Текст книги "Наркотики и яды: психоделики и токсические вещества, ядовитые животные и растения"

Автор книги: Татьяна Ревяко

Соавторы: Василий Петров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Сторонники использования ЛСД-25 уже при появлении первых обнадеживающих результатов объявляли о начале новой эры в лечении психических болезней. Более скептически настроенные и осторожные ученые высказывались реже, и могло создаться впечатление, что истина на стороне энтузиастов. Но, как это часто бывает, когда речь идет об использовании чего-то нового, особенно в медицине, преждевременный восторг быстро уступил место более реальной оценке.

Результаты использования этих наркотиков показали, например, что «модель психоза», вызванная ЛСД-25 или мескалином, вовсе не является аналогом эндогенного психоза и эти два состояния весьма существенно отличаются друг от друга. Потребовалось несколько лет, чтобы интерес психиатров и психологов к ЛСД-25 упал. Эти наркотики и сейчас находят применение в психиатрии, но в более строго и твердо очерченных рамках конкретных патологий.

Когда заинтересованность психиатров галлюциногенными наркотиками ослабла, эти препараты нашли почву для своего развития в несколько другой сфере. Большая заслуга в этом принадлежит писателю Альдусу Хаксли, который «одним солнечным майским утром проглотил сорок граммов растворенного в воде мескалина, сел в кресло и начал ожидать результата», надеясь на посещение миров, в которых Блэйк, Сведенборг или Иоган Себастьян Бах чувствовали себя как дома.

Эксперимент этот Хаксли провел в 1953 г. под наблюдением своего будущего друга, известного ученого Хэмфри Осмонда.

Высказывания Хаксли во время эксперимента записывались на магнитофонную ленту, а Осмонд делал заметки. Эти данные свидетельствуют, что уже через полчаса после употребления мескалина мистеру Хаксли, по выражению Блэйка, начали открываться «врата чистого восприятия». Личность Альдуса Хаксли – философа и мистика, человека много лет страдающего неизлечимой болезнью глаз – была как будто специально сотворена для переживания мескалиновых видений.

Наркотик не привнес ничего нового, он только выкристаллизовал его восприятие мира и прояснил его уже устоявшиеся религиозные и философские убеждения. Свои многочасовые впечатления Хаксли описал в коротком эссе «Врата восприятия». Горячий сторонник употребления мескалина, нового духовного таинства, предоставляющего возможность увидеть мир по-новому, он все-таки сомневался в универсальности этого метода.

Он утверждал, например, что под действием мескалина «воля подвергается глубоким переменам в сторону ослабления. Тот, кто принял мескалин, не видит необходимости в том, чтобы что-то делать…» Увидев стул, он говорит: «Каждый должен видеть вещи такими, какие они есть на самом деле», но сразу же выдвигает сомнение: «если кто-то всегда обладал бы таким виденьем, он никогда не захотел бы делать что-нибудь другое… но как же другие люди? Как же отношения между людьми?» Хаксли сомневается в том, что наркотик может помочь людям лучше понять друг друга. Он может способствовать только субъективному познанию, которое не имеет отношения к другим людям и не несет в себе объективной истины.

Несмотря на это, авторитет писателя, а также необычная тематика, основанная на подлинности пережитых впечатлений, способствовали тому, что книга вскоре стала популярной среди молодых людей, постепенно подготавливая их к психоделической революции, наступившей в начале I960 года.

Год этот считается судьбоносным в становлении современной наркомании. Во время пребывания в Мексике Гарвардский психолог доктор Тимоти Лири съел несколько галлюциногенных грибов, полученных им от какого-то местного колдуна. «Уже через несколько минут я перелетел через границу Ниагары сознания к Мальстрему трансцендентальных видений и галлюцинаций, – пишет Лири. – Следующие пять часов я мог бы описать с помощью множества экстравагантных метафор, но это испытание, несмотря ни на что, было самым глубоким религиозным переживанием в моей жизни».

Этот опыт оказал решающее влияние на дальнейшую жизнь и научную деятельность доктора Лири. Книгу Хаксли «Врата восприятия», а также некоторые из произведений Германа Гессе он трактует как пособия, помогающие идти по психоделическому пути к бессознательному. С той же самой целью Лири переводит и комментирует тибетскую «Книгу мертвых», в которой он находит поразительные совпадения с собственными психоделическими переживаниями.

