не заслуживает счастья? Хотя бы…чуть-чуть?
– Эй! Все будет хорошо…Слышишь? – улыбнулась, потерлась щекой об отросшую щетину и завлекающе сказала. – Мурк?
– Мурк, – строго согласился Ричард Тигверд.
– Слушай, ты мне завтра составишь компанию, а? – и Вероника уставилась в черные глаза, которые перестали мерцать пламенем и приобрели мечтательное выражение.
– Почему завтра? Я тебе сейчас ее составлю…
– Погоди! Я завтра хочу попасть на остров.
– И?
– Я Ии боюсь, – честно призналась Ника.
Ричард рассмеялся.
– Неужели?
Жена кивнула:
– И… неловко мне перед ней. До сих пор.
– Так может, не стоит?
– Есть такое слово: надо!
– Но тогда, моя принцесса, уговорите меня.
– О… – глаза Вероники блеснули. – И как же, мой принц?
– Давайте мы с вами что-нибудь придумаем…
И принц Тигверд решительно понес жену в кровать.
…
Ричард Тигверд наблюдал, как резвились русалки у берега.
Синее небо, бирюза прозрачных волн, розоватые жемчужины в белоснежных волосах обнаженных морских девушек – красота!
– Гхм!
Принцу не надо было оборачиваться, чтобы понять, что Вероника очень и очень недовольна.
