Текст книги "Интриганка"

Автор книги: Татьяна Тронина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Сначала два фельдшера вывели Зою из подъезда под руки (она могла стоять на ногах уже, только, видно, голова все еще кружилась), затем всей толпой следом высыпали гости.

Зою погрузили в машину, за ней села Лена, «Скорая» сорвалась с места.

Гости, трагически поохав, разошлись. У подъезда остались только Лука и Неверов.

– Раньше думал, что здоровее Зойки человека нет, – пробормотал Аркадий, закуривая. – Она что, вот просто так взяла сейчас и хлопнулась там, в ванной?

– Ну, мы немного повздорили… Но, честно говоря, я не ожидал, что она потеряет сознание. Я даже не успел ее подхватить. А до того стояла бледная очень… – потер лоб Лука. Он чувствовал себя скверно. Да, Зою надо было поставить на место… Но не подобным образом, нет.

– Это все ее работа виновата, – не заметив, что стряхивает пепел себе на ботинки, задумчиво произнес Аркадий. – Любого, даже самого крепкого человека доконает. У нее же собачья работа, я видел. Ты в курсе?

– Да, я знаю, что она скульптор.

– Это все равно что в каменоломне работать. Ад! Камни долбить. Пыль эта, шум… Сил сколько надо, чтобы каменюки ворочать! Я вот тебе точно говорю, что она здоровье на этой работе совсем подорвет.

– Я бы выпил, – вдруг заявил Лука.

– И я, – мгновенно согласился Неверов. – Тут за углом неплохой восточный ресторанчик. Мне до чертиков суши с пиццами надоели…

До ресторана они шли молча, подавленные.

Заказали плова и водки.

Выпили, закусили, и только потом Неверов спросил:

– А чего это на тебя Зойка вызверилась вдруг? Чем ты ее довел? К Полине, поди, ревнует?

– Типа того, – мрачно произнес Лука.

– У тебя роман с Зойкой, правда? Ты с ними двоими замутил?! – вытаращил глаза Неверов.

– Нет, конечно. С Зоей я сегодня оказался случайно. Вернее, не случайно, а по просьбе Полины… Надо было кое-что узнать, а Полина не могла сделать это сама, попросила меня. Но Зоя, похоже, имела на меня какие-то виды. Она услышала наш с тобой разговор про Полину и поняла, что ее знакомство со мной оказалось не случайным.

– Ну ты влип! – изумленно воскликнул Неверов. – Теперь понятно, из-за чего Зойка взбесилась и в обморок грохнулась… Для нее же Полинка – хуже Гитлера!

– Да знаю.

– Ты дурак, ну ты дурак… – Неверов опрокинул в себя очередную стопку и сморщился. Как ни странно, но Лука совершенно на него не обижался. Во-первых, Аркаша Неверов был мужиком безобидным, во-вторых, говорил он без подковырки, без намерения унизить Луку. Собственно, Неверов просто констатировал факты.

– Но Зоя скверно вела себя по отношению к Полине, – неохотно заметил Лука.

– Ты про плагиат, что ли?

– Про него. Это свинство со стороны Зои воровать идеи у Полины.

– Девушка, еще лагман можно заказать? – Неверов схватил проходившую мимо официантку за локоть, затем вновь обернулся к собеседнику: – Да хрен его знает, про плагиат. Идеи носятся в воздухе, ты слышал? Тем более что Полина с Зоей вместе учились, у одних преподавателей, и неразлейвода раньше были.

– Кто «неразлейвода»? – с изумлением спросил Лука.

– Да Полина с Зойкой, вот кто!

– Минутку… я не понял. Полина с Зоей?! Каким образом?

– Ну ты даешь… Давай тогда за просветленный разум выпьем. Ты не в курсе, значит. Полина с Зойкой – друзья с детства, они чуть не на одном горшке вместе сидели. И в школе учились, и в институте, и мужика одного вместе любили, только он Полинке достался. Она замуж за него вышла и двух детей родила…

– Ничего себе, – Лука потер лоб. – Я не знал, что Полина с Зоей были подругами. То есть я слышал, что им приходилось много общаться, но…

– Вот именно! Только из друзей потом получаются такие лютые враги. Ведь постороннего человека, если он тебе гадостей наделал или сказал чего не то, с подобной яростью ненавидеть не будешь. А смысл? Ну дурак он или сволочь… Бывает. Чего на нем зацикливаться? А если близкий кто тебе подгадит – вот это да, ненависть на всю жизнь.

