Текст книги "Принцесса и котелок (СИ)"

Автор книги: Татьяна Луковская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Кидай тушенку, – отдал приказ костровой.

– Куда кидать?

– Как куда? В кашу, конечно.

– А зачем в гречневой каше тушенка? – Полина заглянула в котелок. – Я, например, с сахаром люблю.

– Им полдня лопатой махать, белок нужен, завтрак должен быть питательным. Кидай.

Поля пожала плечами: «Кидай, так кидай. Расхлебывать сам будешь».

– Фу, ребята, вы совсем обалдели?! – девчонки водили носами. – Почему в каше тушенка?

– Я вообще со сгущенкой люблю.

– А что гречневую кашу с мясом можно есть? Ну, вы даете!

– Все так едят, – робко заметил Саня, избегая насмешливого взгляда Полины.

– Давайте, на будущее варить просто кашу, а мы сами решим, что туда кидать, как кто любит.

Поля не стала топтаться на Санькиных костях, ведь она его вчера чуть не утопила. Как говорится, один – один.

Алла с Женькой ни на какие раскопки не пошли. Наслаждаясь еще ласковым солнышком, они загорали на полянке. Колокольчиков нашел где-то маленького котенка и теперь возился с ним, пытаясь накормить остатками каши. Кот морщился и воротил нос.

– Зажрался, зверюга.

– Миу, – жалобно пискнул котик.

– Ему бы молочка, он еще маленький для каши, – предположила Аллочка.

– Купим мы вам молочка, мы в город за продуктами, – сообщил Саня.

– Как в город?! В такую даль по жаре? – возмутилась Полина.

– Как в поле с разными аспирантами на курганы смотреть, так не жара, а людям еды купить – ой, жара! Не умрешь.

«Упырь», – прошептала Поля.

– Ребят, если мы к обеду не успеем вернуться, сварите бурду свою, как вчера.

– Вообще-то не наша очередь, – капризно скривила губки Алла, – но для тебя голубоглазенький так уж и быть. Шоколадочку мне за это купишь.

– На жаре растает.

– Ничего, я ее ложкой, – она одарила Саньку сладкой как конфетка улыбкой. – Так купишь?

– Куплю. Женек, тебе чего?

– «Вискас» для котят.

– Принцесса, куда без головного убора? – Сашка нахлобучил на голову Полине свою бейсболку.

– Саш, отстань, а? – гневно скинула она шапку.

– Вот солнечный удар тюкнет, еще меня вспомнишь, а поздно будет.

«Упырь и зануда».

В воскресный день рынок райцентра был переполнен людьми, шла бойкая торговля всякой всячиной: от бельевых прищепок и носков, до велосипедов и скутеров. Санька повернул в пищевой отдел.

– Я за мясом, а ты по фруктовым рядам. Яблок сможешь купить? – парень уже привычно поднял правую бровь.

– Смогу.

– Три килограмма, и вишен килограмм. Компотиком ребетню побалуем. Выбирай свежее и подешевле...

– Деньги бюджетные, никто больше не даст, – нудным тоном продолжила за него Полина.

– Вот видишь, ты уже опытный боец. Пакет тяжелый не таскай, стой – меня жди.

Поля пошла вдоль ароматных прилавков. Вишни в трехлитровых банках, малина в пластиковых полторашках, ранние яблочки «Белый налив» (и вправду наливные) в больших эмалированных ведрах, привозная южная ежевика в контейнерах.

– Эй, красавица, подходи! Все свежее.

– Девушка, чего хотите? Все прямо с ветки.

– Попробуйте, сладкие, чистый мед.

– Очень дешево.

«О, дешево! То, что надо».

Милая бабулечка в беленьком платочке приглашала Полю купить яблоки, протягивая на пробу сочную дольку. Девушка попросила взвесить ей три килограмма, внимательно осмотрела каждое яблочко, чтобы Саня потом не придрался, расплатилась и счастливая пошла, выбирать вишни.

– Купила? – догнал ее на углу напарник.

– Вот, – Полина гордо распахнула пакет. – Сладкие, я пробовала.

– И сколько отдала? Сколько, сколько?! За это?! А килограмм сколько стоил? Я не пойму, ты яблоки купила или персики заморские, – Сашка подкинул пакет. – И недовес еще. Где этот божий одуванчик?

Бабулька, увидев гневно раздувающего ноздри Саньку, сразу как-то шкодливо сжалась.

– Чего тебе, сынок, добавочки?

