Текст книги "Шашлык из волнистого попугайчика"

Автор книги: Татьяна Луганцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Татьяна Луганцева Шашлык из волнистого попугайчика

Глава 1

«Так не может больше продолжаться!» – подумала Камилла, захлопывая дверь за вышедшим из ее квартиры мужчиной. Почему так получалось, что ее все чаще била истерика после его посещения? Она чувствовала себя наложницей или просто птицей в клетке, и это состояние не давало ей спокойно жить и дышать без боли в груди.

Камилла родилась тридцать два года назад в Подмосковье в семье интеллигентных людей. Отец – художник – был много старше ее матери Алевтины Юрьевны Красновой, учительницы русского языка и литературы. Десять лет назад отец Милы – так звали ее все домашние и знакомые – умер от сердечного приступа, и они остались вдвоем с мамой. Алевтина Юрьевна всю жизнь мечтала вырваться из Подмосковья в Москву, как она выражалась, «в цивилизацию». Всегда против этого переезда выступал ее муж. Он боялся мегаполиса, терялся в огромном городе, поэтому и не любил Москву. Его прельщала жизнь в небольшом городке с дачей в живописном месте, где он проводил многие часы, наслаждаясь свежим воздухом и природой, к тому же совмещая полезное с приятным, рисуя пейзажи. Большим, известным художником он не стал, но в городке, где жил Константин Михайлович, его знали, ценили и любили, проводили выставки в Доме культуры.

Два раза работы художника Краснова возили за границу в страны соцлагеря с культурной программой под девизами «Провинциальные художники Советского Союза», «Широка страна моя родная» или «Подмосковные вечера художника Краснова». Его картины выставлялись и в самой Москве в различных выставочных залах. В общем, не хотел Константин Михайлович покидать насиженное место. А после его смерти переезду в Москву воспротивилась Мила.

Девушка к тому времени окончила среднюю школу с художественным уклоном, но по стопам отца не пошла, так как особого таланта у Милы не наблюдалось. Она поступила в сельскохозяйственную академию и выучилась на ветеринара. Мила с детства питала любовь ко всем братьям нашим меньшим. Любимая передача была у нее «В мире животных», а не мультфильмы.

Камилла мужественно дралась с мальчишками, которые стреляли по воробьям из рогатки или отрывали ноги паукам, споря, на скольких ногах он будет еще бегать. Она несла в дом всех брошенных котят, собак, выкинутых одноклассниками волнистых попугайчиков и хомяков, кормила замерзающих птиц зимой. Она постоянно таскала из дома еду для своих подопечных. Камилла с удовольствием посещала кружок юннатов, с воодушевлением мастерила скворечники, ухаживала за животными в клетках, полола грядки. С возрастом Мила уже начала животных лечить. Она приносила домой подбитых голубей, выпавших из гнезд птенцов, хромых собак, кошек после издевательств детворы и даже больных крыс. Мама Милы, женщина очень чистоплотная, была в тихом ужасе, но выбросить больное животное даже в отсутствие дочери у нее не поднималась рука. Поэтому дом Красновых всегда был наводнен животными всех мастей и калибров и птицами.

Отец же, наоборот, поддерживал увлечение дочери, радуясь ее доброте и умению сострадать. Постепенно к Миле стали обращаться сначала соседи, у которых болели животные, затем знакомые соседей и знакомые знакомых… Она совершенно безвозмездно помогала всем обратившимся к ней за помощью, научилась делать уколы и перевязки. Слава о доброй, бескорыстной девушке разнеслась по всему городу. Но однажды к ней домой пришел невысокий черноусый плотный мужчина в тельняшке, выглядывающей в ворот рубашки, с татуировкой в виде якоря на руке.

– Мне бы Милу Краснову.

– Я слушаю, – ответила тогда еще десятиклассница Камилла.

– Змея… – прошипел мужчина.

– Что? У вас змея? Нет, змей я не лечу, я не очень хорошо знаю их физиологию, – ответила Мила.

– Да что ты?! Спасибо, что хоть в этом признаешься, самозванка! Когда я говорю «змея», я имею в виду тебя!

Мила похлопала своими длинными ресницами.

– За что вы меня так?