Лири начинает безгранично верить в преображающую силу наркотиков, в их способность изменить не только личности отдельных людей, но и влиять на становление более справедливых общественных отношений. Своими идеями он заинтересовал профессора Ричарда Олперта, коллегу и товарища по Гарвардскому университету. Совместно они проводят исследования на заключенных, потом на добровольцах, давая им псилоцибин.

Сам Лири принимает ЛСД, псилоцибин, мескалин и курит марихуану. Расширение спектра употребляемых наркотиков все больше укрепляет его веру в приближение новой эры человеческой природы. Используя все доступные средства коммуникации, Лири публично провозглашает свои идеи с целью найти сторонников, прежде всего среди молодых людей. Эффект превосходит самые смелые ожидания. Большая часть молодежи становится на сторону доктора Лири.

Начинаются массовые эксперименты с наркотиками, изменяющими состояние сознания, приводящие к перевороту в душах экспериментаторов. Лири завладел воображением многих миллионов молодых людей во всем мире, начинающих мыслить по-новому.

Деятельность Лири и Олперта, а также поведение их сторонников, вызывают опасения у мыслящих традиционно преподавателей университета, и в 19бЗ г. оба профессора были вынуждены уйти из Гарварда. В том же году они собирают энтузиастов своих идей для продолжения экспериментов и организуют Международную Федерацию Внутренней свободы (IFIF) со штаб-квартирой в отеле мексиканского города Чихуатанеху.

Первая группа из двадцати пяти пациентов платят Лири и Олперту каждый по двести долларов в месяц за то, что они наблюдают за добровольцами, пока те находятся под действием ЛСД-25. Сеансы проводятся два раза в неделю, время между сеансами пациенты заполняют по своему усмотрению. После инцидента, спровоцированного одной американкой, власти выдворяют Лири и его соратников из Мексики.

И тут им на помощь приходит экстравагантный нью-йоркский миллионер Уильям Хичкок, передавший в полное распоряжение коммуны четыре тысячи акров земли в Милбруке, штат Нью-Йорк. Лири на седьмом небе от счастья. Наконец-то исполнилась его мечта о возведении святыни нового психоделического культа для верующих со всего мира, без учета их религиозной принадлежности и цвета кожи. Сотни добровольцев подвергаются опытам с ЛСД-25, меска-лином, псилоцибином и марихуаной. Благодаря своей врожденной коммуникативности Лири получает среди молодых американцев широкую популярность.

В это время Соединенные Штаты ведут войну во Вьетнаме, и каждая пацифистская идея, даже самая туманная и неопределенная, как идея Лири, находит множество приверженцев, ненавидящих насилие, войну и бессмысленное убийство невинных людей.

В период между I960 и 1965 гг. Лири увлек своими идеями воображение молодежи по всему миру. Большая часть молодых людей сама начинает экспериментировать с наркотиками, изменяющими состояние сознания, прежде всего с марихуаной. Для 1965 г. характерно употребление наркотиков в основном в студенческой среде, что являлось формой социального протеста студенчества. Открытое употребление наркотиков вместо алкоголя, видимо, необходимо расценивать как отказ от средства снятия стресса старшего поколения.

Наркотики принадлежали молодежи и становились символом нового видения мира. Первым следствием массовых экспериментов с наркотиками было возникновение и развитие разных стилей жизни, детерминированность и психическое истощение многих миллионов молодых людей во всем мире.

Одновременно с распространением наркомании в шестидесятых годах зарождается движение хиппи, описанное в дальнейших разделах книги, которое принимает идеи доктора Лири. Теперь Лири с гораздо более многочисленной группой сторонников, среди которых врачи, психологи, философы и доктора теологии, – продолжал эксперименты, все еще веря, что наркотики могут изменить общество. Число учеников Лири растет, а сам он чувствует себя современным Сократом.

Весной 1966 г. полиция произвела в поселении обыск. Полицейские находят небольшое количество марихуаны и арестовывают Лири и всех присутствующих. В следственной тюрьме Лири отвергает все обвинения как безосновательные. Его освобождают за отсутствием доказательств, но следователь предупреждает доктора о грозящих ему шестнадцати годах тюрьмы в случае доказательства его вины. И когда адвокату почти полностью удалось избавить Лири от подозрений, в чемодане его восемнадцатилетней дочери таможенник находит пол-унции марихуаны. Лири снова был арестован и, несмотря на объяснения, что эта марихуана предназначалась для научных целей, он был осужден и приговорен к тридцати годам тюрьмы за хранение марихуаны и неуплату федерального налога.

