Текст книги "Возьми его, девочка!"
Автор книги: Татьяна Воронцова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)
Он вздрогнул, почувствовав прикосновение к плечу. Прикосновение холодных пальцев к горячему плечу. Повернул голову. Встретил взгляд Арины – жалобный, умоляющий.
– Ты не сердишься на меня?
– Сержусь? – Он глубоко вздохнул, зашевелился, перевернулся на левый бок. – За что?
– За то, что я такая глупая.
Алекс вздохнул еще раз. Сочное молодое тело лежащей рядом девушки вновь пробудило в нем смутное желание вдохновенно надругаться над ним, но однообразие и предсказуемость реакций объекта губили всякую инициативу на корню.
– Иногда мне хочется, – вдруг произнесла она четко и внятно, – причинить тебе такую боль чтобы ты…
Он ободряюще улыбнулся.
Арина часто задышала. На верхней губе у нее выступили капельки пота.
– …чтобы ты потерял самообладание.
В глазах появилось то странное выражение, которое Алекс все время искал и никогда не находил – у нее никогда – нежность палача, осматривающего жертву. Такие женские взгляды заводили его почище всякого порно. Томные взгляды, обещающие неописуемое наслаждение и беспримерную муку.
– И что же? – Указательным пальцем он провел по ложбинке между ее грудей. – Что дальше?
– Не знаю. Но я бы не отказалась на это посмотреть.
– Давай посмотрим. – Он улыбнулся, щуря уголки глаз. Она прикусила губу. Очень медленно он приподнялся на локте, навис над ней, замер, точно древнее чудовище из сказки, твердо вознамерившееся свести с ума похищенную красавицу. – Придумай для меня какое-нибудь ужасное испытание. И пусть я его не выдержу.
Арина отвечала ему пристальным взглядом.
Ну же, девочка. Решись хотя бы на это – поговори со мной. Ты ведь хочешь поговорить.
– А ты не выдержишь?
О нет, зачем опять этот жалобный тон?!.
– Конечно, нет. Обещаю.
– Ну, так не честно.
Алекс обессиленно рухнул на подушку. Затрясся от беззвучного хохота – вместе с кроватью, вместе с междуэтажным перекрытием, вместе со всей вселенной. Не честно!
– Прекрати! – Арина ударила его кулаком по плечу. – Заткнись, слышишь? Что смешного?
Но он не мог заткнуться. Жизнь чудовища с красавицей – жизнь, которую он привык считать комедией, – стремительно превращалась в фарс.
– Ты умеешь печь блинчики? – промычал он в подушку.
– Блинчики? Какие еще блинчики?
Он приподнял голову и, продолжая всхлипывать от смеха, посмотрел на Арину сквозь завесу спутанных темных волос.
– Что ты умеешь, девица? Что умеешь, красавица?
Минуту она переваривала услышанное, затем соскочила с кровати, накинула халат, запахнула на груди, и, громко топая босыми пятками, выбежала в коридор. Алекс подумал, что надо бы встать, закрыть дверь, которую Арина оставила распахнутой настежь, и даже глубоко вздохнул, собираясь с силами, но тут заметил, что оттуда, из коридора, на него внимательно смотрит Данила.
Сын сестры любовницы. Трудный ребенок. В узких синих джинсах и белой майке, открывающей плечи, он выглядел хрупким, как юный акробат. Гибкость, порывистость, дикость. Именно такие парни, взрослея, нарываются в захолустных барах на ножи, именно от них беременеют дочки банкиров и промышленных магнатов. Сколько ему сейчас? Четырнадцать? Нечего и надеяться, что он не замечает или не понимает происходящего в этом доме. Какая гнусная, гнусная ситуация!
Полулежа на измятой постели, ничем не отличающейся от других – ничем, даже телами, с которыми он соединялся бесчисленное множество раз в бессмысленном, механическом акте, иначе именуемом любовным, – усталый, издерганный двадцатидевятилетний мужчина молча смотрел в глаза четырнадцатилетнему юноше, открытому для любых экспериментов.
Глава 5
По дороге к дому он встретил маленькую Азиру. Серьезная и сосредоточенная, она несла под мышкой свернутый в рулон отрез шерстяной ткани.
