Текст книги "Вляпалась! (СИ)"

Автор книги: Татьяна Новикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– У нас есть личный глосс, пусть он поищет обходные пути, – неуверенно предложила я. – Не всё потеряно.

Но было очевидно, что призрак нам не поможет. Мы отдалялись от замка, и его контур расплывался, становясь почти невидимым. Видимо, стражник держался за счет воспоминаний о замке и не мог существовать в других местах.

– А камера? Ты откроешь её силой мысли? Полин, мы ничего не может сделать. Вообще ничего.

Нет-нет-нет. Так не может быть. Не сейчас.

– Уходи, я обещаю, что вернусь к тебе и освобожу, – приказала глоссу, и тот, повинуясь, поплыл обратно в канализацию. – Прости и… спасибо за помощь.

Провожая взглядом искру, я старалась не думать ни о чем, но дурные мысли настойчиво лезли в голову. Нам не справиться. Мы бессильны. Демьян погибнет, а затем доберутся и до меня.

– Может быть, нам поможет Дим? – с надеждой спросила Виктория. – Ведь он как-то организовал вашу встречу в тюрьме.

– Да не поможет нам никто, – проскулила я.

– Разумеется, помогу, – ответил Дим двумя всклоченным девицам, которые ворвались к нему домой и ввели молодого дипломата сначала в глубочайшее удивление (по всей видимости, причиной послужила внешность Виктории), а затем в натуральный транс (он даже перестал моргать).

– Как?! – В один голос.

– Для начала сядьте где-нибудь, постарайтесь ничего не разгромить и дайте мне несколько часов времени.

Дим наскоро собрался и умотал на улицу, а мы с принцессой проводили его взглядами, которые выражали скорее растерянность, нежели надежду на чудо. Только тогда я рискнула спросить:

– Вдруг он – предатель и сейчас несется сдавать нас с потрохами?

Виктория сцепила руки в замок с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

– Он не такой. Я знаю. Он никогда не причинит мне зла.

Логично, но на меня это правило не распространялось. В конце концов, я не прекрасная Виктория, а чужеземка, которая ворвалась в Иссу и пытается выдать принцессу замуж за кого угодно, кроме Дима.

– Если что, помни меня молодой и прекрасной. Черт. Надо чем-нибудь заняться, иначе я сойду с ума от незнания.

– Сейчас что-нибудь придумаю, – успокоила меня Виктория, вскакивая с дивана; она вернулась в гостиную с двумя рюмками и непочатой бутылкой водки. – Смотри, что нашла у нашего паиньки-дипломата.

– Вик, ты точно пьешь водку?

– Вот сейчас и узнаем, – дернула плечиком принцесса и с видом бывалого алкоголика откупорила бутыль.

Часть 6. Доверься мне

Виктория пила умильно: морщила носик, надсадно кашляла и издавала нечто среднее между «Ой!» и «Мамочки». Сначала мы ещё пытались изобразить приличных девушек, но под маринованные огурчики, обнаруженные в холостяком холодильнике Дима, дело пошло весело и быстро.

– Не может быть, во дворце есть тайный лаз! – говорила принцесса, округлив глаза.

– А чему ты удивляешься? Это ж нормальная практика. Какой приличный дворец и без дыры в шкафу?

– В смысле, чем удивляюсь?! Тому, что меня о нем не оповестили! Прикинь, там были бы какие-нибудь смертельные ловушки?

Я поежилась. Детский восторг Виктории от перспективы болезненно скончаться был мне непонятен. Зато у принцессы, жизнь которой наверняка не пестрела адреналином, в глазах плясали чертенята. Наконец-то не серые будни, полные покушений и дворцовых интриг, а настоящие приключения.

– Слушай, вот ты переживаешь за Демьяна, да? – Она склонила подбородок на кулак. – А сильно переживаешь или так, не особо?

Я неоднозначно покрутила ладонью, но этого безобидного жеста принцессе хватило, чтобы присвистнуть и разлить водку по рюмкам. Выпили молча.

– А у вас что-то было, да? По замку такие слухи ходят…

– Какие же? – нервно хихикнула я.

– Ну, в последнем фигурировал скачущий конь и вы… ну… сверху.

