Текст книги "Детективная весна"

Автор книги: Татьяна Устинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

10

Геннадий и Лариса Савченко с юности работали в цирке маленького провинциального городка. Там они и познакомились: Геннадий был фокусником-иллюзионистом, Лариса – гимнастка. Молодые артисты влюбились друг в друга. Вскоре они сделали общий номер, затем еще и еще, и фамилия Савченко зазвучала на всю округу.

Через год после свадьбы Лариса родила дочь, Люду. Малышка с первых дней жизни была на арене, сначала в коляске, затем уверенно затопала ножками по манежу. Геннадий научил ее нехитрым трюкам, и Люда стала выступать вместе с родителями.

Когда девочке исполнилось семь, Геннадий и Людмила стали замечать в ней некоторые странности. Людочка легко читала чужие мысли, могла заставить других детей сделать то, что она хотела, например, добровольно отдать понравившуюся игрушку. В довершение всего испуганная Лариса застала дочь за невероятным занятием: та передвигала по столу пенал с карандашами и ручками, не касаясь его руками, одним лишь взглядом. Люду показали врачам. Те вынуждены были признать, что маленькая девочка – сильный экстрасенс и телепат. Объясняли они это тем, что Геннадий когда-то проходил армейскую службу в зоне повышенной радиоактивности. Родителям посоветовали держать от других в тайне необычные способности ребенка, якобы такие люди плохо заканчивают и рано умирают. Однако Геннадий и Лариса не вняли советам врачей. Напротив, они чрезвычайно гордились дочерью и с удовольствием демонстрировали друзьям и знакомым ее необычный талант.

К шестнадцати годам Людмила обладала невероятной мощью и могла проделывать фантастические вещи: считывала чужие мысли, с легкостью передвигала предметы, даже внушала галлюцинации. В семнадцать она заявила, что хочет работать в цирке со своим собственным номером. Надо ли говорить, что администрация была с восторге, когда увидела хрупкую девушку, творившую на арене чудеса. Ее тут же приняли в штат. Люда взяла псевдоним Стелла и начала триумфальные выступления. Вскоре ее заметили продюсеры и организовали ей заграничные гастроли. Людмила-Стелла объездила весь мир. Она звонила родителям из Рима, Амстердама и Лондона. Рассказывала, как ее заваливают цветами и подарками, захлебываясь от счастья.

В это время Лариса вдруг обнаружила, что беременна. Она не решилась избавиться от ребенка и в срок родила еще одну дочь. Ее назвали Лизой. Крошечная Лизочка напоминала ангелочка – кудрявая, пухлощекая, она ко всему прочему имела замечательный нрав: кроткий, веселый, неизменно дружелюбный и благожелательный. Родители нарадоваться не могли на малышку, они словно вернулись в молодость. Лизонька росла, вот она уже бегала во дворе наперегонки с папой, потом заговорила, смешно коверкая слова. В четыре года бегло читала детские книжки и считала до десяти, в пять начала сочинять стихи.

И тут из-за границы вернулась Людмила. Приехала она неузнаваемая – исхудавшая, мрачная, с нехорошим блеском в темных глазах, поникшая и молчаливая. На расспросы родителей, что заставило ее прервать гастроли, дочь только отворачивалась и пожимала плечами. Потом вскользь сказала, что начала терять свои способности. Это было то, о чем предупреждали Геннадия и Людмилу врачи. Организм девушки истощился, утратил свою энергетику, она превратилась в обычного человека, без образования, личной жизни и каких-либо интересов помимо цирка. Но это было не самым страшным. Людмила стала чувствовать себя скверно. У нее немели руки и ноги, кружилась голова. Иногда она переставала понимать, что с ней и где она находится. Испуганные родители отдали последние сбережения и показали Люду маститому профессору. Тот выписал новейшее лекарство, которое надо было курсами вводить внутривенно. Люда стала делать капельницы и почувствовала себя гораздо лучше. Более того – к ней частично вернулись утраченные магические способности. Однако стоило ей прекратить прием препарата, как она снова их теряла.

