Текст книги "Лучшие хвостатые сыщики"

Автор книги: Татьяна Устинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Здоро́во, Гробовщик, – скрипуче проговорил в трубку Слава. – Тобой тут интересовались, между прочим. Одна мадам. Сказала, что толкнуть тебе хочет какую-то антикварную хрень, но я ей не поверил.

Приятный баритон ответил с усмешкой:

– Почему? Думаешь, она просто захотела назначить мне свидание?

– По кочану, придурок самодовольный! Считай, интуиция. Ты почему до сих пор в Москве? В Анталью же вылетать собирался еще в четверг? Говорил, что у тебя там стрелка с покупателем…

– Да блин, сорвалось, – голос сделался огорченно-озабоченным. – С таможней проблемы, нужно ждать, когда знакомый чел выздоровеет, а он может и неделю проваляться. А тот, который его замещает, прочухал, что статуэтка раритетная, потребовал документ на вывоз и права собственности. Сам понимаешь, откуда они у меня? Так что пока мне ее ни с рук сбыть, ни вывезти.

– Ты давай там, разруливай, – разнервничался Слава. – А то, понимаешь, меня еще притянул, а я, болван, повелся. Зачем манекен было подсовывать? А бодягу с подделкой затевать? Нанял бы кого-нибудь, тебе бы эту статуэтку и так изъяли, какие проблемы?

– Не понимаешь? – начал раздражаться его собеседник. – Время мне нужно было выиграть, вот зачем. Чтобы успеть вывезти вещь из страны, чтобы слишком рано в розыск не объявили, чтобы на таможне не было сложностей! Какой бы ни был таможенник прикормленный, но лишнее брать на себя не станет! И деда заткнуть тоже полезно, а с манекеном хороший трюк получился, ты не догоняешь что ли?

– Еще как догоняю. Короче, я тебя предупредил. Сиди тихо, а лучше – смотайся. Я тоже лишнее на себя брать не стану.

– Ты, Славик, хорек. Всегда был, им и останешься.

– Да пошел ты!

Гудки.

Манекен как манекен. И одежда на нем самая обыкновенная, хотя могла бы быть и поновее. Неужто личными шмотками пожертвовал урод ради гнусного прикола? Джинсы и джемпер не с помойки, это точно, да и чистые на первый взгляд. Мокасины на «трупе» имелись и тоже не новьё. И к чему было все это затевать?

Еще раз окинув недовольным взглядом кучку текстиля на травке возле дедовского сарая, Лера перечитала записку. На принтере распечатана, и данный факт ничего не дает, коли нет подозреваемого, в окружении которого можно было бы поискать тот самый принтер. Да и связана ли пропажа «королевы» с появлением манекена в сундуке? Скорее всего, да.

Надо бы карманы проверить, хотя что она может там обнаружить? Крошки махорки или билет на поезд дальнего следования? Шарить по карманам ей не хотелось совершенно, как будто и вправду перед ней лежал голый труп, а рядом – его одежда. Поймав себя на подобной глупой мысли, Лера отобрала у Тугарина туфлю, которую песик стянул с манекеновой конечности и намеревался всласть погрызть, и присела на корточки рядом с ворохом одежды. Тугарин не огорчился и принялся активно разгребать лапами тряпье, тычась в него мордой и отпихивая Лерины руки, с азартом подтявкивая. Весело было пёселю.

– Фу, Тугарин, – строго проговорила Лера. – Мешаешь. Иди лучше поищи себе дело в другом месте. Я сказала, искать!

Собакен воспринял команду всерьез, тявкнул, принимая задание, и умчался в сторону калитки, предоставив Валерии возможность в спокойной обстановке произвести досмотр. За время его отсутствия Лера смогла убедиться только в том, что карманы джинсов, стянутых с манекена, пусты, а у джемпера карманов нет по определению. Песьи поиски оказалась результативнее.

Звонко лая, он вскоре вернулся и принялся хватать Леру за штанину, пытаясь тянуть за собой. «Ну что там у тебя?» – ворчливо спросила она, однако приглашение приняла и следом за Тугарином вышла на дорожку, ведущую от калитки к крыльцу. С двух сторон ее окаймляли кусты дикой розы с поредевшей и по-осеннему пестрой листвой. На одной из веток, примерно на уровне колена, белел небольшой прямоугольник из плотной матовой бумаги, зацепившийся за острый шип.

