Текст книги "Обреченные невесты"
Автор книги: Тед Деккер
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
– Ее зовут Мелисса, – сказал Брэд.
Птичка моргнула и вгляделась в красивое матово-белое лицо покойницы. Над правым виском виднелась царапина. Безупречные губы, безупречная кожа.
Она ненавидела Мелиссу.
«Смешно. Я ведь такого не испытывала, даже к отцу. Что это на меня нашло?»
– Она погибла вчера ночью, – сообщил Брэд.
В сознании ее замелькали образы, связанные со смертью этой женщины. Абстрактные образы, подсказанные воображением: танцующий влюбленный, обезьяна, впивающаяся в ее лицо.
Птичке сделалось страшно. Мнемофобия подразумевает почти неуловимую границу между страхом перед дурными воспоминаниями и страхом порождения новых дурных воспоминаний. И хотя они с Элисон много раз проходили это, Птичка вновь ощутила, как где-то внутри в нее впиваются старые когти страха.
«На ее месте следовало быть мне. Я должна была лежать мертвой. Я ведь даже не женщина, не настоящая женщина».
Но она здесь, а он ждет, и страх разочаровать его не меньше страха породить дурные воспоминания, если прикоснуться к этому прекрасному мертвому телу. И она протянула руку. Попыталась, безуспешно, унять дрожь в пальцах и мягко притронулась к белой щеке Мелиссы.
Почувствовала только холодную бескровную кожу. И никаких призраков. Никаких видений. Даже ни намека на картину, порожденную воображением. Просто мертвая девушка на каталке, очень холодная на ощупь.
«А чего ты ждал? Что при моем прикосновении у нее изо рта вылетит бабочка? Или из моей блузки выпрыгнет лягушка? Призрак внезапно явится? Я так и не заслужила права быть здесь, рядом с тобой, так что позволь уползу в свой угол».
– Жаль, – произнесла она.
– Что, ничего?
– Я же предупреждала.
– Совсем ничего? Даже… мысли никакой?
– Ничего. – Она убрала руку. Право, мне так…
Но слова «жаль» Птичка произнести не успела, потому что в глазах у нее внезапно почернело. И во тьме прозвучал отдаленный, но к ней обращенный голос: «Я просверлю у тебя в подошвах дырки, совсем небольшие, примерно в сантиметр. Но ты не волнуйся. Как только кровь вытечет, я их заделаю. И красота твоя никуда не исчезнет. Сама безупречность. Договорились?»
«Договорились», – отозвался женский голос, голос Мелиссы. Только ощущение было такое, что исходит он от Птички, потому что сейчас Птичка и есть Мелисса.
Все в ней восстало против этого, и она принялась шарить руками в поисках какой-нибудь опоры. И наткнулась ладонью на теплую плоть. Плоть Мелиссы. Птичку охватила паника. Она чувствовала, что вот-вот упадет, – пришлось напрячься изо всех сил, чтобы удержаться на ногах.
– Мелисса? – Мужской голос заполнил весь ее мозг.
«Его голос. Он мне знаком? Я его раньше слышала, ощущала горячее дыхание на своей щеке?..»
Перед глазами покачивалось чье-то лицо. Его лицо. Красивый, четко вылепленный череп с острыми скулами, темные волосы… Вот он прикасается затянутой в перчатку рукой к ее щеке, слегка вдавливает в кожу большой палец, и лицо его освещает добрая улыбка.
«Ты так красива, моя дорогая. Ты избрана им, не забывай об этом. А потому ты и моя избранница. Ты была потеряна, но теперь нашлась. Я нашел тебя. Думай обо мне как о Боге, от этого тебе будет легче».
При звуке этого голоса Птичку поразил безотчетный ужас, стало нечем дышать. Она попыталась отдернуть руку, но пальцы прилипли к холодному телу, словно им было нужно что-то еще. И какая-то часть ее жаждала знать больше.
Птичка вскрикнула и изо всех сил рванулась в сторону. Рука освободилась, чернота рассеялась, теперь она пятилась назад, то и дело спотыкаясь. Наконец наткнулась спиной на камин и грохнулась оземь.
От падения перехватило дух, но крик боли застрял в гортани. Вся дрожа, она лежала на голом бетонном полу. Послышался спокойный голос Элисон. Она звала кого-то. Но Птичка уже хваталась за живот, пытаясь найти безопасное место, раствориться в белом тумане, куда не попадает ничего, что есть в мире дурного.
