Текст книги "Империя Тигвердов. Пламя мести"

Автор книги: Тереза Тур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 13

Из мрачного здания приюта, расположенного рядом с величественным собором, я вынеслась как ведьма на помеле. Очень хотелось заполучить топор в руки и пройтись по представителям аристократических родов. И начала бы я даже не с вырубки надменных голов. А уделила бы внимание выступающим частям тела… пониже.

– Ника, – поспешила за мной мама. – Дочка! Да что с тобой?!

– Позже, мам, – голос был у меня глухой.

– Что тебе сказала эта девочка? Кто она?

– Она работала экономкой у Ричарда до меня.

– И этот ребенок…

– Нет, мам. Глаза у малышки синие-синие. Неестественно яркие. А в нашем случае они были бы…

– Черные, – закончила за меня мама.

– Или алые.

– И ты взвилась, потому что…

– Кто-то соблазнил девочку в моем доме! Кто-то даже не счел необходимым сплести противозачаточное заклинание! Найду гаденыша… Урою! А Ричард! Хорош тоже. В доме черт знает что творится. То соблазняют, то по углам зажимают…

– Кого зажимают?! И противозачаточное… что?!

– Потом, мама, все потом!

У меня было предположение, кто это мог быть. Образ милейшего графа Троубриджа появился передо мной во всей своей красе. Только вот незадача – я совершенно не помню, какого цвета у него глаза. И если они синие… Если только они… синие!

Прогулка была слишком короткая, чтобы я успокоилась. Как же мне не хватало бассейна и физических нагрузок. Или выматывающей пробежки. Пока мы шли, хорошая идея пришла мне в голову.

– Мам, я исчезну до утра, – предупредила я. – Завтра вернусь перед тем, как ехать в Академию на репетицию пресс-конференции.

Беседу с Денисом и Ричардом, прорабатывая то, как им необходимо вести себя в понедельник, решено было провести именно там. И я вдруг пожалела о прошедшей осени, когда все было, в общем-то, просто.

– Ника, меня беспокоит твое состояние, – начала мама.

– Я просто уйду туда, где никого нет. Прости, мне надо…

– Поплакать?

– Не без этого, – усмехнулась я.

Предупредила охрану, забрала любимый саквояж, заскочила в поместье Ричарда за щенком и отправилась на остров. Давно я здесь не была. Надела купальник, натянула сверху футболку, тренировочные штаны. Где мои любимые кроссовочки?

Обняла Флоризеля. Погладила его чудесные уши. Вытерла слезы и отправилась бегать. Мы обнаружили второй спуск к воде, что вился замысловато изогнутой тропинкой с горы, на которой стоял дом. Идти было дольше, но зато без ступенек.

Щенок радостно носился вокруг меня, умудряясь и среди серпантина наматывать круги.

Так мы с ним и прибежали к океану.

Я опустилась на белоснежный песок. И задумалась о реальном положении дел в мире империи, куда я попала. Нищеты как таковой там ведь нет. По крайней мере, явно в глаза она не бросалась. Матушка Гриммс на нехватку денег или продовольствия не жаловалась. Хотя знала, что я вроде как невеста императорского сына – пусть даже и внебрачного… Да там все было выкрашено к нашему визиту, включая травку с камнями на подходе. Хотя они вроде бы ждали Джулиану, не меня. Однако если подумать… Журналистка, наказанная лично императором, будет отбывать свой срок в столичном приюте. М-да, возвращаемся к варианту с крашеной травкой.

А кто у них, интересно мне знать, заведует приютами? Как они финансируются? И ответ на вопрос «Что делать с мальчиками?» – был ясным. Надо дать им какую-нибудь профессию. Но одно дело – пристроить тех нескольких человек, что попались мне на глаза в столице. А что делать с остальными? В масштабе империи? Хотя к чему мне такая гигантомания? И почему, например, меня не беспокоит, что к работе прислуги так стремится знакомый мне мальчик Вилли? Да что там прислуги – ребенок вообще за все хватался, чтобы принести в дом матери хоть монетку. Отца у них, как я понимаю, не было. То ли погиб. То ли… И как быть в таких ситуациях?

Это все надо узнавать. И раз уж так получилось – в этом всем надо разбираться. И менять. Хотя бы бороться за то, чтобы поменять.

