Текст книги "Разгони до предела (СИ)"

Автор книги: Татьяна Тэя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Девчонка фыркнула:

– Ещё и хвастун. Кто-то тебя учил?

Я снова потянулся за шампанским, отхлебнул и передал Рите.

– Да, один парень, на пару лет старше, меня тогда только определили к новым опекунам, а он уже жил у них какое-то время. Я, правда, долго там не продержался. Неприязнь ко мне со стороны «отца семейства» превысила радость от получаемых от государства денег на моё содержание. Ну, ты же знаешь… эти приёмные семьи, – я поморщился.

Рита выгнула и опустила бровь.

– А… твои родные? Почему ты к ним не вернёшься? – осторожно поинтересовалась она.

Очередной глоток шампанского отозвался горечью в горле.

– Если было б к кому…

Мы оба уставились на воду: пялились на гладкую поверхность и молчали.

– Мне пора уходить, – наконец, нарушила тишину Рита.

– Куда? – я повернул голову и посмотрел на неё. Она сгребла мою куртку и кинула её мне, затем встала.

– Не знаю. Может, на автовокзал. Сяду на первый попавшийся автобус, поеду куда-нибудь подальше отсюда.

– Хочешь свалить из города побыстрее? – оживился я.

– Да. Сегодня же. Не хочу больше здесь крутиться.

Мои глаза расширились от догадки.

– Погоди, ты… ты в розыске? Попалась на…

– Нет, – Рита топнула ногой, перебивая. – Никому я не попалась и никто меня не ищет. Да и на станции безопаснее, не хочу, чтобы меня обчистили, – размышляя, она похлопала себя по карману толстовки.

– Можно… – я поднялся на ноги и шагнул к ней, – можно пойти… ко мне…

– Домой? – она захохотала так заразительно, что я рассмеялся следом.

– Ну, можно сказать и так, – я действительно про себя звал это место домом. По крайней мере, в том заброшенном районе, кроме меня, особо никто не ошивался. До сегодняшнего дня меня всё устраивало.

Рита замолчала и пристально посмотрела на меня, я ждал отказа, но её губы слегка приоткрылись, чтобы она смогла сказать всего лишь простое тихое “хорошо”.

08

Мы успели на последний поезд метро. Народу почти не было, но мы не садились, стояли рядом, чуть ли не прижимаясь друг к другу, пока вагон качало из стороны в сторону. Рита ухватилась за рукав моей куртки, чтобы сохранить равновесие, я держался за поручень, не имея ничего против её близости или использования меня в качестве опоры.

Приехав на другой конец города, мы поднялись на поверхность и ещё несколько кварталов шли, изредка перекидываясь ничего не значащими фразами. С каждым пройденным перекрёстком фонарей становилось всё меньше, жилые здания сменялись стенами заводов и пустующими домами. Я знал эти улицы как свои пять пальцев, мог спокойно найти дорогу даже с завязанными глазами, а вот Рита явно была в этом районе первый раз.

– Ты, что, серьёзно про дом? Не шутил? – спросила она.

Я пожал плечами.

– Для меня это дом.

– И давно?

Я задумался, прикидывая.

– Месяца три-четыре, наверное. Приходится переезжать довольно часто, если не хочешь быть пойманным. Ну, а ты где живёшь?

– По-разному, – Рита опустила голову и пнула попавшийся ей под ноги камешек. – Иногда иду сдавать кровь, ну, знаешь, хоть какие-то деньги, заодно накормят, если в обед попасть.

– Знаю, – кто ж не знал, всем нам приходилось время от времени делать это. – А в остальное время?

Теперь настала очередь Риты пожимать плечами.

– Да так.

Меня очень заинтересовало это её «да так», но я не успел ничего сказать в ответ, так как Рита вскинула голову и удивлённо выдохнула.

– Здесь?

– Здесь, – подтвердил я, хватая её за руку и таща ко входу.

Нам пришлось перемахнуть через невысокий забор, я подсадил девчонку, да и она сама оказалась довольно ловкой, и спрыгнул по другую сторону следом.

