Текст книги "Хищник цвета ночи"

Автор книги: Татьяна Серганова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Тело против воли выгнулось.

Тихий стон, откинувшаяся назад голова, открывшийся доступ к другим кусочкам кожи, которые также жаждали внимания.

Твердая стена под руками и зуд в ладонях – как хотелось коснуться его, зарыться пальцами в волосы, ощутить их жесткость или мягкость.

То ли всхлип, то ли стон – я повернула голову, подставив сухие, опаленные жаром губы для поцелуя.

Едва слышный рык, и Ник прикусил подбородок. Совсем не больно, но ах как возбуждающе.

Во рту пересохло, дыхание давно сбилось.

– Вкусная. – Сиплый шепот у ушка. – Горячая. Сладкая. И где ж ты пряталась все это время?

Да разве я пряталась? Чуть ли не каждый день виделись по сотне раз. Шеф и его секретарша. Все, как в бульварных романах. Только в жизни по-другому.

Ярко, обжигающе и опасно.

Еще один легкий укус за плечико, и я снова застонала. Его зубы уже не казались такими жуткими.

Руки накрыли чувствительную грудь и осторожно сжали.

– Н-ник…

– Чихнуть решила? – невинно уточнил он, теребя большими пальцами горошинки сосков.

– Иди к черту, – фыркнула в ответ, тяжело сглотнув.

Внизу живота все горело от желания, которое, я была уверена, ему никогда во мне не пробудить.

Но это же хищник. Он не знает слов «нет» и «невозможно».

– Пересмотрим наше соглашение? Нам может быть хорошо в эти месяцы. Очень хорошо.

Но страсть – это не любовь. Всего лишь вспышка желания. Пусть и сладкого, но такого короткого.

– Тор-р-р-р-ри. – Его стон, когда я выгнулась и потерлась бедрами о мужские бедра.

Провокационно. Не думала о последствиях, которые не заставили себя ждать.

Короткая боль внизу шеи, стальной захват, который не давал мне дернуться, звездочки перед глазами, навернувшиеся слезы – даже не боли, а разочарования – и остатки желания, перегоревшие и исчезнувшие в один миг.

Все произошло слишком быстро, чтобы я испугалась.

Укус, и вот уже Ник отошел, тяжело дыша. И ручеек крови, стекающий по шее. Щекотка на коже. Я медленно выпрямилась, уткнулась лбом в стену.

– В ванной есть антисептики, – глухо произнес он, – обработай рану.

– Хорошо.

Шаги и громко хлопнувшая дверь. Только теперь я решилась открыть глаза.

Черт, Измайлова. Что же вы оба творите?

ГЛАВА ПЯТАЯ

Рана на шее оказалась не такой страшной, как можно было представить.

Смочив в третий раз ватку антисептиком, я провела ею по покрасневшей коже, морщась от неприятных ощущений и легкого покалывания.

Кровь уже остановилась, но я маниакально продолжала проводить влажной ватой по месту укуса. Перекись пузырилась, холодила пальцы и стекала по коже.

Глубоко вздохнув, опустила руки, оперлась на раковину и снова взглянула на ранки, пытаясь сосчитать следы от зубов. Интересно, они должны быть такими припухлыми? А покраснение от моих усилий или связано с чем-то еще?

Страх смешался с раздражением, я не знала, чего сейчас хочу больше: выйти из ванной и прибить шефа или спрятаться тут на пару дней, забиться в угол и упиваться собственной беспомощностью.

– Дура, – сообщила я своему отражению.

Отражение ответило мне злым потемневшим взглядом: «Сама такая!» Проблему это никак не решало.

Вот где была моя голова там, у стеночки? Какого черта я так себя вела? Еще немного, и позволила бы шефу зайти куда дальше. Оправдание, что во всем виноваты феромоны хищников, помогало мало. Если я так на него реагировала до укуса, то что будет после? Ведь эта штука должна действовать по типу афродизиаков.

Вздохнула, коснулась пальцами кожи на шее, морщась от чувства, близкого к отвращению. Вот только непонятно, к кому или чему его испытывала: к Нику, своему поведению или к ране, которая продолжала гореть и пощипывать.