– Сто рублей гони.

– Какие сто рублей? – плаксиво вытерла она глаз краем платка.

– На какие обманула. Гони.

– Я сейчас полицию вызову, хулиганы, – попробовала отбиться старуха.

– Зови, мы с ними сейчас и посмотрим, насколько у тебя весы накручены.

Бабка сморщилась и достала из кармана фартука замызганную сотку.

– Суровый у тебя жених какой? – сочувственно кивнула она Полине.

– Он мне не жених.

– Я ей муж, – ляпнул вдруг Саня, – и очень не люблю, когда мою жену обманывают. Пошли, – махнул он рукой девушке.

– Бедненькая, – понеслось вслед, – такая молодая, а уже такой хомут на шею одела.

– Чего тебя понесло про мужей плести? – Поля обиженно поджала губы.

– Мерзкая старуха, умыть хотел.

– Нормальная старуха, может у нее пенсия маленькая?

– Значит, людей можно обманывать? Ох, беда с вами гуманитариями, ленивые вы, два плюс два лень в уме сложить. Так вас обувать и будут.

– Зато мы..., – Поля на миг задумалась.

– Песни хорошие поем. Не можете считать в уме, калькулятор в телефоне есть.

– А вы жадные, за сотку удавитесь.

– Мне сотки не жалко, но обманывать себя разным мымрам не дам.

Повисла тишина, и дальше шагали молча. Дорога уже вывела на окраину, впереди простирался знакомый луг.

– А я и тебе шоколадку купил, ешь, а то растает, – примирительным тоном нарушил молчанку Саня, – у меня руки заняты, в правом пакете сверху возьми.

– Не надо мне.

– Поль, ну хватит уже обижаться, что я не так сделал? Надо было ей сто рублей подарить? Ешь быстрей, с орехами.

Полина достала шоколадку в фиолетовой обертке.

– Я тебе деньги потом отдам.

– Только попробуй... Откусить-то дай.

Сладкий шоколад как-то не подсластил горечь рыночного скандала. Поля не любила ругаться, по ней так пусть бы пропали эти сто рублей, а она бы спокойно пошла в лагерь. Но говорить это пламенному борцу за справедливость не следовало, он ее никогда не поймет.

– Сань, а давай поменяемся, – наконец, решилась она.

– Как поменяемся?

– Ну, вы с Аллочкой, а мы с Женькой. Я уже многому научилась, я справлюсь не хуже Аллы, мне и Алина обещала помочь.

– Я тебе так надоел? – холодно спросил Саня.

Вот тут и надо было сказать: «Да, надоел. Контролируешь, поучаешь, ругаешь, советуешь. Вздохнуть свободно нельзя!», но проклятое воспитание, или еще что-то...

– Просто вы с Аллой так мило сегодня беседовали, перемигивались, вот я и подумала, может вы..., – стала подбирать слова Полина.

– А, ревнуешь?! – заулыбался парень.

– Ничего я не ревную! Сума что ли сошел?!

– Не бойся, она не в моем вкусе. Дрессировке не поддается.

Поля выронила остатки шоколадки.

– А я значит собачка?! Дрессировке поддаюсь? – внутри все кипело от обиды.

– Блин, да я не то хотел сказать, вырвалось просто. Я к тому, что она и через двадцать лет супы в пакетах варить будет, а ты научишься, на лету все схватываешь. Видишь, я тебе комплимент делаю.

– Это комплимент? Офигеть.

– Ну, как могу. А могла бы мне и спасибо сказать, что жизни учу.

– Счастливые у тебя братья, – вдруг кинула в воздух Полина.

– Стараюсь, воспитываю, – засмущался Санька.

– Счастливые у тебя братья, что тебя дома сейчас нет: загорают, купаются, на мопедах гоняют. Свобода!

– Ага, матери на шею сели и ноги свесили. А ты не такая, как мне вначале показалось. Я думал ты овечка, вроде Лерки, а ты зубастенькая. Как ты меня вчера со злости окунула?

– Там змея была.

– Ну-ну, – хмыкнул парень.

Солнышко быстро пряталось за речными вербами, в камышах разрывались на все лады лягушки, в воздухе чертили геометрические фигуры стрекозы, где-то на лугу призывно блеяла коза. Лето!

Три девицы сидели на песчаном берегу, опустив ноги в теплую воду.

– Достал. Нервы не выдерживают. Знаете, как он меня сегодня обозвал? Собачкой.

– Вот, козел! А с виду такой добренький, – Алина бросила в воду головку ромашки.

