Текст книги "Новогодняя охота (СИ)"
Автор книги: Татьяна Трунова
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]
Трунова Татьяна Юрьевна
Новогодняя охота
Пошмыгивая простуженным носом, я жадно смотрела в окно машины. Там, за окном, был синий мир, в котором вальсировали синие снежинки. Город уже закончился, и навстречу бежали ели в тяжелых белых шубах. Зимние метельные сумерки. Мне хотелось оказаться в них. Я так я ясно представила, как мчусь сквозь сугробы и поет ветер, что чуть не начала произвольную трансформацию. От непоправимого меня спас ленивый голос:
– Все мечтаешь?
Гошка, муж моей старой подруги и мой приятель. Именно он вез меня на тусовку по случаю Нового года. На ней обещались быть все из старой компании. Я бы, наверное, не поехала. Что мне, оборотню, делать среди них? Но желание снова почувствовать себя человеком перевесило. Запахи мандарина и елки, веселые, не слишком трезвые голоса, общие воспоминания... В общем, я согласилась.
– Просто очень красиво, – смущенно улыбнулась я.
– Холодно слишком, – передернулась спина впереди.
Вот это да! Все-таки люди сильно меняются со временем, чтобы по этому поводу не говорили психологи. Это надо! Наш Гошка, спортсмен и лыжник, забоялся холода. Я не видела его лица в зеркальце, но прекрасно представляла, как он кривится.
– Скоро уже?
Лес продолжал манить, и нужно было срочно отвлечься.
– Нет, – откликнулся Гоша, – через полчаса будет поворот на Синявино.
– Главное теперь не застрять, – озабоченно добавил он, – вон как задувает!
Опять он об этом!
– А кто будет? – продолжила я расспросы.
– Веселинка, Аня... Шурочка с Игорем не придут, Дашка тоже... Артем обещал быть, – после паузы добавил он.
– Угу.
– Может, и не надо было его приглашать, но, вроде, старой компанией хотели собраться...
Едва заметная виноватинка в голосе.
"Только меня забыли предупредить", – хотела я съязвить, но промолчала.
Муж бывший, дело прошлое. За те полгода, которые прошли с нашего развода, мно-о-огое успело измениться. Хотя бы то, что я перестала быть человеком.
Но все-таки не удержалась:
– Надеюсь, он не устроит очередной пьяный дебош.
– А он не пьет, – радостно сообщил Гошка. Видимо, мое равнодушие его успокоило. – Зашился.
"Угу,– хмыкнула я про себя, – зашился. Не соврать мы не можем".
Мой бывший муж Артем был алкашом и редкостным вралем. Причем, ложь его была исключительно бытовая. Отняли карточку злые гопники, у друга большое несчастье, пришлось отпаивать водкой... Мое терпение окончательно лопнуло после лобковых вшей, появившихся от купания в пруду. Он не зашивался, я знала это абсолютно точно. Вчера Артем появился у меня, благоухающий дорогим коньяком, что странно, учитывая его хроническое отсутствие денег. Уговаривал снова сойтись. Был он радостно возбужден, все повторял о каком-то деле, которое сделает его сказочно богатым. И все это богатство он бросит к моим ногам. Выставила я его с трудом. И вот теперь, он, оказывается, зашился. Смешно.
Говорить я ничего не стала, отделавшись нейтральным:
– Да он сколько раз зашивался.
– Не, на этот раз, говорит, окончательно. Там зашивка какая-то хитрая. Опрокинет стопочку и все, кирдык.
Гоша схватился за горло и очень натурально захрипел. Машина вильнула.
– Ты руль держи! – обеспокоилась я.
Регенерация у меня, конечно, хорошая, но лучше обойтись без аварий.
– Не боись, все под контролем.
– Ты извини, если лезу не в свое дело, – помолчав, снова заговорил Гоша, – Артем, конечно, редиска, но все-таки десять лет вместе... Может, сойдетесь?
Я вздохнула. Гошу можно было понять – Артем был его другом, и не попробовать он не мог. Хотя был в курсе всех наших скандалов. Я вдруг ясно представила, как Артем, пуская пьяную слезу, жалуется ему: "А моя-то сука..".
– Ни за что, – кратко ответила я.
– Понимаю. А что с квартирой?
– Делим.
– У меня есть хороший адвокат среди знакомых. Если хочешь...
– Спасибо, Гош. Скорее всего, понадобится.