Умывшись прохладной водой, заклеила укус лейкопластырем – вдруг какая зараза попадет, и вообще, надо было поинтересоваться, чистил ли он зубы, прежде чем кусаться, – сделала дыхательную гимнастику и вышла.

Не все же отсиживаться в ванной, боясь собственной тени. Для него ведь это совсем ничего не значит, а я раздула из мухи слона.

Пора быть взрослой и умной девочкой. Подумаешь, желание. Это не чувства и не любовь. Фальшивка, которую просто надо перетерпеть, переступить и жить дальше. Как преграду, как ступеньку к становлению и росту. Всего лишь шаг к пониманию себя.

Н’Ери уже ждал меня в гостиной. Черная тень в привычном костюме – брюки и белоснежная рубашка, – застывшая у огромного панорамного окна.

– Пришла в себя? – не оборачиваясь, спросил хищник.

Голос равнодушный и спокойный.

– Все отлично, – ответила в тон ему.

Потоптавшись у входа, одернула край футболки, решительно прошагала к дивану и вольготно расположилась среди мягких подушек. Одну из которых прижала к животу, там, где клубком свернулись непонятный страх и дрожь предвкушения.

– Изменения чувствуешь?

– Нет.

Разговаривать со спиной было сложно. Но так даже лучше, чем тонуть в зелени его глаз, заикаться и сгорать от стыда.

– Хорошо.

За окном шел снег. Я видела, как ветер бил белыми хлопьями по окну.

Настоящая зима и близкий Новый год. Вот только ощущения праздника не было.

Скользнула взглядом по широким напряженным плечам, по ровной спине, замерла на мгновение на пятой точке. Неизвестно откуда взялась мысль, что в домашних брюках ему лучше, они так обтягивают его за…

– О, черт, – выдохнула я, отворачиваясь, сильнее прижимая подушку к груди и краснея от собственных мыслей.

– В чем дело?

Конечно, Н’Ери почувствовал изменение моего состояния, услышал проклятья и не мог не отреагировать.

– Изменения, – с трудом выдавила из себя, изучая картину на стене. Монохромные цвета, ночной город и хай-тек.

– Какие?

Как же мне хотелось, чтобы Ник сейчас оставил меня в покое, дал свыкнуться с новым состоянием! Но хищник отступил от окна и подошел ближе. Я слышала звук его шагов, который невероятным образом соединился с биением моего сердца. Чувствовала его тепло и задыхалась от аромата туалетной воды.

– Острые.

Резкий ответ и тяжелый вздох.

Закрыть глаза и попытаться успокоиться. Прислушаться к биению сердца и не думать о том, кто находится рядом. О первобытном черном желании, которое поднималось изнутри, грозя затопить сознание.

– Мне жаль, – тихо проговорил хищник, присаживаясь напротив.

Пожала плечами, все еще отказываясь открывать глаза. Может, и жаль, но что это изменит. Я сама дала согласие.

– Обычно после укуса пара проводит время в постели, закрепляя эффект, и поэтому контраст не так ярок.

Ник. Постель. Я. Укус.

У него вообще совесть есть? Говорить мне такое?

– Ник, – болезненно рыкнула, забыв о субординации и прочей дребедени, – заткнись.

– Еще не поздно продолжить начатое, Измайлова, – неожиданно заявил он.

– Что? – Открыв глаза, я попала в пьянящее золото его взора.

Совершенно бесстрастное лицо, словно маска: лживое, надменное, чужое – и на фоне этого хищный взгляд, из-за которого черное желание подкатывало к горлу, во рту пересыхало, и хотелось кричать от бессилия.

– Никакого секса, Н’Ери, – ответила, едва шевеля губами.

Перекрестились голодные и тяжелые взгляды, и он отступил, понимая, что я права. Это как наркотик, который затягивает в свой омут, и лучше отказаться, чем вновь и вновь оттягивать неизбежное, привыкая и сходя с ума. Потому что дальше будет только хуже. Не для него. Для меня.

– Хотел, как лучше.

– Это не выход.

Кивнул, откинулся на спинку кресла. Напряжение исчезло, уступив место тупой боли и разочарованию.

– Переодевайся, через три часа у нас самолет, – вставая, произнес мужчина.

– Самолет? Мы куда-то летим?

– Да. Тебе надо приобрести гардероб, и лучше сделать это на нейтральной территории, где наше появление не вызовет большого ажиотажа.