– Ты еще спрашиваешь?! Сердобольная ты наша! Я – заведующий местной ветеринарной лечебницей «Котопес» Игорь Енин! Только в последнее время все пенсионерки норовят пойти со своими питомцами к какой-то сопливой девчонке! Тоже мне конкурентка! Скажи спасибо, что я не в милицию пришел, а к тебе. Делаю первое и последнее предупреждение, чтобы ты заканчивала эту самодеятельность на дому! Иначе… Покажи мне лицензию на право заниматься ветеринарной деятельностью, диплом, что ты ветеринар! Где все это?! Ты кем себя возомнила?! Думаешь, если животные не умеют говорить, так можно над ними издеваться?

– Я их люблю…

– Любит она! Вы только посмотрите! У нас врачи-ветеринары по пять лет в институте учатся и то иногда не знают, что делать, а эта соплячка ничего не боится, за все берется… Помощница! Ты знаешь, что кошка Муся, которую ты лечила от пищевого отравления, умерла у нас в клинике от инфекции, спровоцированной преждевременными родами?! Не смей больше вредить животным! Нельзя быть в таком важном деле дилетантом! – гневно высказался Игорь Енин и удалился, а Мила так и осталась стоять, потрясенная до глубины души. Естественно, ее больше всего тронуло известие о гибели Муси.

Две недели Мила фактически не ела, пребывая в шоке, не могла себя простить за смерть кошки от неправильного лечения. Потом нашла в себе силы, пошла на выпускные экзамены, получила аттестат с пятерками по гуманитарным предметам и тройками по математике и физике и подала документы на врача-ветеринара. Почему-то никто не удивился такому выбору Милы.

Училась она самозабвенно, полностью ощущая себя на своем месте. Надо отметить, что с Игорем Ениным Мила потом подружилась, она была направлена к нему в клинику на практику.

Директор и главный врач «Котопеса» в одном лице, несмотря на некоторое предвзятое отношение, оценил старательность, трудолюбие и доброту Милы. Он искренне поздравил ее, сказал, что она на правильном пути и что он ждет ее после окончания сельскохозяйственной академии у себя в лечебнице на должность врача. Так Мила и поступила, три года училась и подрабатывала в «Котопесе», став даже другом Игорю Енину и его первым заместителем.

– У тебя и вправду талант! – признался он ей как-то.

– Но кошку Мусю я буду помнить всегда. Вы были абсолютно правы, когда поставили зарвавшуюся девушку на место, а то сколько бы я еще животных загубила.

– Ты вылечила очень многих… а Мусю и мы бы тоже не спасли. Ты извини меня, Мила, я был не прав, когда налетел на тебя. Я никак не мог поверить, что ты лечишь животных безвозмездно. Ты – редкий человек, Мила, и я рад, что у меня такой сотрудник, – сказал ей Игорь, пролив тем самым бальзам на ее душу.

Так вот, ветеринарная клиника, где Камилла работала уже пятнадцать лет, располагалась в Подмосковье, и она не видела смысла в переезде в Москву. Мечтой Милы было открыть приют для бездомных собак, которых становилось все больше и больше. Содержание приюта – дело абсолютно не прибыльное, наоборот, требующее постоянных расходов на корм животным, на зарплату обслуживающему персоналу. Поэтому это оставалось мечтой, лелеянной Камиллой. А открыть приют в Подмосковье при наличии спонсоров легче и дешевле, поэтому Мила сопротивлялась переезду.

– Что вы такие упрямые, Красновы?! – сетовала ее мама. – Один жил, как ему надо, царство ему небесное. Вторая совсем свихнулась на своей работе. А когда кто-нибудь подумает обо мне? Когда буду жить и я? Мне скоро шестьдесят лет, и обо мне никто не думает!

Мила не могла не помочь матери осуществить ее мечту, и они нашли компромисс. Женщины продали свою четырехкомнатную квартиру в Подмосковье и купили небольшую двухкомнатную конурку на окраине Москвы, у конечной станции метро. Таким образом, Алевтина стала жить в Москве, метро ее могло домчать в любую точку за считаные минуты. Мила тоже немного потеряла, так как на оставшиеся деньги от продажи хорошей квартиры она смогла приобрести себе старенькие «Жигули». До ее работы по шоссе на машине было всего тридцать минут. Это устроило всех, и Камилла была очень рада за маму.

