Текст книги "О голубка моя"

Автор книги: Татьяна Тронина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Егор, сидя у себя в конторе, прочитав статью жены в Интернете, собрался первым делом ей позвонить. Но потом передумал. Лучше лично обо всем этом переговорить.

И вообще это можно сделать потом. Сейчас главное – Тая. Которая в свое время чуть не сошла с ума, чуть не покончила с собой…

«Она тоже прочитала эту статью, она переживает сейчас наверняка… Бедная Тая. Потеряла дочь, и теперь ей вот такие пощечины от жизни достаются!»

Егор оказался в районе метро «Первомайская» (здесь теперь жила Тая, оказывается) около семи. Собирался прибыть раньше, но в этот раз пробки помешали. Нашел нужную улицу, дом… Обычная панельная пятиэтажка. Собирался позвонить по домофону, но из подъезда вышла женщина, и Егор благодаря ей беспрепятственно проник внутрь.

Нужный этаж, нужная дверь.

Сердце у него билось вовсю, когда он оказался наконец перед дверью, за которой жила его бывшая жена. Нажал на звонок.

Тая открыла – в домашнем платье вишневого цвета, волосы забраны сзади в хвост. Бледное гладкое личико без грамма косметики… Она выглядела много моложе своих лет. Выглядела почти девочкой. Смешной и испуганной.

– Ты? – ахнула она.

– Да. – Егор, не дожидаясь приглашения, аккуратно отставил Таю назад, зашел внутрь, захлопнул за собой дверь. Огляделся – чистенько, скромненько, светло, дешевая мебель из «Икеи». – Тая, милая, прости.

– За что? Да ты проходи… – Она отступила назад, в комнату.

– Я о статье. Я еще не говорил с Лизой, но… она дико напортачила, думаю. Даже не знаю, что ею руководило. Так нельзя. Если бы я знал…

Прости.

– Зачем ты ей все рассказал?

– Нет. В том-то и дело, что нет, я ничего ей не рассказывал! Но она умудрилась разузнать все!

– А мне все равно. Это я раньше обижалась, страдала, капризничала… Теперь я понимаю, что нельзя переживать из-за… из-за глупости и бестактности некоторых людей. Подумаешь, кто-то написал мерзкую заметку в Интернете… На заборе тоже пишут – и что, теперь волосы на себе рвать? – пожала Тая плечами, села на диван. Егор расположился напротив, на деревянном стуле с накладным неудобным сиденьем. – Как ты меня нашел?

– Даша сказала.

– Эта Даша… – поморщилась Тая, но продолжать не стала, только рукой махнула.

– А еще она мне сказала, что тогда, после смерти дочери, ты чуть… – Егор не договорил.

– Все уже прошло. То есть ничего не прошло, но я успокоилась. Я нормальный человек, я не собираюсь всю жизнь… сходить с ума. Когда-нибудь… когда-нибудь я снова стану счастливой. Я верю в это.

– А твой… а твой друг что об этом говорит?

– Кто? А, мой друг… Он со мной согласен.

– Где он, кстати, сейчас?

– Работает.

– Понятно.

Они сидели друг напротив друга, молчали.

– Тая…

– Да?

– Покажи мне фото Лидуси. – Егор произнес имя свой дочери так, как называли ее Тая и Дарья. «Лидуся», – зачем-то мысленно повторил он.

Секунду Тая сидела неподвижно, затем кивнула, поднялась.

– Есть фото в альбоме… Но, знаешь, есть и видеозапись. У Никиты был день рождения, и мы с Лидусей приехали к ним. Помнишь Никиту?

– А, твой племянник… Подросток.

– Какой подросток, ему сейчас двадцать четыре года, он уже женат! Но на том видео – да, еще мальчишка…

– Если тебе не трудно, покажи. Или хочешь, отдай мне запись, я потом ее посмотрю.

– Да все в порядке, – хмуро произнесла Тая. – Я не запла́чу. Я научилась держать себя в руках.

Она включила телевизор, нашла диск с записью.

…Все зелено-голубое на экране, какие-то пятна, шум. Раз – и картинка прояснилась, хотя изображение и плыло.

– Как Лидусик любит братика? Вот как любит! – незнакомый и вместе с тем узнаваемый голос Даши. Вероятно, это Даша вела съемку.

На экране – подросток, юноша. Точно, это же Никита. На руках парня – девочка в розовом платье, со смешными хвостиками на голове, в виде рожек.

