Текст книги "Я вижу тебя"

Автор книги: Татьяна Савченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

7 глава

Крупные капли дождя веснушками рассыпались по лицу пыльного города. Яркая молния осветила лица завтракающих людей, таинственно отражаясь в их глазах. Ульяна рассеянно водила пальцами по стеклу, одновременно апатично пережевывая тосты. Дождь ее всегда угнетал и портил настроение. Сегодня ее первый рабочий день. Разве он не должен стать праздником? Отчего природа так хмурится? Она вздохнула и, не глядя в окно, нарисовала пальцем зигзаг на стекле. Капли с обратной стороны окна послушно повторили движение ее руки, выстраиваясь в ломаную линию. Девушка встала и вышла из комнаты, не заметив этого природного явления, а Эстер проводила ее удивленным взглядом.

Дорога к магазину тоже была довольно безрадостной. Нудный дождь монотонно стучал по кабине пикапа, создавая ощущение, что они находятся внутри барабана, оказавшегося на рок-концерте. Несмотря на непогоду, прохожие заинтересованно выглядывали из-под зонтиков, провожая взглядом машину. Город уже знал, что светлоглазая девушка стала работницей цветочного магазина, а, значит, сегодня всем непременно понадобятся цветы.

Когда они остановились на светофоре, Уля почувствовала пристальный взгляд, заставляющий ее тело млеть и растекаться мягким мороженным. Она выглянула в окно и недовольно нахмурилась: на тротуаре всего в двух метрах от машины без зонта стоял сексуальный Стефан и смотрел на нее. Инкуб криво ухмыльнулся и провел языком по краю верхних зубов, ожидая незамедлительной реакции со стороны девушки. Она болезненно прикусила губу и сжала кулаки, надеясь не выдать своего состояния. Парень уверенно улыбнулся и помахал рукой. Не желая играть с ним в опасную игру, девушка показала ему язык и резко отвернулась, представляя, как глупо выглядит со стороны.

Оставив девушку у дверей магазина, Эстер неумело тронулась, оставляя за собой клубы черного дыма.

Работа действительно оказалась несложной: пока ей доверили только копаться в земле и расставлять цветы в вазах. День можно было бы назвать обычным, если бы не регулярно наведывающиеся посетители, целью которых была не покупка цветов, а любопытство. Сначала она веселилась, купаясь в чужих эмоциях и стараясь разгадать сущность людей, но к обеду ей порядком надоело быть выставочным экспонатом. Все визиты проходили по одной программе: сначала вплывало облако любопытства, потом появлялся носитель этих эмоций. Затем они сталкивались с ее взглядом, и доминирующим ощущением становилось тревога и растерянность. Заговорить пытались только дважды, но, не получив вразумительного ответа, густо насыщенного непонятным акцентом, люди отступали, еще больше уверившись, что девушка более чем ненормальная.

Ульяна уже собиралась уходить, когда колокольчик у двери печально звякнул и испуганно замолчал. Девушка поставила розовые ирисы в вазу и, раздвинув их стебли, посмотрела на вошедшего человека. Мужчина стоял у самых дверей, но, в отличие от других посетителей, не скользил взглядом по помещению, а прямо глядел в ее сторону. Ульяна замерла, открыто рассматривая его: черные не очень короткие волосы блестели от капель дождя и от этого казались еще темнее, а серебристые глаза на смуглом лице выглядели совершенно чуждо и неестественно. Несмотря на довольно прохладную погоду, на нем были джинсы и серая футболка с коротким рукавом, причем насквозь мокрая. Учитывая его внешность, он вполне мог быть инкубом, но исходящая от него энергия не заставляла обнажаться и корчиться от желания, а завораживала как удав кролика. Ульяна прищурилась, пытаясь понять, что она видит, и бессознательно прикусила язык от удивления: за его спиной плавно покачивались два темных крыла. Зажмурившись, она отступила назад и сжала руками цветы, ломая их хрупкие стебли.

