Текст книги "Дочь Нефертити"

Автор книги: Татьяна Семенова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава 3
ТРЕВОЖНЫЙ СОН

Яркие лучи утреннего солнца освещали просторную комнату, проникая через маленькие, высоко расположенные окна. Круглые деревянные колонны в виде стеблей лотоса грациозно поддерживали высокий потолок, искусно расписанный виноградными лозами и яркими цветами. Стены тоже украшали разноцветные росписи, изображающие сцены охоты, рыбной ловли, празднеств и паломничества в священные города. На каменном полу лежали красиво сплетённые циновки и множество маленьких и больших подушек. Около окна стояли низкие и высокие табуретки, подставки под ноги и стулья. Они были сделаны из драгоценного ливанского кедра и украшены богатой инкрустацией. Небольшие столики, располагавшиеся у стен, были уставлены прекрасными вазами с цветами, статуэтками богов, фигурками священных животных и резными шкатулками из дерева, эбонита и слоновой кости. Алебастровые светильники довершали интерьер. Их зажигали в тёмное время суток, и скрученные бумажные фитили, опущенные в масло, тихо потрескивали, наполняя просторный зал мягким светом и густым ароматом благовоний…

Закончив утреннее омовение, хозяин дома, носивший звучное имя Джедхор, сопровождаемый слугой, вышел из ванной комнаты. Это был смуглый мужчина лет сорока с весьма выразительным лицом. Большие миндалевидные глаза, широкие скулы, прямой длинный нос, слегка расширяющийся книзу, полные губы – все эти черты выдавали в нём человека знатного происхождения. Несмотря на возраст, он был строен и подтянут. На обнажённом торсе рельефно выступали мышцы.

После омовения Джедхор пребывал в малом утреннем облачении: в одной короткой набедренной повязке, без всяких украшений и босой.

– Ты знаешь, Апуи, – обратился он к слуге, – мне снился сегодня странный сон.

– Сон, который посылают нам боги, приносит часто добрый совет, – ответил слуга.

Джедхор помолчал немного, размышляя о чём-то, а потом, наклонившись к самому уху слуги, доверительно произнёс:

– Тревожный сон… Очень тревожный… Будто выехал я с друзьями на охоту в пустыню… Место для охоты мы выбрали заранее: глубокая долина, зелень, по краям крутые склоны. Слуги перегородили долину сетями, оставив вход с двух сторон для диких животных, разложили внутри корм и воду. Когда всё было готово, вернулись домой… Всё, как обычно… Выждав положенное время, я выехал на колеснице, без возничего. Лук и стрелы – всё при мне. Слуги последовали за мной пешком, неся кувшины с водой и еду в пальмовых корзинах. Псари повели собак… Подъехали к долине. Друзья мои тоже прибыли туда на колесницах, со слугами и собаками. Мы спешились и, приблизившись к месту, увидели, что животных в загоне великое множество: газели, дикие буйволы, ориксы, страусы, антилопы, зайцы. Охота предвещала быть удачной… Мы натянули свои луки и выпустили стрелы. И вот на дичь обрушилось бессчётное множество стрел. Животные в панике стали метаться и искать выход… Псари спустили собак… Много всякой живности полегло… У нас была богатая добыча… – он перевёл дух и, немного помолчав, продолжил свой рассказ. – Когда охота подходила к концу, не знаю зачем, я вскочил в колесницу, чтобы догнать убегающую антилопу. И такой азарт охватил меня! Сколько стрел выпустил! Но ни одна не поразила её. Антилопа была неуязвима!.. Устав от бессмысленной погони, я прекратил преследование, наконец осознав, что не одолею эту быструю как молния антилопу. Я остановился, сошёл с колесницы и, оглядевшись, обнаружил, что нахожусь в незнакомом месте. Впереди ска?лы, кругом – пустыня и никого, ни одной живой души. Антилопа исчезла, как будто её и не было вовсе. И тут я осознал, что остался один среди раскалённых песков, и меня сковал великий страх. Я стал молиться богам, чтобы они услышали меня, указали путь и отвели беду…

Джедхор замолчал и посмотрел на Апуи.

