Текст книги "Было море звезд"

Автор книги: Татьяна Титова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Титова Татьяна
Было море звезд

Татьяна Титова

БЫЛО МОРЕ ЗВЕЗД

Ее вели долго, и она устала идти в холодной темноте. На просьбы и вопросы не отвечали. Лишь когда с глаз сняли повязку, и она смогла увидеть тяжелые низкие своды подземного коридора, бронзовые и непроницаемые лица факельщиков, сопровождающих ее, – только тогда, словно остальные чувства вернулись вместе со зрением, она смогла ощутить тянущую пронзительную глубину запутанных переходов и лестничных маршей. Треск факелов и запах дыма окончательно пробудили сознание. Это был Лабиринт Критского быка.

Девушка лихорадочно вспоминала все, что раньше слышала о Быке. Когда при ней говорили: "Тавр пожирает людей", она успокаивала себя, представляя лениво пасущиеся стада на лугах, солнце, золотящее шкуры длиннорогих животных... Но – Тавр пожирает людей, бык царя Миноса питается исключительно людьми, если его не умилостивить жертвами, будет беда: война, мор, голод, саранча, – все, что только могут ниспослать разгневанные боги.

Он ненасытен, – приходили мысли. Он страшен. Он противен. Наполовину бык, наполовину человек, облеченный властью, обладающий двойной силой...

Она двигалась, словно во сне. Впереди покачивались в такт шагам ломаные темные тени.

Коридор повернул, не делая ответвлений. Налево, направо и снова налево. К узкой двери поднималась лестница. Факельщики встали внизу. Дверь распахнулась перед девушкой и сразу захлопнулась позади.

...Светлый мозаичный пол круглого зала без колонн был голубым. В темноте он искрился. Он блестел далеко внизу, прохладный, сияющий; вниз вели не ступени, а каменная улитка, раскрученная по диаметру зала. Девушка начала спускаться.

Правая рука ее была свободна и вытянута в сторону для равновесия, в то время как левая касалась стены. Привычно оценив положение, она поняла, что с оружием сюда легче войти, чем выйти, и, значит, Минотавр, к счастью для многих, не сможет вырваться наверх, если подъем охранять. Странно... нет, не нужно обманывать себя, это жертвы Быка никогда не выходят; нужно думать об этом, привыкнуть к этой мысли, иначе страх нападет, когда я увижу Тавра, и страх нападет раньше Тавра.

Внизу было теплее, чем в коридоре, несмотря на размеры помещения и отсутствие очага. Три скамьи с простыми изголовьями стояли возле низкого столика. Пустого.

Она села на край скамьи, обняла колени. Страх пронизывал ее волнами, вслед за одной шла другая, волны нарастали...

С легким шорохом раскрылась дверь в стене. Девушка замерла, напрягшись, чувствуя, как мертвеет лицо. В дверном проеме с чадящих факелов сорвался свет, красно-желтый, лизнувший черноту узкого коридора, из которого в зал, легко беседуя, вошли человек и бык.

Все внимание девушки приковалось к человеку: Тавра она не хотела замечать как можно дольше. Человек был рыжий, без шлема, но в наколенниках. Меч на поясе его белой туники отбросил на пол длинную острую тень. Факелы остались в коридоре, тень исчезла, снова заискрился пол, и ноги идущих попали в отблески, а торсы потемнели. Человек говорил, вероятно, продолжая недавно начатый диалог:

– Пойми, бык царя Миноса, я не могу сказать тебе все, что ты желал бы услышать... Да, положение на Крите опасное. Да, подошла армия Тезея... Я и так говорю тебе больше, чем необходимо для твоего спокойствия...

Они подошли ближе и остановились, продолжая беседу. Правда, говорил пока только Ремез, – девушка узнала одного из советников царя. Она не могла понять, отчего он здесь, в Лабиринте, и отчего говорит с Быком. С Быком можно говорить?

Девушка впилась глазами в Быка. Как и рассказывали, Тавр был получеловек, почти совсем человек, надевший священную маску двурогого животного. Он слушал Ремеза выпрямившись, чуть склонив влево тяжелую лобастую голову. Глаза скрывались во впадинах, ноздри он раздувал, как асе быки. Короткошерстная бурая шкура не мешала ему в движениях. Бык едва слушал советника, нервно размахивая коротким хвостом, не замечая этих взмахов, как их не замечают животные. Он жестом заставил Ремеза умолкнуть, и девушка увидела его ладонь, обращенную к советнику, совершенно человеческую, гладкую и властную. Осторожно вздохнув, она переменила позу.