Продолжая удерживать девушку взглядом, Кристиан подошел к цветочной полке и раздвинул ирисы. Ульяна не двигалась и не дышала, боясь открыть глаза, а мужчина спокойно ждал, когда она проявит вежливость и поздоровается.

Сжавшись, словно пружина, она крепко стиснула зубы и подняла взгляд. Здесь его реакция была точно такой же, как и у других: он резко отшатнулся, будто налетел на преграду, и нахмурил брови. Глаза девушки показались ему прозрачно-белыми, как лед, а сам взгляд слишком пронзительным, словно она видит сквозь него. Он подумал: как автомобильная авария на магистрали: жутко, бросает в оторопь, но отвернуться невозможно. Стараясь казаться равнодушным, он миролюбиво улыбнулся и поздоровался.

– Я Кристиан, а ты та самая печально знаменитая девушка без прошлого?

Уля кивнула, отмечая, что у него приятный голос и очень странная улыбка: губы слегка приподнялись, обнажая довольно острые по человеческим меркам зубы, а глаза вовсе не участвовали в улыбке.

Собрав поломанные цветы, девушка осторожно зашла еще за один ряд с вазами, увеличивая число преград между ними. Повернувшись к Кристиану спиной, она почувствовала, как щупальца заинтересованности тянутся к ее затылку, потом что-то словно легко коснулось ее сознания, пытаясь проникнуть в мысли. Разозлившись на бесцеремонную попытку вторжения в ее мозг, она мгновенно поставила защиту в виде посторонних мыслей об апельсинах. Причем сделала это совершенно неосознанно – сработала генетическая память, не позволяющая копаться в ее голове. Теперь, о чем бы она ни думала, он будет видеть множество падающих ярко-оранжевых фруктов.

Кристиан прошел вдоль ряда ирисов, проводя длинными пальцами по розовым лепесткам, и спросил:

– Почему ты на меня так смотришь?

– Как?

– Как будто ты видишь не меня.

Ульяна подалась немного вперед и скользнула взглядом по сложенным крыльям, невидимым для обычных людей.

– Я вижу тебя.

Мужчина снисходительно улыбнулся:

– Меня все видят.

– Нет. Я вижу тебя.

Кристиан на мгновенье замолчал, обдумывая ее слова и надеясь, что это просто издержки плохого английского. Но пристальный взгляд девушки, направленный выше его головы, доказывал, что она действительно видит его… и крылья тоже.

– Ты читаешь мои мысли?

– Нет, так же, как и ты – мои.

Снова молчание, сопровождающееся попеременным обменом взглядами. Он обошел цветы и, нависнув над Ульяной, спокойно поинтересовался:

– Почему апельсины?

– Мне кажется, я их люблю.

– Ты меня боишься?

Девушка смело подошла совсем близко.

– Нет.

– Почему, ты же знаешь, кто я?

– Кто ты?

– Нефилим, – невозмутимо ответил он.

– Сын ангела.

Кристиан криво усмехнулся:

– Сын падшего ангела.

– Демона. – Подытожила Ульяна.

Мужчина снова улыбнулся, обнажая действительно острые клыки.

– Приятно было познакомиться, ведьма. Будь осторожней, я видел, что ты приглянулась инкубу.

Уля опешила и даже потеряла на мгновенье дар речи, а когда собралась с мыслями, было уже поздно – в магазин вернулась его полноправная хозяйка с группой пожилых подружек. Оставив мужчину на растерзание любвеобильных женщин, девушка быстро попрощалась и покинула место работы.

На улице все так же шел дождь, прогнавший большинство прохожих под крыши домов. Ульяна покрутилась на месте и, не придумав ничего лучше, растолкала бомжа, мирно спящего под козырьком магазина. Старик нехотя открыл заспанные красные глаза и недовольно пробормотал короткое ругательство, которая девушка прекрасно поняла и без переводчика. Решив, что сейчас не место и не время обижаться на его грубость, она спросила, четко выговаривая слова:

– Где больница?

