Текст книги "Звезды на ладони"

Автор книги: Татьяна Тронина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Спасибо тебе, Алька... – засмеялась виновато Надя. – Только деньги не забудь!

Счастливая, она вышла на балкон, словно уже сейчас должна была появиться из-за поворота машина подруги. «Альбина – лучше всех! Не человек, а золото... А Лильке с Райкой я устрою такую головомойку!..»

Солнце уже начинало клониться к горизонту, туман стоял над лесом, прохладный ветер обдувал плечи. «Август... – невольно поежилась Надя. – Какое странное время! Уже не лето и еще не осень. Хотя почему же не лето – ведь август же! Вот вернусь в Москву, к своему компьютеру, к Гюнтеру Клапке...»

– Добрый вечер! – крикнули ей снизу.

Надя опустила голову и увидела на гравиевой дорожке Семена – того самого крепыша, который увязался за ней после обеда.

– Добрый... – буркнула она и отвернулась. Но Семен жаждал продолжения.

– Вы – Надя, да? – доброжелательно произнес он, сложив руки на груди, словно Наполеон. – Я узнавал, вы – Надя. Чудесное имя... Можно я вас буду называть Надин?

Эту производную от своего имени она ненавидела. Надин... Что-то манерное, ненастоящее... В духе Зины Трубецкой...

– Нет, – передернув плечами, холодно произнесла она и сделала шаг по направлению к балконной двери. Она уже решила для себя – расплатится за Лильку и Раю, ну и за себя и сразу, естественно, уедет с Альбиной в Москву. После нелепого недоразумения со счетами у нее пропало желание продолжать этот отдых.

– Куда вы, Надин? – возмутился Семен. – Еще минутку! Знаете, если вы сейчас уйдете, я к вам полезу на балкон.

Надя замерла и попыталась оценить угрозу. Семен вполне мог ее исполнить, тем более что забраться на второй этаж было не так уж и трудно.

– Зачем? – осторожно спросила она, склонившись над перилами.

– Вы фея! Волшебница! Супер!.. – с воодушевлением выкрикивал снизу тот.

– Я вовсе не хочу, чтобы кто-то лез ко мне в номер! – с раздражением произнесла Надя. – Не вздумайте! Я вас чем-нибудь стукну... Да хоть вот этим! – В углу балкона она обнаружила пустую бутылку из-под вина – напоминание о Лильке, обожавшей красное вино, – и угрожающе подняла ее вверх, словно булаву.

– Тогда пустите меня через дверь, – с видом коварного соблазнителя произнес Семен. Видимо, он был уверен, что неотразим, и все Надины слова – лишь обыкновенное кокетство.

– Нет.

– Ну, я тогда не знаю... – задумался Семен. – Спускайтесь вниз, прогуляемся по аллеям, что ли. Или пойдем в ресторан... Вы мне эту бутылку показали как намек, да?

– О господи... – рассерженно пробормотала Надя и скрылась в комнате, повернув до упора ручку на балконной двери. Задернула шторы.

Через полтора часа в дверь постучали:

– Надя, открывай, это я!

– Алька! – обрадовалась Надя. Впустив в номер подругу, она высунула голову в коридор – убедиться, нет ли поблизости Семена. Но крепыша, к счастью, не было видно.

– Ты чего? – удивленно спросила Альбина. – Кого-то ждешь?

– Нет. Так, ерунда...

– Ладно... Ну Лилька, ну Райка! – возмущенно произнесла Альбина. – Что они себе позволяют!

– Ох, Алька, проблемы не было бы, если бы денег у меня с собой было больше...

– Сколько еще надо? – Альбина деловито полезла в сумочку. – Столько хватит?

– Да, вполне... Знаешь, я тоже решила не оставаться больше, поеду сейчас, с тобой.

– И правильно! – горячо воскликнула Альбина. – А то тебе потом придется на электричке трястись...

– Это что, новая? – улыбнулась Надя, указав на сумочку.

– Ага... – расцвела Альбина. – Класс, да? Специально к этому костюму купила. Тут, видишь, клетчатые вставки? И на сумке такие же, хотя я ее в другом месте приобрела... Поразительно, да?

– Просто невероятно!

– Слушай, а кто тебя так зверски раскрасил?

– Лилька, кто еще! Перед тем, как удрать к своему Адаму...