– Хорошо, – произнесла, поднимаясь. – Я только сделаю один звонок.

Равнодушный кивок. Будто и не было этого огня между нами.

В спальне, закрыв замок, я еще некоторое время стояла, прислонившись спиной к твердой поверхности двери и задрав вверх голову.

У горла застрял ком, который никак не хотел проходить.

– Справлюсь. Это не может длиться вечно.

Но от былой уверенности не осталось и следа.

Особого выбора одежды у меня не было, поэтому, переодевшись в джинсы и серо-бежевый джемпер, я села на кровать и набрала номер Дашки.

Сестра ответила почти сразу.

– Вика!

– Привет, – улыбнулась, выдохнула и почувствовала, как нормализуется состояние, проходит туман, окутавший сознание, и я становлюсь собой.

– Как тебе это удалось? Так быстро?

Значит, деньги поступили.

– Так получилось.

– Это ведь твой шеф, да? – Голос сестры опустился до шепота, и я услышала в нем нотки любопытства.

Она всегда интересовалась хищниками и была поклонницей сериала «Лунная любовь». Младшая сестренка, которая верила в любовь с первого взгляда и счастливое будущее. В то, что матерого хищника может заинтересовать обычная человечка.

– Это не имеет значения, Даш. Деньги есть, и Морозов останется с носом.

– Спасибо. Надеюсь, это ничем серьезным тебе не грозит.

Я провела пальцами по шершавой поверхности лейкопластыря.

– Нет, все хорошо. Отработаю.

И ведь не солгала. Отработаю. Уже отрабатываю.

– Еще кое-что, Даш. У меня не получится прилететь на праздники.

– Но как же… Ты же говорила, что тебе дают четыре дня.

– Обстоятельства изменились. Есть срочный проект, который не смогут завершить без моего непосредственного участия. Сумма вознаграждения очень большая. Мне правда очень жаль.

– Родители расстроятся.

– Я тоже скучаю. Не знаю, может, удастся вырваться на денек, но не больше.

Говорила и сама себе не верила. Ник ни за что меня не отпустит. Нужны тренировка, привыкание друг к другу и моя адаптация.

Если только…

– Я позвоню, когда что-то узнаю. А теперь прости, мне надо бежать. Поцелуй от меня Милку и родителей.

– Хорошо. Будь осторожна.

– Я всегда осторожна.

Выключив телефон, я еще некоторое время сидела на кровати, собираясь с мыслями. Одна идея не выходила из головы, но я не знала, стоит ли ее озвучивать. В любом случае засиживаться смысла не было. Схватив сумочку с документами, открыла дверь и отправилась на поиски хищника.

Впереди нас ждали перелет и шопинг. А шопинг – для любой женщины счастье, особенно если за нее платит кто-то другой.

Еще один огромный плюс, когда твой начальник хищник, занимающий высокую должность, – это личный самолет.

Довольно быстро добравшись по заснеженным пробкам до аэропорта, в vip-зоне прошли паспортный контроль. До этого я не раз летала с Ником по работе в разные командировки, но сейчас все было по-другому. Даже атмосфера стала иной, не говоря уже о напряжении, которое витало в воздухе и искрило.

Чувства, вызванные укусом, дремали и почти о себе не напоминали. В машине я вообще забилась в угол, скрестила руки и уставилась в окно, всем своим видом давая понять, что разговаривать и общаться у меня желания нет. Н’Ери настаивать не стал и просматривал какие-то документы, шелестя бумажками на весь салон. Но почему-то этот шорох успокаивал и настраивал на рабочий лад.

Вернулась былая уверенность, что все пройдет хорошо и без эксцессов. Я хозяйка своего тела и справлюсь. Должна.

Самолет был небольшим, но очень комфортабельным: мягкие удобные кресла, обтянутые кожей молочного цвета, огромный телевизор, шампанское и разные вкусности, услужливая стюардесса с белозубой улыбкой и приятная музыка.

– Куда мы летим? – спросила, когда ожидали разрешения на взлет.

– В Париж, – ответил Ник, на мгновение оторвавшись от документов.

– Париж, – повторила я и нервно повела плечами.

Действительно, куда еще вести свою секретаршу на шопинг, как не в Париж – мировую столицу моды?