– Воистину, остаться в пустыне одному без воды и хлеба – великая опасность. Даже если это сон – это страшный сон, – произнёс слуга. – Что же было дальше?

– Я долго молился, а затем направился к скалам. Стал подниматься вверх, чтобы осмотреться, и вдруг услышал страшный рёв. Я обернулся. Из расщелины вышел… лев. Глаза его горели страшным красным всепоглощающим огнём. Он оскалил пасть и двинулся прямо на меня. Бросив лук и стрелы, я начал быстро карабкаться по скалам. Лев прыжками кинулся за мной и почти настиг…

Джедхор прервал свой рассказ, провёл рукой по лбу, на котором выступили капельки пота, и направился в середину комнаты к низенькому табурету со скрещенными ножками.

Слуга последовал за ним.

Усевшись и положив ноги на мягкую подушку, Джедхор продолжил:

– Я бежал от хищного зверя к отвесной скале – единственному месту, которое могло спасти меня. «Если я смогу взобраться на неё, то лев не допрыгнет до меня», – думал я… Но добежав, с ужасом обнаружил, что оказался в ловушке. Скала была слишком отвесной, без единого выступа. А справа и слева – пустыня… Я прижался спиной к горячим камням и закричал что было сил, призывая великую богиню Мут, чтобы она услышали мои мольбы, стала щитом моим, чудесным спасителем моим… Лев уже приблизился ко мне на расстояние одного локтя[1]1
  локоть в Древнем Египте был равен 52,2 см


[Закрыть]. В его глазах горела ненависть и яростное желание разорвать меня. Слюна стекала из хищной полуоткрытой пасти. Острые зубы этого свирепого зверя поблёскивали, как лезвия ножей… – Джедхор передёрнулся, вспоминая ночной кошмар и, немного помедлив, переведя дух, продолжил: – Я закрыл глаза и приготовился к смерти. Страх сковал все мои члены. Я не мог пошевелиться, не мог дышать… Я уже чувствовал тяжёлое дыхание злобного зверя и понял, что смерть неизбежна… Смерть не внемлет мольбам, её не смягчить никакими молитвами…

Приближающиеся шаги не дали Джедхору закончить рассказ.

В комнату вошёл невысокий мужчина. Это был цирюльник, который ежедневно посещал своего господина: брил ему голову, щёки и подравнивал короткую квадратную бородку. Низко поклонившись хозяину и пожелав ему, как обычно, жизни, здоровья и могущества, он подошёл к маленькому столику, где стоял красивый ларец из чёрного дерева. Ларец был инкрустирован слоновой костью и полудрагоценными камнями, а боковые стороны расписаны изящным рисунком. Открыв его и вынув несколько кожаных футляров, в которых хранились бритвы, цирюльник направился к Джедхору.

Апуи поспешил принести таз и кувшин с водой. Цирюльник, достав из кожаного футляра бритвенные принадлежности, приступил к обычной процедуре. Слуга внимательно следил за его движениями. Осторожность и бдительность были отличительной чертой преданного уже немолодого слуги. Цирюльник приходил по утрам в дом Джедхора уже на протяжении многих лет, но всё же никогда Апуи не оставлял его один на один с хозяином.

Апуи был лет на семь старше Джедхора. Этот, на первый взгляд, невзрачный человек невысокого роста, худой, с маленькими умными глазами на смуглом лице и горбатым носом, являлся на деле «правой рукой» господина. Он не был рабом, как многие другие слуги, а относился к привилегированной категории слуг. Апуи был свободным гражданином Великой Та-Кемет (Великой Чёрной Земли), или, как её ласково называли граждане, Та-мери (Любимая Земля). Позднее греки дали имя этой земле – Египет. Правители Великой Та-Кемет именовали себя властителями Двух Земель, то есть властителями Верхнего и Нижнего Египта.