Надя сбегала вниз, произвела расчет с администраторшей и бегом вернулась в свой номер.

Альбина сидела на кровати и испуганно глядела в сторону окна, на шторы.

– Ну все, Алька, двинули...

– Слушай, Наденька, по-моему, там, на балконе, кто-то есть. Вон, тень за занавеской...

– Это Семен! – с яростью произнесла Надя и схватила чемодан. – Пошли, Алька.

– Какой Семен? – с любопытством, тут же избавившись от страха, спросила Альбина. – Может, его лучше впустить? Ему неудобно потом будет с балкона спускаться...

– Это его проблемы, – злорадно произнесла Надя.

– Как скажешь...

Они вышли из номера, спустились вниз.

– Машина там, у ворот...

Было еще светло, но прозрачные августовские сумерки уже окутали деревья перед санаторием сиреневой дымкой.

– А мне здесь понравилось, – вдруг сказала Альбина.

– Мне тоже. Несмотря ни на что... – засмеялась Надя, невольно оглянувшись назад.

Они прошли за ворота, чемодан запихнули в багажник, сели в машину.

– Кажется, ничего не забыли...

И в этот момент к боковому стеклу прилип Семен. Надя быстро нажала на кнопку блокировки дверей.

– Ну, едва успел! – закричал он. – Надин, что ж вы не предупредили меня, что уезжаете? Ай-ай-ай, нехорошо... Вы телефончик мне свой забыли оставить!

– Это Семен? – шепотом спросила Альбина, глядя на приникшего к стеклу настырного мужичка.

– Он самый.

– Телефон будешь ему свой оставлять?

– Ты что, с ума сошла!

– Понятно... – Альбина нажала на педаль, и машина плавно поехала вперед. Семен растерянно глядел им вслед.

– По-моему, он псих, – задумчиво произнесла Надя. – Пристал ко мне сегодня, точно репей...

– Тебя нельзя было сегодня не заметить, – усмехнулась Альбина, искоса посмотрев на подругу. – Скажи спасибо Лильке!

Надя вспомнила, что она так и не смыла макияж.

– Я ее убью! И еще это платье на меня нацепила... – застонала Надя, схватившись за голову.

– У Лильки ужасный вкус, – строго произнесла Альбина. – Прическу тебе тоже она, поди, делала?

– Ну конечно!

– Кстати, Надя, ты была вовсе не обязана расплачиваться за Лилю и Раю, – все так же строго произнесла Альбина. – Только за себя.

– Как? – растерялась Надя. – Они же забыли это сделать...

– Вот именно – они! Администрация не имела права тебя задерживать и что-либо от тебя требовать.

– Разве? Но...

– Никаких «но», – категорично перебила ее Альбина. – Ты должна была заплатить только в том случае, если бы вы вместе снимали один номер на всех. А поскольку вы снимали разные, то ты никакой ответственности за Лильку с Раей не несешь.

– Аля... – потрясенно сказала Надя. – Что же ты мне сразу об этом не сказала! Да еще приехала меня выручать!

– Потому что ты была одна. Закон законом, но тебя действительно могли не выпустить из санатория – в этой глуши все возможно. Заперли бы в номере, как в долговой яме, и ждали, когда твои подруги деньги привезут.

– Ну, Алька, такое вряд ли возможно... – смущенно произнесла Надя. – А вообще, спасибо тебе огромное...

– Ах, Наденька, перестань! – вздохнула Альбина. – И давай забудем обо всем этом поскорей.

Они мчались по широкому шоссе – стремительно и ровно. Солнце на западе заваливалось за тучу.

– Ночью дождь будет... – пробормотала Альбина.

– Прогноз слышала?

– Нет, я чувствую...

«Вот и закончился наш отпуск. Да еще не слишком удачно... И ничего он не изменил в нашей жизни. Особенно в моей. Нет, правда, я бы очень хотела влюбиться! – снова подумала Надя, глядя в окно. – Только почему-то не получается...»

У въезда в город они с Альбиной попали в пробку. Продвигались вперед с черепашьей скоростью, подолгу стояли у каждого перекрестка. Давно стемнело.

– Вот что, Надя... – сказала Альбина. – Мой дом будет за следующим поворотом, а до твоего еще полчаса пилить, не меньше – да и то, если в центре пробок не будет, в чем я сильно сомневаюсь. Может, переночуешь у меня?

