Текст книги "Капли гадского короля"

Автор книги: Татьяна Луганцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 5

На следующий день Катя проснулась в хорошем настроении. Ей удивительно легко спалось в кровати Ивана Федоровича, и чувствовала она себя уже намного лучше, только еще заложен был нос и кашель раздирал грудь. Температура с утра была нормальная, и она резво побежала в ванную. Иван Федорович уже заботливо приготовил ей махровый халат, положив его на стиральную машину.

Она вымыла голову хорошим шампунем, постояла под душем и, надев халат, пошла бродить по просторным комнатам квартиры в поисках хозяина.

Иван Федорович на кухне что-то готовил на плите и смотрел какие-то мультфильмы.

– Проснулась, Катя? Очень хорошо! Как раз к моему фирменному омлету.

– Вы прямо ни свет ни заря на ногах.

– Я всегда рано встаю, в армии привык.

– Вы военный? – удивилась Катя.

– В смысле на войне, – уточнил Иван Федорович, перевертывая омлет на сковороде.

– Вы и повоевать успели?

– А как же! Совсем молодым был, я многое успел, два ранения имею, все, как положено. Я же говорю, что мне много лет и что я фактически не опасен для вас.

– А я вас и не боюсь, – сказала Катя, чувствуя вкусный запах, идущий от плиты, – вот готовите вы точно классно, поваром никогда не были, случайно?

– Был и поваром, и грузчиком, и такелажником, и кем я только не… – Иван Федорович замер на полуслове и вдруг схватился за сердце.

– Что? Что с вами? – испугалась Катя и кинулась к старику.

– Сейчас… сейчас отпустит, это все сердце, будь оно неладно.

– Я сейчас! – кинулась Катя в комнату за измерителем давления и таблетками.

Иван Федорович с заметно посеревшим лицом повалился на табуретку и прислонился к стене.

Катя невероятно быстро для ее больных ног вернулась из комнаты с полным арсеналом средств. Она ловко накинула манжету на руку старику и начала измерять давление.

– Что? Это не мой прибор! – запротестовал Иван Федорович.

– Давайте не будем капризничать, сейчас не до этого, – строго сказала Катя и удивленно уставилась на цифры, показываемые тонометром, – сто десять на семьдесят. Да вам в космос с таким давлением.

– А у меня сердце прихватило, а не давление, – пожаловался старик, – я себя хорошо чувствую.

– Все равно с давлением тоже было бы что-нибудь не то, – возразила Катя и ухватила Ивана Федоровича за кисть руки, – так, посмотрим пульс… очень даже не плохой пульс… Я сейчас вколю вам лекарство от сердца, и вы прилягте, полежите, думаю, что все обойдется. Показатели все в норме. «Скорую» пока вызывать не будем, вы, наверное, просто перенервничали, – решила Катя.

Все утро она провела в заботах об Иване Федоровиче. Они как бы поменялись местами. Теперь Катя бегала, хлопотала по дому, укрывала Ивана Федоровича одеялом, принесла ему еды и питья с кухни и сделала укол.

– Ну как?

– Отпустило. Я сейчас схожу в ванную, – отпросился старик и на несколько минут закрылся в ванной комнате.

Катя решила навести порядок в квартире Ивана Федоровича. Вообще, в его доме чувствовалось отсутствие женской руки, не было уюта, повсюду лежал толстый слой пыли. Она рьяно взялась за уборку и начала ее с кухни. Случайно выглянув в окно, Катя заметила высокую, худую фигуру блондина, отходящего от подъезда.

«Все время его вижу», – подумала Катя, открывая шкафчики, захламленные, как и вся квартира. Она стала вытаскивать какие-то банки, пакеты, тарелки и ставить все это на обеденный стол. Полки были щедро усеяны пылью и остатками пищи.

«Что-то погорячилась я с «генеральной уборкой», – сказала про себя Катя, – тут бы кухню в порядок привести».

