Текст книги "Золотые нити судьбы"

Автор книги: Татьяна Гармаш-Роффе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Вторник, продолжение

Ксюша прижалась к мужу, потрясенная. Живое воображение всегда ставило ее на место жертв, даже когда она смотрела фильм или читала книгу, – вот и сейчас ей на мгновение показалось, что чьи-то сильные и недобрые руки толкают ее на край скалы, под которой сияло озеро, отражая невинную голубизну неба… Голова ее закружилась, словно она уже летела с высоты двенадцатиэтажного дома вниз, в голубой холод, и знала, что спасения нет…

Она схватилась за Реми, который крепко обнял ее. Он знал, что жена его впечатлительна, и сомкнул вокруг нее свои сильные загорелые руки.

– Пойдем, – произнес он через некоторое время.

– Куда?

– Попробуем расспросить жителей ближнего городка, Вилльгарда: чтобы попасть на скалу, нужно проехать или пройти через него. Девушку могли в городке заметить, обратить на нее внимание – она яркая, красивая. И слово «виль» в ее записке могло относиться как раз к нему, к Вилльгарду!

– Пойдем, – Ксюша высвободилась из рук мужа. – Только… Погоди минутку!

Она сорвала несколько скромных лазоревых цветков, названия которых она не знала, росших на горе там и сям, и бросила их в лазурную воду, как в могилу.

После чего Реми, взяв жену за плечи, увел ее со скалы.

В каждом жилом образовании – будь то отдельная деревушка или двор из нескольких домов в мегаполисе – непременно находится наблюдатель за жизнью соседей и прохожих. Реми называл таких особей «консьерж», вне зависимости от пола. Да и то, во французском языке слово звучит одинаково – меняется только артикль перед ним, женский или мужской.

Настоящий консьерж наблюдает за передвижением жильцов и их гостей, потому что работа у него такая. Тогда как добровольный наблюдатель является «консьержем» исключительно в силу повышенного интереса к жизни за окном. Портрет его незамысловат: обычно человек ограниченный, без кругозора и образования, обладающий достаточным количеством свободного времени и не знающий, на что его потратить. В основном, конечно, время уходит на телевизор, но сериалы тоже приедаются, и «консьерж» принимается наблюдать за сериалами в реальной жизни. Такие свидетели – сущая находка при расследовании преступления: они буквально впитывают в себя фрагменты чужой жизни и потому помнят все, до мельчайшей детали: и как одет, и на чем приехал, и что сказал.

«Вот бы найти «консьержа»!» – помечтал Реми, двигаясь по тропинке к городку.

Первым делом он осмотрел ближайшую улочку: по логике, – если убийца ею обладал, конечно, – он поставил бы машину где-то тут, чтобы как можно меньше светиться со своей жертвой в людных местах.

Увы, своеобразный паркинг, – то есть относительно гладкая и ровная поляна у начала тропинки, ведущей в гору, где Реми оставил и свою машину (там сейчас стояли еще две), находился немного на отшибе. В лучшем случае он просматривался из окон ближайшего к нему дома. Но счастья попытать все же следовало.

Они нажали кнопку звонка на калитке. На крыльце показалась женщина с ребенком на руках. Реми объяснил причину своего визита.

– Ох, что вы, у меня нет времени глазеть в окно! Сын, сами видите, маленький, за ним глаз да глаз! Хотя, погодите, у домработницы спрошу!

Она исчезла в доме и вскоре вернулась со смуглой девушкой, чью национальность Реми затруднился бы определить.

– Я работаюу мадам, – воскликнула она обиженно, – а не в окна глазею!

Мадам рассмеялась.

– Ладно, Надин, ничего страшного, если ты в окно посмотришь! Скажи, если что-то видела. Месье сыщик говорит, что его интересует время около четырех дня, вчера.

– А что случилось-то? – спросила домработница.

– Девушка утонула в озере… Не слышали? Похоже, она со скалы здесь упала.