Апуи, верный слуга и помощник во всех делах, всегда сопровождал своего хозяина и всегда был рядом с ним. Он выслушивал доверительные признания Джедхора, давал советы, участвовал в домашних разбирательствах. В общем, обладал значительным влиянием. Также, в его обязанности входило накрывать на стол и прислуживать во время еды. Апуи не был бедняком, у него тоже были слуги и несколько рабов. Жил он в основном в большом доме Джедхора, хотя имел своё небольшое поместье, где обитала его семья. Он мог в любой момент уйти от своего господина, так как являлся свободным гражданином, но Апуи был слишком предан и привязан к Джедхору. За долгие годы службы, он научился понимать своего хозяина с полуслова, всегда знал, в каком он расположении духа и по возможности пытался оградить Джедхора от мелких бытовых неприятностей. Обладая острым и гибким умом, он давал своему господину дельные советы. Никогда не плёл интриг, был честен и искренен. Джедхор ценил преданность слуги и часто одаривал Апуи и его семью подарками и милостями.

…Цирюльник уже побрил голову Джедхору и приступил к бритью щёк. В этот момент в комнату вошли старший управляющий и писец. Быстрыми шагами они направились к хозяину, для того чтобы представить отчёт и записать приказы и распоряжения на день. Следом вошли другие слуги и расположились в ожидании недалеко от цирюльника. В их обязанности входило делать массаж своему господину, маникюр, педикюр и умащать тело благовониями. В руках они держали небольшие сосуды из обсидиана и алебастра, в которых хранились драгоценные мази, масла и духи?. Настоящие благовония были большой редкостью. Особенно мирра, которую доставляли из Пунта – страны, находящейся у берегов Красного моря в Восточной Африке. Путь туда после долгого перерыва вновь открыла знаменитая царица Хатшепсут, снарядив экспедицию в волшебную «страну богов», названную так потому, что мирра была непременным атрибутом религиозных церемоний. Правда, в некоторых местах восточной пустыни Великой Та-Кемет росли драгоценные фисташковые деревья, чью смолу возжигали в храмах и домах, но богам больше нравились благовония страны Пунт. Поэтому драгоценные масла и смолы, используемые для умащения и воскуривания, запирались в ларцы и хранились в комнатах хозяина и хозяйки. Чтобы в жару избавиться от запаха пота и защитить кожу от ожогов, жители каждый день натирались специальной мазью, в состав которой входили скипидар, ладан и другие компоненты. Но богатые люди, такие, как Джедхор, использовали вместо ладана мирру. Кража бесценных благовоний считалась серьёзным преступлением. В доме устраивали разбирательство и наказывали виновного десятками ударов палкой.

Управляющий развернул свиток папируса и стал докладывать о состоянии дел в имении. Ежедневный отчёт входил в его обязанности. Писец, сидя на корточках рядом с хозяином, держал в руках кисточку, чернила и папирус. Он приготовился записывать приказы и распоряжения господина.

Джедхор внимательно выслушал отчёт. Лицо его стало довольным. Казалось, хорошее расположение духа вновь вернулось к нему.

– Принеси мне пива, – обратился он к Апуи.

Слуга взял серебряный кувшин, инкрустированный золотом, такой же кубок, и, налив пива, поднёс его хозяину.

Отпив несколько глотков, Джедхор начал диктовать писцу распоряжения на день.

Цирюльник, наконец, закончив свою работу, отошёл в сторону. Апуи поспешил принести гладко отполированное серебряное зеркало в золотой оправе с изящной ручкой из слоновой кости, чтобы хозяин смог взглянуть на работу парикмахера.

Джедхор посмотрел на своё отражение и остался вполне доволен. Голова и щёки были гладко выбриты, а узенькая квадратная бородка аккуратно подстрижена.

Цирюльник, внимательно следивший за выражением лица Джедхора, с облегчением вздохнул и улыбнулся. Уложив инструменты обратно в ларец, он низко поклонился и вышел, уступая место другим слугам, в чьи обязанности входило делать массаж вельможе и умащать его тело благовониями.

Когда и эта процедура была закончена, один из слуг принёс два маленьких мешочка, в одном из которых находился растёртый в порошок малахит. Насыпав немного зелёного порошка в хрустальную чашечку и смешав его с маслом, слуга нанёс эту смесь маленькой палочкой на веки хозяина. Затем он открыл другой мешочек и высыпал из него немного чёрного порошка на дощечку. Смешав и его с маслом, он аккуратно подвёл глаза Джедхору чёрной краской. В моде были именно миндалевидные глаза, и эту процедуру делал каждый уважающий себя гражданин Великой Та-Кемет. Тем более что такой грим предохранял нежные веки глаз от воспаления, вызываемого слишком ярким солнцем и пылью.