Бумажка оказалась ярлыком от джемпера с указанием размера, цены и адресом магазина стоковых вещей, который данную вещь предлагал приобрести по умеренной цене. Если ярлык не от того самого джемпера, швы которого она минуту назад осматривала, то Валерия – дворник Герасим.

– Дай я тебя расцелую! – вскричала Лера радостно, намереваясь ухватить Тугарина за мохнатые щеки и малость потрепать.

Но Тугарин недовольно клацнул зубами и ускакал за дом разбираться с оставленным без присмотра вкусным мокасином.

Лера не возражала. Она предвкушала успех.

Взглянув на часы, она прикинула, что вполне может успеть до позднего ужина смотаться в ТЦ на южной окраине Москвы, в котором квартировал указанный на бирке магазин.

К чему откладывать? Зайдет только к Любови Матвеевне, если та уже вернулась из больницы, спросит, как дела у деда Миши, и сменит треники на джинсы.

Припарковав «мерс» на примыкающей к торговому центру автостоянке, огромной, как футбольное поле, Валерия направилась к раздвижным дверям гипермаркета. Энтузиазм ее за время поездки несколько поутих.

Вышагивая по просторному холлу малолюдного ТЦ, сияющего чистотой витринных стекол и глянцем гранитного пола, она размышляла, пытаясь выработать хоть какую-то стратегию поведения.

Ну, отыщет она этот, с позволения сказать, бутик, ну, поздоровается с продавщицей. А дальше-то что?! Не может та помнить всех покупателей, да и захочет ли разговаривать? В принципе, оживить ее память способна купюра среднего достоинства, Лере не жалко, только вот не примется ли продавщица небылицы сочинять? Все возможно.

Однако на подходе к небольшой стеклянной выгородке с вывеской «Кесарь и Леопарда» у Валерии зародилась надежда, что беспокоить продавщицу ношеных вещей не потребуется. В витрине соседнего магазина, торгующего верхней одеждой из Турции, бросалась в глаза нелогичная брешь в стройном ряду манекенов мужского пола. Справа от входа в бутик их насчитывалось четыре, а слева – три. Это могло быть случайным совпадением, а могло и привести к разгадке.

Подойдя к дверям «Демократичного барина», как именовался магазин с недостающим манекеном, Валерия с интересом ознакомилась с содержанием невзрачной таблички, вывешенной сбоку от входа. Та гласила, что владельцем данной коммерческой единицы является ИП Трунов В.А.

Очень Лере понравились инициалы владельца. Со слов старика Спиридонова она помнила, что заезжего знакомца звали Вадим Андреевич. Может, она все-таки вытащила козырную карту? Проверяется это легко и быстро.

– Добрый день, – умеренно деловым тоном поздоровалась она с ярко намакияженной шатенкой средних лет, сидящей за стойкой с кассовым аппаратом. – Я бы с Вадимом Андреевичем хотела переговорить. Будет он на точке сегодня?

Продавщица оторвалась от смартфона и удивленно посмотрела на Леру. Ответила не сразу, но все же разжала губы и произнесла:

– Вадим… Андреевич редко тут бывает. Вы ему позвоните. Если он в Москве, то трубку возьмет.

– Я бы позвонила, – желчно отреагировала Лера, внутренне ликуя. – Нужно было бы мне тащиться к вам в захолустье, если бы у меня был телефон Вадима вашего Андреевича! Мне заказ надо сделать на поставку униформы для сети ресторанов, и мне рассказали, что он знает, где хороший товар достать по разумной цене. А из координат – только адрес точки предоставили. Но если вам так лениво…

Решив усилить наезд проявлением высокомерного недовольства, Лера с презрительной гримаской повела взглядом поверх макушки продавщицы и запнулась, увидев сувениры, стоящие на стеллаже за ее спиной. Не сдержав любопытства, она спросила:

– Простите, а какое отношение к верхней мужской одежде имеют макеты обелисков?

