Текст книги "Перешагнуть черту [СИ]"

Автор книги: Татьяна Коршунова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Девушка ничего не ответила, но было видно, что она расстроилась.

После того как посещение крипты было завершено, мы двинулись в сторону дворцово-паркового комплекса Радзивилов. Экскурсовод знакомила нас с историей города и каждой достопримечательности отдельно. Сколько всего таинственного и неизведанного скрывается за повидавшими рыцарские сражения, королевские интриги, отверженных монахов и монашек старинными постройками. Такие места каким-то образом наполняют посетителей энергией, желанием жить и бороться, во что бы то ни стало.

Прогулявшись по свежему воздуху, мне стало намного легче. Бурное воображение успокоилось, и пес вновь куда-то исчез.

Великолепный замок, вокруг которого раскинулся парк с декоративными озерами и тенистыми аллеями, просто завораживал своим шикарным оформлением

– … Общеизвестная легенда гласит о Барбре Радзивилл, которая тайно вышла замуж за Жигимонта. Вскоре после этого события прощается с жизнью отец королевича, и польская корона переходит в руки наследника. Королевича вызывают в Краков, где Бона Сфорца, мать вышеупомянутого Жигимонта, уже активно ищет для него невесту. Ибо выгодный брак должен укрепить позиции государства в Европе. И когда вдова узнаёт о том, что удачному союзу не суждено состояться, то всеми силами старается предотвратить коронацию Барбары на сейме.

Однако её старания оказались тщетны, и ее столь нежеланная невестка все-таки коронована в 1550 году. Недовольство этим событием вынуждает строптивую итальянку уехать на родину вместе со своей свитой.

Однако, женщина не оставляет попыток навредить красавице Барбре, для чего Бона тайно оставляет своих агентов в окружении девушки. Некий аптекарь – Монти – изготовил яд, впоследствии предложенный жене Жигимонта под видом лекарств. Это и свело девушку в могилу, спустя шесть месяцев после коронации.

Тело Барбары отвезут в Вильно. А убитый горем вдовец всю дорогу будет пешком следовать за гробом любимой из самого Кракова.

Не было границ скорби короля. И горе толкнет его на отчаянный шаг.

Он обращается за помощью к алхимикам. Это приводит к тому, что принимается решение вызвать дух Барбары, дабы Жигимонт смог спросить, как жить дальше. Было строжайше запрещено касаться образа умершей во время ритуала, с чем король согласился, дав слово не проявлять неконтролируемых эмоций.

Но при виде возлюбленной мужчина моментально забыл обо всех предостережениях и кинулся к ней в объятия. Раздался взрыв, и все присутствующие почувствовали трупный запах. Дух Барбры не смог найти дороги назад и навечно укрылся от глаз окружающих в Несвижском замке. Перед живыми она появляется в черных одеждах в знак траура о своей утраченной любви. Однако любовь Барбары и Жигимонта пережила их самих на многие столетия, и по сей день будоражит умы посещающих замок путешественников, – рассказала завораживающую историю экскурсовод.

Мы как раз выходили из главного входа после посещения нескольких выставочных залов. Неожиданно справа что-то скрипнуло и мне показалось, что за угол мелькнула чья-то тень. Из ниоткуда возникший Бран, словно подхватив мою мысль, рванул в сторону, где она скрылась.

– Я думаю, оно все-таки существует, – вглядываясь в башни замка, протянула Катя.

– Что? – поворачиваясь к подруге, спросила я.

– Что-что… Привидение. Оно… Вон, смотри, – Катя выставила руку, показывая на старинный ров. Я резко дернулась и уставилась туда, но ничего не увидела. Тут девушка громко рассмеялась. – Ты что? Поверила?

– Да. Ну, тебя! – я обиженно ткнула подругу в плечо, и пошла вперед.

Но уже через минуту, застыла в оцепенении, когда перед моими глазами возник Бран, а возле него в воздухе парила полупрозрачная дама. Лицо ее было размыто, но по очертаниям одежды и силуэта, я отчетливо осознала, кто передо мной стоит. Или висит. Женщина безмолвно реяла, впиваясь в меня своими пустыми глазницами. Я не могла видеть ее взгляд, но чувствовала. Чувствовала, как холод и дикая боль погружаются в меня, но от этого не было страшно. Было неприятно, мучительно, плохо, затем легко, боль отступила, ушла, оставляя лишь чувство радости и счастья.