«Лидуся», – подумал Егор, и его словно кто-то ударил с размаху в грудь.

Девочка засмеялась и поцеловала парня в щеку.

– Вот как Лидусик любит братика! А где у Никиты носик? Во-от он носик…

– Мам, ты только не спрашивай, где у меня глазки!

– Музыку я включу, – на экране промелькнула Тая.

Заиграла популярная в те годы мелодия. Никита стал танцевать с девочкой на руках. Девочка хохотала, потом стала рваться с рук, вниз. Никита поставил ее на ноги, и девочка принялась танцевать сама. Забавно и неуклюже.

Она была похожа на Таю в этот момент. Что-то такое в ее лице… очень знакомое и милое.

– А глаза мои, – вырвалось у Егора.

– Что?

– Я говорю – у нее мои глаза. У тебя какие-то рыжие, а у меня серые. У нее мои глаза, – произнес Егор, не слыша собственного голоса.

Камера приблизилась к лицу девочки. Пухлые щечки, вздернутый носик и этот взгляд – такой живой, ясный, веселый.

– А как Лидусик любит тетю Дашу? Ну-ка, покажи!

Девочка послушно изобразила воздушный поцелуй – прижала ладошку к губам, затем протянула ее вперед, пока эта маленькая, пухлая, смешная, с короткими растопыренными пальчиками ладонь не заняла почти весь экран.

«Это чудо… Это чудо, это моя дочь», – ошеломленно подумал Егор. Запись закончилась, экран погас.

Тая с окаменевшим, ничего не выражающим лицом сидела неподвижно на диване, смотрела в сторону. Она и правда, как обещала, держала себя в руках, но ее неподвижность пугала больше, чем слезы и истерика.

В этот момент Егор решил для себя, что никогда больше не станет упрекать Таю в том, что она скрыла от него дочь.

Да, первая жена была не права, и она сама об этом знала, но разве от этого Егору должно стать легче? Тая – мать, и она пережила страшную трагедию, и теперь упрекать ее, добивать – просто бесчеловечно. «Милосердие выше справедливости», – вспомнил Егор когда-то услышанную фразу.

– Таечка… – шепотом произнес он. – Таечка, милая. Какая у нас чудесная дочь.

– Была.

– Таечка! – Он поднялся, подошел к дивану, потянул Таю за руки к себе, заставил ее встать и обнял. Крепко, сильно. – Не переживай. Ты ни в чем не виновата. Ты моя хорошая. Ты… – Слова у Егора закончились, он просто обнимал бывшую жену, ласково гладил ее по голове. И только потом понял, что плачет.

– Я виновата.

– Ты ни в чем, ни в чем не виновата. – Он поцеловал ее в лоб. – И ты будешь счастливой, я знаю. Ты очень хороший человек. Ты чудесная, красивая, умная…

– Тебе понравилась Лидуся? – сдавленным голосом спросила Тая.

– Она прелесть. Она моя дочь.

– И ты бы… и ты бы с ней встречался, если бы я… если бы я рассказала тебе тогда о ней?

– Конечно. Я же отец ей. – Егор незаметным движением вытер щеку о плечо, аккуратно усадил Таю обратно на диван. – Я бы ей дарил подарки. Куколок всяких, да? Какие она игрушки любила?

– О, господи. Егор, я так не могу больше. Ты уходи, пожалуйста, – выдохнула Тая. – Я еще держусь, но что будет дальше – не знаю. Лучше иди, пожалуйста.

Егор посмотрел на нее внимательно, затем кивнул.

И ушел.

Он больше не плакал, но чувствовал себя странно. Словно изменилось что-то в мире, окончательно и бесповоротно. Все тот же город, то же небо над головой, та же земля под ногами… То, да не то. Мир стал другим.

Такое с ним было уже когда-то. Когда умерла мама. Егор всегда был «папиным» сыном и думал, что не переживет ухода отца. Но нет, пережил, а по-настоящему плохо ему стало, когда ушла мама.

Нечто тяжелое, холодное, словно камень, легло ему тогда на сердце, и стало трудно дышать, ходить. Эта тяжесть буквально прижимала к земле.

Вот так и сейчас было. Каркнул ворон – невермо.

…Егор вернулся домой. Лиза сидела за своим компьютером, с бешеной скоростью печатала что-то, щелкая клавишами на клавиатуре. Замирала, читала на экране, потом снова шпарила. Это она отвечала на комментарии в своем журнале.

