Текст книги "Развод. В 40 с чистого листа (СИ)"

Автор книги: Татьяна Тэя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Глава 8

Следующие пару часов я трачу на просмотр объявлений о сдаче квартир в аренду. Сразу – это только если посуточно снимать, но мне неприятно представлять, кто и для каких целей снимал это жильё в посутку.

Возможно, там такие же Гриши водили таких же Поль для потрахиваний на кровати, на которой я буду вынуждена спать, пока не найду что-то постоянное.

Однако я прозваниваю несколько объявлений насчёт долгосрочной аренды и договариваюсь о просмотре уже на завтра. Понимаю, что ничего идеального я прямо с ходу не найду, но надо же с чего-то начинать.

Что ж… одну ночь в квартире с Гришей я, пожалуй, выдержу.

Две квартиры, купленные в браке, зарегистрированы на меня, как и шикарный загородный дом в коттеджном посёлке у Семиозёрья. Пегов не стеснялся, сбрасывая с себя риски, регистрируя движимость и недвижимость на меня.

Но в одной квартире живут его родители, не стану же я выселять их. Другая – сдаётся только в следующем году. А жить за городом и мотаться в город – тоже так себе вариант.

До конца дня я занимаюсь работой. Это помогает отвлечься. Моя помощница из детского центра скидывает план мероприятий на июнь для согласования, а также список оборудования, которое требуется обновить или закупить. Лето – зачастую мёртвый сезон в моём бизнесе. Но мне второй год удаётся успешно раскачивать наш детский центр. Мастер классы перемешиваются с праздниками, половина месяца забронирована под детские дни рождения. У нас классная команда аниматоров, хороший рейтинг и куча положительных отзывов. К нам даже с других концов города едут отмечать. А это дорогого стоит.

Пегов сначала не верил в мою затею. Главным аргументом было: «да что ты знаешь о детях?!»

Но я, проглотив горечь его слов, стиснула зубы и сделала так, как хотела, веря… нет, зная, что всё равно добьюсь успеха.

Я упорная. Я умная. И никакие Гриши не вобьют нужное количество гвоздей в крышку моей самооценки, чтобы похоронить её безвозвратно.

Не позволю.

Около девяти вечера, наконец, возвращается Гриша. Слышу, как гремит ключами в прихожей, скидывает верхнюю одежду и недовольно бурчит, выплёвывая моё имя, словно шелуху от семечек.

Я для него уже она и есть – шелуха.

И, видать, давно ею стала.

Я напрягаюсь против воли.

А чего я напрягаюсь?

Самое страшное уже произошло.

Пегов заходит на кухню, где я сижу за столом, и бросает мне под нос мою сумочку. Небольшая прямоугольная из бордовой кожи сумка-косметичка шлёпается на бок.

А я не гордая, я проверяю – всё ли на месте. Ключи от машины, от дома, даже кошелёк.

На Гришу даже не смотрю. А не хочу…

До завтра он всё ещё мой сосед.

– Думаешь, я у тебя наличку вытащил? – тянет раздражённо.

– Нет, – вздыхаю не менее раздражённо, – ты, навряд ли. А вот твоя марамойка может. Я ж не в курсе, где ты вчера с моей сумкой гулял.

– А ты где гуляла без сумки, стесняюсь спросить? – быстро кидает встречный вопрос.

Наконец, поднимаю взгляд и утыкаюсь в его равнодушное холёное лицо.

На нём, конечно, ни тени раскаяния, даже усталость не наблюдается. Только раздражение.

Я приподнимаю бровь, давая понять, что отвечать не собираюсь, а Гришу начинает уносить.

– Если захочу, я тебе одним щелчком перекрою кислород, – стучит он указательным пальцем по столешнице, огибая стол. – У меня связи,дорогая. Короткий звонок куда надо, и твои счета арестуют.