Принцесса очаровательно зарделась, я же куда менее умильно закашлялась, представив акробатический номер, в котором я сначала падаю с коня, а потом тащусь волоком позади того, ибо нога застряла в стремени.

– Это ж неудобно.

– Да? – всерьез заинтересовалась Виктория. – Ну, говорят, вы сподобились. Или вот в розовых кустах…

Ага, земля и шипы, колющие пятую точку, – развлечение для знатных извращенцев. Как-то обидно, право слово. Мы настолько похожи на отбитых любителей приключений, что приличных слухов про нас так и не появилось? Ну, типа при ароматных свечах, в тишине поместья, под чувственные признания и взгляд «глаза в глаза» как в женских романах.

Нет, блин, лошади и кусты.

– Слушай, а в придворцовом парке было? – продолжила донимать принцесса.

– Дважды в день, натощак и после ужина, – важно кивнула я. – Так, всё, хватит, я сейчас живот от смеха надорву.

Виктория обиженно насупилась. Пришлось изобразить интерес к её личной жизни, только бы отвлечь от моей.

– Ну а ты всерьез влюблена в Марка?

Она развела руками.

– Он особенный. Знаешь, смотрю на него, и сердце замирает. Умом понимаю, что мы разные, но от этого мне хочется любить его только сильнее. Запретный плод сладок.

К сожалению, плод не только запретный, но и подгнивший в сердцевине. Впрочем, говорить этого я не стала, лишь многозначительно кивнула.

– Вот ещё что интересно. Если тебя так просто расколдовать, почему брат всячески пытался сбыть тебя в виде гоблина, а не силой влил в горло зелье?

– У снадобья временный эффект, час или два, и проклятие вернётся, – принцесса с аппетитом хрустнула огурчиком, будто уже заждалась, когда превратится обратно в двухметровую лягушку. – Я же говорила, что у меня сохранились остатки противоядия. Когда-то давно брат нашел его в моих вещах, и многие зельевары пытались подобрать формулу. Увы. Уж не представляю, где Марк раздобыл зелье, но его невозможно победить.

Выпили ещё и ещё. Волнение окончательно отошло на второй план, ибо какой смысл тревожиться?

Если Дим поможет – всё будет хорошо: врагов накажут, Демьяна спасут, а нам с Викторией максимум дадут по ушам. Ну а если он уже сдал меня заговорщикам, я десятилетиями буду преследовать его в виде завывающего глосса и периодически материть на своем, на полумертвом.

Короче говоря, спустя полчаса не привычную к алкоголю принцессу вырубило. Причем в момент: вот Виктория хихикает над моей глупой шуткой, а вот уже повалилась носом в диванную подушку. Ноги не держали меня, но я по стеночке двинулась, дабы опустошить холодильник Дима.

А когда вернулась с тарелкой колбасы и солений, то увидела дипломата, склонившегося над спящей принцессой. Он, дрожа всем телом, прислушался к её дыханию.

– Виктория, что с тобой? – бормотал с отчаянием. – Очнись, пожалуйста.

– Ты чего делаешь? – Я склонила голову набок, раздумывая, чокнулся ли дипломат или дело только идёт к этому.

– Что случилось?! – вопросил он.

– Бутылка водки на двоих, – без стеснения ответила я.

Дим ударил себя ладонью по лбу. Принцесса в ответ красноречиво причмокнула во сне.

– Я решил, побочный эффект зелья!

– То есть тебя запах спирта не смутил, как и бутылка?

– Я даже подумать ни о чем не успел, – густо покраснел он. – Захожу, а тут она…

Да, любовь творит с людьми ужасные вещи. Кстати, насчёт ужасных вещей.

– Что с господином долины Роз?

– Мертв, – мрачно произнес Дим.

С горя я почти рухнула в обморок, но на мои плечи легли тяжёлые руки, и разум окутал аромат не духов, но мужского тела. Горечь, мускус.

– А что должно случиться с господином долины Роз? – Голос обволакивал меня, забирался под кожу, бил по нервным окончаниям.

Мне одновременно хотелось повернуться, чтобы встретиться взглядами с его обладателем, и не хотелось поворачиваться никогда, только бы продлить момент единения. Мужчина прижал меня к себе – спина к груди, дыхание к дыханию – и не выпускал.