На полке выстроились в ряд именно они – уменьшенные копии могильных надгробий, выполненные умело и с любовью. В высоту от десяти сантиметров до пятнадцати, копии были черные, как гранит, и белые, как ракушечник. На их фронтальных поверхностях имелись надписи позолотой, крошечные лавровые венки и еловые ветки, а на двух макетах – миниатюрные портреты почивших.

– Это не продается, – буркнула продавщица.

– Зачем же тогда это все здесь размещено? Оригинально, конечно, но все-таки… Странно немножко, – выразила недоумение Лера и прибавила, прочитав имя на бейджике: – Как вы считаете, Елена?

– Макеты хозяин изготовил, – пояснила Елена с непонятной эмоцией: то ли с осуждением, то ли с гордостью. – Одно время Вадим Андреевич в гранитной мастерской при кладбище работал гравером. Ушел оттуда, потому что много пьющих среди мастеров было, а он вовремя опомнился. А к профессии до сих пор тяга, вот и мастерит крошечные могильные камни во всех подробностях. Эти он в магазин принес, потому что дома уже ставить негде. Он вообще мужчина рукодельный. Вообразите, на той неделе у манекена рука оторвалась в процессе переодевания, так Вадим не стал обращаться в службу, а домой отвез, собирается починить самостоятельно.

Так, так, так. Рукодельный, значит! Сам манекены починяет. Занятно. Особенно потому, что у спиридоновского «подкидыша» правая рука скотчем приторочена и, кстати, не особо умело.

– А из какого же материала Вадим Андреевич изготавливает свои макеты? Тоже камни поделочные использует? Круто!

– Да нет же, какие еще камни! Пластик, конечно. Но со стороны выглядит достойно, не правда ли?

– Еще бы, – похвалила поделки Валерия. – Весьма и весьма! Просто загляденье, а не памятники, честное слово!

Спокойно, Лера, нужно сосредоточиться. Теперь тебе не просто номер его телефона нужен, а личная встреча. Давай, детка, соберись, придумай ход. И Лера придумала.

– Леночка, а ведь у меня к нему дело-то какое имеется, – доверительно проговорила она, облокотившись о стойку. – Я хотела комбинацию ему одну предложить, финансовую. Нашей ресторанной сети требуется форменная одежда для поваров, официантов…

– Так вы, получается, хозяйка сети? – с заметным недоверием перебила ее продавщица.

– Я что, похожа на хозяйку? – возмутилась Лера. – Нет, конечно. Менеджер на побегушках и низкой зарплате, но с высшим образованием. И в этой самой голове появилась отличная схемка, которая позволит мне, ну и вашему хозяину тоже, получить немного дивидендов.

– Какая схемка? – жадно спросила продавщица.

– Елена, – строго одернула ее Валерия. – Меньше знаешь, крепче спишь. Но одно я могу пообещать вам точно: этот заказ не последний. Если вы устроите мне переговоры с хозяином, то отблагодарить вас я не забуду.

– Любовь Матвеевна, повторите инструкции, – распорядилась Лера, когда дамы готовились выбраться из джипа на автостоянке.

Любовь Матвеевна послушно произнесла:

– Я должна как можно незаметнее пройти вслед за вами в помещение магазина и укрыться за вешалками с одеждой, делая вид, что выбираю какую-то вещь.

– И внимательно слушать разговор.

– Да, Лерочка.

– И смотреть за происходящим.

– Подсматривать.

– Именно. И в нужный момент подтвердить мои слова.

– Лжесвидетельствовать не буду, – пропищала та, но прозвучало это твердо.

– Любовь Матвеевна, а вот, если бы, к примеру, за мной гнались бандиты и спросили бы вас, в какую сторону я побежала? Вы указали бы им нужную сторону?

– Я бы указала противоположную.

– Вор должен сидеть в тюрьме?

– Лжесвидетельствовать не буду.

Тьфу.

– Хорошо. Договорились. Вы только правдиво ответите на мой вопрос, когда я вас об этом попрошу. Идет?

– Идет. А зачем вам все же мое животное понадобилось? В переноске ему тесно.

– Потерпит. Сейчас всем трудно.

– Ну а зачем?

– Не знаю пока, – чистосердечно призналась Лера, и Любовь Матвеевна недовольно поджала губы. – Возможно, мне понадобится отвлекающий маневр или провокация. Там разберемся.