В тюрьме он пишет нашумевшие «Записки из заключения». Через некоторое время ему удается бежать. Сначала он скрывается у друзей в Южной Африке, потом оседает в Швейцарии. Несмотря на преклонный возраст, Лири ведет активную жизнь. Его публикации, хотя и не в такой степени, имеют влияние на молодежь. Для молодых он остается жрецом психоделического культа. В рассуждениях Лири того периода можно заметить некоторую переориентацию, касающуюся употребления психоделических наркотиков. Прежде всего, теперь он утверждает, что наркотики предназначены отнюдь не для всех, и не должны использоваться бесконтрольно. Трагические последствия массового злоупотребления наркотиками среди молодежи явились для Лири главным предостережением. Он утверждает также, что наркотики – неподходящее занятие для молодых людей, так как им не хватает жизненного опыта и необходимых знаний в таких областях как медицина, психология и философия, совершенно необходимых для правильного восприятия и осмысления эффектов, производимых наркотиками.

Незнание своего психического состояния может стать причиной того, что наркотики только обманут молодых людей и приведут их к помешательству.

Для людей зрелых наркотики, по его мнению, могут быть полезны при решении экзистенциальных проблем, так как они ставят эти проблемы в центр сознания, хотя и не решают их.

Лири все чаще утверждает, что «трансцендентальное эго», являющееся конечной целью психоделического культа, можно постичь и без помощи наркотиков. В качестве заменителя наркотика он предлагает систему медитативных упражнений, йогу, мигание оптических стробоскопов и психоделическую музыку.

Но молодежь все-таки продолжает связывать имя Тимоти Лири исключительно с наркотиками, и его новые идеи никого не в силах переубедить. Благодаря доктору Лири и его ореолу мученика, который в глазах молодежи превратил его в современного святого, психоделический культ удерживал свои позиции довольно долго. Можно сказать, что в современном мире дилетантский интерес к психоделическим наркотикам постепенно ослабевает. Наркотики опять возвращаются в стены лабораторий и психиатрических клиник, так как не подлежит сомнению, что возможности их применения в научных целях далеко не исчерпаны.

Тема субстанции, которая лечит и приносит успокоение или болезнь и смерть, повторяется как архетип во всех культурах и во все периоды истории. Наркотики присутствуют и в классических культурах и в современных цивилизациях, как и в жизни «диких» народов – от тундры до экваториальных джунглей, – и это свидетельствует о вечном стремлении человека к преодолению своего несовершенства и к тому, чтобы хоть раз побывать, хотя бы ненадолго, в стране, которая существует только в мечтах. К сожалению, иллюзия длится недолго, а пробуждение приносит еще более жестокую боль и еще более мучительное ощущение отчужденности. Из-за этого наркомания перестает быть в наше время проблемой одной личности и приобретает черты социальной проблемы.

Современные клинические случаи

Вернемся из путешествия в давнее и недавнее прошлое и рассмотрим несколько клинических случаев из числа тех, с которыми приходится сталкиваться современным наркологам.

Кусочек кактуса

Парень обратился за помощью медиков по совету отца, хотя сам не видел для этого достаточных оснований, потому что, по его словам, гашиш и ЛСД – это не наркотики, и, следовательно, он не является наркоманом.

Он, студент второго курса юридического факультета, потерял один учебный год, потому что последние двенадцать месяцев не ходил на лекции и не сдавал экзаменов.

Один ребенок в семье, родился когда родителям было уже за сорок. В начальной школе пытался скрывать, что эти пожилые люди – его родители. Говорил, что это дедугака с бабушкой, а родители его якобы находятся за границей.

Отец – человек нервный, скрытный, много лет страдающий язвой желудка. Только после выхода на пенсию он попробовал установить первый психологический контакт с сыном.

Мать – женщина также нервная, притом с суровым характером, жертва собственных жизненных принципов. В отношениях с сыном холодна, постоянно подчеркивает, что каждый должен сам решать свои проблемы.

Между родителями никогда не было крупных конфликтов, но они также не относились друт к другу с теплом и любовью. Не поддерживали дружеских контактов. Каждый жил собственной жизнью. В такой атмосфере, замкнувшись в себе, вырастал СП. У него не было ни друзей, ни каких-либо особых интересов.