– Это одно из зданий завода, когда-то тут жили… Давно, конечно, когда он ещё работал.

– Хмм, не Красный треугольник, конечно, но тоже ничего, – улыбнулась она и направилась к двери в здание.

– Рита, – окликнул я. Она обернулась, вопросительно глядя на меня.

Мне хотелось сказать: «Не кажется ли тебе, что пора начать говорить правду, а не увиливать от ответа?» Но слова застряли на полпути.

– Ничего, – отмахнулся я и помог ей пробраться внутрь, аккуратно прикрыв за нами вход. – Осторожнее.

Взяв девчонку за руку, я потащил её по череде лестниц и железных площадок наверх. Было темно, света, попадавшего с улицы через узкие окна без стёкол, явно недоставало, но я миллион раз ходил здесь и в большей темноте. На последнем этаже мы прошли широким коридором, ведущим в другую часть здания.

– Ну, добро пожаловать, что ли, – широким жестом я распахнул перед ней дверь.

Рита осторожно шагнула внутрь, разглядывая интерьер моего незамысловатого жилища. Два огромных, сохранивших стёкла, окна, старый потрескавшийся линолеум, низенький диван в противоположном конце комнаты, в данный момент разобранный, старое кресло в углу, которое я нашёл тут же, в одном из кабинетов, и притащил к себе, кирпичные стены, обвешанные плакатами игроков кхл.

Последнее, по-моему, особо заинтересовало её.

Подойдя ближе, она принялась разглядывать постеры.

– Это Джастин Азеведо, у него самый крупный контракт в лиге, – объяснил я, ткнув пальцем в один из плакатов. – А это Шипачёв – редко пропускает игры, постоянно на бою. И Филиппов – семь лет назад просто ворвался в кхл, сейчас ведёт по количеству забитых шайб.

– Значит, увлекаешься хоккеем? – перебила она мои излияния.

– Смотрю, – уклончиво ответил я.

В годы своих скитаний по детдомам и приёмным семьям я играл в футбол в различных школьных командах, но приходилось так часто менять учебные заведения, что мой интерес не успел перерасти во что-то более серьёзное. А хоккей, как известно, спорт дорогой. Им я мог наслаждаться только издали. Хотя всегда хотел попробовать себя в деле. Так что о моей не сложившейся теоретически возможной карьере спортивной звезды Рите знать вовсе не обязательно.

– Не вижу телевизора, – для пущей убедительности она огляделась по сторонам.

– В Молле открытые кафе возле катка… там постоянно крутят игры… хочешь… съездим? – неуверенно закончил я.

– Звучит, как свидание, – пробормотала она, её взгляд снова устремился на стену с плакатами.

– Наверное, – уголок моего рта невольно пополз вверх. Чёрт возьми, когда я последний раз звал какую-нибудь девчонку погулять? Почему бы и нет? – Сходим?

– Я завтра уезжаю, ты забыл.

– Точно, вылетело из головы, – внутри меня будто всё опустилось из-за её отказа.

В конце концов, мы сегодня столько пережили вместе, могла бы, чёрт её возьми, и согласиться. Не каждый день я ворую машины с напарницей.

– Прости, – добавила она.

– Ладно, проехали… может, хочешь помыться? – попытался я как-то разрядить обстановку.

Глаза Риты тут же вспыхнули.

– А есть где?

– Да, старые душевые, только вода довольно холодная. Впрочем, сейчас лето.

– Сойдёт, – махнула рукой Рита.

– Минуту, – подойдя к своим вещам, сваленным в кучу на металлическом стуле с кривыми ножками, я порылся и выудил самое чистое полотенце. – Пошли.

Душевые находились чуть дальше по коридору, огромное помещение, где шаги всегда отдаются гулким эхом. Кафельная плитка местами отбита, сантехника ржавеет уже как лет десять, но несколькими кабинами ещё возможно пользоваться.

Показав на прибитый мною крючок для одежды, я включил воду, пытаясь настроить её на более тёплую, и посмотрел на молчащую Риту.

Она была тихой, стояла, опустив голову, может, боялась, что я, как какой-то извращенец, буду подсматривать за ней или нападу со спины?