Они пересекли автостоянку и вошли в торговый центр. Лера с переноской в руках и рюкзаком за плечами шла впереди, Любовь Матвеевна – слегка сзади.

Вчера поздно вечером Валерия навестила соседку, чтобы уговорить ее присоединиться к операции по изобличению преступника. Прийти раньше не получилось. Сначала Лере пришлось изрядно поломать голову, как половчее справиться с задачей. Составляла, так сказать, алгоритм. Кое-что она придумала, но было понятно, что многое решит ее умение импровизировать. Заодно Лера узнает, наличествует ли данное свойство в ее натуре как таковое. Хотелось верить, что да.

Потом звонила майору Кутузову, с которым состояла в не особо приятельских отношениях, но это был единственный ее знакомый из полиции, а без его поддержки план трещал по швам.

– Добрый вечер, майор, – поздоровалась Лера, – каков процент раскрываемости?

– А чё? – не слишком приветливо спросил Кутузов, что-то жуя.

– Ничё. Могу помочь повысить.

– Да ну, – хмыкнул майор.

– Точняк, – уверила его Лера и кратко обрисовала ситуацию.

– Ну, я не знаю, – с ленцой проговорил Кутузов. – Хотя… Лады. Подстрахую.

Договориться с майором оказалось проще, чем с родственницей потерпевшего. Когда Валерия принялась расписывать Любови Матвеевне план, то столкнулась с неожиданной трудностью – та никак не хотела брать грех на душу и клеветать на человека, виновного в другом преступлении. Но Лера сказала: «Вы хотите, чтобы Михаил Иванович переборол болезнь? Или пусть загибается там, в реанимации, под капельницами?» Тогда Любовь Матвеевна расплакалась, а Лера пообещала, что прибегнет к ее помощи в самом крайнем случае.

Вот и двери «Демократичного барина». Дурацкое какое название. Ну, да пусть себе, не важно. Лера вошла первой, обождала, пока Любовь Матвеевна проскользнет к боковым стеллажам. Стараясь не привлекать внимание господина, стоящего за кассой вместо вчерашней Лены, осмотрелась. Покупателей, как и накануне, не было, повезло. Развернув висящую на стеклянной двери табличку тыльной стороной наружу, Валерия оповестила публику, что торговое заведение закрыто. И мимо вешалок с пиджаками, брюками и разномастным трикотажем пробралась вглубь бутика.

– Здравствуйте, Вадим Андреевич, – проговорила она, подойдя к стойке. – Спасибо, что согласились со мной встретиться и ради этого приехали сюда. Меня зовут Валерия.

– Очень приятно, Валерия, – приветствовал ее крепыш лет пятидесяти с хитроватым прищуром глаз на круглом лице. – Надеюсь, что траты бензина и времени окупятся с лихвой.

– И я надеюсь, Вадим Андреевич. Сама на колесах.

– Присаживайтесь, сударыня, – с едва заметной насмешкой проговорил Трунов. Видимо, продавщица доложила ему про менеджера на побегушках.

Первым делом Лера опустила на пол переноску с настороженно притихшей животинкой, подыскав место возле письменного стола, примыкающего к кассовой стойке, затем скинула с плеч рюкзак и тоже поставила на пол, но не рядом, а с торца. И наконец села на предложенный хозяином стул. Трунов расположился в кресле напротив, вальяжно откинувшись на спинку, вытянув ноги и сцепив руки на плотном животике.

– Один момент, – улыбнулась Лера и, наклонившись к рюкзаку, достала из его недр небольшой кошелек, из которого извлекла сложенный вчетверо листок бумаги – тот самый, с угрозой старику Спиридонову – и протянула владельцу «Барина». Трунов бумажку принял, ознакомился с содержимым и вопросительно посмотрел на собеседницу.

– Сейчас я вам все объясню, – проговорила она, забирая записку. – В поселке Панкратовке случилась недавно неприятная история. Я бы даже назвала ее грязной. У одинокого пенсионера выкрали антикварную статуэтку, заменив на подделку, а когда он принялся искать виноватых, подкинули манекен в человеческий рост, приложив к нему вот это самое послание. Недавно вы были у нас проездом и дважды заходили к старику, поэтому я вынуждена вас спросить: это не вы взяли раритет?