Геннадий устроил дочь обратно в местный цирк. Никто не подозревал, что молодая фокусница вынуждена принимать лекарство, чтобы прокормить себя. Об этом знали лишь убитые горем родители. Глядя на старшую дочь, Лариса высказала опасения, что маленькая Лиза тоже окажется обладательницей паранормальных способностей, и это сломает ей жизнь. Геннадий успокоил супругу – Лиза росла совершенно обычным ребенком, разве что развита была не по годам. Однако он ошибался.

Восьмой день рождения дочки семья решила отпраздновать на море. Были куплены путевки на Кипр. Конец октября, бархатный сезон, солнце уже не палит нещадно, зато вода теплая, как парное молоко. Поехали все, даже Людмила. Она держалась особняком, вечерами пропадала в баре, днем спала до обеда. На пляж семейство ходило без нее. Лиза радостно визжала и, разбежавшись, врезалась в прозрачную голубую гладь. Геннадий научил ее плавать, и она, фыркая и брызгаясь, пыталась его догнать. Лариса сидела на берегу под зонтиком и блаженно улыбалась, глядя на резвящихся мужа и дочь.

Она заметила неладное на третий день их пребывания на Пафосе. Геннадий отошел за мороженым, Лиза на берегу лепила замок из песка. Рядом с ней лежал маленький красно-синий мячик. Иногда Лиза кидала его в воду и, дождавшись, пока волны вынесут игрушку к берегу, хватала ее и бросала вновь. Лариса строго-настрого приказала дочери не заходить в море в отсутствие отца. Солнце тем временем начало припекать, Лариса расслабилась, улеглась на лежак, подставив ласковым лучам тело, намазанное кремом от ожогов. Глаза ее слипались. Она не давала себе уснуть, волнуясь за дочку, хотя была уверена, что Лиза не ослушается ее и в воду не зайдет.

Лариса сама не заметила, как задремала. Проснулась она внезапно, словно кто-то толкнул ее. Лариса резко села на лежаке, сердце ее бешено колотилось. И тут же она выдохнула с облегчением: Лиза по-прежнему сидела на песке, рядом красовался замок, полусмытый водой. У нее отлегло от сердца.

– Лиза! – позвала она негромко. – Лизочка, дочка!

Девочка не оборачивалась.

– Лиза! – громче окликнула Лариса и встала.

Что-то в фигуре дочери показалось ей странным: неподвижная, застывшая спина, напряженная шея. А главное, та словно не слышала ничего вокруг, поглощенная какими-то своими мыслями. Лариса на цыпочках подошла к воде и замерла, как вкопанная. В глаза ей бросился сине-красный мячик. Он покачивался на волнах у самого берега. Покачивался, но не плыл! Стоял неподвижно на одном месте, точно привязанный невидимой цепью ко дну, напоминая маленький буек. Мгновение – и мячик тронулся прочь от берега, против течения волн. Проплыл метра три и остановился. Покачался немного и стал медленно возвращаться. Ощущение было, что им управляют с пульта. Но какой пульт у мячика?..

Лариса осторожно обошла сидящую на песке дочь и остановилась прямо перед ней. Она смотрела ей в лицо и чувствовала, как по спине ползет липкий, холодный пот. Глаза Лизы были стеклянные, а лицо белое, как мел. Она не открывала взгляда от мяча. Вот он вздрогнул и, подпрыгнув, достиг берега, полежал на песке, словно раздумывая, и так же, прыжком, нырнул обратно в волны.

– Лиза, – хриплым шепотом позвала Лариса. – Ли-за!

Девочка не шевельнулась. Она схватила ее за плечи и принялась трясти.

– Ответь мне! Ответь! Отвечай!!

Лиза моргнула. Губы ее дрогнули. Она вдруг обмякла в руках матери, точно тряпичная кукла. Женщине показалось, что Лиза сейчас потеряет сознание.

– Доченька, очнись! Что с тобой? Лиза!!

Она со всей силы шлепнула ее по щеке, затем еще и еще.

– Ай! Больно! Мам, ты чего? Что ты дерешься?

Лиза с ужасом смотрела на мать. Лариса зарыдала и принялась покрывать поцелуями лицо дочери.

