Текст книги "Немцы на государственной службе России. К истории вопроса на примере освоения Дальнего Востока"

Автор книги: Татьяна Иларионова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

18 июня 1738 г. Савва Лукич Владиславич-Рагузинский умер.

О китайцах Владиславич писал так: «Как можно видеть из всех их поступков, они войны сильно боятся, но от гордости и лукавства не отступают; а такого непостоянства от рождения моего я ни в каком народе не видал, воистину никакого резону человеческого не имеют, кроме трусости, и если б граница Вашего императорского величества была в добром порядке, то все б можно делать по-своему; но, видя границу отворену и всю Сибирь без единой крепости и видя, что русские часто к ним посольство посылают, китайцы пуще гордятся, и, что ни делают, все из боязни войны, а не от любви… Государство Китайское вовсе не так сильно, как думают и как многие историки их возвышают; я имею подлинные известия о их состоянии и силах, как морских, так и сухопутных; нынешним ханом никто не доволен, потому что действительно хуже римского Нерона государство свое притесняет и уже несколько тысяч людей казнил, а несколько миллионов ограбил; из двадцати четырех его братьев только трое пользуются его доверием, прочие же одни казнены, а другие находятся в жестоком заключении; в народе нет ни крепости, ни разума, ни храбрости, только многолюдство и чрезмерное богатство, и как Китай начался, столько золота и серебра в казне не было, как теперь, а народ помирает с голоду…»[206]206
  Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Книга третья. Т. 19. Гл. II. – М.: Университетская типография, 1851–1879. – С. 1137 – 1138.


[Закрыть].

Как видим, никакого очарования от Китая у него не было и в помине.

В июне 1727 г. Ланг в качестве секретаря сопровождал в Пекин посольство Саввы Владиславича-Рагузинского и принимал участие в заключении Буринского договора. Буринский договор от 20 августа 1727 г. исправил ошибки Головина, линия границы стараниями серба Владиславича и шведа Ланга была проведена с полным учетом российских интересов. Главным козырем царского посла было то, что многие из земель – предмета межгосударственного спора – оставались неразведанными, поэтому лучше «пополам», чем проводить четкую линию по местам, где никто еще не ходил:

«С северной стороны на речке Кяхте караульное строение Российского империя. С полуденной стороны на сопке Орогойте караульный знак Срединного империя. Между теми караулом и маяком землю разделить пополам». В целом граница от Шабина Дабага до Аргуни прошла так: северная сторона – «Российскому империю да будет. А полуденная сторона Срединному империю да будет».

Статьи Буринского договора вошли в текст Кяхтинского трактата, заключенного 21 октября 1727 г. Под ним – также подпись: «Посол Сава Владиславич Ильлирийской граф, присланной для обновления и вящшаго утверждения мира, которой прежде сего при Нипкове (Нерчинском) между обеими империями заключен был» [207]207
  Беспрозванных Е.Л. Приамурье в системе русско-китайских отношений XVII – середина XIX в. – Хабаровск: Хабаровское книжное издательство, 1986. С. 288–289.


[Закрыть].

«Могу ваше императорское величество поздравить с подтверждением дружбы и обновлением вечного мира с Китайскою империею, с установлением торговли и разведением границы к немалой пользе для Российской империи и неизреченной радости пограничных обывателей, в чем мне помогал Бог», – с радостью доносил о результатах своей миссии посол уже новому императору – Петру II[208]208
  Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Книга третья. Т. 19. Гл. II. – М.: Университетская типография, 1851–1879. – С. 1139.


[Закрыть].

В своем продвижении на Восток Владиславич руководствовался картами и иными известиями датчанина капитана Ивана Ивановича Беринга, стоявшего во главе русской экспедиции. Результаты экспедиции Беринга отразились на карте Сибири, составленной по поручению графа Владиславича геодезистом М.Зиновьевым (1727 г.) и присланной тогда же в Петербург С.Колычевым, под надзором которого она и была составлена.

18 августа 1726 г. Савва Владиславич направил из Иркутска две реляции. В первой речь шла о получении «от агента Ланга ландкарты, которая по рассмотрении его оказалась недостаточной». Ланг докладывал, что им было принято решение «об отправлении им двух геодезистов Атилова и Свистунова для описания тех земель, рек и гор, которые начинаются от реки Горбицы до паменных гор, а от паменных гор до реки Уды, и между рекой Удой и паменными горами обретаются, и потому при мирном договоре остались без разграничения. О посылке других двух геодезистов Петра Скобельцына и Дмитрия Башанова от вверх по Иркуту плыть из мунгальских степей протекающей, откуда велено им следовать чрез пограничные места до реки Енисея и до реки Абакана».

В реляции Владиславич расточал похвалы агенту Лангу за его «ревность к службе и поведение»[209]209
  РГАДА, Ф. 15, Год 1726, Оп. 1, ед. хр. 37, ч. 4, лл. 351, 351 об., 352, 352 об.


[Закрыть].