Закончив утреннюю процедуру, выслушав отчёты и отдав распоряжения, Джедхор распустил слуг и остался наедине с Апуи.

Хозяин подошёл к маленькому столику, на котором лежали хлеб, мясо и фрукты, уселся на стул с высокой спинкой и приступил к трапезе.

Апуи поставил на край столика тазик и кувшин с водой, чтобы хозяин мог ополоснуть руки.

– Так чем же, господин, закончился сон? – обратился слуга к Джедхору, поливая ему на руки воду из кувшина.

Джедхор взял льняную салфетку со стола, вытер руки и продолжил свой рассказ:

– Прижавшись спиной к скале и зажмурившись, я ждал своей смерти. Ужас, охвативший меня, был очень велик, я боялся даже взглянуть в налитые кровью глаза дикого зверя… И так простоял достаточно долго. Потом странное волнение охватило меня: в какой-то момент я вдруг забыл о смерти. Просто перестал о ней думать. «Почему лев не нападает?» – думал я. Мой внутренний голос твердил: «Открой глаза». Я подчинился этому приказу и увидел странную картину…

Апуи, внимательно слушая Джедхора, не забывал про свои обязанности. Он взял кувшин с пивом с соседнего столика, налил в кубок немного золотистого напитка и подал хозяину.

Облокотившись на спинку кресла и потягивая пиво, Джедхор принялся рассказывать дальше:

– Лев, как испуганный шакал, пятился назад, присев на задние лапы. Его глаза были устремлены вверх. Я тоже поднял голову. Наверху скалы стояла газель и смотрела на свирепого хищника. В лучах яркого солнца она казалась золотой. Её шерсть переливалась необычным сиянием. Я в растерянности застыл на месте. Через некоторое время к газели присоединилась ещё одна газель, а потом ещё одна. Их было три. Они стояли и гордо смотрели на пятившегося льва. Я не мог оторвать от них своего взора. Животные притягивали к себе и в то же время были недоступны, неуловимы, как мираж… Я даже забыл о хищнике… А когда пришёл в себя, льва уже не было. Газели тоже исчезли. Благодаря и восхваляя богов за чудесное спасение, я спустился со скалы и направился в сторону колесницы… Каково же было моё удивление, когда, подойдя к ней, я увидел трёх газелей. Они спокойно стояли рядом с лошадьми и как будто говорили мне: «Следуй за нами»… Я сел в колесницу. Газели устремились вперёд, и я тронулся вслед за ними. Через некоторое время показались стены родного города… – Джедхор остановился и отпил большой глоток пива.

– И что же газели, господин? – допытывался слуга.

– Сон мой оборвался на этом месте.

Наступила пауза. Хозяин молча сидел в кресле и не спеша допивал пиво. Апуи стоял рядом и задумчиво теребил в руках амулет-подвеску из сердолика в виде жука-скарабея. Этот амулет на длинном кожаном шнурке всегда висел у Апуи на шее. На лицевой стороне был выгравирован скарабей, а на оборотной имя владельца: «Апуи».

Носить на себе изображение скарабея – значило жить под знаком жизни, то есть обеспечить себе достойную жизнь и долголетие. Ведь жук-скарабей – священное насекомое. Действия скарабея напоминали жителям Древнего Египта движения Солнца на небосклоне. Весной множество этих жуков-навозников выползало из-под земли. Египтяне были уверены, что они возвращались из подземного Царства мёртвых. Скарабеи, запасаясь едой, задними лапками перекатывали шарик навоза, притом, по мнению жителей Великой Та-Кемет, всегда в одном направлении – с востока на запад, совсем как Божественный Скарабей в их легендах, который выкатывал на небосклон Солнце. Многие горожане носили амулет-талисман в виде этого насекомого, но немногие могли себе позволить приобрести амулет из сердолика, яшмы или лазурита. Простые жители носили амулеты из дешёвого фаянса. Производство фаянсовых украшений и талисманов в городах Египта было поистине массовым. Песка в стране было много. Направо пойдёшь – песок, налево – тоже. А для изготовления фаянса он как раз и нужен – песок, содержащий много кварца. Его перемалывали в порошок, полученную массу засыпали в форму и ставили в печь. После обжига поверхность изделия покрывалась стекловидной плёнкой, делавшей предмет гладким и блестящим.