– Боже мой! Ты в порядке. Я так испугалась. Я решила, что ты… что с тобой… – Она недоговорила и обернулась. Обе, мать и дочь, смотрели на мяч, медленно плывущий по течению к берегу. Обыкновенный мячик на волнах… – Ты должна мне рассказать. – Лариса крепко взяла Лизу за плечо.

– Что рассказать? – Девочка смотрела на нее широко распахнутыми карими глазами.

– Все! Давно… давно это у тебя?

– Что – это?

– Вот это. – Людмила указала на мяч.

– А, это… – спокойно сказала Лиза. – Не так давно. С весны примерно.

Оказалось, Лиза уже полгода умеет все то, что и Людмила: она читала мысли, управляла предметами, могла внушить обычным людям любые свои желания. Малышка даже не вполне понимала свою исключительность – ей казалось, все остальные устроены подобным же образом. В тот же вечер состоялся семейный совет. В нем участвовала и Людмила. Решено было категорически препятствовать сближению Лизы с цирком. Ее перестали водить на представления, дома даже слово «цирк» не произносилось. От девочки скрывали место работы родителей и старшей сестры…

Так прошло десять лет. Лиза оканчивала одиннадцатый класс и собиралась в педагогический институт. Она по-прежнему являлась мощным экстрасенсом, но это не мешало ей общаться с одноклассниками и быть обыкновенной, веселой и смешливой девчонкой. И тут случилась трагедия. Геннадий и Лариса разбились на машине, оба насмерть. Лиза и Людмила остались одни-одинешеньки, никаких родственников в городке у них не было. Прошло три месяца с похорон, а Лиза никак не могла прийти в себя. Все время плакала, отказывалась от еды, никуда не выходила. Глядя на младшую сестренку, убитую горем, Людмила поняла: нужно немедленно что-то предпринять, иначе дело кончится плохо. Она посовещалась со знакомым психологом, и тот посоветовал сменить место жительства, увезти девушку из города, где случилась беда. Честно говоря, Людмила давно мечтала о Москве. После триумфального выступления в Европе жизнь в провинции казалась ей тоскливой и безрадостной. Но бросить семью во второй раз она не решалась. А тут терять стало нечего.

Сказано – сделано. Они с Лизой продали родительскую трешку, купили маленькую однушку в Москве и переехали. Людмила пошла работать в цирк на Цветном бульваре, продолжая регулярно принимать лекарство. Лиза же в институт поступать не стала, сказав, что поняла: педагогика – это не ее. Она устроилась кассиром в супермаркет и вскоре пришла на выступление сестры. Людмила не считала больше возможным скрывать от Лизы свою профессию, да и как это можно было сделать теперь, когда та была совершенно взрослой! После спектакля у них состоялся серьезный разговор.

– Я хочу работать в цирке, как ты, – сказала Лиза сестре.

Людмила отлично помнила, как мать категорически возражала против применения Лизиных способностей на практике. Ради памяти родителей нужно было не допустить того, чтобы сестра повторила ее судьбу.

– Ты не сможешь, – сказала Людмила. – У тебя нет практики.

– Я смогу, – возразила Лиза и упрямо выдвинула нижнюю челюсть.

Ее милое, хорошенькое детское личико в тот момент стало суровым и жестким. Людмила поняла, что отделаться от нее так просто не удастся.

– Ну хорошо, – проговорила она с неохотой. – Давай отложим этот разговор. По крайней мере, до того момента, как я вернусь с гастролей. И вот еще что – ты должна доказать мне, что можешь творить настоящие чудеса.

– Как доказать?

– Как хочешь.

Людмила говорила это, чтобы отвязаться от сестры. Она была уверена, что за месяц Лиза позабудет о своем желании. Однако она ошибалась. Лиза отступать не собиралась. Она быстро придумала остроумный план: взяла тонкий кисейный палантин Людмилы, который той отчего-то не нравился, прорезала в нем дырки, раздобыла обычный рупор и приступила к делу.