Впервые он попробовал наркотик во время каникул на море. Он уже не помнит, как именно, но однажды вечером оказался в обществе молодых людей, собравшихся вокруг костра. Среди них было много иностранцев. Ему нравился вид этих людей: у всех были длинные волосы, яркие рубашки, на шее необычные украшения, на руках – перстни и браслеты. Почти у всех были кожаные сумки, а на ногах индийские сандалии. Несмотря на пестроту компании и ее интернациональный состав в ней чувствовалась общность и взаимопонимание.

СП. так это описывает «В этих парнях и девушках я сразу узнал хиппи. Они заинтересовали меня. Я много слышал о хиппи, а теперь мог впервые убедиться, как много правды в том, что о них говорят. Они приняли меня доброжелательно. Один голландец с повязкой на голове предложил мне место возле себя. Я начал приглядываться к их лицам. Все смотрели на меня с симпатией, все время улыбаясь. Это меня успокоило, несмотря на то, что я всегда очень недоверчиво отношусь к людям.

Какое-то время спустя голландец скрутил папиросу, прикурил ее и предложил мне затянуться. Дым имел необычный аромат и привкус. Я покрылся холодным потом. Все вокруг начало крутиться – как на карусели. Мне стало плохо, и, в конце концов, меня стошнило.

Одна из девушек сказала, что я курил гашиш и, видимо, у меня нет опыта, но в следующий раз мне должно быть лучше. На другой день я выкурил еще одну папиросу, но кроме чувства покоя и легкой сонливости, ничего не помню.

На море я пробыл еще десять дней и каждый день курил гашиш. Постепенно я научился достигать расслабления и успокоения. На прощание голландец, с которым я подружился, дал мне кусочек какого-то сушеного растения – кусочек величиной с пуговицу. Он сказал, что это частичка «священного кактуса», пейотля, обладающего чудесными свойствами. Он помогает лучше познать самого себя. Голландец также сказал, что действие этого кактуса проверил на себе Альдус Хаксли…»

По возвращении домой СП. курил гашиш самое меньшее два раза в неделю. Покупал он его у подпольных торговцев. Полгода спустя он понял, что гашиш уже не вызывает таких сильных ощущений, как в начале, и решил попробовать что-нибудь посильнее.

«Я вспомнил о кусочке кактуса, о котором совсем было забыл. Я его еле нашел между книгами. Мне хотелось как можно скорее его попробовать, но я опасался непредвиденных эффектов, поэтому не хотел оставаться один. Я пошел на дискотеку, где, как я знал, собираются наркоманы и, если понадобится, кто-нибудь из них мог бы мне помочь. Мне повезло, я сразу встретил нескольких своих знакомых наркоманов, некоторые из них уже приняли дозу.

Я сам не заметил как положил в рот кусочек сушеного кактуса и начал его жевать. Он был терпкий и горький на вкус. У меня закружилась голова. Горечь я запил кока-колой. Вначале я ничего не чувствовал, но через полчаса началась трансляция моего личного телевизионного канала.

И вдруг я с ужасом понял, что начало твориться что-то необычное. Я стал терять чувство ориентации, предметы убегали, а время как бы остановилось. Пары, до этого момента ритмично танцевавшие, вдруг остановились и застыли как куклы. Зал начал колыхаться, и мне неожиданно захотелось сесть. Я начал искать кого-нибудь из знакомых, чтобы поговорить о жизни, и вдруг почувствовал, что еще чуть-чуть – и меня вырвет.

Я подошел к каким-то ребятам, которые курили гашиш. Мы о чем-то разговаривали, бессвязно и с перерывами. В нашем разговоре не было логики. В какой-то момент я почувствовал ужас от раздвоения своей личности. Мое «Я» двигалось как бы двумя разными путями: одним новым, галлюцинаторным, и другим, который я воспринимал как «остатки» своего реального Я.

Мои чувства были обострены, но неконкретны. Шепот казался мне громом, а музыку я воспринимал разноцветной. Я видел также своих родителей в виде маленьких фигурок. Они пробовали прорваться на дискотеку и забрать меня с собой. Тогда появились милиционеры-гиганты и куда-то их увели. Я понял, что милиционеры мои друзья и мне не нужно их бояться…

Я хотел сказать об этом парню, стоявшему рядом со мной, но испугался, потому что у него была голова рыси. Я закрыл глаза, чтобы избавиться от галлюцинаций, но из этого ничего не вышло. Все оборачивалось против меня.