– Ах, вот почему на нашей центральной площади жандармы! А я-то думаю, что такое…

– К вам не заходили?

– Нет, – ответила хозяйка. – Так если делом занимается жандармерия, то зачем вам?

– Меня нанял человек, который заинтересован в том, чтобы этот случай был прояснен как можно скорее.

– Интере-е-есно как! – Молодая мамаша даже тряхнула своего ребенка от избытка чувств. – Как же эта девушка могла со скалы упасть?

– Так ведь никому не пришло в голову огородить край барьером – вот и упала.

Реми не хотел вдаваться в подробности.

– Скажете тоже! Это же какие деньги, чтобы там ограду установить! И кто их должен дать, деньги? Мы, жители? А с какой стати, скажите на милость? Пусть министерство по туризму тратится! И вообще, я в первый раз слышу, чтобы кто-то тут упал со скалы. У нас здесь все нормальные люди, соблюдают осторожность…

– Так вы обратили внимание на машины вчера, Надин? – потерял терпение Реми.

– Видела. Но какие были в четыре, не знаю. Я ведь не специально смотрела, просто иногда взглядывала в окно… А смотреть у нас больше не на что, одни холмы кругом… В общем так: запомнила я «Меган» синий, «Ситроен», тоже синий, «Смарт» черно-белый… Хотя нет, «Смарт» утром был… Еще машина какая-то иностранная, зеленая, большая…

– Иностранные номера? – перебил ее Реми.

– Нет, номера отсюда не видно, да и зачем мне? Просто она не французская, на высоких колесах, американская, наверное, или японская. Еще приезжала светлая, серебристая, не знаю, какой марки…

Расстроенный, Реми откланялся: от подобной информации толку мало.

Они забрали свой «Ленд Крузер» и покатили в сторону центральной площади: если жандармы еще там, то следует поделиться с ними информацией о следах на скале. Впрочем, учитывая их свинское поведение, Реми еще подумает, делиться или не делиться!

Однако на площади жандармов уже не оказалось. По оживлению, царившему в кафе, Реми сделал вывод, что они только-только уехали. Припарковав машину на боковой улочке, они с Ксюшей заняли столик под зонтиками на террасе и заказали оранжину [8]8
  Оранжина – газированный напиток на основе натурального апельсинового сока с мякотью.


[Закрыть]и кофе.

Как это свойственно южанам, люди вокруг разговаривали весьма громко, и Реми с Ксюшей прислушивались, надеясь уловить что-то важное.

– Да я ее тоже видел! – взмахнул рукой плотный чернявый мужчина в расстегнутой до середины волосатой груди клетчатой рубашке. – Только ты же в каждой бочке затычка, первым закричал!

– Так чего ты не дал показания? – насмешливо отозвался мужчина постарше, худой настолько, что под его желтой майкой можно было различить все ребра.

– Чтоб я вторым, после тебя? Чести много будет, Дидье!

Он опрокинул залпом бокал и тут же потянулся к «пише» – кувшинчику с дешевым бочковым вином, – который опорожнил, выцедив последние капли.

– Делать тебе нечего, как о моей чести беспокоиться! – презрительно дернул плечом худой и отвернулся от собеседника.

– Ты себя за кого принимаешь? – разъярился клетчатый. – Ты что мне тут доказать хочешь?

Женщина, сидящая рядом с ним, – жена, видимо, – потянула его за рубашку.

– Отстань! – рявкнул он. – Что он себе позволяет? Если он ветеринар, так может на меня свысока смотреть, что ли?

– Ничего себе, тут социальный конфликт намечается! – шепнула Ксюша с усмешкой.

– Как повсюду, – так же шепотом ответил ей Реми. – Но давай лучше помолчим, не то решат, что мы над ними смеемся…

Ссора грозила перерасти в серьезный конфликт, – хоть и, судя по всему, привычный, – но вмешались соседи по столикам. В результате увещеваний миротворцев Морис – так называли они клетчатого – оскорбленно вскочил, потянул жену за собой и покинул кафе, бормоча себе что-то под нос. Худосочный Дидье остался на месте, делая вид, что погружен в беседу с приятелем, но едва заметная улыбка выдавала его торжество: выжил-таки соперника с ринга!