Пегов подходит со спины и кладёт ладони мне на плечи. И я вздрагиваю, впервые думая, что мне омерзительны его прикосновения. И весь он – с ног до головы. Он трогал другую женщину, пихал в неё сво й член, оскорблял меня и позволял ей делать то же самое. Это без сомнения он тоже делал.

Поэтому я передёргиваю плечами, пытаясь скинуть его ладони.

А Григорий сжимает сильнее, а потом и вовсе наклоняется, чтобы поцеловать в щёку.

Прохладные губы присасываются к моей щеке, словно щупальце осьминога, и я вскакиваю, резко отодвигая стул, сиденье которого бьёт по коленям Пегова.

– Блин, аккуратнее, Маря, – вскрикивает он.

Кажется, я ещё и ножкой стула на его большой палец на ноге наехала. Прекрасно… Получай!

– Какая я тебе Маря? – рявкаю.

– Такая же, какой была ещё вчера. Или предлагаешь по имени отчеству обращаться?

– Как угодно обращайся, но уж точно не как к Маре.

Наконец я это сказала.

А Григорий стоит довольный, как слон, что вывел-таки меня из себя. Он будто питается моим раздражением. Чем хуже мне, тем лучше ему.

– Да не кипятись ты, – приподнимает бровь. – Давай спокойно поговорим.

– Нет, – мотаю головой. – И звонками куда надо мне не угрожай. Я такую кляузу в прокуратуру настрочу, что твои «куда надо» сами будут не рады, что вписались помочь.

Гриша пожимает плечами.

– Можем проверить.

– Можем, – киваю.

А потом он идёт к холодильнику, потирая живот.

– Блин, я такой голодный. Разогрей чего-нибудь?

Шутит, что ли?

Нет… серьёзно.

– Сам грей. Как микроволновкой пользоваться знаешь.

Думает, я сейчас буду тут носиться с ним? Супчик разогревать, котлетки дожаривать? Ага… сейчас… бегу и волосы назад, как говорится.

– Чего ты злая такая? – цокает языком. – А? Я ж тебя не выгоняю.

– Да и не надо, я сама уйду.

Он, что, ещё реально не понял, что я ухожу? Думал я буду восторженно хлопать в ладоши от его щедрого предложения закрыть глаза на роман с марамойкой?

– А куда ты вчера делась, Марианна? Коллеги спрашивают, куда ты пропала! Я не знал, что им сказать! – спрашивает он, меняя тему. – Я же приказал вернуться в зал. А ты уехала. Кстати, с кем?

Глава 9

Я игнорирую Гришино «с кем».

Что касается остального:

– Сказал бы, что у меня заболела голова, и ты вызвал мне такси до дома.

– Что-то в этом духе я и придумал.

– Ну вот, сообразил же. Молодец, – хвалю язвительно.

У нас конец семье, а ему не всё равно, что люди скажут. Это ему повезло, что я уехала, а то могла бы в отчаянии выйти к микрофону и всем слить его роман с Полей. Но сделать так, это себя поставить в положение униженной и оскорблённой. Выглядела бы я точно жалко.

А что касается их романа, так, возможно, это и не секрет. В фирме всегда ходит много сплетен, и, как показывает опыт, половина из них вполне себе правдива.

– Они заметили, что ты оставила вещи! – продолжает Пегин, его голос становится всё громче. – Теперь все думают, что у нас проблемы.

– Вскоре они по любому, Гриш, узнают, что у нас действительно проблемы.

– Кто тебя увёз? – снова спрашивает с нажимом. – Ты не могла просто так уехать одна. Кто-то должен был помочь тебе!

Я не собираюсь оправдываться.

– Кто-то и помог.

– Кто?

– Кто-то, – повторяю с ехидной улыбкой.

А Гриша внезапно обрушает кулак на столешницу, да так сильно, что я вздрагиваю.

Это не ревность. Это злость.

– Кто? – требует он. – Хватит уже юлить. Кто, я спрашиваю!

Повисает тишина.

