Текст книги "Маска, ты мне нравишься!"
Автор книги: Татьяна Тронина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Глава 3
Чрезвычайные обстоятельства
Хоть Викуся и утверждала, что первый снег обязательно должен растаять, но в этот раз ее прогноз не сбылся. Его выпало так много, что город сразу приобрел зимний вид.
Он закутал белой ватой ветки деревьев, лежал на крышах припаркованных у домов машин, сугробами возвышался на обочинах, засыпал все дороги, он был везде!
– Класс! – восхищенно произнес Сашок, стоя у подоконника на стуле. – Пап, мы пойдем гулять?
– Пойдем, обязательно пойдем, – сказал Виктор Сергеевич, орудуя у плиты. – Так, яичница готова… Зови Катьку, будем завтракать!
– Пап, она еще дрыхнет, – деловито сообщил Сашок, слезая со стула.
– Не дрыхнет, а спит. И вообще, сколько можно дрыхнуть, то есть спать… Двенадцатый час уже!
Сашок постучал кулаком в комнату сестры и заорал басом:
– Катерина, вставай! Так всю жизнь проспишь!
– Отстаньте от меня! – застонала Катя, с трудом открывая глаза. – Сегодня же суббота – дайте человеку отдохнуть…
Она натянула одеяло на голову и попыталась снова заснуть. Ей непременно надо было досмотреть тот сон…
«Разрешите пригласить вас на танец…» – в глубоком поклоне склонился перед ней Влад Красовский. Он был в старинном костюме – плечи покрыты черным блестящим плащом, у пояса висела шпага.
Вокруг играла музыка, блестели огни, по огромному залу кружились пары в ярких нарядах. Только все это происходило почему-то не в актовом зале их обычной средней школы, а где-то в старинном замке. Правда, на стенах висели портреты известных писателей – Толстого, Пушкина, Гоголя и других, украшенные гирляндами разноцветных огней. Толстой весело улыбался сквозь густую седую бороду, и на голове у него почему-то был красный колпак с забавным белым помпоном. «И никакой это не Толстой, а самый настоящий Дед Мороз!» – наконец догадалась Катя.
Напротив было большое зеркало, в котором она увидела свое отражение. «Неужели это я?» – удивилась Катя. Зеркало показывало ей тоненькую стройную девушку в светло-голубом длинном платье с широкой юбкой, с высокой прической и небольшой диадемой на голове, украшенной переливающимися камнями. «Красота! – восхищенно подумала Катя. – И где это, интересно, я сумела раздобыть такое платье? А диадему мне наверняка дала напрокат Лерочка».
«Разрешите пригласить вас на танец…» – повторил Влад, склоняясь перед ней в глубоком поклоне. Катя милостиво протянула ему руку. И они закружились под волшебную музыку.
– Катерина, вставай! – опять заорал Сашок, и тут Катя окончательно проснулась.
– Уже иду!.. – недовольно сказала она, отыскивая ногами тапочки.
Все семейство Иволгиных быстро позавтракало и высыпало на улицу. Сашок тащил за собой санки.
– Идемте в парк! – требовательно провозгласил он. – Кататься с горки!
– Хорошая мысль! – согласился Виктор Сергеевич. – А ты куда хочешь, Кать?
– В парк так в парк… – пожала она плечами. Ей было все равно, куда идти, потому что мыслями она была еще в своем сне, где Влад Красовский склонялся перед ней в поклоне.
Парк был недалеко.
Пока отец катал Сашка на санках по широкой заснеженной аллее, Катя медленно брела за ними. «В самом деле, было бы здорово, если бы Красовский пригласил меня на балу! – думала она. – Хотя с чего это он вдруг решит пригласить именно меня?..» Катя до сих пор не могла понять, как к ней относится всеобщий школьный любимец. Вроде бы он сказал ей комплимент – тогда, первого сентября. Но с тех пор прошло тысяча лет!