– Ну, не совсем собачкой, сказал, я дрессировке хорошо поддаюсь, да это одно и то же. Обидно.

– Я и говорю – козел.

– А в карты я сейчас с пацанами играла, видели?

– Видели, ты, как всегда, проигрывала, а потом Санек к тебе подсел, и вы всех в пух и прах разгромили, – Алла тоже оторвала от Алинкиного букета пару головок ромашки и бросила в речку.

– Но, я его не просила! Я сама хотела поиграть. А он, такой: «Если так на раздевание играть будешь, без трусов останешься». Вот, девчонки, скажите, я похожа на ту, что на раздевание играет?

– А что? Я один раз по-пьяни играла, весело, – хихикнула Аллочка. – Да, шучу я, шучу. Рты не надо так широко раскрывать, челюсти сломаете. Его надо проучить.

– Как? Колючек в кроссовки накидать или пастой ночью измазать?

– Паста – это по-детски. Есть способ жестче, – Алла хитро прищурила глаза. – Он же все умеет?

– Наверное.

– Вот и попроси, пусть он тебя целоваться научит.

– И это месть? – Полина покраснела.

– Она самая. Поцелует тебя, а ты так презрительно скажешь: «Фу, даже целоваться не умеешь! Тоже мне, учитель». Глянешь на него ехидно, хмыкнешь и нос вздернешь. А когда он в другой раз станет тебя донимать, ты вот так же хмыкай и улыбайся, и он сразу как шелковый станет.

– А если он умеет целоваться? – осторожно спросила Алина.

– А это не важно – умеет он там или не умеет. У парней на этом пунктик. Поверьте моему богатому опыту, даже если пацан целуется как Казанова, а ты ему вот так скажешь – все, комплекс на всю жизнь.

– Ну, на всю жизнь – это как-то жестоко, – Алина бережно положила на траву то, что осталось от букета.

– Так им и надо, – припечатала Алла.

– А если он не захочет меня учить? Ему вон Лера нравится.

– На жалость надави. Скажи, что тебе здесь парень один нравится, что у вас вроде как все «на мази», а ты боишься опозориться. Санек купится, сразу помогать кинется.

– Ну, нет. Мне этот способ не подходит. Я лучше пастой обойдусь.

– Правильно, дурацкий способ, – поддержала Алина.

– Дело ваше.

В палатке царила непроглядная мгла.

– Как ты думаешь, он уже уснул?

– Да, все спят. Иди.

Полина с замиранием сердца и большим тюбиком пасты выскользнула в ночь. В отличие от остальных, «квартировавшихся» по парам, у Саньки была отдельная палатка, она стояла на отшибе. То, что надо для задуманной операции. «А вдруг у него эта навязчивая Лера ночует, а здесь я с пастой?» Полина постояла в нерешительности у входа, прислушалась. Тишина. Посветила телефоном, только одна пара обуви – кроссовки сорок третьего размера. Аккуратно, стараясь не задеть Санькины ноги, девушка полезла внутрь. «Блин, не видно ничего». Она опять нажала на подсветку. Парень лежал на спине, запрокинув голову. «Вот и хорошо, переворачивать не надо. Рисуй, что хочешь». Полина наклонилась ближе и... На нее в упор смотрели два голубых глаза.

– Ай!

– Принцесса? – пробормотал Санька. – Что-то случилось?

– Ничего, – Поля быстро спрятала руку с пастой за спину. – Я это... спросить хотела... Что мы готовить будем?

– Не наша очередь, – глаза продолжали ее внимательно разглядывать.

– Я знаю. Просто у Алины интернет ловит, я бы целый день читала, готовилась... чтобы не ударить в грязь лицом, – Поля чувствовала, что несет какую-то чушь.

Сашка заглянул в ее телефон:

– Тринадцать тридцать, пол второго ночи.

– Ой, так поздно. Я и не знала. Ты, наверное, спать хочешь? Ну, я пойду. Завтра поговорим.

– А во-второй руке что?

– Да так.

Рывком поднявшись, Саня заглянул Полине за спину.

– Паста! Принцесса, я не понял, ты, что меня мазать пришла?

– Глупости! Нет, конечно, – девушка старалась возмутиться как можно праведнее. – Это я на ночь умываться ходила и зубы чистить, а потом думаю – зайду к Сане, спрошу.

– А щетка где?

– Ой, – Полина стала хлопать себя по несуществующим карманам, – потеряла. Вот раззява! Санечка, а у тебя запасной щетки нет?