Медленно, дюйм за дюймом, она продвигалась в ту сторону в жажде обрести защиту, пока демоны на схватят ее за ноги и не утащат назад, во тьму.
«Спаси меня, о Боже милосердный. Не отдавай меня им. Прими меня в свои объятия, держи покрепче, убереги от зла. Прошу, не отталкивай меня!»
Птичка с трудом встала на колени и поползла вперед. Позади проплывали первые клочки белого тумана. Она извивалась на кухонном полу, меж тем как два голоса, мужской и женский, пытались ее успокоить.
Ей казалось, что она вплывает в спасительный туман. Демоны цеплялись за пятки, сорвали одну туфлю. Она поползла быстрее, на разбитых в кровь коленях. И вот она уже в сердце тумана, бросается то влево, то вправо, пытаясь окончательно избавиться от погони. Окровавленная, испуганная, слишком ослабевшая, чтобы проползти еще хоть немного, она съежилась и вдавилась в землю. Ей сделалось легко, очень легко. Она добилась этого. Тьма рассеялась. Она в безопасности, ее обволакивает туман – давний надежный защитник. Птичка залилась слезами благодарности.
Медленно, постепенно на нее снизошел покой – как любовное дыхание Бога. Демоны исчезли. Она не могла даже вспомнить, какие они на вид.
«Благодарю. Благодарю тебя, Спаситель. Благодарю за то, что избавил меня от боли».
Брэд отошел от Элисон, которая сидела на полу скрестив ноги и поглаживала Птичку по спине, пытаясь успокоить.
– Все хорошо, родная моя. Чуть-чуть потерпи, и все будет хорошо.
Птичка лежала на полу и негромко всхлипывала. Брэду хотелось помочь, только он не знал как. Чему бы он сейчас ни стал свидетелем, его не учили с этим справляться, да и сам он не был готов. Профессиональные рамки оказались слишком тесными. Это всего лишь нелепые границы, проложенные для того, чтобы помочь необразованным людям справляться с жизненными проблемами.
У Птички либо случился нервный срыв, вызвавший сильнейшие галлюцинации, либо она действительно была связана с чем-то, что моментально вызвало мощную реакцию самозащиты перед лицом нависшей угрозы.
Призраков не существует. Но если она и впрямь страдает от одних лишь галлюцинаций, глупо было привозить сюда тело. Ведь при кажущейся невозможности он рассчитывал проверить, не общается ли Птичка с так называемыми призраками.
Раз десять по дороге сюда Брэд спрашивал себя, откуда взялась такая надежда. Во всяком случае, дело не в том, что он вдруг начал верить в сверхъестественные явления. И не в том, что рассчитывал на случайную удачу. На самом деле он приехал сюда из-за нее. Из-за Райской Птички. Из-за того, что она тогда, утром, глядела в окно и рассказывала ему о другом мире. Из-за того, что вдруг пристально посмотрела на него, и в ее взгляде Брэд прочитал, кто он есть, с неотразимым бесстрастием и четкостью.
В ее глазах была тайна. Словно внутренний ее взор на самом деле проник в иной мир. И ему он тоже на мгновение открылся. И это был Рай.
Он привез тело ради самой Птички. Потому что она заслужила право попытаться осуществить то, о чем он ее просил. А попросив, он уже не мог отмахнуться от ее решимости помочь ему. Не мог себе позволить сделать ей больно – ни при каких условиях. Слишком много она страдала.
Итак, он привез тело. Несмотря на заверения, будто ничего не увидит, что-то она увидела.
И что дальше? Ему захотелось, подобно Элисон, утешить ее, но это было бы неуместно. Он ведь спецагент, а не психоаналитик.
Брэд поймал взгляд Элисон.
– Не беспокойтесь, ничего страшного. Просто сработал защитный механизм. Таким способом она научилась справляться с собой.
– Все будет в порядке?
– Разумеется. – Элисон любовно, как родной дочери, поправила Птичке прядь волос. Та затихла.
– Сознание любого человека снабжено предохранителем. Чем мощнее компьютер, тем лучше должен быть брандмауэр. Это мне объяснил один из наших постояльцев. – Элисон улыбнулась и сочувственно посмотрела на Птичку. – У Птички мощный ум. И она просто оберегает его.