– Я могу вернуться в комнату или побыть в коридоре.

– Возвращайся, я найду обратную дорогу.

– Хорошо, – пожал я плечами и направился к выходу.

– Илья! – окликнула она меня.

– Что? – обернулся я.

– А ты… – Рита кивнула на душ.

– Предлагаешь присоединиться?

Даже в полумраке душевой я заметил, как вспыхнули её щёки.

– Не-ет, – заикалась она.

– Тогда как закончишь, – я вышел за дверь.

В комнате осмотрел весь свой скудный запас пищи. Да, негусто. Несколько банок колы и вчерашние бутерброды из ближайшей закусочной. Что ж, если Рите захочется есть, я готов сгонять в кафе за пару кварталов.

Звук льющейся воды прервался. Я улыбнулся. Недолго её хватило на холодный душ. Мне-то уже всё равно, я привык. Вскоре дверь тихо скрипнула, отворяясь, на пороге возникла Рита, укутанная в полотенце с прижатыми к груди вещами, на голых ногах красовались кеды.

– Я всё, – вздрагивая, сказала она, её взгляд был рассеянным, и я подумал, не переохладилась ли она.

– Ты в порядке? – Рита кивнула. – Я быстро, – с преогромным удовольствием стянув с себя куртку и футболку, я убежал в душ.

Меня, в отличие от Риты, температура воды не пугала. В первое мгновение поёжившись, расслабился, наклоняя голову и подставляя затылок холодным струям.

Я только успел смыть с себя мыльную пену, как сквозь шум душа различил отчётливое «бац-бац-бац».

Ничего не понимая, я побыстрее ополоснулся и, натянув джинсы с кроссовками, выскочил в коридор.

«Бац-бац-бац» теперь звучало отчётливее и доносилось из комнаты, в которой я оставил Риту.

09

Влетев внутрь, я застыл на пороге.

Рита, переодевшись в одну из моих футболок, доходящую ей до колена, и схватив кусок железа, когда-то бывший ножками какого-то офисного стула, била им об стену, увешанную постерами хоккейных игроков континентальной лиги. Не сразу я понял, что все её удары были сосредоточены на конкретном плакате.

Казалось, она даже и не заметила, что я вошёл в комнату, вся её энергия была направлена на одно.

– Рита!

Я тут же оказался рядом, хватая девушку за руки.

Её пальцы разжались, выпуская металлический предмет, а сама она затихла.

В абсолютной тишине раздался шипящий звук её голоса. Она будто бы с трудом выплёвывала каждое слово.

– Ненавижу его, ненавижу.

Не понимая, что могло её так расстроить, но желая успокоить, я крепко-крепко прижал Риту к себе. Она, не сопротивляясь, прильнула к моей груди.

На стене передо мной свисал на половину отодранный плакат с улыбающимся во все тридцать два Филипповым. Кусок лихо закинутой на клюшки остался прилепленным к кирпичам.

– Рита, что случилось?

– Ненавижу его, – словно заведённая, повторяла она и лишь сильнее прижималась ко мне.

Так мы и стояли посреди комнаты: я больше не задавал вопросов, Рита, наконец, замолчала и лишь тихо сопела мне в грудь. Я понял, что она плакала и теперь успокаивалась.

– Ты не выключил воду, – её голос был еле слышным.

– А? Да? – словно последний идиот, переспросил я.

Она оторвалась от меня и повернулась к окну.

– Сейчас вернусь.

Пока я бегал закрывать душ, Рита привела себя в порядок. Следов слёз на лице почти не осталось.

– Я умоюсь? – спросила она, и я кивнул.

Рита вышла, а я опустился в кресло, думая, имею ли право расспрашивать, что вот сейчас произошло? Свидетелем чего я стал? Потянувшись, я окончательно сорвал плакат со стены, скомкал и швырнул в дальний угол комнаты. Прямоугольный просвет в самодельных обоях из постеров выделялся ярким пятном кирпичной кладки.

– Прости, – раздалось от двери, и я вздрогнул, понимая, что не заметил возвращения Риты.