Амулет-скарабей, который носил на шее Апуи, был подарен Джедхором. Слуга очень дорожил талисманом и никогда с ним не расставался. Амулет, подаренный от чистого сердца, имел двойную силу. Размышляя, Апуи всегда брал его в руки. Ему казалось, что через прикосновение к священному талисману придёт просветление мыслей. Когда на душе у Апуи было тревожно, он также брал в руки амулет, и сердце его успокаивалось.

– Что скажешь, Апуи? – прервал размышления слуги Джедхор.

– Сон твой поистине необычный. Он послан тебе богами. Они знают все человеческие помыслы и могут в любой момент вмешаться в дела людей… Но что он означает?

– Я думал об этом всю оставшуюся ночь и утро, – задумчиво произнёс Джедхор. – В стране сейчас неспокойно. И этот сон, возможно, предупреждает меня о чём-то… Владыка Та-Кемет Тутанхамон ушёл в Страну вечности… Такой молодой! Великая Жена Анхесенамон (да будет она жива, невредима и здорова!) безутешна… Трон свободен. Она никак не может выбрать себе нового мужа, а ведь до погребения Тутанхамона осталось всего несколько дней… Несколько дней, чтобы объявить нового властителя Двух Земель…

– Да… – протянул Апуи. – Будь у неё сын, ей не нужно было бы искать себе нового мужа. Анхесенамон (да будет она жива, невредима и здорова!) могла бы быть регентом при малолетнем сыне-властителе.

Джедхор поставил серебряный кубок на стол, встал и прошёлся по комнате. Потом остановился и, устремив свой взор на дверь, обратился к слуге:

– Закрой дверь, Апуи. Здесь повсюду уши.

Апуи поспешил выполнить распоряжение хозяина. Выглянув в соседнюю комнату и оглядевшись, он плотно прикрыл дверь и подошёл к Джедхору.

– Визирь Аи готов занять освободившееся место владыки Двух Земель, – тихо произнёс Джедхор. – Этот старый ловкий хитрец держит Анхесенамон полностью в своей власти. Женитьба на ней даст ему безграничную власть. Ему мало быть Верховным жрецом и визирем, ему нужен трон. Смерть молодого властителя, я думаю, была неслучайной, – шёпотом проговорил он в самое ухо Апуи.

– Власть он имел и при Тутанхамоне, – так же тихо произнёс Апуи. – Но мальчик стал подрастать, и влияние Аи на повелителя ослабело. Тутанхамон сам захотел принимать решения и властвовать. Ему надоела опека вездесущего визиря… Девять лет Аи безраздельно правил Великой Та-Кемет, находясь в тени. И сейчас, после смерти Тутанхамона, у него появилась возможность закрепить за собой право быть абсолютным властителем нашей страны. Но, похоже, эту возможность он сам себе предоставил. Тутанхамон совсем недавно был здоров и невредим. И вдруг – смерть. Странная смерть… Я тоже думаю, что смерть правителя была неслучайной, – шёпотом заключил Апуи.

Джедхор походил по комнате, затем приблизился к столику с едой и сам налил себе пива.

– Анхесенамон не хочет брать Аи в мужья, – уверенно произнёс он. – Я думаю, она догадывается о причинах смерти её восемнадцатилетнего мужа. Ты ведь знаешь, что она писала хеттскому правителю, чтобы тот прислал ей одного из своих сыновей… Два раза писала. Она хочет взять одного из них себе в мужья. Анхесенамон не доверяет своим приближённым и не ждёт от них помощи, её окружают люди визиря, следят за каждым её шагом. Чтобы увидеть владычицу, нужно выпросить благоволения у Аи… Она боится его, – шёпотом произнёс он. – Хетты – её последняя надежда. Но почему она так боится Аи? Я не думаю, что он намерен убрать её после женитьбы. А если он и задумал это, то по какой причине? Чем она может помешать ему, если он, женившись на вдове, станет владыкой Двух Земель? Он будет править страной так же, как и раньше.