Они поселились в блочном доме на втором этаже и зажили очень мирно. Ссорились они только по одному поводу.

– Видел бы тебя сейчас твой любимый отец! Хороша, ничего не скажешь! Обеспечила маме спокойную старость! Отец-то мечтал о даче, которую сохранял для внуков, о счастливой жизни для своей единственной доченьки. И что бы он сейчас увидел? Молодая, красивая женщина посвятила свою жизнь кошкам и собакам! От тебя уже пахнет животными! Неужели ты не могла бы заботиться о ком-то другом?

– Могла бы, конечно, – ответила Камила, – но ты же знаешь, что у меня не сложилось.

– Не сложилось у нее! Да просто ты никого вокруг не видела, кроме своих бездомных котов да волнистых попугайчиков! И что ты сейчас?! Уже за тридцать, не замужем, детей нет… Я же переживаю за тебя, дочка… – чуть не плакала Алевтина Юрьевна. – Почему у тебя такая судьба?

Мила посмотрела на себя в зеркало, вспоминая разговор с матерью. Она была высокой, худой, с длинными пепельно-русыми волосами, собранными сзади в хвост. Мила была близорука, но из-за своей рассеянности очень часто теряла очки и ходила без них, щурясь словно от солнца. Фигура ее, не испорченная родами, была стройной. Девушкой она была строгой, поэтому многие молодые люди боялись к ней даже просто подойти, не то чтобы познакомиться.

В пору юности у Камиллы была любовь, они пробовали даже жить вместе, но постепенно поняли, что приняли дружбу за любовь, и расстались, сохранив приятельские отношения. Звали его Роман Рязанцев, и был он художником, любимым учеником отца Милы. По-видимому, она не захотела повторить судьбу своей матери, связать жизнь с творческим человеком и подчиняться его таланту и причудам.

После Романа у Милы долго никого не было, и вот наконец-то в ее жизнь вошел Евгений Коваленко – бизнесмен средней руки. Он обладал привлекательной внешностью и вел себя как хозяин жизни. Камилла ошибочно решила, что с Евгением она будет как за каменной стеной. Больше всего ее поразило, что этот здоровый, крупный мужчина очень любил свою болонку, которую он и привел к ней на прием.

На почве любви к животным они и познакомились. Евгений сразу понял, что путь к сердцу этой женщины-трудоголика можно найти только через свою болонку Боню. Он и начал ее водить в лечебницу, то ушки почистить, то прививочку сделать, каждый раз выкладывая за прием по пятьсот рублей. Первым это заметил, как ни странно, директор ветлечебницы Игорь Енин.

– Что ты издеваешься над мужиком и заодно над его болонкой? – спросил он у Милы. – Ты не понимаешь, что он ходит ради того, чтобы увидеться с тобой?

– Да? – искренне удивилась Камилла.

Поэтому, когда Евгений пришел в следующий раз, она посмотрела на него другими глазами и поняла, что директор был прав. Сердце ее дрогнуло: во-первых, Мила уже давно была одна, во-вторых, она подумала, что это ее человек, так как он разделял ее любовь к животным. После двух месяцев самых романтических встреч и свиданий Мила предложила ему жить вместе.

– Мы уже не маленькие, и ты мне нравишься, – был ее аргумент.

В ответ Евгений отвел глаза и что-то быстро затараторил про обязательства перед женой и про привязанность к двум маленьким детям.

Миле показалось, что земля ушла у нее из-под ног. Ее, тридцатилетнюю женщину, провели как школьницу. Как она раньше не догадалась? Ведь Евгений под разными предлогами не оставался с ней ни на одну ночь, а в выходные якобы всегда был занят на работе.

– Ты женат? – с трудом разлепила она губы.

Евгений развел руками и снова понес какую-то околесицу. Естественно, жена Евгения была самой большой стервой, каких только свет видел! Его не понимают, не любят, не ценят, он хочет развестись. Секса с женой у него нет, а Милу он очень любит. В общем, Евгений говорил по накатанной схеме.