Видимо, вражда этих мужчин была застарелой и широко известной в местных кругах.

– Реми, давай я, – прошептала Ксюша, – ладно?

И, не дожидаясь ответа от мужа, поднялась, направилась к столику Дидье.

– Добрый день! Скажите, вы случайно не об этой девушке говорили? – Она поднесла к его глазам телефон с фотографией незнакомки.

Реми напрягся. Сейчас на Ксению обрушатся грубости, и придется ее выручать… А дело будет испорчено!

– Возможно… – туманно ответил Дидье. – А почему вы интересуетесь?

– Видите ли… – Ксюша немного жеманно повела плечиком. – Я романы сочиняю… детективные, – застенчиво пояснила она. – А тут вдруг такое происшествие! Утопленницу нашли! Я сразу подумала, что нужно написать об этом роман! И вот пытаюсь что-то разузнать об этом событии по горячим следам… Кто она, не знаете?

– И твой парень тебе позволяет? – кивнул в сторону Реми Дидье.

Реми ему подмигнул.

– Ага, чем бы милая ни тешилась, – хмыкнул Дидье, чувствуя внимание к себе завсегдатаев кафе, и широко улыбнулся. – Ну, красавица, я жандармерии уже показания дал, теперь тебе, писательница, дам! Только не забудь мне книжку прислать в подарок, с автографом!

«Уфф», – облегченно выдохнул Реми. Только сейчас он понял Ксюшин финт: она была уверена, что сработает мужская реакция на ее прехорошенькую внешность, и не ошиблась.

– Обязательно! – кивнула Ксюша. – Напишите ваш адрес!

И она, покопавшись в сумочке, вытащила ручку и блокнот.

Дидье бисерным почерком набросал строчку и вернул блокнот Ксюше.

– В общем, так. Она сидела вон там, – он указал рукой на самый крайний столик. – Недолго, минуты три. Официант к ней подошел, она заказала кофе. Только ей принесли, как подкатила машина, «Пежо-307», темно-синий. Дверь приоткрылась, и водитель позвал ее. Сказал буквально вот что: «Вы Ирэн? Я за вами!» Она кофе даже пригубить не успела. Бросила несколько монет на стол, села в машину, и они уехали.

– Куда?

– Куда, мне неведомо, а поехали они в эту сторону, – махнул он рукой в направлении центральной дороги, пересекавшей городок насквозь, по которой и Ксюша с Реми приехали.

Однако с нее можно было свернуть где угодно, приткнуть машину и пойти пешком к скалам…

– Мужчину, который был за рулем, вы разглядели?

– Не буду врать, я же не Морис… – презрительно хохотнул Дидье. – Не видел. Водитель только приоткрыл дверцу, не выходил.

– Номера машины не запомнили?

– Смотри, какая шустрая! Начинающая писательница, а прямо как в сериале про Наварро! Молодец, грамотная, далеко пойдешь!

Ксюша улыбнулась, изобразив польщенный вид.

– Так номер…

– Да нет, на кой мне? Знал бы я, что та блондинка в озеро упадет, то запомнил бы, конечно… Одно скажу: местный. Я только на номер департамента посмотрел: наш, 06.

– Может, вы знаете, у кого есть такая модель «Пежо»? Город у вас небольшой, и, наверное, все друг с другом знакомы… А?

В кафе повисла тишина, и в ней ощутимо, будто холодным ветерком, повеяло отчуждением, если не сказать враждебностью.

Неожиданно кто-то отозвался из угла:

– Никто тебе не скажет этого, глупенькая!

Голос был женским, низким. Столик, от которого он шел, находился на границе помещения кафе и террасы, в густой тени навеса, и Ксюша, стоявшая под ярким солнцем, не сразу разглядела, кому он принадлежал.

– Я сказала что-то… что-то не так?