– Есть, – усмехнулся парень. – Уже искать?

– Не надо. Завтра. Я пойду.

– Борщ.

– Что?

– Борщ готовить будем. Ты же за этим приходила?

– Хорошо, – проклиная себя, Полина быстро выползла из палатки.

– А мазать лучше зеленкой, смывается хуже и смешнее, – полетело ей вслед.

День четвертый

День четвертый

Правильное это выражение из сказок – «утро вечера мудренее». Утром вспоминаешь вечер и думаешь: «Вот зачем я это делала, какой комар меня укусил?» А теперь кому-то в глаза ехидные придется смотреть. И еще щетку принесет и при всех подарит. Скажет: «Представляете, а Принцесса меня вчера пастой хотела измазать».

Со стороны соседней палатки раздались гневные крики.

– Блин, совсем ох.. Детский сад какой-то! – Славик нервными движениями смывал с себя белые усы и бороду. – Женек, твоя работа?!

– Я тут причем? – лыбился Колокольчиков. – Мы с котом спали.

– У вас, что вчера рейд был? – прошептал Поле на ухо Саня.

– Это не я Славика, я только тебя хотела... Ой! – она прикрыла рот ладонью.

– Щетку запасную нести?

– Не надо, – покраснела Полина.

На раскопе в соседнем секторе натолкнулись на скелет лошади, и теперь увлеченно его раскапывали. Там же крутились и Константин Николаевич с Иваном. В квадрате, на котором работала Полина, шли одни черепки, много черепков. Все, уже не стесняясь, прятали их в карманы. Ценность Санькиного подарка сразу понизилась.

– Такое ощущение, что они только тем и занимались, что били посуду, чтобы вагон черепков для нас оставить, – Алина вяло просматривала новую порцию подброшенной в отвал земли. – Ну, ничего больше. Хоть бы гвоздь какой найти.

– А где же твое серебро, золото? Что предки не положили? – ерничал Славик.

– Мало тебя сегодня добрые люди намазали, надо было побольше.

– Ну, эти добрые люди еще пожалеют, – Славка показал кулак куда-то в сторону лагеря.

Полина тоже уже не так активно перебирала отвал, однообразные находки огорчали и ее. Но она радовалась уже тому, что Сашка со всеми «копает лошадь», и никто не нудит: «Куда ты подставляешься? Не видишь, тебя землей обсыпают? Дальше отсядь».

Вдруг пальцы нащупали что-то круглое. Камешек, горошина? Полина потерла, проступил оранжевый бочек.

– Ой, бусина. Девчонки, я бусину нашла!

– Константин Николаевич, Карпова бусину нашла!

– Сердолик, – определил Костик, подставляя находку солнцу.

Рейтинг несчастной кобылы, чьи кости три часа до этого занимали умы археологов, резко пошел вниз. Героиней дня стала Полина.

На обратном пути Саня нарвал ей букет цветов. «Неужели и до меня черед дошел?» Нужно было гордо сказать: «Лере своей подари, она как раз скучает в лагере со своей хромой ногой», но руки сами потянулись за букетом.

– Спасибо, – улыбнулась Полина, вдыхая медовый аромат.

Вечерний костер пылал ярко, разрывая сумерки и освещая веселые лица. Отряд расселся в круг «поорать песни». Саня взял гитару и быстро начал перебирать струны, красивая мелодия полилась волнами аккордов. Парень хорошо играл, но петь стеснялся. Пела миниатюрная Наташа высоким звонким голоском, напоминающим колокольчик. Они неплохо работали дуэтом. Потом к инструменту прорвался Женька со своими странными философскими песенками, смысл которых был понятен только ему (или он делал вид, что понятен). Но к третьей песне у Колокоьчикова отобрали гитару, и она по рукам перетекла опять к Саньке. Все хором затянули «Черного ворона». Получалось не стройно и невпопад, но с надрывом и искренне. На душе у Полины было светло и благостно. И тут на поляну вышел Шига.

– Налетай, ребетня! Ваша мама пришла – молочка принесла.

В каждой руке он держал по бутылке.

– Самогонка, – уверенно сказала Аллочка.

В кино Поля видела огромные бутыли с мутно-белой жижей, которую там – в кадре все называли самогоном. Но даже в свете костра было видно, что Шига принес обычные пластиковые полторашки с прозрачной, как вода, жидкостью, сильно расходившейся с киношным стандартом. Из заднего кармана Кирилл извлек трубу одноразовых стаканчиков, и стал расставлять их на широком пеньке.