Пограничная проблема была теснейшим образом связана с другой – перебежчиками. Первое соприкосновение двух большим империй сразу показало, что и той, и с другой стороны полно обиженных, ищущих лучшей доли людей, которые в надежде найти убежище готовы бежать в чужих краях. Эта проблема нашла свое отражение уже в Нерчинском договоре.

В статье 4 говорилось: «Беглецы, которые до сего мирного постановления как с стороны царского величества, так и с стороны бугдыханова высочества были, и тем перебещикам быть в обоих сторонах безрозменно, а которые после сего постановленного миру перебегати будут и таких беглецов без всякаго умедления отсылати с обоих сторон без замедления к пограничным воеводам».

А в статье 6 было закреплено: «Прежде будущие какие ни есть ссоры меж порубежными жители до сего постановленного миру были, для каких промыслов обоих государств промышленные люди преходити будут и разбои или убивство учинят, и таких людей поймав присылати в те стороны, из которых они будут, в порубежные городы к воеводам, а им за то чинить казнь жестокую; будет же соединясь многолюдством и учинят такое вышеписанное воровство, и таких своевольников, переловя, отсылать к порубежным воеводам, а им за то чинить смертная казнь. А войны и кровопролития с обоих сторон для таких притчин и за самые пограничных людей преступки не всчинать, а о таких ссорах писать, из которые стороны то воровство будет, обоих сторон к государем и розрывати те ссоры любительными посольскими пересылки»[210]210
  Сборник договоров России с Китаем, 1689–1881 гг. – СПб.: Изд. МИД, 1889. – С. 1–6.


[Закрыть].

В договоре эта проблема потому нашла такое большое место, что незадолго до его заключения большой род мятежного эвенка Гантимура перешел на российскую сторону. В архивных документах, в научной литературе и интернет-источниках подробно отражена эта история. От китайцев он, перейдя границу, спасался со своим родом на русской территории, поставив царя в положение выбора: либо вернуть его богдыхану и тем самым пойти на поводу у требований китайцев, либо взять под свое покровительство, поставив русско-китайские и так непростые отношения в еще более серьезное положение. Царь выбрал последнее, и это заметно осложнил русско-китайские отношения последующих лет. Гантимур в 1651 г. добровольно вступил в русское подданство со своим родом. В мае 1670 г. нерчинский воевода Д.Д.Аршинский докладывал в

Сибирский приказ, что в 1667 г. «… из Богдойские земли в Нерчинский острог» окончательно вернулся эвенкийский князь Гантимур со своим родом. Ясак ему был определен «по 3 соболя с человека»[211]211
  Русско-китайские отношения в XVII в. Т.1. Материалы и док. / Рос. акад. наук. Ин-т Дал. Востока и др. – М.: Памятники ист. мысли, 1998. – С. 274–275.


[Закрыть]. В 1684 г. Гантимур и его сын Катана были крещены, получив имена Петр и Павел. В следующем году они отправились в Москву, но в дороге Гантимур умер, а его сын побывал в Москве, где был возведен в дворянское звание[212]212
  http://hamaamonaol.narod.ru/librarv/ides 1705 r.


[Закрыть].

Избрант Идес писал: «Главой конных тунгусов является князь Павел Петрович Гантимур, или по-тунгусски Катана Гантимур; он родом из округа Нючжу, теперь стар, а когда-то был тайшой и подданым китайского богдыхана. Когда же он попал к нему в немилость и был смещен, то подался с подчиненной ему ордой в Даурию, стал под покровительство их царских величеств и перешел в православие. Этот князь Павел Катана-хан, если потребуется, может привести в течение суток три тысячи конных тунгусов, хорошо экипированных, с добрыми конями и исправными луками. Все это здоровые и смелые люди. Нередко до полусотни тунгусов, напав на четыре сотни монгольских татар, доблестно разбивают их по всем правилам»[213]213
  htm http://ostroq.ucoz.ru/publ/15-1-0-21


[Закрыть].

На протяжении всей своей службы на границе с перебежчиками имел дело и Лоренц Ланг. Так, в 1723 г. он сообщал из Селенгинска, что имел свидание «с двумя прибывшими из Китая мандаринами, которые объявили ему, что они с тем на границу отправлены, дабы их пославших из Мунгальской степи людей, или точный ответ, зачем они удержаны, в Китай привезти могли». Ланг проявлял чудеса дипломатического искусства, объясняя, что беглецы еще на российской территории не найдены, что китайцы будут о перебежчиках только тогда оповещены, когда сами предъявят соответствующие на то бумаги от богдыхана. В Петербург же он сообщал, что «36 человек из помянутых перебежчиков нашлось, которые при заключении мира Его Императорского Величества подданными не были, да сверх оных еще 47 человек тангуских лам, или попов, которых китайцы из рассуждения вольного их тогда через границу да беглыми посчитать не могут»[214]214
  РГАДА, Ф. 15, Год 1724, Оп. 1, ед. хр. 37, ч. 1, лл. 113, 113 об., 114.