Голос у нее был утомленный, а лицо слишком бледное. Может быть, тому виной было призрачное городское освещение, но тем не менее Надя разволновалась. Альбина сегодня и так совершила настоящий подвиг ради нее!

– Конечно-конечно, – энергично согласилась Надя. – А завтра я прекрасно доберусь до дома на метро...

* * *

Она проснулась среди ночи – за окном шумел дождь. Монотонный, упрямо приближающий осень, долгий августовский дождь...

Надя включила ночник у изголовья.

Все вокруг было незнакомым, чужим. Порядок в комнате царил просто идеальный. Мебели мало, но вся она была идеально подобрана – строгий минимализм и простота, никакого сравнения с Надиной безалаберной квартиркой. Простыни пахли тоже как-то по-особенному...

До того Надя у Альбины бывала всего несколько раз, и вызвано это было вполне объективными причинами. Во-первых, Альбина жила теперь, после замужества, довольно далеко, во-вторых, нельзя было мешать Леонтию Велехову, Альбина сразу внушила это всем своим подругам, и в-третьих, здоровье у Альбины было не то, чтобы можно было надоедать ей слишком частыми визитами.

Полежав некоторое время с открытыми глазами, Надя пришла к выводу, что ни за что не уснет, если не выпьет воды. Тогда она тихонько встала, накинув поверх ночной рубашки огромную Альбинину шаль, вышла из комнаты и побрела по длинному темному коридору. Комнат у Велеховых было четыре – так что заплутать в них довольно легко. «Господи, да где ж у них кухня?!» – уже начала нервничать, открыв вторую дверь в какую-то комнату.

Но кухню она наконец нашла. Закрыла за собой дверь, ведущую в коридор, и нашарила выключатель. Знаменитая Альбинина кухня – потрясающий абрикосовый цвет панелей и стен и духовка с грилем.

Вода была в стеклянном графине.

Надя напилась и открыла окно. Ветра почти не было, и неумолчно шелестел дождь. Она стояла так долго, словно завороженная, пока кто-то не кашлянул за ее спиной.

– Не холодно? – спросил Леонтий Велехов. Он появился бесшумно, словно возник из ниоткуда.

– Нет, – быстро ответила Надя, запахнувшись в шаль. – Я дождь слушала. Наверное, надолго зарядил... Я вас не разбудила? Я Надя, подруга Альбины...

Вчера вечером Надя не видела Леона, он заперся в своей студии, работал. Они с Альбиной выпили чаю и легли спать.

– Нет, все в порядке... Я помню тебя, Надя, и мы на «ты», а не на «вы»... – засмеялся Альбинин муж.

– Разве? Ах, ну да... – Трепет и почтение, которые Альбина испытывала перед собственным мужем, передались и Наде. Она совершенно не знала, о чем полагается говорить с композиторами. Пожалуй, пора вернуться к себе в комнату...

– Я тоже пришел дождь послушать, – неожиданно заявил Леон. – У меня в комнате беда с окнами – просто так и не откроешь. Какой-то хитрый механизм, который я еще не вполне освоил...

– А зачем?

– Что – зачем?

– Зачем тебе понадобилось слушать дождь?

– А тебе? – улыбнулся он.

Леонтий Велехов, ухоженный Альбиной, выглядел очень даже неплохо. Она заставила его сменить прическу – никакого намека на прежнюю буйную шевелюру, теперь его светло-рыжие волосы были подстрижены. Очки в весьма приличной оправе. Джинсы, футболка – специально для дома. Он был высокий, худощавый, нескладный, но очень милый. А улыбка буквально преобразила его.

– Не знаю... – пожала плечами Надя. – Просто так.

– Это музыка, – сказал Леонтий и встал рядом с ней. – Ты слышишь?

– Нет, – честно ответила Надя. – Просто дождь. Он шумит, и довольно монотонно. Успокаивает.