– О, пришел! – обрадовалась Лиза, хотела встать ему навстречу.

Но Егор положил руку на ее плечо, придавил вниз. Пожалуй, он бы сейчас задушил Лизу. Ударил бы, хотя никогда до того не бил женщин. А сейчас ударил бы и даже не стал бы в этом раскаиваться. Ударил бы Лизу за «ПэЖэ» и за «ребенка от ПэЖэ».

– Если ты, еще хоть раз… – сквозь зубы произнес он. – Удали тот пост и новых не пиши. Никогда. Если еще хоть одно словечко о Тае, о…

– А, ты в курсе, – нахмурилась Лиза. – Донесли, значит. Сам-то ты никогда не стал бы читать мой журнал… Признайся – тебе сказали, да?

– Лиза, ни слова больше. Иначе… – Егор не договорил, ушел к себе в кабинет.

* * *

Тая после ухода бывшего мужа выпила тех таблеток, что ей когда-то выписал доктор. И предупредил, чтобы не злоупотребляла ими. Только в крайнем случае. Сейчас, наверное, был тот самый случай.

Потом легла в кровать, закуталась в одеяло. Постепенно, быстро ее начало отпускать.

Она даже нашла в себе силы улыбнуться, закрывая глаза. «Я ведь хотела, чтобы он узнал. Чтобы он сказал именно эти слова… И он пришел, и он сказал. Он простил меня. Почему я за него не боролась, почему я так легко его отпустила? С чего я взяла, что не пара ему, что с Лизой ему будет лучше? Он мне столько ласковых слов сегодня наговорил… Он самый лучший. Ну кто, кто может быть лучше его? Кто с ним сравнится, какой другой мужчина? Да никто. Он единственный, он необыкновенный. Только он».

Тая провалилась в глубокий спокойный сон. И снилось ей приятное – как Егор обнимает ее, гладит по голове, шепчет ласковые слова на ухо.

Просыпаться потом Тае совершенно не хотелось. А хотелось, чтобы этот сон длился вечность.

* * *

«Ребенок моего мужа, продолжение истории.

Вы думаете, дорогие мои читатели, что мне удалось поговорить с моим мужем по душам? Очень ошибаетесь. Мужчины, оказывается, терпеть не могут разговоры по душам… Ну, и мой супруг – не исключение.

Он откуда-то узнал о той, первой статье, где я рассказала историю с его первой женой (будем следовать первоначальному замыслу и все так же называть ее ПэЖэ). Наверное, добрые люди донесли. Ах, эти загадочные и милые «добрые люди», хотелось бы хоть раз посмотреть в их глаза, в их добрые, горящие праведным огнем очи…

Но не будем отвлекаться. Итак, мой драгоценный супруг, до того не изъявлявший никакого желания вникать в мою работу (да-да, это моя работа, и я не стыжусь этого) и ни разу не прочитавший ни одной моей статьи, вдруг посетил мой блог. И прочитал статью о ПэЖэ от первого до последнего слова.

Его реакция?

Его реакция – всего одна фраза. Он изрек – «удали тот пост и новых не пиши». При этом он чуть не сломал мне ключицу, положив руку на плечо. На все мои расспросы, на попытки обсудить происходящее – драгоценный муж ответил скорбным, многозначительным молчанием. Заперся в своем кабинете и спал там же, презрев супружеское ложе.

Мне не с кем поговорить, не с кем обсудить эту ситуацию, вот я и по-прежнему болтаю с вами, дорогие мои читатели. Вы знаете, обычно мы здесь обсуждаем истории из жизни других людей, но, видимо, пришло время мне открыться.

Что называется – «чужую беду руками разведу» и – «сапожник без сапог»… Это я о себе. Я прошу у вас совета.

Только не предлагайте мне развод, пожалуйста. Мой муж – хороший человек, и, за исключением последних дней, наше с ним существование было счастливым и практически безоблачным.

Но, когда из далекого прошлого выплыла ПэЖэ, все стало рушиться.

Я понимаю, что у меня нет никаких шансов против ПэЖэ. Она фигура трагическая, она – мать, потерявшая свое дитя. Ее априори надо жалеть. А меня жалеть не за что. Я счастлива и успешна, я здорова и благополучна. Вы советуете мне родить ребенка мужу, чтобы мы с ПэЖэ, так сказать, «сравнялись» хоть немного?