Потом я задумалась о девочках… Кем они в империи бывают? Женами. Еще продавщицами или служанками. Швеями, наверное. Поварихами. Значит, наша святая задача – научить готовить. Причем отменно. А там посмотрим, как их никто замуж не возьмет! Можно еще обеспечить их рукоделием в промышленных масштабах. Надеюсь, у имперских девочек руки растут из верхнего плечевого пояса, а не как у меня – из нижнего.

Я тихонько рассмеялась. Задремавший рядом со мной Флоризель поднял голову, укоризненно посмотрел на меня печальными глазенками… И, сладко потянувшись, вернулся к важному делу – дреме.

А я и не против. Я вообще сюда искупаться прибыла.

В какой-то момент я вынырнула – и обнаружила, что к нам со щенком присоединился… Ричард!

– Что тебя так расстроило сегодня? – спросил он.

– Охрана доложила? Или с мамой поговорил?

– Ника-Ника… Я тебя чувствую. А уж такие сильные эмоции…

– В какой-то момент я подумала, что познакомлюсь с твоим внебрачным ребенком.

Сказала как нырнула. Или вынырнула? Сама удивилась, как легко и просто у меня получилось выдать подобную информацию… Видимо, пробежка помогла. Спорт очень полезен. Очень-очень! И фигуру помогает сохранить, и нервную систему успокаивает…

– Что? – удивленно посмотрел Ричард на меня.

– В столичном приюте обитает твоя исчезнувшая экономка. С ребенком. Девочкой.

– Сколько девочке?

– Совсем маленькая. Может, месяц. Не знаю.

– Алым глаза не отливают? – бесцветным голосом спросил Ричард.

– Нет. Они у нее неестественно-яркие. Синие.

– Значит… Это не мой ребенок.

– Получается, что не твой, – холодно проговорила я, выбираясь на берег. – И она утверждает то же самое.

– Я не снимаю с себя ответственности ни за эту женщину, ни за ее ребенка. Я с ней…

– Знаю. От слуг слышала.

– Понятно. В любом случае это произошло в моем доме, – опустил он голову.

– Что будет с ними?

– Я их обеспечу. И раз девочка – маг, позабочусь, чтобы она могла развить свои способности. Если бы ее глупышка-мать пришла ко мне сразу – все было бы еще проще. Для нее в первую очередь.

– А у кого еще глаза такого цвета?

– У Милфорда, например.

– Ты считаешь, что… – опешила я. Потом кое-что вспомнила. – Погоди. Он же кареглазый.

– Правильно. У него глаза карие, у меня – черные. В обычном состоянии. Но когда…

– Когда ты испытываешь сильные чувства, то они начинают светиться алым.

– Правильно. Моя магия замешана на стихии огня. Поэтому – алым.

– А Милфорд?

– Его стихия – водная. Поэтому синева.

– А если воздух? – вошла во вкус я.

– Глаза становятся серебристыми. Земля – золотыми. У Рэма глаза светятся золотым – обрати внимание. А у Паши на занятиях алеют. Как у меня.

– А у девочки почему глаза сияют?

– Она еще слишком мала, чтобы контролировать силу. Так будет до трех месяцев. Потом это сияние уйдет. И будет проявляться только в моменты, когда эмоции становятся неконтролируемыми. Или когда она будет творить колдовство.

– А у кого из тех, кто вхож в твой дом, глаза так синеют?

– Ты пытаешься вызнать, кто отец ребенка?

– Именно.

– Зачем, Ника? Ты действительно считаешь, что малышке нужны такие родственные связи?

– Что-то такое я уже слышала, – пробормотала я, вспоминая разговор с герцогиней Рэймской о моем первом муже: «Зачем вам такой мужчина?»

– Ты опять впала в печаль. Что теперь?

– Просто я подумала, что это твой ребенок, понимаешь?

– Ника… По части ревности, как мы знаем, я тебе смело дам фору. Но сходить с ума из-за нашего прошлого… Нам хватает и настоящего. К тому же и Пауль, и Рэм, и Феликс… я действительно отношусь к ним как к сыновьям.

Я обняла его.

– Я принял всех троих в род Рэ. И не жалею об этом.

В следующую минуту мы самозабвенно целовались. Потом бежали в дом – словно за нами кто-то гнался. Мысль о том, что не стоит заниматься любовью на пляже, пришла нам обоим одновременно. Заинтересованный взгляд нашей собаки был гарантирован как минимум. Подглядывание русалок тоже не вдохновляло, лично я помнила, сколько голосов отозвалось, когда зеленокожий Повелитель глубин окликнул местных жителей.

