Текст книги "Шарлатаны"

Автор книги: Татьяна Шемякина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Глава 4

Я шла по тёмной улице. Шла мимо невзрачных домов по серой и почему-то липкой мостовой. Было уже довольно поздно, но фонари не горели. И прохожих не наблюдалось. Невыносимо давила тишина вокруг.

Внезапно улица разделилась на два переулка. Я выбрала левый. Шла всё так же молча и сосредоточенно. Что-то пыталась найти, но никак не могла вспомнить что.

Через некоторое время переулок снова разделился надвое. Теперь я выбрала правый. Дошла до конца. Там оказался тупик в виде нагромождения мусорных баков. Я собралась было идти назад, но вдруг крышка одного из них со зловещим скрипом приоткрылась.

Из образовавшейся щели показалась рука, которая вкрадчиво потянулась ко мне. Я в ужасе отшатнулась. А рука начала удлиняться, плавно ускоряясь при этом. В какой-то момент я даже почувствовала прикосновение пальцев к своей шее.

Я побежала. Мне стало абсолютно наплевать в какой переулок сворачивать, поэтому я заблудилась и в результате очутилась перед огромным особняком, из окон которого слышалась весёлая музыка. Вздохнув с облегчением, я направилась к парадному входу. Швейцар в старинном, обшитом золотой тесьмою, малиновом плаще игриво подмигнул мне и распахнул двери.

Внезапно меня охватила какая-то праздничная лихорадка. Моим глазам предстало роскошное помещение, украшенное картинами великих мастеров, хрустальными люстрами и элегантной мебелью. Посреди зала в радужном вальсе кружились пары.

Он возник предо мной будто демон. То есть, сначала я услышала чудный бархатный голос, который буквально через секунду воплотился в человека.

– Если Вы уже приглашены на танец, скажите кто Ваш кавалер и я вызову его на дуэль, – вкрадчиво произнёс он. И я с восторгом ощутила, как сильные руки обхватили мою талию.

Мы танцевали, пока у меня не закружилась голова. Так прекрасно я себя ещё никогда не чувствовала.

– Кто Вы? – решилась я, наконец, спросить.

В ответ он засмеялся и, развернувшись, быстро исчез в толпе. Я побежала за ним, но вдруг всё померкло, пол и стены задрожали. Люди в панике стали метаться в разные стороны. Откуда-то справа послышался надрывный плач ребёнка. Женщины кричали. Мужчины бестолково вытащили сабли из ножен и тупо бегали вслед за женщинами, сотрясая воздух воинственными воплями. Стены начали обрушиваться. Трескались колонны, с потолка сыпалась штукатурка. Люди в панике с ещё большей скоростью метались туда-сюда, немилосердно толкая друг друга. Почему-то все забыли, где выход.

Я помнила. Безошибочно нашла двери. Игривый швейцар снова весело подмигнул мне и загородил откуда-то взявшейся саблей проход. Ничего не понимая, я тупо уставилась на него.

– Не торопись! Тебе здесь будет хорошо! – ухмыляясь, вымолвил он, и, резко взмахнув саблей, отсёк мне голову. Голова покатилась по парадной лестнице. Как будто со стороны я увидела распахнутые глаза. Мои глаза! Они в ужасе вращались, и из них каким-то неестественно грязным потоком катились слёзы.

В это время швейцар неторопливо спустился с лестницы, бережно поднял голову и, вернувшись к дверям, заботливо кинул её обратно в помещение. Голова покатилась по полу, оставляя за собой кроваво-слёзный след.

– А-а-а-а-а! – завопил мой рот.

От собственного крика я проснулась. Меня трясло. Всё моё тело покрылось мурашками.

Я больно ущипнула себя за руку. Слава Богу, это был всего лишь кошмарный сон! А ведь всё было как наяву…

Да… Хорошо началась моя жизнь на новом месте.

Часы показывали четыре утра. Спать напрочь расхотелось.