Мужчина неопределенно махнул рукой в сторону дороги и снова сочно выругался.

– В той стороне как минимум половина города. – Сказала она по-русски.

– Ищешь больницу? – Мягкий вкрадчивый голос, зашевелил волосы на затылке, заставляя забыть обо всем на свете. Ульяна обреченно откинула голову и обернулась – прямо перед ней стоял инкуб, призывно сверкая голубыми глазами. – Я тебя провожу.

Девушка сделала шаг назад и случайно наступила на руку уже успевшему задремать бомжу. Он вскрикнул и принялся ругаться одновременно на ирландском и английском языке. Растерявшись, Уля просто убежала на другую сторону улицы, всей спиной ощущая тяжелый раздевающий взгляд инкуба и надеясь, что сексуальный демон не будет ее преследовать.

Поликлинику она нашла быстро: местные жители довольно подробно объяснили, как туда пройти, и даже старательно изображали дружелюбие.

Поздоровавшись с медицинским персоналом, словно со старыми друзьями, она сразу же спросила, где доктор Джонс. На какое-то мгновенье повисла пауза, быстро заполняемая упругой ревностью молодой медсестры, с вызовом смотревшей прямо ей в глаза, что уже было необычным. Презрительно поджав губы, она строго ответила, что не дает консультаций. Ульяна даже не стала на нее злиться и пошла самостоятельно обследовать больницу.

Шагая по длинному коридору, она непроизвольно отшатывалась от палат, за которыми боль и страх были сильнее надежды. Вдруг на нее нахлынула серая печаль, приправленная покорной обреченностью: такая эмоциональная волна девушку накрыла впервые. Не раздумывая, она открыла дверь и подошла к кровати. В плотном коконе трубочек и проводов лежал ребенок, слегка вздрагивая во сне как собака. На вид ему было не больше пяти лет, а вот пол определить было совершенно невозможно: просто лысое, изможденное существо, не успевшее дорасти до звания человека. Губы девушки дрогнули, а глаза затуманились выступившими слезами. Не медля больше ни минуты, она положила ладонь на шишковатую голову ребенка и попросила вслух:

– Пожалуйста, выздоравливай, тебе еще нужно вырасти и отпустить волосы, а то никто никогда в тебя не влюбиться. Ты страшное и жалкое, мне больно от твоих эмоций.

Сначала ничего не произошло, и Ульяна уже хотела разозлиться, как вдруг почувствовала, что у нее совершенно нет сил, чтобы находится в вертикальном положении. Ноги подогнулись, и она медленно опустилась на пол рядом с кроватью, продолжая прижимать руку к голове ребенка. Устало закрывая глаза, она заметила, что его кожа слабо мерцает, и удовлетворенно провалилась в темноту.

Через минуту органы чувств снова заработали, сигнализируя, что она неудобно сидит на холодном полу. Встряхнув головой, девушка попыталась встать. Голова все еще кружилась, а ноги дрожали как у новорожденного олененка. Она облокотилась на тумбочку и замерла: прямо перед ней стоял поднос с едой. Кроме неаппетитного вида каши на нем стояла вазочка с рафинадом. Схватив сразу несколько кубиков, Ульяна судорожно запихнула их в рот и, не успев переживать, закинула новую порцию. Слабость сразу начала отступать и уходить в подполье, как поверженный враг. Она весело засмеялась и повернулась к ребенку, который теперь уже не выглядел изможденным и умирающим. Неожиданно, словно выстрел, раздался звон разбившегося стекла – это Уля со слоновьей грацией зацепила вазочку с остатками сахара. Пожав плечами, она быстро вышла из комнаты, решив, что разбившаяся посуда – это сущие мелочи по сравнению со спасенной жизнью.

Не успела она дойти до конца коридора, как дверь в самом его конце открылась, и из комнаты собственной персоной вышел доктор Джонс. В руках он держал небольшой холодильник. Девушка ускорила шаг и громко крикнула:

– Майкл!

