Текст книги "Брудершафт с терминатором"

Автор книги: Татьяна Полякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Давай уберем Барби, думаю, ей надо немного отдохнуть, она устала от игр.

– Но почему, мама? – захныкала Сашка. – Барби любит играть.

– Лучше все-таки убрать ее, к примеру, под подушку.

– Если вы из-за меня, то напрасно, – вмешался Олег. – Я не вижу ничего плохого в том, что сделал, и прятаться не собираюсь.

– Но этот человек… он думает иначе, и я не хочу…

– Да пошел он к черту… Хотя, конечно, раздражать его не стоит. В общем, решайте сами.

Я все-таки уговорила Сашку убрать куклу.

– Он всегда приезжает минут за пятнадцать, – вздохнул Олег, вновь взглянув на часы. – Если бы я мог оставаться с вами все время… Славка немного тормозной, но в общем-то неплохой парень, в том смысле… Ну, вы понимаете. А этот психопат. Я боюсь за девочку, мало ли что придет ему в голову…

Лучше бы он не говорил этого. Ни о чем другом я больше думать не могла. Он провожает моего ребенка в туалет, запирая меня в комнате, остается с ней один на один, и я ничего не смогу сделать…

– Что с вами? – спросил Олег, поднимаясь. – Вы побледнели…

– Неважно себя чувствую.

Я схватила Сашку и прижала к себе, устроившись на лавке. Хлопнула входная дверь, послышались шаги, Олег повернул голову и сказал слегка заискивающе:

– Привет, Алексей. – А я боялась поднять глаза. Он не ответил, Олег уступил ему место, он устроился в кресле и вдруг поманил Сашку рукой.

– Иди-ка сюда.

– Зачем? – испугалась я.

– Тебя не спрашивают. Иди, – повторил он.

– Что вы хотите от моего ребенка? – боясь сорваться на крик, спросила я, но Сашка выскользнула из моих рук и пошла к нему. Я хотела броситься следом, но заставила себя успокоиться. Сашка подошла почти вплотную, он взял ее за руку и неожиданно улыбнулся. Мне его улыбка показалась фальшивой, да и не умел он улыбаться. Верхняя губа вздернулась, обнажив неправдоподобно белые зубы.

– Скажи-ка, что тебе дядя принес сегодня?

– Дядя Олег? – отважно спросила Сашка.

– Точно, дядя Олег. – Он попытался улыбнуться еще шире.

– Барби. Хотите покажу?

– Ну, давай.

Сашка припустилась к постели, достала куклу и гордо вернулась с ней.

– Хорошая кукла, – кивнул Алексей и перевел взгляд на Олега. – Ума у тебя, как вижу, не прибавилось, – сказал он с намеком на печаль.

– Подумаешь, кукла, – нахмурился Олег.

– Ты дурака-то из себя не строй, – презрительно фыркнул Алексей. – Добреньким хочешь быть? И вашим и нашим?

– Чего ты несешь? – повысил голос Олег.

Алексей встал и резко захлопнул дверь перед моим носом, ключ повернулся в замке.

– Ты, умник… – услышала я, потом послышалась какая-то возня. Через несколько минут все стихло. Я стояла возле двери, сцепив руки на груди, и не сразу сообразила, что Сашка, держась за мой подол, испуганно шепчет:

– Мама, почему дядя закрыл дверь?

– Все хорошо, – пробормотала я, хватая ее на руки.

Дверь распахнулась, и я увидела Алексея, он привычно устроился в кресле, точно готовился посмотреть телевизор, в нашу сторону вроде бы не взглянул. Где-то через полчаса спросил:

– Ужинать будете?

– Да, – кивнула я, удивляясь: раньше он не спрашивал, а просто приносил еду в термосах.

Он толкнул ко мне столик на колесах с термосами и пластиковой посудой и уставился на меня. Это было неприятно, и я поспешно отвела взгляд. Нам бы следовало вымыть руки, но о том, чтобы лишний раз отпустить с ним ребенка, и речи не могло быть, поэтому я торопливо принялась раскладывать кашу по тарелкам. Как и обещал неизвестный похититель, кормили нас хорошо, с учетом того, что один из пленников ребенок. Алексей все еще таращился на меня, как будто собирался что-то сказать, но передумал, и я уже решила, что свое обычное молчание он не нарушит, но он вдруг заявил:

– Зря ты на него рассчитываешь. Он не поможет. Хоть он и дурак, конечно, но не до такой же степени.