А честно ли это – рожать дитя только потому, что необходимо победить в споре с ПэЖэ? Я хочу, чтобы мой ребенок родился в любви, будучи желанным. Я не хочу никому мстить, не собираюсь никому ничего доказывать. И, если уж совсем честно, мы планировали родить ребенка несколько позже.

Мой муж ходит мрачный и надутый, считая меня преступницей, омрачившей светлое имя его ПэЖэ (хотя имен никаких я не произносила). Он по-прежнему избегает разговоров о том, что у него от первого брака, оказывается, был ребенок и ребенок этот по каким-то причинам умер.

Да, это его трагедия, но в этой трагедии почему-то оказалась виновна я. И он со мной не говорит теперь. Он меня презирает – да как я посмела вынести эту историю на всеобщее обсуждение?..

Но он меня даже не ставил в известность. Он скрыл все от меня. Поэтому я пишу данный пост в надежде, что мой муж сподобится и его тоже прочитать и узнает, каково мне сейчас…»

Далее Лиза вновь расписала образ ПэЖэ, то есть Таисии, как особы вздорной и капризной. Откровенных оскорблений в адрес соперницы блогерша не допускала, но и раздражения не сдерживала.

Лиза дописала текст, в этот раз получившийся довольно длинным и эмоциональным, и опубликовала его в своем журнале. Обычно длинные посты не вызывают особого энтузиазма, но в этот раз эффект получился обратным.

Читатели опять буквально взорвались комментариями.

Конечно, большая часть советов – о том, что Лизе и ее мужу надо развестись. А для чего? А для того, чтобы супруг, потеряв Лизу, понял, каким дураком был и какое сокровище утратил. Прелесть эти читатели… Двадцать первый век на дворе, а они все видят смысл человеческой жизни в том, чтобы доказать своему противнику, какой он дурак.

Другие советовали родить поскорее (тоже «шикарный» совет, учитывая то, что сама Лиза прямо и открыто заявила о том, что рожать в ближайшее время не собирается, да и вообще рожать вопреки или назло или потому, что надо, – бред и глупость).

Еще часть читателей, очень немногочисленная группа, заявили Лизе, что это ей наказание. Теперь она страдает за то, что разрушила предыдущий брак своего мужа и лишила ребенка отца.

Эти люди (не банальные тролли, нет, подобных личностей, кажется, теперь «хейтерами» называют) из поста в пост писали Лизе гадости. Хозяйка их периодически банила, заносила в черный список, но недоброжелатели проявлялись вновь и вновь. Цель их жизни, похоже, – сказать кому-то гадость.

Иногда, начитавшись подобных высказываний, Лиза ощущала почти физическую усталость и отвращение ко всему миру, всему человечеству. Тогда ей хотелось бросить свое ремесло к чертовой бабушке и заняться чем-нибудь другим, не связанным с общением с людьми.

Но, к счастью, эти приступы отчаяния были недолгими и скоро проходили. Особенно когда она читала чей-нибудь добрый, полный участия комментарий…

Хлопнула дверь в коридоре. Это, наверное, вернулся Егор с работы. Шаги, шум в глубине квартиры, звук телевизора. Затем – тишина.

А Лиза все сидела перед монитором, отвечала на комментарии. В четвертом часу ночи легла спать.

Проснулась от того, что кто-то прокашлялся рядом.

Лиза с трудом разлепила глаза – в комнате стоял Егор.

– Который час? – пробормотала она. – Половина восьмого… Ты с ума сошел. Я спать хочу, уходи.

– Ты еще одну статью о нас написала. Я заглянул в твой журнал, – бесстрастно, констатирующим тоном произнес муж.

У Лизы ёкнуло сердце. Она и хотела, чтобы Егор прочитал то, что она думает о сложившейся ситуации, и боялась его реакции. Она никогда в открытую не конфликтовала с мужем, но сейчас какой-то странный азарт толкал ее вперед, заставлял вести себя вопреки его просьбам.

Надоело молчать. Терпеть. Потакать ему во всем.

– Мне плохо. Хоть так ты меня услышал… – Лиза со стоном оторвала голову от подушки, села. – Почему ты мне ничего не сказал раньше? О том, что у твоей Таисии был ребенок от тебя?

– Я сам об этом узнал недавно и еще ничего не осознал, не понял. А кто тебе сказал? Ася? Вовка Широков?

– Сама услышала. Ты тогда трубку не положил… Я слышала твой разговор с Таисьиной сестрой, этой, как ее… с Дашей.