– Вот так оставишь государство на неделю без правителя, а у вас разруха и пьянство, – вдруг донесся незнакомый мужской бас.

– О, братишка приехал, – радостно икнула принцесса и рухнула лицом обратно в подушку.

2.

Король был, как говорится, могуч, вонюч и волосат. Высоченный – под два метра ростом – широкоплечий, с густой бородой-лопатой и огромными лапищами, которыми мог бы при желании переломить тонкую осину (или какую-нибудь тощую Полину Иванову, если та вздумает рыпаться). Надо сказать, в работах дворцовых портретистов не была передана вся его мощь. Этот человек выглядел непобедимым и готовым наподдать любому, кто отважится поспорить с его властью.

Август сел у ног принцессы и, осуждающе глянув на сестру, обратился ко мне:

– Видимо, с Викторией разговаривать бессмысленно, потому начинайте.

От тона его голоса – жесткого, не терпящего пререканий – мне захотелось не только начать, но и поскорее закончить.

– А с чего начинать?

Я обернулась к Демьяну, ища в нем поддержки, но мужчина отпустил мои плечи и отошёл к стене, встав у двери как суровый охранник. Ни войти, ни выйти.

– Расскажи всё, что тебе известно, – буркнул Дим, разглядывая пустую бутылку на свет. – Эх, это же дар с южных земель, какой-то напитанный магией спирт. Я её для особого случая берег, а вы…

– Мы – твой особый случай, – улыбнулась, но тотчас стала серьезной. – Ладно, давайте о грустном. Если что, мы с Викой вообще ни в чем не виноваты. Всё началось с одного надоедливого глосса, точнее – с убитого охранника.

Наверное, не будь рядом Дима с Демьяном, король бы не поверил ни единому моему слову – слишком уж скептически была поднята его бровь. Тяжелый взгляд жёг во мне дыры, а молчание казалось гробовым. Он дослушал до момента с моим падением в озеро и недоверчиво глянул на юного дипломата, словно ожидая опровержения.

– Всё так, – подтвердил Дим. – Повозку поднимают со дна, извозчик смог спастись, только судьба Полины оставалась под знаком вопроса. Мы хотели оповестить вас сегодня, как окончатся поиски.

Демьян, который отрешенно смотрел поверх моей головы, в этот момент раздосадовано покачал головой.

– М-да. Не для того я отправлял тебя в поместье.

– Кстати, а для чего? – подхватил король с мальчишечьим интересом.

Господин долины Роз скрестил руки на груди, оперся спиной о стену. Сейчас он казался куда более уставшим, чем вчера, словно ожидание в камере его изрядно потрепало. Под глазами залегли серые тени, одежда измялась.

– Я хотел, чтобы Полина удостоверилась, что за ней охотится кто-то другой, – просто ответил Демьян. – Как понимаешь, из тюрьмы было бы сложно оперировать фактами. Пришлось рассказать о собранном мною досье.

– Как вообще мой тайный советник умудрился оказаться за решеткой?

Король почесал в густой бороде, и вопрос его был задан скорее с иронией, но Демьян ответил без всякой улыбки.

– Август, я думаю, всё очевидно: тебя хотят свергнуть. Перед этим желательно устранить всех приближенных к тебе лиц. Начали с меня, понимая, что в ином случае я почувствую неладное. Другое дело, что начали как-то бестолково, если даже Полина до всего докопалась.

Эй, вообще-то прозвучало обидно! Это пренебрежительное «даже», будто бы от меня пользы чуть больше, чем от слепоглухонемой кошки. Между прочим, именно мне доверился глосс, именно я догадалась пойти по его следу и вышла на врага. А ещё я планировала спасти этого надменного гаденыша-господина от неминуемой смерти. Спасла, блин, а он теперь своими «даже» кидает направо-налево.

Я надула губы, но Демьян никак не отреагировал, а Август лишь сильнее стал дергать себя за бороду.

– Нам известно, как минимум, о двоих заговорщиках, – добавил Дим, выбросив-таки бутыль. – Но думаю, их гораздо больше. Полина, продолжай. Что случилось после того, как повозка сорвалась в воду?