Я почувствовал ужас. Куда бы я ни посмотрел, – везде уродливые перекошенные лица. Наверное, я уже сошел с ума. Мне каким-то образом удалось добраться до дома. Все было на своем месте, только выглядело как-то иначе. Дома я успокоился и под утро заснул, а наутро поднялся, чувствуя себя, как после тяжелой болезни».

Через несколько месяцев пациент четыре раза принял ЛСД. Ощущения были куда более приятными, чем в случае с мескалином. Но когда наркотик переставал действовать, он впадал в глубокую депрессию.

В последние месяцы СП. сам начал замечать, что с ним творится что-то неладное. Периодически у него возникала мания преследования. СП. казалось, что его кто-то подстерегает, потому что он «открыл важную тайну». Он заставлял мать пробовать всю его еду, ночью наглухо закрывал двери и потом не разрешал родителям никого впускать в дом.

Лечение было начато сразу же, и как только наступило некоторое облегчение, была применена психотерапия, которая принесла хорошие результаты. Через несколько месяцев лечения пациент вернулся домой и возобновил учебу.

Уже два года он является абстинентом и заканчивает четвертый курс юридического факультета. Прогноз окончательного излечения весьма благоприятный. К сожалению, в практике встречаются наркоманы, которые в результате употребления галлюциногенов впадали в помешательство и обрекали себя на то, чтобы провести остаток жизни в психиатрической клинике.

«Выход в свет»

Пациентка Д.Н. родилась в семье, в которой родители были «редкими гостями» в доме. Занятые собственными проблемами и заботами о своем общественном положении, они не заботились о взаимопонимании с собственным ребенком. Семья была обеспеченной, поэтому Д.Н. не испытывала никаких материальных затруднений. Детство она провела у бабушки, о которой у нее сохранились самые теплые воспоминания. Пациентка в детстве редко играла со сверстниками, у нее не было подружек Она была стеснительна. Оставшись дома одна, играла в куклы. Свою любимую куклу она хранит до сих пор, и часто доверяет ей свои тайны, считая, что: «Никогда в жизни меня никто не слушал так внимательно, как Лиза».

Став подростком, она впервые ощутила потребность «выхода в свет», присутствия рядом близкого друга или подруги. Но отсутствие уверенности в себе мешало ей установить более тесные дружеские контакты со сверстниками. Притом она считала себя некрасивой и потому не способной нравиться мальчикам. Это было причиной частых приступов депрессии и даже мыслей о самоубийстве.

Однажды вечером подружка совершенно неожиданно пригласила ее на вечеринку, организованную незнакомыми ей ребятами. Ребята были любителями рок-музыки.

Приглашение удивило девочку, но она приняла его, хотя и с некоторой долей беспокойства. Она боялась, что не сможет вести себя естественно, потому что раньше ей не доводилось бывать в больших компаниях, к тому же незнакомых людей. То, что произошло в тот вечер, перевернувший ее жизнь, она хорошо помнит до сих пор:

«Я шла туда с каким-то странным опасением и предчувствием, что должно случиться нечто необычное. Я судорожно держала подружку за руку до того момента, когда нужно было нажать на кнопку дверного звонка. Двери открыл хозяин квартиры, он представил нас всей компании. В комнате было полно дыма, очень громко играла музыка. Парни и девушки сидели на полу и курили. Они приветствовали нас, как старых знакомых. Это придало мне смелости, и я почувствовала себя уверенно.

Разговоры велись на разные темы, преимущественно о наркотиках. Эти ребята свободно говорили в моем присутствии о своих ощущениях. Это означало, что я принята и они мне доверяют. Мне это понравилось, также мне понравилось и поведение этих рябят, таких самостоятельных и уверенных в себе. Я очень хотела стать похожей на них. Когда хозяин подошел ко мне и спросил, хочу ли я получить укол, я согласилась, не задумываясь.