Мила выгнала его, но он взял ее измором телефонными звонками и ежедневными приходами с Боней к ней на работу. Каждый день Евгений обещал уйти к Миле, и она снова начала с ним встречаться, проклиная себя за малодушие.

Мама Милы приняла Евгения молча – как неизбежность, не препятствуя личной жизни дочери, но и не радуясь ее выбору. Когда Евгений приходил к ним домой, она тактично удалялась из дома. Такое положение вещей сохранялось уже два года. Первая влюбленность у Милы давно прошла, ждать и надеяться на то, что Евгений действительно останется с ней, она больше не хотела. С каждой встречей в Миле накапливались раздражение и безразличие, она понимала, что еще немного – и она взорвется.

Останавливала, правда, привязанность и некая мысль остаться вообще одной, даже без любовника. Кроме того, Евгений помогал Миле материально, все же он был бизнесменом.

Он мог починить что-нибудь у нее в доме и ввинтить лампочку, и это тоже было для нее ценно… но противно. Мила понимала, что он не ее мужчина и никогда им не станет, что она всего лишь любовница и довольствуется объедками. А еще ей было стыдно перед женой Евгения и его детьми, но об этом она вообще старалась не думать.

Камилла тряхнула головой, словно прогоняя плохие мысли, и, пройдя на кухню, уныло щелкнула кнопкой электрочайника. Получалось, что они с Евгением использовали друг друга, только в дураках оставалась она одна, так как у Евгения были жена и дети, а у нее не имелось никого, кроме ее пациентов.

В дверь позвонили, и Мила пошла открывать. На пороге стояла ее лучшая подруга Надя Ситцева, особа неуравновешенная и эксцентричная. С Надей Милу познакомил Роман – она тоже была из творческой среды. Вот уж кто был совсем повернут на защите окружающей природы! Камилла хотя и помогала животным, но не была вегетарианкой и носила кожаную обувь. Конечно, Миле было жаль живность, но она понимала, что это неизбежность. Мясо животных едят, а из их кожи делают вещи. Надежда Ситцева была совсем другой. Она была фанатичкой своего дела, ярой вегетарианкой и агрессивно относилась к людям в шубах из натурального меха и в ботинках из кожи крокодила. Она большую часть жизни проводила в каких-то немыслимых тусовках, сборищах и пропагандировала защиту животных и окружающей среды. Вполне понятно, что Надя состояла в партии зеленых. В ней энергия била ключом, ей все время надо было что-то делать и в чем-то участвовать. Она была невысока, худа, рыжеволоса, с суетливыми движениями и громким голосом, никак не подходившим к ее комплекции.

– Привет, подруга! – ворвалась она в квартиру. – Видела, как отъезжал от дома твой благоверный. Все еще не послала его?

– А что мне его посылать? Альтернативы нет…

– Не думала, что такой порядочной девушке нужна альтернатива чему-то настоящему.

– А где ты видишь настоящее? Не становись моей мамочкой. Твой Димка, что ли, настоящий? Он не просыхает, да еще и обворовывает тебя. Я не влюблена, и это меня устраивает. Евгений пусть будет, он не мешает мне, – ответила Мила, приглашая подругу на кухню.

– Зато ты мешаешь его жене, – сказала Надя, и здесь уж было нечего возразить. – Эх, подруга! Я представляю тебя рядом с каким-нибудь мачо.

– Мачо?

– Ну, такой знойный тип, сексуальный и агрессивный, какой-нибудь красивый итальянец или испанец. Вот тут-то ты голову и потеряешь, забудешь про своих животных, нарожаешь кучу детишек и пригласишь меня в крестные.

Мила рассмеялась.

– Как у тебя все складно получается.

– Конечно! Ты заслуживаешь счастья! Кто, если не ты? Никаких альфонсов нам не надо, пусть твой принц будет очень богат и щедр! – продолжала кричать подруга.

– Ага! Про альфонсов вспомнила. Кому я нужна? Они же обслуживают богатых дам, а что с меня взять?

– И очень хорошо, что такие к нам не пристанут, будем искать богатого и красивого! Представляешь: будешь жить в роскошном доме с джакузи и золотым унитазом…

Мила снова рассмеялась.