– Он просто принес девочке игрушки, – нахмурилась я. Начало разговора мне не понравилось.

– Все с чего-нибудь начинается, – усмехнулся он, – но это плохая идея.

– Вам известна хорошая? – не выдержала я.

– А у тебя характер, – вдруг заявил он, немного помолчав. – Тебе ведь сказали, сиди и жди. Только и всего.

Я надеялась развить эту тему, но он замолчал так же неожиданно, как и заговорил. Начать разговор первой я не решилась, и вечер закончился как обычно. Несколько раз я ловила его взгляд, в нем не было ничего, кроме внимания. «Человек сидит и наблюдает за другими людьми, выполняет свою работу, – мысленно усмехнулась я. – Для него это просто работа, за которую платят деньги».

Ночью я опять не спала, прислушивалась к Сашкиному дыханию и думала об Олеге. Я думала о нем даже больше, чем о муже. «Не стоило ему так явно демонстрировать свою симпатию к нам, – с сожалением и даже злостью решила я. – Он только все испортил. Если этот псих донесет о его поведении хозяевам, они будут очень осторожны, в лучшем случае его уберут отсюда, а в худшем… Этот псих прав, глупо рассчитывать на его помощь». И все-таки я надеялась. Я таращилась в стену напротив, спиной чувствуя чужой взгляд и пытаясь придумать, как завести разговор с Олегом. Что и как ему сказать, чтобы убедить… Все, что приходило в голову, никуда не годилось. А вдруг завтра он уже не придет? Я закусила губу, чтобы не зареветь, подумала с отчанием: «Надо было раньше…» Что раньше? А вдруг они не обманывают, вдруг нас отпустят и мы через пару недель окажемся дома?.. Здесь, в этой комнате, в такое верилось с трудом.

Когда Олег появился, лицо его украшал здоровенный синяк. Дождавшись Славкиного ухода, я спросила:

– Это он вас?

– Ерунда. Считает себя крутым, ну и на здоровье. Как Сашенька, все в порядке?

– Да, спасибо. Правда, она который день в этой комнате, а здесь даже форточку открыть невозможно.

– Я могу с ней погулять, – легко предложил Олег, – возле дома, но вас придется запереть здесь. Не обижайтесь.

– А если об этом узнают?

– Мы попросим Сашу никому не рассказывать.

– Не думаю, что это разумно. Я не хочу, чтобы у вас были неприятности и у меня тоже. Мы одни в доме?

– Сейчас да.

– Значит, вы приезжаете из города?

– Ангелина Петровна, – мягко улыбнулся он, – это как раз те сведения, которые вам знать не положено.

– Извините, – поспешно отступила я.

– Да, мы приезжаем из города. Это все, что я могу вам сказать. И еще: уверяю, вам нечего беспокоиться. Вас отпустят. Иначе я бы здесь не сидел. Понимаете? Одно дело посторожить женщину с ребенком, и другое… другое ни за какие бабки. Я никогда бы не подписался на такое дело, если б не был уверен… Все будет хорошо, – закончил он.

– У меня нет вашей уверенности, – ответила я, отводя взгляд. – Я не знаю, что это за люди и чего они хотят от моего мужа. Думаю, все-таки денег. Похитители очень редко отпускают заложников, хоть вы и пытаетесь убедить меня в обратном. Я не могу не бояться; если б я была одна, но… но ребенок… Помогите мне, – вдруг выпалила я, сама удивляясь, как это случилось.

– Помочь? – переспросил он в замешательстве, но тут же усмехнулся: – Вы в том смысле… Это было бы очень глупым поступком с моей стороны. Скорее всего, меня обнаружат в какой-нибудь яме с перерезанным горлом. Тот же Алексей весьма охотно проделает эту операцию. Его хлебом не корми, дай показать, какой он крутой.

– Мне не следовало просить вас об этом, – пробормотала я.

– Я вас понимаю, но и вы поймите… Если я узнаю, что вам что-то грозит, я… я помогу, клянусь. В отличие от многих людей угрызения совести для меня не пустой звук.

Очень хотелось верить в эти слова. Однако людям с совестью стоило выбирать работу более осмотрительно, об этом тоже забывать не следовало. И все же разговор придал мне уверенности. Теперь в стане врага у меня был друг, ну, если и не друг, то человек, мне сочувствующий. Принимая во внимание мое положение, это уже немало.