– Полина мне ничего об этом не говорила, – признался Лука. – Нет, она много рассказывала о том, как Зоя эта вечно ей палки в колеса вставляла…

– Да они год назад только разругались. Может, даже и помирятся потом, кто знает. А ты, дурак, между ними встал.

– О господи, – вздохнул Лука. – Да они почти сестры, оказывается…

– А у тебя правда ничего с Зойкой не было?

– Нет, – не сразу ответил Лука.

– Это хорошо. Мне кажется глупыми променять Полину на Зойку, – сказал Неверов. Официантка поставила на стол тарелку с лагманом. – Мерси… А можно лаваш ваш фирменный? Слушай, друг, готовят они тут обалденно, скажи?

Лука кивнул в ответ. Потом спросил:

– Значит, ты до сих пор к Полине неровно дышишь?

– Да, – легко признался Неверов. – Она же чудо как хороша. Я б на ней женился, честно, и плевать, что двое детей. То есть не плевать, но… ты понимаешь.

– Абсолютно понимаю.

– И ты извини меня за откровенность, что я признаюсь в чувствах к Полине… Но у меня нет шансов. У меня нет шансов, увы… – шумно вздохнул Неверов. Он уже слега захмелел.

Лука пьяным себя не чувствовал, сказывались годы тренировок. Лишь в теле ощущалась легкость, словно он парил в невесомости.

– Я ничего не понимаю в живописи… – медленно начал Лука. – Ни-че-го. Видел работы этой Зои, и Полины видел… Для меня это темный лес. Где там какой плагиат, каким боком… Это вообще разные вещи – живопись и скульптура.

– Но Зойка, надо сказать, хорошо устроилась, – доверительно произнес Неверов. – Полинка бедна, словно церковная мышь, а Зойка деньги лопатой гребет. Хотя работа с камнем, я тебе говорил, адская.

– И не только поэтому. Морально тоже тяжело. Я бы свихнулся. С покойниками дело иметь, с их родней, которые рыдают все время… Неужели Зоя на все готова ради денег, даже саму себя угробить?

– А что тут удивительного? Люди часто именно этим и занимаются – гробят себя ради денег. Ты, что ли, иначе живешь?

– Я? Я себя не гроблю. Хотел бы, а не получается.

– Н-да? – недоверчиво поднял брови Аркадий. – А я слышал, актеры как белки в колесе крутятся, из сериала в сериал прыгают, ни сна ни отдыха им.

– Не совсем верно. Модных актеров постоянно работой заваливают. Вот они могут по себе роль выбрать. Если не понравится им сценарий – не будут сниматься. Остальные – на любую роль готовы, на самую паршивую даже. У меня эти сериалы – вот где… – провел пальцем по горлу Лука.

– А ты бы хотел не в сериале, а у какого-нибудь известного режиссера сняться?

– Конечно. Но и то не факт, что счастливый билет вытянешь у судьбы… – пожал плечами Лука. – Бывают актеры одной роли. Засветятся раз-другой в хорошем фильме, прогремят на всю страну, а потом – тишина… Никто их больше сниматься не зовет, или все время один и тот же образ заставляют отыгрывать. Вот как Шурик у Гайдая…

– Да, как я вижу, нигде счастья нет, – с горестью вздохнул Неверов. – Искусством заниматься, в любом виде, самое паршивое дело. Везет единицам, остальные – в пролете. Сейчас ведь, если честно, картины мало кто покупает. Раньше это было модно – заказывать портрет у настоящего живописца, сейчас – копейки с этого дела… Я вот – военный маринист, меня худо-бедно покупают, да. Солидно потому что в кабинет повесить какую-нибудь «Битву в Трафальгарском проливе»… Но и то – на хлеб с маслом хватает, на икру – уже нет. Только Зойке повезло…

– Но ты же сам сказал, что адов труд…

– Да. Да…

– Ты упоминал, Зоя с Полиной любили одного мужчину? Может, они на этой почве разругались? – встрепенулся Лука.