Приняв душ, я достала примитивный детективчик, купленный на вокзале.

«Брр! Лучше уж почитаю», – подумала я. Но сон всё не шёл из головы.

Глава 5

– Ненавижу утро! – заявила тётка, направляясь в ванную, и добавила. – Марин, свари кофе, а? И ещё, если придёт Коля, открой ему дверь. Я про тебя предупредила.

– А когда Аня должна прийти? – спросила я. Но ответа не последовало. В ванной уже шумела вода, и, видимо, Глашка меня не услышала.

Я захлопнула книжку, из которой едва осилила чуть больше двадцати страниц, и поплелась на кухню. Бессонная ночь давала о себе знать. Вроде усталости не чувствовалось, но глаза закрывались. Я поставила чайник и решила немного покопаться в холодильнике. На верхней полке обнаружилась здоровенная коробка с импортной пиццей. Коробка оказалась запечатанной, но я решила рискнуть.

Когда сковородка с нарезанной пиццей взгромоздилась на плиту, неожиданно раздался звонок в дверь.

– Кто там? – громко спросила я, входя в прихожую.

– Открывай! Свои!

– Коля?

– Да Коля, Коля! Открывай!

«Жаль, что глазка нет», – подумала я, распахнула дверь и, поражённая, невольно раскрыла рот. На пороге стоял Он! Парень из моего сна! Но во сне его очертания были немного размытыми, а тут я могла вдоволь налюбоваться на свою мечту. Какой красавец! На вид ему было около тридцати лет. Греческий тип лица: нос с горбинкой, не очень полные, но чувственные губы, глаза, как у хищника, тёмные и манящие, и жгуче чёрные волосы, мягкими волнами ниспадающие на лоб и плечи. При этом атлетическое телосложение и рост под два метра. В общем, одним словом – греческий бог!

Коля смотрел на меня насмешливо и, в то же время, изучающе.

– Ты мне дашь пройти? Где сестра-то?

Я потупила взгляд, посторонилась и возразила:

– Она не сестра, а тётка.

– Ну, тётка, сестра, мать, зять – какая разница? Есть что пожрать?

– Ой, там же пицца! Сейчас сгорит! – спохватилась я и рванула на кухню. От сковородки и в самом деле уже веяло горелым. Я быстренько сняла её с плиты.

– Да-а… – задумчиво вымолвил Коля, выглядывая из-за моей спины. И, когда я начала ножом отковыривать прилипшую пиццу от днища, ещё раз повторил. – Да-а…

– Что да-то? – я резко развернулась в его сторону и увидела, что глаза у него опять смеются.

– Просто теперь я верю, что ты Глашкина родственница!

– Почему это?

– Да потому это, что ни она, ни ты ни хрена готовить не умеете!

Я вдруг почувствовала себя оскорблённой.

– И дуется она так же, как ты! – расхохотался Коля.

В глазах его прыгали весёлые чёртики. И по всему было видно, что он считает меня совсем ребёнком! Я решила, что буду молчать.

– А чего это у нас горелым пахнет? – раздался Глашкин голос, после чего появилась она сама, обёрнутая в розовое махровое полотенце. – Ой, Колька, привет! – подошла к нему и чмокнула в губы.

Внезапно я почувствовала, что краснею, и быстро отвернулась. Какие-то новые эмоции охватили меня. Признаться, я внезапно позавидовала Глаше, ведь, получается, у них с Колей был роман. А я? Неужели ревную? Неужели я уже успела влюбиться в этого парня?

– Твоя сеструха решила нас горелым завтраком побаловать! – продолжал издеваться Коля.

– Ну, нет, Коль, ты всё путаешь, это племяшка моя. Я же тебе вчера по телефону рассказывала… – решила внести ясность тётка.

– А один фиг! – Колька зевнул. – Толку от вас одинаково. Одинаково мало!