Брэда вдруг пронзила мысль: «Возможно, я оказался в мире, где живут не просто люди с поврежденным, по общепринятым меркам, сознанием. Они просто другие – более крупные и пытающиеся обрести себя. Подобно Птичке, они наделены сознанием столь мощным, что оно требует специальных систем защиты, не нужных таким, как я, то есть тем, кто попроще».
– А что это было? – наконец пришел в себя Брэд.
– Как я вам и говорила, она видит призраков. Только не надо повторять, мистер Рейнз, что в призраков вы не верите.
Брэд не нашелся что ответить.
– И пусть вас это не беспокоит. Научиться любить труднее, чем научиться верить в призраков.
– Что бы она там ни увидела…
– …то скорее всего уже исчезло, – подхватила Элисон. – К несчастью, ей, судя по всему, пришлось многое пережить. Скорее всего тут замешан мужчина. Возможно, убийца. И ее сознание, как мы привыкли выражаться, сейчас стирает его. Защитный механизм срабатывает не всегда, но если она не научится справляться…
У Птички неожиданно открылись глаза, и она села, напоминая маленького ребенка, проснувшегося после долгого послеполуденного сна. Сконфуженно посмотрела на них, потом опустила взгляд.
– Что это было? – Она заметила каталку и, судя по всему, что-то вспомнила. – То самое, правда? Я что-то увидела.
– Похоже на то. – Элисон пригладила ей волосы.
Птичка отвела ее руку и вскочила на ноги.
– Послушайте, мне безумно неловко…
– Вам не в чем оправдываться, – прервал ее Брэд. – За тем мы и доставили сюда тело.
– В таком случае, боюсь, вы зря потратили время. Даже если я что-то и увидела, вспомнить, что именно, не могу.
– А как вы притрагивались к ней, помните?
– Да. И еще помню, до того как притронуться, я вела себя по-дурацки. Но это все, что помню. Извините, мистер Рейнз, мне очень жаль, что не смогла быть вам полезной. Все оказалось без толку. – В голосе ее чувствовалось сильное волнение. – Может, Рауди вам поможет?
Брэд почувствовал, что у него сердце сжимается от жалости. Птичка направилась к двери, стараясь держаться как можно прямее, но в эту минуту она и сама напоминала призрак.
– Птичка, умоляю…
Так и не обернувшись, она вышла из комнаты.
ГЛАВА 13
– Вот, значит, твое убежище. – Ники расхаживала по гостиной с бокалом пино гриджио в руках и разглядывала интерьер.
Женщин всегда занимали его вкусы, отчасти потому, что они отличались истинной утонченностью. Большинство мужчин, на взгляд Брэда, не обнаруживают заметного интереса к изыску. Да, конечно, какой-то вкус у них есть, но он ограничивается женщинами и автомобилями. Но спросите о тканях, оттенках цвета, о женской одежде, красках, всяческих мелочах, и мужчины, как правило, пожмут плечами.
– А я не знала, что ты у нас такая столичная штучка. Метросексуал, можно сказать. – Ники отхлебнула немного вина. За время так называемого свидания в ресторане «Трулукс» они съели по салату из крабов и лобстеру. Второй длинный день после неудачи в ЦБР обернулся лишь очередными тупиками, так что мирный ужин в обществе Ники оказался приятным отвлечением от дел.
Брэд вернул бутылку во встроенный бар под кухонной стойкой и тоже потянулся к бокалу.
– Черный бархат и хром – что тут женского? – удивился он.
– Разве я сказала про женщин? Но ты прав, «метро» не то слово. – Ники посмотрела на большой тосканский натюрморт.
– Да, понимаю, не очень современная штуковина, – перехватил ее взгляд Брэд и подошел поближе. – Но мне нравится. Смешение стилей. Он плавно обвел комнату рукой. – Ясно, что модерн в сочетании с насыщенным тосканским декором заставит большинство декораторов закатить глаза. Но тут все продумано. Кушетка из Франции, работа Трюдо, за чьими изделиями из хрома гоняется публика. Урны были когда-то музейными экспонатами в Мексике: не то чтобы большая ценность, но все же оригиналы.
– А картина?
– Хосе Родригес. Оригинал. Другие картины тоже оригиналы. Ничего выдающегося, но выбирал я их тщательно. – Он подмигнул и поднял бокал.