– Да? Надо же… Я думал, такое только в кино бывает. Но все равно – ты не должна была выносить нашу историю на публику. Это, блин, какое-то… реалити-шоу, а не жизнь. И, главное, ты просишь совета у этих придурков. У читателей своих. Которые не знают ни Таи, ни меня… – все так же бесстрастно, отстраненно произнес муж.

– Егор, нельзя людей называть «придурками», – устало вздохнула Лиза.

– Нельзя Таю называть ПэЖэ! – вдруг взорвался, заорал он. – Она живой человек, а ты из нее какого-то уродливого монстра сделала!

– Она и есть монстр. Она скрыла от тебя ребенка. Ты свою дочь даже в глаза не видел, – с насмешкой возразила Лиза. Она окончательно проснулась.

– Это мое дело. Оно касается только меня, – вновь взяв себя в руки, уже без крика, но с ненавистью в голосе заявил Егор. – Ты в это не должна лезть!

– Ага… Для того ребенка ты был готов на все. Завещать ему все собрался! А меня… Слушай, мы никогда не говорили об этом, но меня ты даже не сделал собственницей в этой квартире. Я тут – никто и никак, – напомнила Лиза.

– Я не давал тебе денег? Я тебе в чем-то отказывал? Все мои деньги – твои, а все твои – только твои. Разве не так было?

– Этого мало.

– А, я должен был все на тебя записать… – усмехнулся Егор. – Лиза, я не знал, что тебя это так мучило.

– Ты хитрый и жадный. Ты жалкий, как и все современные мужики.

– Да, а современные женщины, и особенно ты, – образец бескорыстия. Уж определись, кто ты – феминистка, независимая особа или мужняя жена? Ты, Лиза, – ни нашим ни вашим. Когда надо – ты независимая личность, когда не надо – ты обделенная жена… Ты что, правда думаешь, что тут на птичьих правах? Что я способен оставить тебя ни с чем?

– А ты – сентиментальный лопух.

– Хочешь честно? – Егор сел рядом. Он вновь выглядел спокойным, отстраненным. – Ты мне всегда казалась особенной. Далекой и ускользающей. Независимой и сильной. Я хотел привязать тебя к себе и понимал, что это невозможно. Во мне сидел этот страх с самого начала – что ты можешь вырваться и улететь. И ты производила впечатление… гм, хищницы. Стервы. И это мне нравилось, честно говоря. Я хотел приручить тебя, но и одновременно заботился о путях отступления, что ли.

– Господи, Егор… Я слабая женщина. Я хочу заботы и любви… Я боюсь остаться одна, без сильного плеча рядом, без крыши над головой… – схватилась за голову Лиза. – За кого ты меня принимаешь? Что за бред ты несешь?

– Почему я принимаю? Кого спроси – все считают тебя сильной.

– Кто эти «все»? А, понимаю… Твои обожаемые друзья! Слушай, у меня вопрос. Ты можешь ответить честно? Вот так, как будто перед смертью… Когда уже терять нечего… Как твои друзья ко мне относятся?

– Они тебя обожают, – не задумываясь, без тени иронии ответил Егор. – Ты веселая, интересная, красивая девушка. Ты украшение любой компании. Ты звезда.

– Да? Вот уж не знаю, как твои слова воспринимать… Это комплимент или ирония? А что они говорили перед тем, как мы с тобой расписались?

– Правду-правду опять желаешь знать? – усмехнулся Егор. – Они говорили, что мне дико повезло. Но чтобы я держал ухо востро.

– Так это они тебе посоветовали сначала купить квартиру, а потом жениться на мне!

– Допустим, да. Только этот совет можно услышать сейчас от любого человека. И вообще, я не собираюсь сваливать ответственность за свои поступки на друзей. Дескать, это они посоветовали… Да, они посоветовали. Юрка в первую очередь, но я потом все равно сам решал. Вся ответственность на мне, а не на них. Не на Юрке то есть, – хладнокровно произнес Егор.

– Ах этот Юрочка… – скривилась Лиза. – Как я ненавижу их всех. Лицемеры!

– Лицемерка – это ты. Не надо играть чужие роли. Надо быть самой собой. Ты уж выбери, какая ты – слабая женщина или сильная. Я играл с тобой по твоим правилам. И вообще… – Егор вздохнул. – Мне кажется, нам надо сделать паузу. На время… разойтись. Я… со мной что-то странное. Я боюсь не сдержаться. Сейчас вот прочитал этот твой пост… – Он опять сжал кулаки.