– Это только первое впечатление... – покачал головой Леон и вдруг спохватился. – Надеюсь, я не выгляжу ненормальным? Сейчас объясню, почему я пытаюсь в звуках дождя уловить музыку... Слушай. Сначала тишина, но она такая... – он пошевелил пальцами, подыскивая нужное слово, – объемная, действительно наполненная тихим монотонным шумом. Она успокаивает – но ее покой обманчив, потому что постепенно, не сразу, начинаешь различать всякие оттенки и интонации. Налетает порыв ветра – легкий, он приносит звуки с другого конца города, может быть, с другого края земли... Звенят провода. Быстрое стаккато капель по карнизу, сорвавшихся с крыши. Этот шум можно разложить по отдельным звукам, по нотам... В нем есть все, стоит только прислушаться. Чьи-то разговоры, обрывки других мелодий, смех, вздохи разочарования... Дождь соединяет все, каждая капля, упавшая с неба, несет в себе кусочек чужой жизни. И твоей – тоже...

– Моей? – переспросила Надя.

– Не конкретно твоей, а вообще... Нет, ну и твоей тоже, конечно.

Они стояли молча у открытого окна, глядели на темные мокрые деревья, на блестящий в свете фонарей асфальт, на темно-сизое ночное небо...

– Нет, не получается, – наконец произнесла Надя. – Не слышу ничего, кроме дождя. Я, если ты помнишь, переводчица... То есть человек, связанный со словом. Словом-то все можно выразить, а вот как сделать это с помощью нот?

– Идем, – он взял ее за руку, повлек за собой.

– Куда? – встревожилась Надя.

– Ко мне...

– Зачем?

– Затем, чтобы понять, как это можно сделать при помощи музыки...

Под студию Леону была отведена, наверное, самая большая комната в квартире – обшитая светлыми панелями, с каким-то особенным полом и потолком.

– Это звукоизоляция, – объяснил Леон.

В комнате стоял компьютер с принтером и прочей оргтехникой и небольшой рояль.

– Ты здесь сочиняешь? – благоговейно спросила Надя.

– Да.

– И на компьютере? – Она увидела распечатку нот возле принтера.

– И на нем. Ну, слушай. – Он сел за рояль, задумался на несколько мгновений, а потом прикоснулся к клавишам пальцами. Тихо, осторожно, едва слышно – в самом деле, звуки будто рождались из тишины, из какого-то объемного пространства. Постепенно они становились более отчетливыми и узнаваемыми.

«Да, это похоже на дождь, который мы только что слушали, – удивленно подумала Надя. – Я различаю и стрекотание капель по карнизу, и гудение проводов, и ветер...»

Постепенно к основной теме присоединилась другая – та, которую Леон назвал «человеческой». Печаль, радость, взрывы эмоций, безнадежное разочарование... Это был уже не дождь, а слезы, лившиеся с небес, – слезы, грусти и восторга.

Точно завороженная, закутавшись в длинную шаль, стояла Надя возле рояля и смотрела на Леонтия Велехова. Он улыбался, его пальцы торопливо летали по клавишам, он был весь вдохновение и радость. Надя и не подозревала, что Алькин муж может быть таким. Сутулый, нескладный, странный, застенчивый человек, про которого Лиля Лосева как-то за глаза сказала с презрительной усмешкой «Ох, уж эти гении...», вдруг превратился в другого – легкого, отчаянного, заражающего своей энергией и страстью...

Музыка, дойдя до апогея, начала затихать, постепенно пропала вторая тема. И теперь это снова был просто дождь, тихий, монотонный, бесконечный дождь...

– Здорово! – с чувством произнесла Надя и захлопала в ладоши, когда угасла последняя, вибрирующая, едва слышная нота.

Леон закрыл крышку рояля и поднял глаза на Надю. Глаза за стеклами очков были зеленовато-серые и прозрачные. И вообще, он был удивительно красивым человеком – кротким и страстным одновременно, странно, что проницательная Лиля Лосева не разглядела в нем этого.

– Что, тебе понравилось? – смущаясь, неловко спросил он.

– Очень! А что у тебя еще есть?

– Да есть кое-что... Две симфонии – одну я написал лет десять назад, вторую – совсем недавно, три оперы, несколько струнных квартетов, года три назад выпустил компакт-диск «Явление весны» – это моя обработка русских народных песен, еще музыкальное сопровождение к нескольким спектаклям, музыка к кинофильмам, ну, и всякие электронные штучки... – Он кивнул на компьютер.

– Почему же я ничего этого не знаю? – с досадой произнесла Надя.

– Потому что я занимаюсь в основном академической музыкой, а ей интересуется очень узкий круг знатоков, – объяснил Леон. – По-моему, на этот счет даже есть статистика – то ли один процент, то ли вовсе полпроцента от общего населения слушают так называемую серьезную музыку.