– Предпочитаешь оригиналы?
– Можно и так сказать.
– А на женщин это распространяется?
«Она явно имеет в виду себя», – подумалось ему, и сразу перед глазами возник образ другой женщины – пониже ростом, хрупкой, с длинными темными волосами и бледной кожей. Она грызет ногти и ванну принимает не больше двух раз в неделю, да и то если напомнить. Ее сознание – сплошная загадка. Сама не подозревая, она сразила его с первого взгляда.
Ники сделала еще глоток и поставила бокал на кофейный столик с гравированной крышкой.
– Не удивляйся вопросу, просто ты кажешься человеком, во всем стремящимся в совершенству. Взять хоть эту квартиру.
– Ну да, мне нравится содержать вещи в чистоте.
– В чистоте? В таком случае все это не чистота. – Ники взмахнула рукой. – Это непорочность.
– Просто мне не нравится пыль.
– А как насчет платяного шкафа? Только не говори… Все носки разложены по полочкам. По цвету.
Брэд почувствовал, что краснеет. Хорошо еще, что в гостиной только две лампы, так что не очень заметно его смущение. Он выдавил виноватую улыбку.
– Так легче найти что нужно.
– Ну-ну… Дело ведь не только в этом, а? У тебя и в кабинете такой же порядок. И стол ты на работе протираешь, и бумаги раскладываешь, читаешь – перечитываешь. Для таких, как ты, у нас есть специальное определение.
– Я уже слышал.
– Пограничная обсессивно-компульсивная личность. Заметь, не ОКР, то есть «расстройство», а личность. Большая разница. К счастью.
Он смущенно пожал плечами.
– Ладно, мистер Брэд Рейнз, все в порядке. Обращаю твое внимание на различие между тем, что привлекательно, и тем, что дорого. – Ники, ступая по полу босыми ногами – черные туфли оставила у двери, – подошла к окну. – Ты любишь оригиналы. Но также любишь совершенство. Что больше? Или проблема в том, что ты ищешь совершенный оригинал?
Ники широко раздвинула шторы, и Брэд невольно залюбовался ее стройной фигурой, облегаемой коротким черным платьем без рукавов, – на фоне ярких огней Денвера она и сама в некотором роде являла собой совершенство. Но в тот же момент ему бросился в глаза… лист бумаги, прикрепленный к оконному стеклу снаружи.
Ники втянула воздух через ноздри. Брэд задержал взгляд на бумажном квадрате и, не успев перевести дыхание, понял, что это. Коллекционер Невест. Убийца каким-то образом ухитрился прилепить записку к оконному стеклу на высоте третьего этажа.
«Моему оконному стеклу. Но почему? И как ему удалось? Лестница. Люлька. Он все сделал так, чтобы уйти от камер слежения. Мойщик окон среди бела дня либо ремонтник. Работник городского коммунального хозяйства. Как бы там ни было, ему потребовалась тщательная подготовка. Выходит, эта записка важна для убийцы. Если, конечно, она от него».
– Брэд?
Он попытался отделаться от этих мыслей. Поставил бокал на подоконник и подошел к Ники. За матовым стеклом видно было не очень хорошо, но почерк на записке, прочно прикрепленной снизу и сверху скотчем, несомненно, принадлежал Коллекционеру Невест.
«Меня пытаются убить, все пытаются убить меня.
Но если ты Бог, у тебя есть преимущество: всегда можно передумать. Зачем ты забрал мою невесту? Мой черед. Ты кого-то недавно убил? Змей выжидает в саду, выискивает новую невесту, чтобы привести к себе в шалаш. Два – ноль в мою пользу.
Потерянный рай. Разгадать не всякому дано. Разгадать безумца. Когда валет в колоде. Валет хочет, чтобы я его от тебя спрятал? Но нет, я не болен, я просто выше тебя.
Я солнечный свет, а ты Человек Дождя».
Брэд похолодел. Он впился глазами в записку, перечитал ее.
– Поток слов, но некоторый смысл угадывается, – неуверенно пробормотала Ники. – Как, интересно, он сумел оставить здесь эту бумаженцию? Ведь наверняка его многие увидели.
– Проверим все камеры слежения поблизости, но, уверен, ему удалось замести следы.
– А сюда никто не мог зайти?
– Нет.
– Одно ясно: он знает, где ты живешь. Получается, следил за нами ночью. А может, и сейчас следит!