– Тебе помочь, красавица? – спросил с улыбкой Рэй.
Девочка одарила его долгим, не по-детски внимательным взглядом, от которого у него загорелось лицо. Да, точно, она как две капли воды похожа на ту женщину из сна. Черные волосы до середины спины, губы как спелая вишня, глаза дикой кошки.
– Спасибо, я сама, – вежливо ответила Азира. И сочла нужным пояснить: – Это Кармэла, жена вождя Бастура, передала для моей матери. Посмотри. – Она отогнула уголок ткани. – Красивая, правда?
– Правда, – кивнул Рэй и заправил ей за ухо выбившуюся прядь волос. – Твоя мать сошьет тебе новое платье, и ты будешь самой красивой невестой в Ле-Ир-Кабир.
– Я буду твоей невестой, – выпалила та, покраснев, и крепче прижала к груди рулон ткани, как будто кто-то пытался его отобрать. – Так говорит Анаис, а она никогда не лжет.
– Анаис? – в замешательстве переспросил Рэй, в равной степени шокированный и признанием девочки, и своей реакцией на это признание. Он почувствовал себя польщенным. – Кому же она говорила?
– Моей матери, вчера вечером. Они думали, что я сплю. – Азира стыдливо хихикнула. – Я знаю, подслушивать нехорошо, но кто заставлял их говорить так громко?
– А что ответила твоя мать?
– Хо! – Еще один смешок, на этот раз полный бессознательного кокетства. – Она ответила, что я еще слишком мала, чтобы думать о таких вещах, а когда созрею для замужества, у меня будет возможность сделать выбор самостоятельно.
– Что ж, ладно, – сказал Рэй, продолжая любоваться ее очаровательным личиком. – Я подожду.
Азира взглянула на него из-под длинных ресниц.
– Разве ты не любишь Туирен?
Он присел на камень, нагретый полуденным солнцем.
– Я люблю вас обеих. Но не могу же я взять в жены сразу двух сестер.
– Почему? – пожала плечами Азира. – Наш отец имел же двух жен, и обе до сих пор живы.
И правда. Никто не делал секрета из того, что Азира и Туирен рождены от одного отца, но разных матерей. Туирен родилась здесь, в Ле-Ир-Кабир, и была старше Рэя на каких-то полгода, но Азира… Похоже, их общий отец, который покинул яхад еще до того, как узнал о беременности Анаис, спустя время – семь или восемь лет, – взял в жены другую, совсем юную Чармиан, которая родила ему Азиру. Каким образом Чармиан вместе с новорожденной малышкой в конце концов оказалась в Ле-Ир-Кабир, Рэй точно не знал. Это был один из тех вопросов, на которые никто не желал отвечать, в том числе сама Чармиан. Она вообще держалась особняком, слова от нее не услышишь.
Обе женщины, Анаис и Чармиан, вместе с дочерьми, Туирен и Азирой, жили одной семьей в доме Анаис и старой госпожи Сесиль. Анаис, разумеется, заправляла всем, и горе тому, кто осмеливался задеть или побеспокоить кого-нибудь из ее родственниц, старшую или младшую. Великолепная Анаис с годами превратилась в настоящую фурию, хотя все, кто знал ее в молодости, в один голос утверждали, что она не сильно изменилась. Разве что приобрела еще большую власть. Даже ее собственная мать Сесиль, в прошлом тоже не слишком покладистая, по слухам, побаивалась ее. Двадцатитрехлетнюю Чармиан Анаис называла сестрой, но относилась к ней, как к старшей дочери, и ту подобное положение вещей вполне устраивало. Все в доме безоговорочно признавали Анаис главой семьи.
Однажды Сейзмире застала своего шестнадцатилетнего сына за извлечением занозы из пальчика юной Азиры. Страдальчески сморщившись, девчушка обнимала его за шею, а он, присев на корточки, аккуратно действовал швейной иглой. Сейзмире прошла мимо, не сказав ни слова, а вечером поинтересовалась:
– Тебе нравится малышка?
– Да, – ответил он, помедлив.
– А старшая, Туирен?
– Тоже.
– Какая же нравится больше?