В её кедах хлюпала вода, пока она шла, затем скинула их и, оседлав меня, опустилась на мои колени. Руки непроизвольно легли ей на талию, и я понял, что под футболкой на ней ничего нет.

– Рита?

– Шшш, – её губы легко коснулись моих: мягкие и тёплые. – Пожалуйста.

– Рита, я…

Она снова прервала меня, прижавшись так, что мой рот оказался возле её шеи, где под тонкой кожей стучал пульс.

Чёрт возьми, я не давал обетов воздержания, и святым я тоже не был. Чего она добивалась?

Губы сами потянулись, захватывая её бархатную кожу, на которой ещё сохранились капельки воды. Прядки мокрых волос скользнули по моему лицу, когда девчонка изогнулась в моих руках, тихонько застонав самым грёбанно эротичным стоном, который я когда-либо слышал.

Не успел я опомниться, как она уже сама стянула с себя футболку, оставаясь абсолютно обнажённой в моих руках.

У неё, что, нет ни капли стеснения?

Но нет, стеснение всё же было, об этом мне сказал румянец, зажёгшийся, словно чёртовы китайские фонарики, на её лице.

– Рита, ты играешь с огнём, – предупредил я. – Я не откажусь от того, что ты мне сейчас предлагаешь.

И я тут же совершенно отчётливо осознал, что это правда.

Нет, у меня не было намерений спать с ней, когда я вёл Риту к себе. Это действительно был просто жест вежливости или дружеской поддержки с моей стороны, называйте, как хотите.

Она мне понравилась – это тоже правда. В какой-то момент… то ли когда вертелась на крутящемся стуле в мастерской Стаса, пока парни втихаря обсуждали её достоинства, то ли когда напевала, танцуя со мной у канала, то ли когда рассуждала о классическом джазе… не знаю. Но меня влекло к ней.

Рита приподнялась немного и опустилась прямо мне на бёдра, в застёгнутых джинсах стало слишком тесно.

– Я знаю, – шепнула Рита. – Я хочу. Я не невинная девочка.

Она крепче обняла меня за шею, когда я поднялся с кресла, шагая с ней на руках до кровати. Через секунду она уже лежала на моей постели. Её румянец будто бы перемещался ниже, верх её груди и шея порозовели.

Стянув джинсы, я вытащил из кармана валяющихся рядом с кроватью шорт упаковку с кондомом и отшвырнул их.

А дальше всё. Я снял ногу с тормоза, и мне было уже сложно себя остановить.

Я спал с девушками и после менее продолжительного знакомства, были и те, имён которых я даже и не спрашивал, хотя не скажу, что их было так уж и много.

Я был нормальным парнем. Если девушка раздевается перед тобой и просит заняться понятно чем, ты, что же, выставишь её за дверь?

Наши тела и губы встретились, Рита обхватила меня ногами, с силой вжимаясь в меня, когда, выгнувшись, приподнялась на каких-то грёбанных пару сантиметров над кроватью.

Рука накрыла её грудь: маленькую и аккуратную, с острыми, твёрдыми вершинами, которые так приятно ощущались в ладони.

Предполагал ли я, что сегодняшний вечер может закончиться для меня и Риты в постели?

Чёрт его дери… Нет!

Но это не значит, что мне не нравилось происходящее.

Прелюдия не заняла много времени. Мы оба были нетерпеливыми. Каждый, наверное, по своим причинам.

Её острые ноготки впились в мои плечи, когда я, устроившись напротив её входа, двинулся глубже. Всего толчок, и мы стали одним целым.

И снова этот мелодичный стон, соскользнувший с её губ.

Нетерпеливо двигающиеся бёдра Риты подначивали меня к ответным выпадам, и я принялся за дело. Сначала медленно и ритмично, постепенно набирая темп.

Моя рука скользнула к её затылку, пальцы зарылись в волосы, Рита выгнула шею, чтобы было удобнее целовать её.

И я целовал, гладил губами и языком, не прекращая своих движений до тех пор, пока не почувствовал, что сдерживаться всё труднее.

– Ты близко? – шепнул я.

Рита резко вздохнула и усмехнулась.