– Пацаны, разливаем.

Кто-то с опаской отошел в сторонку, кто-то, наоборот, протиснулся с любопытством поближе.

– Александр, вы эту бурду пить будете? – обратилась к Саньке Валерия.

– Нет, конечно.

– Тогда Саша, миленький, пойдем, поможешь мне. У меня в палатке огромный паук. Я до смерти боюсь пауков! Сходи – поймай, – она заискивающе заглянула парню в глаза.

Саня поднялся, передал Наташе гитару и ушел с Лерой в темноту.

– Вот ведь коза, насочиняла про пауков, – хмыкнула им вслед Алина. – Учись, как надо пацанов охмурять, – она толкнула подругу в бок.

– Я пауков не боюсь, – как можно равнодушнее пожала плечами Полина.

– Поля, да причем здесь пауки!

– Эй, красавицы, налетаем за стаканами, – Шига широким жестом приглашал их к пеньку.

– Спасибо, не надо. Травануться как-то не хочется, – Алина гордо тряхнула головой.

– Безопасно, уже проверено, – Шига сам нес им два стаканчика. – Давайте, девчонки, для веселья.

– Я пас, – замахала рукой Алина.

– Принцесса, бери, – Шига вклинился между подругами, в нос Полине ударил резкий спиртовой запах.

– Я не хочу, – отстранилась девушка.

– Ну, что ты как маленькая? – продолжал напирать Кирюха. – Давай по-взрослому.

– Да не буду я пить, – продолжала упираться Полина.

– Братца своего названного боишься? – подмигнул ей Шига. – Так он теперь не скоро придет, у них там шуры-муры в палаточке с Лериком. Давай. Потанцуем потом.

Искушающая рука всовывала Полине стакан. Все стало каким-то гадким, противным: и визгливый смех, и бестолковая суета, и жар от костра, и расплывающаяся хищная улыбка Кирилла. Полина медленно поднесла стакан к лицу, морщась, понюхала.

– Пей, не бойся, одним глотком. Вот конфетка, закусишь, – подбадривал Шига.

Полина набрала побольше воздуха, чтобы сделать глоток, и тут кто-то грубо выхватил у нее стакан. Огненная жидкость дугой плеснулась в костер, от чего пламя резко вспыхнуло, освещая злое лицо Саньки.

– Не смей эту дрянь пить, – сухо сказал он, – завтра дежурить.

– А что ты ей командуешь?! – взвился Шига, со злостью глядя на плавящийся в огне стакан. – Она тебе кто – сестра, невеста?

– Не твое дело, – огрызнулся Санька.

– Глаз на девочку положил? Так она тебя может и не выберет, здесь и другие кавалеры есть.

– Слышь ты, кавалер, топай отсюда, пока я тебе ноги не переломал.

– Сейчас, разбежался, – Шига, подбадриваемый самогоном, шагнул вперед. Назревала драка.

– Придурки! – крикнула им Полина и побежала прочь.

– Принцесса, подожди! – кинулся догонять ее Санек.

– Беги, беги, «жаних»! – Кирюха с облегчением выдохнул, драться с плечистым соперником ему все же не хотелось.

Полина быстрым шагом, почти бегом неслась к палатке. Сзади хвостиком семенил напарник.

– Принцесса, ты что обиделась? Это же гадость! Знаешь, как на утро голова будет болеть... А может вообще блевать с нее будешь.

– Ты меня при всех унизил, – Полина смахнула слезу.

– Чем это? Что напиться в стельку не дал?

– Ты мне не брат, братьев своих иди – воспитывай. Из-за тебя надомной все смеются.

– Чего им смеяться? – не понял Санька.

– Со стороны посмотри, как это выглядит: «Принцесса, одень это. Принцесса, зачем ты это взяла? Принцесса, куда ты пошла? Делай так, не делай этак. Давай покажу как».

– И что плохого? Я же плохого не советую.

– Святой Александр! – Полина поклонилась в пояс. – Крылья ходить не мешают, нимб не жмет?

– А, это был второй стакан? Первый ты успела дернуть, пока я пауков гонял, – Санька повел носом. – Ну-ка, дыхни.

– Я спать!

– Правильно, проспись. Завтра вставать рано.

«Как там Аллочка говорила? Комплекс на всю жизнь. Так и получишь! Детские игры кончились, будем мстить по-взрослому!»