Мне было очень неприятно. Я молча разложила пиццу по двум тарелкам и стала разливать кофе.

– Эй! А мне кусок? – возмутился Коля.

– Ешьте. Я не буду, – заявила я.

– Что ещё за капризы? – нахмурилась Глаша.

А парень ухмыльнулся:

– Хрень какую-то приготовила. А теперь сама есть отказывается!

– Ну что ты, Коля, такое говоришь, – накинулась на него Глашка. – Марин, да ты не смотри на него! Он всегда так себя ведёт! Просто характер такой…

– Какой такой? – поинтересовался парень, при этом глаза его вдруг сузились. Он стал похож на одного из моих любимых отрицательных героев, которые сначала улыбаются, а потом убивают тебя, когда ты этого меньше всего ждёшь. Впрочем, этот парень и так меня уже почти убил. Я чувствовала, что с каждой минутой его присутствия рядом всё больше влюбляюсь в него. Нет, так нельзя! Это же парень Глаши. Надо срочно уйти! Но уходить так не хотелось… И в то же время, я вдруг поняла, что он опасный человек. Это пугало, но одновременно возбуждало.

– Ты бы вообще пошла оделась! – заявил Коля Глашке. – Не фиг тут в неглиже расхаживать, детей смущать!

Тётка фыркнула и удалилась. Через минуту из дальней комнаты послышалось её незатейливое пение.

Я как раз разлила в чашки кипяток, когда на кухню явилась Глашка в просторном цветастом халате.

– Ну что, попьём чайку? – весело спросила она, садясь на стул.

Коля ехидно глянул на меня и выдал:

– Приступаем! Только вот не пойму, отчего это деточка нам в кружечки пустую водичку налила? Или у нас сегодня день здоровья? Где мой кофе?

– Я вам не повар! – разозлилась я. – Кому что надо, тот сам себе это и сделает! И хватит меня задевать!

– Ничего себе, пчела! Вот укусила… – усмехнулся парень, но, наконец, умолк.

Я заставила себя выпить чашку кофе в его присутствии и даже, поддавшись велению не знаю каких там органов, пару раз ему улыбнулась. Правда, губы при этом дрожали, а глаза пытались спрятаться под ресницами, но, надеюсь, что Коля этого не заметил…

Поев, Глашка с Колей ушли в другую комнату. Через несколько минут оттуда послышались их возмущённые голоса и, немного погодя, звук хлопнувшей входной двери.

– Вот сволочь! – влетая в кухню, заявила Глашка и с размаху плюхнулась на стул. – Ну, надо же, какая сволочь!

– Что случилось?

Тётка замолчала, как мне показалось, на несколько минут. Я уже начала думать, что Глаша вообще мне ничего не ответит, когда она вдруг печально посмотрела на меня своими прекрасными небесно-голубыми глазами и проговорила:

– Аня останется, Марин. Этот придурок мне с ней изменял, как оказалось. А я не знала ничего, в облаках летала, такая счастливая была! Вот гад!

– Коля – твой жених? – чуть помедлив, спросила я.

– Жених? – тётка горько усмехнулась. – Дорогая моя, Коля – мой любовник! Правда, теперь уже бывший! Надоело! За каждую юбку цепляется, козёл! Работодатель хренов!

– А если ты с ним порвёшь, он тебя не уволит? – сморозила я.

– Уже порвала. Почему он и орал как сумасшедший. Мужики не любят, когда их бросают. Это задевает их царское самолюбие. И не уволит он никого, не боись! У него на нас с тобой другие планы!

– На нас с тобой? – удивилась я. – Какие же?

– Потом узнаешь. Не торопи время, отдыхай пока и живи здесь в своё удовольствие, – небрежно сказала Глаша, и, нахмурившись, добавила, приподнимаясь со стула. – Ладно, пойду, приведу себя в порядок. Скоро Аня придёт. Раз уж решением этого козла она не уволена, надо чётко ей показать, кто здесь хозяйка.