Мужчина резко остановился и развернулся на каблуках, словно профессиональный танцор. На его прекрасном лице сразу же промелькнула целая гамма противоречивых чувств. Правда он успел справиться с мимикой прежде, чем девушка подошла ближе.

На каждый шаг Ульяны приходилась новая эмоция доктора. Она не стала в них разбираться и, остановившись на той, что ей понравилась, порывисто обняла растерянного мужчину. Он никак не ответил на ее приветствие и довольно холодно спросил:

– Ульяна, что вы тут делаете?

– Вы рады меня видеть?

– Рад.

– Я знаю, – уверенно сказала она.

Она быстро скользнула взглядом по табличке на двери, которую только что захлопнул доктор, сообщавшей, что там лаборатория. Потом опустила взгляд на портативный холодильник в его руке и задумчиво улыбнулась.

– Вы что же злоупотребляете крепкими напитками?

Майкл растерялся, не сразу поняв, что она имеет в виду, потому что уже очень и очень давно не пил ничего кроме крови. Проследив за взглядом девушки, он быстро спохватился:

– Это пиво, сегодня будет матч по футболу, немного расслаблюсь.

Ульяна засмеялась, прекрасно представляя, какое красное «пиво» у него в контейнере.

– Почему Вы не спрашиваете, как я себя чувствую, забываетесь, доктор?

– Я вижу, что хорошо. Все бы мои пациенты так легко переносили травмы после аварии. Ничего не вспомнили о себе?

Ульяна вздохнула:

– Я заметила, что мне нравится лес, я хорошо разбираюсь в растениях, не люблю дождь и молодых футболистов. Но это скорее из новых открытий, а не из памяти.

– Как Эстер поживает, Вы не доставляете ей неприятностей?

– Надеюсь, что нет. Кстати спасибо за работу. Если бы не Вы, то у большинства горожан не было бы такой прекрасной возможности на меня поглазеть. А еще, Майкл, Вы злой. Вы знаете, что ни с кем, кроме Вас, я не могу говорить нормальными предложениями, длиннее четырех слов, и все равно избегаете меня.

– Не такой уж плохой у Вас английский.

– Да ладно Вам, я говорю как слабоумная, используя в основном «да» и «нет», как универсальными словами. А мой акцент?

– Ужасный.

– Русский язык все-таки великий и могучий. На английском я всем невежливо тыкаю, даже Эстер, потому что тут одно единственное бездушное местоимение, а с Вами мы общаемся, как самые настоящие аристократы!

– Да уж.

– Хорошо, не буду Вас больше отвлекать, а то пиво остынет. Я приду завтра в больницу.

– Я могу Вас отговорить?

– Вы далеко не всемогущий.

Едва Ульяна скрылась в лестничном пролете, как его чуткий слух уловил слабый голос, просящий воды. Быстрым шагом он преодолел почти весь коридор и остановился у палаты, где от рака последней стадии умирала семилетняя девочка. За свою многолетнюю практику он научился чувствовать приближение смерти и знал, что этот ребенок умрет сегодня или, в крайнем случае, завтра. Тем более, ночью под окном этой комнаты выла Баньши. Но сидящий на кровати ребенок совсем не выглядел больным. Глаза испуганны и широко открыты, как у новорожденного, но светятся жизнью. Девочка протянула к нему руки и доверчиво улыбнулась. Майкл никак не отреагировал на это трогательный жест, а пристально рассматривал разбитую вазочку, среди осколков которой лежала пара кубиков рафинада. Он потер переносицу и оглянулся на дверь: «Что-то неожиданное выздоровление и сахар стали частыми спутниками».