– Это вряд ли. Давно очень дело было. Лет двенадцать, тринадцать назад. У Зойки ухажер имелся, Илья его звали. Потом она с Полиной его познакомила, и, естественно, Полина Илью увела. Зойка переживала, но они тогда не поссорились. Полина детей родила, все путем… Илья пять лет назад умер, оставил Полину вдовой. Они и после того дружили, дамы наши… И только год назад рассорились. Я вот удивляюсь. В принципе, чего только Зойка Полине не прощала! А тут рассорились.

Неверов говорил и говорил еще, а Лука почти его не слушал.

Он думал о Зое, о том, как жестоко обошлась с ней жизнь. Да, возможно, она сделала что-то не то, утянула какую-то идею у Полины (хотя Неверов вот только что сказал, что идеи в воздухе часто носятся) – но почему тогда Полина не простила свою подругу?

Зоя ей и не то прощала, получается, почему же Полина не могла простить Зое какой-то ерунды?

И зачем Полина сообщила Луке не всю правду о своих отношениях с Зоей?

* * *

На рассеченный висок Зое наложили шов, сделали рентген и обнаружили легкое сотрясение мозга.

Все время, что Зою обследовали, Лена Болконская не отходила от нее.

С одной стороны, Зое была приятна эта забота, с другой – тяготила. Тяготила тем, что казалась Зое неискренней. Из серии – «так надо».

Словно Лена тщательно пеклась о своей репутации «душевной женщины». И потом, это вечное стремление Лены знать все и про всех, как будто ее жизнь от этих сведений как-то зависела…

Зоя, с разламывающейся от боли головой, полусонная, вялая, ненавидела себя за эти подозрения. Ну какая разница, заботятся о тебе от души или по велению долга? Заботятся же, в конце концов…

Но, верно, Зоя действительно менялась со временем, раз присутствие людей начинало ее угнетать.

Зачем какие-то компании, друзья… Никто не любил Зою, и она никого не любила. К чему тогда все эти глупые походы в «салон» к Болконской? Надо заканчивать с визитами. Одной – спокойнее и проще, в своей деревне, спрятанной в лесу, далеко от Москвы.

К вечеру Болконская наконец ушла (кажется, даже немного разочарованная тем, что обморок ее младшей приятельницы был вызван вовсе не беременностью), и Зоя провалилась в глубокий, черный сон.

Лишь под утро ей опять приснился Илья. Он стоял у окна. Рядом с ним, на подоконнике – букет полевых цветов в «трюлике», ветер весело треплет занавеску… Причем, что самое удивительное, на плечи Ильи был накинут белый халат, словно он – посетитель в больнице. Да, это и есть больничная палата, в которую положили Зою!

…Зоя проснулась в слезах. Ощущение, что Илья находился вот только что где-то рядом, совсем близко, терзало молодую женщину.

Зое захотелось вскочить и побежать, с надеждой заглядывая за каждый поворот коридора – а вдруг там Илья?

Но потом пришел врач, осмотрел Зою, задал несколько вопросов. Послушал легкие.

А она – взяла и рассказала ему о своих снах и переживаниях.

– Хрипы в ваших легких мне не нравятся, Зоя Станиславовна, – сказал врач. – Вы, я понял, много строительной пылью дышите?

– Не всегда, только когда мрамор шлифую. И я делаю это в защитной маске.

– Ну, в любом случае легкие не совсем чистые. Пока, думаю, ничего страшного, но надо себя поберечь. И к хорошему психологу вам бы. Подозреваю, у вас сильное нервное истощение. Таблеточки всякие успокоительные попить надо, отпуск себе устроить… Я дам вам направление к специалистам. Сотрясение несерьезное, скоро пройдет. Отдыхайте пока.

Зоя улыбнулась доктору, поблагодарила его. Оставшись одна в палате, она вдруг вспомнила, что уже пять лет как бросила живопись и занялась изготовлением надгробных памятников.

А начала она это делать как раз после смерти Ильи. Интересно, одно с другим как-то связано?

* * *

Дверь открыла Галина Гавриловна, мать Полины – немолодая, но, что называется, «с остатками былой красоты на лице». Лука как-то видел ее юношеские фотографии – в самом деле, выглядела женщина когда-то потрясающе. Вот в кого дочь пошла! Единственное, волосы свои, теперь изрядно седые, мать красила в иссиня-черный, угольный, цвет.