Самое смешное, что во время того странного разговора Артем щедро пообещал не претендовать на мою двушку. Опять врал, конечно. Говорить я об этом Гоше не стала. Переживал человек, хотел помочь. Зачем я его лучшие побуждения буду сбивать на взлете.
– Всегда пожалуйста, – отозвался Гошка.
Вдали замерцали редкие желтые огоньки. Синявино, наша точка назначения. Гошка свернул на проселочную дорогу, едва угадывающуюся под наметенным снегом. Мотор его Нивы натужно взревел.
– Как бы не застрять, – озабоченно сказал Гошка, ворочая рулем, – вот был бы номер.
Не застряли. Синюю машинку бросало и качало, но к цели она продвигалась уверенно. Фух, приехали.
У дома уже стояла машина Веселины. Судя по тому, как сильно ее замело, стояла она здесь уже давно. Гоша заглушил мотор и велел:
– Выметайся. Сумки я сам заберу.
Сам, так сам. Я пожала плечами и потопала к дому. Тщательно оббив сапоги на крыльце, открыла дверь. И с любопытством огляделась. Здесь я никогда не была. Аня с Гошей построили его достаточно недавно – пару-тройку лет назад. В гости они зазывали постоянно, видимо, чтобы похвастаться, но я, прикинув, в какую дыру придется ехать (а потом еще и выбираться!) каждый раз под благовидным предлогом отказывалась.
Ну, что сказать? Красивый дом. Широкий холл с уютным эркером, уводящая на второй этаж крутоватая узкая лестница. Не дай бог с нее свалиться, мелькнула мысль. Впереди находился проем, за которым располагалась отделанная светлым деревом кухня. За полуоткрытой дверью слева царил полумрак, и бегали разноцветные блики, отражающиеся в огромных, почти во всю стену, окнах. Слышался негромкий разговор. Диссонансом в нем звучал хриплый голос:
–.. Идет медведь по лесу. Видит – машина горит. Он сел в нее и сгорел!
И жизнерадостный одинокий хохот.
Я поморщилась – Артем в своем репертуаре. Хотя странно, вроде, трезвый.
Сзади открылась дверь.
– Ну, чего ты на пороге встала? – спросил Гоша. – Разувайся, проходи.
В холл вышла Аня, его жена.
– Привет, Аленка!
Мы расцеловались. От Ани пахло духами, селедкой и коньяком.
– Слушай, тут продукты, – засуетилась я. – Давай, кое-что на стол сразу, а кое-что в холодильник. Завтра съедим. Можно и сейчас порезать, если не лень.
– Да всего полно, – отмахнулась Анька. – Лучше сразу в холодильник.
– Оливье никогда не бывает много, – назидательно заметила я. – Надеюсь, ты не на очередной диете?
– Мне можно все! – радостно объявила подруга.
Я скептически подняла брови. Склонная к полноте Аня вечно сидела на всяких диетах. Знала их великое множество и могла обсуждать часами с маниакальным блеском в глазах. Мне, способной употреблять тортики на ночь без особого ущерба фигуре, это было непонятно.
– Такая диета особая? – уточнила я.
– Ну, можно и так сказать, – улыбнулась Аня и замолчала, склонившись над сумкой с продуктами.
Надо же, чудеса под Новый год все-таки случаются – не придется насильно просвещаться о хитрой схеме поедания сала, после которой лишние килограммы чудесным образом испаряются. Я пригляделась к подруге. И правда, она постройнела и будто скинула лет пять. А кожа! Ее кожа выглядела рекламой крема из телевизора.
Все-таки нашла свою идеальную диету, – заключила я, – не зря молчит, словно партизан на допросе. Конкурентов боится.
Аньку я знала как облупленную.
– Слушай, Ален, – нерешительно начала подруга, не отрывая глаза от пакетов и баночек на столе, – там Артем...
– Я уже знаю, – прервала я ее спокойно. – Все в порядке.
– Понимаешь, он старый друг мужа, мы не могли не пригласить, – продолжала она извиваться.
– Ань, нормально все, – повторила я. – Цирка с выяснением отношения не будет.
Аня покачала головой, явно собираясь что-то спросить, но тут на кухню заглянула Веселинка.
– Аленка приехала! – радостно заголосила она, бросившись обниматься. – Ну, чего вы здесь? Пойдемте к столу. Десять уже доходит.