Глава 6

– Анютик! Тебя мама что ль не учила дома убираться? Как ты пыль протёрла? Смотри, тут пятна какие-то! И тут тоже грязь!

Глаша быстро и нервно ходила по комнате, держа свою ассистентку за руку и тыча пальцем туда, где по её мнению было грязно. Аня пыталась следом за ней протирать мебель ещё раз. Но Глаша тащила её дальше и ехидно заявляла:

– Да ты вообще и протирать-то не умеешь! Почему тряпка без порошка?

– Глаша, – заикнулась девушка, – но ты же мне сама говорила, чтобы я его часто не использовала, потому что у тебя аллергия…

– Ты ещё смеешь мне возражать? – завопила тётка. – Посмотри на себя! В чём ты пришла? Что это за сарафан? Твоей прабабки что ли? Я же тебе говорила, что надо одеваться элегантно! Сюда ведь солидные люди приходят! Не лавочка же!

Всё это время я сидела на диване и пыталась смотреть телевизор. Только это занятие мне давалось с трудом. Взглянула на Аню, увидела слёзы в её глазах. Конечно, в душе я была полностью на стороне Глаши, но у Ани был такой жалкий вид, что я не выдержала, подошла к тётке и, прикоснувшись к её руке, тихо сказала:

– Хватит, Глаш…

– А тебе какое дело? – накинулась она на меня. – Ты просто посмотри на нашу Анюту! Разве можно так халатно относиться к своим обязанностям?

Аня уже чуть ли не в голос рыдала. Но я поняла, что вряд ли смогу ей чем-либо помочь, и решила немного прогуляться. Наскоро одевшись, я незаметно выскользнула за дверь. Не хотелось попасть под горячую руку тётки.

На всякий случай я всё-таки решила разузнать про какие-нибудь театральные училища и, следуя этим соображениям, направила свои стопы к газетному киоску. Купив небольшой журнальчик с крупной надписью на обложке «Куда пойти учиться?», я присела на близстоящую скамеечку и принялась изучать его содержимое. Театральных училищ в списке было мало. И в основном все платные. Я вернулась к киоску и спросила у полной продавщицы:

– Простите, а нет ли у вас ещё журналов такого типа?

– Журналов нет, есть книжка, – ответила женщина, запихивая в рот бутерброд (не разглядела с чем).

– Дайте, пожалуйста, посмотреть.

Книжка оказалась просто огромной, с кучей бесполезной информации. Но театральных училищ в ней было больше, чем в журнале. Однако она и стоила значительно дороже, чем тот, и, поэтому, я снова обратилась к жующей женщине:

– Можно Вас попросить. Дело в том, что мне вся книжка не нужна… Очень много лишнего.

– И что, я, по-твоему, должна её разрезать? – раздражённо поинтересовалась продавщица, приблизив ко мне своё лицо. При этом она дыхнула, из чего я сделала заключение: бутерброд был с рыбой.

– Нет, Вы не поняли, – я постаралась как можно незаметнее отодвинуться подальше от её лица, – можно я просто перепишу пару страничек? Вон там сяду на лавочке и перепишу…

– Ага! Ходят тут всякие! – женщина запихнула ещё один бутерброд в рот, и жуя продолжила, – потом книжки пропадают!

– Да Вы что!? – возмутилась я и, бросив книгу на прилавок, пошла прочь.

– А ничего! – донеслось до меня, – Нищая, так и книжки нечего выпрашивать! Учиться ей вздумалось! Если денег нет, то иди работать!

Я ничего не стала отвечать. От злости меня всю колотило. Да как она только могла подумать, что я способна что-то украсть?! Я никакая не воровка! Так меня ещё никто не оскорблял. Надо быстрее уйти подальше от этого места.

– Вы не подскажете, какая это улица? – спросила я у одного из прохожих примерно через час ходьбы.

– Это Смоленская площадь. Налево будет Старый Арбат.