– Лука… – расплылась в улыбке Галина Гавриловна, вытирая мокрые руки о передник. – Ну заходи, голубчик. Я как раз блины собралась печь.

Пожилая женщина страдала перепадами настроения. То в тоске и злости, хмурится, то вдруг – сияет от благодушия. Сегодня, получается, мать Полины была в духе. Кстати, и сама Полина отличалась переменчивым настроением – из-за пустяков расстраивалась, а над чем-то серьезным могла рассмеяться, беспечно махнув рукой…

Мимо, по коридору, пробежали с воплями Глеб с Лёвой, Полинины двойняшки – рыжие, румяные, тощие.

– Привет, пацаны! – крикнул Лука.

Мальчишки ничего не ответили.

– Поздоровайтесь с гостем, ироды! – грозно напомнила Галина Гавриловна и бросилась вслед за внуками. – Кому сказала! Вы меня слышали?! Поздоровайтесь с гостем! Вы из меня всю душу вытянули! Учу их, учу хорошим манерам, воспитываю… Ведь как об стенку горох! Если не будете вести себя прилично, я вам блинов не дам. Не дам, слышали? В помойку все выброшу!

Внуки ее не слушали совершенно – продолжили беготню, орали… Их вопли и крик Галины Гавриловны раздавался теперь из глубины квартиры.

В коридор из соседней комнаты выглянула Полина – в кружевном пеньюаре небесно-голубого цвета, атласных голубых домашних туфельках на шпильках, с помпонами из страусиных перьев. Голубое с рыжим – взрывное сочетание, будоражащее.

– Полина, ты красотка… – не мог не восхититься Лука. Каждый раз, видя Полину после расставания, пусть и недолгого, он чувствовал восторг, а сердце начинало биться как бешеное.

– Пришел? – кусая губы персикового цвета, нетерпеливо спросила возлюбленная. – Где ты был так долго? Почему телефон отключен? Скотина…

– Ты же сама просила, чтобы я отключил свой телефон… Чтобы не спалиться. Забыла?

– Все равно скотина. Мог бы как-нибудь тайком позвонить! Заходи, рассказывай скорее.

Комната Полины – небольшая, но очень изящно обставленная – ничуть не напоминала другие помещения в квартире, словно подвергшиеся бомбардировке… Мальчишки, Глеб и Лев, являлись сущим наказанием – ни минуты не сидели спокойно, постоянно бесились и играли, сметая все на своем пути. Конечно, чистюля Галина Гавриловна старалась за ними прибрать, но это был поистине сизифов труд. Порядок в квартире не держался долго.

В свою комнату, служившую одновременно и будуаром, и художественной мастерской, Полина сыновей не пускала. Только здесь обои были целыми, мебель – не поцарапанной.

Как только они вошли в комнату, молодая женщина немедленно повернула ключ в замке. И через секунду в дверь уже стали ломиться мальчишки – с воплями, хрюканьем, свистом.

– Прекратите! Кому я сказала, прекратите! – Порой их вопли перекрывали крики Галины Гавриловны.

– Слушай, а если у них этот, синдром гиперактивности? – кивнув на дверь, ошеломленно спросил Лука.

– Это они меня к тебе ревнуют, – засмеялась Полина. – Нет, так-то они нормальные… Пройдет с возрастом. Лучше расскажи… Ты видел Зою?

– Видел. Провел с ней почти сутки…

– О-о-о… Надеюсь, между вами ничего не было? – Полина уселась в кресло, поджав под себя ноги.

– Кажется, я ей понравился, – усмехнулся Лука.

– Но между вами ничего не было?

– Послушай, ты меня отправляешь к женщине, чтобы я провел с ней ночь, а потом предъявляешь претензии…

– Какая гадость… – сморщилась Полина. – Если ты с ней спал, я тебя брошу, потому что это отвратительно. Ты же знаешь, какая я брезгливая!

– Да не спал я с ней, не спал.

– Фу, идиот. Ты даже не представляешь, как это мерзко, если бы ты с ней… Она же отвратительная. Словно жаба. Мерзкая. Брр!

– Я. С ней. Не спал, – раздельно повторил Лука.

– А что вы делали вместе целые сутки?