– Ален, там...
– Я знаю, – кивнула я.
Войдя в гостиную, я вежливо кивнула Артему и плотоядно оглядела стол. Стол был классически богатый – оливье, селедка под шубой, холодец, всевозможные нарезки и соленья, а также еще штук пять неопознанных салатов. И, конечно, шампанское.
– Горячее попозже будет, – сообщила Аня, неправильно поняв мой оценивающий взгляд.
– У-гум, – кивнула я, нацеливаясь на симпатичный салатик, светло-желтый и пушистый от тертых яиц.
Он неуловимо напоминал собой цыпленка. Я подумала и наложила себе еще и холодца.
Оборотни любят поесть, и неважно, в какой ипостаси они находятся. Подозреваю, дело в том, что трансформация всегда требует много энергии. Сразу восполнить энергию обычно неоткуда, поэтому наш организм научился запасать ее вперед.
Остальные вели неспешные разговоры.
...гортензии в этом году не посадила...
...на Гоа, говорят, сейчас хорошо. Фрукты, опять же, не чета здешним...
..дядька мой меду подогнал пару килограмм. Первоклассный мед...
Темы летали в воздухе, как разноцветные мячи. Такие маленькие резиновые мячики с облупившейся краской. Мне вспомнились негромкие голоса, переговаривающиеся за полуоткрытой дверью, когда я стояла на пороге. "Интересно, как долго они уже так беседуют?" мелькнула мысль. Становилось скучно. Сейчас я была уже готова на тупые анекдоты от Артема. Я искоса взглянула на бывшего мужа. Тот сидел в кресле в углу. В застольных беседах он не участвовал, но прислушивался к ним с искренним интересом. Было в его интересе что-то исследовательское. Заметив мой взгляд, он подмигнул. Я поспешила сделать вид, что крайне увлечена оливье.
– Хороший у тебя аппетит, – заметила Веселина, вяло ковыряющая вилкой пару кусочков колбаски, и запивающая добытое "Байкалом".
В ее глазах горела откровенная зависть.
– Угу, – согласилась я.
Интересно, чего это она? Тоже, что ли, на диету села? Нашла время.
– Ну, чего сидим! – вдруг вскочила Веселинка. – Танцевать!
И веселье словно включилось.
– Танцевать! Танцевать! – загомонили все.
– Может, чуть попозже? – с надеждой вопросила я, с тоской оглядывая ряды нарезок и салатов.
Столько вкусной еды пропадает.
– Успеешь еще, – потянула меня из-за стола Веселина.
Мы танцевали, играли в фанты и море волнуется раз, а мне казалось, что я участвую в спектакле с раз и навсегда разученными ролями. Все казалось ненастоящим – отплясывающая Веселинка, смеющиеся лица, замершие на счет "три" фигуры. Живым был лишь бьющий в окна снег. Занятая своими мыслями, я упустила момент, когда зажегся верхний свет. Зажмурилась от неожиданности.
– А сейчас давайте позовем Деда Мороза! – торжественно объявила Аня.
Я огляделась – Артема нигде не было.
– Дед Мороз! Дед Мороз! – завопили все вокруг.
Дверь открылась и на пороге воздвиглась фигура в красном Анином халате при черной курчавой бороде и домашних тапках. Приглядевшись к бороде, я опознала в ней мочалку.
– А вот и я! – торжественно объявил пришелец. – Дед Мороз!
То, что он представился, было нелишним. Я с трудом опознала этого сказочного персонажа в нелепо одетом бывшем муже.
– Я подарки вам принес! Но просто так не отдам, – он сделал многозначительную паузу.
– Дедушка, мы расскажем тебе стишок, – тоненьким голоском сказала Веселина.
Я ожидала, что сейчас она сама влезет на стул, но вместо этого меня пихнули в спину:
– Давай.
Я вздохнула, залезла на стул и начала:
– Веселье новогоднее припомнилось сегодня мне,
И улыбнулись мы в который раз.
А потому что вспомнили количество огромное
Всего того, что влито было в нас...
Все старательно смеялись. Ну, что делать, что вспомнила, то и читаю.
– Верю, верю, что вы мне рады, – пробасил Артем-Дед Мороз, когда я закончила. – А вот и подарочки.
И он покопавшись в мешке, наскоро сооруженном из фирменной сумки "Пятерочки", одарил всех кружками с принтом Снежной Королевы. Мне же досталась кружка с сердечками.