Он покачал головой, глядя в сторону.
– Я не знаю.
Сейзмире наблюдала за ним из-под полуприкрытых век.
– Младшая станет редкой красавицей.
– Откуда ты знаешь?
– Я знаю ее мать, – улыбнулась Сейзмире. – И я знала ее отца.
– Ты знала его? – встрепенулся Рэй. – Туирен с ума сойдет, если я…
– Ты не скажешь ей, – спокойно произнесла Сейзмире, – иначе больше ничего и никогда от меня не услышишь.
Он застыл без движения. Больше ничего и никогда. Значит, сейчас можно спрашивать? И он решился.
– Ее мать, Чармиан… такая молодая, такая красивая… и такая дикая. Что с ней случилось?
Сейзмире слегка вздохнула.
– Ее мир рухнул в тот момент, когда она меньше всего этого ожидала.
– Но неприятности бывают у многих.
– Ты не понимаешь. Ее мир рухнул.
– Как она попала сюда? Сама почти девочка, да еще с новорожденным младенцем. Ведь в то время, если не ошибаюсь, ей было столько же лет, сколько мне сейчас.
– А мы с тобой как попали сюда? – Сейзмире взглянула на свои тонкие изящные руки, лежащие на коленях, и машинально поправила обручальное кольцо с крупным квадратным бриллиантом, с которым не расставалась ни при каких обстоятельствах. – Когда приходит время, появляются люди, которые делают то, что должно быть сделано.
– Как Нэйджел?
Спрашивая, он пристально смотрел ей в лицо, надеясь уловить признаки… чего? Смущения? Ничего подобного. Нерушимое спокойствие, неприступная красота богини.
– Как Нэйджел.
А кто рычал как-то ночью, уподобившись разъяренной пантере: «Ты мне не муж, не брат и не отец! Не смей командовать здесь!»
«И все же мы не совсем чужие, миледи. Мы породнились через этого мальчика».
Ссора с любовником? Рэй был уверен, что нет.
* * *
Они столкнулись посреди коридора, и Данила зашипел сквозь зубы. Его смуглое лицо с россыпью мелких, почти невидимых, темно-коричневых веснушек перекосилось от боли.
– Что? – тихо спросил Алекс, сжимаясь от недобрых предчувствий.
– Ничего.
Он попытался проскользнуть мимо и скрыться в комнате, но Алекс преградил ему путь.
– Дэнни! Посмотри на меня.
– Твое какое дело?
Алекс легонько подтолкнул его обратно в ванную. Включил свет. Поняв, что сбежать не удастся, Данила круто повернулся и, усмехаясь, замер без движения, давая себя рассмотреть.
– Мне нет до тебя никакого дела, Безумный Дэн. Ровным счетом никакого. – Двумя пальцами Алекс осторожно приподнял его голову за подбородок. Повернул в одну сторону, в другую. – И если завтра тебя пристрелят, как щенка, в таверне Плешивого Джо, чей виски ты назвал однажды помоями несмотря на то, что это лучший виски на фронтире, я скажу, что туда тебе и дорога.
Яркий свет галогеновых лампочек, врезанных в белые панели подвесного потолка, заставил Данилу моргнуть, а потом и вовсе закрыть глаза.
– Сколько их было?
Данила сглотнул. Нервно, но не грубо и не зло оттолкнул его руку, присел на край ванны. Несколько секунд молча смотрел вниз и вбок, под раковину, где стояла литровая пластиковая бутылка с жидким средством для стирки цветного белья, потом нехотя процедил сквозь зубы:
– Трое.
– Что делали?
– Ты видел.
– Еще?
Со вздохом Данила принялся расстегивать рубашку. Когда он наконец снял ее и бросил на стиральную машину, Алексу показалось, что свет в помещении сделался еще ярче. Он плотно сжал губы.
– Нравится? – негромко поинтересовался Данила.
Глаза его были полны слез, которых он уже не скрывал.
– Сиди здесь, – кивнул Алекс и легонько коснулся его плеча. – Я не буду говорить, что все в порядке. Я вижу, ни черта не в порядке. Но в любом случае с этим надо что-то делать, согласен?
