Текст книги "На краю долины гейзеров"
Автор книги: Татьяна Шлыкова
Жанр:
Прочая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Татьяна Шлыкова
На краю долины гейзеров
ГЛАВА 1. Что скрывает океан?
– Доброго вечера, Виктор Степанович, в приемной с утра ждёт ваш коллега.
– Сегодня меня для всех нет, я крайне тороплюсь. Принесите, пожалуйста, мне в кабинет вчерашние чертежи.
Профессор вошёл в свою маленькую комнату, надел белоснежный халат, расчесал благородную, поредевшую на затылке седину, сел в большое кожаное кресло и закурил. Мысли его были спутаны и походили на захламленный старый шкаф, стоящий в углу кабинета.
– Как я мог это допустить? – рассуждал вслух Виктор Степанович.
Он подошёл к столу, подобрал из огромной связки ключей самый новый и открыл верхний ящик. Белые сшитые папки лежали ровными слоями, каждая обложка содержала аккуратный номер и название. На одном из документов был нарисован желтый перечеркнутый квадрат. Внутри были вырезки из недавних статей, почтовые штампели, обрывки формул и вычислений, скомканные исписанные листы. Профессор осторожно вынул папку, вытер платком лицо и уселся в кресло.
В дверь постучали.
– Входите.
– Виктор Степанович, принес чертежи и письма за утро. Тот мужчина из приёмной настойчиво требует встречи. Позвать?
Профессор устало протёр глаза и надел очки.
– Пусть входит.
Осторожно закрыв ящик стола, он разобрал конверты и отложил самый помятый. На свернутом, испачканном в грязи листе, были налеплены иностранные марки и криво написана фраза:
«Стеклову Виктору Степановичу.
Перезвони, как сможешь. Я в Аквитании. Объект нашел»
В письме была смазанная фотография осьминога, ползущего по бесцветным отвесным рифам. Снимок явно был сделан на глубине ниже 580 м – отметка, когда в воду перестаёт проникать свет. С обратной стороны подпись: «Прототип осьминога Дофлейна. До сих пор теряюсь в догадках, как он смог выжить на такой глубине и вообще забраться в Атлантические воды». И, действительно, субстанция, похожая на гигантского спрута, не позволяла отнести её к Octopus vulgaris – то есть обыкновенному осьминогу. Разрешить такую загадку мог только Георгий, побывавший в Атлантическом океане и приславший странную фотографию. Профессор потянулся к телефону, чтобы набрать старого друга.
Стук в дверь прервал задуманное.
– Войдите!
– Здравствуйте, Виктор. Пытаетесь вновь уйти от ответа?
Коллега снял толстую фетровую шляпу, наполовину закрывающую толстое добродушное лицо.
– Георгий! Меня не предупредили, что в приёмной именно ты. Только что читал твоё письмо, до сих пор теряюсь в догадках, как раз собирался тебя набрать. Проходи, рассказывай.
– Не торопись. То, что я скажу, возможно, навсегда перевернёт твоё восприятие науки и мира в целом.
Профессор собрал в охапку чертежи со стола и сунул в захламленный шкаф, одиноко стоящий в углу. Вероятно, внутренний мир Стеклова сейчас как раз напоминал эту кучу бумаг, под которой косились старые ножки.
– Я никуда сегодня не тороплюсь, у тебя ещё целый вечер, чтобы объясниться.
Георгий уселся на кожаный диван, испытанный временем, положил на маленький столик портфель и скрестил потрескавшиеся от морского воздуха пальцы.
– В таком случае расскажу, чем мне приходилось заниматься предыдущие полгода в районах Северо-Атлантического, Норвежского, Канарского и Бенгельского морей. То есть, замечу, по всей акватории Атлантического океана. Ещё в предыдущей экспедиции мы с молодыми океанографами заметили странного беспозвоночного, похожего на…
– Киселёва к телефону в приёмной! – дверь за Анной Михайловной, секретаршей, захлопнулась также быстро, как и открылась. Она не ждала ответов, заходила лишь по делу. Своей отчужденностью была схожа с великим, но уставшим владельцем кабинета и по совместительству влиятельным учёным.
– Прошу извинить, я буквально на минуту. – на этот раз Георгий ускользал от ответа.
Владимир Степанович устало покачал головой и принялся вновь перелистывать увесистую папку с желтым квадратом.
