Текст книги "Осьминог по-корейски (СИ)"

Автор книги: Татьяна Рябинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Осьминог по-корейски

notes

1

Осьминог по-корейски

Они дошли уже до конца «Съедобных рядов», впереди маячила лестница. Еще пять минут, два квартала – и Германа, который нетерпеливо дергал поводок, ждала овсянка с мясом. Андрей переложил сумку с продуктами в другую руку и прикинул планы на собственный завтрак. Пожалуй, творог со сметаной. И café au lait^[1] с круассаном. И…

В этот момент все и случилось. Периферическое зрение подало сигнал: что-то не так. Что-то изменилось по сравнению с тем, что составляло каждодневную рутину на протяжении вот уже нескольких лет.

Впрочем, прежде чем рассказывать дальше, не помешает пояснить, кто такой Андрей и почему он разгуливает по торговым рядам с мечтою о завтраке, когда люди в большинстве своем приступают к обеду. Это обстоятельство логично вытекало из образа жизни 27-летнего дизайнера интерьеров, которого чиновники называли «самозанятым лицом», тогда как он сам именовал себя фрилансером.

Окончив «тряпку» – ой, извините, конечно же, университет технологии и дизайна, – Андрей пару лет перебивался случайными заработками, пока не помог своему приятелю Виталику оформить квартиру после ремонта. Просто так, по-дружески. А Виталик порекомендовал его в качестве дизайнера одному начинающему олигарху. А дальше приглашения посыпались одно за другим, и оплачивалась его работа так щедро, что один, максимум два заказа в месяц позволяли им с Германом, пожилым флегматичным чау-чау, ни в чем себе не отказывать.

В наследство от бабушки Андрею досталась однокомнатная квартира в Озерках, где они вдвоем с Германом и жили по вполне устоявшемуся расписанию. Днем Андрей работал дома за компьютером, ехал «на объект» или по всевозможным складам-магазинам-салонам, чтобы подобрать материалы для отделки. Вечера предназначались для светской жизни: он ходил в театры, в клубы, встречался с друзьями. Приезжал домой глубокой ночью, выгуливал Германа и заваливался спать. Просыпался ближе к полудню, чистил зубы и снова шел с псом на прогулку. После того как Герман заканчивал все свои собачьи дела, они доходили до небольшой полуподвальной галереи продуктовых магазинчиков и закупали съестное строго на один день – запасы Андрей принципиально не делал, разве что пару пакетов замороженных овощей и пельменей на самый крайний случай. Вернувшись домой, он кормил Германа, принимал душ, завтракал – и снова за работу. Если выпадало несколько свободных дней подряд, предоставлял пса заботам соседки бабНаташи и ехал куда-нибудь за границу.

С личной жизнью как-то не ладилось. Не то чтобы Андрей был законченным браконенавистником, но молниеносная женитьба на однокурснице Свете и такой же молниеносный скандальный развод надолго отбили у него охоту к матримониям. Нет, он допускал, что жениться можно и нужно, но только тогда, когда встретит настоящую женщину – а такая что-то никак не попадалась. Иногда заводились необременительные короткометражные подружки, но вообще-то донжуаном Андрей не был. А на тот момент, о котором идет речь, и вовсе пребывал в меланхоличном одиночестве.

Итак, сигнальная система подала знак, что окружающая реальность претерпела изменения, и Андрей посмотрел направо – туда, где притулилась крошечная корейская лавочка, в которой он никогда ничего не покупал. Ну вот не любил он все эти корейские морковки и бамбуки. А даже если бы и любил, все равно не рискнул бы, уж больно неаппетитно выглядела продавщица – неопределенного возраста тетка с ярко выраженной восточной внешностью и фигурой в виде спичечного коробка на ножках, упакованной в замурзанный бесформенный халат.

Лавочка была на месте, ядовитый разноцветный неон морковки, капусты, свеклы и прочей загадочной снеди все так же пылал за стеклом витрины, только вот вместо спичечного коробка за прилавком красовалась такая фея, что Андрей споткнулся и замер на месте, неприлично таращась в ее сторону.

Если бы его попросили описать прекрасную продавщицу корейских салатов, он бы, наверно, только замычал в тщетной попытке подобрать нечто большее, чем «такая… такая…». Банально – девушка была похожа на фарфоровую статуэтку. На модель для календаря. На рекламную стюардессу национальных авиалиний. Он и не заметил, как очутился в хвосте небольшой очереди. Герман, высунув синий язык, с опаской косился в сторону прилавка: видимо, недоверие ко всему корейскому у собак этой породы было заложено в генетическую память.