Его взгляд – слегка безумный меня пугает.

Но паузу нарушает звонок сотового. Пегов смотрит на экран, хмурится, затем снимает трубку.

– Да? – грубо бросает, потом поднимает взгляд к потолку, чертыхается. – Что? Как? Где? Где она? С ней всё в порядке? – рука его тянется к галстуку, чтобы ослабить узел. Он кивает. – Я сейчас приеду. Держите в курсе.

И даёт отбой.

Смотрит на меня в упор. Вздыхает так, словно не знает, что делать.

– Поля в больнице, – говорит он. – И не говори, что тебе жаль.

– Да я и не собиралась, – развожу руками.

– Мне надо поехать к ней.

– Езжай. Или тебе моё разрешение нужно? Ещё чуть-чуть и мы будем друг другу никто.

Григорий сверлит меня взглядом.

– Думаю, это ты виновата. Чего ты ей наговорила?

– Я? – задыхаюсь от возмущения. Тоже мне: нашёл козла отпущения. – А что с ней? А где она? В псих диспансере?

– Нет! – бурчит он, – не в диспансере, – разворачивается и уходит.

Из коридора доносится.

– Разговор не окончен. Что б была дома, когда вернусь.

Как бы не так… – думаю я.

Но утро приносит новые обстоятельства.

Я как раз добавляю молоко в чашку с кофе, когда на кухню заходит Григорий. Не знаю, когда он вчера вернулся. И возвращался ли. Я уже спала к тому времени. Устроилась в гостевой спальне и на всякий случай заперлась изнутри. Замок там детский, на раз-два с другой стороны откроешь. Поэтому я у двери стул поставила.

На случай, если Пегову захочется ворваться посреди ночи ко мне в комнату и придушить. Хоть проснусь от шума.

Возможно, он посчитает, что легче стать вдовцом, чем делить собственность. Кто его знает.

Да-да, кто знает, что эта марамойка ему в уши наливает.

Потому что в её болезнь я ни капли не верю.

Она же сама сказала, что будет всеми возможными способами бороться за Григория Викторовича, не позволит мне разрушить их счастье. Так что этот финт с больницей – всего лишь способ манипуляции.

– Марианна, ситуация изменилась, – с порога начинает Григорий.

– Ой, как интересно, – стучу ложкой о чашку и откладываю в сторону.

– Не ёрничай, – цокает языком и трёт шею ладонью. – Не те обстоятельства.

– Хорошо, сделаю вид, что мне очень интересно.

Приторно ему улыбаюсь, изображая внимание.

– Пелагея беременна, – вываливает на меня без подготовки муж.

Не могу сказать, что его сообщение оставляет меня равнодушной.

Конечно нет…

Внутри загорается и гаснет обида.

У неё получилось то, что не получилось и уже никогда не получится у меня.

Даже если я решусь на ЭКО от неизвестного донора, не факт, что эмбрионы приживутся в моём дефективном организме. Врач мне так и сказал. В клинике я познакомилась с женщиной примерно моих лет, она пережила пять переносов. Пять! И ни один не был удачным. И она шла на шестую попытку. Хотя нет гарантии, что она будет успешной. А организм, прошедший через ударное количество гормонотерапии, ещё непонятно как отреагирует в будущем.

– Пелагея беременна. У неё была угроза выкидыша, – повторяет Григорий.

– Какие слова мы знаем… – подношу к губам чашку кофе и делаю глоток, слегка обжигаясь. Надо было больше молока лить, вот чёрт.

– Это из-за тебя. Ты что-то ей такое сказала, что она разнервничалась и вот…

– Манипуляторша, – бормочу я.

– Что ты сказала? – подходит ближе Григорий, пытаясь заглянуть мне в лицо.

– Манипуляторша, говорю, – повторяю откровенно и смотрю на мужа. – Я ничего ей не сказала. Ничего, кроме правды. Что ты не хочешь разводиться, что я тебя не держу. И если ей угодно увести тебя из семьи, то все вопросы к тебе.