Когда Саша уснула, Олег предложил выпить чаю. Подкатил столик, устроил меня в кресле, а сам сел на лавку. Наверное, я могла бы выскочить и даже успеть добежать до двери, которая скорее всего заперта, но эта мысль даже не пришла мне в голову, раз Сашка спала в комнате и в настоящее время ее закрывала от меня спина Олега. Наверное, поэтому он чувствовал себя уверенно и не боялся неожиданностей.

– Я пирожные привез, – улыбнулся он, – вон там в пакете, достаньте, пожалуйста. Корзиночки Саше, она вчера сказала, что любит их. А вы любите эклеры, точно?

– Да, – кивнула я, – у вас хорошая память.

– Не жалуюсь.

– Почему вы это делаете? – решительно спросила я.

– Что? – удивился он, но было ясно, что вопрос понял, пожал плечами, вздохнул и виновато улыбнулся: – По разным причинам.

– Назовите хотя бы одну.

– Пожалуйста. Не люблю чувствовать себя сволочью. Этого достаточно?

– Нет, – настаивала я, может быть, из упрямства, но скорее всего действительно хотела понять.

– Конечно, мне следовало хорошо подумать, прежде чем связываться с подонками. Согласен. Представляю, что вы думаете обо мне. Правильно думаете, – заметил он с горечью. – Только вы ведь ничего обо мне не знаете… Вы не знаете, каково это жить с матерью-алкоголичкой в бараке, где крысы шныряют белым днем, а слово «таракан» дети произносят раньше, чем слово «мама». Вы не знаете… Извините, – запнулся он, – зря я это все говорю. Вы не виноваты, и никто не виноват.

– Я не хотела вас обидеть, – торопливо сказала я. – Иногда в самом деле стоит подумать о том, что обстоятельства бывают разные. Я не имею права…

– Все нормально, – перебил он и улыбнулся. – Для таких, как я, в этой жизни дорог не так уж много. Можно продолжать счастливую жизнь в бараке, честно трудиться, это, кстати, тоже выход. Годам к сорока сможешь купить квартиру в «хрущевке» на окраине, если раньше не запьешь с горя. А как не запить, когда вокруг нищета да еще дурная наследственность. Можно, конечно, попытаться заработать деньги, но это парню вроде меня ох как непросто. Школу я закончил неплохо и в институт смог бы поступить, но вместо этого пошел в армию. А в армии своя школа, в основном учат, как сберечь шкуру и укокошить ближнего своего. Скажем прямо, не по-христиански. И после армии лучше не стало. Одно хорошо – двоюродная сестра приютила, на работу устроился, но не мог же я у нее на кухне жить, надо и совесть иметь, а снимать квартиру мне не по карману. И в один прекрасный момент ты посылаешь всех к черту и говоришь себе: я хочу денег, и мне плевать, как я их заработаю.

– Очень жаль, – серьезно сказала я, когда он замолчал.

– Что?

– Очень жаль, что вам плевать, – ответила я. – Моя жизнь до встречи с мужем вовсе не была безоблачной, впрочем, я не считаю ее какой-то особенной. Не у одной меня мама умерла, когда мне было десять лет. Отец женился вторично, и у него были еще дети, а мне особо никто внимания не уделял. Я училась и работала, жила в общежитии, четыре девчонки в одной комнате. Конечно, мне повезло, а вам нет, я встретила Анатолия, но могла ведь и не встретить. Не знаю, возможно, мне бы тоже все надоело и денег бы наверняка захотелось, но я все-таки верю, что «все равно» мне бы не было.

– Да, наверное, – глядя на меня, кивнул Олег. – Вы из другого теста. Поэтому я и чувствую себя рядом с вами… как бы это поточнее выразиться… – Он не успел договорить, мы услышали шаги и испуганно переглянулись. Он посмотрел на часы, а ключ в дверном замке уже поворачивался. Единственное, что мы успели, поменяться местами, Олег сел в кресло, а я откатила столик. Труд напрасный, и так было ясно, чем мы тут занимались. Алексей, конечно, понял, а появился именно он, хотя до его смены оставалось часа три.

– Ты рано, – заметил Олег, голос его предательски дрогнул.