– Поверь мне: золотой унитаз для меня не принципиально. Богатые и красивые мужчины давно все разобраны, да и мест свободных на роли их любовниц тоже нет.

– А мы найдем! – упрямилась Надя.

– Вот себе и ищи, тоже с личной жизнью не все в порядке.

– Ты больше заслуживаешь счастья, и я за тебя беспокоюсь. Потом, ты у нас красивая, стройная, вот тебя и протолкнем! – решила Надя, располагаясь на кухне подруги как у себя в доме. – За это и выпьем!

На столе с клеенчатой скатертью появилась бутылка вина из холщовой сумки Нади.

– Давай сообрази закуску!

Мила полезла в холодильник допотопной модели, но продолжавший хорошо работать, и достала ветчину, свежие овощи и зелень. И тут до нее наконец-таки дошло сказанное подругой.

– Постой… что ты имеешь в виду, говоря, что меня протолкнешь? Это куда это?

– На международный рынок невест! – самодовольно заявила Надя.

– На к-какой рынок? – заикаясь, уточнила Камилла.

– На международный! Ну сама посуди – здесь у тебя ничего не получится. Ведь пробовала же, и что? У нас при такой нехватке мужских единиц на душу населения свободные мужики все с дефектом. Ну не может быть хороший мужик без изъяна – один! Это противоестественно! Его уже давно бы присмотрели и прибрали к рукам. Ведь хороший мужик – он порядочный, а порядочный мужик стремится к семье, к детям, – разглагольствовала Надя, нарезая сочные помидоры и раскладывая на тарелке.

Надя облизала нож, не боясь поранить себе язык, и бросила его в раковину.

– Поэтому какие экземпляры остаются одни? Алкоголики, тунеядцы, импотенты и другая крайность – бабники, которые никогда не женятся, потому что по сути своей боятся настоящих женщин, настоящих чувств и привязанностей. Кого-нибудь хочешь из этой категории?

– Нет, – честно ответила Мила.

– Правильно! Многие решают, лучше жить одной, чем с таким экземпляром, либо ловят сомнительные радости быть любовницей якобы нормального женатого мужчины. Вопрос. Чем он отличается от непорядочного бабника? Ответ – ничем! Значит, надо закинуть свои сети в другую страну.

– Это где мачо? – уточнила Мила, прищурив глаза.

– А зачем нам финны и японцы? Я, конечно, не против них всех, но это не твой фасончик. Немцы все скупердяи и к тому же любят порнографию, – выдала загадочную информацию Надя, раскрасневшись, – будем искать итальянца. Они красивы, темпераментны и любят блондинок. Говорят, что они душой чем-то похожи на нас, русских. А уж женщина у них в почете всегда, я узнавала! У нее нет возраста, она всегда красива! Итальянцы любят детей, при разводе они выплачивают алименты жене пожизненно, а детей обязаны вырастить и выучить. Это то, что нам нужно!

– Так ты, Надя, определись: нам нужен муж хороший или деньги, его содержание, – улыбаясь, воспринимая все исключительно как игру, спросила Мила и выставила на стол два бокала.

– А нам надо и то, и другое! И муж, и деньги! Если хороший и не жадный – будешь жить. Если не понравится – разведешься, и пусть выплачивает алименты.

– Какая ты ловкая! Все предусмотрела!

– А как же! Сегодня же и поедем!

– Куда? – испугалась Мила. – В Италию?!

– Ишь чего захотела! Пусть нам твой жених дорогу оплачивает! Ты не представляешь! – снова затрещала Надя. – К нам в партию обратилась одна состоятельная дама с пожертвованиями в пользу морских котиков, мы с ней разговорились и подружились.

– С тобой это немудрено.

– Она оказалась хозяйкой брачного агентства «Русская матрешка» и обещала дать для моей подруги лучших женихов.

Мила села на табуретку и оторопело уставилась на подругу.

– Так ты все это серьезно?!

Настало время удивляться Надежде.

– А ты что думала? Это твой шанс! Сегодня же и поедем!

– Это бред какой-то…

– Мы найдем тебе хорошего мужа и сделаем это сейчас, собирайся!

– Да я никогда на это не соглашусь! – возмущенно сказала Камилла.