8 глава

На следующий день Ульяна не сдержала своего слова и после работы, где она наскоро перекопала землю во всех горшках, больше повредив растениям, она отправилась в лес, а не в больницу. В городе она не чувствовала себя свободно: легкие дышали в пол силы, словно прибитые гвоздями к ребрам. Так как она не помнила ничего о себе, то решила просто следовать собственным инстинктам и желаниям. А ее тянуло именно туда, где много зелени и не слышно гула машин. Второй веской причиной были преследования инкуба. Уля боялась, что при следующей встрече она просто разденется на середине улицы, и сама его изнасилует. Эмоции, которые он вызывал, были неестественными и, как ни странно, сильно смущали девушку.

Оказавшись под пологом старых деревьев, она сразу же сошла с тропы и направилась вглубь леса, следуя за собственными эмоциями, как за указаниями компаса. День выдался теплым: после вчерашнего дождя взошло солнце и, утверждая свои небесные права, принялось высушивать землю. Девушка не искала ничего конкретного, просто шла на запах соленого моря. Рядом мелко семенил Самаэль, периодически поглядывая на человека – утром он плотно перекусил и теперь хотел только поспать на теплой прогретой земле. А неугомонная девушка все не останавливалась и, пробираясь сквозь деревья, шла дальше.

Уля не ошиблась – вскоре лес стал реже, ветер усилился, и она вышла к резкому обрыву. Внизу о серые мшистые скалы разбивались волны, создавая равномерный низкий гул. Девушка удовлетворенно улыбнулась: не "Сансет Бич", конечно, но тоже пляж. Найдя более или менее пологую тропинку, она спустилась к самой воде. Вряд ли это место пользовалось популярностью: в основном камни и глыбы, только три-четыре метра песка перед кромкой моря. С правой стороны гордо возвышался высокий обрывистый берег, на котором она недавно стояла. Уля внимательно осмотрела его, решив как-нибудь прыгнуть оттуда. Вот уж точно будет громадный выброс адреналина! Волк проследил за ее взглядом и недовольно зарычал, давая понять, что эта безумная затея может стоить ей жизни.

Девушка залезла на большой камень и подняла лицо вверх. Прямо над ее головой, словно над жертвой, кружил крупный сокол. Она помахала рукой и постаралась поймать обрывки его эмоций. Опасности не было. Птица просто заинтересовалась ее персоной. Уля призывно взмахнула двумя руками, решив, что может заполучить еще одного друга из животного мира. Сокол сделал еще несколько кругов и, нехотя, будто делая одолжение, опустился рядом с девушкой. Его когти звонко лязгнули о твердую поверхность камня, и он медленно сложил великолепные крылья, давая возможность ими полюбоваться. Девушку сразу обдало волной самодовольства и гордости – эмоции животных она чувствовала не хуже, чем двуногих сородичей. Погладив птицу по голове, она уверенно сказала: "Будешь Метатроном – приспешником ангела смерти".

За странной троицей заинтересованно наблюдал Кристиан. Сегодня он искал омытые и засоленные морем стволы деревьев для своей работы. Из такого материала получались самые крепкие и красивые изделия. Сначала он услышал звонкий смех, потом шумное хлопанье больших крыльев, а когда к этой какофонии добавилось волчье рычание, он не стал противиться любопытству и направился в сторону странных звуков.

Поджав по-турецки ноги, на камне сидела девушка, рядом игриво кувыркаясь и зарываясь в песок, прыгал большой волк. Красивая птица то налетала на животное, то резко поднималась вверх, неожиданно пикируя на волка, но не цепляла его когтями, а осторожно толкала лапами. Девушка пристально наблюдала за этой игрой и смеялась, давая советы соперникам на русском языке.

Оставив животных, Уля слезла с камня и быстро скинула одежду. Оставшись только в трикотажном белье, она подошла к морю и с опаской потрогала воду пальцами ноги. Мурашки быстро расползлись по коже, поднимая волосы. Она обозвала себя "трусливым тряпочным ежиком" и быстро забежала в воду, взвизгивая от обжигающе холодных объятий стихии. Долго плавать ей не хотелось, но раз уж она решилась на ледяные ванны, так быстро выходить просто преступление. Когда губы посинели, а зубы стали выбивать военный марш, Ульяна все-таки смерилась с тем, что она теплокровная, и выбралась на сушу. Животные даже не заметили ее отсутствия и продолжали кататься в песке. Девушка осмотрела берег и в смятении замерла: ее одежды нигде не было. Она быстро обошла крупные камни и недовольно пробормотала: "Что такое, где эти чертовы тряпки!"