«А что, если как-нибудь позвонить ему домой? – озарило вдруг Катю. – В школе вроде как неудобно с ним разговаривать – все ходят вокруг, любопытничают, Роза еще начнет меня отговаривать – она Влада не особенно любит, непонятно только, почему… Да, у меня же есть его телефон, я могу ему позвонить! Конечно, неудобно девушке первой назначать парню свидание, но можно придумать какой-нибудь убедительный повод!»
Медленно падал снег. Катя сняла с руки перчатку и протянула вперед ладонь.
Снег кружится, снег летает.
На ладони быстро тает.
И лохматая зима
Запрягает облака.
Белой тройкой удалой
Мчится снег над головой,
И в снежинках облака
Проплывают сквозь дома.
А в домах приготовленье —
Разливается варенье,
И мурлычет важно кот,
Зазывая Новый год…[1]1
Здесь и далее – стихи Надежды Черемушкиной.
[Закрыть]
Стихи всегда возникали в ней внезапно, под настроение. Правда, кота у Иволгиных не было, но почему-то его образ у Кати был связан с зимним праздником. Сидит такой серый пушистый котище на подоконнике и смотрит в окно, на котором мороз рисует свои узоры…
– Привет! – вдруг прозвучало у нее над ухом.
– Ой! – сказала Катя – она была так погружена в свои мысли, что ничего не замечала вокруг. А это был Дима Соколов, новенький – оказывается, он шел рядом, таща за собой снегокат. Наверное, тоже шел в сторону горки, к которой стремились все в этот день. – Привет…
– Я тебя напугал? – удивился он.
– Нет, – пожала она равнодушно плечами. – Я просто не ожидала кого-то из знакомых здесь встретить.
– Гуляешь?
– Ага, – сказала она. – Вон папа с младшим братом впереди. Классный у тебя снегокат…
– Хочешь, дам прокатиться с горы? – неожиданно предложил он.
– Ну, не знаю… – с сомнением пробормотала Катя.
Соколов был в темно-вишневой куртке, черных джинсах, на ногах – здоровенные армейские сапоги со шнуровкой, из-под вязаной шапки торчали пряди темных волос. «Ишь, вырядился как! – неприязненно подумала Катя. – Прямо как в рекламе: «Посетите наш горнолыжный курорт!» Чем-то он ей не нравился. Слишком простой, даже грубоватый какой-то… Никакого сравнения со стильным Владом Красовским!
В классе Соколов держался как-то обособленно, сидел на последней парте. Особых друзей у него не было, впрочем, необщительным Диму тоже нельзя было назвать – он обсуждал футбольные дела с Веником Рябовым и Семой Бортко, иногда что-то советовал Славке Дубинину, любителю комиксов… «Темная лошадка», – вдруг вспомнила Катя. Есть такое выражение, которое обозначает, что человек пока ничем не примечателен. Правда, темные лошадки иногда вырываются на первое место…
– А где твоя это… ну, которая Ромашка…
– Не Ромашка, а Роза! – строго произнесла Катя. – Она в выходные занята. У ее родителей ресторан, она им помогает.
– Круто! – присвистнул Соколов.
Снег скрипел под ногами, мимо с визгом пробежала малышня.
– Ты откуда, Соколов? – неожиданно спросила Катя.
– То есть?
– Ну, откуда ты приехал?
– Ниоткуда, – удивился он. – Я москвич. Правда, два последних года мы жили на Алтае. У меня отец – военный…
– А-а, понятно…
Катю неожиданно разобрало любопытство:
– Слушай, ты ведь согласился участвовать в концерте с каким-то номером… Что ты будешь делать?
– На балалайке играть.
– Шутишь?
– Правда! – весело сказал он. – А что такого? Я умею – меня в одной алтайской деревушке научили.
Катя засмеялась, представив Соколова с балалайкой. Определенно, никакого сравнения с Владом Красовским!