Ники явно нервничала. Учитывая ситуацию, это неудивительно, хотя для нее и нехарактерно.
Брэд вгляделся в служебное помещение на противоположной стороне улицы. Темно, только в нескольких окнах горит свет. Многоэтажный гараж, расположенный через четыре дома справа, мог послужить удобным местом наблюдения для человека, вооруженного сильным биноклем. Впрочем, какое это имеет значение? В ночное время его окна снаружи будут, так или иначе, выглядеть темными. Он выхватил из кармана телефон, позвонил дежурному и попросил поскорее выслать группу дознавателей.
Подбоченившись, Ники расхаживала вдоль окна и перечитывала послание.
– Это начинает превращаться в безумие. Что скажешь?
Вообще-то смутить Брэда было нелегко, но в данном случае дело нешуточное. Брэд положил телефон на столик рядом с диваном, унял дрожь в руках и вновь всмотрелся в записку, пытаясь не обращать внимания на покалывание в шее.
«„Потерянный рай“. Коллекционер Невест обращается к ветхозаветной легенде о змее в саду. Грехопадение, потерянный рай. Но в перекличке между его риторикой и Райской Птичкой из ЦБР есть что-то устрашающее».
– Райская Птичка, – сказала Ники.
– Да. А кто такой «Валет»?
– Он что, знает, что ты встречался с ней?
– Не обязательно. Но ему известно, что мы перевозили тело.
– Давай исходить из того, что он имеет в виду Птичку. – Ники говорила отрывисто, напряженно. – Итак, в первом послании он намекает на твоих женщин. Возможно, имеет в виду меня. Затем ты отправляешься в ЦБР и доставляешь туда тело его жертвы, а он, в свою очередь, прилагает большие усилия к тому, чтобы оставить записку, содержащую на сей раз прямую угрозу. Получается, цель его теперь, навязчивая идея – ты. Верно? А также все женщины, с которыми тебя нечто связывает. Вообще-то для серийных убийц довольно характерно менять объект своей маниакальной страсти, видя в них тех, кого они считают противником. За свою погубленную жизнь и свое поведение психопат винит не себя, а постороннего, того, кто угрожает такому его поведению.
– Он знает, что я хочу остановить его. Видит во мне соперника, угрозу, и в его мире эта угроза связана с женщинами. – Брэд посмотрел на Ники. – Как тебе такая версия?
– Разве угадаешь, что происходит в сознании умалишенного… Лучше расскажи подробнее о Птичке.
– Что ты имеешь в виду?
– Как что? Ты ведь с ней встречался. Три раза, верно? И за ужином почти только о ней и говорил. Не знай я, кто это, приревновала бы.
«Что?» Разоблачение пришло внезапно, из ниоткуда.
– Она связана с нашим делом. А говорили мы о ней за ужином всего несколько минут.
– Да ладно, не заводись, это я к слову. К тому же у меня нет права на ревность. – Ники искусственно хохотнула. – Все, забыли. Она…
– Она – что? Чокнутая? Так?
– Опять завелся?
«Его манера. То он отмахивается от Птички, то из кожи вон лезет, защищая ее», – удивленно размышляла Ники.
Странно, но Брэд чувствовал, что должен защитить Птичку. Ведь она беззащитна. Брошена миром, доведшим ее до животного состояния.
– Ничего я не завелся, просто действительно сочувствую девушке. – Ну вот, слово сказано. – А кто бы не посочувствовал? Ведь она жертва демонов, таящихся внутри всех нас.
– Я тоже сочувствую, – кивнула Ники. – Но между состраданием и симпатией есть разница. Надеюсь, ты понимаешь.
– Вообще-то речь не идет о сострадании или симпатии. – Брэд еще раз вчитался в записку. – Тут скорее надо говорить об уважении.
– В каком смысле?
– Она видит то, чего я не вижу. И еще. Я никогда не встречал людей, которые схватывали бы все так же быстро, как она. Природный дар.
Ники отвела взгляд.
– Ясно. Честно говоря, все это немного выбивает из колеи. – Она указала на записку. – Видишь ли, этот малый не шутит. Он гнет свое и даже не думает останавливаться.
– Если только… – начал Брэд.
Ники подошла к нему и, заглядывая ему за плечо, в очередной раз прочитала послание. Запах ее духов все еще приятно волновал. Ее дыхание мягко щекотало ему ухо.