– Я тоже не понимаю её настороженности, – медленно произнёс Апуи. – Она ищет поддержку у иноземцев. Значит, для этого есть веские причины. И о них знает её мать, Нефертити, потому что именно она, как ты помнишь, господин, научила её написать хеттскому правителю.

– Да, – подтвердил Джедхор. – Божественная Нефертити очень мудрая женщина. Да будет она жива, невредима и здорова! Не может мать дать плохой совет дочери. Но знает ли о письме Аи? Знает ли он, что задумала Анхесенамон? Кажется, он вполне уверен, что вдова возьмёт его в мужья. Мне стало известно, – тихо произнёс он, – что Аи уже заказал свадебное кольцо с выгравированными на нём именами: своим и Анхесенамон. А на стене гробницы Тутанхамона он приказал высечь своё имя в картуше[2]2
  Картуш – овальная рамка, внутри которой писалось имя фараона. Картушем выделялись только царские имена.


[Закрыть]. Это немыслимо, он уже чувствует себя полноправным властителем. Такого ещё не бывало в истории Великой Та-Кемет!

– Да, – согласился Апуи. – Аи слишком самоуверен. И, пожалуй, он убеждён, что будет владыкой Двух Земель.

– Можно себе представить, – с усмешкой произнёс Джедхор, – что будет с Аи, если Анхесенамон не возьмёт его в мужья и божественный трон владыки Двух Земель достанется хетту. Аи сразу потеряет власть, а возможно, и титул Верховного жреца Амона.

– Хетты сильный народ, – подхватил Апуи. – Если Анхесенамон выйдет замуж за сына хеттского правителя Суппилулиумы, то Аи несдобровать. Хетты не любят, когда им мешают править.

– Страна Хатти сейчас сильна как никогда, – заключил Джедхор, – и всё благодаря поистине их могущественному властителю Суппилулиумы. Границы его государства расширились до небывалых размеров. Я думаю, при сильном и независимом муже-хетте (а сыновья Суппилулиумы не уступают отцу) Анхесенамон некого будет бояться. Пожалуй, вся знать и жрецы, которые сейчас трясутся и падают ниц при виде Аи и ни во что не ставят молодую владычицу, будут трястись перед новым властителем-хеттом и, конечно же, его молодой женой Анхенсенамон. Хетт не даст жрецам безраздельно господствовать. Он не будет ни с кем делиться властью, тем более с Аи. – Джедхор ненадолго задумался. – Если всё так, как мы думаем, Нефертити – великая женщина. Она сразу поняла как отстранить жрецов от власти и обеспечить спокойную жизнь дочери. Выйти замуж за хетта, сына правителя могущественного государства Хатти – неожиданный и очень хитрый политический ход… Но всё же, – с тревогой в голосе произнёс он, – ты думаешь, Аи раскусил намерения вдовы?

– Во дворце, где живёт Анхесенамон, слишком много людей Аи. Повсюду его уши и глаза. И сейчас, во время семидесятидневного траура, Аи особенно бдителен, – сказал Апуи.

Джедхор уселся на стул с высокой спинкой. Апуи заботливо подложил ему под спину подушку.

– Пожалуй, Суппилулиума слишком подозрителен, – стал размышлять Джедхор. – Получив первое письмо Анхесенамон, вместо того чтобы отправить своего сына, он прислал послов. Думаю, на разведку. Анхесенамон, естественно, не ожидала этого. И её можно понять. У неё мало времени. До погребения Тутанхамона (а осталось не так много дней) ей нужно назвать имя будущего мужа. Послам она вручила второе письмо правителю Хатти и те благополучно уехали. Но пока сын хеттского правителя не прибыл во дворец. Почему он медлит? Это не в его интересах. Стать правителем Великой Та-Кемет – поистине великое счастье для иноземца, – заключил Джедхор.