"Двадцать пятая, – прикинула я, – ничего, посуда бьется быстро. Когда-нибудь пригодится"
Остальные почему-то остались недовольны. Видимо, посуды у них скопилось больше, и ставить уже было некуда.
Мне пришла в голову хулиганская мысль.
– Спасибо, дедушка, – пропела я дурашливым голоском. – Угощайся, пожалуйста.
Окинув взглядом стол, я приметила на другом его конце полторашку "Байкала". Гадостный лимонад, терпеть его не могу, но цвет для моей шутки подходил идеально. А особенно удачно, что он стоял рядом с бутылкой коньяка. Метнувшись туда, я осторожно, чтобы не поднялась пена, наполнила стакан лимонадом. Полувыдохшийся какой-то. Ну, оно и хорошо. При этом я старательно поворачивалась к обществу спиной. Развернулась уже с широкой улыбкой на лице и павой поплыла к Артему. Только кокошника не хватало.
Кажется, еще кое-чего не хватает. Быстро охватила взглядом скатерть. Где-то здесь были соленые огурцы. Ага. Вот они. Я поставила блюдце со стаканом на стол. Коричневая жидкость плеснула, но не вспенилась. Отлично, иначе шутка могла закончиться, не начавшись.
– Откушай, дедушка, – протянула я бывшему мужу тарелку со стоящим на ней стаканом с коричневой жидкостью и мокро поблескивающим огурцом.
– Отчего ж не откушать, откушаю, – пробасил Артем и лихо опрокинул в глотку стакан.
Лицо его надо было видеть. На нем последовательно сменялись удивление, понимание, злость и страх. На удар он ответил достойно: выпучил глаза, захрипел, схватившись за горло, после чего мешком осел на пол.
Какой артист пропадает! Я даже почти поверила.
– Артем, вставай, – я потыкала его носком тапка.
Артем продолжал валяться на полу.
Я с удовольствием пнула его под ребра. Не сильно, конечно, но чувствительно.
– Дурака хватит валять!
Рука бывшего мужа безжизненно соскользнула с горла.
– Ему действительно плохо, – вскрикнула Аня, прижимая руки ко рту.
– Ален, ты с ума сошла, коньяк в лимонад подливать?
Я на автопилоте еще раз пнула Артем в бок.
"Этого не может быть. Он действительно зашился?"
Удивление начало перерастать в панику. Запаниковать окончательно не дал мне сам бывший муж. Эта свинья, не подобрать другого слова, вскочил на ноги, как ни в чем не бывало, и раскланялся с широкой улыбкой на лице.
Из меня словно воздух выпустили. Я рухнула на ближайший стул и выдохнула сквозь сжатые зубы. Безумно захотелось вцепиться ему в глотку зубами и как следует встряхнуть, чтобы этот дурак мотнулся в моей хватке тряпичной куклой. Сознание начала затапливать красная волна. И быть бы мне под судом Старейшин, если бы не Веселинкин голос:
– Аленочка, тебе плохо?
– Испугалась, – почти правду сказала я.
Красная волна отступала, возвращая новогоднюю реальность – стол с почти нетронутыми яствами, мерцающая огоньками елка, бледные лица друзей в полумраке и все тот же танец снежинок за окном.
– Я, вообще, чуть рядом с ним не легла, – призналась Веселина. – На вот, хлебни коньячку, полегчает.
– Лучше водки, – твердо сказала я.
Веселье продолжилось. Мы снова пили, танцевали, чокались шампанским под удары курантов, роль которых выполняли напольные часы в коридоре, но подспудное напряжение, подпорченное выходкой Артема, никуда не уходило. Хотя Артему было весело. Он пил рюмку за рюмкой, не разбирая, что перед ним – водка, коньяк или текила. Его глаза постепенно наливались кровью. Шутки, вначале просто тупые, становились откровенно пошлыми, а речи агрессивными, пересыпанными матерком. Гоша, к которому он начал приставать с вариантом вопроса "Ты меня уважаешь?", стоически улыбался. В конце концов, Артем, пошатываясь, встал.
– Пшли...
Я ожидала, что он сейчас пошлет всю честную компанию по известному эротическому маршруту, но ошиблась.
– Гоха, пшли, поговорим.
Схватив со стола начатую бутылку водки, он направился к дивану, стоящему возле елки.
Гоша вздохнул.