На самом деле, я и сама понимала, как со стороны нелепо выглядели мои приключения: чудом подвернувшиеся рыбаки, разговорчивый глосс, тайный ход посреди оранжереи. Но у меня имелась свидетельница (правда, бессовестно дрыхнущая), а потому я не оправдывалась, а рассказывала дальше. Как-то потихоньку довела нить до финального штришка, а именно попойки на фоне волнения за господина долины Роз.

Демьян улыбнулся уголками губ, и от этой улыбки в душе потеплело, и нелепые обиды куда-то подевались. Как можно злиться на того, кто смотрит так заинтересованно, с легким прищуром. Впрочем, нам ещё предстоит разобраться с предсказанием цыганки и личным делом на меня любимую – но это после.

– Я поражен вашим умением влипать в неприятности, Полина, – сказал обескураженный король Август. – Но более всего поражен тем, как легко вы из них выпутываетесь. Демьян, на нашу гостью наложена удачливая аура?

– Разумеется. При ней всегда браслет, – хмыкнул тот, и я машинально опустила взгляд на запястье, где болталось украшение.

– В смысле? – уточнила, заранее предчувствуя какую-то подставу. – Я купила его у уличного торговца.

– Поль, – моё имя, произнесенное этим бархатистым голосом, было невероятно красивым, – ты видела, сколько всего мне удалось про тебя узнать. Я выучил твои предпочтения в ювелирных изделиях, а потому запросто подложил на рынке среди прочего товара браслет, который тебе бы захотелось носить, не снимая. В него встроен ощутимый заряд колдовства, которое и удачу приносит, и от проклятий защищает, и верную дорогу подсказывает. Всё на уровне интуиции.

Обалдеть! Так вот почему стража не пропустила меня в Россию с браслетом. Я стояла с разинутым ртом и не находила слов для едкого ответа. Дим, кстати, тоже выглядел удивленным донельзя, а вот король Август ухмыльнулся в бороду и показал Демьяну большой палец.

– Ой, я что-то пропустила? – донесся с подушки слабый голосок Виктории.

– О твоем поведении мы потолкуем чуть позже, – рыкнул Август, и сестрица тотчас съежилась. – Что касается вас, Полина… – Мне стало страшно за его бороду, потому что король грозился вырвать её себе по кускам. – В наших интересах оставлять вас «мертвой» максимально долго. Вас зачем-то хотели уничтожить те же люди, которые замыслили преступление против короны. Что ж, будем разбираться, чем и кому вы насолили, а главное – как именно вы связаны со мной. Демьяна я прикажу освободить из тюрьмы своим приказом, вас же временно скроем от людских глаз. Радуйся, Виктория, твоя свадьба откладывается.

Принцесса пискнула что-то печальное, но спорить с суровым братом не стала.

– Постой, а чего ты забыл в столице? Ты ж только в конце недели должен был приехать, а уже как-то умудрился освободить господина долины Роз?! – поинтересовалась она.

– Я вернулся из поездки сегодня на рассвете, но планировал закончить несколько нерешенных дел перед тем, как явиться во дворец. О моем прибытии знало всего несколько лиц, которым я полностью доверяю.

– Вообще-то я не знала! – оскорбилась Виктория.

– Ты многого не знаешь, – беззлобно отбрил Август. – В общем, Полине нужно где-то пересидеть, пока решаются вопросы королевской важности. В Россию её возвращать нежелательно.

– В Россию ей дорога закрыта. Полина поселится у меня, – выступил Демьян.

Такое ощущение, что только я не понимала, почему нельзя пнуть меня обратно в родную страну? С другой стороны, предложение остановиться в поместье мне понравилось. Аж мурашки покатились по позвоночнику. Самое главное – Демьян не просил разрешения. Он не желал слышать других вариантов. Поселит меня у себя, и точка.

– Что слуги? – коротко уточнил Август, поднимаясь с дивана.

– Я ручаюсь за них. Они ничего никому не скажут.

– Договорились. Полина, вы согласны стать пленницей долины Роз? – спросил король с улыбкой.