Трунов расхохотался и смеялся долго и искренне. Наконец он вытер выступившие от смеха слезы:

– Иными словами, сударыня, никакую махинацию с заказом вы мне предлагать не собирались, а всю комедь затеяли исключительно ради того, чтобы задать свой вопрос?

– То есть вы не причастны! – обрадовалась Лера. – Я, представьте, так и полагала. Теперь и в полиции смогут в этом убедиться, когда сличат отпечатки пальцев на этой записке с отпечатками на поддельной статуэтке. Мы поможем органам скорее разобраться в этом деле. Так сказать, резко сузим круг подозреваемых.

Вадим Андреевич продолжал весело улыбаться, а вот его взгляд сделался колючим. Он проговорил:

– Вы можете быть совершенно уверены: моих пальцев на какой-то там фальшивке не найдется. Да и вряд ли обнаружатся хоть чьи-либо, кроме хозяйских, преступник нынче грамотный пошел. Что же касается дактилоскопической сверки, то тут вы, боюсь, ошибаетесь. Следы на этой вашей записке не имеют процессуальной силы, они взяты без соблюдения норм. А с соблюдением я их не предоставлю. Я не дурак, чтобы идти в полицию и говорить: «Снимите мои отпечатки, чтобы снять подозрения». Тем более что подозревать меня не в чем. Нет ни единой причины, чтобы счесть меня фигурантом дела, которого еще и не открыли – никто заявление о пропаже вещи в полицию не подавал. Я прав?

– Не подавал, вы не ошиблись, – согласилась Валерия. – Но потерпевший напишет заявление в ближайшие дни, я прослежу. Про мудрых преступников вы тоже верно выразились, просто в яблочко попали. Только отчего-то мне кажется, что следы пальцев непременно отыщутся, и не где-нибудь, а внутри постамента. Точнее, между его слоями. Преступник, конечно, уничтожил их снаружи, но навряд ли стал бы протирать каждую пластину эбонита, прежде чем наклеить одну на другую.

– Ну, меня-то это не касается, – рассеянно проговорил Трунов. – А лично вам, Валерия, я бы посоветовал не тратить время на пустые хлопоты. В этой ситуации пенсионеру ничего не светит. Подобные кражи не раскрываются по определению.

– А я раскрою, – с вызовом проговорила Лера. – Всем известно, что преступник оставляет след. Даже если ему мерещится, что он Эйнштейн преступного мира.

Трунов хмыкнул, в глазах его заиграли шальные искорки, и с оттенком бахвальства в голосе он произнес:

– Вот я, например, профессором Мориарти себя не считаю, но аферу, о которой вы мне поведали, провернул бы так, что и комар бы носу не подточил.

– Ага, конечно, – скривила губы в скептической усмешке Лера.

Как манипулятор, она была слабовата, но попробовать стоило.

– Не верите… Сейчас я вам это продемонстрирую. – Трунов уложил локти на стол, сцепив пальцы в замок и, с хитроватой улыбкой глядя на Леру, принялся излагать: – Я обратился бы к спецу, который отсканировал бы для меня статуэтку на 3D-сканере, а заодно и взвесил ее. Простофиля-владелец был бы уверен, что в помещении по соседству проводится не что иное, как экспертиза принадлежащей ему вещи. В тот же день, распрощавшись с пенсионером, я бы нашарил в интернете фирму, где можно распечатать фигурку из пластика по полученным чертежам, а постамент изготовил бы своими руками, не привлекая лишних людей. После всего этого я бы снова наведался к старику, но не на тачке, а тихохонько электричкой подкатил в темное время суток, и подменил вещь на фальшивку, пока тот будет ставить на кухне чайник.

– А манекен? Тоже бы тихохонько подкинули? – стараясь говорить равнодушно, спросила Лера.

