Текст книги "Отставной козы барабанщица"

Автор книги: Татьяна Луганцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

«Что здесь такое? Я думала, что Кассандра – хозяйка этого домика, а здесь какие-то квартиры…» – думала Яна, подходя к двери под номером четыре. Она оглянулась и заметила, что женщина в белом халате наблюдает за ней и что-то быстро говорит в трубку телефона с видом человека, у которого только что умерли все родственники. Яна помахала ей ручкой в знак того, что она уже на месте, и постучала в дверь.

– Да, да, – ответили ей изнутри, и Яна с улыбкой вошла.

– Здравствуйте, Кассандра, – поздоровалась Яна, сразу заприметив бабульку, с которой вчера вечером разговаривала, стоя на улице.

Комната действительно была маленькой. В ней едва помещались кровать, шкаф, комод и стол с двумя стульями. Полы были деревянными, на окнах висели кружевные занавески, а в шкафу за стеклянными дверцами стояло много маленьких фарфоровых статуэток животных и барышень в пышных юбках.

Старушка полулежала на кровати, накрытая клетчатым пледом, и проворно орудовала крючком, выпуская из-под своих рук белое, все воздушное произведение искусства, словно паук паутину.

– Вы меня узнаете? Мы вчера…

– Конечно, Яна! У меня с головой все в порядке. Я поливала цветы, а ты проходила мимо и поинтересовалась, как попасть в наш средневековый замок.

– Точно! – подтвердила Цветкова.

– Я очень рада, что ты зашла. – Старушка отложила свое вязанье в сторону и спустила ноги с кровати.

– Я думала, что вы – хозяйка этого дома.

– Что ты! Конечно нет! Я здесь просто доживаю свои дни, – ответила Кася.

– Зачем вы так? Вы еще ого-го! – откликнулась Яна.

– Заведение такое, отсюда только вперед ногами…

Яна лишь сейчас заметила, что в комнате старушки стоит штатив для капельницы, а на тумбочке рядом с кроватью лежит целая россыпь лекарств.

– Это больница? – догадалась она.

– Нет, хоспис, – поправила ее Кася.

– Ой! Какой ужас! То есть я хотела сказать… простите, я не знала… Я была невнимательна при входе.

– Ничего страшного, здесь не нужны уловки. Мы знаем, почему здесь находимся и сколько нам осталось. В этом есть честность… но как-то я не так выразилась…

– Я поняла. – Яна настолько сконфузилась, что теперь не знала, что и сказать. Но потом вспомнила: – Там женщина в белом халате…

– Ингрид, наш доктор, – кивнула старушка. – По образованию она онколог и является нашим ангелом-хранителем – по возможности нас лечит, а фактически избавляет от боли и продлевает нам дни. Наш хоспис один из немногих в стране, единственный в своем роде, организованный на частное пожертвование…

– И я, кажется, знаю, на чье именно, – прервала ее Яна, возводя глаза к небу. А вернее – к горе с замком. – Тут все, что ни делается хорошего, все делается им.

– Какой парень пропадает! – подмигнула ей Кася и бегло осмотрела долговязую фигуру Яны. – Похоже, ты так и не прорвалась к нему в замок?

– Какое там! – махнула рукой Яна.

– Я предупреждала.

– А я все равно не сдалась, – ответила Яна. – Если честно, пришла сюда в надежде, что вы пустите меня через свой частный двор к его замку.

Бабулька внимательно посмотрела на нее.

– Ты очень плохо выглядишь. У тебя была бессонная ночь?

– Да как-то неудобно лежала, затекли все конечности, – ответила Яна, прекрасно понимая, что выглядит как бродяга, вторые сутки не мытая и в грязной одежде, пахнущей к тому же псиной. Переодеться во что-то чистое у нее не было возможности, так как не было ни вещей, ни денег, чтобы купить новые.

– Ты красивая и имеешь сильный характер. Я знала таких русских, выехавших из страны, которую изуродовали коммунисты. Им очень тяжко приходилось на чужбине, но они держались с большим достоинством. А также я знаю, что они до последнего вздоха вспоминали о родине, берегли в душе свою Россию.