– То, что вместо сына Суппилулиумы прибыли послы – это вполне понятно, – размышлял Апуи. – Он, должно быть, не поверил Анхесенамон. Вероятно, решил, что это какой-то хитрый политический ход. Суппилулиума ведь завоевал земли, платившие дань Та-Кемет. И ему, в связи с этим, кажется, что великая держава что-то замыслила против него. Например, убить его сына, чтобы наказать воинственного хеттского правителя. Он опасается, поэтому и не прислал сразу сына… Хетты сейчас очень сильны, но Великая Та-Кемет поистине могучая держава. Он сомневается, что божественная владычица Двух Земель может взять себе в мужья хетта, ведь тогда Великой Та-Кемет будет править иноземец! А такого ещё не случалось.

– Ты прав, – сказал Джедхор. – Сомнения Суппилулиумы небезосновательны. Сейчас у нас с Хатти очень непростые отношения. Суппилулиума захватил многие земли, которые платили нам дань. Подношения и подарки от этих земель теперь текут не в нашу казну, а в казну Хатти. Но всё равно, наша держава ещё крепка, и Суппилулиума побаивается Великой Та-Кемет. Думаю, что он даже не мог мечтать о родстве с такой великой державой, как наша.

– Ещё бы! Отсюда и подозрительность, – заключил Апуи и снова перешёл на шёпот. – И потом, Тутанхамон был молод. Поверить в то, что владыка умер, очень трудно. Подозрения Суппилулиума оправданны.

– Сдаётся мне, что, когда послы Суппилулиумы прибыли во дворец, Аи сразу всё понял, – размышлял Джедхор. – Не знаю, что предпримет этот хитрый жрец, но трон просто так не отдаст, тем более какому-то чужеземцу. Он сам всеми правдами и неправдами стремится жениться на вдове… Послы уехали уже давно и увезли с собой второе письмо Анхесенамон, – задумчиво произнёс он. – Возможно, на этот раз Суппилулиума пришлёт ей одного из своих сыновей. У него остаётся мало времени. Скоро похороны. После погребения Тутанхамона вдова должна объявить нового правителя… Но всё же, почему Анхесенамон так боится Аи? Или она боится за свою жизнь?

За дверью послышались шаги.

– Кто-то идёт, – недовольно сказал Джедхор. – Я же просил не мешать мне во время утренней трапезы.

Дверь отворилась. В комнату быстрыми шагами вошёл молодой человек.

– Жизнь, здоровье, могущество! – поприветствовал он хозяина и низко поклонился. – Божественная мать Великой Жены владыки Двух Земель, Нефертити, желает видеть тебя.

– Я немедленно прибуду к ней. Да будет она жива, невредима и здорова! – взволнованно ответил Джедхор.

Посланец ещё раз низко поклонился и вышел. Апуи прикрыл за ним дверь и вернулся к хозяину.

– Великая Нефертити так рано никогда не принимала, – удивился Джедхор. – Что-то случилось…

– Она всегда доверяла тебе, – ответил слуга. – Ты один из немногих, кто не покинул её в годы опалы. Ты остался предан ей.

– Я многим обязан великой и божественной Нефертити. Это она возвысила меня. И то, что я сейчас имею, – это её милость. Я ел её хлеб, когда она была Великой Женой владыки Двух Земель. Да будет она жива, невредима и здорова! Я верно служил ей. Она доверяла мне самые трудные разбирательства. Я был и судьёй, и советником одновременно. Я клялся ей в верности и так же следую своему сердцу теперь, когда она в опале. Разгневанные жрецы Амона не хотят видеть её в столице и разлучили её с дочерью.

– Это неудивительно, – подтвердил Апуи. – Ведь ты же помнишь, господин, какое время было. Её муж, Эхнатон, бывший владыка Двух Земель, закрыл восемь храмов Амона в столице, выселил жрецов, сместил знатных людей со своих постов. В общем, сделал жизнь в столице невыносимой. Жрецы Амона, до этого имевшие огромную власть и богатства и фактически правившие страной, остались ни с чем. Эхнатон у них всё отобрал.

– О, как беспощадно он всё уничтожал! – поддался воспоминаниям Джедхор. – Но самое страшное, что он сделал, – уничтожил мемориальную табличку своего отца. Стёр его имя в храмах.