Профессор почти пол жизни работал на водоочистительном предприятии «Заслон» и видел морскую инженерию смыслом своего существования. К сожалению, в последние годы работа становилась все более неподъемной. Масштабы мирового экологического кризиса слишком сильно ударяли по океанической фауне. Предыдущие сенсационные изобретения Стеклова произвели настоящий фурор в науке, но на настоящий момент стали неэффективными. И всё же гений современности больше остальных инженеров продвинулся на пути к беспрепятственному очищению океанических вод.
– Как я мог это допустить? – профессор вновь сокрушался над расчетами шайбовых дозаторов.
Этот проект должен был либо спасти карьеру Стеклова и всю водную флору, либо стереть с лица Земли то и другое.
Владимир скомкал последний лист с формулами установки дроссельной диафрагмы в сорбционные трубы. Ничего не получалось. С самого утра профессор ходил по промышленному комплексу предприятия и следил за работой конструкторов, но так и не нашёл нужной идеи. Последней надеждой оставался Георгий, появившийся спустя много лет также неожиданно, как однажды пропал в неизвестность.
Дверь распахнулась, Киселёв вошёл в кабинет с двумя чашками.
– Решил не обременять секретаршу и принести кофе сам. Позвонили из главного управления, нужно было отчитаться.
– Спасибо, ты как всегда кстати.
Георгий вновь уселся на диван и потянулся к портфелю на столике.
– На чём мы остановились?
– Вы с коллегами увидели странное существо…
– Да, гигантский осьминог.
Грузный океанограф отпил немного обжигающего бодрящего напитка и достал из сумки стопку фотографий.
– Я давно не испытывал подобного ощущения неопределенности. Когда в начале экспедиции один из практикантов показал снимок странного спрута, я подумал, что он пытается меня разыграть, но не прошло и недели, как мне удалось собственными глазами его увидеть. Мы погружались на рабочем батискафе в Норвежское море на глубину мезопелагиаль, если конкретнее, почти полкилометра, для измерения давления. Стоит учитывать, что это был прошлый ноябрь, температура на поверхности не превышала 8°С, к тому же шёл снег. После того, как мы опустились ниже отметки 200 метров, через термоклин температура упала до 4°C. Конечно, это море согревается теплым течением Гольфстрима, но этого не хватает для развития полноценной фауны на такой глубине.
– Но осьминоги выживают только в мезопелагической зоне, где температура не ниже 10°С, как он мог находиться в таком месте?
– Поначалу я сам не мог поверить, даже думал, что это труп одного из крупных Octopus vulgaris, которого случайно занесло течением, а движения щупальцами – обман зрения под большим давлением. Но техника на батискафе сняла видео, где он зарывается в песок и выслеживает добычу. К сожалению, через пару дней один из практикантов случайно утопил карту памяти, поэтому остались только фотографии.
С этими словами Георгий вытянул из массивной папки несколько зернистых снимков и протянул профессору, на фото ясно виднелась жизнедеятельность осьминога.
– Ты, конечно, знаешь, что половина дна океана состоит из абиссальных равнин, и хотя они покрыты морскими отложениями, бентос здесь практически отсутствует. Поэтому мы решили следить за этим весьма странным отшельником и скормить ему макрель с датчиком. Думаю, ты читал про него: последнее слово российской науки – при переваривании добычи GPS оседает на стенке желудка и за счёт натуральной клейкой основы крепко держится. Впрочем, дальше произошло то, во что ты можешь не верить. Мы встретили этого же осьминога на следующий день в паре километров от его предыдущей дислокации, он как раз искал пропитание на день. Вся команда убедилась, что он съел приманку с локатором, этот момент даже остался на утонувшей карте. Мы тут же проверили исправность разработки и когда убедились, что всё в порядке, всплыли к кораблю. Но уже к вечеру приборы показали, что осьминог опустился на экстремальную для него глубину – почти полтора километра и оказался в батипелагиале. Как эту субстанцию не размазало по дну остается загадкой, но чем он там питался – ещё больший вопрос.
– Возможно, приборы могли ошибаться или его съела глубоководная рыба.
– Мы тоже хотели так думать, но нет! На следующий день мы спустились на батискафе к месту, которое показывал GPS, а это, на секундочку почти 1380 м, и снова увидели нашего загадочного друга.
Георгий вопросительно посмотрел на профессора и отпил немного кофе.
– Это всё очень странно. Может ли оказаться, что просто это не открытый вид головоногих, способных выживать в батипелагиале?