Еле удержалась от того, чтобы радостно захлопать в ладоши. Нет уж, никаких эмоций, а то кое-кто зазнается и решит, будто он самый обворожительный мужчина в двух мирах. Я собрала себя в кулак и отстраненно кивнула, мол, бывали места в моей жизни и интереснее. Короля ответ устроил.

– Расходимся, дамы и господа. Дим, будь добр, доставь мою непокорную сестрицу в её покои. Полина, был рад познакомиться с вами. Демьян, жду тебя вечером на аудиенцию.

Демьян посторонился, позволяя мне первой выйти в прихожую.

– Тебе очень идет это платье, – сказал он шепотом, от которого мои щеки покрылись пунцовой краской.

Последнее, что я услышала перед тем, как выйти через входную дверь, было «Ой-ой-ой», произнесенное грубым женским голосом, и грустный бас короля:

– Ну, здравствуй, моё чудовище.

Судя по всему, принцесса опять превратилась в лягушку.

3.

Пока Демьян давал наставления прислуге на мой счет («в клетку не лезть, с рук не кормить»), я осталась наедине с листом бумаги, чтобы составить список вещей. Лишь самое необходимое, что нужно незамедлительно привезти в поместье. На составление потребовался почти час. Идеи не шли. Нет, мне, разумеется, требуется пять пар туфель, но насколько это жизненно необходимо?..

Кроме того, мне выделили личную спальню, из окон которой открывался прекрасный вид на долину – и я засмотрелась на изумруд листвы и кровавые подтеки бутонов. Вдруг подумалось, что туфель может потребоваться шесть пар. Пять повседневных и одни босоножки – для долгих прогулок среди розовых кустов.

– Готово, – сказала я, внося двухстраничный список в кабинет Демьяна.

Честное слово, никто не может так восхитительно смотреться за письменным столом, одетым в серый джемпер с узким воротом, как этот мужчина. Он будто создан для того, чтобы управлять, планировать важные переговоры и разговаривать с подчиненными вполголоса.

– Ты уверена, что всё это – вещи первой необходимости? – Демьян бегло просмотрел перечень из почти сотни пунктов.

– Да, – кивнула, присаживаясь на край стола.

Господин долины Роз откинулся на стуле, скрестив руки на груди. Он наблюдал за мной снизу вверх, пристально осматривал, смаковал детали. Я покрутила в пальцах перо, чуть не заляпавшись тушью. Хм, в шариковых ручках есть своё очарование.

– То есть ты знаешь обо мне абсолютно всё? – спросила внезапно севшим голосом.

– Практически, – согласился Демьян.

– Наверное, ещё и наизусть помнишь мою биографию? Оригиналы-то я согжла.

Он легко поднялся и прошелся сначала до окна, задергивая плотные шторы, а затем застыл напротив меня. Мрачный, непреклонный, невероятный мужчина.

– В третьем классе ты напоролась на штырь, поэтому у тебя остался шрам, – сказал, глядя мне в глаза. – Вот тут.

Ладонь коснулась моего левого бедра, затянутого в ткань юбки. Демьян оперся обеими руками о стол и склонился ко мне, так близко, что дыханию стало тесно в груди. В его взгляде появился животный голод. Самое страшное, что мне захотелось ему поддаться.

– Так нечестно, мне вот ничего не известно про тебя.

Я бесстыдно рассматривала его из-под опущенных ресниц. Наша близость – ещё не телесная, но уже духовная – была правильной и желанной, будто этого человека я ждала всю свою бессмысленную жизнь. Каждый раз, когда я бежала от отношений, меняла мужчин, вымывала слезами чужие имена, приближал меня к господину долины Роз.

– Что бы ты хотела знать? – Губы прочертили дорожку по моей шее, тронули кожу плеча.

– Август назвал тебя тайным советником. – Я вырвалась от поцелуев, потому что иначе могла бы окончательно потерять способность соображать. – Что предполагает эта должность?

Демьян отстранился, но лишь для того, чтобы убрать с моего лица непослушную прядь волос, прочертить пальцами линию от подбородка до ключиц. Его дыхание полыхало, от жажды мутилось в моих глазах.