– А что ты теряешь? Английский язык ты знаешь, переедешь в Италию, потом заберешь к себе мать и мне найдешь какого-нибудь Карла.

– Ага! А на амбразуру, значит, меня бросаешь? – спросила Мила.

– На тебя вся надежда! – подтвердила Надя, отодвигая от себя тарелку с ветчиной.

– Никогда! – громко и отчетливо произнесла Камилла, доставая штопор.

В этот момент в замочной скважине раздались характерные звуки, и скоро на кухню вошла Алевтина Юрьевна. Она поздоровалась с Надей.

– Машину Евгения не увидела, значит, думаю, уехал… – опустила глаза мать.

– Он фруктов привез, конфет и твоей любимой красной икры, – также отведя глаза, ответила Мила.

– Смотрю я на вас и поражаюсь, ведете себя так, словно делаете что-то непристойное! – изумилась Надежда.

– Есть такое ощущение, – вздохнула Мила.

– А мы отдадим ее замуж за итальянца! – сказала Надежда, не отступавшая от намеченной цели никогда.

– А как же Евгений? – растерялась Алевтина Юрьевна, принимавшая все за чистую монету. – Я уже как-то к нему привыкла.

– Знаете, чем он соблазнил меня встречаться с ним? – вдруг сказала Камилла.

– Чем? – в один голос спросили мама и подруга.

– Он сказал, что хочет от меня ребенка, и я решила забеременеть от него, а потом порвать нашу связь и отправить Евгения к жене.

– Ты с ума сошла! – воскликнула Алевтина Юрьевна.

– А что? Ты хочешь, чтобы я в старости осталась одна? Я в состоянии поднять одного ребенка, я нормальная женщина, я смогу вырастить его сама. Правда, вот уже полгода ничего не получается, но Женя говорит, что это нормально, можно ждать несколько лет и только потом, если не получится, обратиться к врачу, – ответила Мила, пыхтя пытаясь открыть бутылку. – Черт! Никак не могу! Не умею открывать бутылки!

– Я тоже – пас! – заявила Надя.

– Ну а я тем более! – ответила Алевтина Юрьевна.

В этот момент в квартиру Красновых позвонили. Женщины переглянулись.

– Кого-то ждешь? – спросила Надя.

– Нет… больше никого… Может быть, Женя вернулся?

– Вот! Будет кому бутылку открыть! Зови! – нашла положительную сторону Надежда.

Мила поспешила в коридор и увидела незнакомую черноволосую девушку, нервно теребящую сумку. Она была невысокая, средней комплекции, с обычным, довольно милым, располагающим лицом, светлоглазая.

Мила ждала, что девушка сейчас что-то скажет, но та молча таращилась на нее из-под челки.

– Камилла? – наконец дрогнули ее губы.

– Я, – подтвердила Мила.

– Меня зовут… – девушка вздохнула. – Я – Лиза Коваленко, жена Евгения!.. Можно поговорить? – быстро спросила она, словно боясь, что перед ней захлопнут дверь.

Сердце Камиллы ухнуло вниз.

– Проходи… те.

– Женя, валяй к нам! – закричала Надя с кухни, чем ввергла Камиллу в шок.

Девушка прошла на кухню и поздоровалась.

– Это Лиза… Коваленко… жена Жени, – представила ее побледневшая Камилла, маячившая позади.

Алевтина Юрьевна вскрикнула и прижала руки ко рту:

– Что же это делается?

– Я не скандалить пришла, а поговорить, – тихо произнесла Лиза.

– К-конечно… присаживайтесь, – сказала Надежда, которая вцепилась в бутылку вина с криво ввернутым штопором.

– Я вам помешала? У вас какой-то праздник? – обвела голубыми глазами присутствующих Лиза.

– Да нет… так… просто женские посиделки… – прокомментировала Камилла.

– Давайте я открою бутылку, – улыбнулась Лиза и ловко проделала это.

Мила поставила два дополнительных бокала для матери и непрошеной гостьи. Надежда разлила вино.

– Женя и раньше гулял… всегда гулял, – проговорила Лиза. – Я закрывала на это глаза… Но роман с вами так затянулся, что я начала переживать. Я вижу, что вы хорошая женщина. Не уводите от меня Женю. У вас же нет детей, а у меня двое, ради них оставьте его в покое.