Ей ничего не стоило силой мысли заставить палантин принять сферическую форму. Она пряталась в кустах или за деревьями, подстерегала потенциальную жертву, общалась с ней посредством рупора. Ее задачей было заставить несчастного добровольно отдать какой-нибудь предмет. Чтобы доказательства были не голословные, Лиза из своего укрытия снимала происходящее на видео. Она намеревалась довести коллекцию отобранных предметов до пяти, но до отъезда сестры сделать это не успела.

Лиза не унывала. Она знала, что добьется своего и продемонстрирует пять своих трофеев. Людмила понятия не имела, чем занимается сестра по вечерам. Поводок и нотную папку она просто не заметила, а на бутылки посмотрела рассеянно.

– Откуда?

– В магазине дали, там брак на этикетках.

Лиза знала, что Людмила не станет проверять. Брак так брак.

Известие о том, что Славка и Денис побывали у нее дома, Лизу поначалу смутило. Она не особо волновалась, что ее вычислят, но все же решила быть осторожней. Людмила уехала. Лиза гуляла со Славкой, целовалась с ним, и ей все меньше хотелось выступать в роли привидения. Однако для коллекции не хватало двух предметов. Эта мысль не давала Лизе покоя. Она привыкла не отступать от своих решений. Кроме того, ей не терпелось поставить на место этого задавалу Дениса. Ишь, возомнил себя детективом, слежку организовал за сестрой! Посмотрим, что он запоет, когда увидит привидение собственными глазами!

Она решила рискнуть. Пусть это будет в последний раз, хватит и четырех предметов. Но Денис оказался значительно смелее всех остальных…

– Ты хоть понимала, что творила? – спросил Денис у Лизы, когда та, закончив свой рассказ, замолчала. – По твоей милости человек в больнице оказался. Мог вообще умереть от страха. Аленка мучается без нот, у нее скоро концерт. Разве что Славке твои фокусы пошли на пользу – он больше пиво ящиками не покупает.

На глазах у Лизы выступили слезы.

– Простите. Мне… мне очень стыдно. Я совсем не подумала, что все может так обернуться. Казалось, это что-то вроде шутки. Безобидной.

– Хороши шуточки, – сказал Славка, впрочем, без всякой злости. Он уже немного пришел в себя, лицо его порозовело, в глазах появилось хитрое выражение. – Я чуть не спятил от ужаса. Думал, белочку словил.

– Что же теперь делать? – Лиза беспомощно переводила взгляд с Дениса на Славку и обратно.

В этот момент Денис вдруг понял, кого ему напоминала Стелла – она была один в один Лиза Савченко. Те же темные глаза, русые кудрявые волосы, ямочки на щеках.

– И как я раньше этого не понял, – сердито пробормотал он.

– Чего не понял? – спросил Славка.

– Лиза и Стелла похожи, как две капли воды!

Славка молча кивнул. Казалось, он думает о чем-то своем.

– Вот что, – подытожил Денис. – Нужно исправлять положение.

– Как исправлять? – отчаянным голосом проговорила Лиза.

– Да очень просто. Вернуть ноты Аленке, извиниться перед ней. Поводок отдать хозяйке Гамлета. Ну а бутылки… их можно выпить всем вместе в знак того, что привидение исчезло и больше не будет беспокоить мирное население. Как вам такая идея?

– Хорошая, – в один голос проговорили Лиза и Славка.

– Тогда пошли, – скомандовал Денис.

11

Аленка смотрела на ребят во все глаза.

– Она – Привидение? Не может быть! Я не верю.

– Вот. – Лиза протянула Аленке папку с нотами. – Прости меня, пожалуйста. Я не думала, что папка так важна для тебя.

– Ну, скажем так, не настолько важна, как скрипка и смычок. – Аленка улыбнулась. – Их я бы никогда не отдала, даже если бы на меня из кустов вылетел африканский лев.

Славка и Денис расхохотались. Лизины губы дрогнули в робкой улыбке.

– Ты правда не сердишься на меня больше? – спросила она Аленку.

– Нет. Я просто потрясена – как это у тебя выходит! Может, покажешь?

– Покажу. Только сначала зайдем к дедушке, хозяину песика.

– Я с вами! – Аленка выбежала на площадку.

Вся компания прошествовала к Славкиному дому и поднялась на последний этаж.

