Текст книги "Я – сваха. Из личного опыта (СИ)"

Автор книги: Татьяна Розина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Как? – искренне удивилась Наташа. – Он же просил… Я взяла отпуск, сделала визу, что же делать теперь?

– Скажите ей: я ещё пришлю денег, пусть поедет в отпуск в другое место, – шептал жених на ухо, свободное от телефонной трубки.

Услышав про деньги, Наташа перестала всхлипывать. И пожелала Юргену счастья.

«Загадочная русская душа», – подумала я. И тут же опять вспомнила шриланкийца, который бы сказал, что она аферистка. И я вместе с ней…

Глава 10
Маленький «Дзержинский»
тоже имел успех

История с мини-Дзержинским была более удачной. Петер прилетел в Ростов, скрупулёзно, с немецкой тщательностью пересмотрел всех, кого выбрал в каталоге. И только после этого вынес окончательный вердикт: Ирина – его фаворитка. Не выбрать её мог только сумасшедший. Есть женщины, которые «лошади» – то есть работают, прут, тянут, содержат. А есть женщины, которые «женщины» – то есть флиртуют, кокетничают, ласкают. Вторые, правда, обычно живут за счёт мужчин, но тех это не смущает. Ирина была из вторых – пышнотелая, с белой мраморной кожей, глазами лисы и копной лёгких пепельных волос. Грудь у неё была такого размера, на который промышленность не выпускает бюстгальтеры. Хотя ей стукнуло сорок четыре и она была не намного моложе жениха, но у неё были такие преимущества и достоинства, которых, видимо, не хватало другим, более молодым и более стройным конкуренткам. Ирина умела обласкать мужчину одним лишь взглядом так, что тот терял дар речи и был готов припасть к её необъятной груди и утонуть в ней навсегда. Поэтому Петер, хоть и честно пересмотрел остальных женщин, мечтал только об одном – поскорее припасть к Иркиным прелестям…

– Как вам Петя? – спросила я Ирину по телефону, чтобы выяснить ситуацию.

– Если честно, не очень… Немного иссушенный…

– Не понравился? Можно ему сказать, чтобы выбрал другую?

– Я похожа на больную? – усмехнулась Ирина. – Когда ко мне в гости приходил Петер, все подруги и соседки вдруг решили зайти «за солью». Кого только не было… Жопами крутили… Так что, если б я решила отказаться, пристроила бы его сама. Желающих – очередь. Но мне и самой пригодится. Короче, всех в лес. Петю беру!

Петер уехал, сделал по-быстрому гостевое приглашение невесте, и Ирина тут же прилетела в Германию. Виза у неё была на месяц, они почему-то этой «мелочи» не придали значения, а просто получали удовольствие друг от друга. Ира так и не влюбилась в иссушенного юриста. Но он ей нравился. Просто потому, что отвечал её требованиям к идеальному мужчине: кормил, поил, развлекал и, что немаловажно, удовлетворял как женщину. Она, искушённая в этих делах, говорила, что потенции этого небольшого и жилистого самца могли позавидовать многие. Петер прибегал домой в рабочий перерыв, чтобы позабавить свою Ирусю телесными радостями. А задачей Ируси было отдыхать в тиши его уютного дома, пока Петер зарабатывал на хлеб. Она любила понежиться в джакузи с подсветкой, провести солнечный полдень в тени огромного зонта, развалившись в шезлонге, рассматривая каталоги с одеждой и украшениями.

– Ну что, смотрю, ты довольна? Не жалеешь, что приехала? – спросила я Ирку, зайдя к ней в гости на кофе.

– Нормально… не жалуюсь…

– Каталог смотришь – купить что-то хочешь?

– Хочу, но кто ж купит. Петрушка жлобистый.

– Жадный?

– Я бы сказала прижимистый, экономный, расчётливый. Вот на днях гуляли в парке, я говорю: «Давай кофе выпьем», – а он: «Чашка кофе в кафе стоит столько, сколько пакет в магазине. Дома выпьем». Прикинь!

– Ой, а тебя не раздражает такой подход?

– Раздражает, ещё бы… Но я сделала свои выводы, расставила приоритеты. Хрен с ним, с кофе в кафе. Зато дом шикарный, сад великолепный, терраса замечательная. Я тут как на курорте как минимум уровня обкома партии. Ни о чём не думаю. Сытая, одетая, вина вон полный шкаф – чего ещё надо?