Я до сих пор не знаю, было ли это чистое любопытство или желание «получить пропуск» в общество. Когда игла вошла в вену, боль была ужасной; я с детства боялась уколов. Чтобы не обнаружить свой страх и не опозориться перед, остальными, я стиснула зубы и молчала. Ждать пришлось недолго, может, несколько секунд. Потом все произошло очень быстро; вначале мое тело обдала волна тепла. Постепенно мною овладело чувство приятного онемения. Я переживала новое, неизвестное до сих пор состояние, смешение ощущений – приятных и менее приятных. Мне абсолютно ни с кем не хотелось делиться своими впечатлениями. Я была очарована необыкновенным покоем и осознанием бессмысленности любых физических действий в тот момент. Я наслаждалась покоем и бесконечным чувством безопасности и уверенности, о которых так давно мечтала.

Меня разбудили встревоженные голоса моей матери и подруги. Когда я пришла в себя, они объяснили мне, что поливали меня водой, потому что я была вся синяя и задыхалась. Я быстро пришла в себя. У меня осталось только воспоминание о переживании прекрасном и одновременно нереальном как сон.

Я вернулась домой и продолжала жить, как раньше. Вернулись все старые проблемы и неудовлетворенность жизнью. Мне хотелось снова пережить, пусть ненадолго, то состояние, в котором мне казалось, что я сильная и все меня любят.

Вскоре это случилось. Я познакомилась с парнем, который был на несколько лет старше меня, – с известным в нашем городе наркоманом. Мне нравилось всегда быть рядом с ним, бывать у тех же, что и он людей. Я гордилась, что я его девушка. Меня связывало с ним удивительное чувство, которое нельзя было назвать любовью, скорее, восхищением и уважением. Связывали нас, конечно, и наркотики. Благодаря его связям, мы никогда не оставались без наркотиков, и мне тоже приходилось их покупать. Вначале мне хватало карманных денег, а позже, когда я кололась по нескольку раз в день, я начала выносить из дому и продавать за бесценок разные ценные вещи.

Постепенно менялся мой характер. Когда-то одна только мысль о лжи была мне противна – теперь я обманывала своих близких, родителей, бабушку… Вершиной всего было заявление в милицию об ограблении квартиры и краже драгоценностей. Украшения матери я сама украла и продала, а деньги отдала своему парню, чтобы он купил опиум.

Я стала хуже учиться и все чаще прогуливать уроки. Сначала я приносила учителям какие-то справки и пыталась отсутствие на занятиях объяснить болезнью или чем-нибудь еще, но потом мне это надоело. Я перешла в другую школу, но там просто перестала ходить на занятия. Отец отреагировал на это так «Ты сама заварила кашу, сама ее и расхлебывай. Ты уже достаточно взрослая, чтобы о себе позаботиться».

Через три года после того, как я начала употреблять опиум, я впервые почувствовала отвращение к наркотикам, но у меня не было сил, чтобы с ними покончить. Прекратить колоться означало впасть в преисподнюю ломки. Это означало также разрыв с моим парнем, единственным человеком, который хоть чуть-чуть интересовался мной».

Наркотик постепенно разрушал здоровье этой девушки, которая даже забыла, когда у нее была последняя менструация. Сексуальное влечение угасло, а все интересы сводились к шприцу и игле. Переживая очень тяжелый период кризиса, она решилась на лечение. Она искренне призналась, что не в силах сама сделать это. Прежде всего, ей хотелось помощи от семьи.

Она сразу была принята на лечение. Однако родители, респектабельные граждане не отреагировали на просьбу врача подключиться к лечению дочери. Несмотря на это, первые результаты вселяли надежду. Благодаря тому, что медики приложили все усилия, им удалось сравнительно быстро освободить девушку от физической зависимости и начать более трудную часть лечения – психотерапию и реабилитацию. Парень, о котором она говорила, навещал ее, но сам он от лечения отказался, потому что ему было «жалко выбрасывать полкилограмма опиума, который он недавно купил».

Ободренная первыми результатами, девушка пошла к родителям, чтобы поделиться с ними своей надеждой на окончательное выздоровление, загладить вину. К сожалению, родители отказались с ней разговаривать. Они заявили дочери, что она своим образом жизни в последние годы «уронила в грязь честь семьи и потому ей не место в доме!»

Глубоко разочарованная, девушка вернулась к наркотикам. С самоубийственным упорством она начала колоться ежедневно, пока ее не настиг самый страшный враг наркоманов – цирроз печени.

Теперь Д.Н. находится в одной из клиник и тихо умирает в том возрасте, когда человек должен наслаждаться жизнью.