Из напряженных раздумий вывел чужой смех. Девушка резко развернулась и увидела Кристиана, сидевшего на огромном валуне. Рядом с его длинными ногами, аккуратной стопкой лежала ее одежда. Уля непроизвольно скрестила руки на груди, догадываясь, что ее белье намокло и просвечивается.

Он окинул ее веселым взглядом и подмигнул. Потом легко спрыгнул с трехметровой высоты и подошел. Его стальные глаза смотрели насмешливо и дружелюбно: никакой агрессивной эмоции девушки не удалось уловить. Она даже немного обиделась на то, что он больше ничего не чувствует, а ведь она стоит почти голая.

Он легко качнул темными крыльями и протянул ей джинсы.

– За каждый ответ на интересующий меня вопрос, я буду отдавать тебе по одной веще.

Ульяна потерла предплечья и задумалась:

– Спрашивай, я мало, что могу ответить по-английски.

– Поэтому я выучил другой язык, – сказал он, свободно переходя с английского на русский.

Она удивилась:

– Когда же?

– Вчера, – невозмутимо ответил Кристиан.

– Удобно. Что ты хочешь знать?

– Как ты общаешься с животными, почему они слушают тебя?

Девушка заливисто рассмеялась:

– Я не знаю! Просто говорю с ними и все! Наверное, я бы знала, если бы вообще помнила, кто я такая.

Кристиан послушно отдал ее джинсы:

– Я тебя просвещу, ты – ведьма. Как ты узнала, кто я?

Девушка прикусила губу и задумалась, пытаясь подобрать слова:

– Я просто вижу, что ты не человек, я вижу твои крылья, правда, не четко, а словно размытый образ за спиной. Вижу твои серебристые глаза – у людей таких не бывает. И чувствую тебя.

– Чувствуешь? – растерянно повторил он. – Что ты сейчас чувствуешь?

Прищурив глаза, она осмотрела его с ног до головы. Но от Кристиана исходило странное непробиваемое спокойствие: либо он бесчувственное бревно, либо хорошо контролирует свои эмоции.

– Почти ничего, но и опасности тоже ты не представляешь. – Дай футболку, я ответила на твой вопрос.

Мужчина сделал шаг вперед и мягко приказал:

– Подними руки.

Она нехотя оторвала ладони от груди и послушно подняла руки вверх. Кристиан надел на нее футболку и улыбнулся:

– Сколько тебе лет?

– Опять глупый вопрос. Я не помню.

– А как думаешь?

– Двадцать два, может три. А тебе сколько?

– Двадцать семь, – спокойно ответил он и протянул носки.

Она быстро натянула их, не обращая внимания, что один надела шиворот-навыворот.

– Действительно?

– Да. Я росту и старею, как и обычные люди. Я сын демона, но не демон, смертность мне досталась от матери.

– А от отца?

Кристиан улыбнулся и сел на песок. Ульяна опустилась рядом и заглянула в его лицо, решив, что он не будет отвечать, но через минуту, мужчина сказал:

– Много того, чем не могут похвастаться люди. – И взмахнул крыльями. – Что ты еще можешь?

– Наверное, не все свои способности я разгадала, но видимо, я могу исцелять людей. Правда, после этого я похожа на кусок масла. Такая усталость накатывает.

Кристиан молча выслушал и протянул ей кроссовки. Уля сразу их надела и встала, готовясь уходить.

– Кристиан, а ты знал, что ваш доктор вампир?

– Он хороший врач и людей не убивает.

– А откуда он взялся?