– Всегда джентльмен, да?

Не позволив ей и дальше потешаться надо мной, я отстранился, меняя позу и подключая пальцы.

Минуту спустя Рита извивалась под моей рукой, кончая, и я, закрыв глаза и сдерживая стон, больше походящий на какой-то животный звук, получил своё освобождение.

Тяжело дыша, мы лежали рядом друг с другом. Стук собственного сердца эхом отдавался в ушах.

Рита перекатилась и теперь свернулась у меня под боком, опустив голову на моё плечо.

Я крепче прижал её к себе, не желая ничего обсуждать, но прошло несколько минут, и Рита заговорила… сама…

10

– Когда мне было девять, моего отца убили.

Она замолчала, словно ждала от меня какой-то реакции.

Но что я мог ответить?

«Очень жаль» или «соболезную» было бы просто неуместным. Вместо каких-либо шаблонных слов я просто провёл рукой по её волосам, и этого оказалась вполне достаточно.

Рита громко вздохнула, но не шевельнулась, по-прежнему лежа на моём плече.

– Он был замечательным, – продолжала она, – у меня вообще была прекрасная семья. Папа работал в полиции, мама сидела дома и писала книжки для детей. Она когда-то была учителем, работала в школе, но после того, как родила меня, к работе не вернулась. Может быть, ты читал «Волшебную шляпу» или «Приключения непоседы»?

– Да, – я улыбнулся, вспоминая, – в детстве мне хотелось встретить себе такого же товарища по играм, как Непоседа, пусть она и была девчонкой. Мне нравились комичные ситуации, в которые она без конца вляпывалась. Особенно то, что ей всегда удавалось выходить сухой из воды. В сказках всегда так.

Рита подняла голову, посмотрела на меня и улыбнулась.

– В жизни тоже так бывает.

Я непонимающе посмотрел на неё, а потом меня озарило.

– Так ты…

Рита удовлетворённо кивнула.

– Погоди, – уголок моего рта невольно пополз вверх, – а та история с соседским котом, грушевым деревом и… брошенным домом? – припоминал я.

– Да, было… – щёки Риты заалели. – Я не была спокойным ребёнком, всегда доставляла много хлопот. Не знаю, что подвигло маму изложить часть моих приключений на бумаге, изрядно разбавив историю выдумкой. Не думаешь же ты, что мне действительно всегда всё сходило с рук. Но ей нравилось сочинять, нравилось рассказывать, нравилось писать, – Рита нахмурилась. – А потом всё изменилось. Папу убили, и уже ничего не было прежним.

Мои пальцы прошлись по её нежной щеке.

– Как это произошло?

– При исполнении… моя мать говорила, что потом было сложно, мы остались вдвоём. Она не работала, и не было у нас никаких родственников, никакой поддержки, и сроки выплат за по кредитам и ипотеке поджимали, а денег мы так и не скопили…

Рита перечисляла всё это таким монотонным голосом, словно заезженную плёнку. В какой-то момент я понял, что она не раз слышала это и, наверное, именно в таком порядке.

– Однажды мама надолго уехала, оставив меня на попечение подруги, а потом вернулась, но не одна… с Филипповым.

Рита снова замолчала, и я не решился прерывать её воспоминания какими бы то ни было комментариями.

– Мы переехали… Мы вообще много переезжали, карьера отчима шла в гору, хотя он уже был небедным человеком, когда мама вышла за него замуж.

– Да, – согласился я, припоминая этапы карьеры Филиппова.

– Мама перестала писать книги, я продолжала беситься. В конце концов, меня отправили в частный интернат, но я и оттуда умудрилась вылететь. Поэтому меня отправили в другой. Там я тоже не задержалась, – Рита фыркнула. – Ты даже представить себе не можешь, что творится во всех этих школах для богатеев.

– Что?

– На улице жить безопаснее, только я это потом поняла.

– Да ну, – сказал я просто потому, что надо было что-то сказать.

– Ага, – подтвердила Рита, – но я всё равно вернулась домой, правда, наверное, мне не стоило этого делать.