– Извините, дамы.
Он оценивающе посмотрел на удаляющуюся спину друга. Взял еще бутылку. Подумал. Прихватил к ней пару рюмок и тарелку с колбасной нарезкой. Последнее, вероятно, для себя. Как и я, он отлично знал, что в таком состоянии Артем закусывать перестает.
Мы остались одни.
– Девчонки, вы меня извините, – покаялась я. – Обычно он так жрать начинает, когда только губы помажет. А тут непонятно с чего, видать, терпел долго. Решил оторваться.
– Да ладно, – отмахнулась Аня. – Можно подумать, в первый раз такое. Сейчас его Гошка напоит окончательно, и он удрыхнет. Праздник нам портить перестанет.
– Блин, как ты его терпела столько лет? – с чувством произнесла Веселина. – Я бы уже через пару месяцев развелась.
На это у меня не было ответа. Дура, что сказать.
– А я тебе давно говорила, – включилась Аня, – беги от него. Теперь вот на квартиру претендует, дрянь такая.
Ане с Веселинкой хотелось посплетничать. Понимаю. Но тема была мне неприятна, и я захотела с нее свернуть.
– Слушайте, а чего Шурочка с Игорем не пришли? Вроде, всей старой компанией собраться хотели.
– Да ну ее, – махнула рукой Веселина. – Совсем клушей стала. Никуда не вытащить.
Мы пообсуждали Шурочку. Но вяло, без огонька. Рядом на стул плюхнулся Гоша.
– Все, девчонки, – сообщил он, – Артем готов, можно веселиться дальше.
Разило от него как от ящика водки, который случайно уронили на лестнице. Но веселиться больше не хотелось. Часы в холле ударили три ночи.
– Ребят, вы меня извините, но я лучше баиньки, – сообщила я. – Завтра еще день будет. Сейчас сил уже нет.
Выделенная мне комната располагалась на втором этаже рядом с лестницей. Всем хорошая комната, чистенька и уютная, с большой кроватью у стены, но, на мой взгляд, слишком жаркая. Подумав, я составила с подоконника на пол буйно цветущую орхидею и открыла окно на верхнее проветривание. Вот теперь хорошо.
Не знаю, сколько я спала. Разбудил меня короткий, какой-то захлебнувшийся вопль. За ним последовал грохот, как будто по лестнице скатилось что-то тяжелое. Я полежала, недоуменно прислушиваясь, но за дверью царила тишина.
– Господи, да что там такое? – пробормотала недоуменно и принялась выбираться из-под одеяла.
В коридорчике, куда выходило еще три двери, царила темнота. Свет лампы из холла пытался пробить ее, но мешал поворот лестницы, отчего свет превращался в беспомощное мерцание, лишь подсвечивающее снизу ступеньки.
– Ни хрена не видно, – сообщила я темноте очевидное, осторожно продвигаясь к лестнице, – как бы не навернуться.
В человеческой ипостаси я была полностью беспомощна, а разрешенной частичной трансформацией не владела, будучи очень неопытным оборотнем. Подумав, я решила не рисковать и отложить тренировку этого навыка на потом. Вдруг что-то пойдет не так? Явление рыси на глазах у изумленной публики не входило в мои планы. Проблем потом не оберешься. Печать как-то одобрительно кольнула плечо. Иногда мне казалось, что она разумная. По крайней мере, современные технологии вполне позволяют всандалить туда какой-нибудь следящий датчик.
Я подошла к краю лестницы и замерла. Внизу угадывалось нечто, весьма похожее на человеческое тело.
– Артем? – неуверенно позвала я.
Я откуда-то знала, что, или кто, там лежит.
Из комнаты, той с окнами во всю стену, где мы встречали Новый год, донеслись встревоженные голоса. Дверь распахнулась, постелив на пол покрывало света, и показав всю картину.
– Артем, – обреченно выдохнула я.
Встревоженный гул перерос в восклицания разной силы эмоций, когда вышедшие из комнаты друзья увидели тело.
Потом они увидели меня наверху. Воцарилось молчание. Темнота превращала лица друзей в бледные овалы, и все эти овалы были направлены на меня.
– Вы что? – подняла я руки в защитной жесте, – это не я!
И сама поняла, как жалко прозвучали мои слова.
Гоша наклонился и попытался нащупать у Артема пульс.
– Ну, что?
Я была уже рядом. Жадно тянула шею, следя за его действиями.