Два часа она крутилась как белка в колесе, пока кухня не засияла чистотой, пока каждая баночка и коробочка не были протерты до блеска, кучу пакетов с мюсли с истекшим сроком годности и испорченные крупы Катя свалила в один большой мешок, приготовленный на помойку.

«Какое расточительство, столько выброшенных на свалку продуктов», – подумала Катя и откинула прядь со лба. В дверях стоял Иван Федорович и любовался ее работой.

– Какая красотища, вот сразу видно, что женские руки в доме появились. Устала?

– Да, на сегодня уборка закончена, завтра уберусь в комнатах.

– Это тебя «Ангелы с поднебесья» обязывают? – спросил Иван Федорович.

– Это моя личная инициатива за ваше хорошее, заботливое ко мне отношение и вкусную еду.

Дед расплылся в улыбке.

– Иван Федорович, можно я сделаю из вашей квартиры несколько звонков?

– А у меня нет телефона, – ответил Иван Федорович, – но могу предложить сотовый.

– Сотовый? – переспросила Катя.

Иван Федорович вынес ей новейшую модель сотового телефона и, перехватив удивленный взгляд Кати, пояснил:

– Внук оставил, а я и пользуюсь, – хитро подмигнул дед, – бери-бери, он богатый, наверняка с твоих звонков не обеднеет.

– Я быстро, – сказала Катя и набрала номер «Ангелов с поднебесья».

– Здравствуйте, могу я поговорить с Инной Владленовной? Да, спасибо. Жду. Инна Владленовна, это Екатерина Григорьевна. Да я не пропала, я заболела. Нет-нет, сейчас уже много лучше, но вы не волнуйтесь, я свою работу выполняю. Да, это долгая история, но я лечу Ивана Федоровича каждый день. Что? Да, да, конечно, я собираю все ампулы и сдам вам их непременно, раз это так важно. Да, да, я отчитаюсь. Когда? Ну… у меня еще легкая температура, я не могу ходить… Что?

Катя оторвала сотовый телефон от уха и посмотрела на Ивана Федоровича несколько растерянно.

– Инна Владленовна хочет сама приехать и забрать ампулы использованных лекарств и подвезти вам новые лекарства. Можно?

– Инна Владленовна?

– Да. Мой начальник. Один из соучредителей «Ангелов с поднебесья», – пояснила Катя.

– О! Конечно, можно! Это же во благо мне! Все заплачено, – согласился старик.

Катя назвала адрес Инне Владленовне.

– Да, да, подъезжайте в течение дня, мы будем ждать. Совершенно верно, здесь вы меня и найдете, да, все верно, я нахожусь по адресу моего подопечного. Да, так получилось. Ждем! До свидания. – Катя положила трубку, выключив телефон.

– Можно еще подруге позвонить? Она единственный человек, кто обо мне будет беспокоиться, не дозвонившись ко мне домой.

– Конечно, звони, я же сказал, говори, сколько хочешь.

Катя быстренько набрала номер Кристины.

– Тина, это я! Нет, я не сошла с ума и не потеряла совесть! Я заболела… нет, ничего страшного, почему не дома? Нет, я не в больнице! Я у одного знакомого. Что? Нет, ты его не знаешь. Вот так вот! Нет, это не то, что ты думаешь! Тина, перестань! Это совсем не то! Я у своего клиента, то есть пациента. Не истери! Все нормально, со мной все хорошо. Позвони моему мальчику и передай ему привет. Скажи, что со мной все хорошо. Все, пока, я говорю по чужому сотовому телефону. Как только спадет температура, я объявлюсь.

Катя прервала связь и пожала плечами.

– Вроде всем позвонила.

– Всегда к твоим услугам.

– Знаете, Иван Федорович, меня все равно не покидает чувство вины и перед вами, и перед Инной Владленовной. Пожалуй, добегу я до первого попавшегося продуктового магазина и куплю торт к ее приходу, да и мы немного побалуемся, согласны?

– Согласен лишь потому, что продуктовый магазин находится в этом же доме, только с другой стороны вход.