На этот раз молчание затянулось, и я ощутил, как холодок неприятного предчувствия прошёлся по моему позвоночнику. Почему-то казалось, что дальше история уже не будет такой весёлой.

– У Филиппова были деньги… много денег, на самом деле, очень много. Простому человеку далёкому от мира бейсбола сложно вообразить, какие суммы зарабатывают профессиональные игроки… и какие проблемы им приносит их состояние.

– У богатых всегда много проблем, – сказал я то, что уже говорил ранее.

– Да, но у моего отчима была всего одна.

Её тон сделался теперь совсем каким-то будничным.

– Видишь ли… у него не вставал ни на кого, кроме молоденьких девочек. Нет, не тех, которые восторженно визжат на трибунах или, краснея, караулят с блокнотом или прочей атрибутикой на выходе со стадиона, и не на тех, кто трётся о его локоть грудью, прося сфотографироваться на память. Ну, – Рита замялась, – и его всегда заводило недоступное.

Моя рука на её волосах замерла, я не заметил, как сжал в кулаке мягкие пряди. Надеюсь, что не причинил ей боли.

– Не переживай, меня он не коснулся, – успокоила она, но тут же добавила, – но это не значит, что он не пытался…

Внутри меня зарождалось ничто иное, чем просто чувство омерзения к Филиппову и ему подобным. Нет, конечно, я знал, что всё это существует. И, что душой кривить, насмотрелся в приютах и приёмных семьях всякого. Но мне почему-то всегда казалось, что эта грязь смешивается с окружающей меня грязью. А людей обеспеченных с их прилизанными семьями в их прилизанных домиках не касается.

– Твоя мама знала? – хриплым голосом спросил я.

– Да, – вздохнула Рита. – Не знаю, как быстро она поняла, каким чудовищем заменила отца… а, может, она с самого начала понимала, на что идёт. Деньги не пахнут, да? Так вот, деньги отчима смердят. Я ненавижу его, ненавижу, – снова заладила Рита, и я не посмел её перебивать, лишь обнял покрепче. – Он говорил, что я юная копия своей мамы. От его измышлений мне было ещё противнее.

Потом её слова ненависти переросли в слёзы, невнятные бормотания, половину из которых я не мог разобрать.

Она что-то рассказывала о своей жизни, о том подонке, что был с ней рядом, о его руках и долгих взглядах, о липких прикосновениях, о ночных визитах в её спальню, о матери, запершейся в своей персональной башне из слоновой кости и сражающейся с собственными драконами, о веренице частных заведений, о том, как в одной из них она переспала с парнем, лишь только потому, что боялась, что какой-нибудь из ночных приходов Филиппова может окончиться для него удачей.

Захлёбываясь в рыданиях, Рита, наконец, выговорилась. Я молчал. Не думаю, что когда-нибудь ещё услышу эту историю. Поэтому, если ей надо всё высказать, я готов слушать.

11

– Давно ты убежала? – спросил я, когда прошло достаточно времени.

– Полгода, – тихо сказала она. – Или около того.

– И тебя не ищут?

– Я и раньше пропадала… на пару недель, на месяц… жила у подруг… или просто уходила, шаталась по улицам, снимала комнаты в мотелях… меня никто никогда не искал… и не будет искать. А Марию, мою мать, теперь больше интересует наполняемость бара в гостиной, чем моё душевное состояние. Она не отрывается от стакана, наверное, и не понимает, какой сегодня день, и как давно меня не было дома. Потом мне девятнадцать, я уже могу делать всё, что захочу.

– Но ты не пыталась с ней поговорить?

Рита тяжело вздохнула.

– Это дело семейное и «бла-бла-бла», а потом, оп… и я в очередном закрытом учебном заведении.

У меня никогда не было семьи, я не знал ничего о своих родителях, кроме их имён и того, что они погибли, когда мне было два года. У меня было несколько старых фотографий и ещё пара мелких, ничего не значащих вещей. Мне сложно понять, что такое «дело семейное», но всё внутри протестовало от такой формулировки.

Не знаю, сколько времени мы молчали, дыхание Риты стало спокойным, и я, подумав, что она устала и заснула, попытался встать, но её руки вцепились в меня, стоило мне двинуться.