«Твоя жизнь изменится. Это случится. Но только после того, как ты этого захочешь» – послышалось у меня в голове, и я поняла, что эти слова принадлежат призраку. Еще с минуту она глядела на меня, а затем исчезла.

Я стояла и не могла сдвинуться с места. В ушах гул, в сознании крутились услышанные слова, а тело отказывалось подчиняться командам мозга.

– Ты обиделась? Не дуйся! Пошли, не то не успеем, – только когда Катя дотронулась до меня, я словно вынырнула из забытья.

– А?

– Анкита. Хватит где-то летать! Нам дали час свободного времени. Я после всех этих историй, готова свинью проглотить.

– Да. Хорошо, – приходя в себя, ответила я.

– Вон, как раз кафе, – Катя подхватила меня под руку и потащила к зданию.

Кусок в горло не лез. Только из-за настойчивости подруги, я заказала чай и блинчики с творогом. Катя же, как только тарелку с драниками поставили на стол, набросилась на них, будто еду неделю не видела. С завидным аппетитом она опустошила тарелку и, откинувшись на спинку стула, ждала меня, пока я окончательно не расковыряю свое блюдо.

Поиздевавшись над кулинарным творением местного повара, я смогла проглотить пару кусочков и выпить чай, после чего под недовольные вопли подруги мы вышли из кафе и направились в сторону автобуса. Он ожидал нас на вокзале, около главной площади, поэтому дорога до него вполне сошла за прогулку.

– Ну, что ты скисла совсем? Что с тобой, Анкита? – не отставала с расспросами Катя.

Мне же совсем не хотелось разговаривать. Cтранная апатия завладела мной, и меня безумно клонило в сон. Я просто мечтала быстрее добраться до сидения, закрыть глаза и провалиться в объятия Морфея.

– Все нормально. Просто устала.

– Это – да. Я в жизни столько не ходила, сколько сегодня. Но, должна сказать тебе огромное спасибо, что вытащила меня.

Я взглянула на подругу и улыбнулась.

Медленно мы прошли маленькими улочками Несвижа, разглядывая старые дома, гуляющих влюбленных и носящуюся ребятню, пока вдали не показалась главная площадь, а за ней и Центральный автовокзал. Автобус был на половину заполнен, да и время до отправления еще оставалось, но мы с подругой, приняв единогласное решение, забились на свои места, вытянули ноги, насколько это было возможно, и в ожидании часа отъезда, уснули.

– Девушка! Девушка! Проснитесь! – услышала где-то далеко, взволнованный голос экскурсовода.

– Что? Что случилось? – сонный голос Кати.

– Разбудите ее, – похоже, женщина обращалась к моей подруге.

– Анкита! Анкиточка, ну проснись же! – эти слова уже были адресованы мне.

– Что такое? – вынырнув из дремы, я открыла глаза и увидела нависшую надо мной Катю, женщину-экскурсовода, а позади них еще человек пять.

– Ты плакала. Так плакала, что стало страшно, – испуганно сказала подруга.

– Я? – мои пальцы потянулись к глазам и в мгновение стали мокрыми. От слипшихся ресниц по щекам бежали струйки, стекая по бороде, а затем капая на шею. Похоже, я не просто плакала, а рыдала.

– Кто-то слишком впечатлительный? – усмехнувшись, сказала экскурсовод и, направляясь в сторону водителя, крикнув на весь автобус, добавила. – Мы въезжаем в Минск. Через двадцать минут автобус остановится на автовокзале «Центральный». Мне было очень приятно провести для вас эту экскурсию. Пожалуйста, не забывайте свои вещи.

В ответ послышались благодарственные возгласы, и народ потихоньку зашевелился.

В глазах Кати застыл немой вопрос, но озвучивать его она не стала. Девушка достала из рюкзака пачку с бумажными платочками и протянула мне. Я вытерла лицо и вернула ей упаковку. Мы молчали до самого приезда.