– Ситуация изменилась, – снова талдычит он и добавляет. – Теперь нам надо развестись. Я сам этого хочу. Я хочу жениться на Поле.

– О… – хмыкаю, – как ловко и быстро она тебя обработала.

– Ну вот не надо тут желчь пускать на бедную девочку. Она чуть не потеряла ребёнка. Моего ребёнка. В отличие от тебя, она мне может это дать. А ты нет. Пустоцвет ты, Маря. Пора бы смириться. Да и не семья у нас. Семья – это муж, жена, дети. А у нас что? Так… сожительство.

– Где-то я уже это слышала… – бормочу себе под нос.

Что ж… ловко его марамойка обработала. Признаться, я даже не понимала масштабов притворства. Строит из себя неуклюжую ромашку, а хватка бульдожья. Ай да Пелагея, ай да молодец.

– Так что да… я решил, что нам надо развестись.

– Он решил, – хмыкаю и бросаю взгляд на Григория.

Он какой-то серьёзный, насупленный, решительный. Прям мистер Адвокат Юристович. И пихает мне какую-то бумажку под нос.

– Вот, держи, тебе надо это подписать, и чем быстрее, тем лучше. Прямо сейчас давай.

Он кладёт ручку на столешницу, подталкивая её ко мне.

– Марианна, это в твоих интересах.

Приподняв бровь, перевожу взгляд на документ. Он, что, издевается?

Глава 10

Нет, ну я, конечно, не настолько наивна, чтобы думать, что в этих документах какое-то щедрое предложение для меня. Но чем больше я читаю, тем больше внутри меня нарастает недоумение и злость.

Он, что, за идиотку меня держит?– думаю я, чувствуя, как тошнота поднимается в груди.

Меня в натуральном смысле тошнит от Григория.

Видимо, реально держит, раз думает, что я вот это вот всё безропотно и согласно подпишу!

Каждый пункт, каждое слово кажутся мне ударом под дых. Это просто какой-то грабёж на максималках!

Не могу поверить, что человек, с которым я делила свою жизнь, в здравом уме предлагает мне ЭТО.

Падла, – думаю я, скашивая взгляд на Пегина.

А ещё мне хочется плакать. От злости! И топать ногами от неё же.

Держусь из последних сил!

– Григорий, – потрясываю бумажкой перед его носом. – Говоришь, это в моих интересах. А где тут мои интересы? Объясни? Где?

Еле сдерживаюсь, чтоб не свернуть документы в трубочку и не надавать ему по мордам.

– Мы разведёмся быстро и безболезненно. И ты получишь некоторую моральную компенсацию за развод, – с железобетонным покер фейсом выдаёт Пегин.

– Моральную компенсацию? – усмехаюсь. – В размере миллиона рублей? Ты серьёзно? Хочешь, чтобы я оставила всё тебе. Долю в компании, движимость, недвижимость, участок, деньги на счету в банке, – загибаю пальцы, – взяла миллион и счастливая, теряя тапки, побежала от тебя на свободу к светлому будущему?

Он поводит плечом, будто говорит: ну, а чего собственно нет. Хорошее же предложение.

– Григорий, миллион даже на первый взнос за квартиру не хватит.

Допускаю, что Пегин далёк от народа, но не настолько же!?

– Почему не хватит? Хватит… на студию хватит.

Нет, он реально на серьёзных щах мне это предлагает?

– Вот сам её покупай и в ней же живи.

Пришпиливаю документы к его груди и делаю шаг назад.

В голове крутятся мысли о том, как я могу защитить себя. Я не собираюсь просто так сдаваться. Я заслуживаю большего, чем то, что он предлагает. Как минимум половину общего имущества! И я сделаю все, чтобы отстоять свои права.

Листы опадают на пол, потому что Григорий не успевает их подобрать.

Приходится ему присесть и собрать, бормоча раздражённо.