– Уходишь? – спросила она.

– Нет.

Я снова лёг обратно и перевернулся на бок, теперь мы лежали лицом друг к другу.

Рита опустила взгляд, а затем с вызовом посмотрела на меня, словно ждала осуждения.

Мне не хотелось, чтобы она снова плакала. Её глаза блестели в полумраке, и я видел, что слёзы всё ещё близко.

– Где ты так научилась угонять машины? – спросил я, чтобы отвлечь её от невесёлых мыслей.

Рита улыбнулась.

– У Филиппова в гараже была целая коллекция супер дорогих каров. И такая вот… как мы сегодня угнали. Один мой друг по несчастью, тоже заточённый в частный пансион своими богатыми невозмутимыми родителями, научил меня паре трюков. Потренировавшись, я нашла несколько брешей в системе сигнализации, её не сложно отключить. Когда Филиппов уезжал на игры, я заимствовала его автомобиль. Знаешь, – она усмехнулась, – потом я уже даже и не ждала, когда он уедет. Мне нравилось выводить его из себя. И он не мог мне ничего сказать. Стоило бы ему открыть рот и повысить на меня голос, я бы тут же открыла в ответ свой, и весь мир узнал бы, какой он на самом деле кусок дерьма.

Рита подняла руку к лицу, потёрла кончик носа и откинула волосы со лба. Жест получился каким-то невинным и трогательным, и я невольно заулыбался в ответ.

– Так что я увидела сегодня точно такую же в переулке и не удержалась. Я и до этого угоняла машины, но эта – верх совершенства. Вот так.

Она с вызовом посмотрела на меня, словно говоря: ну, что ты мне на это скажешь?

Приподняв пальцем её подбородок, я улыбнулся.

– И всё это творит дочь полицейского? Ай-яй-яй, Рита, разве тебя не учили уважать закон?

Её лицо удивлённо вытянулось, будто она ожидала от меня слов восхищения, а получила шутливый выговор. Я заулыбался, и Рита, настороженно посматривая на меня, тихонько захихикала.

Обняв девчонку за талию, я притянул её ближе, наклоняясь и зарываясь лицом в её мягкие волосы.

– Уедем завтра вместе? – шепнул я и получил в ответ кивок и тихое, отрывистое «да».

12

Утром мы гуляли по Моллу: смотрели бейсбол в одном из кафе, кормили друг друга мороженым, я даже выиграл большого белого зайца для Риты на одном из аттракционов. Пришлось изрядно потрудиться и потратиться. Но после визита к Стасу я чувствовал себя богачём и бы готов расставаться с деньгами.

Рита сидела на диванчике и дёргала зайца за уши.

– Чувствую себя как в детстве или словно в каком-то глупом романтичном кино, – проворчала она.

– А что в этом плохого?

Рита задумалась, потом пожала плечами.

– Не знаю, просто непривычно. И у меня никогда раньше не было парня.

Краем глаза я посмотрел на неё. Вот так, одной фразой переведя наши взаимоотношения на какой-то новый уровень, она даже не придала этому значения и продолжала что-то говорить. Возражал ли я? Нет. Мне нравилось это ощущение, что теперь я не один, нравилось, что рядом Рита, нравилась сама Рита.

Прижав её к себе, я быстрым поцелуем коснулся её губ, прерывая поток ничего не говорящих мне фраз.

Я думал о своём: о Рите, о двух рюкзаках, стоящих возле моих ног, о билетах на автобус, которые нам надо купить.

– Куда отправимся? – спросил я, когда мы вышли из Молла в новый солнечный питерский день. – Есть предпочтения?

– Ну, как насчёт Краснодара? Там можно и в Сочи, и в Крым рвануть.

– Так это строго на юг и прилично в пути.

– И что? Мы куда-то торопимся?

– Да нет.

– Лично я никогда не была на Чёрном море, – улыбнулась Рита, прижимаясь к моему боку.

Моя рука обвила её плечи, и мы зашагали к стоянке.

– Я тоже, – шепнул я, – я тоже…