Я попыталась вспомнить, что могло такое увидеть, раз оно заставило меня так лить слезы. В голове вспыхнули воспоминания. Ну, конечно. Очередной сон. Последний был неделю назад. Похоже, в этот раз снова самоубийца. Да. Точно. Парень. Он спрыгнул с огромного моста. Молниеносно сознание погрузило меня в те события.

Я увидела его лицо, мост, воду… много воды… перекладина – прыжок – полет… и больше ничего. Пусто. Я чувствовала все его эмоции, но в них не было страха, отчаяния и боли. Только сумасшедший энтузиазм и желание прыгнуть. Зачем он это сделал? Зачем решил покончить с собой, если на душе нет ран и обид? Что сподвигло этого парня расстаться с жизнью? Не понимаю.

И почему меня это волнует? Раньше не волновало. Я просто видела смерть и все. Как зритель, как свидетель. Но не сейчас. Меня беспокоил его поступок. Что же, в скором времени у меня будет возможность спросить его. Если, конечно, он захочет отвечать.

Мы с Катей вышли из автобуса и, по-прежнему не говоря ни слова, направились туда, где нас должен был ждать Роман. Он ждал. Как и положено хорошо выполняющему свою работу служащему. Быстро выхватив у нас рюкзаки, он забросил их в багажник, закрыл за нами пассажирскую дверь, сел на свое место и, повернув ключ зажигания, рванул с места.

Только, когда машина подъехала к общежитию, и я собралась выходить, чтобы отправиться домой, Катя спросила.

– Ты расскажешь мне, что с тобой происходит?

– Да, – немного помолчав, ответила я.

Глава 7

Катя пришла ко мне на следующий день. Я и не сомневалась, что с самого утра она будет уже у меня. Тревога в глазах девушки говорила о том, что отвечать на вопросы мне все-таки придется и, желательно, честно. Ведь Катя не отстанет пока не почувствует, что я успокоилась.

– Итак, подруга. Колись. К концу экскурсии тебя как подменили. Весь день ты была нормальной, а потом словно в норку зарылась и носу оттуда не захотела показывать. А потом еще разрыдалась во сне, – усаживаясь удобнее на мою кровать, начала допрос девушка.

– Наверное, я не настоящая подруга раз не в силах поделиться с тобой тем, что у меня на душе, – я надеялась как-нибудь увильнуть от раскрытия правды, пусть, даже если это обидит Катю.

– Ты что, снова получила письмо?

– Какое письмо? – не сообразила я. Мои мысли были сейчас далеки от этого.

– Из Германии!

Я мотнула головой:

– Нет. Дело совсем не в этом, – вдруг улыбнулась я.

– Тогда в чем еще?

– Боюсь, ты посчитаешь меня сумасшедшей и…

– Слушай! Ты и так …. эмм…немного необычная, так что…. Рассказывай.

– Ладно. Похоже, действительно пришло время с тобой поделиться, – я перевела взгляд на лежащего у моих ног Брана, словно ждала его одобрения. Пес даже не дернулся, словно и не слышал, о чем мы разговариваем. Только я знала, что это не так. Он улавливал и вслушивался в каждое мое слово. Вероятно, призрак был не против, чтобы я раскрыла подруге свою тайну. – Но если ты больше не захочешь…

– Ладно, говори уже. А то мне кажется, ты скрываешь что-то страшное, – занервничала девушка.

– В некоторой степени, – и принялась рассказывать все с самого начала.

И про сны, и про призраков, которые меня посещают. Про то, что понятия не имею, почему это все происходит. Рассказала про маму и дядю Васю. Про Брана и фантом, увиденный в Несвижском замке. Про чувства и страхи, которые испытываю.

Заканчивая, я призналась подруге, почему, сама того не ведая, плакала во сне в автобусе. Девушка слушала меня внимательно и заинтересованно, словно я рассказываю ей какую-то мистическую историю. Она то прикрывала рот рукой, то начинала плакать, а затем вдруг смеяться сквозь слезы. После ее глаза превращались в маленькие щелочки, и она всматривалась в меня с подозрением и недоверием.

– Теперь ты знаешь. Сколько я не искала в книгах информации, но ничего похожего не нашла. Есть люди-медиумы и ясновидящие, но, как правило, их способности начинают проявляться еще в детстве или после пережитых сильных потрясений. Со мной ничего подобного не было.