– А манекен к деду в сарай протащил бы мой кореш, есть у меня такой в вашей Панкратовке. И записку бы он черканул, это вообще пустяшное дело. Допустим, он мне был должен, а я долг ему простил и проценты погасил. Славка – нормальный чувак, хоть и хорек местами. Сразу мне позвонил, когда по вашему поселку слух пошел про скандал с пропажей. Испугался за меня, что могут заподозрить ненароком. Видите ли, Валерия, мой основной бизнес – поиск старинных вещей по деревням и продажа их за границу. В тот день я как раз возвращался из чёса, но пустой, без добычи. Славик рассказал про деда, я и решил к нему наведаться. А когда взглянул на так называемый раритет, сразу понял, что это дешевка из пластмассы. Ни на какую экспертизу я с дедом не ездил, а подвозил его до сельмага, и во второй раз не заезжал, потому как незачем. Старик все придумал, и доказать обратное невозможно.

– Но ведь отпечатки пальцев на подделке вы бы оставили?

– Да какая разница… Может, и оставил бы, – Трунов опять откинулся в кресле. – Только в базе МВД меня нет, поскольку не засвечивался. Привлечь меня как подозреваемого по данному делу невозможно – за отсутствием у следствия каких-либо доказательств. Презумпция невиновности и все такое. Вот вызовите меня в полицию, чтобы дактилоскопию провести, а я с адвокатом явлюсь. Они, полицейские, тоже люди, и понимают: шансы, что отпечатки совпадут, примерно один к одному. А ежели не совпадут, то в СМИ такой вой поднимется про полицейский произвол, что мама не горюй. Погоны полетят, как грачи по осени. И как итог вышесказанного – проверить идентичность пальчиков не получится. Алес на этом.

Повисла тишина. Был только слышен приглушенный стеклянной дверью шум, доносящийся из центрального холла торгового гиганта, и возня в переноске.

– Ой, – очнувшись от задумчивости, пробормотала Лера. – Мне ведь животное покормить срочно нужно. Вы позволите, Вадим Андреевич? Режим питания нарушать нельзя, ветврач не разрешает.

Трунов еще не понял, о чем его спросили, как визитерша поспешно расстегнула рюкзак, вытащила из его глубин керамическое блюдце и пластиковую банку из-под соленья, споро расставила посудины на столе. Она насыпала в блюдце собачьего корма и снова нырнула к рюкзаку, на этот раз за полулитровым пакетом кефира однопроцентной жирности, и наполнила им банку примерно наполовину. Наконец Лера присела на корточки и вызволила из переноски утку – пестренькую дикую утку – которую, взяв за перистые бока, водрузила напротив приготовленного для нее пиршества.

Вид Глафира имела несколько очумелый и испуганный. Но, увидев перед собой такие роскошные блюда, птица вмиг забыла страхи и неудобства. Алчно клацнув клювом, она зачерпнула первую порцию корма, потом еще, повернулась в сторону банки с кефиром, намереваясь промочить горло, но в этот момент вышел из ступора хозяин магазина.

Как же Лера надеялась, что он подскочит на месте и кинется гонять птицу по бутику! Или хотя бы просто подскочит на месте! Но Трунов, окаменев лицом и по-прежнему сидя, процедил сквозь зубы:

– Пошли вон обе. Вон я сказал!

И одним движением руки смахнул Глафиру на пол. Корм рассыпался, банка с кефиром накренилась.

И хозяин, и его гостья проводили взглядом уткин полупрыжок-полукувырок – расправить крылья времени и места у Глафиры не было. На излете она тюкнулась темечком в стопку свитеров и водолазок, аккуратно разложенных на стеллаже, и съехала на пол.

Трунов опустил взгляд на стол и мрачно осмотрел безобразие, устроенное не без его участия: под ежедневник, перевернутый на время беседы с Валерией страницами вниз, вязкими щупальцами заползали ручейки кефира, рекламные листовки «Демократичного барина» были покрыты смачными белесыми брызгами, стикеры, вывалившиеся из опрокинутого органайзера, также напитывались кисломолочным продуктом. Повсюду пестрели конопушки собачьего корма, сделавшие картину насыщеннее и ярче.

От возмущения лицо Трунова стало багровым, но, потрясенный дикой нелепостью случившегося, Вадим Андреевич на время утратил дар речи.

А Валерия больше не смотрела ни на стол, превращенный в помойку, ни на хозяина магазина. Боковым зрением приметив движение у стеллажа, где аварийно приземлилась Глафира, Лера повернула голову и с изумлением увидела, как утка, растопырив крылья, вытянув вперед шею и хищно выставив клюв, несется в их сторону, словно разъяренный берсерк.