– Разумно, но всё равно… как-то неприятно, когда такие подсчёты…

– Неприятно? Хочешь как у нас? Закидает розами, ресторан самый лучший, а потом нет денег квартиру оплатить. Читала у Довлатова? «Иностранка» называется. Ровно такой случай. Там кавалер мексиканец. Розы-конфеты, а жить как? Так что нет уж, лучше тут и с этим… жмотом. – Ирка рассмеялась.

Когда у Ирины окончилась виза, они примчались ко мне за советом.

– Как быть? – вопили они в один голос: один русский, второй немецкий.

Я обалдела и послала Ирку… в Россию.

– Не поеду, – отрезала она.

– С ума сошла! Как ты будешь тут… без визы? Могут быть проблемы. Надо было продлить. Как можно было не подумать об этом? Петя ж юрист, в конце концов… Ну, вы, ребята, даёте! Теперь… теперь придётся улетать назад.

От этой тирады они оба взвыли, прорычав хором, что об этом нет и речи.

– Зачем ей улетать? – не понимал Петер.

– Как же? Без визы она нелегально…

– А зачем ей легально? – Видимо, от постоянной эрекции жених плохо соображал.

– Что зачем? Разрешение на жительство зачем?! Да как же зачем? Ну, заболеет, например – как тогда? – первое, что пришло мне в голову. – Медицинской страховки нет…

– Фу ты… Если она заболеет, я заплачу за услуги врача частным образом – какие проблемы?

– А если проверка документов полицией? – не отступала я.

– Когда и где вы такое видели? – хихикнул Петер. – Мы по ночным клубам не ходим. Ирусик вообще почти всегда дома. А кто к нам придёт с проверкой на дом?

– Разреши, а… разреши… Не хочу уезжать, – подвывала Ирка, будто я выгоняла её из Германии.

– Да мне что. Я вас предупредила о последствиях, дальше вам решать…

Они решили, что Ирина никуда не уедет. И даже законопослушный немец, более того, юрист по образованию не хотел слышать никаких здравомыслящих аргументов. Вот что с людьми делает любовь.

Петер и Ирина прожили вместе года два или чуть больше. Одно время я жила рядом с ними, и мы часто виделись. Петер был счастлив. Ирина была довольна. Постепенно она немного заговорила по-немецки, обзавелась русскими приятельницами, присмотрелась к жизни… и решила, что Петер у неё хороший, но есть и получше.

– Да что ты держишься за этого плюгавого? – иронизировала её новая подружка, которая успела и замуж выйти, и развестись. – Бери пример: Галка вон третьего сменила. Не все немцы жмоты. Галке новый хахаль машину купил.

– Машину… – ахнула Ирка и задумалась.

Узнав от меня, где можно дать объявление, она решила рискнуть и… ушла от Петера, правда, решив не сжигать мосты – сказала, что летит в Россию проведать могилку предков.

Не знаю, поверил ли Петер этому, но какое-то время он ждал возвращения любимой. Но однажды он пришёл и с порога сказал:

– Ирина, наверное, не вернётся. Сказала, что ей надо на месяц слетать… но уже третий месяц пошёл, а её нет. И не звонит. Она меня бросила… Может, есть хорошая женщина на примете? Не могу я один.

«Понимаю, – подумала я, – как без женщины с такой-то потенцией…»

– Ну, как? – с надеждой глядя на меня, продолжил мысль Петер. – Есть кто на примете?

А как же. Их есть у меня. Я быстро нашла Ирине замену. С никуда не уехавшей Иркой я общалась и знала, что она не вернётся к Петеру, так как нашла «добрые ручки» в лице очередного немецкого бюргера и перебралась на жительство в город-герой Гамбург. Как далеко пролёг её путь к более щедрому партнёру в дальнейшем, мне неизвестно. Наша связь прервалась. Скорее всего, она хорошо устроилась и я ей больше была не нужна. Опыт показал, что не пропадали те женщины, у которых были проблемы и требовалась помощь. Если женщина исчезала с моего горизонта, значит, у неё всё было «в шоколаде».