Четыре часа полета тянулись долго. Хищник почти не обращал на меня внимания. Все было, как всегда: он занимался работой, а я…

Я же не знала, куда себя деть. Пролистала полдюжины модных журналов, послушала музыку, поглазела в иллюминатор, поддавшись уговорам стюардессы, съела одно пирожное и кожей чувствовала, что за мной наблюдают.

Это сложно объяснить, но взгляд Ника вдруг стал материальным. Я чувствовала, как он медленно скользит по моему лицу. Но стоило только дернуться и посмотреть на хищника, как все исчезало.

Может, это паранойя. Не знаю. Только наши отношения изменились и сделались такими сложными и непонятными, что я совсем запуталась.

Франция встретила дождем и плюсовой температурой. Перескакивая через лужи, ежась от пронзительного ветра, который бил в лицо и лез за шиворот, мы добежали до ожидающей нас машины и быстро забрались в салон.

– Брр-р, – пробормотала я, убирая с лица пряди влажных волос, прилипшие ко лбу.

– Замерзла? – Шеф впервые за все время открыто взглянул на меня.

– Немного. – Скупая улыбка, и я поправила воротник пальто, пытаясь побыстрее согреться.

В следующую секунду Ник вдруг схватил мою ладонь и осторожно сжал. В отличие от моих, его руки были горячими. И это тепло быстро прошло вверх к плечу и далее по телу.

Как-то слишком быстро стало жарко и душно.

– Удобно быть таким теплокровным, – прокашлявшись, заметила я и осторожно выдернула ладошку из его захвата. – Спасибо, я уже согрелась.

– Не стоит благодарности. Не хотелось бы, чтобы ты заболела, – отозвался Н’Ери.

Конечно, не хотелось бы. Это ведь испортит всю игру. А этого мы допустить не могли. Но что бы я ни думала, как ни желала абстрагироваться, эта забота была приятна.

Я осторожно провела большим пальцем по ладони, помня, какой обжигающе мягкой была его кожа. И тихонько вздохнула. Оставалось надеяться, что это безумие скоро кончится. Все когда-нибудь заканчивается. Даже такая страсть. Я-то это точно знала.

Спрашивать, в какой из бутиков Ник меня везет, не стала. Это бы все равно ничего мне не дало. Поэтому просто решила насладиться видом из окна на улицы Парижа. Эх, жалко, что идет дождь и почти ничего не видно.

Стекла запотели, пришлось провести рукой, чтобы хоть что-то разглядеть – пешеходы, разноцветные зонтики, сверкающие огни города и мутная стена дождя.

Дорога не заняла много времени, хотя все эти минуты я очень четко и ярко ощущала находящегося рядом со мной мужчину.

Как описать чувства, которые бурлили внутри, то поднимаясь к горлу, опаляя щеки, то обрушаясь вниз и вызывая онемение в пальцах? Желание. Первобытное, опасное. И Ник чувствовал этот запах. Я слышала, как медленно на протяжении пути менялось его дыхание, как хищник невольно подавался вперед, пытаясь как можно глубже вдохнуть сладкий аромат навязанной, искусственной страсти.

В то же время холодный разум никуда не делся. Я все еще видела перед собой своего начальника, помнила про контракт и мечтала, чтобы все поскорее закончилось. Убийственная смесь огня и холода.

И с этим мне придется жить несколько месяцев.

– Прибыли, – хрипло произнес Ник, как только машина остановилась.

Голос мужчины завораживал, вызывал покалывание кожи. Но взглянуть ему в глаза не решилась. Это могло быть чревато, а я настроилась на рабочий лад.

Помещение, в которое мы вошли, с первого взгляда поражало своим великолепием. Всюду зеркала, позолота и блеск. Даже молочного цвета пол оказался таким сверкающим и начищенным, что, приглядевшись, можно было рассмотреть свое отражение.

Здесь все кричало о богатстве, статусе и красоте. А счета за услуги были таким и, что казалось, даже воздух тут особенный и элитный и его тоже следует оплачивать.

От моих туфель на полу остались грязные разводы. Да и потертые джинсы с водолазкой статуса не повышали, как и спутанные волосы, затянутые в обычный хвост.

«Почувствуй себя замухрышкой».