– Послушай, Ремез, – сказал Тавр, дернув ноздрями, – мерзость твоего положения как раз в том, что ты не можешь ответить откровенностью на откровенность. Ты пытаешься сохранить свое влияние на царя и на Тезея с моей помощью. И лжешь на три стороны.

Ремез угодливо рассмеялся и погладил бороду, крашенную хной, как у всех персов.

– А твое положение, бык царя Миноса? Мы устали ждать, когда ты начнешь делать то, чего от тебя хотят...

– Для этого мне нужно знать, чего именно от меня хотят. Я об этом тебя и спрашиваю, Ремез, а ты отвечаешь, что это вредно для моего покоя.

– Круг... – рассмеялся Ремез, скрестив на груди руки. – Разве можно обо всем спрашивать? Посмотри на нее, Бык, посмотри, как она боится! Как она ненавидит! Тебя, Бык, – резко выдохнул Ремез, – не меня и не царя Крита, а тебя – Минотавра, урода, зверя! Конечная причина зла и несчастий на Крите Тавр, которому еще не надоело спрашивать, почему так получилось... Да и о чем спрашивать: все ясно уже сейчас. Тезея примут, как освободителя Крита от Быка. Он получит в жены дочь Миноса. Но Тезей не осмелится встретиться с тобой, если царевна будет убита. Он своекорыстен, этот герой. Решайся, бык царя Миноса. Либо кровь жертвы наконец-то свяжет тебя, либо тебя убьет Тезей. Я выдам ему план Лабиринта... – усмешка зазмеилась на губах Ремеза. Можно предположить, что и эту жертву ты не тронешь. Но ведь в Лабиринте... мы все в Лабиринте... Репутация Тавра есть и будет репутацией Тавра, что бы он ни делал. Из Лабиринта нет выхода. Но, быть может, есть память о входе?..

Девушка понимала и не понимала Ремеза. Неужели Тавр сегодня не голоден и его приходится уговаривать? Нет... память о входе... с повязкой на глазах... Тавр? Тавр?! Пленник Ремеза?

– Не пугай девушку, Ремез, – вмешался Тавр. – Я бы смог успокоить ее, если бы знал, зачем ты устраиваешь такое низкопробное представление... – Бык насмешливо раздул ноздри: – Кто она?

– Ариадна, дочь критского царя. Занимает немалое место в моей игре с царем и Тезеем, но едва ли может понимать всю тонкость этой игры, которую ты совершенно напрасно назвал низкопробной.

– Я понимаю, – сказала вдруг девушка. – Тебе, Ремез, угодно, чтобы Тавр был чудовищем...

– Нет, – обернулся к ней Ремез, – ты ошибаешься, божественная. Тавр есть чудовище, верно, бык царя Миноса? Хочешь, я позволю ей выслушать твою историю, это ведь немалая возможность... ты не ухватишься за нее зубами?..

– Расскажи, – ответил Тавр, сжимаясь в плечах. Он стригнул ушами, как теленок. – Только не забудь упомянуть Тезея, осадившего Лабиринт, хорошо?

Ремез покосился на девушку, улыбнулся:

– Тезей решил воспользоваться положением героя. Станет или нет он героем – зависит только от меня. От нас, – поправился Ремез.

Тавр опустился на сиденье.

– Ужинать, – сказал он. – Ты заговариваешься, Ремез, когда голоден...

Снова отворилась дверь, через которую вошли бык и человек, пахнуло горящим маслом. Бык поморщился. Теперь он сидел настолько близко от девушки, что она могла видеть малейшее изменение в его лице. Девушке, должно быть, показалось, что шкура на щеках его стала серой.

Между тем вошедшие рабы сервировали столик, буднично и лениво расставляя посуду. Ремез отстегнул меч, улегся и начал есть, чему-то улыбаясь время от времени. Тавр по-прежнему сидел, не прикасаясь к блюдам.