– Дайте, я позвоню. – Маринка нажала на кнопку.

Послышался лай. Дверь распахнулась, и на пороге предстал седой старичок в теплом вязаном свитере и в очках. Он удивленно глядел на ребят.

– Вы уже дома? – обрадовалась Маринка.

– Да. Меня сегодня выписали. Слава богу, все обошлось. А вы… не те ли молодые люди, которые помогали моей Нине гулять с Гамлетом?

– Мы, – нескромно выпалила Маринка.

– Огромное вам спасибо! – с теплотой проговорил хозяин пса. – Даже не знаю, как бы она справилась без вас.

– А у нас для вас сюрприз, – сказал Денис и слегка подтолкнул Лизу. – Давай.

Она достала из-за спины поводок и протянула старичку.

– Возьмите, пожалуйста!

Тот посмотрел на нее с изумлением.

– Откуда он у вас, деточка?

Лиза заметно покраснела.

– Дело в том… в том, что…

– Мы нашли его во дворе, возле дерева, – пришел ей на помощь Славка.

– Во дворе. – Старичок задумчиво пожевал губами. – Я понял. Хорошо. Спасибо. Гамлет будет очень рад.

– Мы еще хотели сказать, что привидение… оно больше не будет никого пугать, – твердо добавил Славка.

– Откуда вы знаете? – Старичок снял очки и внимательно поглядел на них.

– Знаем. – Лиза вздохнула.

В это время из-за спины старичка вылетел Гамлет и с лаем закружился по площадке.

– Ах, ты, озорник! А ну-ка домой! – Хозяин пуделя смущенно развел руками. – Простите, не могу больше разговаривать. Видите, что творится?

Он взял Гамлета за ошейник и, затащив в квартиру, захлопнул дверь. Ребята остались стоять на площадке.

– Вот и все, – проговорила Маринка, и в голосе ее звучала грусть. – Нет больше привидения. Даже жалко.

– Почему нет? – Денис хитро взглянул на Лизу. – Привидение – вот оно, среди нас. Если очень попросим, то, наверное, сможем его увидеть? Только мы, и никто другой. Верно?

Лиза улыбнулась и кивнула.

– Конечно. Можно сегодня вечером, в парке.

– Как здорово! – обрадовалась Аленка. – Мы можем снять ролик и выложить его в сеть. Представляю, сколько будет просмотров!

– А ссылку пошлем Стелле, – подхватил Денис. – Пусть увидит, на что способна ее сестра.

– Супер! – Маринка захлопала в ладоши. – Встречаемся через час в парке.

– Идет. – Славка взял Лизу за руку и стал спускаться по лестнице.

Они вышли из подъезда и не спеша побрели по дорожке, той самой, где неделю назад ему встретилось привидение.

– Ты презираешь меня? – тихо спросила Лиза. – Я идиотка, да? Не могла ничего глупей придумать.

– Ну, знаешь, резаться в «Танчики» с утра до вечера – тоже не слишком умное занятие. Ты же это делала ради своей мечты. А я целый день просиживал штаны за компом просто так, от безделья. Так что еще неизвестно, кто из нас больший идиот. – Он засмеялся. Лиза тоже, сначала тихо и неуверенно, потом все звонче и звонче.

Они оба хохотали, пока на глазах не выступили слезы.

– Ох. – Лиза вытерла глаза ладонью. – А все-таки прикольно. Ты гулял со мной, целовался и даже не догадывался, что встречаешься с Привидением.

– Фигушки! Еще как догадывался. Просто не хотел, чтобы другие знали. Оттого и уговорил Дэна не обращаться в полицию и утюг включенный специально придумал, чтобы дать тебе возможность напасть на него. – Славка перестал смеяться и серьезно посмотрел на Лизу. Она недоверчиво сощурилась.

– Не может быть. Врешь. Откуда ты мог знать?

– Отсюда. – Он поднял ее ладошку, на которой заживал маленький шрамик от укуса. – Я ведь в курсе, как кусаются кошки. Этот укус явно не кошачий, а собачий. Тебя укусил Гамлет, когда ты снимала с него поводок. Так?