Катя минут пять сидела, молча уставившись на меня, а затем тихо прошептала:

– Я в шоке. У меня есть подруга, которая разговаривает с мертвецами. Трындец. А еще у нее есть собака, которую я в упор не вижу, – девушка вскочила с кровати и начала всматриваться в пол и присвистывать.

– Ты не увидишь его, можешь не стараться.

– Ну, ты хоть покажи, где он! – раздраженно попросила подруга.

– Здесь, лежит у моих ног.

– Где – здесь? – Катя подошла ко мне и наклонилась, пытаясь потрогать воздух возле моей правой ноги. – Да, ты прикалываешься! Нет здесь никого! – раздраженно заявила она. – Пусть лизнет меня!

– Это невозможно, ты не… – не успела я договорить, как увидела, что, слушая наш бредовый разговор, Бран медленно поднял голову, подполз к выжидающей Кате и лизнул ее руку.

– А, ааа, – она вскочила и начала махать руками, словно измазалась в чем-то противном. – Блин, блин, блин. Что за фигня?

Глядя на дергающуюся подругу, я мысленно отругала пса, отчего он, видимо обидевшись, исчез.

– Успокойся Катя. Я не хотела тебя пугать.

– Твою мать, это правда!.. Может, у тебя бабка была, ну, ведьмой, например? Слушай, тебе срочно нужно с этим разбираться. Как ты еще не свихнулась, я просто удивляюсь, – присаживаясь около меня, сказала взволнованная девушка.

– Не знаю. Я ничего не знаю. И последний сон. Такой странный.

– Они у тебя все странные, – напомнила подруга.

– Да. Но этот?.. Я отчетливо прочувствовала все, чтnbsp;

&

&

&

&

– Здесь я тебе не советчик. Помню, у нас в деревне жила бабка. Она тоже говорила, что мертвых видит. Так ее все не любили и боялись.

– Ты теперь меня тоже боишься? – осторожно спросила я. Мне не хотелось, чтобы девушка отвернулась от меня.

– Ты что? – Катя рассмеялась. – Да тебя саму испугать, как два пальца… Слушай. Так может, твой дядя что-то знает? А?

– И, что ты предлагаешь? Спросить у него об этом в письме? – я усмехнулась бредовой идее Кати.

– Да… Он сразу подумает, что ты… – девушка присвистнула и покрутила у виска. – Того. Давай, я по инету полажу, может, нарою что-нибудь!?

Я не ожидала от подруги такой реакции. Если поначалу она была испуганной, то после трехчасовой дискуссии о моих необычных способностях, девушка готова была уже пойти на что угодно, лишь бы разгадать непонятный ребус, ставший моей жизнью. Катя предлагала самые сумасшедшие варианты. Например, пойти к гадалке, что я категорически отклонила.

Я никуда не собиралась идти. И, если бы не решилась рассказать все сейчас, то, наверное, так и хранила бы свою тайну до смерти или пока этот секрет сам не свел бы меня в могилу.

У Кати зазвонил мобильный. Это был Вадим. Он уже освободился, и свой единственный выходной день хотел провести с котенком, а не с тишиной пустой квартиры.

– Ладно. Я покопаюсь в компьютере и завтра тебя наберу, – убегая, подруга поцеловала меня в щеку, несколько раз свистнула, добавив: «Собачка, пока!», заулыбалась и скрылась в коридоре.

Я немного поела и оставшиеся полдня провела в мыслях о парне, свидание с которым так и не произошло. Такое было впервые. И в этот раз, когда мне самой хотелось, чтобы призрак появился, он, как назло, не приходил.

Телевизор смотреть не хотелось, и я решила, что свежий воздух перед сном, – тем более, что вечер был тихим и теплым, – поможет мне хоть немного развеяться. Куда-то далеко идти не хотелось. Я вышла из подъезда и направилась на расположившуюся рядом детскую площадку.

Уселась на качели и, медленно качаясь туда-сюда, наслаждалась запахом сирени. Бран, как обычно, лежал рядом, вытянув лапы вперед и положив на них свою продолговатую морду.

По времени было еще не поздно, но на улице уже стало смеркаться. В окнах загорелся свет. Подсматривая в них, я задумалась и не заметила, как неподалеку послышались шаги.