– Я собираю сведенья по поручению короля. Самые разные, от мелких сплетен до целых досье, как в случае с тобой. Для своей выгоды, в том числе. Не забывай, ты задолжала мне рекламу. – Хитрющая улыбка тронула тонкие губы. – Руковожу информаторами, незримо слежу за всей и вся Иссы. Теперь очевидно, что среди моих помощников появился предатель. Тем хуже для него, ведь про твою аллергию на цитрусы, кроме меня, знал всего один частный детектив. – Он нехорошо усмехнулся. – Мы с Августом не могли приблизить к принцессе абы какого человека, поэтому нечего удивляться, что тебя рассмотрели вдоль и поперек.

– А браслет? – Я вновь отстранилась.

Демьян стянул украшение с моего запястья и бросил на стол. Мысли путались. С этим мужчиной попросту нельзя говорить о важных вещах – он помнит все мои слабые места и жмет на них, давит, поглаживает…

– Ты – чужеземка. Неизвестно, что могло приключиться с тобой в Иссе. Оно и приключается, причем с завидным постоянством. Я решил добавить тебе чуточку удачи. Клянусь, тогда я не был знаком с тобой лично или с твоим дурным характером.

– Эй!

Оба моих запястья оказались заведены за спину. Я попробовала брыкнуться, но Демьян нагло развел мои ноги свободной рукой, вклинился между них коленом. Юбка поползла куда-то в район живота.

– Я до сих пор не поблагодарил тебя за свое спасение.

Моя попытка одернуть юбку окончилась полным провалом.

– Дверь открыта, кто-нибудь может зайти, – сказала я, запрокидывая голову, чтобы скрыть смущение. – И вообще…

– Что?.. – хрипло, на изломе дыхания.

– Сдалась я тебе? Неужели ты, весь такой таинственный и красивый, тайный советник при королевском дворе, грезишь о какой-то россиянке без роду, без племени? Или я нужна тебе на один раз?

Я произнесла это на едином дыхании, только бы не сорваться, не позволить себе остановиться и замолчать. Его ответ был резок:

– Ты – не на один раз.

– Тогда что с тобой?

– Поль, я сам не могу сказать. Считай, что ты – моё наваждение. Дурная привычка. Так будь ею или уходи. Я приму любой отказ.

Теперь отодвинулся сам Демьян. Его зрачки расширились, и потемневшие глаза казались бездонными озерами. Черной бездной, в которую так легко провалиться. Его дыхание потяжелело, и мышцы окаменели. Он застыл, точно мраморная статуя, лишь на шее билась напряженная вена.

– А кто сказал, что я собираюсь отказаться?

Если он моё проклятие, я согласна быть проклятой. Если цыганка права, и он пришел, чтобы разрушить мой мир, – пускай. Если ему суждено сгубить нас обоих, то мне безразлично, когда именно мы погибнем.

У нас есть «сейчас», что гораздо важнее всяких «когда-нибудь».

Мы целовались как люди, изголодавшиеся по близости. Захлебываясь друг другом, без возможности надышаться. Дрожащими руками срывали с себя одежду, касались разгоряченной кожи кончиками пальцев, повалили бумаги, и те усыпали пол своей белизной.

– Как только я увидел твои фотографии, то лишился рассудка. – Горячий шепот, от которого по позвоночнику поползли мурашки. – Чем это назвать, если не помешательством?

У меня на языке крутилось ещё одно – куда более пугающее – слово, но я не произнесла его вслух.

4.

Всю свою жизнь я сознательно бежала от привязанности. Чем сильнее ты дорожишь людьми, тем больнее они бьют – таков закон выживания. В студенчестве переехала на другой конец страны, только бы скрыться от школьных знакомств. Сейчас чисто случайно покинула Россию, о чем не слишком-то сожалела. У меня не было места, где бы хотелось остаться.

Но за неделю наедине с Демьяном я расслабилась настолько, что даже представила, как переезжаю в поместье насовсем, как повсюду появляются милые сердцу вещицы, и невзрачная гостиная преображается после моих дизайнерских изысканий.

О нет, мы не проводили вместе дни и ночи напролет, отрываясь друг от друга только для приема пищи. Ничего подобного (а жаль). Господин долины Роз постоянно где-то шлялся либо пропадал в кабинете, запершись на все мыслимые и немыслимые засовы, а я просиживала штаны в библиотеке, гуляла по долине и ощущала, что ещё немного, и сойду с ума от ничегонеделания.