Катя быстро оделась в свою высушенную одежду, взяла трость и вышла из квартиры Ивана Федоровича.

– Хорошо запахни ветровку! – прокричал ей старик.

На самом деле Катя схитрила. Из окон кухни она видела зеленую вывеску сбербанка, а у нее там были кое-какие сбережения. Ей повезло, очереди не было, и Катя сняла несколько тысяч рублей. После этого она нашла магазин продуктов и накупила всяких деликатесов, аж целых два пакета.

Подойдя к подъезду, Катя поставила тяжелые пакеты на скамейку, решив перевести дух. На этой же скамейке сидела симпатичная бабулька. Осмотрев Катю и задержав взгляд на ее трости, бабушка спросила:

– И к кому это ты, милая, с такими тяжелыми сумками? В гости, что ли?

– Я к Ивану Федоровичу, – охотно пояснила Катя, как всегда приветливо улыбаясь при разговоре с незнакомыми людьми.

Симпатичное лицо бабульки вдруг вытянулось, она медленно встала со скамейки и, перекрестившись, попятилась в подъезд.

– Куда вы? – спросила Катя. – Я его сиделка, доктор! Что с вами?

Но бабушка уже исчезла во мраке подъезда, а когда Катя зашла туда за ней, бабульки и след простыл.

«Странно, – подумала Катя, – что я такого сказала? Может, она заподозрила меня в связи со стариком?» – полезли в голову шальные мысли.

Иван Федорович ждал Катю в прихожей и сразу же открыл дверь, услышав стук ее палочки.

– Ты что-то долго, ого, какие сумки! – подхватил он один из пакетов. – Чего ты накупила-то?

– Купила вам гостинцев, хочу отблагодарить за все, не питаться же нам, действительно, все время говяжьим сердцем? – Катя прошла на кухню и принялась выкладывать на стол свои покупки.

Здесь были и голландский сыр, и ветчина, куриные бедрышки на лоточке, килограмм фарша и килограмм сосисок, виноград, бананы и яблоки. В другой сумке Катя принесла три пакета сока, пакет с вином и торт.

– Какое великолепие! – невольно сказал старик, любуясь продуктовым натюрмортом.

– Кстати, я у подъезда встретила странную старушку. Когда на ее вопрос, к кому я иду, я ответила, что к вам, она перекрестилась и убежала. Чем вы так напугали бедную женщину? – спросила Катя, посмотрев на старика.

На секунду ей показалось, что в глазах Ивана Федоровича мелькнул какой-то страх… Затем он взял себя в руки и пренебрежительно махнул рукой.

– Ты говорила с этой сумасшедшей из десятой квартиры? Да она ненормальная женщина, чокнутая, понимаешь? Она и от меня так же шарахается все время. Так что не обращай внимания.

Иван Федорович отвернулся к столу и начал нарезать ветчину, принесенную Катей, тонкими ломтиками.

– Еще я часто вижу высокого, худого парня с лохматыми светлыми волосами, – зачем-то сказала Катя.

Нож соскочил с куска ветчины в дрогнувших руках Ивана Федоровича и резко стукнул по столу.

– Какой блондин? Не знаю никакого блондина.

– Часто из подъезда выходит.

– Не знаю таких жильцов. Может быть, кто квартиру или комнату сдал? И вообще, Катя, что ты все в окно выглядываешь и с жильцами в разговоры вступаешь? Прямо как частная сыщица, веди себя скромнее у меня в гостях, – явно разнервничался старик.

– Простите, – вздохнула Катя и расстроенная опустилась на табуретку. По мере того как отступала болезнь, возвращалась мысль о судьбе ее «девятки».

– Потратилась так… зачем? – продолжал бубнить Иван Федорович.

– Я вам деньги и за врача отдам, за вызов Галины Дмитриевны, – сказала Катя, – только попозже, хорошо? У меня такие неприятности…

– Что? Что случилось? – обернулся к ней Иван Федорович.