Мила залпом осушила бокал. Несмотря на то что вино было полусладкое, Мила почувствовала только горечь и кислоту.

– Милая моя, зачем же вы так унижаетесь? – обратилась к Лизе Алевтина Юрьевна.

– У меня нет другого выхода… Зачем он вам, Мила, он такой бабник! Я вышла за него замуж сразу после школы, не получила ни образования, ни специальности, нарожала детей и попала от него в зависимость. Я страшно боюсь остаться одна с двумя детьми, я его знаю. Если Женя уйдет от нас, он не будет нам помогать ни деньгами, ничем… Конечно, вы скажете, что это не смертельно, если я останусь без мужа, что многие остаются, что можно выучиться, пойти работать… Нет у меня характера, что поделать, вот и плыву по течению… А без образования я много не заработаю и не смогу дать моим детям то, чего они заслуживают. Камилла, откажитесь от него, ну зачем он вам? Думаете, он вас любит?

– Ничего я не думаю, – ответила Мила.

– Евгений спит со своей секретаршей Ольгой. Есть и еще одна женщина, Алла. Если вы мне не верите, то я могу дать их телефоны, позвоните и убедитесь сами. Вы одинокая женщина! Смысл жизни в детях, уж поверьте мне – матери двоих детей. Вам рожать надо, а от моего мужа вы не родите. Когда у нас родился второй ребенок, он был ужасно недоволен и стерилизовался, чтобы спокойно гулять. Мой муженек гуляет как мартовский котяра, детки, сами понимаете, ему ни к чему…

– Девочки, давайте выпьем! – прервала ее Надежда, так как испугалась за подругу.

Женщины молча выпили и закусили.

– Какая грязь… – закрыла лицо руками Мила, и слезы полились сквозь ее длинные, тонкие пальцы.

– Простите… – сказала Лиза.

Милу потрясла абсурдность ситуации. Жена ее любовника распивает с ней вино и уговаривает бросить ее мужа.

– Знаете, Лиза, вам бояться нечего. Ко мне он не придет по одной причине – я его не приму больше… никогда.

– Спасибо, извините, если что не так.

– Это вы меня извините, жила эгоистично, для себя, не думала о проблемах других… Наливай, Надя, по последней! Где ты, говоришь, это бюро знакомств?

– Вот это правильно! – засуетилась Надежда. – Клин клином! Зачем тебе женатый мужик? Найдем своего, красивого и богатого! За ваше здоровье, Лиза!

Глава 2

Пелагея Львовна скептически осматривала подругу своей знакомой Надежды, которой она опрометчиво пообещала самого лучшего жениха. В агентство «Русская матрешка» она вложила все свои материальные средства, продав в свое время и машину, и дачу, и квартиру, оставшиеся от родителей.

Она рискнула на заре перестройки и не прогадала. Желание работать совпало с дикой любовью к тому, что она делала. Еще со школы Пелагея, которую, кстати, тогда звали Таня, совала нос во все дела и была в курсе, кто в кого влюблен. Ее просто трясло, если она первой не узнавала новости, кто на кого посмотрел по-особенному и кто кого поцеловал.

Надо отметить, что к таким людям может быть двоякое отношение. Их либо ненавидят, считая самыми жуткими сплетниками в мире, либо любят и доверяют все свои душевные переживания. Таня, то есть Пелагея, относилась как раз ко второму типу.

Она была психологом от рождения, тонко чувствовала людей и в шутливой форме давала полезные любовные советы. С течением времени она поняла, что может свести людей вместе и с такой же легкостью рассорить любую пару. Ее благодарили подружки, выходившие замуж при помощи Татьяны, приглашали ее в свидетельницы, и она уже потеряла счет свадьбам, на которых была в числе первых гостей.

С возрастом при виде разбитых судеб одиноких женщин, уже похоронивших в себе все надежды, в ней родилось желание удачно пристроить их за границу, раз своих мужиков не хватает. Так возникла «Русская матрешка», и за двенадцать лет своей деятельности Пелагея устроила сотни браков, обеспечила некоторых женщин богатыми любовниками, собрала обширнейшую базу данных иностранных женихов и еще более обширную базу данных «русских матрешек». Помочь всем обратившимся было для нее делом принципа.