– Кое-что забыл вчера, – усмехнулся Алексей, но смотрел при этом не на Олега, а на меня. Под этим взглядом я почувствовала себя крайне неуютно и торопливо опустила глаза. – А у вас тут мило, – продолжал веселиться он, – по-домашнему. Девчонка не мешает, а то я могу посидеть с ней в кухне, пока вы тут развлекаетесь?

– Ты что, спятил? – нахмурился Олег, косясь в угол, где спала Сашка.

– Я – нет, – удивился Алексей. – Это у тебя с мозгами проблемы. Причем большие. Скажи спасибо, что я помалкиваю о твоих выкрутасах, стукачество не в моей натуре, но тебе я скажу: завалишь дело, я тебе башку оторву. Понял? – Он пошел к двери, но Олег его остановил:

– Подожди, послушай… мы просто разговаривали.

– Ты кому вкручиваешь, придурок? – разозлился Алексей, резко поворачиваясь к Олегу. – Думаешь, я не соображаю? Ладно, ее я как раз понять могу, ей надо выбраться отсюда, и она, чтобы добиться своего, пойдет на все, про папу-маму расскажет и про большую любовь охотно загнет. А ты чем думаешь, кретин? Как только она окажется возле своего богатенького мужа, ты ей будешь нужен как прошлогодний снег. Она даже не вспомнит, как тебя зовут, а ты башкой рискуешь. – Он вышел, громко хлопнув дверью, ключ в замке повернулся, и стало тихо.

Я разглядывала пол у себя под ногами. Олег вздохнул и потер лицо руками, как человек, который борется со сном.

– Это неправда, – наконец сказала я.

– Я знаю, – ответил он и тоже отвел взгляд.

Оставшееся время мы провели в молчании. Олег выглядел угрюмым. Выходка Алексея, должно быть, произвела на него сильное впечатление. Я чувствовала, что необходимо собраться с силами и поговорить с Олегом, чтобы не лишиться единственного друга, но все слова казались фальшивыми, и я знала, что не смогу произнести их. Когда закончилась его смена, я почувствовала что-то вроде облегчения. Но только до того момента, пока вновь не увидела Алексея.

Когда он появился, я читала Сашке сказку и сидела к нему спиной, стараясь никак не реагировать на его приход, но и спиной чувствовала его взгляд, насмешливый, даже издевательский, а еще в нем была злость, и это меня по-настоящему пугало. С его точки зрения, я могу лишить его денег, следовательно, я враг. А с врагами не церемонятся. Он не произнес ни слова, и я к нему обратилась лишь однажды, когда Саше потребовалось в туалет. Вечер никогда не казался мне таким тягучим и страшным, а когда мы легли спать, стало даже хуже. Страх ощущался физически, он стал почти материальным, и я как-то отрешенно и без трепета подумала: «Скоро умру», но даже мысленно боялась произнести «убьют», не из-за себя, из-за Сашки.

На следующий день я ждала Олега с беспокойством и нетерпением. Мне хотелось, чтобы он быстрее пришел, чтобы томительное ожидание наконец разрешилось, но я боялась, что он, как накануне, будет молчать, превратившись из друга во врага, и эта мысль приносила мне страдания. Не только потому, что сводила мои шансы спастись к нулю, мне не хотелось в нем разочаровываться, и это открытие буквально поразило меня. «Я слишком много о нем думаю», – испугалась я и всецело сосредоточилась на Сашке. Мы рисовали, когда пришел Олег, широко улыбнулся мне, и я вдруг ощутила нечто подозрительно напоминающее счастье и заплакала, сама не знаю почему. Может, сказалось нервное напряжение, но слезы катились из моих глаз горохом, я поспешно отвернулась. Сашка не могла их не заметить и испугалась:

– Мамочка, почему ты плачешь?

– В глаз что-то попало, – ответила я, торопливо достав платок.

Когда за Славой закрылась дверь, Олег подошел, присел на корточки напротив нас, погладил Сашкины волосы, а потом взял меня за руку.

– Я что-нибудь придумаю, – сказал он тихо.

Я кивнула, потому что ничего другого мне не оставалось. Конечно, мы могли бы просто сбежать отсюда, раз в доме только он и мы, добраться до ближайшего телефона, позвонить мужу. Разве я могу требовать этого от Олега? Сценарий, предложенный Алексеем… я возвращаюсь к мужу, а он… Анатолий поможет Олегу, он начнет новую жизнь, далеко отсюда, там, где будет в безопасности. Я очень хотела ему сказать об этом – и не могла.