– Месье Н’Ери, – прощебетала грудастая блондинка в розовом костюмчике, подбегая к Нику, и что-то неразборчиво залепетала.

Единственное, что я могла разобрать, это имя «Жерар».

А в следующее мгновение произошло нечто невероятное.

В холл ворвался человек-праздник. Он театрально взмахнул руками, потом быстро прижал ладони к щекам и что-то произнес. Очень высокий, нескладно худой, в обтягивающих кожаных брюках и объемном пуловере лилового цвета. Из мужского в нем остались лишь тонкие жеманные усики над пухлыми губами, которые, в свою очередь, сияли от толстого слоя прозрачного блеска.

И вот ЭТО будет меня одевать?

Он же само воплощение высокой моды: крик, писк, шум, невероятные детали и силуэты и ни капли здравого смысла.

– Жерар, – Ник повернулся ко мне, – это Виктория.

Тот перевел на меня взгляд черных глаз-бусинок и поджал губы. Потом быстро подскочил и стал наворачивать круги. Первый. Второй. Третий.

Придирчивый осмотр я выдержала весьма достойно, даже не дернулась, когда стилист схватил двумя пальчиками мои собранные в хвост волосы и приподнял их.

– Ну что ж, интересный экземпляр, Ники, – на чистом русском ответил Жерар. – Очень интересный. Есть над чем работать. Аккуратный носик, высокие скулы, пухлые губы, красивый овал лица. Что ты хочешь?

– Чтобы ее хотел не только я, но и все мужчины вокруг, – еще сильнее оскалился хищник, и я тяжело сглотнула.

– А может, не надо? – произнесла неуверенно.

– Non, non, non! – вскрикнул Жерар, и я едва не подпрыгнула от неожиданности. – Я ее уже вижу. Ох, Ники, это будет шедевр. Мой шедевр! Оставляй свою куколку и раньше чем через пять часов не возвращайся.

– Пять часов? – ахнула я.

– А что ты удивляешься, куколка? Пользуйся, мужчины так непостоянны и ветрены, – горестно произнес Жерар, схватил меня за локоть и потащил за собой. – Но ничего, мы им еще покажем. Ты будешь сиять!

– Удачи, – произнес Ник.

Хищник остался стоять на месте, спрятав руки в карманы брюк и глядя мне вслед. Его зеленые глаза смеялись, а мне только и оставалось, что покориться.

Какая нормальная женщина не мечтает о пяти часах счастья, когда окружение готово сделать все что угодно, чтобы доставить клиентке удовольствие? И я не исключение.

От кучи процедур, часть из которых проводилась одновременно, рябило в глазах. Сеанс массажа съел полчаса, но после него я почувствовала такое расслабление, что едва не мурлыкала от счастья. К сожалению, приятности почти сразу закончились, и началась работа по превращению куколки в бабочку.

Пилинг, обертывание и контрастный душ, после которого я едва не прибила всех, кто находился в радиусе двух метров. Но, видимо, и Жерар, и его девочки привыкли к такому, потому что моим рычанием не впечатлились и невозмутимо продолжили свои занятия.

Маска для лица и одновременно с ней маникюр. Выбрать цвет мне предсказуемо не дали.

Стилист налепил мне на глаза кружки огурцов и велел не двигаться.

Как только с маникюром было покончено, началась самая настоящая экзекуция. Она же депиляция.

– А может, не надо? Я по старинке, со станочком… – жалко промямлила, когда меня усадили на специальную лежанку.

– Сиди и терпи. Я же терплю! – заявил Жерар, закатал штанину и показал мне тощие ноги без единого волоска.

Ответить было нечем. У него волос побольше моего.

Но, как оказалось, это не самое страшное, что меня ожидало.

– Надо, – строго заявил стилист, возвышаясь надо мной, когда я усиленно мотала головой и прижимала к груди колени.

– Нет.

– Мы нежно и очень осторожно.

Он издевается?

– Нет. – Я упрямо поджала губы, отказываясь от такой чести. – Там удалять не надо.

– Надо! – рявкнул Жерар. – Зона бикини – это… это… – Слов у мужчины не хватало. – Это будет кощунство, если мы не сделаем тебя гладенькой в стратегически важных местах!

«Пошляк и извращенец!»

– Этого никто не увидит, – тут же парировала я.

– А Ники?