Отец с младшим братом уже стояли у горы – внизу было большое поле, теперь засыпанное снегом. Кто на санках, кто на снегокатах, кто на лыжах, а кто и на сноубордах съезжали вниз, в пологую долину. А сбоку была накатанная ледяная дорожка. По ней скатывались на ледянках, а отдельные смельчаки – вниз на своих двоих.
– Это Дима. Мой одноклассник, – небрежно сказала Катя, указав на своего спутника. – А это мой папа, Виктор Сергеевич…
Отец с Димой пожали друг другу руки.
– Александр Викторович, – солидно представился Сашок и тоже полез пожимать всем руки.
– Да ну тебя! – засмеялась Катя, отмахиваясь от младшего брата. – Уж с тобой-то мы точно знакомы!
Сашок не отрывал взгляда от Димкиного снегоката.
– Садись сзади, – великодушно предложил Соколов, поймав его взгляд. – Съедем разок вниз. Только смотри, держись крепче!
– Ну а я тогда на санках! – сказал Виктор Сергеевич.
И они заскользили вниз, поднимая снежный вихрь. Радостно завизжал Сашок.
Катя недовольно посмотрела им вслед. «Тоже мне, джентльмен! – подумала она о Димке. – А ведь сначала мне предлагал скатиться!»
Стоять на одном месте было холодно, и Катя, притоптывая ногами, принялась ходить взад-вперед по небольшой полянке наверху. Скоро вернулся Соколов с хохочущим Сашком и предложил свой снегокат Кате.
– Мерси, что-то расхотелось, – пожала она плечами.
– Ну, как знаешь, – сказал Соколов. – Виктор Сергеевич, не хотите теперь вы?
– Не откажусь! – обрадовался тот, садясь на снегокат. – В нашем детстве таких игрушек не было!
Настроение у Кати почему-то испортилось. Эти трое перестали обращать на нее внимание и откровенно веселились, скатываясь с горы. Особое недовольство у нее вызвало то, что этот Соколов как будто понравился ее отцу и младшему брату – словно они уже давным-давно его знали. «А папа-то! – с возмущением подумала Катя. – Совсем как маленький!»
Незаметно пролетел час – Катя к тому времени основательно окоченела.
– Замерзла? – закричал отец, в очередной раз взобравшись на гору. – Ну, ничего, сейчас домой пойдем… Я только по ледяной дорожке скачусь. Знаешь, я в юности очень часто съезжал.
– На ногах?
– А что такого!
– Папа! – умоляюще воскликнула Катя. Но Виктор Сергеевич уже лихо заскользил вниз.
– Это рискованный трюк… – пробормотал Соколов, стоя рядом с Катей. Сашок только рот открыл, держась за Катину руку.
Сначала Виктор Сергеевич ехал ровно, уверенно держась боком, но в самом низу лед, видимо, был еще недостаточно раскатан. Катин отец споткнулся, сделал два больших шага и вдруг… упал…
– Ну-с, молодые люди, ничего хорошего я тут пока не вижу, – сказал доктор, рассматривая рентгеновский снимок перед лампой. – Перелом ноги со смещением.
– Это опасно? – дрожащим голосом спросила Катя. Она была вместе с отцом, а Соколов с Сашком остались сидеть в больничном холле, встревоженные и подавленные. Сашку очень хотелось зареветь, но присутствие взрослого парня рядом его пока еще сдерживало. «Держись, не скисай!» – успел шепнуть ему Димка.
– Бывало и хуже, – строго сказал доктор.
Катин отец лежал на кушетке с забинтованной ногой и всем своим видом выражал раскаяние.
– И чего меня на эту горку понесло! – с чувством воскликнул Виктор Сергеевич. – Эх я, старый дурак!
Ему сделали обезболивающий укол.
– Перелом со смещением! – с ужасом повторила Катя. Ей этот диагноз показался очень страшным.
– Но вы меня отпустите домой? – робко спросил Виктор Сергеевич.
– Увы, – покачал головой доктор. – Останетесь у нас, в больнице. Месяц-другой будете лежать на вытяжке.