Так что пробежка удалась. И Флоризелю понравилось. Единственно, он поворчал, когда Ричард подхватил его под мышку и понесся по отвесным ступеням лестницы вверх, к дому.

Потом остались мы. За закрытыми дверями спальни.

– Ты соленая! – с восторгом прошептал Ричард.

– Да. – Я была смущена. – Сначала я бегала, потом плавала, потом…

А потом все закружилось. И стало неважно.

– Что ж такое… – вдруг сказал Ричард, когда мы уже просто лежали, обнявшись. – Я ведь пришел, чтобы пригласить тебя на свидание.

Я хихикнула:

– Как-то со свиданиями у нас получается плохо. Все остальное, – я с плотоядным восторгом посмотрела на обнаженное тело милорда, – хорошо. А вот со свиданиями…

– Поездку за книгами можно считать первым свиданием? – лукаво взглянул на меня Ричард.

– Нет. Потому что это было второй раз.

– А первый? – удивился он.

– Первое свидание у нас было, когда мы дуэль наблюдали. Ты еще меня потом в статую превратил и в лесу бросил.

– Ника! – обиженно воскликнул он. – Ну что ты такое говоришь! Я тебя не бросал! Я детей пошел на гауптвахту оформлять!!!

Вспомнили. Смеялись оба.

– Все-таки со свиданиями у нас проблемы, – подвел итог Ричард.

– Именно, – согласилась я, пытаясь закрыть глаза.

– Нет-нет-нет, – увидел милорд мой маневр. – Не спать! Миледи Вероника, могу я пригласить вас на свидание?

– И вот что тебе сегодня-то… – сладко зевнула я. – Ладно, пойдем!

– Платье в твоей гардеробной. Там, куда мы отправляемся, одеваются по-другому.

– Тогда давай собираться.

И я понеслась в душ. Хорошо, что у имперцев есть специальные зачарованные расчески, позволяющие быстро высушить волосы, даже длинные. Так, а что у нас с платьем?

Платье было алое. С низким квадратным вырезом, расшитое по длинным полупрозрачным рукавам золотой нитью. Оно шло по фигуре, только книзу превращаясь в пышную волну за счет воланов. Спереди юбка была до колена, сзади – чуть длиннее. Ко всему этому великолепию прилагались золотистые туфельки на каблучках, похожие на те, в которых выступают танцевальные пары. И маленький, безумно красивый букетик неизвестных мне цветов золотого оттенка моих волос. Букетик крепился на браслет из алых нитей. Я надела его на запястье.

Внимательно посмотрела на себя в зеркало. Красота! Чуть тронула тушью ресницы – и побежала вниз. Радовать Ричарда.

Мужчина моей мечты был уже одет и собран. И сверху – только шелковая иссиня-черная рубашка. Никаких там сюртуков. Брюки, заправленные в высокие сапоги. У меня закапали слюни…

Ричард что-то сосредоточенно жевал.

Увидел меня и замер.

– Наверное, я перестарался с платьем, – задумчиво протянул он.

– У тебя в глазах пламя… В тон моему алому наряду, должно быть, – ответила я, пожирая его глазами. – Слушай, может, никуда не пойдем?

– Ника! Не искушай меня.

– Почему? – Я покрутилась перед ним. Потом уже медленно повернулась спиной, давая возможность полюбоваться вырезом…

– Невозможная женщина. Ужинать будешь? Я разогрел.

– Буду ужинать! – обиженно проворчала я. Какой сдержанный! Не кинулся. Безобразие.

– Флоризеля я отправил в поместье.

– Правильно. Нечего малыша тут одного оставлять. Еще испугается.

Мы поели и отправились.

…В неизвестном мне мире, под черным бархатным благодушным небом, был праздник. Когда мы оказались посреди улыбающихся, радостных людей, я на мгновение замерла. Мужчины все как на подбор – в черном. Женщины – как ослепительно-яркие разноцветные бабочки.

Я вдохнула запах праздника – запах чуть гудящего где-то неподалеку моря смешивался с нежным сладковатым ароматом каких-то цветов. Услышала музыку. Оркестр играл мотив, похожий на наше земное танго…

Посмотрела на любимого мужчину.

– Вероника! – Мне церемонно предложили руку.