– Такая подлянка… сама виновата, конечно. Но что делать сейчас, даже не знаю. Как иногда не хватает сильного, мужского плеча рядом…

– Можешь толком объяснить, что произошло-то?

Катя во всех подробностях рассказала Ивану Федоровичу о своей неудачной поездке на своей машине.

– Вот теперь и не знаю, что делать? Какими-то штрафами грозят, да еще за каждый день на штрафстоянке буду выплачивать большие деньги. Уже второй день пошел. – Катя подняла на старика свои большие голубые глаза, и его сердце дрогнуло.

– Как же ты ездишь с ножным управлением? – спросил он.

– И вы туда же! Отлично езжу! Хо-ро-шо! За три года ни одной не то что аварии, а даже ни малейшего инцидента. Просто в медкомиссии установка: если хоть что-то с ногами, так на «ручник». А я привыкла ногами, мне ничего не мешает, и все прекрасно получается. Я не представляю никакой опасности на дороге, честное слово! Одна нога короче другой, но до педали она, когда я сижу, достает очень даже хорошо.

– Я верю тебе, – проникновенно сказал Иван Федорович, – мало того, я тебе помогу. У меня есть связи в ГАИ, причем в руководстве. Я улажу этот вопрос, не беспокойся больше, – сказал Иван Федорович и, взяв сотовый телефон, отправился на балкон звонить по делу Кати, пояснив: – В квартире иногда фонит, а на балконе я все слышу.

Вернулся Иван Федорович вполне довольный собой.

– Все улажено, машину доставят к подъезду через два дня.

– Не может быть! Вы договорились? Сколько я буду должна?

– Нисколько.

– Иван Федорович, я чувствую, что вы снова собрались за меня платить.

– Ничего подобного. У меня связи! – гордо поднял голову старик. – Мое имя еще кое-что значит. У меня нет семьи, но есть друзья.

– Еще скажите – фронтовики.

– И они тоже! А также их дети и внуки!

– Если это дело выгорит, то я буду очень благодарна вам, Иван Федорович! Уж как вы меня выручите, просто снимете груз с души.

– Я сказал, что все будет хорошо? Значит, так оно и будет. Я уже поговорил с нужными людьми, так что забудь, – успокоил Катю Иван Федорович.

Они вдвоем накрыли на стол. Поставили торт, чайные приборы, закуски, но ждать директрису Кати им не пришлось, потому что она сразу же и заявилась, словно почуяв запах еды.

Катя снова подумала, что эта женщина ей чем-то неприятна, несмотря на постоянно присутствующую на лице улыбку. Это была полная блондинка с короткими ногами и вислым задом. Зато прическу она себе сделала, как у Мэрилин Монро.

– Проходите, Инна Владленовна, проходите, – впустила ее в квартиру Катя, – хоть это и не мой дом, но Иван Федорович не возражает.

– Давайте на кухню! – прокричал старик и вытянулся в струнку в ожидании Инны Владленовны. Он ее уже знал, познакомился с ней, когда подписывал все документы с «Ангелами с поднебесья».

– Иван Федорович, вы прямо держитесь молодцом, – директриса расплылась в улыбке, – как вы?

– Все хорошо.

– Довольны нашим сотрудником?

– Очень, хотя сначала она мне не понравилась, показалась слишком молодой и неопытной, – честно ответил старик.

Они втроем сели за стол.

– Не стоило так беспокоиться, право же, – всплеснула пухлыми ручками Инна, – я на минутку.

– Без чая мы вас не отпустим, – категорично заявил хозяин квартиры.

– Как же так получилось, Екатерина Григорьевна, что вы живете здесь?

Катя, почему-то сильно смутившись, рассказала о том, что ей стало плохо в этой квартире.

– И Иван Федорович, как храбрый рыцарь, кинулся к вам на помощь и предложил свой кров? – красные губы Инны все еще находились в состоянии улыбки, а вот глаза приняли холодное и отчужденное выражение.