Ксюша растерялась. Впрочем, правильнее было бы сказать, что она не стала скрывать свою растерянность. Реми за несколько лет совместной жизни успел неплохо изучить свою женушку и отлично знал, что Ксения была в чем-то наивна, но при этом весьма смекалиста; она до сих пор казалась маленькой девочкой – умненькой, любознательной и очень непосредственной, – но при этом весьма неплохо владела собой. И, хорошо чувствуя ситуацию и людей, она знала, когда нужно показать свои эмоции, а когда их лучше спрятать. Вот и сейчас Ксюша решила свою растерянность не скрывать. Она ею не играла – она просто ее показала.

И не зря.

– Конечно, детка, – голос женщины смягчился.

Реми немного привстал, чтобы увидеть обладательницу низкого голоса, но тоже не сумел разглядеть ее в тени.

В кафе по-прежнему царила тишина, но теперь ее было бы уместно назвать почтительной.

Ксюша, чуть подумав, направилась в сторону женщины.

– Позвольте присесть? – донеслось до Реми.

– Садись, стулья не являются моей частной собственностью, – услышал он ответ. – А ты там что скачешь, парень? Иди сюда тоже. А то испугался небось, что я твою девушку съем!

– Это моя жена, – сообщил тени Реми, направляясь вслед за Ксюшей.

По кафе пронесся одобрительный мужской гул.

– С акцентом говорит твоя жена, – продолжала женщина. – Русская?

Теперь Реми сумел ее увидеть: полная дама лет под шестьдесят, ухоженная, хотя одетая с той артистической небрежностью, которая свойственна богеме. На ее красивом лице царило выражение незлой иронии, которое нередко присуще людям умным и интеллигентным.

– Русская, – согласился Реми.

– Так вот, утопленница тоже из России.

– Откуда вы знаете? – Реми не стал разочаровывать их необычную собеседницу и говорить, что они и сами об этом догадались.

– А что тут знать? Я в модельном агентстве работаю, всех уже изучила, у нас уйма девушек из Восточной Европы, а русских больше всего… Вы сами-то, месье, из Парижа? У вас произношение столичное.

Делать было нечего, и Реми признался в этом, почти как в грехе.

– Да не бойся, я сама из Парижа. У меня тут дом, в отпуск приезжаю… Ты в самом деле думаешь, что тут на парижан с булыжниками кидаются, что ли?

По кафе пробежали почтительные смешки. Дама здесь пользовалась явным авторитетом.

– В общем, так, – продолжила она, – Ирэн – это Ирина. В наших местах русских не водится, – они все поближе к Лазурному Берегу. Чтобы в твоем романе, деточка, – повернулась она к Ксюше, – возникло что-нибудь посущественнее, чем красотка-утопленница, вам нужно туда отправляться. Если повезет, то найдете какую-нибудь компанию, в которой знают эту Ирину… Они приезжают парами или компаниями, да будет вам известно. Хотя раз ты русская, то знаешь.

– Не знаю, – помотала головой Ксюша. – Я тут, во Франции, замужем, за Реми. Я сюда не приезжаю с компаниями!

Женщина улыбнулась.

– А насчет машины никто тебе не скажет, и не надейся. Здесь, как ты изволила заметить, городок маленький, все друг с другом знакомы, и на соседей бросать подозрения никто не станет. По крайней мере, прилюдно. Поняла?

Ксюша кивнула, она поняла: прилюдно – не станут, но могут потом в жандармерию позвонить… Анонимно, например.

– Жандармам сказали то же самое, что и тебе, и теперь они станут искать по базе данных, у кого тут такая тачка… Попробуй к ним сунуться, – может, они окажутся благосклонны к твоей хорошенькой мордашке и будущему шедевру! – усмехнулась дама.

– Спасибо за совет, – пролепетала Ксюша.

– Мартин меня зовут. Держите визитку, на случай чего. Удачи вам, молодые люди.

Ксюша приняла маленький кусочек картона с благодарностью и поднялась, Реми вслед за нею.