– Знаете, я, когда возвращаюсь домой из Европы, подмечаю всякие гадости, все то, что у нас не как у людей. А вот когда уезжаю из России надолго, начинаю бешено скучать, – согласилась Яна, еще не веря, что разговаривает с обреченным на смерть человеком. – Вы так хорошо выглядите…

– Для человека с четвертой степенью рака, да! – рассмеялась Кася. – Да ты не переживай за меня так, у тебя прямо лицо изменилось… Я свыклась со своим страшным диагнозом, а основную часть боли мне гасят наркотиками. Поэтому мы и находимся в хосписе, – чтобы избавиться от мучений. Я хорошо пожила, мне почти восемьдесят пять лет, и большую часть жизни я была счастлива.

– Я могу чем-то помочь? Я же не всегда в таком вот, как сейчас, положении нахожусь, – предложила Яна.

– Нет, дорогая, нет! – снова рассмеялась Кася. – У меня здесь есть все, что нужно. А тебя выпустить на плантации виноградника, принадлежащие замку, я смогла бы только ночью. Но для этого ты должна как-то остаться…

– Вы же отговаривали меня! – напомнила Яна.

– Но я уже почувствовала: у тебя все получится.

– Я сейчас солгала вашему доктору, что я являюсь вашей дальней родственницей, – решила предупредить Кассандру Яна.

Старушка хитро блеснула глазами:

– Вот Ингрид, наверное, удивилась? Она всегда знала, что у меня нет родственников.

– Она была в шоке, – ответила Яна и задумалась.

«Почему, собственно, я решила, что здесь происходят какие-то нехорошие дела? Хоспис вообще заведение особенное. Женщина – врач-онколог, доведенная до нервного истощения, озабоченная какой-то проблемой… Может, пес должен был доставить ей необходимое кому-то лекарство? Вдруг сейчас человек корчится от боли?» – От таких мыслей у Яны даже голова заболела.

– Что с тобой, Яна? Ты как-то побледнела, – отметила Кася.

– Я? Да нет…

– Так «да» или «нет»? Мой русский не очень хороший.

– Ваш русский – отличный… Я собаку здесь видела.

– А! Босфор – отличный пес. Очень добрый и умный.

– А он чей?

– Ингрид. Но живет пес при хосписе, то есть домой хозяйка его не забирает.

– Значит, собака свободно перемещается по территории учреждения и за его пределами? – спросила Яна.

– Он совершенно не злой, не бойся его.

– Я не о том… Скажите, Кася, а вот эти ампулы вам незнакомы? – Яна вытащила из кармана снятые с ошейника собаки ампулы и показала старушке.

Кассандра внимательно посмотрела на лекарство.

– Нет… не знаю. Странное лекарство, без названия. А что это? – заинтересовалась пожилая женщина.

– Не знаю, – вздохнула Яна. – Скажите, Кася, сегодня здесь должно произойти нечто знаменательное? Ну, необычное, то, что ожидается только сегодня?

Кассандра задумалась.

– Ты меня просто в тупик своими вопросами поставила. Что у нас тут может произойти необычного? Если только умрет кто-то. Но в нашем заведении это очень даже обычное явление… Откуда у тебя такие странные вопросы?

Яна не успела ответить, потому что в комнату (или в палату?) вошла Ингрид. Налицо были разительные перемены, происшедшие с ее внешностью. А именно: она очень активно улыбалась, и от следов тревоги не осталось и следа. Яна могла бы даже подумать, что ей приснился страшный сон, если бы не три ампулы, вещественным доказательством лежащие у нее в кармане.

– Как у вас дела? – ласково спросила доктор. – Судя по вашим лицам, все очень хорошо. А то я волновалась, как бы вы опять не разругались. Ведь раньше я никогда этой родственницы у вас, Кася, не видела.

«Вот ведь крыса!» – подумала Яна, сохраняя милую улыбку на губах. В ответ же сказала:

– Я очень дальняя родственница, к тому же иностранка…

– Я и сама не знала, что девочка объявится, – подтвердила «легенду» Яны старушка.

– А вы, Кася, уверены в вашем родстве? – нахмурила бровки-стрелочки Ингрид.

– В смысле? – в один голос спросили и старушка, и Яна.

– Сами понимаете: вы ведь очень богатая женщина, и у вас составлено завещание. И вдруг появляется какая-то дальняя родственница… Как бы потом не получилось скандала.

– Я не претендую на наследство! – твердо заявила Яна. – И вообще, как вы только можете так говорить?

– Я очень люблю Кассандру и переживаю за своих пациентов. Причем за всех! – поджала губки Ингрид.

«Ах ты змея!» – почему-то подумала Яна, понимая, что особенно докторша переживает всей душой за богатых пациентов.