«Он тем более», – хотелось крикнуть в ответ, но я мужественно сдержалась и благоразумно ответила:

– Его все устраивает.

– Куколка, хватит. Не будь букой, раскройся. Образ должен быть полностью завершенным. Не порть мне картинку.

– Какую картинку? Никто не будет знать. Я не скажу.

– Буду знать я! И этого достаточно.

В общем, они сделали свое черное дело.

Звездочки, искры перед глазами и бокал красного вина, который мне всунули, чтобы отвлечь.

С момента ухода Н’Ери прошло три с половиной часа, когда они вспомнили, что надо бы покормить несчастную клиентку, которая уже сама была не рада, что оказалась здесь.

– Куколка хочет кушать? – ласково промурчал Жерар, подсунув мне под нос тарелку с крохотными канапешками.

Сыр, фрукты и ягодки.

И это они называют едой?

Мне бы сейчас мяса…

– Кукла хочет жрать, – пробурчала я, перефразировав фразу любимого юмориста, но канапе взяла.

– Вики, не хулигань, – пригрозил мне стилист, присаживаясь рядом. – Ты должна быть как фея – утонченная, изысканная, воздушная.

– Слушай, Жерар, – прожевав, поинтересовалась я. – А где ты так хорошо выучил русский? Никакого акцента.

– Где-где… – отозвался тот. – Да на Дерибасовской. Жорик я, Жорик Гриневич.

Канапешка встала поперек горла, и я закашлялась. Ну никак помпезный и яркий Жерар не вписывался в одесский колорит. Да и акцента не было.

– Как Жорик? – просипела, глотнув прохладной воды.

– А вот так. Давно это было, пятнадцать лет прошло. А ты доедай и пошли, будем тебя красить.

– Красить? Надеюсь, не в блондинку? – пошутила я и нервно усмехнулась.

Ведь с него станется.

– Пф, куколка, не болтай глупости. Мы просто добавим твоим темным волосам огня. Яркого пламени. И твои зелененькие глазки вспыхнут.

– Ореховые, – поправила его.

– А с тем цветом, что я тебе подобрал, они будут зелеными. Потом у нас стрижка и макияж. К сожалению, гардероб мы тебе не успеем подобрать. Но ничего, Ники подождет. Такую девушку стоит ждать.

«Да еще за такие деньги…»

Покраска заняла чуть больше сорока минут. Смыв состав с волос и укрепив бальзамами, Жерар взялся за ножницы.

– Готова? – Одесский француз подмигнул мне в зеркало.

– Конечно. – Я наблюдала, как он взял мои влажные волосы в кулак и принялся осматривать. – Давно хотела кончики подреза-а-а-а-а-а-а-а!!!!

Он отрезал!

Этот… этот…

Он отрезал мои волосы! Совсем!

– Они тебе больше не нужны, – невозмутимо произнес Жорик, бросая локоны на пол, пока я, открыв рот и вытаращив глаза, смотрела на его отражение.

Короткие пряди мазнули по щекам. Голова внезапно стала легкой и невесомой.

Я же никогда, совсем никогда так коротко не стригла волосы.

– Ты… ты…

– Стоп! – Он поднял руку, недовольно меня разглядывая. – Нет, так не пойдет. Ты прям побелела. Куколки мои. – Стилист повернулся к девчонкам, что-то быстро произнес на французском, потом снова обратился ко мне, очаровательно улыбнулся и… – Результат ты увидишь только в самом конце.

Пока они занавешивали зеркала, ко мне вернулся голос.

– Ты отрезал мои волосы, – наконец смогла прохрипеть я.

– Да, – отозвался Жорик, совершенно не смущаясь. – Их больше нет. Так что смирись. Мы будем делать из тебя совершенно другого человека. Правда, супер?

Сказала бы я ему, да цензурных слов не хватало.

Жерар осуществил задуманное. Больше я своего отражения не видела. Закрыв глаза, смирилась с поражением, слушала, как щелкают ножницы у уха, лелеяла и взращивала план мести хищнику. Надо же мне было на ком-то сорваться? Н’Ери подходил для этого лучше всего.

Потом наложили полноценный макияж: основа, тональный, румяна, помада, тени, карандаши и тушь.

– Я тебе сложил в коробочку все тона, помады и тени. Еще положил инструкцию. Подробную. Так что повторить это ты сможешь легко.