– Марианна, а ты не думаешь, что тебе пора бы умерить свои аппетиты?

– Аппетиты? – со смешком вылетает у меня. – Реально предлагаешь мне переехать в конуру на окраину Питера, ещё выплачивать за неё тридцать лет ипотеку? А тебе всё остальное…

– Машину оставь себе, – бросает.

– Щедро…

– И бизнес твой тоже трогать не буду.

Прищуриваюсь, с подозрением уточняя.

– А при чём тут ты и мой бизнес?

Гриша не выдерживает, взрывается криком.

– А при том! – орёт. – При том, Марианна, что открывала ты его на мои деньги.

Он тыкает пальцем в себе грудь, словно петух, вышедший их курятника.

Вот сколько с мужиком не живи, сколько сама не зарабатывай, сколько усилий не прикладывай, радуясь каждой тысяче, которую смогла положить в семейный бюджет. Он всё равно будет делить деньги на свои и наши…

– Не на твои, – поправляю. – А на наши. Я тоже работала, если помнишь.

– Господи, сравнила свои копейки с моими доходами.

– Нет, – мотаю головой. – Ты меня с кем-то спутал. Мы разводимся, милый. Разводимся. И делим нажитое пополам. И никак иначе.

Знаю, что выглядит по-детски. Поступок обиженной нервной девочки.

Но я вырываю документы из рук Григория, рву их пополам и бросаю мужу в лицо.

Клочки бумаги снова летят нам под ноги.

И я ощущаю удовлетворение. Небольшой такое, наивное, но приятное удовлетворение. Что его наглой роже хоть чуть-чуть досталось.

– Можешь своё соглашение засунуть в одно место. Я такое не подпишу, – твёрдо ему заявляю.

– Тогда отберу по суду, – напирает, стряхивая остатки бумаги с плеча. – Я все лазейки знаю.

– Во все щели не пролезешь, Гриш.

– А я протиснусь.

– Слушай, здорово она тебя обработала, – качаю головой потрясённо. – Филигранно даже. Когда минеты перестают помогать, в ход идёт надавливание на жалость и мнимые беременности.

– Никто никого не обрабатывал, – раздражается Григорий. – А беременность у Пелагии не мнимая, а самая настоящая, врач в больнице подтвердил. Она на сохранение легла. И если с ней что-то случится, ты и этого миллиона, Маря, не увидишь.

– Ну раз беременность настоящая, я б на твоём месте тест ДНК провела.

– Злая ты, – поводит подбородком, – если зачать не в состоянии, не стоит сливать свой яд на других.

– Так может, я от тебя была не в состоянии, – зачем-то начинаю спорить, – может, проблема не во мне, а в тебе.

– Проблема в тебе! – тычет в мою сторону пальцем. – Доктор подтвердил. Это ты бесплодная, а я был вынужден принять реальность и отказаться из-за тебя от наследников.

Я стискиваю зубы. Много чего хочется добавить, но молчу.

Иначе мы уйдём так далеко в этом разговоре, что я выйду из себя, а очнусь с ножом в руке и бездыханном телом Гриши у ног.

У меня задача получить всё, что мне причитается, а не сесть за непредумышленное.

Гриша хмыкает, прочищая горло, и прежде чем уйти, предупреждает.

– Даю время тебе подумать до вечера. Это твой дедлайн. После него и миллиона не будет,милая.

– Да подавись ты своим миллионом,милый, – в тон отвечаю я.

– Хотя… мы можем увеличить сумму до трёх, – внезапно с барского плеча отвешивает Григорий.

Я роняю челюсть в пол. Картинно вздыхаю.

– Облагодетельствовал. Я в шоке… Но нет, Гриша. Или ты думаешь, я не представляю реальную стоимость активов, записанных на меня?

– Как записал на тебя, так и заберу.

– Ну попробуй.

– Думай до вечера, – бросает он и выходит.