Кася очень смутилась, а Ингрид продолжила:

– Всякие бывают случаи. Пациенты у меня уже в возрасте, часто до безумия измучены болезнями и могут не совсем адекватно отреагировать на появление любого человека в своем окружении. А он может оказаться не очень чистым на руку и воспользоваться ситуацией себе на пользу.

– То есть вы хотите сказать, что я мошенница? – уточнила Яна, уже полностью вжившись в роль дальней родственницы Каси.

– Я ничего такого не говорила. Просто предостерегала нашу дорогую Кассандру от необдуманных действий, – снова перешла на лилейный тон докторша.

– Не беспокойся, Ингрид, я в своем уме, и Яне действительно не нужны деньги, она просто приехала меня проведать, – сказала Кася.

– И сразу в хоспис? Чего же раньше не приезжали? – ехидно спросила Ингрид.

«Интересно, а она случайно не жена Леонардо?» – подумала вдруг Яна с неприязнью и ответила:

– А раньше я не могла!

– Чего так?

– Сидела в тюрьме! – почти не соврала Яна.

И Ингрид закашлялась, подавившись своей придуманной речью, потому что на такое заявление у нее ответ не был заготовлен.

– Ингрид, а можно Яна останется у нас в качестве волонтера, поухаживать за мной? Хотя бы до завтрашнего дня? – спросила Кассандра.

– Ты же знаешь, дорогая, что я не могу тебе ни в чем отказать, – улыбнулась одним ртом Ингрид. – Я распоряжусь, чтобы ее поставили на довольствие.

Услышав последние слова, Яна чуть не потеряла сознание, внезапно вспомнив, что она смертельно голодна.

Еду пациентам хосписа развозили по комнатам, и Яне доставили продуктовый паек прямо в палату Кассандры. В нее входили хлеб, плавленый сырок, йогурт и чашка противного, сладкого чая. Но Яна смела еду в один момент, правда все-таки испытав приступ тошноты. То, что принесли Кассандре, вообще не поддавалось никакому описанию – жидкое месиво непонятного цвета.

– Только это и могу проглотить, – пояснила Кася.

– Простите, а почему бы вам всерьез не заняться лечением?

– У меня же метастазы кругом. Да и возраст далеко не юный, просто не выдержу процедур. Все равно от чего-то придется умирать, – отмахнулась Кассандра.

– А про ваше богатство Ингрид говорила правду? – спросила Яна. – Поверьте, у меня не праздный интерес и в ваши родственницы я записываться не собираюсь.

– Да, я очень состоятельная женщина, – кивнула Кася. – Богатство осталось мне от моих мужей, я дважды вдова. Без всякого криминала и угрызений совести. Просто я очень любила своего отца и всегда выбирала себе мужчин, похожих на отца – мудрых, степенных и много старше себя. Поэтому так и получилось.

– Да я ни в чем вас не обвиняю! И еще узнать хотела… А на кого вы написали завещание? Если не секрет, конечно.

– Какой уж там секрет! Родственников у меня нет, детьми я не обзавелась, вот и завещала все свои деньги хоспису.

– Сколько? – переспросила Яна.

– Достаточно… – туманно ответила старушка.

– И все хоспису?

– Они делают доброе дело. Пусть еще несколько несчастных людей уйдут из жизни с комфортом.

– Теперь понятно, почему Ингрид так заботится о том, чтобы у вас не появились какие-нибудь родственники… – задумалась Яна, находящаяся в шоке.

– Я понимаю твою иронию, – засмеялась Кассандра, – но здесь не такое заведение. Здесь все по-честному. Я им доверяю!

– Очень рада за вас, – машинально откликнулась Цветкова.

После завтрака и непродолжительной беседы с Касей в Яне взыграла совесть, и она всеми силами решила помочь умирающим людям. Для начала она дочиста вымыла пол на двух этажах здания, потом с остервенением накинулась на окна и сантехнику в туалетах общего пользования. Затем втерлась в доверие к одной из молоденьких медсестер и предложила вместо нее отнести анализы в лабораторию. Девушка рассказала Яне, как туда пройти, и с удовольствием скинула свою обязанность на «новенькую». Пройти оказалось совсем недалеко – всего-то мимо пары домов, через парк и по небольшой набережной. Лаборатория, с которой у хосписа был заключен договор, находилась во дворе городской больницы. Яна с пробирками в своей обычной манере ворвалась к заведующему лабораторией, коим оказался седовласый мужчина далеко за шестьдесят.