– Мертв, – вздохнул приятель, отводя глаза.
– Надо, наверное, полицию вызвать? – неуверенно сказала Веселина.
– Вызывай, – согласился Гоша.
– Давай ты, а? – испуганно попросила подруга.
– Ладно.
Гоша набрал 112 и сообщил о случившемся. Ему что-то говорили, он внимательно слушал. Потом нажал отбой и повернулся к нам:
– Сказали раньше вечере не ждать, – сообщил он. – А, может, вообще утром только доедут. Следующим. Дорогу занесло и вызовов много. Просили не затаптывать место... – он запнулся, явно подбирая другие слова, – ... место, где это случилось.
– И что, покойник так и будет здесь все это время лежать? – возмутилась Аня. – Совсем уже обнаглели!
– Ань, мы, я думаю, его в какой-нибудь холодный чулан можем вынести, – рассудительно предложила Веселинка. – Сфотографируем с разных ракурсов и вынесем. Если возмущаться будут, фотки и отдадим. Не дело здесь покойнику лежать.
– Это не я, – повторила я. – Зачем мне его с лестницы толкать?
"А квартира?", ехидно влез внутренний голос.
Видимо, все остальные были с ним солидарны, поскольку принялись старательно отводить глаза.
– Конечно, не ты, – сказала добрая Веселинка.
Я тяжело опустилась на ступеньку лестницы, обхватив голову руками. Мыслей в голове не было, и жалости к Артему тоже. Только недоумение, что это происходит со мной и сейчас. Ужасно хотелось проснуться. Сколько я так сидела, не знаю.
Топали ноги. Кто-то принес простыню, на которую перевалили труп и с пыхтением куда-то потащили. В реальность меня включил сочувственный голос Ани:
– Пойдем на кухню, нечего здесь сидеть.
Я послушно поднялась и отправилась на кухню, где мне всучили кружку с горячим чаем. Аня села рядом и подперла голову рукой.
– Муж знаком с хорошим адвокатом.
Я только вздохнула. Все вокруг были настолько уверены в моей виновности, что разубеждать их не имело никакого смысла.
– Ладно, разберемся, – бодро произнесла я.
– Иди поспи, – предложила подруга.
– Мне сейчас только спать.
– Хочешь, я тогда с тобой посижу?
Сочувствие раздражало.
– Ань, ты иди, – попросила я.
– Хорошо, – вздохнула она, – но если поговорить надо, ты зови.
Я благодарно кивнула. Аня встала и, прихватив с собой сунувшуюся, было, на кухню Веселину, вышла.
Оставшись в одиночестве, я задумалась. Шок уже отходил, и соображала моя голова вполне прилично. Хотя думать здесь было особо не о чем – придурок бывший муж, наверняка, шел ко мне, чтобы, так сказать, возобновить супружеские отношения. Спьяну свалился с лестницы и сломал шею. И теперь в этом обвинят меня. Все видели, как я стояла наверху. И мотив, опять же, был. Просить друзей соврать, что меня там не было, мне и в голову не пришло. Не имела права. И мучила циничная мыслишка, что они не согласились бы. Наша дружба – конфета с испорченным сроком годности в красивой золотистой обертке.
Сидеть просто так и гонять мысли по кругу не было никаких моральных сил. Лучше всего меня всегда успокаивала уборка. Жужжать пылесосом сейчас было бы странно, а вот полная раковина посуды выглядела перспективно.
Я тщательно терла губкой тарелки, не менее тщательно смывала с них пену и ставила в сушилку. Посуды было прискорбно мало. Во всяком случае, для успокоения моих нервов. Я бросила критический взгляд на плиту. Верхняя ее часть в коричневых разводах, похожих на пришкваренный соус, просто умоляла о "Пемолюксе". А ведь была еще и духовка!
В духовке, пропахшей печеной уткой, стоял стакан.
– И что ты, радость моя немытая, здесь делаешь?
Я недоуменно покрутила его в руках. Такие стаканы, высокие и узкие, с веселеньким хороводом маков в верхней части, вчера подавались в качестве емкости под соки и лимонад. И выщербинка какая знакомая! Хм, кажется, именно в него я вчера наливала Артему лимонад под видом коньяка. Я снова повертела его в руке. Зачем-то поднесла к носу. Даже сквозь мое насморочное обоняние стакан пах коньяком.