Глава 11
Замена для Пети

Пете замена требовалась срочно. Ехать за очередной дамой сердца в Россию ему не хотелось – и долго, и дорого. К тому же моя мама, которая организовывала Петеру встречи в прошлый его приезд в Ростов, была уже в Германии. Претендентку надо было искать среди местных женщин, тех, которые находились на расстоянии вытянутой руки. Но пожелания были прежними. Он хотел русскую. Судьба сложилась удачно, искать не пришлось. Пока я соображала, кого предложить Петеру, раздался телефонный звонок:

– Привет, выручай, спасай – замуж надо…

Лида не была женщиной из каталога. Она приехала в Германию с двумя детьми ещё раньше меня. К тому времени здесь устроилась её родная сестра, удачно вышедшая замуж за российского немца. Он и стал буксиром, перетащив на родину предков и жену, и троих детей, и даже мужа старшей дочери. Все они были русскими, но получили вид на жительства благодаря одному немцу – отцу семейства. Впрочем, таких среди эмигрантов было более чем достаточно. И среди российских немцев, и среди еврейских переселенцев. Тщательно ворошились метрики в поисках «правильных» предков. Так наши соседи всей большой семьёй переехали в Германию благодаря бабушке. Она по документам полностью отвечала требованиям немецкого закона о приёме беженцев, а все остальные ехали с ней как члены семьи. Бабушка толком не понимала, что происходит. Везли её на инвалидной коляске, потому что и стоять ей было уже сложно. А по приезде прямо из аэропорта отправили бабулю в дом престарелых, объясняя это тем, что там за ней будет надлежащий уход. Осуждать никого не буду, потому что, как известно, «рыба ищет где глубже, а человек – где лучше». Лидусина сестра тоже хотела помочь и забрать в Германию Лиду, но Лида с детьми не вписывалась в концепт. Она не была роднёй немецкого члена семьи сестры.

Оставшаяся в Таджикистане Лида не желала ждать, когда ситуация с переделом ранее братских республик устаканится и жизнь наладится. Народ охватила волна переселения. Русские из азиатских республик уезжали, продав квартиру за ящик пива, таджики, наоборот, приезжали. Позже потоки сменили направление: таджики снова потянулись в Россию. На заработки. Но тогда, в начале 90-х, было именно так… Лида тоже решила уехать. Благо сестра в Германии. Приехать оказалось несложно. А вот остаться и получить вид на жительство – практически невозможно.

Лиду с детьми решили «сдать» как беженцев. А что, чем не беженцы? В Таджикистане русских притесняют и даже убивают. Там война. Вот и убегают люди. «Легенда» беспроигрышная. Почему побежали в Германию, а не в Россию – дело второе. Немцы принимали всех «соискателей на убежище», расселяли и кормили, но не все могли остаться навсегда и насовсем. Соответствующие органы разбирались с тем, насколько соискатель подвергается опасности на родине, так как именно опасность была достаточным и единственным поводом, чтобы человека оставили. Разбирательство состояло в том, что кто-то где-то читал акты, в которых беженцы описывали причины своего «бегства» с родины и обосновывали просьбы на жительство. Бюрократическая машина медленная, и читалось это годами. А люди спокойно жили… Большинство, конечно, довольствовались пособиями и втихую «по-чёрному» подрабатывали. «По-чёрному» означало работу без официального разрешения и оформления, а также без выплат налогов. Эти деньги тратились на дополнительные удовольствия. Или копились на случай возвращения домой. Так сказать, «чёрные заработки» на чёрный день.

Соискатели убежища годами ждали, пока «где надо» прочитают их документы и вызовут на окончательную беседу. Иногда ожидание длилось четыре-пять лет. Если о ком-то «забывали» и люди ждали решения по их вопросу более семи лет, то их уже выгнать не имели права, а давали разрешение на жительство. Семь лет считалось «порогом», после которого выставлять людей по-любому недемократично и негуманно, ибо за это время они интегрировались в стране. Но органы старались следить за этими сроками и вызывать на разборки, не доводя дело до крайности.