[Закрыть].

9 июля 1724 г. он писал в Петербург, что по известиям комиссара Федора Брейтона «мунгальцы за неотдачу ушедших от них вновь перебежчиков сделали на границы российские нападение в 500 военных людей и взяли в полон подданных российских ясачных иноземцев семь» [215]215
  РГАДА, Ф. 15, Год 1724, Оп. 1, ед. хр. 37, ч. 2, л. 13 об.


[Закрыть].

Проблему беглых Ланг обсуждал в Пекине во время своей очередной поездки к китайскому богдыхану[216]216
  РГАДА, Ф. 15, Год 1724, Оп. 1, ед. хр. 37, ч. 1, лл. III об., IV об.


[Закрыть].

В 1725 г. Лоренц Ланг получил от китайских министров письмо, в котором «для вящего укрепления между обеими империями дружества предлагают они российскому министру учредить с обеих сторон пограничные караулы, при которых бы проезжие купцы и всякие люди о себе объявляли и чтобы другим путем не ездили, всех перебежчиков выдать без изъятия; и отложить взаимно спорные дела, дабы чрез то не только дружелюбное постановление оставалось всегда в своей силе, но и вящие бы укреплялись»[217]217
  РГАДА, Ф. 15, Год 1726, Оп. 1, ед. хр. 37, ч. 3, л. 137 об.


[Закрыть].

Посольство Саввы Владиславич также занималось «правами человека». 18 августа 1726 г. он направил из Иркутска две реляции. В них шла речь «о склонности многих мунгалов перейти в российское подданство, за отягощением от китайцев, которые производя войну против Контайши, содержат армию более нежели из двух сотен тысяч состоящую, и к желаемому миру довести ее не могут». Побуждаемый деятельным Лангом, граф предлагал «учредить от границы до Тобольска почту»[218]218
  РГАДА, Ф. 15, Год 1726, Оп. 1, ед. хр. 37, ч. 4, лл. 351, 351 об., 352, 352 об.


[Закрыть].

Самым подробным на эту тему найденным нами в Российском государственном архиве древних актов документов была реляция чрезвычайного посланника графа Саввы Владиславича от 31 августа 1726 г., которая поступила в Иностранную коллегию только 3 декабря. В ней говорилось «о выходе из мунгальской земли в российской подданство 943 человек, которые имели бои с догонявшими их мунгальцами и, одолев их, остались кочевать при Тункинском остроге». Русские приняли решение «о неотдаче им тех перебежчиков, дабы не показать чрез то робости пред китайцами»[219]219
  РГАДА, Ф. 15, Год 1726, Оп. 1, ед. хр. 37, ч. 5, лл. 209 об., 210.


[Закрыть].

Проблема перебежчиков оставалась «вялотекущей» до подписания 14 ноября 1860 г. Пекинского договора, когда вновь обе стороны вернулись к урегулированию пограничного размежевания. Однако, и этот акт был далек от совершенства, потому что водное пространство и острова не были разграничены. По Пекинскому договору империя Цин отказалась от своих восточных территорий, передав их России.

3. Немцы в продвижении России на Восток

Дальневосточные исследования иностранных ученых

Государственная политика, в какой бы сфере она ни осуществлялась, нуждается в научном, исследовательском подкреплении. Тем более это было необходимо в отношении территорий, о которых в XVII–XIX веках существовали самые смутные представления. Не удивительно, что в первых рядах тех, кто ступал в неизведанные земли, были самые разные специалисты – географы, ботаники, биологи, этнологи, геологи и т. д. – все те, кто был способен предоставить центральной власти России новую, необходимую для формирования политики на Востоке информацию.

В то время, когда Европа искала дальние страны за морями, снаряжала корабли за океан, Россия прорубала свои новые пути через тайгу, сопки и степи. Эта дорога по суше была намного труднее, дольше, дороже, чем морской путь. Хотя, по европейскому образцу, морские кругосветные плавания для закрепления на дальневосточных рубежах страна поддерживала также, придавала им не меньшее значение, чем дороге в глубь страны.

Научные записи вели практически все послы русского царя в Китай. Многие дипломаты «из свиты» также скрупулезно фиксировали события по пути следования в неведомые земли. Официальные представители интересовались всем: политическим устройством чужих народов, обычаями и традициями, устройством государственных и социальных институтов, природой, животным миром мест, которые они проезжали. Книги не всех этих свидетелей получили широкое распространение. В Европе одними из самым популярных стали путевые заметки Джона Белла – врача шотландского происхождения на русской службе, которые совершил поездку в Пекин в составе посольства Л.Измайлова в 1718–1719 гг. «Белёвы путешествия чрез Россию в разные асиятские земли» неоднократно издавались и на русском языке.