Ого, Арбат! Так, тут есть театральное училище! Это я точно знала! Знала, потому что руководитель нашего школьного театрального кружка рассказывал. Даже примерное месторасположение описал. Так, иду прямо. Прохожу зоомагазин. Не доходя до театра Вахтангова, поворачиваю налево, смотрю направо… Вот оно!

Глава 7

Учиться бесплатно, действительно, оказалось практически нереально. В одном из первых училищ, куда я пришла, заведующие различными кафедрами не слишком прозрачно намекнули, что бюджетных учебных мест мало и за возможность обучаться требуется выложить кругленькую денежную сумму. Поняв, что денег у меня нет, они вяло развели руками и дали ещё три адреса других училищ.

Я моталась до вечера, но везде было одно и то же. Зато меня всюду щедро снабжали адресами. Эти адреса, впрочем, тоже ничего не давали. И в последнем училище, как и во всех предыдущих, развели руками, дав мне ещё один адрес.

«Всё! – решила я, – если и там не получится, значит, не судьба!»

Было очень грустно. Чтобы не зареветь, я купила пломбир в вафельном стаканчике. Мягкое мороженое немного успокоило мои нервы. Тяжело вздохнув, я снова спустилась в метро.

Добиралась до места часа полтора. Здание находилось на окраине Москвы. Это оказалась пятиэтажная постройка, сохранившаяся ещё с хрущёвских времен. На двери второго подъезда висела железная табличка. Видимо, её давно не обновляли, и надпись на ней практически стёрлась. Табличка гласила – «Те…ральное учи…ще имени…». Фамилию, вообще, невозможно было разобрать.

Я с трудом отворила тяжеленную дубовую дверь и начала подниматься по лестнице. Дом, похоже, был жилой. На дверях значились номера квартир. Глазки, коврики – всё было на своих местах, как полагается. Наконец, на четвёртом этаже я обнаружила коричневую потрёпанную дверь, на которой под номером тридцать четыре располагалась кое-как налепленная клейкой лентой бумаженция, гласившая: «Театральное училище. Добро пожаловать!» Звонка нигде рядом с дверью не наблюдалось.

Пока я стояла в нерешительности, дверь неожиданно распахнулась, и на пороге возникло нечто, лицом и фигурой отдалённо напоминающее мужчину, но внешним обликом больше похожее на дверь. Потрёпанные выцветшие джинсы, клетчатая рубашка навыпуск. Спутанные волосы до плеч грязно-пшеничного цвета. Ростом чуть выше меня. В зубах парень держал дымящийся бычок, сигаретой это назвать было нельзя. От бычка веяло неприятным ароматом «Казбека».

Я сразу узнала этот запах. Вспомнилось детство. Когда ещё родители жили вместе. Помню, отец сидел на кухне, дымил своим «Казбеком», и попутно ссорился с мамой. Я вообще сейчас думаю, не из-за меня ли они прожили так долго вместе? Потому что любви особой между ними я не замечала. Только недовольство друг другом. Однако жили хоть и не слишком дружно, но зато не бедно. Отец прилично зарабатывал. Его очень ценили, как специалиста. Папа часто ездил в деловые командировки, где выступал с умными докладами, посвящёнными выдвижению каких-то новаторских идей. Мы с мамой мало что в этом понимали.

Однажды отцу предложили весьма выгодную работу по контракту в другом городе. Он уехал, обещая вскоре забрать нас. Но прошло время, а он даже ни разу не позвонил.

Минуло два года. В один прекрасный весенний день, возвращаясь из школы, у винно-водочного киоска, где обычно толпятся мужики, которым, кроме как выпить, нечем заняться, я внезапно увидела до боли знакомую фигуру.

– Папа? – удивилась я, подходя ближе. При этих словах человек вздрогнул и повернулся ко мне. Видимо, он был очень пьян, так как долго щурился и заглядывал мне в глаза. Потом вдруг его рука странно дёрнулась и спрятала что-то за спину.