– А что такого? Дома ее никто не ждал, шага она ступить не могла, мне, старику, тоже одному скучно, вот и пригласил Катю, то есть Екатерину Григорьевну, пожить у меня несколько дней, – вступился Иван Федорович.

– Ну да, ну да, – закивала головой, как китайский болванчик, Инна Владленовна и откусила кусочек сыра, сразу заявив, что торт она есть не будет, потому что на диете.

– Зря покупали! – вздохнул Иван Федорович.

– Почему же зря? Катенька съест, ей можно, вон она у нас какая стройненькая, – сладенько пропела Инна Владленовна. – Тем более что она пробудет у вас еще несколько дней, как я поняла? А вот вам, Иван Федорович, в вашем возрасте я бы порекомендовала поменьше есть сладостей.

– А я и не ем, – ответил Иван Федорович.

– Как давление? – обратилась к Кате Инна Владленовна.

– Всегда было высоким, а сегодня – сто десять на семьдесят, – ответила Катя.

– Да? – удивилась Инна Владленовна, явно не обрадовавшись.

– Да это аппарат дал сбой, у меня отродясь такого давления не было, – прокомментировал Иван Федорович.

– Сколько прокололи, Екатерина? Несите ампулы, – попросила Инна Владленовна, поглядывая на часы.

Катя вернулась из комнаты с пакетиком и высыпала на клеенку его содержимое.

– Вот, здесь все.

Инна принялась считать ампулы.

– Что это? – ее палец вдруг задрожал. – Что это за лекарство? Мы такого вам не давали.

– А… я сейчас объясню. Не волнуйтесь, это тот же самый сердечный гликозид, только я купила его в аптеке.

– Я же выдала вам все лекарства! – прошипела Инна Владленовна, и ее улыбка превратилась в какой-то нервный оскал.

– Я упала и случайно разбила их, простите, но я же все компенсировала, – ответила Катя.

– Да как же так?! Почему вы не позвонили нам и не сказали, что у вас разбилось лекарство?! Что за самодеятельность?! – вдруг завизжала Инна Владленовна, ее круглое лицо покраснело и стало цветом напоминать вареную свеклу.

Катя с Иваном Федоровичем переглянулись.

– А что такого страшного произошло? – спокойно спросила Катя. – Я не виновата, что поскользнулась и упала, я ведь купила такое же лекарство и все свои обязательства выполнила. Курс лечения не прервался.

Глаза Инны Владленовны скользнули по Кате с такой ненавистью, что та невольно содрогнулась. Особенно Кате не понравилось, что взгляд директрисы остановился на ее ногах, словно Инна Владленовна очень сожалела, что взяла калеку на работу. От хромой только и можно было ожидать, что она навернется при первом же удобном случае.

Тут вдруг поняв, что она перегибает палку, Инна Владленовна успокоилась.

– Извините, я очень эмоциональна. Я просто всегда очень переживаю за наших стариков. Мы-то приобретаем лекарство у проверенного поставщика, а вдруг вам бы продали некачественное лекарство?

– Это исключено, – заверила ее Катя, – я купила в очень известной и надежной аптеке.

– Ну, тогда ладно, и все же я заберу это лекарство и заменю его нашим, надеюсь, вы не против?

Катя пожала плечами.

– Да какая нам разница? Раз у вас такой строгий порядок…

– К тому же нам не надо, чтобы вы тратили свои деньги на лекарства. У нас все предусмотрено, – торопливо сказала Инна Владленовна и достала из своей сумки ампулы с лекарством.

– Помните, колоть по схеме, – строго посмотрела на Катю соучредитель «Ангелов с поднебесья».

– Я все помню, – обнадежила ее Катя.

– Ну а теперь мне пора, у меня очень много дел, – засобиралась Инна Владленовна и, покосившись в сторону Ивана Федоровича, сказала: – Екатерина Григорьевна, я могу с вами поговорить наедине? Выйдемте со мной за дверь, пожалуйста.

– Говорите здесь, я выйду! – перебил ее Иван Федорович и прохромал в комнату.

Катя вопросительно посмотрела на начальницу.