– Поистине жестокое решение. Стереть имя со стен храмов равносильно убийству. Теперь его отец не сможет жить в Царстве вечности, в Царстве мёртвых. Его душа в загробном существовании обречена на разрушение.

– Да, – медленно произнёс Джедхор, – столицу Эхнатон безжалостно опустошил. Жрецы Амона остались не у дел. Двенадцать лет они влачили жалкое существование после того, как Эхнатон порвал с ними, построил новую столицу и переехал туда. Сейчас, после смерти Эхнатона, как видишь, они опять набирают силу. И опять захватили власть в стране. И Аи стоит во главе. А ведь когда-то он так же отверг бога Амона. Устремился с Эхнатоном в новую столицу и поклонялся другому богу. Ты помнишь, как Эхнатон возвысил его? Конечно, он же был отцом его любимой жены Нефертити. А какими титулами он наградил Аи! «Отец Бога», «Тот, кому доверяет добрый божественный владыка на целой земле», «Первый из соратников владыки Двух Земель», – Джедхор скривил лицо и поморщился.

– Воистину, Эхнатон высоко вознёс Аи, – подтвердил слуга.

– И сейчас, после смерти Эхнатона, Аи всё так же на вершине власти.

– И вновь поклоняется старому богу Амону, – продолжил Апуи мысль хозяина. – Более того, Аи – Верховный жрец Амона… Он прочно закрепил свои позиции при Тутанхамоне. Да… практически он управлял страной вместо малолетнего правителя. Тутанхамон взошёл на трон, когда ему было всего девять лет. Разве ребёнок мог вершить великие дела?

– Это понятно. Да и жена его Анхесенамон была слишком молода. Вот Аи и решил помириться со жрецами Амона после смерти Эхнатона, искал поддержку среди жрецов и бывшей знати. Естественно, чтобы закрепить свою власть, объявил себя Верховным жрецом Амона, – продолжал вспоминать Джедхор. – Аи быстро забыл, кому молился при старом властителе. Но мы-то помним, как он возносил бога Атона и совершенно презрел всеми почитаемого Амона!

– О своей дочери Нефертити он также запамятовал, – шёпотом сказал Апуи. – Кем бы он был без неё?.. Сейчас все его силы брошены на то, чтобы жениться на своей внучке. Теперь его забота – не потерять власть. Принять Нефертити в столицу он не желает. Она слишком умна и может повлиять на дочь.

– Да, – поддержал слова слуги Джедхор, – сейчас у Нефертити трудные времена. Дочь её в столице, а она здесь, в Меннефере, великом городе бога Птаха. Но боги не покинули её. Могущественный Птах оберегает Нефертити.

– Да, воистину, боги видят всё, они могущественны и всесильны, – сказал Апуи. – Прекрасную Нефертити они не оставят.

– Я молюсь за неё каждый день! – горячо произнёс Джедхор. – Да будет она жива, здорова и невредима! Я воскуриваю благовония у алтаря и прошу богов даровать ей мир и спокойствие сердца, молю, чтобы она оставалась в милости у богов.

– А Аи молится великому Амону, – ехидно заметил Апуи. – Но не во славу своей дочери Нефертити, которая возвысила его, дала ему хлеб. Он просит богов даровать ему власть.

Высказав едкое замечание в адрес Верховного жреца Амона, Апуи направился к резному столику, ножки которого были сделаны в виде львиных лап, а хорошо отполированная деревянная столешница сияла богато инкрустированным золотым орнаментом в виде диковинных птиц и зверей. На столе стояла не менее изящная шкатулка. В ней хранились драгоценности хозяина, которые он надевал, выходя из дома. Осторожно взяв шкатулку в руки, Апуи пронёс её через всю комнату и поставил на столик перед господином. Открыв ларец хитроумным устройством, отдалённо напоминающим ключ, он достал красивое ожерелье из шести рядов бус с золотыми застёжками в виде соколиных голов. Великое множество удлинённых и круглых бусинок из сердолика, полевого шпата и цветного стекла делало ожерелье ослепительным. А искусно выполненные золотые застёжки внушали почтение и уважение к владельцу нагрудного украшения.