– Мы с ней беседовали. Потом ездили вместе по разным ее делам…

– Да ты что! – ахнула Полина, прижав ладони к щекам. – С ума сойти. А теперь очень подробно, с самого начала.

– Ты была права. Я у ее у ворот стоял часа два, чуть не околел.

– Бедненький! А что же она тебя не пускала?

– Нормально, не хотела связываться с незнакомым человеком. Но мело очень сильно… Потом меня пригласили в дом…

Лука принялся рассказывать о прошедшем вечере. Он говорил и словно видел себя со стороны. Вот он сидит напротив Полины, на диване. Губы шевелятся, глаза моргают, иногда он жестикулирует. Только он, Лука, не правду сейчас говорит, а словно роль играет. Это не ложь, это игра… Конечно, он не признается Полине в своей измене. А если и признается, то лишь тогда, когда его припрут к стенке и отпираться будет бессмысленно. Вот тогда Лука признается, но сразу же пойдет в наступление – «как, милая, ты же сама поставила меня в такие условия…».

Когда Лука закончил рассказ, Полина обрушила на него тысячу уточняющих вопросов. В доме Зои все те же люди прислуживают? А каким показался Луке сам дом? Не правда ли, очень грубое и безвкусное сооружение? А как обстановка? А как мастерская? Какими Луке показались работы Зои? Надгробие – как живое?! Да она ведьма, эта Зоя, раз ей удаются эти жуткие скульптуры… А о чем Зоя говорила с заказчицей? Та хвалила мастера? А сумму гонорара они обсуждали? Нет? Не ври! Ну ладно, нет так нет. А что у Болконской? Слушай, Зоя добровольно тебя в этот жуткий гадюшник повела? Там одни змеи, правда?.. Как упала в обморок? Почему? Ее увезли в больницу?! А что с ней такое произошло?

Лука отвечал осторожно, думал над каждым словом. С одной стороны, надо было рассказать Полине все то, чему он оказался свидетелем (а как иначе, не расскажешь – другие из завсегдатаев «салона» непременно донесут, а Полина потом взбесится – почему не обо всем поведал?). С другой – чтобы Полина не заподозрила его в измене.

– …они меня, наверное, восприняли как кавалера Зои, ее любовника. Выглядели просто шокированными, когда она там появилась под ручку со мной…

– Наверное! Это же страшные люди. Им только дай повод посплетничать! – захохотала Полина. Она выглядела возбужденной. Разрумянившаяся, с блестящими глазами, ловила каждое слово Луки.

Конечно, Неверов мог рассказать Полине, что узнал в новом госте «салона» ее ухажера. Но почему-то Лука был уверен именно в Аркадии. Он неплохой человек, все понимает. Но даже если и разболтает, тоже ничего страшного. Они откровенничали, да, два пьяных мужика, но и тогда Лука не признался, что с Зоей у него все было серьезно.

Словом, опасаться нечего, но все равно у Луки сердце было не на месте.

И что самое главное – Полина не спросила его о том, заметил ли он плагиат в работах Зои.

А тогда зачем любовница посылала его к своей бывшей подруге?

Просто узнать, как та живет, чем? Что это за любопытство непонятное? Может, Полина поссорилась с Зоей, но до сих пор не может отстраниться от нее?

Лука все-таки не выдержал, сказал:

– Ты знаешь, я не заметил ничего общего в ваших работах… – он указал на стены, завешанные от потолка до пола картинами. – У тебя – все цветы да цветы, в основном сирень, еще фрукты, бублики… натюрморты, словом. А у нее…

– Ах да. Но ты не специалист… Я свои выводы сделала, выслушав описание того, что ты видел в ее доме.

– Полина, послушай. Если ты всерьез считаешь, что Зоя занимается плагиатом, подай на нее в суд.

– В суд? У меня нет таких денег… А она со своими связями любой суд выиграет! – фыркнула Полина. – Она самому адвокату Недзвецкому делала памятник для его покойной матери… Так что это глупый совет.

– Ну ладно. В суд ты не собираешься подавать. А не хочешь ли, например, простить эту Зою и забыть обо всем. Ну было и было, бог с ней… – осторожно произнес Лука.

– Если бы ты знал, сколько она мне гадостей сделала, ты бы так не говорил! – вспылила Полина. – Этого забыть нельзя.