– Новенькая? – строго спросил тот у нее. – Откуда?

– Из хосписа.

– Стучаться надо.

– У меня руки заняты. Вы же не хотите, чтобы я стучала вам в дверь баночкой с мочой? Не ровен час расплескаю! – понесло Яну. Что и говорить, умела она произвести первое впечатление на нового человека.

Мужчина несколько секунд переваривал полученную информацию, а потом рассмеялся.

– Ладно… Что хотели от меня?

– В пробирках обычные анализы, а вот здесь неизвестное вещество, и я бы хотела знать, какое именно. – Яна вытащила одну из трех припрятанных ампул.

– Зачем вам это? – удивился мужчина.

– Ингрид просит, – выдвинула последний козырь Яна.

– Хорошо, исследуем, – сразу же согласился заведующий лабораторией.

– А когда будет результат? – спросила Яна.

– Как только, так сразу. Я же не знаю, что там!

– Мне завтра зайти?

– Я сам позвоню Ингрид, – откликнулся мужчина.

Яна прикусила губу, такой поворот ее явно не устраивал.

– Ингрид очень занята, а я могу зайти лично.

– Не морочьте мне голову, девушка! Будет результат, я сообщу!

Вернулась Яна в хоспис разочарованная и озадаченная. И углубилась в размышления.

«И что теперь делать? Судя по реакции Ингрид, когда докторша не обнаружила ампулы на ошейнике пса, уж она-то точно знает, что находится в них. И когда ей позвонит этот тип и сообщит, что за препарат в ампуле, которую прислали якобы от нее, вот она удивится… Обязательно спросит, кто ее принес на анализ, и поймет, что с Босфора их сняла именно я. Кто мне может помочь в сложившейся ситуации, перед кем в этом городе открываются все двери? Правильно! Смотрите выше, то есть на гору, то есть на замок! Милый мой Эрик, все равно ты от меня никуда не денешься! Я настигну тебя в ночи с двумя пробирками яда в руках да еще злая, голодная и немытая», – довольно подумала Яна и рассмеялась, ясно представив себе такую картину.

Собаки на месте не было, как не было в палате и Кассандры. Яна осталась ее терпеливо ждать, пытаясь унять головокружение. Во всех своих заботах она совершенно забыла о времени и пропустила и обед, и ужин и теперь с горечью понимала, что состояние хронического недоедания буквально преследует ее в последнее время. А ведь на диету садиться она совершенно не собиралась.

Кассандру привезла медсестра в инвалидной коляске, и вид у нее был довольно-таки уставший.

– Здравствуй, Яночка. Как тебе день в хосписе?

– Прекрасно! Люблю помогать людям. А еще я чувствую, когда людей хотят убить, обдурить и обидеть.

– Опять ты за свое? Ну кому я нужна? Посмотри на меня! Я и так еле передвигаюсь. Какую опасность я могу представлять?

– Что-то вы и правда изменились с момента нашей последней встречи, – согласилась Яна.

– Плохо мне… все, сдаю я…

– Не говорите так! Держитесь!

– Все тело болит, лекарство сегодня дополнительно попросила уколоть, ничего не помогает…

Кассандра откинулась на подушки и сложила руки на груди. Выглядела она действительно очень бледной и печальной. Старушка повернула голову в сторону Яны.

– Ты не бойся, я помню, что обещала провести тебя ночью через нашу территорию к виноградникам Рейнхольда. Сейчас отлежусь и покажу тебе дорогу.

– Да вы отдыхайте, не думайте ни о чем другом, – стало стыдно Яне, что она озадачила старую женщину.

«И все-таки надо поскорее решать проблему со странным лекарством, доставленным Ингрид столь необычным способом», – подумала она про себя.

В палату к ним зашла Ингрид, которую Яна даже не сразу заметила из-за того, что докторша была без белого халата.

– Как вы себя чувствуете? – обратилась она к Кассандре. – Выглядите неважно.

– Так себе… – вяло ответила Кася.

– Завтрашний визит, может быть, отменим? – спросила Ингрид, не удостаивая Яну никаким вниманием.

– Нет, нет, я соберусь… Мне с каждым днем все хуже, и если я завтра это не сделаю, то потом вообще не соберусь.

Тут Ингрид наконец перевела взгляд на Яну и процедила сквозь зубы:

– Все волонтеры, родственники и знакомые должны покидать хоспис на ночь, таково наше правило. Здесь не ночлежка.