День пятый

День пятый

Сладкое это слово – месть. Так и представляешь своего униженного, раздавленного врага. Злая ухмылка сама кривит лицо в предвкушении. Вот только внутренний голос нашептывает: А если все не так пойдет? Скользкий ведь план. Стыдно будет... Кто не рискует, то не ест груши из компота.

Когда в 6.00 Саня уже привычно начал дергать Полину за ногу, решение было принято. Осталось выбрать удобное время, а вот оно как раз никак не наступало. У костра постоянно крутились Алла с Женькой, Лера, которая продолжала демонстративно хромать и на раскоп не ходила. При такой толпе операцию начинать нельзя. Подождем.

Конечно, Сашка после вчерашнего разговора начал исправляться: стал мягче, не приказывал, а просил, даже пару раз похвалил, ни разу не назвал Полю ни рядовым, ни салагой, ни даже новобранцем. Только это все равно. Надолго ли его хватит?

Борщ у них получился что надо. Голодные археологи налетели как саранча. Ложки звонко стучали по тарелкам, руки тянулись за добавкой.

– Саша, классный борщ! – похвалил Иван.

– Это не я, это Принцесса варила. Я сегодня на подхвате, – совсем уж расщедрился Санька.

«Не разжалобишь, – улыбнулась Полина, – месть значит месть. Будем ужин готовить, все как раз на речку уйдут, останемся, наконец, одни, и тогда...»

На ужин, посоветовавшись с Полиной (ничего себе?!), Сашка решил варить рисовую кашу.

– Следить сам буду, капризная зараза, подгорает на раз, тебе не справиться, – высокомерно отстранил он Полю, усаживаясь на бревно у костра.

В лагере было пусто, все действительно шумной толпой убежали купаться. Полина подсела к напарнику и начала штопать носок. Удобный момент.

– Стежки поменьше делай, – тут же получила она совет, – ну, в смысле, можно и поменьше, шов будет не так заметен.

– Ой, Сань, а ты, наверное, все умеешь? – сладким голосом приступила к операции Полина.

– Ну, не все, – смутился парень, – но общага – вещь полезная, взрослеешь на раз. Ты вот дома за мамкой живешь. Она, наверное, с бабками наперебой говорила: «Главное – учись дочка, а хомут всегда надеть успеешь, время придет, быстро всему научишься». Так?

– Как будто за спиной у нас стоял, – съязвила Поля.

– Тут и стоять нечего, итак все видно.

Поля обиженно отвернулась.

– Но учишься ты быстро, на лету все схватываешь, и не ленивая. Это я сейчас в комплиментах рассыпаюсь, а то вдруг ты не заметила.

– Ну, хоть комплименты не умеешь говорить, значит, есть и у тебя ахиллесова пята.

– У меня таких «пяток» полно, только я про них не скажу.

– Имидж супермена не хочешь разрушать. Понятно. Сань, а умеешь...

К костру мокрой русалкой подплыла Лера. Удивительно, но она совсем не хромала. «Принесла ее нелегкая!»

– Вода такая классная. Жалко, что вам некогда. А водички попить не осталось? – она начала шарить по походному столу.

– Поль, что ты там спросить хотела? – напомнил Саня.

– А ты... роллы делать умеешь? – невпопад бросила Полина, поглядывая на русалку.

– Умею.

– Умеешь?!

– В Анапе на первом курсе в суши-баре подрабатывал, научили. Не ешьте, кстати, на пляжах, не советую.

– Ой, как интересно, – Лера уселась на другой конец бревна, явно не собираясь уходить.

«Как бы от нее отделаться? Скоро народ с речки повалит».

– Лера, а у тебя тушь поплыла, вон под правым глазом.

– Странно, я сегодня не красилась, – пожала плечами барышня.

– Ну, может грязь?

– Ладно, пойду я, – Лерка поспешно встала и пошла к своей палатке.

«Сейчас. Другого момента не будет».

– Хочешь, я и тебя научу роллы вертеть, это не сложно, – продолжал Сашка, – там бамбуковый коврик нужен и...

– Сань, а ты целоваться умеешь? – выпалила Полина.

Парень замер.

– Тебе зачем, – правая бровь поехала вверх.

– Умеешь или не умеешь?

– Умею, – сказал он как-то не уверенно, а по шее пошли красные пятна.

«Ага, попался! Волнуется!»

– Научи меня. Понимаешь, мне здесь один паренек понравился, вдруг у нас с ним все сложится, а я... – Полина развела руками.