Очередь двигалась быстро, руки девушки так и мелькали, ловко накладывая деликатесы в пластиковые коробочки. Ее изящную фигуру плотно облегал белоснежный халат, надетый на кружевную блузку, уложенные в узел черные волосы под белой косынкой блестели, как лакированные. Подойдя поближе, Андрей прочитал на бэджике, прицепленном «крокодильчиком» к карману халата: «Продавец Чон Тхэ Уна».

– Что вам предложить? – спросила она Андрея красивым низким голосом с едва заметным акцентом.

– Ааа… – Андрей почувствовал себя тупым восьмиклассником. – А что вы посоветуете?

– Возьмите бамбук. Или папоротник. Или вот осьминог – прямо из Кореи.

– Давайте. Всего понемногу, – кивнул он, не представляя, как будет все это есть. Впрочем, какая разница! На худой конец, отдаст бабНаташе.

– А где?.. – пока девушка укладывала его покупки в пакет, Андрей попытался спросить, куда делась ее предшественница, – ну, чтобы хоть что-то сказать, а не молчать, разглядывая ее во все глаза, но язык почему-то не слушался.

– Молодой человек, не задерживайте очередь! – раздраженно сказали сзади.

– В больнице, – кореянка протянула ему пакет. – Пока я за нее.

– Понятно, – кивнул Андрей. – Спасибо. До свидания.

Папоротник ему не понравился, а вот бамбук оказался неожиданно вкусным, похожим на грибы. Да и осьминог тоже был неплох, не знал бы, так и не подумал, что это какой-то морской гад. Хотя все это было совершенно неважно. Андрей то и дело ловил себя на том, что думает об этой самой Чон Тхэ Уна, и даже проект очередного интерьера машинально начал в восточном стиле, хотя хозяин квартиры склонялся к хай-теку.

Теперь каждое утро они заканчивали обход «Съедобных рядов» корейской лавочкой. Герман в конце концов смирился и терпеливо ждал, пока хозяин выберет себе какую-нибудь экзотическую еду и поболтает с продавщицей, хотя традиционное свидание с овсянкой теперь стабильно задерживалось.

Андрей заметил, в какое время покупателей меньше всего, и теперь вставал на полчаса раньше. Кореянка приветливо улыбалась ему и не прочь была поговорить, пока в магазинчик никто не заходил. Стоило кому-то появиться, и она, извинившись, тут же переключалась на потенциального клиента, а Андрей стоял и ждал, пока она обслужит покупателя.

Он уже знал, что толстая продавщица по имени Чон Мин Вон – ее старшая сестра, что отец у них кореец, а мать русская, что после развода родителей Мин Вон осталась с матерью, а Тхэ Уна уехала с отцом в Сеул, где у них «небольшой бизнес», связанный с производством и поставками национальных корейских блюд. Каждый день Андрей думал набраться смелости и пригласить Тхэ Уна провести вечер вместе. А в результате снова и снова робел, как школьник, забирал свой пакет и уныло прощался. Выйдя на улицу, он ругал себя за трусость последними словами и пытался утешить тем, что Мин Вон больна серьезно, а значит, Тхэ Уна пробудет в Питере еще долго, и он успеет познакомиться с ней поближе, а там – как знать, как знать…

Андрей не скрывал от себя, что девушка ему очень нравится. Да и он, казалось, был ей симпатичен. Но вот могло ли у них что-нибудь получиться? Тхэ Уна была на пять лет моложе него, в Корее у нее не было ни жениха, ни просто молодого человека. Она объясняла это тем, что во время учебы на бизнес-факультете престижного колледжа Йанджин ей было не до серьезных отношений. Но вот захотела бы она оставить отца и работу, вернуться в Россию? Конечно, она провела здесь детство, отлично говорит по-русски, тут ее сестра (мать уже умерла), но все равно – почти десять лет она живет в другой стране, там ее дом, родные, друзья. А он никак не мог представить себя живущим в Корее.

– Я спятил, – говорил он Герману, который смотрел на него исподлобья, вывалив до пола синий язык. – О чем я думаю? Я даже в кафе никак не могу ее пригласить, смелости не хватает. А пытаюсь прикинуть, захочет ли она переехать ко мне.

Так прошло полтора месяца, а отношения их так и не сдвинулись с мертвой точки. Андрей исправно приходил каждое утро в «Съедобные ряды», покупал что-нибудь из немудреного ассортимента корейской лавочки, разговаривал с Тхэ Уна и уходил, клятвенно обещая себе, что вот уж завтра… А потом он закончил очередной проект, получил гонорар, оставил Германа бабНаташе и на три дня уехал с Виталиком в Таллин. Там, сидя в кафе и потягивая кофе с ликером, он признался другу, что по уши влюблен и хочет жениться.