– Это как? Это когда ногу к потолку подвешивают? – сморщился от боли Катин отец – обезболивание подействовало еще не до конца.
– Именно так. А вы, барышня, не беспокойтесь – за вашим папой будут здесь ухаживать.
– Месяц-другой… – повторил Виктор Сергеевич, с досадой глядя на свою забинтованную ногу. – Что же, меня только после Нового года выпустят?!
– Боюсь, что да, – строго сказал доктор.
– А иначе нельзя? – робко спросил его Катин отец.
– Нет. Я же говорю – перелом довольно сложный…
– Катя, как же вы одни будете…
Катя бросилась к отцу и обняла его за шею.
– Ничего-ничего! – торопливо заговорила она. – Ты не беспокойся, папочка, я справлюсь. Мы с Сашком справимся! Я уже вполне взрослый, самостоятельный человек! А ты лучше лежи тут, поправляйся! Мы тебя будем навещать…
– Ты вот что… Ты позвони Кузяевым, они помогут, если что! Да я и сам им могу позвонить, – папа похлопал по карману, в котором у него лежал сотовый телефон. – Я скажу Изольде Арнольдовне и Владимиру Антоновичу, чтобы они на время вас с Сашком взяли к себе.
Катя вспомнила знакомых отца – мужа и жену Кузяевых, которые не раз приходили к ним в гости. Все бы ничего, но мадам Кузяева каждый раз принималась стонать и прижимать руки к сердцу, когда видела Сашка: «Ах, бедный маленький сирота! Милый деточка, как же мне тебя жалко!» Терпеть столь долгий срок эту эмоциональную особу?!
– Ни за что! – твердо произнесла Катя. – Никаких Кузяевых, папа. Мы справимся сами! Кузяевы будут только в самом крайнем случае.
Папа сморщился – то ли ему опять стало больно, то ли он тоже вспомнил бесконечные ахи и охи Изольды Арнольдовны.
– Но вы же будете одни…
– Ничего не одни! Елена Сергеевна нам поможет, если что, – напомнила Катя. Еленой Сергеевной звали старушку, которая жила в соседней квартире, она действительно не раз приглядывала за Катиным младшим братом.
Катя спустилась в больничный вестибюль. Там сидели Дима Соколов и Сашок. При виде Кати они сразу же вскочили и бросились ей навстречу.
– Ну что? – вцепился в нее Сашок.
– Как твой папа? – встревоженно спросил Соколов.
Катя вздохнула и ответила, глядя в сторону:
– Все в порядке. Папу выпишут после Нового года. Перелом серьезный, но ничего опасного. Идем домой, Сашка…
Сашок открыл рот, чтобы зареветь, но Дима дернул его за рукав. Сашок немедленно закрыл рот.
– Я вас провожу, – быстро произнес Дима.
– Не надо. Ты еще со снегокатом этим…
– Да он совсем не тяжелый!
Они вышли на улицу. На город уже опустились ранние зимние сумерки. Шли молча, пока не оказались возле дома, где жили Иволгины. В голове у Кати было совершенно пусто. Она была так ошеломлена произошедшим, что словно забыла о Диме, который был все время рядом.
– Катя…
– Что?
– Ты скажи, если надо чем помочь, – произнес Дима.
– Ничего не надо…
– Но вы же совсем одни!
«Откуда он знает? А, наверно, Сашок разболтал, пока они там в вестибюле сидели. Ах, бедные сиротки, ах, вы несчастные… Ненавижу, когда жалеют!»
– Нет, спасибо, – холодно ответила Катя.
Дома было пусто и неуютно. Кате очень хотелось позвонить Розе и поплакаться той в жилетку – Роза как никто другой могла выслушать и поддержать. Но неожиданно Катя одернула себя: «Нечего нюни распускать! Я могу сама со всем справиться. В конце концов папу рано или поздно выпишут!»
Она накормила младшего брата ужином и уложила спать.
Плохо было только одно – то, что Новый год теперь не доставлял ей никакой радости.