– Дочка… – выдохнул он.

Затем отец не очень связно заговорил, всё так же пряча за спиной бутылку, да только я уже увидела её, но молчала. Из его рассказа я поняла, что никуда он не уезжал. Всю эту выгодную работу он придумал, чтобы уйти от мамы. По его словам они с мамой в то время уже совсем разучились друг друга понимать. К тому же, папаня познакомился с прекрасной женщиной, которая, правда, через полгода его бросила, но предварительно выжала из наивного папашки практически все его сбережения.

– Но как ты мог отказаться от меня, папа? – чуть не плача, воскликнула я.

– Понимаешь, я хотел тебя повидать. И повидал бы… Но я любил… – и он как-то виновато улыбнулся.

Когда я робко позвала его зайти к нам домой, он закурил «Казбек» и долго не отвечал, глядя, как дымок сигареты вьётся ввысь. Выкурив половину сигареты, папа своим, обычно мягким плаксивым голосом, вдруг твёрдо сказал:

– Не могу.

Недокуренная сигарета стремительно полетела на землю. Он закурил ещё одну.

Помню, как я уходила от него, а в воздухе витал этот неприятный аромат «Казбека», на который у меня неожиданно обнаружилась аллергия. И слёзы брызнули из глаз.

Сейчас, пока я разглядывала этого неопрятного парня, воспоминание об отце стрелой пронеслось у меня в голове. И, кстати, я даже с некоторым удивлением отметила, что думаю о нём без грусти, без надрыва, а как-то отстранённо.

Тем временем парень вышел на лестничную клетку, присел на ступеньки и заявил:

– Дерьмо!

Я не нашлась, что ответить на столь веское замечание. Но, видно, в глазах моих отразился вопрос, потому что парень вдруг произнёс:

– Жизнь…

– Что – жизнь? – не поняла я.

– Жизнь – дерьмо! – пояснил парень.

– Почему?

Разговор был абсолютно тупым, но мне вдруг стало интересно.

– Ты к Томилке пришла? – проигнорировав мой вопрос, поинтересовался парень.

Я аккуратно присела с ним рядом на ступеньки.

– Не знаю. Я в театральное училище пришла.

– Зачем? – удивился он.

– Ну как… поступать.

– Актрисой, значит, стать хочешь! – обрадовался юноша.

Я кивнула.

– Ну хорошо. Пошли тогда!

Внезапно он вскочил, схватив меня за руку, и мы направились куда-то вверх по лестнице.

Глава 8

В лицо мне светил прожектор. Я не видела двоих мужчин, наблюдающих за мной, но чувствовала их жадные взгляды. В спёртом воздухе висело напряжение.

– Раздевайся! – неожиданно прозвучал приказ.

Мысли вихрем закружились в голове.

«Ну, ты попала!» – произнёс внутренний голос, на что я ему посоветовала заткнуться, и робко спросила:

– Зачем?

Мужчины глупо захихикали, и тот же голос заявил:

– А ты думала, что актрисы на сцене этого не делают?

– Делают, конечно… Но зачем нужно именно сейчас? Разве я уже стала актрисой?

– Стала, стала… – хмыкнул парень, приведший меня сюда.

Я робко расстегнула две верхние пуговки на блузке. Но, почувствовав, будто воздух в квартире накалился ещё больше, отдёрнула руку и, недоумённо пожав плечами, заявила:

– Не буду.

– Почему это?

– Не хочу! И вообще, мне всё это не нравится. Я, пожалуй, пойду.

Сказав это, я слезла с дивана, куда меня до этого усадили, и решительно направилась к двери.

– Куда это ты собралась, крошка? – тихо и вкрадчиво спросил один из мужчин. Не тот, что был на лестнице. После чего он, схватил меня за шиворот, как котёнка, и резко толкнул обратно на диван. – Пока я не разрешил, даже и не думай рыпаться!