– Если только – что? – спросила она.
«Звук ее голоса, легкий и чистый. Ну разве я не дурак? С какой стороны ни глянуть, а Ники и есть та самая безупречная женщина, которая мне нужна. И надо бы за ней поухаживать…»
– Знаешь, кто тут умалишенный? – Брэд откашлялся.
Ники досчитала до пяти, прежде чем ответить.
– Мы с тобой.
– Ну да, зациклились на бреде сумасшедшего, который убил пять женщин, в том числе двух на прошлой неделе. Глазеем на записку, в которой мне угрожают, и, вместо того чтобы просто снять ее, философствуем.
– Ты прав. – Ники вздохнула. – Извини, наверное, это стресс. Почти не спала прошлой ночью.
– В таком случае завтра – выходной. Твой день. Навести мать. Ну а пока пусть у твоего дома подежурит полицейская машина.
– Непохоже, что это остановит нашего героя, – отмахнулась Ники. – Не беспокойся, я сама о себе позабочусь. А теперь все же: если только – что?
– Если только он не передумает, я хотел сказать. И вместо очередной женщины…
– …займется тобой, – подхватила Ники. – Теперь для него это стало чем-то вроде парной игры.
– «…я не болен, я просто выше тебя, – прочитал Брэд. – Я солнечный свет, а ты Человек Дождя».
Ники взяла бокал и задумчиво отхлебнула.
«Разгадать не всякому дано».
– Она тебе доверяет?
– Кто?
– Райская Птичка. Она молода, впечатлительна.
– Всего на несколько лет моложе нас с тобой.
– Только по годам, не по опыту. По-моему, она на тебя запала. Просто голову потеряла.
«Верно. То, что Птичка так неделикатно оборвала наш разговор, свидетельствует о скрытой влюбленности», – мысленно согласился Брэд.
– Не такая уж она наивная, – вслух произнес он.
– А вот я бы не стала на это рассчитывать. Ты привлекательный сильный мужчина, к тому же нуждаешься в ней. Это довольно эффективное лекарство.
– Ну вот, снова вернулись на то же место. Смысл-то в чем?
– А может, она знает больше, чем говорит? – Ники склонилась над запиской.
– Разве что подсознательно.
– Ты не можешь об этом судить, по крайней мере пока.
Думать о такой возможности было неприятно, но и полностью ее отбрасывать нельзя. Право на сомнение Птичка заслуживает.
– Не думаю, будто она что-то скрывает.
– В таком случае покажи в центре материалы дела, – повернулась к нему Ники. – Пусть прочтут обе записки. Я и сама раньше говорила это, а теперь и он повторил: «Разгадать не всякому дано». Может, это просто совпадение, но, так или иначе, ЦБР теперь прямо связан с нашим делом, и ключ к загадке – в голове у Райской Птички. Надо использовать все возможности.
Брэд уже думал об этом, пусть даже логика таких рассуждений сомнительна. Рауди будет сотрудничать однозначно. Но Птичка…
– Сомневаюсь, что она согласится на новую встречу…
– Да брось ты! Ты просто позволил ей обвести тебя вокруг пальца. Она играет с тобой.
– Боюсь, ты не понимаешь. Она не такая.
– Она женщина. А женщин я понимаю. Включи обаяние, подмигни. Да согласится она, поверь.
– Ты всерьез предлагаешь, чтобы я затеял с ней интрижку? – Брэд отвернулся и покачал головой. – Нет, на это я не пойду. Она… Нет.
– Ничего такого я не предлагаю. Просто тебе надо выяснить, что ей известно. Что она увидела, прикоснувшись к трупу. Она – твой единственный шанс.
– Не могу же я просто вскрыть ей череп и прочитать мысли!
– Брэд, ты себя слышишь? Откуда вдруг такая щепетильность?
«Конечно, она права», – вздохнул молча Брэд.
Трудно сказать, почему его так задело предложение Ники, но пусть даже вопреки разуму, мысль о том, что придется снова тревожить Птичку, была ему неприятна. Девушка и без того настрадалась.
Он опустился на диван и уставился на записку, прикрепленную к внешней стороне стекла.
– Завоюй ее доверие. Заставь ослабить защиту, – сказала Ники. – Она вполне может знать больше, чем говорит.