Глава 4
Нелегкие будни Иволгиной Катерины
Катя привела младшего брата из школы, потом, не раздеваясь, помчалась в магазин. Вернее, это был большой супермаркет, где на полках лежали самые разнообразные товары – от елочных игрушек до конфет.
Раньше Катя очень любила вместе с папой посещать это место. Они брали тележку на колесиках и медленно ехали вдоль длинных рядов, ожесточенно споря, что же им надо купить.
– Пап, возьмем вот эти хлопья в виде медвежат! – требовала она, указывая на яркую коробку.
– Так мы же взяли уже хлопьев!
– Мы взяли простые, в виде ракушек, – их есть совершенно неинтересно! Вернемся и поставим их на место, а вот эти, с медвежатами, положим к себе…
– Катерина, я тебя уверяю – что медвежата, что ракушки, что трубочки или шарики – вкус у них одинаковый и, признаюсь, довольно противный. Делаются они из кукурузы, и не имеет никакого значения, какой они формы! В наше время ничего такого не было, и мы прекрасно обходились без этих хлопьев.
– Вот именно – в твое время! Ты просто не успел перестроиться…
Если с ними был еще и Сашок, то он неизменно поддерживал старшую сестру.
– Возьмем еще вот эту коробочку! – вопил он, выбегая из соседнего ряда. – Па, мне кажется, это очень вкусная вещь…
– Так, что это у нас такое… – Виктор Сергеевич вертел в руках замысловатую коробку с надписями на разных языках. – Ага, это «острый сыр к пиву, при его производстве использовался особый сорт плесневых грибков, придающий ему необыкновенную пикантность»…
– Сыр с плесенью? – с ужасом таращил глаза Сашок и мчался с коробкой обратно. – Ну и гадость…
Сейчас Катя была в этом супермаркете одна.
Конечно, теперь она могла потратить все деньги, которые оставил ей отец, на что угодно. Можно было купить конфет, шоколадных вафель, всяких разных хлопьев и веселых творожных сырков, которые в изобилии были разложены на полках молочного отдела…
«Стоп! – сказала себе Катя, стоя перед пузатой банкой с «Печеньем королевским», в составе которого были «изумительный альпийский шоколад, отборный изюм и хрустящие рисовые шарики». – Если я куплю это, то мы с братом вряд ли останемся сытыми. То есть, конечно, мы не будем голодными, когда умнем это печенье, но никто не гарантирует, что живот у Сашка после ударной дозы сладостей будет в порядке… Ох, и нелегко быть взрослой! Теперь я понимаю, почему взрослые иногда бывают такими занудами – ведь на них лежит ответственность за других людей!»
И Катя побрела вдоль рядов супермаркета, кладя в тележку только то, что, по ее мнению, одобрил бы папа. Правда, от хлопьев в виде медвежат она так и не могла отказаться – это была ее слабость. «Надо еще молока купить! – вспомнила она, сворачивая за угол. И… нос к носу столкнулась с Владом Красовским!
– Ой, Иволгина, ты мне все ноги своей тележкой отдавила! – сморщился он. – Смотреть же надо, куда едешь…
– Влад! – растерялась Катя. – Извини, я не нарочно… А ты что здесь делаешь?
– То же, что и ты, – затариваюсь. У меня предки на работе, надо же чем-то себя, любимого, побаловать… – снисходительно произнес Влад, сменяя гнев на милость. Похоже, он был не прочь поболтать с Катей.
«Вот это удача! – возликовала она. – И не пришлось ему звонить и всякие поводы придумывать для звонка… Все просто и естественно – мы случайно столкнулись в супермаркете!»
– А-а… – сказала она, лихорадочно соображая, о чем говорить. – А они у тебя кто?
– Предки-то? – переспросил Влад, шагая с ней рядом. – О, они у меня выдающиеся люди… Папахен – режиссер в театре «Шик энд блеск», а мамахен там главные роли играет. Актриса она, в общем… Они, кстати, недавно новый мюзикл поставили.