А я залпом допиваю кофе и… бросаю в раковину несчастную ни в чём не повинную кружку, фарфор трескается и кружка распадается на две половины.

Прям как мой брак…

Прищуриваюсь, присматриваясь. Вроде две ровные. Может, знак? Может, удастся получить то, что причитается, как законной супруге?

Григорий надеется, что до вечера что-то изменится?

А его угрозы, это, конечно, не пустой звук… Мне стоит воспринять их со всей серьёзностью.

У него действительно есть и связи, и нужные люди в разных инстанциях. В том числе в правительстве города.

Кажется, мне нужна квалифицированная помощь…

Других вариантов нет.

Я хватаю телефон со стола и нахожу нужный контакт.

Крылов Артур Дмитриевич… и жму набрать номер.

Глава 11

Меня потряхивает, пока еду на место встречи с Артуром. Пришлось сделать крюк, чтобы забрать машину со стоянки банкетного зала, где отмечали корпоратив, поэтому я немного опаздываю.

– Вас ожидают? – спрашивает улыбчивый администратор, едва переступаю порог ресторана, куда Крылов меня пригласил на разговор.

– Да, ожидают, даже очень ожидают, – Артур сам идёт мне на встречу, помогает скинуть короткую кожаную куртку и провожает до столика в приватном уголке, где нам никто не будет мешать.

Ресторан достаточно просторный и элегантный, просто пообедать я бы сюда не зашла. Он больше подходит для вечера. Поэтому и большинство столиков сейчас свободны. На фоне играет тихая приятная музыка, создавая комфортный фон для разговоров.

– Пообедаем? – предлагает Крылов.

Я отрицательно мотаю головой.

– Прости, кусок в горло не лезет от нервов, – признаюсь честно.

– Тут такая рыба на гриле, уверяю, она сама тебе в рот запрыгнет, – мягко уговаривает Крылов. – А уж под белое вино – самое то.

– Сегодня за рулём, – с сожалением, – но… рыбу, думаю, рискну попробовать. Ты умеешь уговаривать.

– Обещаю, не пожалеешь.

Крылов действует по принципу сначала накорми, потом расспроси. Поэтому пока я наслаждаюсь действительно отменным палтусом и пюре из батата и тыквы, Артур рассказывает забавный случай, которым сейчас занимается. Конечно, ничего забавного нет, но крупная корпорация наняла его для тяжб с профессиональным жалобщиком, который строчит кляузы им на сайте и в различные инспекции, придираясь ко всему, к чему может придраться.

– И такое бывает? – я в шоке спрашиваю.

– Представляешь, да. Кто-то собирает неплохие суммы компенсаций, и живёт на эти деньги.

– А на что он жалуется?

– На дырки в полу, на сколы кафеля в туалете, на хамство по телефону, на отсутствие услуги, на несоответствие описания на сайте или вовремя не обновлённую информацию в архивных страницах. Даже на нарушение сроков рассмотрения обращения.

– И что ты будешь делать?

– Команда ответит на все его претензии и подаст встречный иск о защите деловой репутации. Это несколько охладит его пыл. Ну как рыба? – кивает на мою пустую тарелку, с которой я подхватываю последний кусочек.

– М-м-м… язык проглотишь, – показываю класс на пальцах. – А пюре волшебное, я прям готова тарелку облизать. Жаль, – вздыхаю, – его мало.

А Артур внезапно ловит мою руку и слегка сжимает пальцы. От его прикосновения у меня ожидаемые мурашки по всему телу. Да они у меня бегают с того момента, как зашла в ресторан, и Крылов встретил меня у порога. Лишь его низкий баритон пробирает до дрожи.

Возмутительно сексуален!

Некоторые мужчины с годами страшнеют, а этот – настоялся, как дорогой коньяк.

– Я б посмотрел, как ты облизываешь… тарелку… – с паузой заканчивает он.

И я, блин, краснею. Словно мне восемнадцать, а не сорок.