– Надо же... – пораженно произнесла она.

– Нет, ну кое-что ты, возможно, знаешь из моего творчества, – засмеялся Леон. – Сейчас... Это довольно популярная мелодия, из «Явления весны».

Он взял с полки сотовый телефон, принялся нажимать кнопки.

– Вот...

Запищала в самом деле очень знакомая мелодия.

– Господи, так это твое? – засмеялась Надя и взяла из его рук телефон. – Как здорово... Она есть в списке и в моем телефоне – завтра же непременно поставлю именно ее!

– Ну вот, еще как минимум одну поклонницу я себе приобрел...

Он был веселый и общительный, этот Леонтий Велехов, – странно, что Альбина его ото всех скрывала. Наверное, если бы Лиля, да и Рая узнали ее мужа получше, то они бы не отзывались о нем столь снисходительно-высокомерно. Леон лучше всех мужчин, которых Надя до того знала!

– Как я завидую Альке! – с восторгом произнесла Надя. – Наверное, она – твоя первая слушательница!

– Альбина редко когда бывает моей слушательницей, – смутился Леон. – Ей некогда... Она поразительная хозяйка. Хоть у нее здоровье... не очень, скажем так... но все равно – она занята с утра до вечера.

– Да, и тебе с ней повезло! – энергично закивала головой Надя. – Лучшей жены для творческого человека и не найдешь.

– Да... – задумчиво пробормотал он.

– И вообще, я ужасно люблю Альку! – разоткровенничалась Надя. – Ты, наверное, знаешь, что нас четыре подруги – еще Лиля Лосева и Рая Колесова, мы с детства дружим, но больше всего я люблю Альку.

Она села на высокий крутящийся стул возле рояля, напротив Леона, и принялась рассказывать об их дружбе. Как они жили раньше все в одном дворе, во что играли, какие истории с ними происходили, какие привычки были у каждой... Надя болтала без умолку – такой приязнью она вдруг прониклась к Леону.

– ...а у Альбины тогда была собака, она тебе не рассказывала? Джеки, такой рыжий сеттер... Я, вообще-то, не в восторге от собак, мне больше нравятся кошки, но Джеки... Когда он умер, вернее, погиб – его сбила машина, – Алька чуть не умерла от горя. Она целый месяц лежала в больнице, а мы с Лилькой и Раей по очереди ходили к ней...

Леон, подперев голову рукой, внимательно слушал.

– ...Рая была красива – наверное, ничуть не хуже Лильки, но потом она растолстела, когда родила двух детей. Но до того, в юности, мы с Альбиной все время мирили Лилю с Раей – они ссорились ужасно.

– Из-за чего?

– Ну, выясняли, кто из них румянее и белее... – засмеялась Надя, вспомнив те далекие времена. – Такие глупые! Но теперь, конечно, Лилька вне конкуренции... Тебе не кажется, Леон, что красота может быть наказанием? То есть если б не было ее, этой красоты, то жизнь человека могла сложиться совсем по-другому...

– Может быть, – кивнул он.

– И вообще, что такое красота? – Надю несло – это был один из тех приступов болтовни, который трудно остановить. – Леон, ты, как творец, должен это знать!

– Как кто?

– Как творец! Ну, в том смысле... о господи, я, наверное, совсем тебе голову заморочила! – спохватилась Надя. – Сколько сейчас?

– Половина четвертого, – сказал Леон, улыбаясь.

– Боже, боже... Я тебя отвлекаю, да? – в панике воскликнула она.

– Нет, что ты... Наоборот, мне так скучно было, хотелось с кем-нибудь пообщаться, – признался Леон. – Знаешь, у меня почти нет друзей. То есть полно знакомых, коллег, я встречаюсь с ними, мы переписываемся по электронной почте, но...

– Что? – тихо спросила Надя.

– В дом к нам почти никто не ходит. У Альбины здоровье слабое, она устает, и вообще... – Леон замолчал, рассеянно поглаживая свой затылок. – Сколько тебе лет, Надя?

– Столько же, сколько и твоей жене! – удивленно произнесла она.

– Ах, ну да... Мне почему-то показалось, что ты моложе. А мне тридцать шесть, – смутившись, почему-то признался он.