– Даже не знаю, Екатерина Григорьевна, как вам это и сказать. Стыдно, что вы сами этого не понимаете, – проговорила Инна Владленовна, смахивая широкой ладонью крошки с подола юбки.

– Говорите прямо, – сказала Катя, внутренне собравшись.

– Мы не приветствуем какие-либо личные контакты наших сотрудников со своими подопечными, – произнесла Инна Владленовна, буравя Катю колючими глазами.

– У нас с Иваном Федоровичем нет никаких личных контактов, – поправила Катя, уже понимая, что разговор будет неприятным.

– Дорогая моя, да ты живешь в его доме, разве этого мало? Куда уже дальше-то катиться? Разве же это дело? Разве это нормально? Екатерина Григорьевна, вы же доктор! Я не нанимала вас, чтобы вы поселились у старика в доме и пудрили ему мозги! Вы должны были только приходить как врач делать пациенту лечебные процедуры и все, – шипела Инна Владленовна с пеной у рта.

Катя почувствовала, как ее захлестывает волна негодования.

– Почему вы говорите со мной в таком тоне? Я не сделала ничего дурного. В чем вы пытаетесь меня уличить? В чем я виновата? Что сильно заболела и потеряла сознание в доме у своего пациента? Старому человеку одиноко, и я согласилась побыть у него несколько дней, что в этом плохого? Мы оба совершеннолетние и дееспособные.

– А вот это еще надобно проверить! Может, Иван Федорович выжил на старости лет из ума, раз пускает к себе разных аферисток. А вы, Екатерина Григорьевна, оказались прыткой особой, несмотря на свою хромоту, извините за каламбур. Хотя и понятно, такой шанс, удачу упускать никак нельзя. Одинокий старик в шикарной квартире в центре Москвы. Вы его еще не женили на себе? Старичок не подписал никаких бумаг за завтраком?

– Убирайтесь отсюда! – громко сказала Катя. – Я разрываю с вами контракт. Я больше не буду у вас работать при таком отношении.

– Я рада это слышать. У нашей фирмы очень хорошая репутация, и нам аферистки не нужны, – отчеканила Инна Владленовна и смерила Катю презрительным взглядом, – ишь, уже командует, а говорит, что не имеет видов на квартиру. Квартира уже нотариально оформлена на фирму «Ангелы с поднебесья», чтобы ты знала.

– Я-то знаю, и я не аферистка, а вот вас и надо проверить по всем показателям. Уж больно вы о своих пациентах печетесь, прямо-таки чересчур! – тоже распалилась Катя и тут услышала, как во входную дверь позвонили и Иван Федорович, шаркая своими ногами, пошел открывать.

– Это ты на что намекаешь? Да как ты смеешь?! Нас сто раз уже проверяли, и что?

– А я бы еще проверила и особенно это ваше лекарство… – голубые глаза Кати сузились в щелочки, и она, схватив одну ампулу со стола, потрясла ею перед побледневшей Инной Владленовной.

Кате показалось, что сейчас директриса вцепится в нее, но этому помешал Иван Федорович. Он влетел в кухню на своих хромых ногах и набросился на Катю.

– Катя, я думал, что вы специалист и действительно хороший человек.

– А что-то изменилось? – опешила Катя.

– Она аферистка, – выдохнула сквозь зубы Инна Владленовна.

– Я доверяю этой фирме свою жизнь, понимаете? Я проверил их и верю каждому слову Инны Владленовны. Если она говорит, что вы специально разыграли обморок, чтобы втереться ко мне в доверие, значит, так оно и есть.

– Иван Федорович, как вы можете так думать? – воскликнула Катя с отчаянием. – Вы все не так поняли!

– Мне очень жаль, Катя, но я попрошу вас покинуть мой дом, – сухо ответил старик, хотя в его глазах стояли слезы.

Он молча вынул ампулу из рук Кати и вернул ее на место.

– Уходите, ваш коварный замысел раскрыт. Вы аферистка, Екатерина Григорьевна, меркантильная лицемерка.