– Ричард… – так же торжественно ответила я, подавая свою…

И мы окунулись в неизвестный праздник чужого мира. Танцевали, пили вино. Целовались на набережной. Снова танцевали. Я успокаивала Ричарда, который на почве ревности пытался устроить свару с молодыми людьми.

– Они чересчур пристально смотрят на твои колени!

Чуть позже мы опять пили вино в компании тех же молодых людей и присоединившихся к ним девушек. Кажется, я всех учила танцевать танго. И уже сама ревновала Ричарда, который был слишком хорош собой.

А утром, когда все разошлись и мы одни, встречая рассвет, целовались на набережной, к нам подошла местная полиция нравов. Очень вежливо, немного смущаясь, молодые люди в форме объяснили, что праздник закончился и вести так себя неприлично…

– День же все-таки, господа…

Голова кружилась, и было весело. Может быть, это от местного вина? Да нет, вряд ли… Потом я всем пыталась объяснить, что все хорошо, потому что милорд даже платье на мне не порвал, как обычно. А что я сижу на парапете и его руки обнимают мои ноги под подолом платья – так это потому, что целоваться таким образом удобнее…

– Рекомендую всем попробовать так целоваться со своими девушками! – доверительно сообщила я стражникам.

Они смеялись, но нас старательно прогоняли.

– Домой, господа! Вам пора домой!

Мы и ушли. Шагнув в разноцветное марево портала прямо на глазах у изумленных стражей порядка…

Глава 14

– Да как вы смеете! – раздался тихий, но очень выразительный возглас командующего Тигверда.

Я приоткрыла глаза и посмотрела на часы. М-да… С момента начала нашей репетиции прошло одиннадцать с половиной минут. Это если посчитать время, которое я затратила на представление Ричарда и Дениса присутствующим. Результат не вдохновлял.

Огляделась. Мама явно веселилась. Фредерику, похоже, тоже было смешно, но он сдерживался изо всех своих императорских сил. Наш бунтующий фотограф, Джулиана и привлеченные ею журналисты, которые теперь работали на меня, выглядели как-то пришибленно. Денис и Ричард гневались.

А я даже не услышала вопроса, на который последовала столь бурная реакция. Честно говоря, как только мое тело расслабилось в кресле, глаза закрылись сами собой.

Мы с Ричардом принеслись в поместье часа за полтора до начала нашего сверхважного сборища. Нетрезвые, хотя после получаса под холодным душем хмель выветрился, уставшие – а что? Всю ночь не спать… С гудящими ногами. Но абсолютно счастливые.

Вместо завтрака Ричард выдал мне какую-то мензурку. На вкус – гадость редкостная, но мне полегчало.

– Будешь кофе? – Он кивнул на накрытый стол.

– Лучше апельсиновый сок, если есть.

– Смеешься? Конечно, есть. Вот завтрака для меня может и не быть. Если Каталина гневается. А сок для тебя – это будет всегда!

– Ты преувеличиваешь. Но это безумно приятно.

Ричард взял мою руку, поднес к своим губам и поцеловал.

– Надо ехать, иначе… – прошептала я.

– Иначе…. – Он усмехнулся и обнял меня. – В любом случае надо повторить. Мне понравилось танцевать с тобой.

– И мне, – прижалась я к нему.

В Академию, где решено было провести репетицию, мы все же попали. И даже опоздали не сильно.

Краем глаза отметила, что мама скривилась, а папа довольно потер руки.

– Только не говори, что вы опять спорили на нас, – прошептала я родительнице.

– Угадала, доченька. И я из-за вас отцу желание проспорила, – раздосадованно прошипела главный редактор «Имперской правды».

– То есть ты снова ставила на то, что мы не придем?

– Именно так.

– А что не сказала? Я бы подыграла.

– Честная я слишком! – пробурчала маменька. – Как вы?

– На свидание сходили…

– И как?

– Отлично. Только ноги сводит. И спать хочется.

Мама тихонько рассмеялась.

– Боюсь спрашивать, чем вы занимались.

– Танцевали…

Между тем командующий Тигверд продолжал свою пламенную речь. Все-таки образование в Академии было блестящим. И ораторское искусство явно занимало не последнее место…

Журналистам вспомнили все: сообщение о том, что его убивала миледи Вероника, а потом и баронесса Кромер; что его невеста – любовница императора, а брат – насильник; что его самого, бастарда императора, уже расстреляли несколько недель назад. И так далее, и тому подобное…

Потом милорд устал гневаться, сел в кресло. И благожелательно, даже с интересом посмотрел на притихших сотрудников.