– Так. – Лиза кивнула.

– Ну вот. Я еще хотел спросить… – Серьезность со Славки как ветром сдуло, он лукаво улыбнулся. – Скажи, это ведь ты внушила мне сон, в котором мы идем в цирк? Ты?

– Конечно, я. – Лиза тоже заулыбалась, и на ее щеках возникли ямочки. – Ты мне сразу понравился. Не понравилось только, что пиво ящиками пьешь.

– Больше не буду. Незачем. Я и без пива пьян. От тебя.

Славка замолчал. Лиза тоже молчала, глядя ему в глаза. Мимо них тихо проплывал теплый весенний вечер. Подул легкий ветерок, принося с собой свежий запах дождя и набухших почек.

Славка ласково обнял Лизу за плечи.

– Зато теперь я знаю, как тебя называть.

– Как? – Она доверчиво прижалась к его боку.

– Ты мое Апрельское Привидение.

Галина Романова
«Пока светит солнце»

1

Не надо пытаться искать во всем смысл… Иногда его просто нет…

Анна стояла у окна, прислонившись лбом к холодному стеклу, и невидящими глазами смотрела на утопающую в снеговой каше улицу.

Середина марта выдалась отвратительной. Самой отвратительной из всех, что она помнила. Через день шел мокрый снег. С чавкающим громким звуком он молотил по стеклам, расползаясь крупными кляксами по оцинковке подоконника. Сползал по голым озябшим стволам деревьев на землю. Схватывался до хруста от легких ночных морозов и расползался в кашу от утренних оттепелей. И ветер…

Все время дул ужасный ледяной ветер. Он пробирался за шиворот, хозяйничал в карманах, даже в сумку забирался, ероша мамины рецепты и путая их так, что в аптеке ей приходилось подолгу раскладывать их на прилавке.

Казалось, этот ужасный март никогда не закончится. Он еще много дней и ночей станет сопровождать ее повсюду, заставлять мерзнуть, чувствовать себя страшно усталой, одинокой, никому не нужной. И конца этому не будет.

– И конца этому не будет… – проговорила Аня негромко.

– Чему? Отсутствию смысла?

Младшая сестра Инга глянула на нее поверх тончайшей фарфоровой чашки, из которой повадилась каждый день пить чай в маминой гостиной. И то и другое всегда было для Инги под запретом. В гостиной после смерти отца никогда не собирались и не обедали. А к тончайшему фарфору, который отец в советские времена привозил из-за границы, Инга не допускалась никогда, потому что колотила его, как заведенная.

После того как их мать заболела, Инга распоясалась и страшно раскомандовалась в квартире. Переехав, она оборудовала себе комнату в родительской спальне.

Своего жилья у нее не было, а арендовать коммуналки и крохотные студии сочла лишним. Мать переселила в свою бывшую детскую. Нет, Инга, конечно же, там все самым замечательным образом устроила: даже сделала косметический ремонт и перетащила туда родительскую мебель. Но Аню немного коробило ее самоуправство. Она молчала, да, но считала, что обои в мелкий веселенький горошек мать никогда бы не одобрила.

С тарелками Инга перебралась из кухни в гостиную. Там пила чай, обедала и ужинала. И Анну приглашала на воскресные обеды.

– Станем возрождать семейные традиции. – пояснила она сестре.

То, что для традиций прежде всего нужна семья, Инга как-то упускала.

Анна не роптала. Пусть делает, как хочет, решила она. Если Инге так легче, пусть. Ей самой легче уже никогда не станет. Случившиеся печали будут жить в ней, с ней. Они никогда ее уже не оставят. Они вгрызлись в душу, прочно пустили там корни. Отравили все, окрасили ее солнечный мир черно-белым. И Анна знала совершенно точно: они умрут вместе с ней – ее заветные печали.

– Чай наливай, Аня. – Инга беспечно мотнула рукой с зажатой в небрежных пальцах тончайшей фарфоровой дужкой.

Мать неожиданно покосилась и недовольно поджала губы. Понимала ли она, что Инга в нарушение всех запретов пьет ежедневный чай из праздничного фарфора?