Когда тени стали приближаться, я увидела, что прямо по направлению ко мне медленно и вальяжно приближаются двое довольно крепких парней в спортивных костюмах. По смеху, попеременно с отборным матом, догадалась, что они слегка навеселе.

Я только встала с качелей и направилась в сторону своего подъезда, как неожиданно один из парней преградил мне дорогу, а второй уже стоял за моей спиной.

– Девушка, а составьте нам компанию!? Мы вас не обидим, – неприятный, охрипший голос перешел в издевательский смех.

– Ага! – послышалось сзади.

Ничего не ответив, я попыталась обойти стену из мускулов, которая к тому же была на полторы головы выше меня. Только сильная рука схватил меня за предплечье, и не собиралась отпускать.

– Мы ведь можем и огорчиться!

Второй парень сзади схватил меня за талию и, подняв, направился в сторону, где заканчивался дом. Второй шел рядом.

Сердце бешено колотилось – и паника накрыла с головой. Вырываясь и крича, я колотила кулаками по здоровым ладоням несущего меня парня, но тот, крепко ухватив одной рукой, второй прикрыл мне рот так, что крики были похожи на мычание.

В глазах все стало расплываться, а сознание потихоньку гаснуть, когда парня что-то сбило с ног и, потянув меня за собой, он упал. В это же время я услышала вопли шедшего рядом парня, звук разорвавшейся одежды и дикий рык. Затем звуки медленно стали уплывать и, перед тем как отключиться, я услышала, как возле меня происходят какие-то хаотичные движения, затем крики и протяжный вой.

Холодно. Как же холодно. Жестко, мокро и … Кто-то лижет мне лицо? Я открыла глаза. Собака. Ах, да. У меня есть собака. Бран довольно тявкнул и снова лизнул меня в щеку. Темно.

С одной стороны кусты, с другой – бордюр, высокое здание и асфальт, на котором лежу я. Тусклый свет от висящей над подъездом лампочки слабо освещает окружающую территорию.

Мутное сознание в красках напомнило, что произошло ранее, и я искренне обрадовалась, что жива и, пусть, валяюсь на улице, но рядом родное общежитие. Я повернулась. В правом боку почувствовала тупую, ноющую боль. Приложив к больному месту руку, встала, и медленно побрела домой.

Интересно, что случилось с теми придурками, которые хотели… понятно, чего они хотели. И тут в моей голове раздался уже знакомый голос: «Что хотели, то и получили». Бран гордо шел рядом со мной.

– Что ты сделал? – я остановилась и уже вслух задала вопрос.

– «Укусил в паре мест, а потом показал, что случается в преисподней с насильниками».

– Что?

«Я могу защитить. Помнишь?»– раздался насмешливый голос пса.

Я зашла в ванную, закрыла дверь и мысленно дала понять псу, что хочу побыть одна. Включила воду, сняла грязные джинсы, свитер, распустила волосы, встала во весь рост и задержала взгляд на своем отражении в зеркале.

Растрепанные волосы, кожа испачкана грязью, на щеке царапина. Посмотрела на свои руки и, прикрыв ладонями лицо, заплакала. Мгновенно плач перешел в рыдания, и меня охватила истерика. Слезы быстрыми ручьями стекали по лицу, тело содрогалось, а я сидела на краю ванной и не могла успокоиться. Спустя некоторое время, все же попыталась взять себя в руки и, продолжая хныкать, залезла в ванную и опустилась в горячую воду. Она моментально окутала теплом и начала расслаблять. Я словно оказалась в вакууме, который никто не сможет разрушить и причинить мне боль. Ни душе, ни телу.

Я полчаса лежала в этой жидкой постели. Вода совсем остыла, но тело привыкло к ней. Вылезать не хотелось, было страшно. Страшно возвращаться туда, где столько непонятного, злого и непредсказуемого. Тело стало потихоньку колотить от холода, кожа покрылась мурашками, и я поняла, что должна сделать над собой усилие и все-таки выйти из воды. На автомате встала, ступила мокрыми ногами на плитку, вытащила из ванной заглушку, быстро вытерлась полотенцем, набросила халат и, открыв дверь, направилась в комнату.