– Может, кто-нибудь еще что-то заметил? – Ксюша обвела глазами столики.

Никто не ответил.

Они уже отошли от площади, направляясь к своей машине, как вдруг Реми остановился.

– На чем Ирина приехала? Она ведь на чем-то сюда добралась! Ксенья, возвращаемся. Спроси, раз уж взяла на себя роль сыщицы: не обратил ли кто внимание, каким образом Ирэн появилась за столиком этого кафе!

Мужчины встретили их возвращение любопытными взглядами.

– Я забыла задать очень важный вопрос… – смущенно проговорила Ксюша. – На чем сюда Ирэн приехала? Кто-нибудь заметил?

– Гляди-ка, – отозвался Дидье, – сообразила! Ну что, скажем ей, мужики?

Ксении ответили не сразу. Люди наслаждались собственной важностью, даже, пожалуй, властью над юной писательницей. Что им было втройне приятно, с учетом ее хорошенькой наивной внешности.

Мартин поднялась из-за своего столика, расплатившись, и подошла к ним.

– Я не видела, а то бы непременно сказала! – громко произнесла она и, не обернувшись на завсегдатаев кафе (которым ее фраза и предназначалась), миновала фонтан и свернула на одну из улочек.

– Ладно, – произнес один чуть смущенно, – приехала она на такси. С номерами Ниццы.

Они молча вернулись к машине. Реми никак не мог сообразить, что теперь делать. Ехать в Ниццу и обходить там всех русских с фотографией Ирины? Успех равен нахождению иголки в стоге сена. Русских в Ницце нынче едва ли не больше, чем французов… Искать такси, привезшее Ирину в кафе? Это не под силу частному детективу. Вот если его найдет жандармерия, а Брюно, расторопный хозяин озерного курорта, сумеет эту информацию получить…

– Мужчина, который забрал Ирину из кафе, хорошо знает эти места: он отлично представлял, куда ее вел… – проговорила задумчиво Ксюша.

– Без сомнения. Он не просто из этого департамента, о чем говорит номер его машины, но из ближайших к озеру поселений.

– Может, нам и впрямь в жандармерию попробовать сунуться?

– Рано. Таких машин тут не один десяток, модель распространенная. Даже если нам дадут список ради твоих прелестных глаз, то стоит ли нам объезжать всех обладателей «Пежо»?

– А что же мы будем делать?

– Думать, дорогая моя детективщица! Начнем с вопроса: зачем? Чем насолила ему Ирина? Любовница, от которой он решил избавиться?

– Реми, ну какая же она любовница, если этот тип спросил ее: «Вы Ирэн?» Любовницу-то он уж как-нибудь запомнил бы в лицо!

– Верно, мадемуазель Марпл!

Ксюша сердито посмотрела на мужа. Ишь, чего придумал! После того как она обиделась на «старушку», он принялся называть ее мадемуазель… Марпл! Очень остроумно, обхохочешься!

– Он ее тут встречал, – не заметив хмурого выражения лица жены, продолжал Реми. – Как на вокзале встречают незнакомых. То есть он ее раньше не видел!

– Значит, она приехала к кому-то другому… А он вызвался ее доставить по назначению…

– И убил по дороге! – подытожил Реми. – Давай прикинем, какие могут быть ситуации в данном раскладе, чисто с психологической точки зрения. Вариант первый: у него есть сын, который хотел жениться на Ирине. А этот тип решил не допустить их брака по каким-то причинам…

– Идет, – согласилась Ксюша, уже забыв об обиде. – Вариант номер два: он открыл, что его жена лесбиянка и влюбилась в эту Ирину…

– Ну ты даешь!

– А почему нет? Жена выдавала ее за подругу, но муж каким-то образом прознал… и решил избавиться от соперницы. Вызвался ее встретить и убил по дороге!

– В принципе исключить нельзя… Вот уж точно, у тебя воображение – только романы и писать! А у меня есть вариант три: она могла быть шантажисткой. Они переписывались через Интернет, он назначил ей встречу для передачи денег и убил.