За окнами клубились беспокойные синие тени. До рассвета было совсем недолго.

– Я пойду? – поднялась она со стула. Тяжелая шаль соскользнула с плеч, упала на мягкий упругий пол. Надя покраснела и потянулась за ней, но Леон опередил ее – сам поднял шаль.

С каким-то неловким, трогательным, серьезным выражением он набросил шаль ей снова на плечи – и на миг Наде показалось, что он хочет обнять ее. Это было всего лишь мгновение – когда они стояли друг напротив друга, но тем не менее оно было, то мгновение, и оно ошеломило Надю. Что это было – она не знала, не поняла еще... Словно молния проскользнула вдоль позвоночника.

В своей комнате, отведенной ей Альбиной, Надя отшвырнула шаль подальше, при свете ночника взглянула на свое отражение в зеркале – кажется, все в порядке. Рубашка достаточно длинная, декольте умеренное, и ничего сквозь плотную ткань не просвечивает. «Боже, о чем я думаю... Подумаешь, муж подруги увидел меня в неглиже! Я же не хотела его соблазнять. И вообще, какая из меня соблазнительница!»

Наде стало смешно. Видела бы сейчас ее мучения Лиля Лосева – обхохоталась бы! Помнится, когда-то Лиля им с Раей прочитала целую лекцию на тему нижнего белья – что сильнее действует на мужское воображение. И по всему выходило, что сегодняшнее Надино одеяние выглядело в высшей степени целомудренно, и распалить оно никого не могло. «Все равно как-то неловко... И чего меня понесло на эту кухню! Но какой Леон замечательный – просто не ожидала... Он милый, добрый, застенчивый и очень талантливый. Зачем же Альбина его скрывает ото всех? Завтра же похвалю его – ей будет приятно...»

Надя засыпала под музыку Леона, которая продолжала звучать в ее ушах. «Нет, это не музыка, это дождь. Все идет...»

* * *

– Можно к тебе? – На пороге, опустив плечи, стояла Рая. Малиновые волосы взъерошены, на носу – темные очки.

– Можно, – хмуро произнесла Надя. – Проходи. Сейчас чаю поставлю...

– Надя, я тебе деньги принесла, – тихо прошептала Рая. – Ну, те, что за санаторий не успела передать...

– Не успела! – сердито передразнила ее Надя, гремя на кухне посудой. – Между прочим, ты не мне их должна, а Альке. Ладно, положи возле телефона, мне все равно в ближайшее время придется с ней встречаться...

– А зачем?

– Какая же ты любопытная! Я у нее дома ночевала, забыла свою сумку – а там паспорт, зонт, еще какая-то ерунда...

– Ты потрясающе рассеянный человек, Надя, – сказала Рая. – Помнишь, ты была у меня в гостях, на дне рожденья, и лифчик забыла? Я, когда его нашла, чуть Колесова не убила – размер-то не мой... Откуда, говорю? А он ни бе, ни ме... Ну, думаю, совсем дошел – уж домой своих баб стал приводить! Зачем ты лифчик тогда сняла?

– Я же тебе объясняла – он новый был, неудобный, и косточки в нем куда-то не туда были вшиты... – с досадой ответила Надя. – Я подумала: буду уходить – снова надену. Но забыла. Кстати, потом я его все равно выбросила... И вообще, Райка, ты мне зубы не заговаривай!

– А что? – скорбно спросила Рая, садясь за кухонный стол.

– Что-что... Пришлось Альке меня выручать! А у нее здоровье – сама знаешь... – сердито закричала Надя. Она давно мечтала отчитать Раю. Ну, и Лилю еще, разумеется!

– Кричи, кричи на меня... – вздохнула Рая, и по ее круглой щеке из-под очков скатилась глаза.

– Райка, ты что? – удивилась Надя, ставя перед ней чашку и блюдо с куском шоколадного рулета. – Да, у меня еще где-то конфеты были...

– Не нужны мне никакие конфеты, – вяло отмахнулась Рая и сняла очки. Вокруг одного из глаз сиял новый фиолетово-сизый синяк. – Видишь, что со мной Колесов сделал?

– Господи, Райка... – ахнула Надя, садясь напротив подруги. Ей сразу расхотелось ругать несчастную Раю. – Когда?

– Вчера вечером.

– Но за что?!