Такого быть не могло, однако было. Версию о чудесах отметаем как несостоятельную, с памятью у меня тоже все хорошо, остается только одно – Артем умер далеко не своей смертью и кто-то из здесь собравшихся хочет меня подставить. О том, что Артем врет о жутко опасной зашивке, знала я одна. Остальные были уверены, что пить ему нельзя под страхом смерти. В голове всплыло воспоминание, как Артем сидит у меня на кухне и самодовольно хвастается о деле, которое якобы принесет ему миллионы. Все как-то сразу встало на свои места. Интересно, кому это бывший муженек дорогу перешел? Гошке? Веселинке? Ане? Или всем сразу?
Мысли в голове бродили, подобно слонам в саванне, хотя, подозреваю, в движении последних системы больше. Вот я, обозленная из-за раздела квартиры, пытаюсь убить бывшего мужа, замаскировав все под несчастный случай. Первая попытка с коньяком не удается. А вот вторая оказывается удачной. Обе попытки неловкие, второй раз меня, вообще, застают у трупа жертвы. Всплыло еще одно воспоминание – страх на лице Артема, когда он глотнул коньяка из поданного мною стакана. Я тогда не поняла, почему страх. А ведь он догадался, что его хотят убить. И со страху напился, чем облегчил убийце жизнь. Вот ... дурак на букву "м"! Стакан... Откуда вообще убийца мог знать, что я собираюсь пошутить? Никак не мог. А чтения мыслей не бывает. Точно знаю.
Я отошла к окну и задумалась. Попробуем пока решить задачу попроще. Кто у нас самый реальный кандидат в убийцы? Гошка. Это очевидно. Успешный предприниматель, торгующий системами наблюдения. Другана Артема он тащил по жизни – ссужал деньгами, часто без отдачи, регулярно устраивал на работу охранником, откуда Артем, будучи алкашом, также регулярно слетал. Вполне реальная ситуация – Артем узнал о друге нечто этакое, за что платят деньги или убивают. Гоша платить не захотел.
Правдоподобно и весьма. Оставались еще Веселинка и Аня, но какие ими двигали мотивы, придумать не смогла. Веселинка детский психолог, а Аня простая домохозяйка. Да и денег, которые хотел потребовать Артем, у них явно нет. Хм... За это тоже можно убить.
Я тяжело вздохнула. Господи, я всего лишь хотела отпраздновать Новый год, чтобы были мандарины, елка и компания старых друзей, а сейчас вместо этого придется искать убийцу. Нет, есть вероятность, что справедливость восторжествует сама собой, но уповать на это не стоило – убийца позаботился.
Я вновь села на стул и машинально принялась помешивать ложечкой уже остывший чай. Слабость моих предположений очевидна. И я не могу подойти к Гошке и вот так, непринужденно, спросить, не убивал ли он, а если убил, то за что. Пойдем от обратного. Нужно найти улики, которые укажут на возможного убийцу или отведут подозрения от меня. И начать имеет смысл со стакана. Я старательно, с помощью щетки и "Пемолюкса", отмыла его от следов коньяка. Хотела поставить на сушилку, но потом меня посетила мысль, что тогда убийца сразу поймет, что я в курсе его планов. Нет, поступим хитрее. Жалко, правда, что отпечаток губ Артема тоже смылся, но здесь уже ничего не поделаешь.
Я обыскала кухню в поисках лимонада. Не нашла. В холодильнике его тоже не было. И в комнате, где мы отмечали Новый год. Там, вообще, уже не было никаких следов отмечания праздника. О Новом годе напоминала лишь украшенная елка. И когда только Аня убраться успела? – мельком удивилась я. Лимонад как сквозь землю провалился. Ну и ладно. Чуть позднее с ним разберусь. Лучше, пока все спят, выясню, не ведет ли наверх еще одна лестница. В этом случае, можно легко объяснить, как убийца попал наверх и спустился вниз непойманным. Правда, оставалось непонятным, как он смог так отвлечь от себя внимание, что остальные были свято уверены, что он все время находился с ними внизу.
Я обошла дом. Никакой второй лестницы наверх не было. И следов под окнами, куда я, уже от отчаяния, заглянула. Эх, богатая была версия. Оставался еще один вариант: в момент убийства злоумышленник прятался в комнате рядом с лестницей, выжидая. Когда Артем поднялся наверх, он выскочил и столкнул его. Опять же неясно, как он незамеченным присоединился к остальным.