– У кого есть вопросы? – вмешался мой отец, которого непонятно каким ветром занесло на репетицию пресс-конференции.

Наши сотрудники недовольно посмотрели на Джулиану, она – на меня. Вопросов почему-то ни у кого больше не возникло.

– А что они спросили, что Ричард взвился? – тихонько спросила я у мамы.

– Ты что – спала? – решила сыронизировать маменька.

Я утвердительно кивнула. Она подняла брови. Но потом все же ответила:

– Правда ли то, что миледи Вероника является любовницей не только ненаследного принца Тигверда, но и милорда Брауна.

– Это они постеснялись. Обычно спрашивают про меня и императора, – поморщилась я. Потом решила задать свой вопрос. Но только вздохнула, как меня опередил Фредерик.

– У меня вопрос, – пророкотал он насмешливо.

– Да, ваше величество, – чуть поклонился мой папа. Быстро же он ассимилировался.

– Почему на должность начальника Уголовного розыска привлекли человека из другого мира. Что вы можете дать империи?

Денис посмотрел на императора Фредерика с тем же выражением лица, каким Цезарь, наверное, одаривал сенаторов, втыкающих в него кинжалы, и конкретно Брута.

– Ну… – начал он глубокомысленно. И затравленно перевел взгляд на меня.

– А поконкретнее? – усмехнулся Фредерик.

«Спокойно!» – одними губами сказала я ему.

– В моем мире есть такое понятие – «служивый», – заговорил вдруг Денис. И с каждым произнесенным словом у него получалось все увереннее. – Это военные, сотрудники правоохранительных органов, спасатели. Я – служивый, такой же, как командующий Тигверд, граф Крайом, милорд Милфорд. И тысячи наших сотрудников. И знаете, что я вам скажу… В наших двух мирах, какими бы они ни были разными, в отношении нас ситуация практически одинаковая. О нас вспоминают, только когда случается какая-то грандиозная ж…

– Происшествие случается, – поспешил перебить его Ричард.

– Хорошо, пусть будет происшествие, – смог наступить на горло собственной песне бывший командир СОБРа. – Происшествие, преступление. Находится кто-то, кто посягает на покой граждан – изнутри ли, извне. Когда необходимо гражданских закрыть собой… Только тогда вспоминают о нас. И как? Мы или не успели, или ничего не делали, или все сделали не так. И если армейцы здесь благодаря заботе императора пользуются хоть каким-то уважением…

На этом командующий Тигверд насмешливо хмыкнул…

– По сравнению с Уголовным розыском… – покосился на него Денис. – Пользуются. Пусть не в средствах массовой информации, но у простых граждан… То мы – те, кто обеспечивает порядок внутри страны, мы – какие-то изгои, отбросы. Если посмотреть газеты, то получается, что в Уголовном розыске служат те, кто ничуть не лучше преступников. Но ведь многие и очень многие честно выполняют свой долг. Честно тянут свою лямку. И, кстати говоря, почему-то никто не обращает внимания на то, что уровень преступности в империи существенно ниже, чем в соседних государствах. И в моем мире тоже, если уж на то пошло. Что я хочу дать империи? Я хочу, чтобы служить стране было почетно. Любой стране. В любом из существующих миров. Чтобы к нам шли лучшие. Чтобы граждане империи были в безопасности, а те, кто совершил преступление, знали, что их и найдут, и покарают.

– Это все хорошо, – продолжил император. – Но какие конкретные шаги вы предпринимаете, чтобы переломить ход ситуации с правоохранительными органами?

– Мы отдаем себе отчет, что во многом виноваты сами. Подтасовка в расследованиях, закон о чистосердечном признании, когда следствие велось не для того, чтобы изобличить преступника, а выбить признательные показания и скорее закрыть дело, – все это было. Кроме того, не в обиду будет сказано, магия достаточно сильно избаловала всех, кто занимается расследованием преступлений.

– Как это? – удивился кто-то из журналистов.

– Дела привыкли раскрывать быстро, буквально в первые пару часов. Прибыли, пошаманили… простите… поколдовали… Вынюхали, восстановили картинку – и все готово.

– А что в этом плохого?

– То, что те, кто совершают преступления, тоже знают, как работает Уголовная полиция. Поэтому уже научились вводить в заблуждение.