– Правильно, Иван Федорович, молодец! Гоните ее прочь! Я сегодня же к вам пришлю хорошую замену. На сей раз это будет опытная медсестра, проверенный человек. Извините нас за это недоразумение. Я поверила в порядочность этой женщины, впрочем, как и вы, – вздохнула Инна Владленовна, просто на глазах снова хорошевшая и расплывающаяся в довольной улыбке.

У Кати уже не было сил спорить, оправдываться… Она быстро собрала свои пожитки и пошла на выход.

– Счастливо оставаться! Деньги за лекарства и вызов платного врача я вам верну.

– Можете больше не беспокоить Ивана Федоровича своим посещением. Он гипертоник, и ему нельзя волноваться. Мы богатая фирма и возместим обманутому старику все расходы, что он понес от вас, аферистки, потому что мы заботимся о своих подопечных, – промурлыкала ей вслед Инна Владленовна, – надеюсь, он больше не попадет на крючок аферистки.

Катя с силой захлопнула за собой дверь и буквально скатилась по ступенькам на первый этаж. Ее переполняли чувства обиды и несправедливости. Еще никто не уличал Катю в корысти, а эта Инна Владленовна грубо нарушила возникшую между ней и ее подопечным человеческую симпатию… У Кати было ощущение, что ее раздели догола, обмазали всю навозом и выставили посередине рыночной площади. Она летела от дома Ивана Федоровича, не замечая ничего вокруг. На улице было все еще прохладно, хотя уже и не так сыро. Катя сразу почувствовала, что бежит нараспашку. Это с ее-то застуженными бронхами!

Она впопыхах сунула трость под мышку, другой рукой зажала свою сумку и попыталась на ходу застегнуть молнию на куртке. Останавливаться даже на секунду у этого дома, где ее так несправедливо обвинили, она не желала.

Внезапно Катя почувствовала какой-то толчок и поняла, что зацепила кого-то нечаянно торчащей тростью. Она сразу же сбавила темп и подняла глаза, чтобы извиниться. То, что Катя увидела, заставило ее содрогнуться и вообще задуматься о реальности происходящего. На нее круглыми от удивления и ужаса глазами смотрел высокий парень-блондин с растрепанными волосами.

Катя узнала его сразу, уж слишком яркая и приметная внешность у него была. Это его она несколько раз видела выходящим из дома Ивана Федоровича. Но поразило Катю не это. Дело в том, что ее трость была благополучно воткнута ему в живот, и по светлой материи джемпера разливалось большое кровавое пятно. Катя подумала, что от нервного потрясения сошла с ума и у нее начались галлюцинации, так как от удара ее тупой трости, пусть и со стершимся резиновым набалдашником, не могло быть такого ранения. Но когда Катя перевела взгляд на то, что держала в руках, она поняла, что пропала. В пылу эмоций и страстей Катя выбежала из дома, схватив не свою трость, а, по всей видимости, трость Ивана Федоровича. А она у него, как оказалось, была с сюрпризом. Не трость, а прямо-таки рапира, настоящее холодное оружие, которое и вошло в живот этому парню. Катя непроизвольно выдернула трость и кинулась к нему, чтобы поддержать обмякшее тело.

– Господи! Какой ужас! Держитесь! Я сейчас! Что?! Так! «Скорая»!! У меня ни телефона, ничего! Люди! Граждане, вызовите ноль три! Скорее!! – закричала Катя не своим голосом от ужаса.

– Успокойтесь, со мной все в порядке, – ответил парень.

– Как-то странно от вас это слышать, – заметила Катя, косясь на огромное кровавое пятно, – вы истекаете кровью, но не бойтесь, я вас не брошу. Держитесь! Вызовем «Скорую», и они вас спасут!

– Я не хочу никакую «Скорую», отпустите меня, не висите на мне, – попытался высвободиться от нее парень.

«Он в шоковом состоянии», – решила Катя и вцепилась в него нервно и хватко.