– Да. – Встретив его взгляд, Данила улыбнулся одной стороной рта. Довольной улыбкой, что было весьма неожиданно. – А тебя пробрало.
Алекс кивнул.
– Точно.
Он ушел и вскоре вернулся с фарфоровым блюдцем и тюбиком мази.
– Что это?
– Антибиотик, – ответил Алекс, шаря на полке в поисках ватных палочек. И добавил: – Больно не будет.
– Спасибо, доктор.
Это было сказано с такой неподражаемой иронией, что Алекс рассмеялся.
– Не говори им. – Данила прикусил губу. – Ну, Аринке… и матери моей.
– Ладно. Значит, была не просто драка?
– Нет, не просто.
– Есть какие-нибудь внутренние боли? Головокружение? Подташнивание?
– Нет.
Может, он и ждал других вопросов, но их не последовало. Хмуря брови, Алекс занимался оказанием медицинской помощи и старался предотвратить запуск внутреннего проектора, уже готового воспроизвести перед его мысленным взором сцену девятилетней давности, которую он изо всех сил старался забыть. Однако пациент о его стараниях не догадывался, к тому же был явно из тех, кого пережитый стресс делает болтливым, как сорока.
– С тобой такое было?
– Да. – Алекс помедлил. – Но я не запоминаю ощущений.
Подняв голову, Данила с любопытством взглянул на него.
– Правда? Я тоже.
И глубоко задумался.
– Помню, когда бывает больно или приятно… – Алекс сменил ватную палочку и зашел с другой стороны, – жарко или холодно… горько или сладко… Но все это воспоминания о впечатлениях, а не об ощущениях. Если болезненные ощущения сопровождаются страхом, отчаянием, злостью, то именно это и запоминается. Происходит эмоциональная привязка. Если приятные ощущения сопровождаются восторгом, воодушевлением и прочими экстазами, то запоминаются они. – Он замолчал и тронул пальцем вздутую багровую ссадину на правом плече Данилы. – Цепью?
Тот коротко кивнул.
– Только не говори, что это пойдет мне на пользу.
– Почему не говорить? Ты считаешь, это не пойдет тебе на пользу? А как же новый опыт, его осмысление…
– Падла ты, – сказал Данила, улыбаясь до ушей.
Через час он бесшумно проник в библиотеку, где Алекс, полулежа в кресле с ноутбуком на коленях, одновременно редактировал текст, курил и прихлебывал из стоящей на полу рядом с пепельницей кружки остывший чай. Как всегда разобиженная Арина дулась в спальне, как всегда озабоченная Вера жарила на кухне котлеты и рубила салат.
– Можно?
– Ты у себя дома, парень, – ответил Алекс, не отрываясь от экрана.
– Но я не к мебели, а к тебе.
– Тогда заходи.
Задвинув тяжелые портьеры, отчего в помещении воцарился уютный полумрак, Данила присел на край журнального столика. Потянулся за пачкой сигарет. На нем были те же синие джинсы, туго обтягивающие бедра, и клетчатая ковбойка нараспашку поверх белой футболки. Разбитая челюсть слегка припухла, кровь запеклась на коже коричневой корочкой.
Алекс бросил ему зажигалку.
– Если заглянет Вера, должен ли я сделать вид, что курю две сигареты сразу?
– Только если хочешь произвести на нее впечатление, – фыркнул Данила.
– Неплохой ответ.
Глядя на его лицо, кажущееся непривычно строгим в мягком рассеянном свете торшера, строгим и взрослым, Алекс подумал, что надо, наверное, дать ему возможность высказаться, несмотря на вероятный… нет, даже неминуемый наплыв собственных параноидальных флюидов.
Проклятье. Друзей у него нет, что ли? Впрочем, Арина говорила, что он в достаточной степени сумасшедший, чтобы люди старались держаться подальше от него.
– Я не знаю, как это пережить, – вытолкнул из себя Данила, дрожащей рукой поднося к губам сигарету. Голос его звучал глухо. – Я не знаю, как с этим справиться.
Отложив ноутбук, Алекс выпрямился в кресле. Посмотрел на стоящую внизу пепельницу… на ссутулившегося Данилу… опять на пепельницу…
– Рассказывай.