В осуществлении научного освоения пространств за Уралом иностранцы сыграли исключительную роль. Именно они были во главе подавляющего большинства экспедиций, поскольку именно они, получившие современное образование в университетах германских, нидерландских или шведских городов, обладали необходимым стартовым объемом знаний для исследований, владели методикой этих исследований, имели организационные навыки для разведки всего нового и необычного. Благодаря этим иностранцам сложились целые научные школы, были заложены изыскательские традиции, которые протянулись потом во времени и дали нам сегодня основание говорить науке как о явлении тех столетий.

Прибывший в 1686 г. в Нерчинск плавильных дел мастер Лаврентий Нейтор летом 1687 г. смог получить из пяти пудов руды один пуд десять фунтов свинца, а из него в свою очередь первые тринадцать с половиной золотников чистого серебра[220]220
  Пожидаева О.И. История российско-китайских отношений (1600–1689 гг.). Текст в распоряжении автора.


[Закрыть].

Через четверть века уроженец Данцига Даниэль Готлиб Мессершмидт, приехавший в Россию по приглашению Петра I, в 1720–1727 гг. уже руководил научной экспедицией в Сибири[221]221
  Новлянская М. Г. Даниил Готлиб Мессершмидт и его работы по исследованию Сибири (1685–1735). – Л.: Наука, 1970.


[Закрыть].

Дальнейшее участие немцев в исследованиях связано с созданием и работой Академии наук. Их интерес был прикован и к Дальнему Востоку. Барон Иоанн Альберт Корф, президент Императорской Санкт-Петербургской академии наук, организовал вторую экспедицию на Камчатку, к берегам Америки, в ходе которой было определено положение Японии относительно Камчатки и открыта возможность сообщения между Северным Ледовитым и Камчатским морями[222]222
  Бантыш-Каменский Д.Н. Словарь достопамятных людей российской земли.-М., 1836.


[Закрыть]. В 1735 г. Герард-Фридрих (Федор Иванович) Миллер во главе академического отряда Второй Камчатской экспедиции побывал в Нерчинске[223]223
  http://www.zaimka.ru/05 2002/artemiev frontier/


[Закрыть].

По-разному сложились судьбы иностранцев – ученых в России. Некоторые из них стали универсалистами, другие специализировались на отдельных отраслях знания. Наряду с кабинетными теоретиками основная масса была первопроходцами, отправлялась в дальние края для того, чтобы собирать коллекции камней или растений, вести описания мест, где они побывали.

К числу самых разносторонних талантов, осуществивших себя в России и внесших огромный вклад в самые разные области гуманитарной и естественнонаучной сферы, в освоение Дальнего Востока, относится, прежде всего, Герард-Фридрих (Федор Иванович) Миллер (Мюллер), неутомимый собиратель и систематизатор научных данных, какие бы ни попадались ему, умелый организатор, менеджер науки. Он первый, кто собрал начальные документы о русско-китайских отношениях. Все, что только можно было найти в то время, было найдено и составило целостную коллекцию первоисточников для понимания отправных путей двусторонних отношений[224]224
  РГАДА, Портфели Г.Ф.Миллера, Ф. 199, Год 1683, Оп. 1, портфель № 130, ч. 12, ед. хр. 2, Год 1684, Оп. 1, портфель № 130, ч. 12, ед. хр. 3, 4; Год 1686, Оп. 1, портфель № 130, ч. 13, ед. хр. 1, Год 1687, Оп. 1, портфель № 130, ч. 13, ед. хр. 2, Год 1688, Оп. 1, портфель № 130, ч. 13, ед. хр. 3, Год 1689, Оп. 1, портфель № 130, ч. 13, ед. хр. 4, Год 1690, Оп. 1, портфель № 130, ч. 13, ед. хр. 5, Год 1691, Оп. 1, портфель № 130, ч. 14, ед. хр. 1, Год 1692, Оп. 1, портфель № 130, ч. 14, ед. хр. 2, Год 1693, Оп. 1, портфель № 130, ч. 14, ед. хр. 3, Год 1694, Оп. 1, портфель № 130, ч. 14, ед. хр. 4, Год 1695, Оп. 1, портфель № 130, ч. 14, ед. хр. 5, Год 1696, Оп. 1, портфель № 130, ч. 14, ед. хр. 6.


[Закрыть]. Так, путешествие Елизария Избранта (Избранта Идеса) можно проследить по «Портфелям Миллера»[225]225
  РГАДА, Портфели Г.Ф.Миллера, Ф. 199, Год 1682 – 1709, Оп. 1, портфель № 133, ч. 4, ед. хр. 314, 315, 316, 317, 318, 319, 320.


[Закрыть], как и хронику первых китайских посольств на территории России, торговых дел с Китаем и Японией. Его интересовало буквально все: какой была история города Албазина и в чем причина возникших там между русскими и китайцами ссорах; какие меры весов и длины употребляют в Китае; какую веру там исповедуют; какие обычаи и нравы существуют у его народа и т. д.[226]226
  РГАДА, Портфели Г.Ф.Миллера, Ф. 199, Год – , Оп. 1, портфель № 349.