– А ни за что... – всхлипнула Рая и отхлебнула из чашки. – Он меня убить грозится. Рулет-то покупной?

– Естественно... Рая, он у тебя просто фашист! Ни за что ни про что ударить человека – женщину, собственную жену, мать его детей... – забормотала в ужасе Надя.

– Наденька, он меня подозревает, – сказала Рая, придвинув к себе тарелку с рулетом. – Ну, что там, в санатории, у меня что-то было...

– Откуда он может знать! – всплеснула руками Надя. – Ты ведь во сне не разговариваешь? Или Юрик появился?

– Нет, он без всякого повода подозревает... – убито произнесла Рая. – И Юрик тут ни при чем. То есть при чем, конечно, но не он Колесову все разболтал. Да и вообще... Я же говорю – Колесов сам почувствовал! У него это... экстрасенсорные способности!

– Чего?.. – изумленно переспросила Надя. – Райка, что ты чепуху несешь... Твой Колесов не только какие-либо способности, но и мозги давно пропил!

– Мозги – да, но интуиция у него на месте, – с апломбом произнесла Рая. – У меня чай кончился...

Надя налила еще чаю.

– Раечка, милая, есть такой медицинский термин – бред ревности. Это когда без всякого повода...

– Но повод-то у него есть! – торжествующе закричала Рая.

– Только мы знаем, что повод есть, а он-то ничего не знает!

Они замолчали, глядя друг на друга. Рая хладнокровно, точно смирившийся с близкой казнью преступник, жевала рулет.

– А что там с мебелью? – вдруг вспомнила Надя. – Помнишь, ты именно из-за нее в такой спешке из санатория умчалась?

– Сервант пропил, – коротко сообщила Рая. – Стенку не тронул, а вот сервант пропил. Я вовремя появилась.

– Какое счастье...

– Надька, давай без сарказма. Что делать-то мне? Убьет ведь.

– Кажется, у Лильки есть среди знакомых какой-то известный психотерапевт, который алкоголизм лечит, – вспомнила Надя.

– Денег небось дерет...

– Рая, если знакомый, то, может быть, удастся договориться!

– Хорошо, попробуем договориться, – смиренно вздохнула Рая. – Ты говорила, конфеты у тебя еще какие-то есть? Давай... Да, а у тебя-то как дела?

– Хорошо. Ну, если не считать, что я сумку у Альбины забыла.

– А у Альбины как дела?

– Тоже хорошо... Ой, Райка, мне Леон так понравился! – неожиданно призналась Надя.

– В каком смысле? – моментально насторожилась Рая. – Это ведь свинство – у больной женщины мужика отбивать...

– Ну что ты такое говоришь! – закричала Надя. – Мне он совсем в другом смысле понравился! Как человек! Мы ведь почти и не знаем его. Ну знаем только, что он композитор и что очень занятой... А я с ним говорила, и музыку он играл мне, которую сочинил! Мы почти до утра с ним просидели...

– До утра? – прищурилась подбитым глазом Рая. – А Алька где была?

– Спала. Ты понимаешь, я совершенно случайно вышла ночью воды попить и столкнулась на кухне с Леоном. Мы с ним разговорились – так, ни о чем – и почти до четырех утра просидели в его студии. Он милый и потрясающе талантливый! – улыбнулась Надя.

– Говорят, они с Альбиной в разных комнатах спят, – вдруг заявила Рая. – Это правда?

– Ну, я не знаю... Я не проверяла, – пожала плечами Надя. – Комнат-то у них много – и не разберешь, кто где. А кто тебе сказал?

– Лилька.

– Ой, Рая, нашла кого слушать! У Леона с Альбиной удивительные отношения... – тихо произнесла Надя. – Они так друг о друге заботятся!

– Ну да, ну да... – закивала Рая.

– Ты чего? – угрожающе произнесла Надя.

– Я ничего... А что, Леон не живой человек? Представляю, как тяжко ему, с такой-то женой... Не всякий мужчина согласился бы. И детей ему, наверное, тоже хочется – хоть он и композитор, но не все же время в высоких сферах летает!

– Райка!