Лиза не поверила своим ушам.

– Что? – прошептала она. – Ты предлагаешь расстаться?

– Лиза, ты переступила черту.

– Нет, погоди. Неужели ты до сих пор страдаешь из-за своей Таисии? Только честно… Мы же теперь ведем себя друг с другом максимально честно и открыто. Ты хочешь вернуть Таисию?

– Это невозможно. У Таи своя личная жизнь, и я не собираюсь там ничего ломать. Но это неважно. Я о нас с тобой. Хочу уйти сейчас. Вот, предупреждаю на всякий случай. Поживу пока в гостинице…

– Да зачем… Зачем тебе уходить из собственного дома? – взвилась Лиза. – В данной ситуации скорее мне надо уйти.

– Лиза…

– Я сильная! Ты сказал, что я сильная? Все меня такой считают? Ладно. Поживу пока на съемной! – закричала она.

– Хорошо. Но оплачивать твое съемное жилье буду я.

– Какое благородство… Господи, Егор, я даже не представляла… из-за такой ерунды обиделся… чуть не убить меня готов…

– Это моя дочь была, – сквозь зубы, отвернувшись, процедил Егор. – Она – не ерунда. И Таю ты не смеешь оскорблять…

Лиза молчала. Затем произнесла, словно против воли:

– Почему ты с ней так носишься? Чем она лучше меня?

– Ты ревнуешь?

– А ты с ней встречаешься, да?

– Да. Но это не то, что ты думаешь.

– Как же я ненавижу тебя, Сахно… Ты думаешь, я без тебя не проживу, без твоих подачек? Что, раз я женщина, то я ничтожество? А вот и нет…

Лиза вскочила, принялась собирать вещи.

– Я все равно готов тебе помочь, – устало проговорил муж. – Ты ведь это в запале сейчас сказала. Ладно, потом разберемся…

Он вышел из комнаты, затем Лиза услышала, как хлопнула входная дверь.

Девушка не понимала, что же такое происходит. Как они в разговоре дошли до того, что решили расстаться, пусть и на время?

Лиза быстро обзвонила несколько риелторских агентств. Договорилась об оплате и переезде. И этим же вечером покинула квартиру Егора.

Ее никто не гнал, никто не торопил, но она сама пыталась как можно скорее уйти отсюда. Может, правы люди, которые в ее журнале советовали: брось мужа скорее, тогда он быстрее поймет, что потерял.

На следующий день Лиза написала очередной пост, с обзором агентств, с подробностями переезда, и обстоятельно пересказала разговор с Егором. И опять шквал комментариев!

Похоже, читатели увлеклись историей Лизиной жизни, они наблюдали за ней, как за сериалом.

…Первой о том, что Лиза рассталась с Егором, узнала Ася Каткова. Она, оказывается, время от времени почитывала Лизин блог, но сама не комментировала.

Звонок мобильного.

– Алло, Лизок? – раздался в телефонной трубке Асин голос. – Слушай, это не шутка, не розыгрыш на публику? Сегодня утром заглянула в твой журнал. А там такое… Целых три поста подряд. О Тае, о ребенке… Вы, значит, с Егором объяснились? Но про расставание – это правда?

– Да.

– Из-за чего? Только не говори, что ты обиделась на Егора из-за Таи…

– Я обиделась, разумеется, и… Еще Егору очень не понравились мои последние записи.

– Я его понимаю. Ты там очень жестко с ним, и Таю приложила хорошо… ПэЖэ! Я приеду к тебе? Ты как, держишься?

Лиза задумалась. Это был момент, когда она решала – порвать ли со всеми этими людьми (то бишь уже их общими с Егором друзьями) или нет? В сущности, в чем их вина? В том, что когда-то советовали Егору быть рассудительным, вступая в брак? А что такого… Потом-то они разобрались, что ей, Лизе, можно доверять. И все они восхищались ею. Недаром Егор сказал, что Лиза для них – звезда.

Пожалуй, теперь Лиза – Асе, Ивану, Изборским, Тягуновым и Кошелю – больше друг, чем Егор. Ну, кроме Юрки Изборского, он все же лучший друг Егора по-прежнему.

– Приезжай, – вздохнув, сказала Лиза и, уже не сомневаясь ни в чем, продиктовала Асе свой новый адрес.

Ася прибыла через час, с вином и закуской. Но разговор получился странный, совсем не такой, как ожидала Лиза.