[Закрыть]

После переезда в 1725 г. Россию, Миллер сразу обратил внимание на Сибирь и сопредельные с нею территории. А.Х.Элерт отмечал, что в сфере его страстных увлечений тех лет были Калмыкия, Китай, Тибет, Монголия[227]227
  Иванов В.Н. Г.Ф.Миллер – родоначальник научной истории и этнографии
  Якутии//Россия и Германия: историко-культурные контакты: Материалы
  международной научной конференции. Якутск, 23 – 24 августа 2005 г. – Якутск, 2006.


[Закрыть].

К сожалению, это увлечение ученого не нашло своего отражения в солидном сборнике российских и германских ученых, изданном в Санкт-Петербурге к 300-летию со дня рождения Миллера [228]228
  Герард Фридрих Миллер и русская культура/Отв. ред. Д.Дальман и Г.Смагина. – СПб.: Издательство «Росток», 2007.


[Закрыть]. Между тем именно он составил таблицы, в которых классифицировал провинции, привел число их жителей и ежегодный доход Китайского государства[229]229
  РГАДА, Портфели Г.Ф.Миллера, Ф. 199, Год – , Оп. 1, портфель № 349, ч. 1, ед. хр. 3.


[Закрыть]. Впервые на русском языке представил хронологию императоров Поднебесной, как и описание войск этой страны[230]230
  РГАДА, Портфели Г.Ф.Миллера, Ф. 199, Год – , Оп. 1, портфель № 349, ч. 1, ед. хр. 9 – 12.


[Закрыть]. Значительный объем документов – об установлении границы.

«Портфели Миллера» свидетельствуют: России повезло, что такой человек был у нее на службе, причем – в эпоху перемен: Миллер сформировал огромную научную базу по самым разным направлениям общественных и естественных наук, в том числе и для последующего освоения Дальнего Востока, установления регулярных дипломатических, торговых, человеческих отношений со странами региона. Ученый не просто тщательно, с немецкой пунктуальностью собирал тексты на языках дальневосточных народов и их переводы на знакомые ему европейские языки. Он сам выступал инициатором переводов ранее лежавших без прочтения документов, воодушевлял таких же, как и сам, искателей новых знаний, на изучение языков, составление алфавитов и словарей, систематизацию источников. К числу таких лингвистов относился, в частности, Г.Фишер, который был увлечен монгольским языком[231]231
  РГАДА, Портфели Г.Ф.Миллера, Ф. 199, Год – , Оп. 1, портфель № 347, ед. хр. 5.


[Закрыть].

Миллер состоял в переписке с десятками ученых по всему свету, с людьми разных званий, профессий, должностей с единственной целью – собрать сведения в свою и без того обширную коллекцию.

К сожалению, тогдашняя Санкт-Петербургская

Академия наук была пронизана интригами, склоками, подсиживанием. Миллеру не удалось обнародовать и сотой части своих записей. До сих пор его «Портфели» – по большей части неопубликованный и мало изученный архив.

Деятельность таких искателей нового, как иностранец Миллер, до сих пор – раздражающих фактор для поборников «самобытности и державности» России. Достаточно зайти на сайт Фоменко-Носовского, «изобретателей» «новой хронологии»[232]232
  http://www.chronoloqia.org/index.htm


[Закрыть], чтобы увидеть, насколько современное историческое сообщество не просто расколото, но и наполнено злобными и вздорными теориями в отношении прошлого собственной страны. Тот факт, что в России в XVIII–XIX веках было много иностранцев на государевой службе, в том числе и в науке, вызывает у этих «историков» приступы бешенства, припадки ксенофобии. Бьют на то, что всегда вызывает самые темные мысли у плохо образованных читающих, – на ущемленное национальное самосознание. Рассуждения о засилии иностранцев, особенно в исторической науке, – великолепная почва для того, чтобы заниматься подтасовками и фальсификациями фактов. Это мошенничество в современной России встречает слабое сопротивление, и общество потребляет эти теории наряду с теориями поп-культуры или теориями скинхедов.

Между тем такой энциклопедист, как Миллер, притягивал к себе подобных себе увлеченных путешествиями и исследованиями людей. В числе близких к нему ученых – Иоганн Георг Гмелин, проехавший в 1733–1743 гг. по Сибири и Камчатке. Это было трудное путешествие, полное опасностей, через безлюдные места, через отдельные поселения, где неприветливо встречали экспедицию, путешествие, потребовавшее многих сил и стоившее здоровья. Гмелин свои труды смог беспрепятственно опубликовать только в Германии, куда он вернулся вопреки приказам Академии[233]233
  Пекарский П. История Императорской Академии наук в Петербурге. – СПб., 1870 – 1873.


[Закрыть].

До Миллера и Гмелина в дальние экспедиции выезжали и другие исследователи из числа иностранцев. Даниэль Готлиб Мессершмидт, приехавший по приглашению Петра I в 1720–1727 гг., руководил научной экспедицией в Сибири. Нашел ряд памятников монгольского и тангутского (тибетского) письма, которые передал по возвращении в Санкт-Петербург в Кунсткамеру. Вместе с ним в походе был швед Филипп-Иоганн Страленберг (Табберт), попавший в Россию, как и Лоренц Ланг, как пленный: после Полтавского сражения он оказался в Сибири и примкнул к экспедиции Мессершмидта. Нашел в Приобье выходы черной горючей жидкости – нефти.