День прошел спокойно, Олег с Сашкой рисовали, потом мы вместе играли в детское лото, которое принес Олег, и старательно избегали любого упоминания о том, что мы в заточении. Со стороны все, должно быть, выглядело идиллически: семья где-то на даче, обожаемый ребенок, счастливые родители… От этого на душе становилось особенно скверно. Я должна его уговорить, подтолкнуть… я не могу рисковать дочерью… Уложив Сашу спать, я решила принять душ. Олег, не отступая от правил, запер дверь в комнату, где спал ребенок. Я уже входила в душевую, когда он неожиданно меня остановил, коснулся рукой моего плеча. Я повернулась и увидела его лицо в нескольких сантиметрах от моего лица, его руку на моем плече. «Почему бы и нет?» – мелькнуло в голове. Я хотела закрыть глаза и шагнуть ему навстречу, а вместо этого испуганно попятилась. Он сразу же убрал руку и отвернулся, не сказав ни слова.

Я боялась выходить из душа, боялась встретиться с ним взглядом. Я уже знала, что не смогу заставить себя, ложь во спасение оказалась не для меня, я просто не сумею, он все поймет и возненавидит меня. Я сделаю только хуже.

Когда я наконец вышла из душа, Олег сидел в кресле, уставившись в закрытую дверь перед собой. Я встала рядом, не произнеся ни слова, он открыл дверь, и я оказалась в комнате, устроилась на лавке, поджав ноги и обхватив колени руками.

– Я тебе книгу принес, – сообщил Олег, – как ты просила. Не знаю, понравится или нет. Сестра сказала, хорошая. – Он протянул мне книгу «Поющие в терновнике».

– Я ее читала, – сказала я, взяв книгу.

– Да? Завтра принесу другую.

– Не надо. Еще раз перечитаю. Спасибо тебе, – добавила я и только тогда сообразила, что мы перешли на «ты». Было поздно что-то менять, и я только грустно улыбнулась этой мысли.

Проснулась Саша, и оставшееся время мы провели за чтением сказок. Я старательно избегала его взгляда, а он смотрел на меня, хмурился и отвечал Сашке невпопад. А я ждала, вот сейчас, сейчас он скажет: «Все, поехали отсюда», и кошмар кончится. Он не сказал, и я не винила его за это.

В ту ночь я горько плакала, уткнувшись лицом в подушку, чтобы не потревожить Сашку, и совершенно не обращая внимания на своего стража, который лениво жевал, развалясь в кресле, и корила себя за то, что, наверное, должна была сделать, но не сделала. Что я за мать, если не могу спасти своего ребенка?

Я уснула только под утро и потому спала дольше обыкновенного, где-то часов до восьми. Алексея на посту сменил Слава, и меня это порадовало. Но ненадолго, потому что то утро стало для меня настоящим кошмаром. В девять проснулась Сашка, мы позавтракали и устроились на лавке рисовать. Через полчаса хлопнула входная дверь, раздались шаги, по производимому шуму стало ясно, прибыло несколько человек. Я еще не успела по-настоящему испугаться, как в комнате появились трое: тот самый мужчина лет сорока, что привез нас сюда, какой-то парень и Алексей. Старший выглядел хмурым и чем-то недовольным. В комнате было жарко, и Сашка ходила в шортах, майке и босиком.

– Обуйте девочку, – сказал старший, – и наденьте на нее кофту, наверное, будет дождь.

Я повиновалась, боясь задавать вопросы. Ясно, что нас куда-то увозят. Куда, зачем? Неужели отпустят? Неужели все кончилось? Я и сама в это не верила.

– Я должна собрать вещи? – все-таки спросила я.

– Не надо. Они не понадобятся. Возьми ребенка, – кивнул он парню.

Тот подхватил Сашку на руки, а я вцепилась в его локоть.

– Я сама понесу.

– Это на тот случай, если вам взбредет в голову попытаться бежать, – отмахнулся старший. – Выходите по очереди, сначала ребенок, потом вы.

– Я вам обещаю, я… Пожалуйста, можно я сама понесу дочь? – попросила я, чувствуя, как все вокруг начинает стремительно кружиться.