– Не годится, Ремиша, – покачала головой Ксюша.

– Почему это?

– Девушка по-французски писать не умеет, раз даже название города русскими буквами изобразила. Какая уж тут переписка через Интернет!

– А если мужик этот русский знает? Или они на английском общались?

– Что-то мне не верится. Что она могла знать о человеке, живущем в такой глуши?

– А если он в Россию ездил? И там что-то натворил?

– Хм… Ну ладно, – согласилась Ксюша. – Так с чего же нам все-таки начать? Кого искать будем: хозяина машины или людей, которые знают Ирину?

– Что-то я проголодался… Давай начнем с обеда, а?

При этих словах Ксюша внезапно ощутила сильнейший голод, даже голова закружилась.

– И поскорее! – воскликнула она.

Реми предложил вернуться на площадь и пообедать в том кафе, где они опрашивали местных жителей, но эта мысль Ксюше не приглянулась: в компании местных мужчин, которых она только что расспрашивала, ей было бы неуютно. До соседнего городка было всего двадцать восемь километров, – они посмотрели по карте, – а рестораны есть повсюду, даже в самом крошечном поселении!

Вскоре они приземлились на плетеные стулья в живописном дворике под крышей из дикого винограда, что ностальгически напомнило Ксюше Кавказ, – родители часто возили ее на Черное море в те времена, когда не стоял вопрос, где чья территория…

Они заказали салаты из свежих овощей, террин из зайца, а на горячее выбрали «мясо на камне». Реми со знанием дела поджаривал на прямоугольном раскаленном камне, который поставили на их стол, тончайшие ломтики мяса, маринованные в оливковом масле с травами Прованса, а Ксюша их немедленно съедала.

– Эй, ты бы сбавила обороты! Я не успеваю жарить!

– Они же как папиросная бумага, – виновато пробормотала Ксюша, заправив в рот очередной душистый ломтик.

Когда обед, под их шутливые препирательства, подошел к концу, ей вдруг страшно захотелось спать. И то, встали они сегодня в рань раннюю, торопясь попасть на свидание к Царице озера, и теперь ее организм затребовал недостающую порцию сна. Реми тоже не возражал бы поспать – проблема заключалась в том, что с гостиницей, где они провели предыдущую ночь, они уже рассчитались, а брать номер в другой ради пары часиков было неразумно.

– Поспи в машине, – предложил Реми, откидывая спинку ее кресла.

– А ты? – сонно пролепетала Ксения.

– Найду, куда тачку приткнуть, и тоже посплю малость. В таком состоянии опасно рулить, тем более по горным дорогам.

Когда он нашел лавандовое поле, лиловой волной сбегавшее по пологому склону, и остановил машину на его краю, жена даже не проснулась. Реми выключил кондиционер, опустил стекла, чтобы в машину лился свежий лавандовый дух, и, послушав несколько минут звучный галдеж пчел над полем, заснул, положив руку на Ксюшу.

…Она проснулась первой. Сладко потянулась, обнаружила руку мужа на своем животе и, не задумываясь, переложила себе на грудь. Рука поняла, что ей делать, раньше, чем ее хозяин открыл глаза.

…Спустя час, когда они, разгоряченные и разрумянившиеся от недавней близости, принялись одеваться, Ксюша спросила:

– Куда теперь, Ремиша? Что делать будем?

– Не знаю…

Он и в самом деле не знал. И ему было неловко в этом признаваться.

Они привели одежду в порядок и еще некоторое время сидели в машине, пытаясь что-то придумать.

– Давай тогда поедем в Ниццу… – произнесла Ксюша. – Вдруг нам повезет и мы сразу наткнемся на людей, которые знали Ирину?