«Вот последнюю фразу могла бы и не добавлять!» – зло подумала Яна, с ужасом думая, где она проведет ночь, если не доберется до замка.

– Яна останется со мной еще на часик, а потом уйдет, можете быть спокойны, – подала голос вместо нее Кася.

– Тогда я со спокойной душой ухожу домой? – уточнила Ингрид.

– Конечно, дорогая.

– А ваша Яна завтра вернется? – задала еще вопрос докторша.

– А это вы и у меня можете спросить, – встряла Яна. И утвердительно закивала головой: – Да, я обязательно буду завтра.

Глазки Ингрид сузились в неприятнейшие щелочки, а рот сжался, обозначив на губах все возрастные морщины. Тело женщина содержала в идеальной форме, а вот лицо ей не мешало бы отдать в руки хорошего пластического хирурга. Ее глаза словно говорили Яне: «Тебе это не поможет».

Наконец доктор попрощалась и покинула палату. У Яны остался очень неприятный осадок после ее посещения.

– Извини, Кассандра, а к чему ты готовишься завтра? Я поняла, что кто-то хочет тебя навестить? – спросила Цветкова у пациентки хосписа.

– Завтра я жду нотариуса, чтобы написать новое завещание, – беззаботно ответила Кася.

– А что будет в новом завещании? – немедленно взяла след Яна.

– Это конфиденциальная информация, – заулыбалась Кася. – Но тебе скажу. Я недавно видела ангела.

– Да ладно вам… – удивилась Яна.

– Точно тебе говорю! Он принял образ молодого мужчины, настолько красивого, что мог бы запросто являться в снах любой девушке, мечтающей о прекрасном принце. Он строен, силен, с чудными темными глазами, темными волосами, идеальными чертами лица и завораживающей улыбкой… – Кася закатила глаза так, что Яна испугалась, не забьется ли старушка в конвульсиях. Она помнила, что стариков не облучают и не делают им химиотерапию, поэтому не понимала, с чего вдруг Кассандру посетили такие галлюцинации? Но когда речь дошла до «чудных глаз», лицо Яны вытянулось.

– Неужели речь опять об Эрике Рейнхольде?

– О нем, – кивнула бабулька, – о нашем таинственном принце. Надеюсь, ты доберешься до него и у тебя все получится. У тебя все есть для этого! И стать, и ум, и энергия, бьющая ключом!

– Э-э-э, вы, собственно, о чем? У меня есть парень! – отмахнулась Яна.

– Разве может кто-то быть лучше Эрика? Эх, мне бы лет пятьдесят скинуть… – опять мечтательно закатила глаза Кассандра.

– Мой парень – лучше! – авторитетно заявила Яна.

– А ты меня не перебивай, молодая еще! Наш хоспис был организован на его деньги, потом Эрик вносил несколько крупных сумм на его расширение и для покупки дорогих лекарств. А познакомиться с ним я имела честь примерно месяц назад, когда он приехал сюда лично с благотворительным визитом. Эрик очаровал всех нас, и меня в частности. Я поняла, что такому человеку вполне можно доверить деньги. Он не проиграет их в казино, а все пустит на благое дело.

– И вы хотите завещать свои деньги ему? – спросила Яна.

– Большую часть, – кивнула Кассандра. – Немного я оставлю хоспису, как и обещала изначально, а все остальное господину Рейнхольду. Ингрид, конечно, несколько расстроилась, хотя я вольна делать все, что хочу, ведь деньги мои. И не стоит ей так расстраиваться. Если Эрик сочтет нужным, он этому же хоспису все и отдаст, только проконтролирует траты. Я пока здесь лежала, сделала много перечислений.

– А сколько времени вы здесь? – У Яны от тревожных мыслей чуть ли не температура поднялась.

– Месяц.

– И диагноз ваш поставила доктор Ингрид?

– К чему твои расспросы, Яна? Ты куда клонишь? – напряглась Кася.

– А вот к чему и куда! Вы здесь находитесь в опасности, я уверена! – выкрикнула Цветкова.

– Знаешь, с третьей или тем более четвертой степенью рака всем грозит опасность, – ответила Кассандра.

– И все же будет лучше, если вы и правда умрете от рака!

– А от чего же еще я могу умереть? – удивилась Кася.

– От отравы, что носит сюда собака! – выпалила Яна.

Кассандра с минуту рассматривала Яну, как смотрят на душевнобольного человека – с опаской, легкой неприязнью и сочувствием. А потом осторожно спросила:

– Ты ведь сегодня работала на солнце не весь день?