– И как этому противостоять? – снова вступил в беседу император.

– Необходимо тщательно вести расследование, не доверяя только лишь магическим средствам. Никто не отменял опросы свидетелей. Никто не отменял необходимость установления алиби. И так далее. И тому подобное. Еще такой небольшой нюанс – все бригады по расследованию преступлений базируются в столице. И прибывают на место преступления в любой уголок империи, даже самый отдаленный. Происходит это достаточно быстро, однако мы вынуждены сталкиваться каждый раз с одним и тем же: незнакомое место, люди, о которых мы ничего не знаем и которые чаще всего настроены по отношению к сотрудникам Уголовного розыска скептически или даже недоброжелательно. Очень много времени уходит на то, чтобы наладить какой-то контакт.

– И вы предлагаете?

– Я предлагаю ввести участковую службу. Путь на местах будет сотрудник Уголовного розыска, который для местных жителей будет своим. Можно использовать для этих целей военных или сотрудников Уголовного розыска в отставке. Можно попробовать после Академии отправлять отрабатывать молодежь. Но сделать это надо.

– Тогда что происходит с расследованием преступления, которое всколыхнуло общественность?

– Мы ищем тех, кто привозил в империю наркоманов из Петербурга, – резко ответил милорд Браун.

– И именно этим обусловлено ваше сотрудничество с военными?

– Безусловно. Преступления жестокие, наглые. И женщины выбраны как раз специально, чтобы настроить жителей империи против сил правопорядка.

– Что было предпринято, чтобы уберечь женщин в империи, у которых цвет волос может заинтересовать убийцу?

– Я не могу ответить на этот вопрос, – посмотрел в глаза императору милорд Браун, – это тайна следствия.

– У меня вопрос к командующему Тигверду, – поднялась я, увидев, что все поостыли.

– Какой именно? – величественно склонил голову сын императора.

– Почему вы так нервно реагируете на вопросы о вашей личной жизни? В ней есть что-то постыдное?

– Ника, ты что творишь? – едва слышно прошипела мама.

– Как ни крути, а этот вопрос все равно поднимут. И если мы собираемся сотрудничать с прессой, то так бурно реагировать на бестактность, как продемонстрировал принц Тигверд, не стоит, – громко ответила я.

– Это вы меня, миледи Вероника, сейчас воспитывать пытаетесь? – поднял брови сын императора.

– Ваше высочество, журналистов куда подальше отправлять, безусловно, не только можно, но и нужно. Простите, господа, – обернулась я к замершим сотрудникам. Как-то выглядели они не очень. Только Джулиана строчила в очередном блокнотике и была всем довольна.

– Разве я только что так не сделал?

– Вы показали, что восприняли все слишком близко к сердцу. Станьте как обычно – высокомерно-насмешливым. Вам это безумно идет.

Милорд перевел на меня взгляд уже алых глаз. Я прочитала в нем обещание скорой мести. И чуть не замурлыкала от предвкушения.

– Слушаюсь, миледи… Сделаю все что в моих силах, чтобы доставить ВАМ удовольствие…

Я огляделась – и поняла, что все присутствующие не сводят с нас удивленно-восторженных глаз.

– Вероника, – тихо сказал император Фредерик. – Может, я просто отдам приказ вам пожениться, а вы его просто выполните? У нас все-таки приличная страна. С достаточно четкими моральными требованиями.

– Ага, – резко ответила я. – Мы эти четкие моральные принципы наблюдали в приюте. Мало того что дети пострадали, оказавшись без родителей, так их и учить не велено. Им ничего не светит, кроме как быть прислугой у таких же аристократов, что сломали жизнь им и их матерям…

– Всяческими благотворительными программами занимается первая леди империи. У меня жены нет, Брэндон слишком молод. Остаетесь вы – и Ричард.

Сколько в голосе императора насмешки…

– Выходите замуж и делайте с приютскими детьми, жертвами произвола и прочими страдальцами все, что вашей душе угодно. Государственную поддержку мы вам обеспечим.

– А… – только и смогла выдохнуть я…

Тут дверь в аудиторию, где мы находились, резко распахнулась. Мужчины все в одно мгновение оказались на ногах…

– Что? – Судя по всему, Денис опознал того, кто к нам ворвался.

– Убийство, милорд! Золотоволосая молодая женщина. В синем. В столице.

– Опять…