«Странно, а я совсем не волнуюсь, даже как-то весело».

– А ты, что ни с кем не целовалась? – парень начал вертеть в руке черпачок.

– Целовалась, конечно, но как-то так.

– А, женихи зеленые были? – помог ей Саня.

– Вот, вот, – благодарно кивнула Полина. – Научишь?

– Только я не гуманитарий, на пальцах объяснять не умею. Здесь показывать надо. Ой, – деревянная ручка черпачка разломилась надвое.

– Сань, ты ж наше орудие труда сломал! – ехидно поддела Полина.

– Ничего, новое сделаю. Так, когда и где?

– Как темнеть начнет, отойдем куда-нибудь. А что за запах? Саша, каша горит!

– Блин! Принцесса, из-за тебя все, – оба рванули к котелку.

– Я тут причем. Сам вызвался следить.

– Такое спрашиваешь.

– У кого же мне еще спрашивать, не у Шиги же? – надулась Полина.

– Вот у него точно не надо! Сам научу. И повод смыться есть – котелок пойдем отскребать.

– Вы обалдели – здесь посуду мыть?! Мы купаться среди помоев должны?!

Санька с Полиной только ступили на пляжный песок, а уже десятки разгневанных голосов гнали их прочь.

– Да нам и не мыть, так песочком потереть? – костровой махнул котелком и решительно направился к берегу.

– Нет!!! – визгливо закричали девчонки.

– Ладно, ладно, неженки, вниз по течению пойдем. Плескайтесь, – Саня повернулся к Полине. – Алиби готово, считай, про нас забыли.

Пара скрылась в камышах.

Сашка шел первым, распугивая сонных лягушек. Его движения были спокойными и уверенными. Короткие русые волосы ласкало закатное солнышко. «Идет не оглядываясь. Уже не волнуется, зато мне теперь как-то не по себе. Может потихоньку развернуться и удрать? Скажу, отстала, в камышах заблудилась».

– Вот хорошее место, – Саня резко остановился. Полина выглянула из-за его плеча. Посреди зарослей осоки стояли длинные рыбацкие мостки. Парень наступил ногой на доску, дерево жалобно скрипнуло.

– А мы не провалимся? – Полина опасливо жалась на берегу.

– Не должны, руку давай.

– Может, сначала котелок почистим?

– Я сам его потом отдраю. Иди, не бойся.

– Я и не боюсь, – Поля торопливо влетела на мостки.

– Ничего сложного здесь нет. Главное эмоции, техника вторична.

«О, учителя включил. Сейчас полчаса будет рассказывать как надо».

– Лекцию читать не буду, давай сразу к делу, – как будто прочитал ее мысли парень. – Подходишь ко мне, кладешь руки на плечи и нежно смотришь в глаза. Давай. Поля, ты не кладешь, ты их в воздухе держишь над моими плечами, клади уже. Я не кусаюсь.

– А мне так иногда кажется, шучу – шучу. Дальше что?

– Нежно смотришь мне в глаза.

– А улыбаться можно?

– Можно, только ты сейчас не улыбаешься, а хихикаешь. Можно по серьезней? Поль, ну хватит ржать. Что я смешного сказал?

– Ничего, Санечка. Все, я просто улыбаюсь.

– Лучше не надо улыбаться. Давай еще раз. Подходишь...

– Кладу руки на плечи, нежно улыб... то есть просто смотрю в глаза. Правильно?

– Правильно, только давай молча. Хорошо. Теперь тыльной стороной ладони проводишь по моей щеке.

– Ай, – Полина отдернула руку, – Саня, ты же не бритый, колешься как еж.

– Ну, извини, я же не готовился. Хочешь – не проводи.

– Ладно, для дела потерплю.

– А теперь коснись губами его губ.

– Его это кого?

– Моих.

– А.

Полина понимала, что разыгрывает дурочку, но по-другому унять волнение никак не получалось. Она привстала на цыпочки и неловко коснулась обветренных мужских губ. От чего-то сразу закружилась голова.

– А теперь он, если не чурбан, должен тебя обнять, – Саня бережно приобнял Полину. – Если парень приличный, то держит тебя как я сейчас за талию, если нахал какой – то пониже, ну сама поняла где. Такому только одного надо, гони его взашей... Ну, и поцелуй.

Губы опять робко встретились. Наступила тишина, казалось, даже лягушки перестали квакать, и только глупое сердце громко билось в тисках грудной клетки. Для простого урока поцелуй, пожалуй, затянулся, а может так и надо.