– Ну не знааааю, – скептически протянул Виталик. – Нет, не подумай, я не расист какой-то там, но все-таки… Какая-то корейская продавщица. Да ты же потом с ней со скуки подохнешь.

– Ничего подобного! – горячился Андрей. – Она умная. Она колледж закончила. У них с отцом бизнес.

– Да какой там бизнес, морковку корейскую строгают и продают, не смеши.

И все-таки Андрей решился. На следующее утро после возвращения он встал на час раньше, выгулял во дворе ничего не понимающего Германа, тщательно побрился, оделся, взял купленную специально для Тхэ Уна большую коробку эстонских конфет и пошел приглашать ее на свидание.

За прилавком в грязном халате топталась Мин Вон.

– А где Тхэ Уна? – оторопел Андрей.

– Домой уехала. В Корею, – пожала жирными плечами Мин Вон. – Брать чего будете?

– Нет, спасибо, – он развернулся и пошел домой, сражаясь с желанием выбросить конфеты в урну и надавать себе пинков.

Три недели Андрей честно пытался выкинуть Тхэ Уна из головы и даже познакомился в клубе с блондинкой Леночкой, но ничего из этого не вышло. Леночка была хороша, но… в общем, не Тхэ Уна. А когда ему наконец удалось убедить себя, что ничего страшного, в общем, не произошло, потому что ничего, собственно говоря, и не было, он вдруг взял и купил недельный тур в Южную Корею. Вот так вот просто шел по улице, зашел в первое попавшееся турагентство – и купил. А потом даже пытался узнать у Мин Вон, как найти в Сеуле ее сестру, но та только фыркнула. Оно и понятно – кто он такой, чтобы давать ему адрес или телефон Тхэ Уна. Может, маньяк какой-нибудь.

Летел он наобум. От безысходности. Чтобы потом не упрекать себя в том, что даже не пытался ее найти. И, как ни странно, нашел. Первая ночь в гостинице, бесплатный wi-fi, раскалившийся от усердия ноутбук, англоязычный кусочек корейского интернета. И самый минимум исходной информации: фамилия Чон – одна из самых распространенных, и случайно запавшее в память название их семейной компании. Он даже не знал, как оно пишется, и перебирал всевозможные варианты, пока вдруг поисковик не выплюнул ссылку на сайт. Там был адрес и телефон, но он решил, что не будет звонить, а просто приедет.

Офис располагался в самом центре, в крупном бизнес-комплексе, и это как-то плохо вязалось с образом скромной семейной компании, торгующей салатами и осьминогами. Бесшумный скоростной лифт за несколько секунд поднял Андрея на десятый этаж. Суровая девушка в очках поинтересовалась, что ему угодно. Запинаясь, Андрей спросил по-английски, может ли он видеть Чон Тхэ Уна.

– Как вас отрекомендовать?

Он назвался, с ужасом понимая, что Тхэ Уна даже не знает его фамилии. Поймет ли она, кто такой этот Андрей Краснов из Санкт-Петербурга, добивающийся встречи с ней?

А она и не поняла – судя по ее удивленному лицу. Она вышла в приемную – совсем другая, совсем чужая, в строгом деловом костюме, на высоких каблуках. И брови ее высоко взлетели, когда она его узнала.

«У меня есть только час, чтоб думать о вас», – крутилась в голове неизвестно откуда залетевшая строчка.

– Здравствуй, Андрей, – сказала Тхэ Уна и улыбнулась, но это тоже была совсем другая улыбка. – Рада тебя видеть. Как ты только меня нашел? Может, спустимся в кафетерий?

Они сидели в кафе, пили приторный капуччино, Тхэ Уна рассказывала, что интересного можно посмотреть в Сеуле. Андрей чувствовал, как с каждой минутой полтора месяца их ежедневных разговоров все больше и больше уходят в прошлое, обваливаются пластом, как подмытый водой берег реки. Если бы он решился тогда, если бы только решился – все могло бы быть иначе, он был уверен, он знал это…

– Знаешь, – сказал он, пытаясь немудреной шуткой заглушить дьявольский хохот пополам со слезами, которые полосовали его изнутри, как взбесившийся кот, – если бы не ты, я никогда так и не узнал бы, что маринованный осьминог – это так вкусно…

notes

1

Кофе с молоком (франц.)