Включила свет, посмотрела на часы: два ночи. Расстелила кровать, погасила свет, залезла под одеяло и закрыла глаза. Внутри ничего. Только непонимание, гадкие лица неудавшихся насильников, их мерзкий голос, а потом – темнота.

Мне приснился мальчик. Совсем маленький. Ему года два, не больше. Он играет в песочнице, набирая маленькой ладошкой песок и пересыпая в другую, а песок сочится сквозь его пальчики. Мама мальчика сидит рядом, на скамейке. Она отвернулась и с кем-то разговаривает по телефону. На площадке никого кроме них.

Мальчик встает и идет к железным старым качелям. Мама громко беседует, не обращая внимания на ребенка. Малыш начинает баловаться, раскачивая сидение качелей. Крепительные столбики очень хлипкие и они начинают шататься вместе с движущимся сидением. Туда-сюда. Туда-сюда.

Всего одно мгновение – и качели падают. Падают прямо на малыша, накрывая его ржавой арматурой. Только когда раздается грохот, мама оборачивается и раздается крик. Дикий вопль матери, еще не совсем осознавшей, что произошедшее навсегда унесло жизнь ее маленького сына.

Я дернулась и села на кровати. Холодный пот выступал на лбу, а в ушах стоял бессмысленный крик. Невозможно. Это просто невыносимо. Я стала чувствовать эмоции людей во сне, словно они были моими. Беспощадно вонзаясь в меня занозами, они растекались во все частички моей сущности. Заполняя страхом, болью, ужасом, безысходностью и чувством смерти.

Выжатая, как лимон, будто и не спала, поднялась, оделась и побрела на работу. Пустой день, пустые движения, пустая я. Переставляя книги, делая записи, машинально читая документы, смысл которых не успевая дойти до моего мозга, тут же растворялся, я не испытывала никаких эмоций. Мои личные чувства словно покинули меня. Испарились, умерли. Все стало неважно, ненужно и безразлично.

Наверное, со стороны я походила на робота, который выполняет свою работу согласно установленной программе.

Посмотрела на часы. Шесть. Рабочий день закончился. Выключила монитор компьютера, взяла сумку, вышла в коридор, всунула в замочную скважину ключ, повернула несколько раз, достала. Прошла по коридору, спустилась на первый этаж, отдала вахтеру ключ, вышла на улицу.

Свежий ветер подул в лицо и по телу побежали мурашки. Медленно, бесцельно, глядя вперед, я двинулась в направлении своего общежития. Знакомая дорога, истоптанная десятками ног, шагающими тут изо дня в день. Те же улицы, те же дома, дворы, деревья, кусты, трава и даже люди. Все одно и то же. Знакомый подъезд. Неожиданно для себя я обернулась, остановилась и задержала взгляд на детской площадке. Той самой. Где вчера …

На медленно раскачивающихся качелях сидел малыш. Мое сердце словно ожило. Сделала шаг и направилась к нему, зная … он ждет меня. Коричневые штанишки, кроссовки, модная курточка и пропитанная кровью шапочка.

Увидев меня, мальчик аккуратно слез с качелей, подбежал и обнял меня. Затем поднял голову и уставился голубыми безжизненными глазами.

– А де мама?

– Она ушла, малыш, – тихо сказала я.

– Она за ной пидет?

Вдруг я почувствовала, что должна сделать так, чтобы ребенок не испугался.

– Да. Обязательно, – соврала я.

Мальчик улыбнулся и повернулся, чтобы снова вскарабкаться на качели, но рядом с ним появилось белое свечение. Он заглянул в него и с возгласом «мама!» – исчез.

Так всегда происходит. Они всегда исчезают. Появляются неизвестно зачем и исчезают. Я глубоко вдохнула теплый весенний воздух и словно отчего-то освободилась. От зажавших мои чувства оков, от тяжести, которая камнем тащила в темную бездну. Я снова стала собой. Эмоции и ощущения вновь принадлежали мне.

В сумке зазвенел мобильный. Не спеша я достала его.

– Да, Катя.

– Привет! Ты еще на работе? – протараторила подруга.

– Нет. Уже нет, – спокойно и даже слишком ответила я.

– Мне не нравится твой голос! Снова сон и …

– Да. Все как обычно.

– Понятно. Я скоро буду. Есть кое-кая информация. Пока.