– Так вот, – нарушил вдруг тишину Ремез. – Я мог бы рассказать ей, что мне известно о тебе, бык царя Миноса. Но то, что известно всем, немногим отличается от истины, очень немногим, уверяю тебя... Может быть, чтобы ты не впал в заблуждение относительно себя и своего положения на Крите, бык царя Миноса, ты выслушаешь сначала то, что известно всем?

– Да, Ремез, с радостью, удивляешься? Просто я очень давно слушаю одного тебя, и, кроме того, мне нравится ее голос.

Ремез снова улыбнулся.

Девушка заговорила. Теперь она боялась не Тавра, а Ремеза, которого никогда не видела таким свободным и наглым, и потому говорила о Тавре дерзко.

– Минотавр – страшное чудовище, которого боится сам Минос. Тавр заперт в Лабиринте, но его ночной рев тревожит критян по всему острову. Он питается людьми и другой дани не признает. Если не давать ему человечины, он уничтожит весь Крит...

Тавр тяжело смотрел на голубой пол, но даже не шевельнулся, чтобы остановить речь.

– Найдется герой, который освободит Крит от гнета страшного быка. Он будет знать, как можно войти в Лабиринт и выйти из него. В этом ему помогут боги.

– Богов нет, – резко мотнул головой Тавр. – Если кто ему и поможет, так только Ремез. План Лабиринта, построенного Дедалом, находится у него, Дедала нет на Крите. Рабов-строителей тоже нет...

– Дедал улетел, – насмешливо сказал Ремез.

– Возможно, – ответил Тавр.

Ремез от души расхохотался.

– Ну, – сказал он, – теперь настало время выслушать меня. И правду. Минотавр, бык Миноса, рожденный быком и царицей, ужас критских жителей, это все ложь. Он не бык, он не человек; он не был рожден на Крите. Он приплыл сюда на металлической лодке с круглым парусом. Лодку вытащили из моря, хотя парус тянул ее вниз, огромный, круглый... Все, кто видел лодку, были убиты, рано убиты, раньше, чем я смог узнать от них, зачем такой лодке парус...

– Чтобы она не разбилась, – сказал Тавр, прикрыв свои огромные глаза.

– Рассказывай, – ухватился за слова Ремез. – Ты не представляешь, как я хочу узнать, можешь ли и ты говорить откровенно.

– Было море звезд, – сказал Тавр, не открывая глаз. – Мы плыли по нему, плыли к другому морю звезд. Но моря не сошлись краями... – Он помолчал, подбирая ясные слова. – Навигационная ошибка. Нас выбросило сюда, мы покинули поврежденный корабль, но только я смог достичь места, где раскрылся парус. Только моя лодка достигла Крита...

– Может ли она снова отплыть в море звезд? – жадно спросил Ремез.

Тавр покачал головой.

– Жаль, – цокнул языком Ремез. – Теперь – о Тезее?

– Да, – сказал Тавр, – но прежде объясни, что ни один из погибших на Крите не был убит Быком. Теперь это легко объяснить.

– Ошибаешься, – вздохнул и потянулся Ремез. Он слегка опьянел от сказанного. – Этого нельзя объяснить. Поздно объяснять. Есть хорошая возможность оставить все, как есть, более того, полностью овладеть Критом. И вдруг ты не согласен. Ты даже готов встретиться с Тезеем. Не понимаю, что мешает тебе продолжать, бык царя Миноса? Насколько все стало бы проще, если бы ты был согласен... А ведь ты был согласен, когда тебя вытащили из лодки!

– Я понимал меньше, чем мне следовало бы понимать. И согласился я далеко не сразу, хотя ошибся – сразу, как только согласился.

– Сог-гласился! – язвительно заметил Ремез. – Когда перестал мычать на своем бычьем языке, когда сошел в Лабиринт, сопровождаемый лучшими воинами, – ты решился без оговорок, бык царя Миноса!

– Ложь, Ремез! – воскликнула девушка. – Разве я тоже решила прийти сюда? И разве Дедал решил построить Лабиринт?!

– Решают боги, – сказал Ремез. – Бык пожелал жить, и он живет.

– Ты противоречишь себе, – заметил Тавр.