– Иди, – кивнул он парню.

Тот пошел. Сашка испуганно замерла, глядя на меня своими огромными ярко-синими глазами, сжала кулачки, чуть приоткрыла губы и тоненько позвала:

– Мама…

– Я иду, Сашенька, – попыталась улыбнуться я. – Не бойся, я уже иду. – И шагнула вперед.

– Вы на некоторое время останетесь здесь, – заявил старший.

– Что? – охнула я. – Куда вы увозите ребенка? Вы… – Я бросилась вперед, но успела сделать только два шага: Алексей уперся кулаком в мою грудь, точно пригвоздив меня к стене, и тихо сказал:

– Не ори. Напугаешь девчонку. Она же слышит.

Они вышли из комнаты, дверь захлопнулась. Я сползла по стене, в последнем усилии пытаясь цепляться за реальность, чтобы не лишиться сознания, но мир вокруг заволокло черным, и он перестал иметь значение.

Очнулась я через несколько часов. Возвращение в этот мир было мучительным, а первым, кого я увидела, стал Алексей, он сидел в кресле и по обыкновению пялился на меня. Должно быть, была его смена, значит, прошло по меньшей мере несколько часов.

Я лежала на постели, под одеялом, выходит, кто-то меня сюда перенес, повернула голову, и взгляды наши встретились, это длилось очень долго, пока я наконец не смогла произнести:

– Где ребенок? Где мой ребенок? – повторила я, вскакивая, но переоценила свои силы, все тут же поплыло перед глазами. Скорее всего меня накачали какой-то дрянью, пока я была в отключке. Я прислонилась к стене, но даже так стоять было трудно, и я вновь оказалась в постели. Я продолжала смотреть на Алексея, и он, не отводя взгляда, наконец ответил:

– Тебя предупреждали: будешь дергаться, свяжут и заткнут рот. Тебе оно надо? Вот и лежи спокойно. Два раза повторять не буду.

– Где мой ребенок? – опять спросила я.

Он усмехнулся:

– Не беспокойся. Ничего страшного не произошло. Девочка жива и здорова. Теперь заткнись и не зли меня.

Я ему не верила. Куда и зачем увезли Сашку? Зачем разлучать меня с ребенком? А если они вернули дочку Анатолию? Он заплатил, и они решили отдать ребенка. Это вряд ли опасно для них. Что сможет рассказать Сашка? Жили в доме, с мамой, гулять не ходила, познакомилась с дядей Олегом, у которого есть девочка Таня. Если вдуматься, не так уж и мало, кое-какие сведения можно выудить даже у ребенка. Надеюсь, они все-таки вернули Сашку. Тогда почему мне не сказать об этом? Чего проще? Я бы перестала волноваться… Ерунда, конечно, я бы им все равно не поверила. А если они решили избавиться от нас? Убить ребенка не так легко, даже самому отпетому негодяю. Что, если Сашку отвезли в другой город, бросили где-нибудь на вокзале?.. Или еще хуже, где-то в лесу… Господи, нет, не думать об этом, не думать… Сашка дома, с отцом. Пожалуйста, господи, пусть все так и будет.

Голову разламывало страшной болью. Может, меня отравили, и теперь я медленно умираю? С них станется. Мысли путались, я хваталась за них, но с каждым разом это было все труднее.

Кажется, несколько раз я приходила в себя, воспоминаний об этом почти не осталось. Из памяти всплывает женское лицо, молодое или старое, не помню, оно наклоняется ко мне, потом чей-то голос совсем рядом, он отдается в голове, причиняя невыносимую боль, слов я не понимаю, точнее, для меня непонятен их смысл.

Вновь тишина, голову больше не сдавливало горячим обручем, я с облегчением вздохнула и подумала, что очень хочу спать, и, наверное, уснула, а когда открыла глаза, увидела рядом с собой Олега. Он держал меня за руку, осторожно поглаживая пальцы.

– Ты меня слышишь? – позвал он, и я кивнула.

– Слава богу, – вздохнул он и улыбнулся. – Ты меня здорово напугала.

– Где Сашка? – спросила я, язык не слушался, он казался огромным, я попробовала облизнуть губы, Олег сразу же протянул мне стаканчик с водой, помог напиться. Когда голова моя оказалась на подушке, он вновь заговорил:

– С Сашей все хорошо. Ее вернули твоему мужу.