– Придется вам все рассказать… – вздохнула Яна.

– Да уж пожалуйста. А то ты меня как-то напугала рассказами о собаке, приносящей яд, – подтвердила Кассандра.

Яна присела в ногах у своей новой знакомой и рассказала ей все, что услышала утром, и обо всех своих подозрениях без утаек и обиняков.

– Ты серьезно? – после минутного замешательства произнесла Кася.

– Совершенно серьезно! Поймите, мне от вас ничего не надо. Я не всегда выгляжу так, как сейчас, я встречаюсь с одним из самых богатых мужчин в Европе, к тому же еще и самым щедрым на свете. Я просто нутром чувствую опасность, и мне сразу стало понятно, что дела в этом хосписе не чисты. Не будет же собака тайком носить докторше витамины!

– И ты думаешь, что содержимое ампул должно было прикончить меня, пока я не изменила завещание?

– Да уж с раком вы еще можете протянуть…

– Недолго.

– Достаточно, чтобы ваши денежки уплыли из лап хваткой Ингрид, – махнула хвостом из длинных волос Яна.

– У вас взаимная неприязнь, – отметила Кассандра.

– Она чувствует, что меня не провести. Или просто в шоке от того, что у вас появилась родственница – претендент на, так сказать, ее деньги, – гнула свою линию Яна.

– Значит, опасность может угрожать и тебе, – намекнула Кася.

– Вы не о том думаете, – вздохнула Цветкова.

– Да у меня вообще буквально взрыв в голове, хаос, смятение после таких подозрений!

– К вам завтра приходит нотариус, – напомнила Яна, внимательно наблюдая за реакцией Каси.

– И это означает…

– Что сегодня ночью вас должны убить. Они не дадут вам дожить до утра, до встречи с нотариусом, а следовательно, до изменения завещания.

– Если твои предположения верны! – поправила ее Кася, суетливо и нервно перебирая руками край одеяла.

– Хотите проверить? Боюсь, если я окажусь права, вы этого уже не узнаете.

– Ладно, ладно, не пугай, дай подумать…

Внезапно они услышали шаги в коридоре, приближающиеся к палате.

– Ингрид! Ты должна была уйти! – выдохнула Кася с расширившимися от страха зрачками.

Что и говорить, хоть она и хотела выглядеть молодцом, но рассказ Яны явно произвел на нее свое действие.

Яна не нашла ничего лучше, как броситься на пол ничком и быстро закатиться под кровать. Она не успела еще больше «обрадовать» Касю – сообщить ей, что после утренней осечки Ингрид почему-то выглядела очень веселой. Такое изменение настроения докторши говорило о том, что она получила новую порцию неизвестного препарата взамен утерянной.

Едва Яна скрылась под кроватью, дверь в комнату отворилась. Кассандра приняла самое обычное, то есть страдальческое, выражение лица, но актриса она была никакая.

– Что с вами? – спросила вошедшая медсестра Моника.

– Ничего, – слишком быстро ответила Кася, натягивая одеяло до подбородка и продолжая нервно теребить край.

– Я слышала какой-то шум.

– Да, я хотела встать с кровати… кручусь тут и не могу, слабость какая-то…

– Ничего, Кася, сейчас я вам укол сделаю, сразу будет легче.

– Какой укол? – встрепенулась старушка.

– Который вам доктор назначила, – невозмутимо ответила Моника.

– Ингрид ничего не говорила мне, – забеспокоилась Кася.

– А зачем вам знать?

– Раньше все согласовывалось.

– Может, она забыла? – пожала плечами Моника, набирая в шприц какое-то лекарство из ампулы.

– А можно дождаться завтрашнего утра и Ингрид? – настаивала Кассандра, начиная трястись.

– Нет, мне строго приказали сделать вам за ночь с интервалом в два часа три инъекции, – покачала головой Моника и с бесстрастным выражением лица двинулась к лежащей на спине Кассандре.

– Что это за лекарство? – перешла на визг пациентка.

– Обезболивающее.

– Но у меня ничего не болит!

– Заболит, – ответила таким тоном Моника, что ей действительно хотелось поверить.

– Я отказываюсь! – выкрикнула Кася.

– Очень сожалею, но мы отвечаем за вас и обязаны исполнять назначение врача, – не меняя интонации, сказала Моника и выпустила из иглы тонкую струйку лекарства. Словно змея показала свой язычок.