Размышляя так, я открыла дверь в комнату у лестницы, которая располагалась прямо напротив моей и совершенно по-бабьи завизжала. Было от чего – на кровати, что напротив двери, на боку лежала Аня. И она была мертвая! Смотрела прямо на меня своими мертвыми глазами. А я смотрела в них и визжала. Не прекращая визжать, закрыла дверь в комнату и попятилась к лестнице. На визг из комнат начал выходить народ. Откуда-то снизу прискакал Гоша.
– Чего разоралась? – довольно резко спросил он.
Там.., там..., – я только указывала пальцем на дверь.
– Чего там? – и с этим словами он открыл дверь и вошел внутрь.
Мы осторожно просочились следом. Аня с сонно приподняла голову:
– Что-то случилось?
– Ты же была мертвая, я сама видела, – выпалила я.
– Снотворного выпила, так сразу и мертвая? – зевнула она, прикрыл рот рукой. – Слушайте, дайте поспать, а?
– Ты была мертвая, – упавшим голосом повторила я.
– Давай, я тебе лучше таблетку дам? – сочувственно предложила подруга. – Поспишь, а то нервы у тебя ни к черту.
Гоша вздохнул:
– Иди-ка ты, правда, поспи. А то мерещится черте че.
Народ расползся спать дальше. Я же решила совету не следовать – времени у меня оставалось все меньше. Звонили из полиции, очень извинялись и к утру точно обещали быть. Но отдохнуть все-таки следовало, вон, уже глюки начались. Правда, методы у меня были свои. Найдя на кухне два полиэтиленовых мешка побольше и попрочнее, я вышла на улицу. Воздух был морозный, падал снег, но мутно-серое небо постепенно наливалось серебром, верный знак того, что снег скоро прекратится и выглянет солнце. С удовольствием вздохнув полной грудью, я огляделась. Ага, лес там. Значит, мне туда. Аккуратно сняв одежду, я запихала ее в мешки. И вот уже в снегу сидит крупная рысь красивого буровато-рыжего окраса. Рысь огляделась и заворчала – она была недовольна. Да и кто бы из ее родственников остался доволен, оказавшись в светлом подмосковном лесу, где довольно сложно найти старые захламленные буреломы и таежные сосны с густым подлеском. Огромная кошка принюхалась, а потом сладострастно потянула носом – где-то недалеко находился заяц. Осторожно, но быстро, рысь отправилась по следам. Косой, увлеченный обгладыванием осинки, ее не заметил. Прыжок, коронный удар передними лапами, и вот в пасти болтается безжизненная тушка. Вкусная, одурительно пахнущая тушка.
В себя я пришла, когда уже доедала зайца. Все-таки не зря для молодых оборотней существуют жесткие запреты на трансформацию. Слишком уж звериное начало берет свое. Заяц был вкусный даже сейчас, когда включился человеческий мозг. С сожалением оглядев обглоданные остатки, я прикопала их в снег и отправилась обратно – меня могли уже хватиться. Плечо кольнула печать, я остановилась и прислушалась – кисточки на моих ушах дернулись – километрах в двух отсюда находилось не менее пяти таких же, как я. Кто они, оборотни, вампиры, ваксы, а может, редкие в наших краях проколичи, не давало понять расстояние. Ну и бог с ними, наверное, Новый год собрались отметить, а мне пора обратно.
В доме все еще спали. Я даже ложиться не стала. Времени оставалось все меньше и меньше, и это меня сильно тревожило. Тревога заставляла бегать по спине стадо толстых мурашек, отчего я-рысь ощеривала пасть в беззвучном рыке. Ужасно хотелось побиться головой об стену – я так до сих пор и не поняла, каким образом злоумышленник столкнул с лестницы Артема и остался незамеченным в этом остальными. Да и во время застолья... Я напрягла память. Вот я иду к другому концу стола, наливаю лимонад, разворачиваюсь, иду обратно. Чтобы взять огурец мне потребовалось пара секунд. Можно за это время подменить напиток или добавить туда коньяка? В принципе, при определенной ловкости рук, да. Когда я наклонялась, сзади меня сидела Аня. Своим наклоном я перекрывала поле видимости остальным. Стакан я поставила прямо возле нее... Или чуть дальше? Вопрос важный. Если чуть дальше, то процедура подмены была уже бы невозможна.