– Это правда? – с надеждой спросила я.

– Конечно. Ты же знаешь, я не стал бы тебя обманывать. Тут все здорово перепугались, когда ты слегла. А это значит, что ты нужна им живой и здоровой. Понимаешь?

– Да… кажется. Они отпустят меня?

– Конечно. Уверен. С чего бы им тогда беспокоиться о твоем здоровье? Как ты себя чувствуешь? – немного понаблюдав за мной, спросил он.

– Нормально. Если ты сказал правду…

– Я сказал правду.

– Только бы это было так, – прошептала я. – Сашка с отцом, и ей ничего не грозит.

– Она с отцом, успокойся. Хочешь, приготовлю тебе чаю? Тебе обязательно надо поесть.

– Нет, спасибо…

– Послушай меня. Я хочу, чтобы Сашенька увидела тебя такой, как обычно: очень красивой, улыбающейся, а не такой, как сейчас, с запавшими щеками и глазами красного цвета.

– Должно быть, выгляжу ужасно, – слабо улыбнулась я.

– Для меня ты всегда красива, но если ты мне немного поможешь, например, для начала выпьешь бульон, то через три дня от твоей болезни и следов не останется.

– Хорошо, – согласилась я и выпила бульон, не чувствуя его вкуса.

– Отлично, – похвалил Олег. – У меня для тебя еще одна хорошая новость. Я буду дежурить шестнадцать часов. Славка понадобился в другом месте, а я вызвался трудиться за двоих.

– Спасибо тебе, – кивнула я.

– Не благодари. Я сам рад. Если б меня спросили, я охотно согласился бы дежурить все двадцать четыре часа. Когда я дома, думаю только о том, что поеду сюда, и тороплю время. Оно, как назло, идет медленно, а здесь проходит слишком быстро. Теперь мы будем расставаться лишь на восемь часов… Может, подложить еще одну подушку? Будет удобнее.

– Нет, спасибо. Так хорошо.

Мы выпили чаю, и я опять уснула. Проснувшись, я почувствовала себя вполне выздоровевшей и даже решила принять душ. Я расчесывала волосы, сидя на лавке, а Олег наблюдал за мной. Иногда он вдруг становился молчаливым, и это меня беспокоило. Но такое случалось редко. В основном мы болтали о всяких пустяках, старательно избегая запретных тем. Неожиданно он спросил:

– Ты его любишь?

– Кого? – растерялась я, не сразу сообразив, что он имеет в виду.

– Мужа. Ты очень его любишь?

– Да… конечно, – ответила я неуверенно, потому что испугалась: он не должен был спрашивать, это одна из запретных тем.

– Как он выглядит?

– Выглядит? Обыкновенно, то есть я считаю, что он очень красив, у него лучшая в мире улыбка и… Извини. Ты ведь не это хотел услышать?

– А ведь он прав, – сказал Олег с горечью. – Конечно, прав.

– Кто прав?

– Алексей. Когда все кончится и ты окажешься со своим мужем, ты даже и не вспомнишь обо мне.

– Что нам мешает быть друзьями? – неуверенно предложила я.

– Друзьями, – хохотнул он. – Не смеши. Друзьями… Ты и думать обо мне забудешь.

– Неправда, – повысила я голос.

– Нет, ты не забудешь… Конечно, нет… – Голос его изменился, и теперь в нем слышалась злость. – Возможно, даже в гости пригласишь, чтобы я полюбовался вашим счастьем. Это будет просто здорово… В самом деле здорово, ты, я и твой муж… – Он засмеялся, глядя на меня.

Я поежилась от этого взгляда и от этого смеха и спросила:

– Ты поэтому не хочешь мне помочь?

Он тут же перестал смеяться и переспросил:

– Помочь? Смыться отсюда? Конечно, я должен тебе помочь, чтобы ты могла вернуться к своему мужу. И я больше никогда не увижу тебя…

– Но ведь это не может продолжаться долго? – сглотнув, спросила я. – Не будут же они вечно держать меня здесь?

– Почему бы и нет? – улыбнулся он, и я вдруг подумала, что он спятил. – Я бы не возражал. Так, по крайней мере, я могу видеть тебя каждый день.