Потому что Лиза думала, что подруга ее поддержит, но нет.

– Лизок, ты меня прости, но ты дура, – начала Ася после первой выпитой рюмки. – Такого мужика можешь потерять…

– Ася, ты в курсе истории. У меня не было другого выхода. Егор заявил, что мы должны расстаться. – Лиза не стала конкретизировать, что Егор предлагал сделать это лишь на время. Какая разница? Она и в своем посте не стала об этом писать. Главное же – что муж видеть ее не хотел. – И как мне надо было реагировать?

– Прощения просить, вот как. Ты своим читателям голову морочь, какой Егор нехороший… Только лучше ты не найдешь.

– Послушай, он столько мне неприятного наговорил… – возмутилась Лиза. – Да ты читала, я в последней записи все подробно рассказала…

– И что тут неприятного? Он вел себя прилично, тебя не оскорблял и не бил, он даже готов тебе съем квартиры оплачивать!

– Ась, это унизительно. Он пытается от меня откупиться.

– Он о тебе заботится! – рассердилась Ася. – Да другой тебя просто пинком выпнул бы за твои статейки на публику…

В словах Аси, грубых и бесцеремонных, пряталась своя правда. Да и сама Лиза к этому моменту уже опомнилась, что ли. В самом деле, какая глупая у них с Егором произошла размолвка…

– Он меня и выпнул, – упрямо, печально произнесла она.

– Лиза, ты же журналистка, ты разбираешься в человеческой психологии, ты сама подобные ситуации обсуждаешь с читателями в своем журнале каждую неделю… Ты еще скажи, в лучших бабских традициях, что ты потратила на Егора свои лучшие годы и поэтому он обязан их компенсировать, с себя шкуру содрать!

– Я знаю. Я все понимаю. Я не права, да. Но я сама в первый раз в такой ситуации, мне обидно.

– Выходит, советы женщинам ты умеешь давать, а самой следовать им – нет? Вот что, Лизок, я понимаю, твое самолюбие уязвлено. Но ты своими статьями сама оскорбила его… И надо что-то делать.

– Что?

Подумав, Ася пообещала Лизе помирить их с Егором. И заодно поговорить с остальными членами их дружной компании. Ведь если все – Ася, Иван, Юрий с Марьяной, Тягуновы и даже Кошелев – надавят на Егора, то наверняка тот пойдет на попятный. И простит Лизу.

– Только сама к Егору не ходи первой, не будь дурочкой, – напоследок посоветовала Ася. – Он мужик, он должен тебя завоевать. Пусть сам прибежит к тебе с извинениями!

После ухода подруги Лиза вдруг заплакала.

Она сто лет не плакала, а тут разревелась, словно девчонка. В самом деле, какое-то наваждение на нее нашло…

Лиза зашла в свой журнал и безжалостно удалила все те три поста с историей о ПэЖэ. Как просил Егор.

Да, надо чем-то жертвовать ради семьи.

* * *

В половине одиннадцатого вечера в квартире раздалась трель домофона. Егор сразу же подумал: «Это Лиза», а потом вспомнил: никто у Лизы ключей не отнимал, зачем ей трезвонить по домофону?

Егор не знал, хочет ли он столь быстрого возвращения Лизы. Он был слишком зол на нее, его гнев еще не остыл. Но не могут же они вечно быть в ссоре? Скорее всего она решила извиниться, поняла, что сглупила, выставив на всеобщее обозрение их семейную жизнь…

– Кто там?

– Егорка, открой… – голос Марьяны Изборской.

Они с Юркой решили нанести визит? Ну что, хорошо, друзьям всегда рады…

Егор разблокировал входную дверь. Через пару минут в квартиру впорхнула Марьяна. Одна.

В короткой песцовой шубке, узких брюках, с эффектно разложенными по плечам кудрями, вся в облаке какого-то нежного аромата…

– Привет, – сказал Егор. – А Юрка там, внизу, что ли?

– Какой Юрка… – засмеялась Марьяна, скинула на руки Егору свою шубку. – Я одна. Я в гости к тебе. Выгонишь?

– Да проходи уж… Выпить хочешь? Ты за рулем?

– Чуть позже… Я на такси приехала. Юрка в Питере, до субботы.

– Если ты к Лизе, то ее нет, – спохватился Егор.

– Я знаю, – хладнокровно произнесла Марьяна и, обернувшись, вскинула руки, обняла Егора.

Первый порыв – схватить девушку, поцеловать ее, прижать к себе.