– Здорово! – восторженно сказала Катя. – Тебе повезло!
Впрочем, она слегка покривила душой – она считала своего отца тоже выдающейся личностью, хотя профессия у него была не такая необыкновенная. Он был инженером. На авиационном заводе…
– Ну, в общем, да… – скромно кивнул Влад. – Тебе билеты в театр не нужны? Между прочим, по знакомству – бесплатно.
– На мюзикл? – ахнула Катя. – Господи, Красовский, я еще ни разу ни одного мюзикла не видела!
– Да, это серьезный пробел в твоем самообразовании! – засмеялся Влад и слегка потрепал ее по голове. Жест этот был самый дружеский, но неожиданно сердце у Кати замерло на мгновение, а потом забилось еще сильнее. Вполне возможно, что она нравится Владу, просто он еще не осознал это. Такое ведь бывает!
– Слушай, а два билета можно?
– Два? – удивился он. – Ты с кавалером, что ли, хочешь туда пойти?
– Да с каким еще кавалером? – вспыхнула Катя. – Скажешь тоже… Я Розу бы с собой взяла! Она тоже еще ни одного мюзикла не видела.
– А, Чагину… – удовлетворенно кивнул Влад. Неужели он ревновал? Или сам пока еще не понимал, что на самом деле ревнует?.. – Это пожалуйста.
– А ты? Ты с нами пойдешь?
– Господи, Катя, я этот мюзикл сто раз уже видел! – засмеялся Влад. – Я дам вам с Чагиной билеты, и идите себе на здоровье!
– Жалко… – пробормотала Катя и тут же спохватилась – что же такое она говорит!
– Ну ничего, – вдруг сказал Влад. – Мы с тобой в каком-нибудь другом месте можем встретиться. Например, сходим в один клуб на дискотеку… Ты не против? Только, умоляю, Чагину с собой не бери.
«Почему?» – хотела спросить Катя, но вовремя промолчала. Тут и ежу было понятно, что Влад хотел видеть лишь ее и никого больше. А если он хотел видеть только ее, то это значило…
– Ладно, Катерина, в школе еще поговорим, – произнес Влад, улыбнувшись. – А билеты я вам на днях принесу…
Дома первым делом Катя кинулась звонить Розе.
– Чагина, ты не поверишь! – закричала она в телефонную трубку. – Сейчас такое было, такое…
– Землетрясение, что ли? – сердито спросила Роза на другом конце провода. – Кать, да что случилось?
Катя села в кресле поудобнее и, уставившись в потолок, начала:
– Захожу я сейчас в наш магазин… Ну, в тот супермаркет напротив дома. А там…
– Распродажа живых лягушек, что ли?
– Да ну тебя! Ты, Роза, лучше не перебивай меня, а то не стану ничего рассказывать.
– Ладно, ладно, не буду! Что же ты там увидела в этом супермаркете? – Розу уже начало разбирать нетерпение.
– …Хожу себе между полок, набираю продуктов… и вдруг! Из-за угла прямо на меня выскакивает он, – торжественно произнесла Катя и сделала паузу, чтобы еще больше подогреть Розино любопытство.
– Кто? Кинг-Конг?
– Да при чем тут Кинг-Конг?! – рассердилась Катя. – Он, Влад Красовский собственной персоной!
– А зачем же он выскочил? Напугать, что ли, хотел? – с удивлением спросила Роза.
– Никого он пугать не собирался, на самом деле это я на него налетела и даже тележкой по его ногам проехала!
– Зачем? Ведь он тебе вроде как нравится, а ты с ним так жестока… – осуждающе произнесла лучшая подруга.
– Господи, Чагина, какая же ты бестолковая! – вздохнула Катя. – Мы случайно с ним столкнулись, Влад там тоже что-то покупал. Короче, мы с ним разговорились.
– После всего, что ты с ним сделала – сшибла тележкой и переехала по ногам?