Стилист едва не подпрыгивал от счастья и восторга, а мне было уже все равно.

– Пойдем со мной, куколка! – Жорик помог мне встать и опять потащил куда-то. – Я уже подобрал тебе одежду. На все случаи жизни. Фигура у тебя не модельная, но тоже ничего.

И хорошо, что не модельная, кому нужна плоская доска с двумя пупырышками?

– Ник тут?

– Еще нет. Ты успеешь переодеться и показаться ему во всей красе.

– Я не хочу, – упрямо поджав губы, сообщила, когда Жерар втолкнул меня в кабинку, очень похожую на примерочную, только без зеркал.

Там на вешалках висела куча нарядов: штаны, брюки, блузки, свитера, пуловеры, юбки и платья. Внизу, выстроившись в ряд, стояли туфли, сапожки, лодочки и сандалии. Мне даже думать было страшно, сколько все это стоит.

– Надень это, – вручая мне платье, велел Жорик.

– Это? – Я, округлив глаза, смотрела на небольшую тряпочку из белого гипюра.

– Это-это, – с досадой отмахнулся он, поправляя мои волосы, словно наводил последний штрих. – А ты что, ждала красное платье с разрезом по самые ягодицы? Это пошло, куколка. Белый цвет идеален, кожа заиграет яркими красками, а помада – она как флажок. Нет. Как огонек для мотылька! Или клубок для котика, – махнул он рукой. С аллегориями у него явно были проблемы. – Хищник попадет.

И дернул на себя мой халат.

– Ой!

Занавеска закрылась, и я осталась в одном белье телесного цвета. А вокруг одежда. Чужая, слишком яркая для меня, непривычная и невероятно дорогая.

– К черту все, – простонала едва слышно.

Волосы было жалко, и вообще, я вдруг ощутила себя пустышкой. Одной из любовниц шефа – яркой, искусственной и плоской.

Не хочу! Не хочу становиться, как они! Не хочу терять себя.

У меня появилась мысль выйти, бросить вещи в лицо Жерару и его куколкам, но в этот момент я услышала знакомый голос:

– Ничего страшного, я подожду. Кофе, пожалуйста.

Ник!

Вот он-то мне и нужен.

Наспех натянула платье и босиком, как была, выбежала из примерочной.

– Н’Ери!

Я увидела его знакомую спину и застыла, сжимая кулаки. Главное – успокоиться и не разрыдаться от усталости и бессилия.

Хищник медленно обернулся, держа крохотную чашку в руках.

Один внимательный взгляд – и все изменилось.

Улыбка сползла с лица, открыв настоящие эмоции и чувства.

Непонимание, недоверие, изумление, быстро переходящее в шок и восхищение. Все гневные слова застряли в горле, уступив место непонятному смущению и страху. На меня никто и никогда так не смотрел. И я не знала, что делать.

Чашка с кофе медленно выскользнула из рук и разбилась, залив бурой жидкостью пол. Капли наверняка попали на брюки, но он ничего не замечал.

Всего один шаг мне навстречу и едва слышное:

– Вика?

Ник Н’Ери всегда был уверен, что знает свою секретаршу, и удивить его она точно не может. В каких только ситуациях хищник ее не видел за эти проведенные бок о бок два года. Измайлова всегда была на высоте, в любой ситуации, какой бы сложной она ни оказывалась, молодая женщина оставалась хладнокровной, выдержанной и спокойной.

Даже вчера.

Ник никогда ей этого не скажет, но поведение Вики сегодня утром произвело на него неизгладимое впечатление.

Она боялась, но старалась шутить. Дрожала, но держала себя в руках. Сгорала, но не сдавалась. Сидела в машине, одурманенная укусом, испускала феромоны, от которых у него срывало голову, но сохраняла дистанцию и на провокации не поддавалась.

Выдержка, сила, уверенность.

Это не могло не восхищать.

Строгая на работе, в деловом костюме, с волосами, собранными в пучок. Спокойный взгляд и деловой тон. Вика даже не понимала, какие шепотки раздавались ей вслед. Или понимала, но виду не подавала, старалась быть выше всего этого. Всегда уверенная, немного ироничная и гордая.