…переставил пепельницу на стол.
– Не могу.
Черт бы тебя побрал, парень. Вместо меня в этом кресле должен сидеть сейчас твой отец.
– Ладно, тогда спрашивай.
– О чем? – удивился Данила.
– О чем угодно.
Повисла пауза. Алекс сидел, откинувшись на спинку кресла, не спуская со своего собеседника пристального, выжидающего взгляда. Он знал: для некоторых вопросов требуется не меньше мужества, чем для ответов на них.
И вопрос, наконец, прозвучал:
– Источник силы – он где, внутри или вовне?
Алекс пожал плечами.
– По-всякому бывает. – Закурил следующую сигарету, просто чтобы занять чем-то руки. – Ты в бога веришь?
– Нет.
– А во что веришь?
– Скорее уж в дьявола, тем более и гностики утверждали, что этот мир сотворен самозванцем. Но духи стихий уж всяко есть! В них верили даже средневековые алхимики.
На улице начался дождь. Были слышны протяжные завывания ветра и барабанная дробь капель по алюминиевому отливу. Наконец Алекс вновь заговорил:
– Боги, дьяволы, духи стихий… Однако мы принадлежим к роду человеческому, и путь к нашему источнику силы зачастую усеян битым стеклом комплексов и неврозов, а самим источником оказывается то, что мы долго и яростно отвергали.
Забыв про дымящуюся между пальцев сигарету, Данила молча смотрел ему в лицо.
– Видишь ли, я мальчик из хорошей семьи. – Он слегка усмехнулся. – Не просто хорошей, а очень хорошей. С детства меня приучали гордиться этим обстоятельством, и я послушно гордился, как будто рождение у данной конкретной супружеской пары было моей личной заслугой. Гордился тем, чем гордились представители старшего поколения, и намеренно игнорировал то, что игнорировали они, а именно: наличие в наших благородных жилах некоторого количества цыганской крови. Да-да… мой прадед по материнской линии был из цыган.
– Ух ты! – вырвалось у Данилы, при этом глаза его восторженно заблестели.
– Однажды я заболел. И никто из добрых докторов не мог понять, что со мной происходит. Беспричинная слабость, отсутствие аппетита, головокружение, озноб. За три недели я прошел такое всестороннее медицинское обследование, какого не проходил еще ни разу в жизни, но единственное, что удалось обнаружить, это банальный гастрит. Между тем работоспособность моя стремилась к нулю, и все то время, что я не проводил в клинике, я проводил в постели. Моя бедная матушка, навещавшая меня ежедневно, чтобы сварить мне овсянку и положить в холодильник батон колбасы, была в ужасе, потому что от ее сына осталась только бледная тень. Проходя по утрам в ванную побриться и почистить зубы, я видел в зеркале чужое лицо с ввалившимися щеками и горящими глазами и тоже невольно содрогался от этого зрелища.
Наконец дела мои стали совсем плохи, и ко мне приставили неработающую родственницу, с которой я толком не был знаком. Чертовски унизительная ситуация: молоденькая девушка целыми днями ходила за мной, как за немощным старцем, готовила, чистила, убирала, при этом выглядела достаточно привлекательной, так что в другое время я бы с большим удовольствием приударил за ней. Постепенно мы привыкли друг к другу, и она заинтересовалась происхождением моей болезни, а главное симптоматикой. Я ответил на все вопросы настолько правдиво, насколько смог.
«Мне кажется, я знаю, что с вами происходит», – сказала она, немного подумав.
«Доктора называют это нервным истощением».
«Вы не откажетесь надеть это?» – с этими словами она сняла со своей шеи и протянула мне латинский крест на серебряной цепочке.
«Зачем? Я атеист».
Она терпеливо улыбнулась: «Только на одну ночь».
Поскольку от этого не могло быть ни вреда, ни пользы, я согласился.
Наутро она первым делом спросила, как я спал. Я честно признался, что это была пусть не лучшая ночь в моей жизни, но, несомненно, лучшая ночь на последние месяц или полтора. Она кивнула с таким видом, будто ничего другого и не ожидала. Потом сняла с моей шеи цепочку и показала мне.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