– Роза, перестань шутить… – засмеялась Катя, разглядывая люстру на потолке. Плафоны, оказывается, запылились, и их давно надо было протереть. – Никто не пострадал, мы очень мило с ним побеседовали. Ты как к мюзиклам относишься?
– Никак, – ответила Роза. – Я и не была на них ни разу.
– И очень хорошо! То есть плохо, что ты так наплевательски относишься к своему самообразованию. У Влада, оказывается, родители в театре работают, и он предложил мне билеты на мюзикл. Два – на тебя и на меня.
– Класс! – обрадовалась Роза. – Катька, ты настоящий друг.
– Но это еще не все… Влад пригласил меня сходить на дискотеку в клуб.
– О-о-о…
– Не «о», а я ему, оказывается, нравлюсь! – с торжеством произнесла Катя. – Ведь просто так людей в клуб не приглашают, да?
– Вообще-то, да… Слушай, Иволгина, а он прямо так и сказал – завтра идем на дискотеку? – решила уточнить Роза.
– Не именно завтра, а когда-нибудь, в недалеком будущем. Может, он сам пока не знает, когда у него время свободное будет.
– Это еще ничего не значит, – вдруг сурово произнесла лучшая подруга. – «Когда-нибудь» – это еще не приглашение, это… ну, это что-то вроде формы вежливости.
– Какой еще формы? – опешила Катя.
– Иногда человек не знает, как закончить разговор, – принялась терпеливо объяснять Роза. – И говорит – ну, еще созвонимся… или, например – как-нибудь встретимся. Но это вовсе не означает, что человек собирается тебе звонить или встречаться. Просто форма вежливости.
– Ерунда какая! – рассердилась Катя. – Вот я тебе, когда обещаю позвонить, всегда звоню!
– Катька, это же совсем другое…
После разговора с подругой у Кати было странное ощущение. Как будто Роза была права…
Катя стояла в школьном коридоре и нерешительно смотрела на дверь, на которой было написано «1-й А». Младшеклассники учились на втором этаже, куда из старших почти никто и не заходил, поэтому у Кати было такое чувство, будто она попала совсем на другую планету. Она сто раз забирала Сашка с продленки, но группа продленного дня находилась на первом этаже, и руководила ею Элла Витальевна, которую Катя хорошо знала, поскольку сама училась у нее.
Марию Семеновну Катя почти не знала – она видела ее всего лишь несколько раз, да и то мельком.
Но папа был в больнице, и никто, кроме Кати, не мог прийти на родительское собрание. Сначала Катя и не хотела идти – подумаешь, с нее-то какой спрос, ведь она сама еще школьница! А потом решила, что дела на самотек пускать нельзя. Она в ответе за своего брата.
Катя потянула дверь на себя и заглянула в класс. Там сидели несколько женщин и один-единственный мужчина в милицейской форме. «Родители, – догадалась Катя. – Тоже на собрание пришли!»
– Тебе чего, девочка? – спросила одна из женщин в пушистой коричневой шубе, которая с трудом умещалась за партой. – Тут родительское собрание будет.
– Я знаю, – с достоинством произнесла Катя. – Мне именно сюда и надо.
Стараясь держать спину прямо, она прошла по классу и села на заднюю парту. Все проводили ее удивленными взглядами, только милиционер сидел какой-то грустный и вертел в руках свою фуражку.
– Эх… – как-то неопределенно вздохнул он. – Уж лучше бы я еще одно дежурство отдежурил, чем тут сидеть…
– Ничего-ничего! – энергично воскликнула женщина с огромными сережками в ушах, которые были похожи на чайные блюдца. – Все матери воспитанием детей занимаются, надо и отцов к этому приобщать!
Тут в класс вошла Мария Семеновна.
– Добрый вечер… – смущенно произнесла она, поправляя очки на носу. – Извините, что опоздала…
Она села за учительский стол и раскрыла журнал.
– Так, кто у нас тут присутствует… – она пробежала глазами по списку. – Скажите, родители Гриши Куценко здесь есть?
– Есть! – крякнул милиционер. – Я его папа.