Небольшую емкость с нею он преподнес Петру I по окончании экспедиции[234]234
  Новый энциклопедический словарь/ Изд.: Ф.А.Брокгауз и И.А.Эфрон: Биографии. Т. 25 – 29. – Пг., 1915 – 1916.


[Закрыть].

Еще одним пионером освоения Дальнего Востока был Густав Иванович (Густав Фердинанд Рихард) Радде. В краеведческом музее Биробиджана ему посвящен отдельный стенд. В этом далеком крае до сих пор чтут первого исследователя Байкала, путешественника по Амуру и Саянам, по истокам рек Енисея, Иркута и Оби[235]235
  http://www.vokruasveta.ru/publishing/vs/archives/?item id=2365; http://www.kirimtatar.com/Story/Radde/radde.html


[Закрыть]. Интересно: среди первых исследователей Дальнего Востока было немало выходцев из Данцига. Радде и Мессершмидт как раз оттуда – земляки.

До Тобольска, Кяхты и Селенгинска на границе с Китаем во время своих путешествий в с 1768 по 1774 гг. добрался Петер Симон Паллас – биолог, географ, геолог, филолог, этнограф. Он составил словарь монгольских народов. До Байкала дошел его сподвижник, товарищ по экспедициям Иоганн Готлиб Георги, который дал подробное описание «великого моря», его флоры и фауны[236]236
  Толстой Д.А.Люди екатерининского времени. – СПб., 1882; Русский биографический словарь. – СПб, 1896 – 1918.


[Закрыть].

До границ Монголии и Китая путешествовал и шведский исследователь – академик Санкт-Петербургской Академии наук Эрик (Кирилл) Густавович Лаксман. На Алтае он был с 1764 г., затем исследовал Карелию, после чего с 1771 г. – в Восточной Сибири и в исследованиях Дальнего Востока. В феврале 1789 г. в Иркутске он познакомился с группой японских моряков, спасенных россиянами после кораблекрушения. По их рассказам составил карты Японии, дал описание этой страны. Его сын в последствии совершил плавание в Японию[237]237
  http://www.japantoday.ru/arch/jurnal/0310/05.shtml


[Закрыть].

Если следовать хронологии событий, то следующим в ряду путешественников нужно назвать Трауготта Гербера. Как и Гмелин, он был ботаником, в Сибири собрал большую коллекцию кореньев и семян и фактически «проложил путь» Гмелину к сибирской флоре [238]238
  РГАДА, Ф. 214, Год 1739, Оп. 1, ч. 8, ед. хр. 212; Русский биографический словарь. – СПб, 1896 – 1918.


[Закрыть].

Первым ученым, исследовавшим Приамурье, был Александр Федорович Миддендорф. В 1842 – 1845 гг. он возглавлял экспедицию Академии наук в Сибирь и на Дальний Восток. Изучал растительный и животный мир, собрал ценные сведения о многолетней мерзлоте, проводил этнографические исследования, знакомился с языком народов тех мест, где побывал сам, прошел по Зее и Амуру, Шилке и Аргуни. Его многолетние исследования в 1867 г. были опубликованы в книге "Путешествие на север и восток Сибири"[239]239
  http://www.amurobl.ru/index.php?m=24596&r=4&c=2696&p=4645


[Закрыть].

Миддендорф, возвращаясь из своего путешествия по Удскому краю, писал: «В зоогеографическом отношении нам приходилось постоянно вращаться в той чрезвычайно любопытной полосе земли, где лицом к лицу встречаются гербы сибирский и бенгальский: соболь и тигр; где эта южная кошка отбивает у рыси северного оленя; где соперница ее – россомаха – в одном и том же участке истребляет кабана, оленя, лося и косулю; где медведь насыщается то европейскими ягодами, то кедровыми орехами; где соболь гонялся еще вчера за тетеревами и куропатками, доходящими до пределов Западной Европы… а сегодня уже бегает за ближайшими родственниками тетерева Восточной Америки… или крадется за чистокровною сибирской кабаргой»[240]240
  Казарян Э.Э. Дальний Восток России в системе мировой торговли на рубеже XIX–XX веков. – Нижний Новгород: ИСИ ННГУ, 2006. – С. 10.


[Закрыть].

В чем был особый вклад этих людей в науку России той поры? Все они оставили свои записи, коллекции собранных минералов, гербарии, рисунки, отражающие жизнь местных народов. Наверное, Радде не был первым, кто объехал Байкал, но он первый подробнейшим образом описал это «славное море», заложил основы байкаловедения. И в этом была отличительная черта путешествовавших по российским просторам иностранцев: они все брали на карандаш, ничто не ускользало от их внимательного взгляда наблюдателей.