– Не думаю. Общее строение спрутов не позволит им безбедно существовать в таких условиях. Хотя, может, фотографии смогут пролить свет.
Виктор Степанович, наконец, включил настольную лампу и внимательно рассмотрел субстанцию со щупальцами, зарывающуюся в песок. По всем признакам можно было заключить, что на снимке действительно представитель крупных особей рода Дофлейнов.
– Это ещё не самое интересное! Несколько недель мы потратили на слежение за глубоководным кракеном и заметили странную миграцию против цикла Атлантических ветров. Мы плыли за ним почти десять тысяч километров, но потеряли из виду на какое-то время. По итогу начальство мягко попросило прекратить охоту и возвращаться к поставленным задачам.
Океанограф погладил пушистую бороду и закинул ногу на ногу.
– Ха, мы перевыполнили план еще на пяти тысячах километров, дальше уже мне должны были, по-хорошему, заплатить за переработку. Между прочим, я обучал всё это время студентов, будущих служителей морской фауне. Кабинетные учёные, наше руководство, что с них взять? Каждую новую рыбу оценивают ниже, чем термометрические показатели.
– Не кипятись, Георгий, лучше взгляни на свои снимки под оптическим микроскопом.
Профессор допил бодрящий эспрессо и с улыбкой пригладил волосы, он явно был доволен своим маленьким открытием, проливающим небольшой лучик света на разгадку великой тайны.
Грузный мореплаватель подошёл к столу и взглянул в мощный объектив.
– Мама дорогая, как я мог этого не заметить? Ну, ладно я, возраст и всё-такое, но как этого не увидели студенты?! Какая же растёт надежда и опора у морской экологии…
На одном из снимков виднелась часть поднятого щупальца, где не было видно ни одной присоски, только вертикальные полосы. За счёт присосок осьминоги хватают добычу, опираются ими при передвижении по дну и обеспечивают дополнительную защиту, когда зарываются в песок. Слегка ребристые щупальца ставили под вопрос принадлежность странной субстанции к спрутам.
Профессор ещё раз пригладил благородную седину и снял очки. Океанограф устало протёр глаза и посмотрел на большие механические часы из благородного сплава. Без четверти полночь.
– Кажется, можно продолжить обсуждение завтра? Я только утром прилетел из Аквитании и ещё не выспался, к тому же стоит хоть иногда появляться дома. Ради приличия.
– Да, Георгий, стоит переосмыслить всё, что мне удалось от Вас сегодня узнать. Завтра буду ждать в кабинете с утра, приходите, как будет возможность. Снимки пока что останутся в сейфе для сохранности, Вы не против?
– Нет, буду благодарен.
– В таком случае добрых снов, я ещё немного поработаю, разберусь с чертежами конструкторов.
– До свидания.
Океанограф взял с дивана шляпу и пальто, забрал папку с портфелем, аккуратно расположил там бумаги, щелкнул массивными замочками и тихо вышел из кабинета. Тишина вновь заполонила собой всё пространство, но лишь до следующего утра.
Каждый день маленькая комната профессора заполнялась людьми, приходящими по различным вопросам. Конструкторы, желающие уточнить вопросы по чертежам, разговорчивые коллеги, способные обсуждать любые темы, журналисты научных изданий, стремящиеся заполучить интервью. К слову, последних почти никогда не допускала до кабинета секретарша. Поэтому профессор любил эту скромную женщину, не смотря на многие её недостатки.
ГЛАВА 2. В плену идеи спрута
Утро выдалось пасмурным.
Стеклов всю ночь просидел над изобретениями инженеров, тщетно выискивая актуальные материалы. К сожалению, каждый старался модернизировать проекты Виктора Степановича, а не придумать новую идею. Долгое время профессор грустно смотрел на чертежи одного из самых талантливых работников, подающего большие надежды:
«Флотатор трехступенчатый, поставленный через приемную камеру, выходящую через нейтрализатор, с противоположной стороны устанавливается сгуститель флотошлама…».
Перечёркнуто. Снизу подпись профессора:
«Если мне понадобится очистить раковину на кухне, я обращусь к этому проекту. Суммарная мощность установки не превысит 3 МВт, нам нужно в 100 раз больше».
Печать: Отправлено на доработку.