Лидочка прождала вызова около пяти лет. Тем, кто не испытал этого, трудно понять, что чувствует человек, с одной стороны, живущий жизнью почти местного жителя, с другой – постоянно ожидающий письмо с «чёрной меткой». Пять лет жизни – немало. Человек привыкает, он уже не ждёт, а живёт. Жизнь «устаканивается», налаживается и урегулируется, и тебе начинает казаться, что ты тут навсегда. Особенно это касается детей. Приехав в Германию в возрасте десять и двенадцать, сыновья Лиды за пять лет стали большими мальчиками, учились в немецкой школе, говорили по-немецки без акцента и уже не помнили той, другой жизни, жизни в СССР. Впрочем, и страны такой уже не было. В Германии они стали своими и не могли себе представить, что придётся уехать.

Лида за пять лет тоже прижилась. Нашла подработку в дополнение к пособию – по утрам бегала или убираться, или присматривать за детьми, чьи родители работали; обзавелась и знакомыми, и подругами, нашла она и своё женское счастье. Первое время Лида жила в общежитии, вместе с другими такими же, как она, соискателями на жительство. Кстати, именно там я с ней и познакомилась. В железном контейнере, в котором мы жили, кого только не было.

– Мой друг, – немного смущаясь, сказала Лида, когда представляла чернокожего парня по имени Джулиан.

Джулиан был красавчиком, с шикарной фигурой человека, регулярно посещающего фитнес, с кожей, напоминающей дорогой бархат. Африканец был не только красивым и спортивным, но и интеллигентным. В Нигерии, откуда он был родом, Джулиан был писателем. Кроме того, у парня были какие-то неопровержимые доказательства, что на родине его преследуют и могут убить, а потому он спокойно ожидал решения по своему вопросу. Так что с ним было и приятно, и полезно, и весело.

Любовный роман с темпераментным жителем африканского континента скрашивал эмигрантские будни Лидуси. Джулиан давал ей качественный секс и помогал по дому. Мальчики относились к нему без предубеждений, так как, подросшие на немецкой ниве, впитали в себя понимание истинного, а не номенклатурного, как было в Советском Союзе, интернационализма. Лидкина сестра не могла никак к нему относиться, так как отношения Лиды и Джулиана заканчивались на территории общаги.

Лида звёзд с неба не хватала и к жизни относилась с пониманием. Как принято сейчас говорить, «с головой дружила». Она смотрела на мир трезвыми глазами и своё положение оценивала вполне адекватно. Постепенно она нашла пусть и неквалифицированную, но «белую» работу, оформилась официально, и это дало ей возможность снять неплохую квартирку. Кроме всего прочего, Лида была домовитой и «рукастой» – практически в одиночку сделала ремонт, устроила уют, насколько позволяло её материальное положение. Впрочем, в те времена местные бюргеры выбрасывали столько вполне приличной мебели, посуды и даже аппаратуры, что некоторые не только свои квартиры обставляли, но умудрялись кое-что и перепродавать. А уж как Лида готовила – пальчики оближешь!

Но пришёл день, когда и до Лиды добралась «длинная рука» немецкого правосудия. Её вызвали на допрос. Она что-то там промямлила про опасность для жизни. Её выслушали. Сочувственно покивали головами. И через пару месяцев прислали письменный отказ: оснований не видим, на родине у вас демократия, можно вернуться без риска быть убитым. Вам ничего не грозит. Выметайтесь. В срок три месяца Лиде с сыновьями следовало попрощаться с Германией.

– Ужас, мне кранты… Огни Бреста маячат… – услышала я возбуждённый голос Лиды. – Помогай! Знаю, ты можешь… Только замужество…

– Какой Брест? – не поняла я её аллегорию.

– Какой Брест? Тот, который на брест-литовской границе… Короче, не тупи, спасай. Нужно замуж… Срочно!

Сначала я решила дать для Лиды объявление в газету, но тут меня осенило: ба, а ведь по возрасту мой мини-Дзержинский вполне может подойти! Зачем тратиться на объяву? Да и долго ждать, а времени нет. Пока дам объявление, пока выйдет, пока то да сё… И неизвестно, кто напишет. А тут готовый конкретный жених. Очень хочет. Ножками сучит.

Лиде к тому времени стукнуло тридцать девять, ему было в районе полтинника. Солидный мужик с приличной работой, с домом, садом и прочими прелестями, имеющимися у среднего бюргера. Я предложила Лидке этот вариант.

– Есть у меня Петя… – сказала я.

– Русский, что ли?

– Нет, Петер он. Это мы с Иркой его Петькой звали.

– С какой Иркой?