Я почувствовала, как терпкий запах перегара ударил мне в нос. Да он пьян!

Извернувшись, я толкнула прожектор. Теперь он светил не на меня, а прямиком на мужика. Наконец, я смогла рассмотреть его. Это был толстый, бородатый боров с вонючей сигаретой в зубах. Он, криво усмехаясь, нагло разглядывал меня, и хоть на лице его и было что-то наподобие улыбки, глаза источали невероятный холод. При обычных обстоятельствах, я бы ни за что не согласилась встретиться с таким типом.

Тем временем, он сплюнул бычок прямо на пол, и, грузно наступив на него, направился ко мне.

«Всё. Капец тебе, Маруся!» – подумала я.

А мужик скорчил презрительную рожу и потянулся своей толстой лапой к моему плечу. Я отодвинулась. Думать о том, что сейчас может произойти, не хотелось. Он придвинулся ещё ближе и практически вжал меня в спинку дивана. Изо всех сил я попыталась вырваться, а мужик уже навалился на меня всем телом и через тонкую блузку шарил руками по моей спине в поисках застёжки от бюстгальтера.

Внезапно мужик сильно надавил мне на шею, да так, что сразу стало как-то очень мало воздуха. Отчаявшись, я лягнула его ногой, целясь чуть ниже живота. Удар пришёлся в самую точку. Мужик взвыл, но от меня не отступился. Наоборот, пределы его возможностей и активности явно возросли.

– Игорёк! – тяжело дыша, позвал он парня. – Помоги!

Буквально через секунду я почувствовала на своём теле ещё одну пару рук, пытающихся стянуть с меня блузку. От ужаса я закричала.

– Кричи, кричи, киска! Никто не придёт! – порадовал толстый мучитель, который уже совершенно осознанно давил мне локтём на шею.

Вдруг послышался звук открываемой двери и смутно знакомый голос позвал:

– Слав!

Толстый мужик на мне как-то сразу обмяк.

Вошедший зажёг свет, чем поверг меня в полное недоумение – в дверях стоял Коля собственной персоной.

– Что тут, чёрт возьми, происхо… – начал было Коля, но, тут заметил меня, и так и не закончив фразы, метнулся в сторону злополучного дивана, на котором полулежала я, практически сломленная и едва ли не задушенная. Я моргнуть не успела, как один за другим посыпались удары. Толстый Славик хрюкал, и даже не отбивался. Он как-то смешно загородил руками лицо и плакал как ребёнок:

– Колян, в чём дело? – противно стонал он. А Коля с ослеплённым злобой лицом всё колошматил и колошматил его, не разбираясь что к чему. Игорьку тоже досталось, но он оказался прозорливее. Улучив подходящий момент, парень вскочил и метнулся за дверь.

Наконец, Коля немного успокоился. Он присел рядом со мной на диван, предварительно пнув ногой корчившегося на полу Славу, и достал из кармана брюк носовой платок.

– На, утрись! – не предложил, а приказал Коля, и кинул платок мужику. Мне вдруг стало совсем страшно. Выходит, он здесь главный. Боже, во что я влипла!? – Завтра жду вас вместе с Игорем. Поговорим. И вон отсюда!

– Колян, это всё Игоряша! Он привёл! А я всего лишь следовал твоим инструкциям… – заныл Слава, но Коля презрительно сплюнул в его сторону:

– Заткнись! И делай, как я сказал!

Мужик тяжело поднялся с пола, поправил одежду и поплёлся к двери.

– Ты что тут потеряла? – когда дверь за ним захлопнулась, заорал на меня Коля.

Я покраснела и начала сбивчиво рассказывать:

– Понимаешь, я ведь хочу стать актрисой. А тут театральное училище вроде. Мне адрес дали.

– Кто тебе дал адрес?

– Не помню, – прошептала я. – В каком-то училище.

– В каком?

– Не помню… – я расплакалась.