– Пока.

Заходя в дверь, я столкнулась с тетей Машей. Она, похоже, только что пришла с работы и еще не успела переодеться.

– О! Привет, Аня. Только что почтальон приходила. Тут на твое имя уведомление о заказном письме. Я на трюмо положила, – разлаживая сумку с продуктами, сказала она. – Ты не волнуйся. Если что мы тебя отстоим. Никто не посмеет выгнать сироту, – бодро произнесла женщина.

– Спасибо, – снимая ветровку, проронила я.

– Ты на могиле матери-то давно была? – вдруг спросила женщина. – Радуница скоро. Сходить надо бы.

– Нет, совсем недавно ездила. Убрала и цветы поставила.

– Ну, молодец, дочка. Но на святой праздник сходи, ей приятно будет. Я вот тоже на неделе к Васе поеду, – она тяжело вздохнула и собралась идти в свою комнату.

– Знаете, – мне вдруг захотелось передать те слова, что сказал мне дядя Вася, придя ко мне после смерти. – У него все хорошо. Он со Светой живет, – женщина вытаращила на меня глаза – Он мне приснился. И сказал об этом, – уточнила я.

– А. Вон оно что. Я уж подумала… – женщина усмехнулась. – А мне бы хоть раз приснился.

Она ушла в свою комнату и через некоторое время послышались тихие всхлипывания. А я взяла лежащую на трюмо бумажку с почтовым штампом и пошла в комнату.

Через полчаса пришла Катя. Она прямо с порога начала рассказывать про то, что несколько часов лазила в интернете и нашла информацию о людях, которые так же, как и я, перед тем как их близкие умирали, видели их смерть. И не только близких. Потом начала говорить про какое-то сообщество, но, увидев у меня в руках белую бумажку, переключилась на нее.

– А это что?

– Извещение о заказном письме. На почту нужно сходить. Ладно, завтра схожу. Ты раздевайся и проходи. Я сейчас чайник поставлю, – я хотела положить извещение на трюмо, но подруга выхватила его у меня из рук.

– Ну-ка, дай посмотрю! – внимательно изучила его и приказным тоном произнесла. – Бери паспорт, пошли на почту.

– Катя…

– Не «Катя», а пошли. К письму прикреплена телеграмма, с пометкой срочно. Ты это видела?

– Нет. Где? – я взяла бумажку, на которой и вправду маленькими буквами было написано: «Телеграмма. Срочно».

Пошли, так пошли. Я взяла сумку, паспорт там лежал постоянно, оделась и мы отправились на почту. Как обычно, народу по двадцать человек в каждое окно. Когда Катя увидела очереди, мне показалась, она уже готова развернуться и уйти, но, видимо, желание узнать от кого телеграмма, было сильнее, чем у меня, раз в сто. Словно она была адресована ей. Мне же было абсолютно все равно.

Простояли мы, переминаясь с ноги на ногу, около часа, пока дошла наша очередь, и осталось два человека. За время ожидания мы успели узнать, что у Пети новая любовница, Верка родила от третьего мужа двойню, в поликлинике нашли кишечную палочку и еще много интересных новостей.

– Девушка, что у вас? – задала мне вопрос молоденькая операционистка. Я словно язык проглотила и, молча хлопая глазами, смотрела на нее, пока под ошарашенным взглядом Кати меня не ткнула в спину полная тетенька.

– Чего молчишь? Очередь задерживаешь!

– А. Извините. У меня вот, – я протянула извещение и паспорт.

Операционистка взяла документ, бумажку и куда-то ушла. Не было ее около пяти минут, что вызвало бурю обсуждений моей персоны, а затем и операционистки, которая «двигается как черепаха и вообще, обнаглели они все. Работать не хотят».

– Вот здесь распишитесь, – попросила вернувшаяся девушка и протянула мне письмо и телеграмму.

Я послушно расписалась, забрала все, что мне причиталось, и под восторженные вопли за нашими с Катей спинами, поспешила удалиться из этого чрезмерно возбужденного места скопления народа.

– Да, чтобы я… еще когда-нибудь!.. У меня уже уши сгорели от обсуждений, – возмутилась Катя, когда мы шли домой. – Что, я все это зря терпела? Скорее уже открывай письмо, что там?!..