– Но… вы же с ней дружили, как я понимаю?

– Это она тебе рассказала?

– Она мне ничего о тебе не рассказывала. Но там, у Болконской, кто-то обронил эту фразу, что вы крепко дружили…

– Вранье. Зоя являлась моей приживалкой. Вот бывают подобные люди: своей жизни нет – к чужой присосутся. Я ее просто терпела рядом, но мы с ней не друзья, нет. Она вампир. Психологический вампир!

Полина вскочила с кресла и принялась, размахивая руками, обвинять Зою во всех смертных грехах.

Но Лука слушал ее со странным чувством. В этот момент он думал, почемуПолина злится на Зою. А что, если Полина завидует более успешной и богатой подруге? Да, да, возможно, причиной всему – обыкновенная зависть.

Ровно та же зависть, которая снедала и его, Луку, по отношению к более успешным коллегам, которые активно снимались у известных режиссеров, которых окружала слава и успех. Скольких нынешних звезд экрана он называл бездарностями? Беззастенчиво слизавших интересные приемы игры у других, менее известных?

Луке стало не по себе. Он глядел на Полину, словно в зеркало смотрелся.

Он ведь тоже интересовался тем, как живут его более преуспевающие коллеги, бывшие сокурсники по театральному институту. Он читал о них статьи в желтых газетках – с жадностью, выискивая подробности о том, как они отдыхают, в каких апартаментах проживают… Читал для того, чтобы плюнуть потом и произнести с отвращением – какие гады. Почему им повезло, таким тупым и бездарным, а мне – нет?

Не за тем ли послала Полина его к Зое, чтобы потом упиться своей ненавистью к бывшей подруге, более успешной и богатой?

– …в общем, надеюсь, ты понял, что она за человек, – заключила свою речь Полина. И села рядом с Лукой, обняла его. Потом стала расстегивать ремень на его джинсах.

– Тут дети.

– Но я же дверь заперла…

– Нет. Лучше пойдем ко мне.

– Какой ты нежный, оказывается… – засмеялась она. – Ладно, пошли. И правда, у меня голова в этом дурдоме разболелась, от всех этих воплей. Мальчишки совершенно матери на шею сели, она с ними не справляется.

Лука хотел сказать – так чего же ты ими не занимаешься, но не стал.

По-хорошему, именно ему, а не Полине следовало показать пацанам пример мужского поведения. Да, но кто он им? Чужой дядя? Только родной имеет право подавать пример. Или же – законный муж Полины.

Он, Лука, как честный человек, должен сделать Полине предложение. А потом, уже на законных основаниях, «воспитывать» и саму Полину, погрязшую в каких-то детских обидах на бывшую подругу, и ее детей…

«А что, вот возьму и сделаю ей предложение!» – решительно подумал Лука.

Полина быстро, но эффектно переоделась тут же, при госте. Хотя, по сути, переодевание выглядело как стриптиз, как представление-соблазн… Но Лука сдержался, ему мешала мысль, что в двух шагах, за дверью, – дети Полины. А вдруг услышат чего? Тем более что Полина не умела делать этотихо.

Бывало несколько раз, он ночевал у Полины, и они занимались любовью. И любовница придерживалась своей любимой манеры – с криками и стонами.

Стоны, конечно, подстегивали Луку, но теперь, в первый раз, он вдруг задумался о том, слышали ли раньше мальчишки эти сладострастные ахи-охи за стеной? Мальчишки и Галина Гавриловна. Хотя, если подумать, Галина Гавриловна во всем потакала дочери (как и внукам, впрочем) и считала ее абсолютным совершенством, чего бы та ни натворила.

Но это неправильно как-то… А скольких мужчин Полина приводила сюда раньше и наверняка тоже стонала в голос, извиваясь в мужских объятиях? В каких, вообще, условиях росли эти мальчики? Нет, надо срочно жениться на Полине и прекратить весь этот бардак!

…Будущая теща и будущие пасынки уплетали на кухне блины, все пространство перед ними на столе оказалось забрызгано вареньем.

– Вы как свиньи… – всплеснула руками Полина. – Ну-ка вытритесь! Мама, ты посмотри, что они творят! Как в хлеву!

– Чего пристала, это же дети… – благодушно буркнула Галина Гавриловна. – Садитесь с нами, блинчиками побалуйтесь.