– Это ведь тюрьма для меня, – сказала я тихо. Впечатление, что он неожиданно спятил, только усилилось. – Нет, гораздо хуже тюрьмы, там, по крайней мере, знаешь, за что сидишь и когда отпустят. Олег, пожалуйста, помоги мне, – всхлипнула я. – Я знаю, что не имею права просить тебя об этом… Мне бы только позвонить мужу, убедиться, что Сашка дома.

– Она дома, клянусь. Я сам видел, как ее передали твоему мужу.

– Ты говоришь правду? – нахмурилась я. – Ты видел моего мужа?

– Не пытайся меня подловить. Я видел, как девочку забрал мужчина, и я знаю, что забрать ее должен был твой муж. Этого достаточно? Слушай, почему мы говорим о твоем муже? Почему бы нам не поговорить о нас с тобой?

Он подошел и взял меня за руку. Я попыталась освободить ее, но он рывком поднял меня и теперь держал за локти, я попробовала отстраниться, но мешала лавка.

– Олег, – пробормотала я испуганно.

– Ты боишься меня? – вроде бы удивился он и отступил на шаг. – Ты в самом деле меня боишься? Глупенькая… – Он торопливо обнял меня и принялся целовать, а я с трудом подавила в себе желание закричать. Наверное, я бы ударила его, если бы он неожиданно меня не отпустил. – Ты ведь любишь меня? Любишь? Скажи, что любишь… Да соври ты, дура! – крикнул он, я таращила на него глаза, не в силах вымолвить ни слова, а он говорил, точно в бреду: – Ты такая красивая… Ты даже не знаешь… Конечно, знаешь, не один я тебе это говорю. Все мужики от тебя без ума, и ты к этому привыкла. Тебе наплевать, что я чувствую.

– Нет, – перебила я, – мне не наплевать. Я… я не знаю, что тебе сказать. Что я могу сказать? Я люблю мужа, и с этим ничего не поделаешь. Я не хочу тебя обманывать даже ради того, чтобы сбежать. Пожалуйста, прости меня.

– Ты не то говоришь, – тихо и убежденно сказал он, – не то… Ты все выдумала, нет никакого мужа. Есть ты и я. И больше никого. – Он притянул меня за плечи, руки его шарили по моему телу, вызывая у меня отвращение. – Ты ведь тоже этого хочешь, ты хочешь…

– Нет, – ответила я твердо, стараясь быть спокойной.

– Нет?

– Нет.

Он легонько оттолкнул меня и горестно покачал головой:

– Конечно, я тебе не нужен. На кой я тебе черт? Да тебя с души воротит от такого, как я.

– Дело не в тебе, – стараясь быть терпеливой, заговорила я. – Я замужем и люблю своего мужа, вот и все.

– Любишь… – кивнул он, вышел из комнаты и захлопнул дверь.

Ключ в замке повернулся, а я теперь горько сожалела, что нам придется проводить вместе так много времени. Мы одни во всем доме, и у меня нет уверенности, что он не решит воспользоваться ситуацией. Взгляд мой метался по комнате, натыкаясь на привычные предметы. Ничего такого, чем я могла бы защитить себя. Впрочем, мне и раньше это было известно. «Я не должна была допустить подобного разговора, – в отчаянии думала я, – ведь я же чувствовала, к чему все идет». И вместе с тем твердо знала: даже для своего спасения я не смогу его обмануть. У меня просто не получится. Мне было жаль Олега и жаль себя. И я уже не верила, что затянувшийся кошмар когда-нибудь кончится.

Я очнулась от его прикосновений и в первую минуту решила, что это продолжение ужасного сна: я бегу, меня догоняют, сбивают с ног, я кубарем лечу куда-то… Рядом со мной был Олег, и, увидев его лицо, я по-настоящему испугалась, попробовала вырваться, но это было невозможно, он навалился сверху, бормоча что-то бессвязное. Я подумала, что он пьян, но пьян он не был. Выходит, он действительно спятил, по крайней мере, вел себя как сумасшедший, и мои уговоры на него не действовали. Плевать ему было на уговоры. Я вцепилась в его волосы, пытаясь высвободиться, а потом ударила локтем в лицо. Удар не был сильным, но привел его в бешенство. Он приподнялся и ударил меня, но я успела увернуться, откатилась в сторону, вскочила на ноги и бросилась из комнаты. Конечно, это было глупо, входная дверь заперта, нечего было и надеяться, что он по забывчивости оставит ее открытой.