– Погоди. Что ты делаешь?

– Ты забыл? Ты забыл всё, да? – взяв в ладони его лицо, засмеялась Марьяна.

– Я не забыл. – Егор волевым усилием отстранил ее.

– Ты странный… Лизы нет, Юрка уехал. Я с Катковой утром имела беседу, – Марьяна прошла в гостиную, села на диване, закинув ногу на ногу. Она была и очень хорошенькой, и смешной одновременно. – Аська сказала, что вы с Лизой поссорились, и хочет мирить вас. Только тс-с, это секрет. Старая дева живет чужой жизнью, раз своей нет…

– Зачем ты пришла? – хмуро спросил Егор. Первый порыв прошел, теперь ему хотелось как можно скорее избавиться от Марьяны. Ну вот как будто следы преступления замести, срочно!

– А Лиза ведь нас собирала всех вместе. Нас с Юркой, остальных. Советовалась.

– Прекрасно… оказывается, наша с Лизой личная жизнь – достояние общественности, – саркастически произнес он.

– Юрку прям трясло, он не может, когда у него от тебя тайны… Он меня замучил – рассказать тебе об этом или нет. Ну, о том, что Лиза нас всех вместе собирала, за твоей спиной беседы вела.

– Марьяна, зачем ты пришла?

– Ты такой милый. Такой трогательный. Переживаешь из-за ребенка… А хочешь, я тебе рожу?

– Марьяна… замолчи.

– Лиза ушла. Ты один. Слушай, я от Юры тоже могу уйти. Мы будем вместе. Как тогда, помнишь?

Она напоминала о событиях, которые произошли четыре года назад. Тогда Юрий уехал в очередную командировку, и около месяца Егор приходил к Марьяне, иногда даже оставался ночевать. Лизе он говорил, что сдает очередной проект. Ведь ему, как архитектору, нередко приходилось наблюдать за строительством, по просьбам заказчиков вносить изменения в свой проект.

Никогда и ничего Егор не стыдился так, как этого периода в своей жизни.

– Ты Юрку, что ли, совсем не любишь? – мрачно спросил Егор.

– Почему? Люблю, – пожала плечами Марьяна. – Но он такой зануда, боже мой… Это даже хуже, чем алкоголик. Чем наркоман. Он так меня все время строит, дает советы, направляет…

Я на стену уже лезу.

– И меня ты тоже любишь?

– Люблю, – улыбнулась она своей ясной, забавной, детской, задорной улыбкой. Женщина-кошечка. Которая всю жизнь тоже что-то играет, играет…

– За что?

– Ты романтичный, и ты не зануда. Ты красивый.

– Разве это важно? И Юрка что, урод?

– Юрка – мужик-мужик, – спокойно пояснила Марьяна. – А ты – мужчина-юноша. Ну я не знаю, как это объяснить… Да, а Юрка виагру уже пьет, ты в курсе?

Егор схватился, за голову, сел. Застонал.

– Что с тобой?

– Марьяна, уходи, – с трудом произнес он. – Зачем ты мне это говоришь…

– Ты чувствуешь себя виноватым перед Юркой?

– Еще как. Да меня убить мало, – сквозь зубы произнес Егор. – Если он узнает, он меня никогда не простит. Я скотина, я гад.

– Я понимаю, тебя совесть мучает… – ласково произнесла Марьяна. – Но что теперь, прошлое не исправить.

Она протянула руки, хотела опять обнять Егора, но тот отвел ее руки в сторону.

– Ладно, сейчас уйду, – обиженно сказала она, надув губы. – Только ты ко мне ведь тоже до сих пор неравнодушен. Я же чувствую…

Маленькая, ладная. Смешная и милая. Эти темные локоны, шоколадные большие глаза, задорный нос. Марьяна была до ужаса похожа на Таю. Вернее, не похожа, а как это… Один и тот же тип внешности обеих.

Только Марьяна – не Тая. Обман, мираж. Кукла. Портрет, сделанный модным художником, – слишком гламурный, искусственный. Все в Марьяне сначала поражало, ошеломляло, а потом – начинало утомлять.

Слишком эффектные, театральные позы, манерные интонации в голосе… Даже волосы производили странное впечатление. Спереди – роскошные локоны, сзади – одна длинная узкая прядь на спине, поскольку вся основная масса волос переброшена вперед. То есть всю свою красоту Марьяна держала на фасаде. Все, что сзади, – как-то скупо и обычно.