Реми очень хотелось блеснуть какой-нибудь гениальной мыслью, но таковые в голову не приходили. Все, что им было известно о человеке, приехавшем за Ирэн, – это марка его машины. Искать ее по местным городкам – дело не только безнадежное, но и откровенно бессмысленное: она стоит уже в чьем-то гараже или хотя бы на участке виллы, а виллы эти усыпали холмы и склоны, насколько хватает глаз, словно горы кто-то посолил крупной солью. Об Ирэн они знают чуть больше: такси привезло ее из Ниццы (впрочем, не факт: если она остановилась в какой-то деревне, то такси все равно бы пришло за ней из Ниццы – в деревушках нет своих таксопарков, понятное дело!). Плюс ее фотография у него в мобильном… Вот и все.

То есть тупик.

– Хорошо, – согласился он. – Попробуем. И к слову, надо гостиницу на ночь найти. В Ницце наверняка мест нет в разгар сезона, да и цены там нечеловеческие… Так что где-нибудь на окраине надо будет поискать.

«Нечеловеческие цены» оказались не только в Ницце, но и вокруг нее. Когда они наконец подыскали себе гостиницу, наступил вечер…

Ужинать они отправились в город. Обошли несколько ресторанов в наиболее оживленных местах (перед тем как приземлиться в одном из них), и повсюду Ксюша, заслышав русскую речь, показывала фотографию Ирины…

Но никто ее не узнал.

Поздним вечером, когда они, удрученные, вернулись в гостиницу, позвонил Брюно. «У жандармов пока ничего, – сообщил он. – Водолазы сумку девушки не нашли. Личность ее не установили. Ищут какую-то машину, вроде нашлись свидетели, видевшие, на чем она уехала из Вилльгарда, но результатов еще нет… Говорят, что пока тупик. А у вас что, господин детектив?»

Пришлось Реми признаться, что у него тоже тупик.

Ксюша, посмотрев на расстроенное лицо мужа, подсела к нему, обняла.

– Знаешь, когда я читаю детективы, там все так стройно получается… Меня это всегда завораживало: совершено преступление, и, казалось бы, никакой зацепки! Но потихоньку все как-то начинает раскручиваться: там свидетель подвернется, там случай поможет, – и все так ладненько складывается: раз-раз – и преступника находят!

– В детективах, милая моя Ксю, случай сыщику подбрасывает автор! Это в его воле! А жизнь не так щедра на подарки, мон кёр [9]9
  Мое сердечко.


[Закрыть]…

– Не расстраивайся, Ремиша… Завтра жизнь может оказаться добрее! Давай-ка спать. Как говорят у нас в России, утро вечера мудренее!

– У нас во Франции тоже так говорят…

* * *

Эту ночь Лиза спала крепко. После операции ее разбудили, привели в чувство, затем перевезли в палату, установили капельницу и пожелали доброй ночи.

Доброй ли она была, Лиза не знала: она тут же снова погрузилась в сон и спала крепко, без сновидений. Закончилась ее ночь далеко за полдень.

В окошке яростно полыхало солнце. Недалеко от Лизы обнаружилась вторая кровать – на ней постанывала в забытьи женщина с бледным и больным лицом. Никого другого в палате не было.

Через полчаса ей принесли завтрак, хотя время было обеденное, – кофе, йогурт, сухие хлебцы, джем и масло. Она уселась на кровати, повернула столик к себе и принялась есть. Ей казалось, что никогда в жизни она не ела с таким аппетитом!

Потом она снова задремала, а когда проснулась, увидела доктора Лорана.

– Похоже, ты чувствуешь себя лучше?! – полувопросительно произнес он.

– Лучше, – согласилась она.

– А как с памятью? Что-нибудь вспомнила?

Она помнила, – о, да! – как убила мужичка в домике в горах! Но… Больше ничего.

Однако этим воспоминанием она делиться ни с кем не собиралась.

– Нет…

Лоран посидел, – ей казалось, что исключительно из вежливости, – «благотворительность», она не забыла! – и вскоре ушел, пообещав навестить ее завтра.

Ну что ж… Завтра Лиза тоже не вспомнит, как убила человека, – пусть и не надеется!