– Фу-ты, долгая история. Какая тебе разница. Короче, Склихосовский… берёшь Петю? Юрист, материально обеспечен, сексуально озабочен. Правда, жадноватый. Но…

– Согласна, согласна, давай, знакомь с Петей… Объективно подходит. Субъективно – надо смотреть. Но… он правда хочет жениться?

Не откладывая дело в долгий ящик, я переговорила с Петей. Он тоже не ломался и сразу помчался знакомиться, даже не требуя предъявить фотографию невесты.

– А что смотреть на фото? Езды полчаса – и увижу живьём… Я вам доверяю, вы плохого не посоветуете, – сказал Петер, схватив листок с адресом невесты.

– Но… Лида ищет человека с серьёзными намерениями, – уточнила я.

– Если мы понравимся друг другу, сразу женюсь… Сразу, – заверил Петер, поняв намёк, уже в дверях.

«Наверное, понял по опыту с Иркой: если хочешь удержать женщину, женись, а то свалит – и поминай как звали», – подумала я.

После Ирки, которая только тем и занималась, что «чистила перья» в ванной комнате, домовитая Лида устроила домовитого Петера более чем… Стоило Пете зайти в Лидкину квартиру, как в нос ударил запах свежеиспечённой сдобы. Лида, воспитанная по советским понятиям о роли женщины в жизни мужчины, помнила, что путь к его сердцу лежит через желудок. Да и подрастающие мальчики любили поесть. Поэтому у хорошей хозяйки Лидуси разносолы были всегда, а не только для демонстрации жениху. Внешне она не была такой сексуальной и яркой, как Ирка, но её миловидности с лихвой хватало, чтобы понравиться голодному до женщин Пете.

А вот Петер Лиде понравиться не мог по определению. Она била себя в грудь, заявляя, что если мужчина не страшнее обезьяны, то уже красавец… И твердила, что это самцы любят глазами, а вот мы, мудрые особи, любим ушами… И если позовёт в ЗАГС, то это гарантия, что она его тут же полюбит… Но не случилось. Нет, не то чтобы Петер был таким уж страшненьким. Просто он не шёл ни в какое сравнение с красавцем Джулианом. Молодой и накачанный парень с шоколадной бархатной кожей – и иссушенный Феликс. Единственным его достоинством было то, что он немецкий бюргер, брак с которым решал все Лидкины проблемы. Лида прекрасно это понимала и, когда увидела Петера, справилась с эмоциями и включила мозговой аппарат. А он у неё работал хорошо.

«Стерпится – слюбится», – напомнила Лида себе, улыбаясь мини-Дзержинскому.

Первые встречи прошли без эксцессов. Петер вёл себя по-джентльменски. Приходя в гости к невесте, приносил полные пакеты вкусностей, охапки цветов и небольшие подарочки. За руки Лиду не хватал, под юбку не лез. Лидуся накрывала стол, не успевая выставлять блюдо за блюдом. Парочка щебетала… и Лида начала привыкать к Пете, свыкаясь с мыслью, что он и есть её входной билет в счастливое будущее.

– Ну как? Присмотрелась? – через какое-то время спросила я Лиду по телефону.

– Да, всё путём, – бодро откликнулась она. – Мы подружились…

– Что значит «подружились»? Ему жена нужна, а не подруга, – возмутилась я.

– Не нервничай. Будет ему жена. Пирожки мои знаешь как уплетает! Он всем доволен…

– Лида, не тупи… Ему не кухня нужна, а секс. Как с этим?

– Пока никак, – ответила Лида. – Но я готовлюсь…

Ещё через неделю позвонила Лида, по её голосу я поняла, что она взволнована:

– Что делать? Время бежит, осталось два месяца… Надо в ЗАГС успеть сходить.

– Так у вас всё на мази, как я понимаю, в чём проблема?

– Да, всё отлично. Петер классный, нет вопросов. И потом, ты знаешь, у него же есть дом. Но это не главное. Во дворе у него на большом участке стоит ещё домишко. Там жила бабулька, а когда она умерла, родственники продали. Так как домик рядом с Петером, он прикупил его и присоединил к своему участку.

– Знаю-знаю… Он у нас реальный собственник угодий и владелец недвижимости, – вставила я. – Но проблема в чём?