– Вот как-то так, – перевел дыхание учитель. – И это главный тест. Если тебе кавалер не нравится, то такой поцелуй кажется противным, мокрым, даже мерзким. А если ты к парню неровно дышишь, то все очень даже наоборот... Тебе сейчас со мной как было?

Голубые глаза ловили убегающий взгляд девушки.

– Давай повторим, а то я напутаю что-нибудь, – ушла от ответа Полина. – Я буду делать, а ты не подсказывай.

Сумерки быстро затягивали реку. Брошенный в траву котелок чернел неясным пятном. Поля отошла подальше и медленно пошла к Сане. «Сейчас поцелует, и надо ехидно сказать... Блин, да это надо было еще в первый раз говорить. Да как ему такое скажешь, он вон на полном серьезе старается – учит? Уходить отсюда надо, и чем быстрее, тем лучше. И зачем меня вообще сюда понесло? Дура!» Ругая себя, Поля медленно положила руки на плечи учителю. Они опять стали целоваться. Девушка почувствовала, что объятья стали крепче, а чужие губы настойчивее. «Уходить, уходить», – нудно твердил внутренний голос, упорно не замечая, что девичьи руки нежно обнимают парня за шею.

– Ох, ну я пойду. Все ведь получилось? – Поля попыталась разжать Санькины объятья.

– Подожди, еще надо разок... Можно еще лучше. Надо еще раз.

– Куда ж лучше? Чего не хватает? – Полина, наконец, вырвалась.

– Страсти.

– Чего?

– Страсти, – совсем тихо повторил Саня.

– А Лера со страстью целуется? – вылетело с обидой.

– Откуда я знаю, как Лера целуется?

– Врешь ты все, вы вчера за этим в палатку ходили, – Полина развернулась уходить.

– Если бы мы там целовались, я бы так быстро не вернулся, и ты бы самогонки наглоталась.

– Я не собиралась пить!

– Конечно, уже ко рту подносила, из рук стакан выбивал. А так нет, не собиралась.

– Целоваться давай со страстью, – Полина повернула назад и порывисто полетела к опешившему напарнику. От ее решительности Санька сделал шаг назад и чуть не упал с мостков. «Страсти тебе? Будет тебе страсть!», и она цапнула его за нижнюю губу. Не сильно, конечно, но чтобы почувствовал.

– Ау! – парень прикрыл рот.

– Страстно? – хихикнула Поля.

«Ну, все. Сейчас он меня в воду скинет. И взгляд у него как тогда на речке. Ой, мамочки!»

– Ох, Принцесса. Что ж ты со мной делаешь? – парень притянул ее к себе и начал жарко целовать. Руки с талии перешли туда, где всякие нахалы хватают. Потом правая опять побежала по спине, пытаясь расстегнуть застежку купальника.

– Сань, ты что делаешь?! – очнулась Полина, отталкивая ухажера.

Парень, тяжело дыша, молчал.

– Как там дальше меня учить не надо. Сама как-нибудь разберусь.

Сбежав с мостков, Поля повернула к лагерю. Он не побежал ее догонять. Не извинился. Ему все равно. Бабник! Сама виновата. Вела себя как... Что он теперь обо мне думает? Какой стыд!

Поля сделала большую петлю, чтобы обойти шумную компанию у костра, залезла в палатку и, забившись в угол, зарыдала.

– О, Санька идет! Наконец-то. Труженик котелка и сковородки, – раздались крики. – А Принцесса где?

– А что она не приходила? – опавшим голосом спросил Сашка.

– Так вы ведь вместе ушли котелок чистить.

– Почистили, она ушла, а я купаться остался.

– А мы-то думали, у вас там...

– Мелковата она еще для него!

Раздался смех.

– Поля-то где? – перебил взволнованный голос Сани.

– Да вон ее обувь у палатки стоит. Спит давно. Загонял девочку.

Дальше пошли шутки, смех, песни. Полина, от души наплакавшись, погрузилась в сон.

День шестой

День шестой

Коварная это штука – любовь. Вот тебе сейчас совсем этого не надо, и объект не тот, с твоими радужными мечтами и рядом не стоял, а все равно тянет. И, что самое противное, поделать ничего нельзя. Пройдет, наверное, должно пройти, а если нет?

Из леса потянуло сыростью. Полина сильнее завернулась в спальник. Кто-то дергал ее за ногу. «Опять Саня, но ведь не наша очередь! Не буду вылезать».