Сильнее всего тяготело отсутствие общения. В доме, полном людей, я оказалась совсем одна. Прислуга была улыбчива, но неразговорчива настолько, что сворачивала в сторону, стоило мне попасться им на пути. Идешь себе вся такая замечательная, а от тебя шугаются как от прокаженной.

На шестой день мучений я не выдержала и приперла к стене юную служанку Людмилу. Лучшей болтушки не отыскать, потому будем колоть её.

– Привет, – лучезарно улыбнулась я. – Чем занимаешься?

– Подметаю, – с удивлением ответила Людмила, размахивающая веником.

– Ой, как интересно. Давно ты работаешь в поместье?

Я встала за её спиной, всем своим видом показывая, что никуда не денусь. Служанка стушевалась, оглядела свой веник так, будто примерялась: как бы огреть им докучливую особу (то есть меня) и сбежать с места преступления.

– Недавно. Если вы не против, я бы хотела дальше убираться.

– Не против, конечно. Происходит здесь что-нибудь интересное?

Взгляд Людмилы недвусмысленно намекал: «Вы б свалили куда подальше, уважаемая», но я всячески изображала дурочку и хлопала ресницами.

– Очень редко, – сдалась служанка, повернувшись ко мне. – Мы сюда работать приходим, а не сплетни сплетничать.

– Знаешь, мне кажется, что я какая-то неправильная, – прошептала жалостливым тоном. – Со мной никто не общается. Вот прям совсем. Я вас чем-то обидела?

– Глупости, – Людмила отвела взгляд. – Просто нам не велено вас донимать. Господин четко высказался на этот счет, и мы ему не перечим.

Ах, вот как! То есть я стала затворницей по милости Демьяна, который решил, что негоже прислуге ко мне приставать. А сидеть взаперти и лезть на стену от скуки – это, по его мнению, нормальное времяпрепровождение?!

– А что до других женщин? Мне казалось, у Демьяна должна быть целая орава незаконнорожденных детей от десятка любовниц.

Служанка быстро-быстро закачала головой и попыталась бочком протиснуться между мной и стеной. Не получилось.

– Не думаю, что это можно обсуждать с вами.

– Расскажи, пожалуйста! Мне безумно интересно. Клянусь, буду молчать обо всём, что узнаю. Я – могила.

Она помялась, но скорее ради приличия.

– Вы ничего не слышали про Марину? Не знаю фамилии, к сожалению. Я ещё здесь не работала, когда господин познакомился с ней. Говорят, что она была красивой, и он очень-очень ею дорожил, даже вытворял всякие поступки. Ну-у, романтические такие. Она была любовью всей его жизни, вот как мне рассказывали.

Меня несколько напрягало слово «была», так часто повторяемое Людмилой. Словосочетание «любовь всей жизни» тоже напрягло, но чуть меньше. Жизнь длинная, любви на всех хватит, а вот если про меня в скором времени тоже заговорят «была здесь Полина Иванова, а потом сгинула» – приятного мало.

– И куда она делась?

Служанка развела руками.

– Исчезла. Поговаривают, что…

На половине фразы Людмила замолчала, и мне пришлось применить всё свое обаяние, только бы расшевелить девушку. Лучше бы я этого не делала, ибо слухов об исчезновении Марины ходило великое множество. В самых безобидных из них она попросту погибала, а в худших – до сих пор оставалась пленницей господина долины Роз.

Очевидно было одно: перед тем, как Марина навсегда пропала, они с Демьяном крупно повздорили.

– Мне говорили, что господин вышел из комнаты, а у него щека изодрана в кровь. Он тогда неделями ни с кем не общался, ходил мрачнее тучи, а про Марину было запрещено упоминать в поместье. Её вещи вывезли за ночь, представляете? – лепетала Людмила, которой наверняка давненько хотелось обсосать все подробности скандала, но не хватало слушателей. – Но, если честно, я во всё это не верю. Господин не такой. Только если она сама его довела, – добавила Людмила разгоряченно. – Вы обещаете, что не скажете ему, откуда всё узнали?