– В мелочах, только в мелочах. Значит, твое решение было угодно богам. Угодно и сейчас. 3 моей власти закрыть Лабиринт для Тезея, и он будет закрыт. Только прими жертву, Бык!

– Если бы это значило: пожертвуй собой!

– Нет, смысл прямой. Прими жертву, бык царя Миноса!

Ленивым пьяным движением он протянул свой меч Тавру.

– Тезей – игрушка, дешевая афинская игрушка, но при определенных обстоятельствах, зависимых от нас, он сможет превратиться... хм... в освободителя Крита... Разумеется, мы не желаем этого, но...

– Хватит, – сказал Тавр. – Обстоятельства сейчас не зависят от нас, а твое положение настолько шатко, что ты сознательно не отдаешь себе в этом отчета, подстегивая события. Никакая легенда о Быке не оправдает Ремеза, а также Тезея, который займет положение Ремеза не позднее, чем сегодня... а также Тавра, который уйдет сегодня.

– Тебе не уйти, – значительно сказал Ремез. – Ты слишком полезен мне, чтобы я дал тебе уйти так просто. Никто не тронет тебя, Бык. Это мой приказ.

Тавр фыркнул и покрутил мечом перед носом Ремеза. Тот отпрянул, побледнев.

Тавр направился к двери, брезгливо передернув плечами.

– Постой! – как бы очнувшись, жалобно крикнула девушка. – Скажи, быки еще приплывут?

Тавр резко обернулся и провел ладонью по лицу, будто снимая темную и тесную маску животного. Пристально посмотрел на девушку.

Ей показалось на миг, что голова Тавра – совершенно человеческая голова окуталась поблескивающим прозрачным шаром и легкая белая материя обтянула его шкуру, а сам он стоит под парусами, умело управляя громадной лодкой, которая мчится по морю звезд, подгоняемая почему-то не ветром, а огнем, бьющим в паруса. Ома видела это отчетливо и ясно, пока Бык смотрел на нее. И ей хотелось верить Быку.

Тавр отвел глаза.

– Да! Они приплывут! – твердо сказал Тавр и распахнул дверь. Далекий лязг клинков ворвался в тихий голубой зал.

Ремез вскочил, опрокинув столик.

– Стой! Остановись, бык царя Миноса! Я не приму жертвы! Вернись, Тавр!

Он беспомощно простер руки вслед уходящему.

Шум сражения приближался. Ремез, опомнившись, подскочил к двери, захлопнул ее и заозирался, как птица в ловушке. Девушка встала и выпрямилась.

– Там Тезей, – полувопросительно сказала она.

Ремез промолчал.

– Тезей здесь! – раздался сверху веселый голос.

В блестящих доспехах и плюмаже Тезей быстро сбежал вниз, следуя виткам улитки. Подойдя к девушке, он поклонился.

– Я пришел за тобой, богоравная Ариадна, да будут благословенны твои спутники, оправдавшие мое доверие. Я и за тобой пришел тоже, – грубо пошутил он. – Но мои воины шли открыто. Их никто не упрекнет в хитрости. Я хотел бы видеть здесь Миносского быка. Где он? – спросил Тезей.

Девушка молча показала на выход, который машинально загораживал Ремез. Взмах меча – и тот повалился на пол. Тезей бросился бежать по коридору.

Ариадна осталась в зале одна. Ни о ком, кроме Быка, она не могла думать.

Когда Тезей возвратился, тяжело дыша, она рванулась узнать, но Тезей удержал ее за покрывало.

– Не ходи, – сказал он, – тебе будет неприятно. Он действительно живуч, как бык... Но, клянусь высокими олимпийцами, его погубил Ремез!

Девушка покачала головой.

– Ремез отдал страже приказ не убивать Тавра. Я слышала, он сказал Тавру об этом.

– Да, но там были мои солдаты. Все перепуталось... Если б ты знала, как мне необходим Бык!

– Я знаю о Быке. Я знаю о нем мало, но этого знания вполне хватит, чтобы сделать несчастливым наш союз, которого ты добился так неумело.

– О чем ты говоришь, Ариадна? Что за печаль? Тавр, бычье отродье, зверь, опора власти, кто он тебе?!

Ариадна беспомощно отвернулась. Голос упал до шепота.

– Никто... Никто...