– Нет, не в этом дело. Я за бабками не гоняюсь. Просто мне удобно, хочу в этом доме поселить детей. Они ж у меня избалованные. Какой муж выдержит? А тут вроде и вместе, и не на глазах. Пусть там что хотят, то и творят. И девочек начнут водить… Им же уже… В общем, класс, да?

– Конечно, класс… В чём проблема-то? – теряя терпение, снова спросила я.

– Да в главном. Надо перейти к сексу, а то какой ЗАГС без этого…

– Открыла Америку, – протянула я. – Секс нужен, кто спорит. Мы ж обсуждали уже. Ты говорила, что почти готова. В чём проблема? Он, что ли, не хочет?

– Он-то хочет, а вот я никак не могу себя заставить. Если б не этот гад Джулиан, я бы сподобилась. Но когда к тебе такой самец почти каждый день является, то тут не до Пети.

Мы вздохнули. Но единогласно пришли к выводу, что пора переходить к активным действиям, иначе можно и мимо кассы – вернее, мимо ЗАГСа – пролететь. Тем более от Ирки я знала о сексуальных возможностях Петера. И понимала, что без этого жениха не продвинуть.

– Лид, ну пригласи его в гости, намекни, что пора… Пацанов к сестре отправь, пусть погостят. Устрой романтический ужин при свечах. Во-первых, и самой приятно, может, как-то отразится на настроении. Во-вторых, выпьешь… Алкоголь друг в таких делах. И когда он начнёт приставать… ты не Джулиана вспоминай, а об огнях Бреста подумай. Может, поможет…

– Хорошо, прям на завтра и приглашу. Была не была. Один раз, как известно, не пи…

– Ни пуха ни пера, – прервала я Лидкину тираду.

На следующий день после запланированного ночлега Петера раздался телефонный звонок от Лидки. С первых слов я поняла, что она истерит не на шутку:

– Всё, кранты… провалила дело, ужас! Что натворила! Всё к чертям…

– Хватит орать, – остановила я Лиду. – Говори спокойнее и вразумительнее, что случилось.

– Всё сделала, как мы с тобой решили, – стала рассказывать Лида, постоянно всхлипывая. – Мальчишки уехали. Свечки, лепестки розы, музыка… как в кино, поверь.

– Верю, дальше, – подбодрила я Лидку, которая опять стала срываться на плач.

– Дальше… Петер приехал и обалдел. А какой ужин я ему накрыла. Виноград, персики, шампанское, само собой. Сама нарядилась в полупрозрачный лапсердак. Под низ бельё… специально купила.

– И что же? Не томи…

– Сначала всё шло «на ура». Посидели, глазами друг на друга посмотрели. А я, боясь, что при нём градус недоберу, ещё до прихода начала… Ему винцо поставила, а сама на водочку налегала. На кухню пойду, типа тарелку принести – и стопарик за стопариком. И ты ж знаешь – вначале не чувствуется. Голова светлая. Я давай налегать на святую воду. А Петер ко мне всё не пристаёт. Я же кидаться не буду. И так сидим мы с ним и болтаем. Час сидим, второй, третий. А я на кухню бегаю и нервы успокаиваю. До кондиции себя довожу. Когда почти полночь на часах отбила, пригласила его в спальню. Он аж дрожал весь, но руки не распускал. Ну, думаю, сейчас начнёт меня обнимать, целовать, вещи с меня срывать. А он, чёртов немец, пошёл в ванную. Что делать? Разделась, легла… Он выходит из ванной. Почти голый…

– Ну и что? Мужика голого испугалась? – спросила я, решив, что Лидусе голый Петя был неприятен.

– Если бы голый – ладно. А он в трусах. В таких… семейных. И мне так противно стало. Стоит это несчастное… худющее, иссушенное, и ножки тоненькие из широких дурацких семейных трусов торчат. Подошёл ко мне, прилёг с краю и ручки тянет, а я с пьяных глаз как толкну его, да с такой силой… Он с кровати и слетел.

– И что? – в ужасе спросила я.

– Ничего… Ушёл в другую комнату. Гордый… Короче, спал там на диване. А у меня ни сил, ни желания разбираться с ним не было. Просто вырубилась. Утром встала, его след простыл. И записка: «Лида, я всё понимаю. Ты ко мне хорошо относишься, но только как к другу. А как мужчина я тебе неприятен. Нам не надо больше встречаться, я не хочу жить с женщиной, которая меня не хочет».