– «Скорую»! Помогите! – голосила она, не унимаясь.

Наконец какая-то женщина кинулась к ним и достала из сумочки сотовый телефон. Увидев парня в окровавленном джемпере, женщина благополучно осела в обморок, но Катя не спешила оказывать ей помощь, понимая, что ее случай не смертелен. Она не отпускала парня и руками зажимала его живот, пытаясь остановить кровотечение.

Подбежавший на шум мужчина вызвал «Скорую помощь» со своего телефона.

Катя фактически силой усадила парня на асфальт и прижала свой плащ к его животу.

«Будь неладны эти «Ангелы с поднебесья» и Иван Федорович со своей опасной тростью! Я убийцей стала благодаря им», – с ужасом думала Катя, пытаясь унять дрожь в руках.

«Скорая помощь» приехала неимоверно быстро, видимо, сообщение, что молодой человек истекает кровью на улице, возымело свое действие.

Врач, мужчина средних лет, выскочил из машины и бросился к парню.

– Так, носилки! – крикнул он. – Срочно желатиноль, изотонический раствор внутривенно, Катя, давление и пульс!

Услышав свое имя, Катя вздрогнула, но вовремя поняла, что это относится к медсестре из «Скорой помощи», ее тезке.

– Так, поножовщина? Кто свидетель? Сейчас сообщим в милицию, – стал озираться врач в поисках свидетелей.

Тут блондин поднялся с тротуара и категоричным тоном заявил:

– Никакой поножовщины не было, не надо и милицию. Что вы в самом деле? Девушка случайно задела меня тростью, никто не виноват, я ни на кого не в обиде.

– Ничего себе трость, – покосился врач на торчащее лезвие из трости, валяющейся на асфальте, – это настоящее холодное оружие.

– Это случайность, – повторил парень.

– Это действительно случайность, – подтвердила Катя, – но я нисколько не снимаю с себя ответственности и готова отвечать.

– Может быть, все-таки передумаете и заявите на нее в милицию? – спросил врач у блондина, которого укладывали на носилки.

Тот отрицательно покачал головой.

– Я на всякий случай изыму трость как орудие убийства, то есть ранения, – сказал врач, – и попросил бы вас, женщина, оставить свой адрес и данные для правоохранительных органов, если что.

Катя быстро написала свои данные неровным почерком на листе, протянутым ей медсестрой.

– Я могу поехать с вами? – спросила она.

– С какой это стати? – возмутился парень уже из машины «Скорой помощи». – Вы мне не родственница и не знакомая, а винить я вас ни в чем не виню!

– Странно все как-то, – проговорил врач, захлопывая за собой дверь, и машина сорвалась с места.

А Катя не могла двинуться, глядя на кровавые пятна на асфальте, словно осталась здесь охранять их.

«Я убила человека! Я убила человека! – беспрерывно крутилось у нее в голове. – Стоп! Что это я? Он жив! Все равно, я вспорола человеку живот. Ужас! Пойду по этапу за нанесение тяжкого телесного повреждения. Интересно, а будет скидка на то, что я сама инвалид и не смогу валить лес? Или валят лес только мужчины-преступники? Точно! Какая же я темная в этом вопросе! Я буду что-нибудь шить – фуфайки, телогрейки – и мои ноги тут ни при чем, то есть никаких скидок мне не будет».

Катя доехала на метро до своего дома. Войдя в квартиру, сразу прошла на кухню. Она достала початую бутылку коньяка и налила себе рюмку. Выпив две рюмки без закуски, Катя дохромала до телефона и набрала номер своей подруги.

– Тина? Это я… Кто-кто? Не узнаешь, что ли? Что у меня с голосом? Как раз с голосом у меня все в порядке, а вот с головой… Да не пугаю я тебя. Кристина, приезжай ко мне прямо сейчас… мне очень плохо. Я убила, вернее, чуть не убила человека. Не могу говорить, мне плохо, да и вдруг телефон прослушивают? Что? Уже летишь? Жду.

Катя положила трубку и заплакала.