– Ты погоди... – отмахнулась Рая, лицо ее с фиолетовым подглазьем было полно вдохновенья. – Уж если и решит этот Леон завести любовницу, то лучше твоей кандидатуры и не придумаешь. Во-первых, ты Алькина подруга и мужа у нее не уведешь. Так, встречаться иногда будете – поскольку ты одинокая, и тебе тоже личной жизни не хватает. Во-вторых, и ей спокойнее – ты человек порядочный, скромный, у тебя ведь, кроме Прохорова, и не было никого больше...

– Райка, я тебя убью...

– Ты погоди руками махать, за Колесовым в очередь становись... Да, еще ты можешь родить Леону ребенка! Знаешь, Алька тебя так любит, что и ребенка этого бы любила, как родного...

То, о чем говорила сейчас Рая, было уже чистым полетом фантазии.

Надя, уже не просто сердитая, а в совершенном приступе бешенства, затрясла Раю за плечи, чтобы заставить ее замолчать. Райкины глаза – темные, круглые – смотрели прямо и неподвижно. В их глубине плескалось безумие, или...

– Господи, да ты шутишь! – всплеснула руками Надя. – Ты нарочно... А я и поверила, точно дурочка!

– Чуть голову мне не оторвала, – с удовлетворением произнесла Рая, поправляя прическу. – А я и так еле живая, между прочим. Давай Лильке звонить – узнаем у нее про этого психотерапевта.

– Лильке невозможно дозвониться – я пробовала и вчера, и позавчера...

– А сегодня? – деловито уточнила Рая, придвигая к себе телефон и набирая номер.

– Сегодня – нет, но я не думаю...

– Алло! – отозвалась Лиля по громкой связи утомленным и нежным голосом.

– Лосева, привет! – крикнула Рая в микрофон. – Это я. И Надежда рядом. У меня к тебе срочное дело...

– Да, Лилечка, помнишь, ты рассказывала об одном человеке, который очень успешно лечит алкоголизм?.. – стоя рядом с Раей, громко спросила Надя.

– Помню-помню... – замурлыкала Лиля. – Да, Наденька, я тебе еще деньги должна, ведь так? Вот вы с Раей и приезжайте ко мне. Я сейчас совершенно свободна – Адам только что уехал...

– Поехали, Шелестова. – Рая оглянулась на Надю, которая с нерешительным видом теребила сережку в мочке уха.

– Нет, я не могу, у меня работа, – стала тихо отказываться Надя. – У меня сроки, а издательство ждать не станет...

– Так это ненадолго! – с досадой прошептала Рая. – Я же на машине! Пять минут туда, пять минут обратно!

– Чего вы там шепчетесь? – обиженно закричала Лиля. – Я все слышу! Надя, если хочешь получить деньги, то приезжай немедленно – потом, может быть, ты меня снова не застанешь...

Надя хотела сказать, что Лиля должна вовсе не ей, а Альбине, которая столь героически всех выручила, но потом решила, что ехать, видимо, все-таки придется.

– Кофту надень. Или плащик какой-нибудь... – строго предупредила ее Рая перед выходом. – Там, между прочим, холодно.

Надя полезла в свой необъятный шкаф за ветровкой и неожиданно наткнулась на свитер Егора Прохорова, который давно собиралась выбросить.

– Вся наша жизнь была сплошным спектаклем... – язвительно пробормотала она, отбрасывая свитер. – И никакой любви!

– Ты чего там бормочешь? – подозрительно спросила Рая.

– Так, ничего, – Надя наконец нашла белую ветровку.

* * *

У Лили Лосевой была чудесная однокомнатная квартира, выходящая окнами на Москва-реку. Эту квартиру Лиле подарил Адам, поскольку раньше Лиля жила с матерью на скучной окраине, а свидания в присутствии третьего лица, да еще и в районе «Северное Бутово», его совсем не устраивали.

– Наденька, Раечка... – залепетала Лиля, встречая подруг. – Милые мои...

– Я до тебя три дня пыталась дозвониться! – сказала Надя, подставляя Лиле щеку. – Ты где была?

– Дома я была, – удивленно ответила Лиля. – Райка, ты хоть в помещении очки свои сними! Что там у тебя? У-у, какой красивый фонарь! Колесов постарался, да?

– А что же на звонки не отвечала? – продолжила допрос Надя.

– Я же говорю – у меня Адам был! Я все телефоны отключила, потому что Стас звонил мне каждые пять минут... Как говорят в народе – просто достал уже меня!

– Так у вас со Стасом все кончено? – с любопытством спросила Рая.