В 1855 г. состоялась экспедиция по Амуру Ричарда Карловича Маака. Он не только дал в последствии описание своего путешествия, содержащего наряду с географическими сведениями большое число этнографических, метеорологических и других наблюдений, «Маак составил первый атлас Амура, в который вошли географические карты, планы, геологические карты и виды Амура, жителей, их стойбищ, орудий быта и пр. Путешествие Р.Маака имело огромное значение еще и потому, что описание его сравнительно быстро было опубликовано иимело серьезное воздействие на последующие экспедиции»[241]241
  http://ricolor.ora/historv/eng/expedition/al vos/


[Закрыть].

Второй была экспедиция под руководством астронома Людвига Эдуардовича Шварца. По результатам этой экспедиции был составлен обстоятельный отчет и подготовлена карта Восточной Сибири и Приамурья. За выполненную работу Л.Э. Шварц был удостоен медали и Демидовской премии [242]242
  http://www.aeografia.ru/amurskava.html


[Закрыть].

Академик Федор Богданович Шмидт, возглавлял с 1859 г. экспедицию Русского географического общества на Сахалин. Шмидт вместе со своими сподвижниками, среди которых был выпускник Дерптского университета Петр Глен, дал первое описание растительного и геологического строения острова, составил первую геологическую карту залива Петра Великого[243]243
  http://khasan-district.narod.ru/directorv/person/shmidthtm


[Закрыть]. Глен был увлечен исследованиями, он провел почти два года на Сахалине и был дважды на Амуре. В сентябре 1862 г. в Благовещенск приехал Ф.Б.Шмидт, и Глен вместе со своим руководителем отправился в Петербург. Экспедицией были собраны большие геологические, ботанические и этнографические коллекции[244]244
  http://www.sаkhаlin.ru/boomerаng/Drevesnue/bot%20nаme.htm#Глен


[Закрыть]. Наряду с такими универсалами в России работало немало и «узких» специалистов: лингвисты, нумизматы, исследователи конкретных дальневосточных народов. Так, коллекции восточных монет увлеченно собирали далекие от Китая и Японии исследователи – Георгий Яковлевич Кер и Христиан Данилович Френ. Кер «придумал» «Академию восточных языков»[245]245
  Эрлих В.А. Русскоязычные издания XVIII века о Востоке и российские немцы//http://www.sati.archaeologv.nsc.ru/Home/pub/Data/nesib 2/erlihw.htm


[Закрыть], Френ в 1818 г. при Академии создал Азиатский музей, ставший центром востоковедения в России, он стал его первым директором[246]246
  http://www.nlr.ru/ar/staff/fren.htm


[Закрыть]. Иоганн Иериг посвятил большую часть своей творческой жизни изучению Монголии, составил краткий очерк грамматики тибетского языка и перевел для ряд материалов по литературе, языку и быту монголов и тибетцев[247]247
  Эрлих В.А. Русскоязычные издания XVIII века о Востоке и российские немцы//http://www.sati.archaeologv.nsc.ru/Home/pub/Data/nesib 2/erlihw.htm


[Закрыть].

Для освоения Дальнего Востока и установления дипломатических отношений со странами региона принципиальное значение имело знание языков народов региона. Поэтому столько внимания власти и ученые на государевой службе уделяли подготовки переводчиков, затоков культуры, истории, обычаев народов Дальнего Востока. Так, Миллер собирал тексты, переведенные с китайского голландцем Гутманом[248]248
  РГАДА, Ф. 62, Год 1690, Оп. 1, ед. хр. 1.


[Закрыть], состоял в переписке с Г.Гейнцельманом, подготовившего в 1739 г. со слов двух японцев, взятых в плен у Камчатских берегов, описание Японских островов[249]249
  РГАДА, Портфели Г.Ф.Миллера, Ф. 199, Год – , Оп. 1, портфель № 349, ч. 1, ед. хр. 38; Портфели Г.Ф.Миллера, Ф. 199, Год – , Оп. 2, портфель № 5121, ед. хр. 1.


[Закрыть]. В более позднее время большое значение имели труды и деятельность Николая Васильевича Кюнера, япониста и кореиста, востоковеда-историка и этнографа, знавшего 17 европейских и восточных языков [250]250
  Курбанов С.О. Россия и Корея//Россия и Восток: Учеб. пособие/Под ред. С.М.Иванова, Б.Н.Мельниченко. – Спб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2000. – С. 374 – 375.


[Закрыть].

Академия наук поддерживала и общетеоретические труды. В ряду теоретиков – Готлиб (Теофил) Зигфрид Байер, один из создателей норманнской теории. Байер еще до приезда в Россию опубликовал в Кенигсберге две свои работы по Китаю. Результатом многолетнего труда Г. Байера явилась «Хинейская грамматика», известная также под названием «Китайский музеум», или «Музеум синикум», первый том который был издан на латинском языке в 1730 г. в Санкт-Петербурге в типографии Академии наук. Для подготовки этого издания были специально отгравированы китайские иероглифы[251]251
  Эрлих В.А. Русскоязычные издания XVIII века о Востоке и российские немцы//http://www.sati.archaeologv.nsc.ru/Home/pub/Data/n e sib 2/erlihw.htm
  Портфели Г.Ф.Миллера. Ф. 199, Год – . Оп. 1. портфель № 349. ч. 1, ед. хр. 2.