– Нет, нам некогда.

– Да как же… Лука твой, наверное, блинчиков хочет.

– Спасибо, Галина Гавриловна, в другой раз, – откланялся Лука.

Полина с Лукой вышли на улицу.

Холодно, мелкий сухой снег…

Лука сел в свою машину (уже забрал из сервиса, да и не случилось с его авто ничего серьезного) и принялся прогревать мотор.

А Полина в это время подошла к другой машине (черному, сильно подержанному внедорожнику) и теперь болтала с ее владельцем. Сосед?

Лука пригляделся и вдруг узнал в человеке, сидевшем за рулем той машины, этого чертова Ярика. Он, он это – огромный, плотный, лысый парень (и тридцати еще ему нет, наверное), с вечно серьезным и многозначительным выражением на лице. Типичный «браток». Полина болтала, смеялась, Ярик таращился на нее, точно загипнотизированный.

Лука посигналил.

Полина оглянулась, приветливо махнула Луке рукой и как ни в чем не бывало продолжила беседу с Яриком.

«Интересно, что он тут делает? – подумал Лука. – Ведь он не в здешних краях живет, а где-то в Люблино, что ли, или в Марьино… Значит, специально сюда приехал, к Полине».

Полина продолжала откровенно кокетничать с Яриком. А тот отвечал односложно и не сводил с нее взгляда, кажется, даже и не моргал вовсе.

Конечно, лучше всего – посмеяться над этой сценкой, довольно забавной, если смотреть со стороны, но Луке сегодня почему-то было не до смеха. Именно сегодня, сейчас.

Что бы такого сделать… Можно, например, выйти сейчас из машины и поговорить «по-мужски» с этим самым Яриком, потом поругаться с Полиной, а затем бурно и страстно мириться с возлюбленной… Веселая, насыщенная жизнь!

Только вот надо ли Луке, в его сорок лет, заниматься этими разборками? В двадцать, двадцать пять – еще нормально, но сейчас? И Полина вроде как тоже давно не девочка, мать двоих детей, зачем ей сталкивать мужиков лбами, вертеть ими в разные стороны?

Возможно, Лука задумался об этом именно сейчас, потому что решил сделать Полине предложение, решил изменить ее жизнь в лучшую сторону. А надо ли ей это?

Она же любит играть, кокетничать, дразнить… Для нее самое сладкое в жизни – вечное беспокойство, трепет, смех и слезы, эмоции! Да и Луке это все тоже нравилось, он сам презирал людей скучных и приземленных, но дело вовсе не в веселье, а в том, какой Полина будет женой.

Она – слишком хорошая любовница. А в жизни как – либо умная, либо красивая; либо богатая, либо счастливая; либо жена, либо любовница. Судьба слишком скупа и обычно выдает человеку лишь по горсточке, чего-то одного. Нет, конечно, есть люди, которые могут многим похвастаться, но подобное – большая редкость. В обычной жизни: либо – либо.

Вот, например, что сейчас делает Полина. Она явно провоцирует Луку на скандал, хочет посмотреть, как двое мужиков будут из-за нее биться. И словно не помнит того, что Луке – биться никак нельзя. У него послезавтра пробы на съемки в сериале. Собственно, если ему сейчас расквасят физиономию, то на пробы он не попадет и в очередной раз останется без работы.

Лука старался беречь свое лицо, свою фигуру – это его хлеб, как-никак. Держал себя в форме, не ел лишнего, ходил в спортзал. Да, пил, но кто не пьет… Ни одной татуировки себе не мог позволить, поскольку он – актер, и всяко приходилось сниматься.

Но в ситуации опасности – разумеется, всегда вступался за себя, за женщину рядом, за слабого… Потому что жить трусом и подлецом тоже нельзя. Тут можно и физиономией пожертвовать.

Но жертвовать просто так, ни за что… Только потому, что Полине захотелось эмоций, переживаний… Бред, глупость.

Хорошая жена не позволит себе кокетства в подобных ситуациях. Лука опять посигналил Полине. Но в этот раз она даже не обернулась.