И вот сейчас она смотрела на худую, немного нескладную молодую женщину, без косметики, с длинным хвостом из светлых волос и строгим лицом, и понимала, что перед ней – трудная задача.

Об этом она прямо и заявила в глаза пришедшим. Пелагея вообще была женщина прямолинейная и простая.

– Я настолько безнадежна? – удивилась Мила, которая чувствовала себя раскованно из-за выпитого с горя вина в компании жены своего любовника.

– Дело не в этом. Я сейчас объясню, что я имею в виду. Вы упрямы, горды и умны. Это написано на вашем лице, и это термоядерная смесь для мужчин. Только очень умный мужчина не испугается такой женщины.

– А таких мало… – вздохнула Надя, обмахиваясь носовым платком.

– Меньше, чем хотелось бы… – уклончиво ответила Пелагея. – Несмотря на вашу внешнюю сдержанность, у вас внутри кипят страсти, так ведь?

– Я человек не без эмоций, – подтвердила Мила.

– Вот! Но внешне вы, простите, несексуальны… А мужики, это не секрет, в девяноста случаях из ста ищут хорошую сексуальную подругу. И эти их намеки на страстность, на чувственность, на большую грудь… Они не понимают, что сексуальность не в этом. Женщина с огромным бюстом и пухлыми губами может быть не темпераментнее резиновой куклы, и наоборот… Но как мы уже отметили, умны и проницательны мужчины, увы, далеко не все.

– То есть девяносто процентов отпадают? – посмотрела на свою плоскую грудь Мила.

– А ведь это много! – заерзала в кресле тоже не совсем трезвая Надежда.

– Вот именно… Боюсь, что вы очень разборчивы, тем более явно имея негативный опыт общения с мужчинами.

– Имелся такой опыт, – подтвердила Мила.

Пелагея стрельнула проницательными темными глазами.

– Женатых вам не надо, бабников не надо, с вредными привычками не надо…

– А кому это надо? – встрепенулась Надежда.

– Не поверите, но находятся желающие. Так вот, замуж не надо, чтобы лечь в постель, мужчина должен нравиться, быть сексуальным… красивым…

– И богатым! – добавила Надя.

– Вот-вот! Если бы такие были, я бы его не пропустила сама! – засмеялась Пелагея и подошла к бару. – Мартини? Шампанское? Вино? Ликер?

– Мартини! – дружно заказали подруги.

Пелагея приготовила три коктейля из мартини и грейпфрутового сока, кинув туда кусочки льда из холодильника, стоящего тут же.

– Моя вредная привычка! – пояснила она, не стесняясь, ставя бокалы перед женщинами.

– Какая?

– Алкоголь, – ответила Пелагея и махнула рукой, – с моей нервной работой я могу расслабиться или так, или жить на таблетках. Я выбрала более приятное средство, чем таблетки, – пояснила она.

– Значит, ничего не выйдет? – спросила Надя. – Я так надеялась. Потом Мила и меня бы вытащила в Италию от моего алкоголика.

– Значит, вы нацелились на итальянцев? – улыбнулась Пелагея.

– А что?

– Хороший выбор. Я сама их больше всех люблю. Кстати, ты, Надя, скорее найдешь себе мужика по своим внешним данным, чем твоя подруга.

– Я что, менее разборчива? – обиделась Надежда.

– Ты – женщина-огонь, а твоя подруга – Снежная королева.

– Ты подойдешь этим девяноста процентам, – хихикнула Камилла.

– Не надо мне озабоченных маньяков! – испугалась Надежда.

– А на твою подругу клюнут только интеллигентные снобы и престарелые эстеты, – ответила Пелагея, – она на любителя, понимаешь?

– Пусть клюют! – тряхнула рыжей копной Надежда.

– Хороши же вы! Сколько выпили? Не слышите, что я вам говорю? Ей не понравятся те, кто клюнет на ее фото, а те, кто ей может понравиться, предпочитают молодых, попроще и посексуальнее. Ферштейн? Кстати, какой язык знаешь? – спросила у Милы Пелагея, наливая по второй порции мартини.