[Закрыть].

Значительный вклад в разведку новых земель внесли русские кругосветные путешествия и особенно первое из них – под командованием Ивана Федоровича Крузенштерна. В составе кораблей «Надежда» (капитан – Крузенштерн) и «Нева» (капитан – Николай Резанов) находилось значительное количество европейских рекрутов – астрономов, врачей, переводчиков, художников, морских офицеров, матросов. Все они были одержимы своим великим заданием – побывать в неведомых странах, совершить виток вокруг Земли. Экспедиция 26 июля 1803 г. отплыла из Кронштадта, куда вернулась 19 августа 1806 г.

«В плавании в Японию Резанов учил японский язык, надворный советник Фоссе – английский, майор генерального штаба Фридеричи – французский, а д-р Хорнер – русский»[252]252
  http://www.bestreferat.ru/referat-88059.html


[Закрыть].

Длительное плавание выявило не самые лучшие человеческие качества у членов экипажей. Скандалы и склоки сопровождали весь путь.

Сложной оказалась и дипломатическая миссия, связанная с заходом в порты Японии. Еще в 1793 г. русская экспедиция под началом Адама Лаксмана смогла договориться с японским правительством о некоторых уступках – одному русскому кораблю дозволялось зайти в гавань города Нагасаки. Этот успех предстояло развить кораблю Резанова. Однако он плохо справился с заданием: полгода его посольство жило на клочке японского берега, огороженном глухим забором, после чего японцы отказались от каких бы то ни было переговоров, не приняли подарков русского императора и передали Резанову грамоту, в которой российским судам запрещалось даже приближаться к берегам Японии[253]253
  http://www.vokruqsveta.ru/vs/article/308/


[Закрыть].

Экспедиция тем не менее собрала огромный научный материал о Дальнем Востоке. Так, входивший в команду Резанова Георг фон Лангсдорф, ученый из Геттингенского университета, нанятый в Дании Николаем Резановым, после плавания написал и опубликовал в европейских и российских журналах множество научных и обзорных статей, а также «Заметки о путешествии русских вокруг Света», изданные в Германии. Он был у Резанова личным переводчиком.

Интересно, как этот немец попал в команду: ранее он изучал медицину, более пяти лет практиковал в госпитале. Собирал коллекции минералов, изучал фауну прибрежья Португалии. Поддерживал контакты с соотечественниками, трудившимися в России. Они-то и сообщили молодому специалисту о подготовке в Петербурге кругосветной экспедиции. Однако штат экспедиции уже был укомплектован. Лангсдорф перехватил корабли И.Крузенштерна в Копенгагене в августе 1803 г. Николай Резанов согласился взять немца в плавание неожиданно быстро, предвидя, что тот станет полезным и как медик-практик, и как переводчик, и как исследователь.

В Петропавловске-Камчатском, когда произошли изменения в составе команды и стало ясно, что в Японию поплывут не все, Лангсдорф остался в команде. По этому поводу в своем письме к президенту Петербургской Академии наук Резанов писал: «Основательность в заключениях Лангсдорфа мне более нравится… Он в трудах неутомим… Кроме природного немецкого языка он знает латынь, французский, английский и португальский. Он и медик практикованный, и надеюсь, что японцам чрез то приятен будет. Ежели торг с ними открыт будет, оставлю его там с несколькими людьми, чтоб поставить твердую российскую ногу, доколе настоящего агента от двора учреждено не будет». Резанов не только включил Лангсдорфа в состав российской миссии в Японию, но своей властью назначил ему чин надворного советника, что приравнивалось к чину капитана второго ранга.

Академик Георг фон Лангсдорф стал особенно известен позже – как основатель Зоологического музея в Петербурге. Его блестящая карьера как раз и началась благодаря плаванию, благодаря работе на Дальнем Востоке, на Камчатке, Сахалине и в Японии. Лангсдорф нашел собственную нишу – ихтиологию и минералогию. Во время плавания он увлеченно занимался новой для Европы наукой – ихтиологией. Ему удалось заручиться расположением японского повара, уговорить его привозить к обеду разнообразных рыб, обитавших в бухте Нагасаки. За полгода Лангсдорф собрал уникальную коллекцию из 400 видов – единственную в Европе. Неутомимый ученый был внимательным собеседником, многое рисовал. Позже эти рисунки Лангсдорф увез в г. Фрейбург, куда он отбыл в начале 1830-х гг. Туда он перевез и многие свои коллекции, собранные на Камчатке и в Японии[254]254
  http://www.iapantodav.ru/arch/iurnal/0505/05.shtml


[Закрыть].