– Клянусь. – Я приложила ладонь к груди.

Итак, получается, что мне вскружил голову местный Синяя борода? Интересно, где у него потайная комнатка со всеми мертвыми женами? Я еле дождалась возвращения Демьяна и налетела на него, стоило ему закрыться в своей спальне.

– Кто такая Марина? – поинтересовалась замогильным голосом, ожидая, что Демьян смутится или отведет взгляд, но он лишь дернул плечом.

– Та, которая была до тебя.

Опять это «была»! Никогда бы не подумала, что простой глагол может довести меня до трясучки.

– Что с ней случилось?

– Ну а что сказали слуги? – ухмыльнулся он, расстегивая пуговицы на рубашке.

– Ну-у-у…

Не пересказывать же ему всех подробностей, которые расписала мне Людмила. Какой из вариантов предпочтительнее:

а) её задушили галстуком и похоронили на заднем дворе;

б) заморили голодом и похоронили на заднем дворе;

в) отравили быстродействующим ядом и – да-да – похоронили на заднем дворе. На мой взгляд, никакой.

– Уехала вроде как, – солгала я.

– Уехала, – весело согласился Демьян, скидывая рубашку на пол и переступая через неё. – Либо погибла жуткой смертью. Поль, я жутко измотался за день. Если тебе хочется верить, что моя предыдущая женщина была мною же и убита – я даже не буду с тобой спорить.

Если честно, мне захотелось уйти, чтобы не копаться в душе Демьяна, чтобы между нами остались тайны, которые не смогли бы причинить мне боль. Я помялась на пороге несколько секунд перед тем, как закрыть дверь на щеколду и скрестить руки на груди.

– Нет уж, ты мне всё расскажешь.

Демьян простонал, но кивнул подбородком на кровать.

– Не боишься, что я и тебя где-нибудь прикопаю?

– Не-а, – я легкомысленно отмахнулась. – Не отлынивай, господин-убийца. Давай-ка, с самого начала. Как вы познакомились?

5.

Всегда видно, когда человек вспоминает о ком-то дорогом, кто остался в сердце саднящей занозой. В интонации и в мимолетных жестах дышит человеческая боль. Демьяну тяжело давались воспоминания о той, которая когда-то жила в этом доме. Он старательно подбирал слова, даже отошел к окну, чтобы не смотреть мне в глаза. Рубашка так и осталась валяться на полу, и в лучах заходящего солнца я изучала полуобнаженный силуэт.

Поджарый, с четко проступающими лопатками, с мышцами, бугрящимися под кожей. Неужели с таким мужчиной можно скандалить не только для того, чтобы после бурно мириться?

– Ты не первая, чье досье я должен был подготовить для Августа. Марина Соколовская, двадцать шесть лет, бухгалтер. Россиянка. – Его голос потускнел. – У неё обнаружился редчайший дар к колдовству, какого в техническом мире не случалось годами. Разумеется, я должен был узнать про неё всё перед тем, как затащить сюда.

«Ну-ну, а в итоге затащил не только в другой мир, но и в свою кровать», – едва не сорвалось с губ.

– Никто не подозревал, откуда она взялась. Король запретил говорить, что в магическом мире появилась брешь, благодаря которой рожден колдун. Марину представили как мою любовницу из восточного государства, и мы поселились здесь. Её обучали магии, за ней следили, от неё не отходили ни на шаг. Я всегда был рядом. Нет смысла объяснять, что в какой-то момент она стала не рабочим увлечением, а личным.

– Ты падок на иномирянок, – подытожила я, изогнув бровь.

– Могу себе позволить раз в пять лет, – отшутился Демьян и продолжил, не оборачиваясь. – Мы провели вместе чуть больше года. Она грезила Россией, мечтала вернуться в свой город. Как там… Йо-шк-ар-О-ла, – смешно, по слогам проговорил он. – Наверное, я всегда любил Марину чуть меньше, чем она меня, ибо не принимал её тоски по родине. У нас не было ничего общего. Разные темпераменты и характеры. Мы ругались до хрипоты, перебили, наверное, половину дома. Ненавидели друг друга, но не могли жить порознь.