Все два десятка работ профессор заканчивал одной печатью, только единожды его рука потянулась за прибором с противоположной надписью, но окончание проекта вновь не устроило гения современности:
«Насос импеллерный подключается к фильтру обезвоживания и выходит к абсорбированному блоку илоуплотнителя, подсоединяемому к установке дегельминтизации и биологической очистки. Пластиковый контейнер со встроенным сгустителем флотошлама, подсоединенному к УФ-обеззараживателем, суммарной мощностью до 10 МВт».
Ниже краткая подпись и печать «Отправлено на доработку» поверх паспортички.
«Достойно работы второкурсника технического училища. Подумайте над подведением сгустителей к распредкамере».
Перед началом рабочего дня Анна Михайловна нашла Виктора Степановича спящим на стопке чертежей. Она аккуратно его разбудила, поставила на стол горячий эспрессо и положила зеркальце с расческой.
– К Вам скоро придёт кто-то из начальства, пока что успевайте проснуться и подготовить бумаги.
– Анечка, мне не нельзя с ними встречаться, у меня не готов проект.
Взъерошенный профессор схватился за голову и жалобно посмотрел на секретаршу.
– Объясните им ситуацию, они же не звери, всё поймут. – Анна Михайловна собрала чертежи юных конструкторов и вышла из кабинета.
Профессор намочил над чашкой Петри расческу и пригладил благородную пушистую седину, затем одним глотком осушил чашку с бодрящим кофе и принялся разбирать вчерашние фотографии.
Стук в дверь застал учёного в тот момент, когда он склонился над захламлённым шкафчиком и отбирал незаконченные проекты.
– Доброго дня, Виктор Степанович, как успехи с проектом?
Добродушного вида мужчина зашёл в кабинет вальяжной походкой. На нём был надет зеленый костюм с накладными плечами и темно-синие ботинки. Всё это отлично сочеталось с его огромными рыжими усами и объемной причёской, уложенной на одну сторону.
– Здравствуйте, Павел Евгеньевич, – профессор виновато взглянул на директора. – к сожалению, ничего не готово.
Гость оглядел кабинет и сел на край дивана, закинул ногу на ногу и снова взглянул на Стеклова.
– Но идеи есть?
– Идея есть, но я пока не уверен, что смогу её воплотить.
Рыжий мужчина оглядел рабочий стол и открыл портфель, чтобы достать оттуда листочек.
– За средства на реализацию не волнуйтесь, я зайду в бухгалтерию и напишу разрешение.
– Спасибо, это было бы кстати. Но дело в том, что она весьма странная.
– Как и все Ваши предыдущие проекты. Не беспокойтесь. Если бы нам нужны были скучные массовые проекты, мы бы взяли штатного инженера на это место.
Директор тяжело встал и хлопнул себя по брюкам, чтобы разгладить заломы. Затем убрал неизвестный листочек и захлопнул замочки на портфеле. Пройдя пару шагов к двери, он неожиданно обернулся и хлопнул себя по лбу.
– Точно, Василий Степанович, через неделю у Вас представление проекта на конференции океанографов. Мы думали, что всё уже готово, поэтому выбрали такую дату. Чертежи и паспортичку можете принести позже, но ответить на вопросы журналистов придётся уже в назначенный день. Всего хорошего, желаем от совета директоров удачи при выполнении, мы в Вас верим.
Павел Евгеньевич улыбнулся своими огромными пушистыми усами и тихонько закрыл дверь. Профессор лишь кивнул на прощание и, как только кабинет снова опустел, начал биться головой об шкаф. С каждым ударом через полузакрытые дверцы вываливались чертежи, скатываясь под стол. Что теперь делать? Как успеть закончить концепцию разработки за семь дней?
Из-за непрерывного стука профессор не услышал, как в кабинет вошёл новый гость. Неожиданно, холодная увесистая рука легонько дернула за плечо унывающего Василия Степановича, от неожиданности тот отпрыгнул назад с непривычной для него реакцией.
– Доброе утро, дорогой мой. Кажется, день не задался?
– Здравствуй, Георгий, так и есть. Ты с какими новостями?
Океанограф сел на диван и с обыкновенной оптимистичностью скрестил на коленях пальцы. Сегодня океанограф выглядел более выспавшимся, чем вчера, к тому же его вид стал более свежим и аккуратным. Пушистая борода была аккуратно подстрижена, кудрявые волосы уложены и зачесаны на висках, большие солнечные очки выглядывали из вьющихся локонов. Свитер ярко оранжевого цвета поглажен и надет на клетчатую потертую рубашку с отложным воротом, помятые на коленях брюки сочетались с большими добродушными зелёными глазами.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