Кристиан задумался:

– Майкл приехал в город около пяти лет назад, с тех пор он практически не изменился, кроме того, что стал реже бриться и иногда надевать очки, в которых он, естественно, не нуждается.

– Сколько ему лет.

– Больше, чем ты можешь себе представить.

– Кое-что я вижу в его глазах. Отражение других эпох и нравов. Ему лет триста, не меньше.

– Чуть больше.

– А вообще, откуда берутся вампиры? – Девушка с любопытством заглянула ему в глаза.

– В Мексике существует поверье, что вампирами становятся женщины, умершие во время родов. В Румынии незаконнорожденные дети незаконнорожденных родителей. В Америке кровососом может стать седьмой сын женщины, рождающей только мальчиков.

Девушка придвинулась ближе:

– В Китае?

– По китайским поверьям вампиром станет любой покойник, если через его труп перепрыгнет кошка.

– А на самом деле?

Проведя рукой по волосам, мужчина мягко улыбнулся ей, словно неразумному ребенку:

– Первые вампиры появились в результате проклятья. В обычной жизни они были кровожадными и жестокими людьми, за что и были наказаны церковью. Солнечный свет стал для них ядом, а святая вода – кислотой. – Он замолчал, но, видя немой вопрос в глазах девушки, добавил. – Вторая волна вампиров, появившаяся в результате укусов, немного отличается от своих родоначальников. Белый свет их утомляет, но не убивает, на все атрибуты церкви они реагируют совершенно спокойно. Правда, они также бессмертны и питаются кровью.

– Как Майкл стал вампиром?

– Это сможет рассказать только он сам. Правда, схема для всех стандартная: он стал жертвой вампира, но тот почему-то не полностью его осушил, и зараженная кровь обратила его самого.

– А инкуб?

– Что инкуб? – Он вопросительно поднял брови.

– Почему он меня преследует?

– Потому что он мужчина, а ты женщина. Он хочет заняться с тобой сексом.

Уля, как ни странно, покраснела:

– Почему я не могу ему противостоять.

Кристиан окинул девушку странным взглядом и лег на спину, подложив согнутые руки под голову.

– Можешь, но не хочешь. Он вызывает в тебе приятные ощущения, доставляющие острое удовольствие.

Ульяна отвернулась.

– Не хочу быть безвольной похотливой куклой, рядом с ним мои ноги становятся как спагетти, это не честно!

– Ты с легкостью закрыла от меня свои мысли апельсинами, так что не реагировать на этого «мачо» ты вполне можешь.

– Много таких, как он?

Кристиан вздохнул и с довольным видом закрыл глаза:

– В каждом городе есть королева школы и местный красавчик, почти всегда это инкуб или суккуб.

Девушка заинтересованно наклонила голову и снова села рядом, заинтригованная разговором.

– Почему женщина – суккуб, а мужчина – инкуб?

– Суккуб – значит "ложится под", а инкуб – "ложится на", – Сказал он с еле заметной усмешкой.

– А если женщина предпочитает быть сверху?

Кристиан резко поднялся и с интересом посмотрел прямо в глаза девушке.

– Это ты о себе?

Печально вздохнув, Ульяна тихо пробормотала:

– Этого я тоже не помню. – Девушка внимательно осмотрела берег. Как это она сразу не заметила, что ее друзья уже не резвятся, а словно стражи сидят в нескольких метрах. От них общим потоком исходила злость и недоверие, а глаза гневно горели, пристально следя за нефилимом, – Метатрон, Самаэль, пора домой, проводите меня.

Кристиан не сдержал саркастическую усмешку:

– Что за милые имена у твоих друзей!

– Так ведь зовут братьев твоего отца?

Он проигнорировал вопрос и строго сказал:

– Не стоит тебе ходить одной в лес. Я чувствую: что-то происходит. Кроме того, в соседнем городе бесследно пропали три женщины. А Баньши итак много выла в этом месяце.

Уля встряхнула тяжелыми волосами и, делая вид, что ей не капельки не страшно, ушла в лес.