– Да, устроила ты показательные выступления… Что делать-то теперь думаешь?

– Если бы я знала, что делать, тебе не звонила бы… Помогай, выручай, но Петю надо вернуть! Мне нужен брак. Да и нравится он мне. Хороший дядька. Всё утрясётся, только времени на утряску нет.

Я позвонила Петеру. Всё ж Лида была моей протеже, и я несла ответственность за содеянное. Надо было по-любому разгребать. И Лидке помочь. И Петю в себя вернуть. Небось, в разобранном виде от расстройства.

– Петер, мне очень неловко, что я вынуждена вмешиваться… Это личное. Даже слишком личное… Но мне сейчас звонила Лида, она так плачет, просто убивается… Я всё знаю. Хочу сказать: вы приняли неправильное решение, – завела я свою шарманку, не давая опомнится оппоненту.

На том конце провода слышались тоскливые вздохи. Петя, видимо, хотел что-то вставить, но я не дала ему такой возможности.

– Понимаете… к женщине надо относиться с пониманием. Мы ведь все такие разные. Ирина, например, была открыта к сближению. У неё до вас был опыт отношений с мужчинами. И проблем с первым разом не было. Не было, верно? – спросила я и, не дожидаясь ответа, продолжила: – А вот Лида… ведь почти восемь лет, как развелась с мужем. Ещё года за три или четыре до приезда в Германию. И тут она около пяти живёт. И у неё никого не было всё это время. В смысле – сексуального партнёра. Для неё сближение с мужчиной не так просто… Ну, вы, наверное, понимаете, что такое девственница? Как сложно решиться девушке на первую связь. Даже когда влюблена… не так ли? Понимаете?

– Понимаю, – проблеял Петер растерянно.

– Так вот Лида сейчас почти девственница… Когда у женщины так долго нет сексуальных отношений, ей крайне тяжело сделать первый шаг… Когда вы к ней легли в кровать, несмотря на то что она этого хотела сама… она не смогла пересилить себя, и у неё началась истерика. Вы же вместо того, чтобы сгладить ситуацию, успокоить её… ушли. А потом и вовсе уехали, оставив вашу жуткую записку. Таких женщин, как Лида, единицы, настоящие жемчужины, их надо ценить…

Я говорила ещё что-то в этом духе. К концу разговора Петер чувствовал себя глубоко виноватым, оскорбившим чуть ли ни святую женщину.

Через два часа позвонила Лида.

– Ты – волшебница. Не знаю, что ты ему говорила, но он примчался с огромным букетом роз, встал на колено, сделал предложение, вручил коробочку с колечком. Но и это не главное… Он сказал, что никогда не будет приставать с сальностями. Пока я сама не обниму его… Готов ждать… Фух…

Через два месяца Петя и Лида зарегистрировали брак. Лидкины мальчишки поселились, как она хотела, в маленьком флигеле на участке Петера, рядом с его большим домом. Хозяйственная Лида успевала убрать и наготовить еды на оба дома. Днём проводила время с сыновьями, вечером – с Петей. Мальчики, ставшие юношами, были рады оставаться в вечернее время без маминой опеки.

Думаете, это был брак, вынужденный обстоятельствами? Считаете, Лида прыгнула в чёрную дыру брака с нелюбимым мужчиной только ради того, чтобы остаться в Германии? Не знаю… Но знаю точно: если бы не было необходимости зарегистрировать брак, она не только не вышла бы замуж за Петера, но и не стала бы знакомиться с ним. А попав в ситуацию, которая вынудила её сделать это, она вышла замуж и…

– Секс с Джулианом, конечно, здорово, но и Петер меня удовлетворяет более чем, – призналась Лида через много лет. – Но кроме секса, Петер заботится, решает мои проблемы, беспокоится о моих сыновьях… Да, что говорить. Не было бы счастья, так несчастье помогло.

– То есть не жалеешь? К Джулиану не бегаешь иногда?

– Что ты… Сразу отрезала, чтоб не отвлекал.

«А ведь сколько таких, на первый взгляд невзрачных мужчин вокруг каждой из нас. И мы их не видим, не замечаем, не хотим их, а обрати на такого внимание – могли бы быть счастливыми», – подумала я, слушая Лиду.