– Я протестую! – воскликнула Кассандра, чувствуя, как ее душа отползает куда-то в пятки.

– Можете протестовать сколько угодно. Не дергайтесь, Кася, я все равно сделаю укол, и только от вас зависит, будет больно или нет, – монотонный голос Моники мог свести с ума кого угодно.

– Помогите! Я не хочу… – закричала Кассандра, но тут ее голос зазвучал глухо, так как Моника накрыла старушке рот своей крепкой ладонью. Второй рукой медсестра пыталась вонзить шприц в извивающееся тело тщедушной пациентки.

– Я все равно сделаю укол… – зомбировала себя Моника.

– Ну, это мы еще посмотрим! – заявила появившаяся за ее спиной Яна и что есть силы огрела медсестру по голове железным ночным горшком, в России прозванным «уткой».

Пока Яна раздумывала, стоит ли добивать ее вторым ударом, так сказать, контрольным, Моника сама дала ответ на вопрос, плашмя упав на пол и оставшись там лежать безо всякого движения.

– Надеюсь, я ее не убила, – прошептала Яна, переводя взгляд на мертвенно-бледную Кассандру. – Вы ведь не хотели укола?

– Нет…

– Но медсестра была так настойчива! – вздохнула Яна. – Она не оставила мне выбора.

– Спасибо… Яна, а вдруг все, что ты говорила, – правда? – Цвет лица старушки стал медленно возвращаться к норме.

– Знаете, все подобные «вдруг», когда они связаны с моими подозрениями, как правило, всегда оказываются правдой, – ответила Яна.

– А если она очнется? – растерялась Кася, глядя на неподвижную Монику со шприцем в руке.

– Я вовсе не собираюсь ее всю ночь тут караулить и бить по башке горшком до прихода нашей дорогой Ингрид. На вашем месте я бы ей так сильно не доверяла, – откликнулась Яна.

– Но что же теперь делать?!

– Знаешь, Кася, пойдем-ка мы отсюда до выяснения всех обстоятельств, – решительно предложила Яна.

– И куда же мы пойдем? – испугалась бабулька.

– Вы – не знаю куда, а я – куда и направлялась, в замок. Так вы со мной или будете ждать прививки от полиомиелита? – спросила Яна.

– С тобой! – воскликнула Кася, пулей вскакивая со своего места и начиная метать какие-то вещи в смешную холщовую сумку, которую с большой натяжкой можно было бы назвать сумкой для похода в продуктовый магазин.

– Хорошо, только для начала вы отведете меня в кабинет Ингрид, – сказала Яна.

– Зачем? Мы так не договаривались! – заартачилась Кася.

– Я только что спасла вас от… неизвестно чего, а вы… Кстати, вот смеху-то будет, если в шприце действительно обезболивающее! А если нет? Заметьте, на ошейнике собаки было три ампулы, а медсестра только что сказала: вам прописали именно три укола. Значит, миляга Босфор успел обернуться за тремя ампулами еще раз. Или вы со мной, или я уношу ноги от полиции…

– С тобой, Яна, с тобой! Я не хочу быть неблагодарной. Ты меня спасла, и я буду делать все, что ты скажешь. А если нас схватят, в полиции вали все на меня. Я сяду за нас двоих, мне все равно недолго осталось! – торжественно произнесла Кассандра.

– Надеюсь, до таких жертв не дойдет, – чуть ли не перекрестилась Яна.

– Я готова! – Кася выпрямилась по стойке «смирно» и доложила: – Кабинет Ингрид на втором этаже.

– Идем скорее, а то медсестра очнется. – Яна покосилась на лежащую ничком Монику.

Они вышли из комнаты и быстро двинулись по темному коридору, освещенному лишь одинокой лампочкой на пустующем сейчас дежурном посту медсестры Моники. По узкой лестнице поднялись на второй этаж, и Кася подвела Яну к единственной современно выглядящей двери.

– Это здесь. Только она закрывает свой кабинет…

– Вот уж не препятствие для такого «тертого калача», как я, – хмыкнула Яна и, изогнув медицинскую иголку от шприца, взятого у Моники, принялась ковырять в замочной скважине.