…Если они поженятся, Полина продолжит эти игры с огнем. И никак ее не изменить. Потому что это ее суть – вечно танцевать партию Кармен, роковой соблазнительницы. Да, это ее амплуа, говоря театральным языком. Она и в пятьдесят, и в семьдесят будет «зажигать» – сталкивать мужиков лбами, играть в опасные игры, и никакая сила ее не остановит.

Это неплохо. Кому-то нравятся такие яркие, будоражащие кровь женщины. И Луке вроде как тоже они всегда нравились… До недавнего времени, по крайней мере.

Кто-то из мужчин будет ценить Полину за ее яркий характер, если станет ее мужем. Но точно ли она – вторая половинка его, Луки?

Нет, наигрался. Хватит. Работа – игра, и жизнь – тоже игра. Сколько можно… Два не слишком удачливых человека, инфантильных и беспечных – он и Полина. Ей нужен кто-то очень серьезный, очень солидный, кто сможет выдержать ее бешеный темперамент, ее заскоки, ее вечное кокетство.

Ему сорок лет, надо детей заводить… А какие дети с Полиной? Какая она мать? Она своих детей от первого брака на Галину Гавриловну бросила и с детьми от Луки точно так же поступит. А если, не дай бог, со старушкой-матерью что случится – что тогда? На ком будут дети? Полина не станет ими заниматься…

И тогда вся его семейная жизнь превратится в бесконечную борьбу. В ад.

Лука сидел в машине и тер пальцами виски.

Что-то странное происходило с ним. Мир словно перевернулся с ног на голову… Почему вдруг? А-а, наверное, потому, что как только всерьез представил Полину своей женой, так сразу и понял, что его ждет в дальнейшем…

Или, возможно, ситуация с Зоей заставила Луку взглянуть на свою возлюбленную и на себя иначе?

Чего ради он обидел эту несчастную Зою?

Ведь она даже в обморок упала, когда узнала, кто он и почему оказался рядом с ней. Он очень жестоко поступил с Зоей. Он не должен был слушаться Полину, он не должен был участвовать в этом глупом плане…

Полина продолжала болтать с Яриком.

Лука вздохнул. Затем надавил на педаль газа и лихо сорвался с места. Проехал мимо Полины.

В зеркале заднего вида, мельком – удивленное, растерянное лицо ее, как она смотрит ему вслед, ничего не понимая.

…Полина Луке так и не позвонила. Это вполне в ее характере – обидеться и встать в позу. Потом долго-долго мурыжить, прежде чем простить.

Пробы Лука, кстати, прошел, ему предложили роль третьего плана – один из честных полицейских, коллега главного героя. Честного полицейского, которого должен был играть Лука, должны будут убить в конце первого сезона.

Ну и пусть убивают. Хоть сезон, да наш. Съемки начнутся в середине весны.

Лука на следующий день после того, как прошел пробы, связался с Неверовым. Тот рассказал, что Зою уже выписали из больницы. Еще Лука узнал телефон Зои и ее московский адрес – так, на всякий случай. Аркадий охотно поделился всеми этими сведениями с новым другом.

Да, совместное распитие алкоголя делает людей друзьями…

Для начала Лука позвонил Зое.

– Алло… Кто это? – отозвалась она, наверное, увидев на экране телефона незнакомый номер.

– Привет. Это я.

– Кто я?

– Лука.

Пауза.

– Я хочу извиниться, Зоя. Я негодяй и скотина. Я не должен был так поступать с тобой. Как ты себя чувствуешь? Все в порядке? Тебе нужна помощь?

Тишина.

Потом голос Зои:

– Если можно, не звони мне больше.

– Зоя! Зоя, да погоди ты! Я серьезно, я от себя сейчас, не от Полины. Ты…

Но он не успел договорить – в трубке раздались короткие гудки. Зоя нажала на «отбой».

Еще никогда Лука не чувствовал себя так скверно. Он был готов на все – лишь бы Зоя его простила.

«Нет, не простила, а другое… – тут же возразил он сам себе. – Пусть она меня ненавидит и проклинает сколько угодно, но лишь бы она не переживала так и не мучилась больше…»

* * *

Лука не звонил ей уже третий день. Ну и Полина ему тоже не звонила – не хватало еще ей, женщине, унижаться перед мужчиной.

Лука ревновал к Ярику.

Это глупо – они ведь просто болтали. Ярик – смешной парень, безобидный, хотя и корчит из себя крутого…