Смутил меня! Ну вы подумайте!

Пока я борюсь с активным покраснением щёк, Артур становится серьёзным.

– Ты сказала, тебе нужна помощь. Давай поговорим об этом?

– Давай…

Я собираюсь с мыслями, но они никак не желают сбиваться в кучу. Поэтому говорю, как есть.

– Мне нужно развестись с мужем. Он изменяет и хочет оставить меня без средств. Сначала разводиться хотела только я, но вводные изменились. Его любовница объявила о своей беременности, и он воспылал желанием разорвать наши узы брака не меньше меня. Пытался сегодня подсунуть соглашение, по которому я отказываюсь от всего и ухожу от него с миллионом в кармане. Каково? Я не знаю, с чего начать.

Артур наклоняется вперёд, его голос становится настойчивым.

– А что ты сделала с соглашением?

– Порвала и кинула в морду.

– Отличный ход, но я бы его почитал.

– Там несложно собрать и склеить. Обрывки дома. Я пришлю тебе фото, если хочешь.

– Давай. Лишним не будет.

Его глаза, глубокие и проницательные, буквально пронизывают меня до самой души, но о чём думает Артур, мне неизвестно. Его зрачки расширяются, когда он наклоняется вперёд.

– Марианна, неприятный вопрос, но я должен уточнить. Ты уверена, что хочешь развода? – выставляет ладонь вперёд, прося дослушать, так как видит, что я уже открыла рот, чтобы возразить. – Что если завтра твой муж придёт каяться? Рассорится с любовницей или она его бросит? Приползёт и будет умолять о мире. Что ты сделаешь?

– Я не прощу, – говорю твёрдо. – Так что да, я уверена. Я не смогу жить с человеком, который меня предал. К тому же я считала его… не благородным, но честным, справедливым, а Григорий ведёт себя, как последняя свинья. Знаешь, это несколько отрезвляет. Так что да, я хочу развода, и хочу всё, что мне причитается, а не паршивый миллион в качестве подачки. И даже не три! – вспоминаю о щедром предложении Пегова. – Мне нужна половина.

– Или всё?

– Ну, всё… это нереально.

– Почему нет? – пожимает плечами Крылов.

А мои брови ползут вверх.

– Ты меня сейчас пугаешь.

– Не пугайся, лучше расскажи про активы, которыми ты обладаешь. Муж ведь много чего записал на тебя?

– Много.

Коротко перечисляю, и Крылов кивает, иногда усмехаясь.

– Прекрасно, значит, по закону это твоё, а, чтобы не отдавать ему половину, нужно это… продать. Сделать не твоим. Ну или вступить в партнёрский союз. У тебя есть кто-то на примете, кто может в этом помочь?

Поднимаю глаза к потолку с долгим «п-ф-ф-ф».

– Только ты. Ну… может, муж подруги. – Думаю про Галькиного Гордея. – Но навряд ли он согласиться на какую-либо аферу.

– Это не афера, всё законно. Ну, может, немного тебе и придётся сжульничать. Надо подумать. Но ты поговори, а прежде мне надо изучить информацию. Потребуется… пара дней. Хорошо? Сможешь продержаться и не подписать за это время каких-нибудь левых бумаг?

– Конечно.

Чувствую, как моё напряжение немного ослабевает.

– Я продержусь, хоть и боюсь, что он всё заберёт. Угрожал мне друзьями в инстанциях. Не знаю, что он может придумать, чтобы иметь рычаг давления на меня.

– Тебе надо съехать и не видеться с ним.

– Как только найду куда, так сразу.

– Давай номер в отеле тебе снимем.

– Ну… можно…

Крылов наклоняется ещё ближе, и это вызывает во мне щемящее чувство близости. Его аромат – лёгкий и мужественный – окутывает, и нет шанса не заметить, насколько Артур притягателен.

– Я бы тебя к себе пригласил, если есть шанс, что ты согласишься?