Кассандра в ночной рубашке и халате в цветочек стояла за ее спиной и тряслась, как лист на ветру. Наконец замок щелкнул, и заговорщицы оказались в уютном, но тоже, как и палаты, небольшом кабинете. Мягкий диванчик, по-домашнему, с любовью расставленные на полочках книги и мелкие сувениры, стол, больше напоминающий обеденный, и веселенькие занавески в цветочек на окнах. Ни дать ни взять офис бабушки Красной Шапочки, готовой накормить Серого Волка пирожками и прийти к мирному консенсусу. На перепуганную насмерть Касю смотреть было страшно. Казалось, старушка даже забыла о своем основном заболевании. Она прильнула лбом к дверной щели и шептала:

– Никого нет, никого нет… скорее, скорее, Яна… Яночка, пока никого нет, никто не идет, никого нет…

– Кассандра, ради бога прекратите! Поздно локти кусать, мы уже здесь. Вы меня нервируете! – откликнулась Яна.

Она подошла к компьютеру, уверенно включила его и застучала клавишами. Она знала, что именно нужно искать, и поэтому быстро нашла.

– Все! Есть! Сейчас распечатаю…

– Что там? – наконец-то оторвалась от двери Кася и тут же прилепилась к окну.

– Документ от одного человека на лекарство, что я увела. Быстро работает, гад!

– За что ты его так?

– Да тут все замешаны. Еще не знаю, в чем… Черт, на каком же это языке? Ни слова не понимаю… – Яна вытащила листок из принтера и всмотрелась в непонятные буквы.

– Яна! – вдруг на каком-то хрипе закричала Кассандра.

– Что? – обернулась к ней Яна.

– М-м-м…

– Что «м»? Не мычите, говорите спокойно.

– Машина Ингрид подъехала к больнице! Она сейчас придет сюда! Что делать?

– Вопрос глупый в данной ситуации. Конечно, тикать отсюда! – Яна выключила компьютер, нажав на одну кнопку, и, схватив за руку помертвевшую Касю, понеслась из кабинета быстрой рысью.

– Выход во двор с первого этажа налево, – включила сообразительность Кассандра. – Только ноги у меня что-то отнялись…

– Костыли?

– Коляску бы… – жалобно пропищала Кася.

– Успеем в вашу палату? – спросила Яна.

– Ингрид уже там. Яна, сюда, второй лестницей… там внизу при выходе всегда стоят несколько колясок на выбор…

Кассандра фактически всем телом повисла на хрупкой Яне, и та сволокла ее по лестнице. Затем они быстро нырнули в подсобное помещение и добежали до «черного» выхода. В голове Яны стучали всполошенные мысли: «То, что кто-то чужой побывал у нее в кабинете, Ингрид вряд ли поймет. Ну, включится компьютер с перезагрузкой – подумаешь, сбойнул… Ой, кажется, я забыла выключить принтер! Ну, ничего, она может решить, что сама его не выключила… Но вот если она вернулась для того, чтобы убить Кассандру или проконтролировать этот процесс, то она точно пойдет в палату старушки и когда ее не обнаружит… Надо бежать быстрее!»

Запасной выход оказался открыт, и, усадив Касю в самое прилично выглядевшее инвалидное кресло, Яна выкатила его наружу. Дальше было дело техники: толкая перед собой коляску, она как можно стремительнее побежала от дома прочь. Яна краем глаза замечала какие-то кусты, клумбы, скамейки, разбросанные вещи, газонокосилку и что-то еще. Но вскоре все ее силы и внимание сосредоточились на том, чтобы тащить инвалидную коляску с Касей. Если сначала на подъеме физических сил и по хорошему грунту коляска шла хорошо, то потом это занятие превратилось в непосильный труд. Земля стала какая-то рыхлая – колеса начали в ней вязнуть и тормозить, на них налипла грязь, которая еще сильнее затрудняла движение. Яна все равно двигалась вперед, боясь оглянуться назад. От физических усилий она слышала, как пульсирует кровь в висках, а сердце прыгает с бешеной скоростью. Какие-то ветки кустов, растущих с двух сторон, хлестали ее по рукам. Яне все казалось, что за ними снарядили погоню, которая вот-вот накроет их. Она не знала, насколько беглянкам удалось удалиться от дома, но все время как будто чувствовала свербящий спину взгляд Ингрид в окно хосписа и упорно продвигалась вперед. Но Яна не была роботом, и наконец силы ее покинули. Она свалилась на землю, навзничь, на спину, и посмотрела на небо. От напряжения перед глазами плыли радужные круги. Из груди вырывались какие-то напряженные хрипы. Немного отдышавшись, Яна поняла, что рухнула прямо посредине виноградника, буквально взборонив проход между двумя стройными линиями растений.