А как в прошлом году она отшила Лаврова на вечеринке! Просто виртуозно. Ник сразу понял, куда направился замначальника юридического отдела. Кирилл Лавров уже давно подкатывал к Измайловой, делал комплименты на грани пошлости, пытался коснуться, даже пару раз приглашал пообедать вместе. Вика кивала, вежливо улыбалась и отказывала.

Стоя в тени, прислонившись плечом к стене, хищник внимательно наблюдал, как Кирилл, улучив момент, направился к Вике, которая отошла в сторону, устав от шума и пьяного смеха.

Уверенное прикосновение и ладонь, поглаживающая обнаженную женскую руку. Вика была, как всегда, идеальна и безупречна: черное платье-футляр, обтягивающее фигуру, как перчатка, и в то же время делающее ее особенной. Остальные вырядились в яркие платья, в мини с глубокими разрезами, но не она. Черная ворона? Нет. Снежная королева. Недоступная и притягательная.

Глоток шампанского, и хищник продолжил наблюдать.

Что Н’Ери чувствовал, когда видел, как Лавров наклонился к ее ушку, что-то прошептал, продолжая поглаживать руку?

Любопытство.

Как отреагирует? Что скажет? Поддастся ли уговорам молодого красавца, на счету которого длинный список разбитых сердец хорошеньких сотрудниц?

Рука опустилась на талию, поглаживая, обещая, возбуждая. Лавров наклонился еще ближе. Занятый соблазнением, Кирилл продолжал что-то говорить, улыбался, сыпал комплименты, слишком самоуверенный, он не видел самого главного, что четко уловил Ник. Как Вика напряглась, подобралась и стала медленно отступать.

Рука юриста с талии попыталась опуститься ниже, но была тут же перехвачена и отведена в сторону. Измайлова что-то быстро сказала мужчине, его плечи вздрогнули, и Лавров резко обернулся, явно ожидая увидеть кого-то, а когда повернул голову обратно, его встретила звонкая пощечина. Вика отступила и направилась в зал, возвращаясь в самую гущу праздника.

Ник проводил секретаршу взглядом и подошел к Кириллу.

– Вот стерва, – с досадой произнес мужчина. – Она меня отшила. Что она вообще о себе возомнила?

– Ты меня спрашиваешь?

А внутри все заклокотало от гордости. Что не ошибся. Что угадал.

– Но хороша. – Кирилл вновь посмотрел вслед Измайловой, которая уже скрылась в толпе.

«Моя», – рыкнул хищник внутри, и Ник раздраженно загнал его обратно.

Никакого сексуального подтекста, никакой похоти и желания. Их отношения давно стали выше этого, а сейчас перешли на новый уровень. Просто «моя», та, которая рядом, которой веришь. Доверия Н’Ери добиться сложно, но у нее получилось.

Ник никогда не забывал, что перед ним Вика. Даже утром, соблазняя, сгорая от желания (хотя этого быть не должно!), он видел свою секретаршу. И только это остановило, не дало зайти дальше. Потому что терять ее не хотелось.

А сейчас…

– Н’Ери!

Ее голос, ее фигура и лицо.

Вика, и в то же время не она.

Куда делись длинные гладкие волосы, которые она никогда не оставляла распущенными, куда пропали строгость и холодность? Показательная отчужденность?

Перед ним стояла нимфа, воздушный эльф в платье из белоснежных лепестков. Волосы – волнистые, пышные – обрамляли красивое личико, делая Викторию младше на несколько лет. Такая соблазнительная и такая совершенная. И помада – яркая, притягивающая взгляд.

Кажется, что-то громко звякнуло совсем недалеко. Но он не обратил внимания, жадно осматривая фигурку от макушки до босых ног.

– Вика? – Голос был чужим, сиплым, он резал слух и диссонировал с ситуацией.

Нику нужно было подтверждение, что это обман. Что это сон, ставший сладким кошмаром.

Измайлова запнулась, глаза расширились, но она тут же постаралась взять себя в руки, растерявшись от взгляда своего начальника.

– Он отрезал мне волосы! – Девушка хотела сказать это грозно, но получилось жалобно.

Ник видел. Интересно, они такие же мягкие на ощупь, как на вид? Он ведь и раньше ее касался, но в данный момент все стало иначе. Потому что сейчас перед ним была не его секретарша.