– Очень хорошо! – обрадовалась Мария Семеновна. – У вас, гражданин Куценко, замечательный ребенок, но…
– Я не гражданин, я товарищ, – поправил ее милиционер. – Гражданином меня те называют, кто закон нарушает. Для вас я товарищ Куценко.
– Пусть так… Так вот, товарищ Куценко, у Гриши проблемы с дисциплиной. Во-первых, дерется на перемене, во-вторых, дергает девочек за волосы. А вчера он оторвал все пуговицы на пиджаке Вовы Геллера…
– Да-да! – встрепенулась женщина в шубе за первой партой. – Выдрал все. Прямо с мясом! Теперь хоть новый пиджак покупай… А я, знаете ли, деньги не печатаю!
Папа Гриши Куценко побледнел, а потом покраснел.
– Нарушает, значит… – угрожающе пробормотал он. – Ну, я ему задам!
– Ничего задавать не надо, – вдруг строго произнесла Мария Семеновна. – Достаточно одной разъяснительной беседы!
– Есть!
– А теперь обсудим, как они выполнили диктант…
Мария Семеновна долго рассказывала, как кто из первоклассников написал диктант, потом у кого какие успехи по русскому языку, потом вспомнила, что к Новому году надо собрать деньги на подарки.
– Хочу похвалить Сашу Иволгина, – наконец сказала учительница. – Он, хоть и задает много вопросов на уроке, но очень толковый ребенок. Есть родители Иволгина?
– Да! – сказала Катя, вздрогнув. – Я его старшая сестра.
Мария Семеновна поправила очки, с удивлением посмотрев на Катю.
– А что же папа с мамой не пришли? Впрочем, мы это можем обсудить потом…
Неожиданно Катя почувствовала облегчение – очень не хотелось ей при всех этих незнакомых людях обсуждать свои семейные проблемы. Эта Мария Семеновна была деликатным человеком…
Когда все эти папы и мамы разошлись, Катя пересела ближе к учительнице.
– Как тебя зовут? – спросила Мария Семеновна.
– Катя. Я в восьмом «А» учусь…
– А что же ваши родители не пришли, Катя?
– Мамы у нас нет. А папа… папа ногу сломал, он сейчас в больнице, – спокойно произнесла Катя. – Если что хотите про Сашку сказать, то говорите мне.
– А… Что же, вы одни сейчас? – спросила Мария Семеновна. Она была не такой уж пожилой, как сначала показалось Кате. Просто большие очки и старомодная прическа. У Марии Семеновны были светлые гладкие волосы, собранные на затылке в узел. Катя посмотрела на ее руки – тонкие и бледные, которые теребили краешек журнала. «Жалеть сейчас будет. Ненавижу, когда жалеют!»
– Я справляюсь, – холодно ответила Катя.
– Я могла бы помочь…
– Спасибо, не надо.
Мария Семеновна неожиданно улыбнулась. Улыбка у нее была какая-то спокойная и милая, и, кажется, она совершенно не собиралась доставать Катю своим сочувствием.
– Ты молодец, – просто сказала она. – Не всякая девочка в твоем возрасте справилась бы. Но ты не отказывайся от моей помощи. У меня достаточно свободного времени…
– Что, у вас своей семьи нет? – задала Катя довольно бестактный вопрос. Следовало раз и навсегда объяснить все Марии Семеновне.
– Нет. Наверное, и не будет никогда, – пожала плечами Мария Семеновна, ничуть не удивляясь такому вопросу. – Я уже привыкла. А ты с характером, Катя Иволгина… Заходи иногда. Я всегда здесь.
Они вышли из школы вместе.
– Подвезти? – спросила Мария Семеновна, открывая «Жигули», стоявшие у школьного подъезда. – Я, как видишь, тоже человек самостоятельный… вот, даже машину научилась водить. Это, кстати, мне старший брат подарил. А у него новая…
– Нет, спасибо, – отказалась Катя. – Мне до дома пять минут идти…
