Текст книги "Гремучая смесь с колокольчиком"

Автор книги: Татьяна Луганцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Да ты что?! Тая, я тебя не узнаю! Ты не понимаешь, что он приехал из другой страны специально к Илюшину! Никакой другой реставратор его не устроит. Да с этой работой и не справится больше никто! Нет, мне конец! Этот Эрик убьет меня, когда не получит ни картин, ни денег!

– А смысл ему вас убивать? – осторожно предположила Таисия. – Ну деньги-то он точно не вернет.

– Не вернет, но, по крайней мере, восторжествует справедливость! Такие люди ничего на тормозах не спускают. Он меня убьет.

– Не повторяйте это как мантру! – Таисия внезапно вспомнила слова Ильи Ивановича, как он расхваливал Алексея, и воскликнула: – Стоп! Кажется, я нашла выход.

– Какой?! – ахнула Аглая Алексеевна.

– Я попрошу одного человека помочь нам. Не уверена на сто процентов, что он согласится, но я попробую. И если он примет наше предложение, то мы будем спасены.

– Я же говорила…

– Этот человек высочайшей квалификации, уровня не ниже Сергея Семеновича.

– Тогда поговори, – с придыханием попросила Аглая Алексеевна.

– Вот и правильно! Все равно другого выхода нет. Но в полицию вы обязательно сходите и напишите заявление. Такие деньги! С ума сойти!

– Я схожу… У меня прямо камень с души свалился, как тебе призналась в такой колоссальной растрате, – заявила Аглая Алексеевна. – Думала, что никогда признаться не смогу.

– А когда вы узнали, что деньги пропали? – спросила Таисия.

– Недавно. А тут еще несчастье с Сергеем Семеновичем, – махнула рукой госпожа Береговая. – Все сразу как-то навалилось. Не знала, куда бежать и что делать. Поэтому за твое предложение цепляюсь как за последнюю соломинку. А этому Эрику надо говорить, что с его картинами будет работать другой человек? – спросила она.

– Я думаю, пока ни к чему. Да и человек этот еще согласия не дал.

– Так ты уговори его! – снова заистерила хозяйка галереи, что было удивительно. Совсем недавно она была категорически против того, чтобы картинами занимался другой реставратор, а сейчас уже требует.

– Я же сказала, поговорю! – отрезала Тая.

– Время – деньги.

– Поговорю прямо сегодня, обещаю!

– Побыстрей бы…

– Если освободите от работы на сегодня, я постараюсь, – сказала Тая.

– Конечно, ты свободна! В галерее сейчас и делать особо нечего. Надо решать глобальные проблемы, – заявила Аглая Алексеевна и облизала сухие губы.

Таисия подъехала к «Метрополю» и набрала телефон Алексея. Но ответил ей незнакомый мужской голос.

– Здравствуйте. Я могу поговорить с Алексеем? – спросила Тая.

– А вы кто?

– Извините, я звоню Алексею, на его телефон. Я должна перед вами отчитываться? – строго ответила Тая, начиная нервничать.

– С вами говорит майор полиции Чирков Борис Владимирович.

У Таи все поплыло перед глазами.

– Я… Таисия Альбертовна. А что случилось? Что с Алексеем?

– А вы по какому поводу ему звоните?

– Да он мой знакомый, я… Что с ним?

– С ним все будет хорошо, но сейчас Алексей не может ответить. Он находится в больнице на улице Коклюшкина, ему зашивают голову, но скоро он освободится.

– О господи! – выдохнула Таисия, понимая, что находится недалеко от этой больницы. – Я сейчас приеду! Где вас найти? – кричала она в телефон, а сама уже неслась к автобусной остановке.

– В травматологическом отделении, – ответил майор. – Ждем вас, Таисия Альбертовна.

Травматологическое отделение она нашла сразу, оно располагалось на первом этаже. Таисия заметалась по коридору, создавая ненужное броуновское движение, пока ее не остановила медсестра строгого вида.

– Чего крутимся под ногами? Родственника ищете?

– Да, тут мужчина с травмой головы. Что с ним, я сама не знаю. С ним еще майор полиции.

– А! Так вы из этой компании, так идите в ординаторскую! Они всех медиков оттуда выгнали, допросы учиняют! Превратили медицинское учреждение черт знает во что! – пробубнила медсестра и пошла по своим делам.

Таисия побежала искать ординаторскую. Там-то она и застала двух мужчин. Один – невысокий, довольно-таки миловидный – оказался майором Чирковым. Второй – очень расстроенный, с повязкой на голове, но по-прежнему чертовски привлекательный – Алексей.

– Что с тобой? – кинулась к нему Таисия.

– Случилось страшное, – ответил он. – Со мной-то пустяки, так, ушиб да ссадина. А вот отца моего убили.

Тая осела на стул.

– Илью Ивановича убили? Да как же это? Мы же только недавно вот… – открывала и закрывала рот Тая, словно рыба, выброшенная на берег.

– Если бы я знал, кто и как… – сокрушенно качал головой Алексей. – Я ушел на некоторое время, а когда вернулся, заметил, что входная дверь в наш номер приоткрыта. Я не очень насторожился, потому что так уже бывало. Илья Иванович часто выпивал и иногда забывал закрывать дверь. Я решил, что и в этот раз так произошло – отец пошел в бар, как всегда, «добирать». А потом услышал какое-то движение сзади и не успел даже обернуться! Сейчас я очень жалею об этом. Я не почувствовал никакой опасности вообще! И вдруг резкая боль в голове и… и все! Я отключился, – развел слегка подрагивающими руками Алексей. – Я просто идиот…

– Голова – твое самое больное место, – отметила Таисия, чувствуя, как колотится сердце. Так сильно она переволновалась за Алексея.

– Да, это точно, – потрогал он свой затылок. – Не знаю, сколько времени я был без сознания, потом встал, вошел в номер, меня шатало из стороны в сторону… А там отец…

– Его тоже стукнули по голове? – ахнула Таисия.

– Ему вонзили декоративный кинжал, один из двух, что украшали гостиную номера, в грудь, – ответил майор, понимая, что Алексею трудно такое произнести.

– Господи! Какой ужас! – Тая еще не верила во все случившееся.

– Умер мгновенно, – продолжал Борис Владимирович, – судмедэксперт это сразу установил.

– Кошмар какой, – выдохнула Тая, бесцельно блуждая взглядом по стройным рядам медицинских книг на стеллажах.

– Главное, что камеры наблюдения в отеле очень неправильно расположены. Видно только, что происходит у дверей номеров, а вот кто выходит из лифта на этаже – нет. Убийца вышел из лифта незамеченным, вывел камеру из строя и благополучно дошел до номера, убил Илью Ивановича и спокойно вышел. А тут услышал, что кто-то приехал на этаж, и спрятался за колонной. Это оказался Алексей, которому он и нанес удар по голове. Иначе бы Алексей сразу увидел, что произошло, и поднял шум, и убийце было бы сложнее незамеченным выйти из отеля. Все было продумано. А уж хотел он убивать Алексея или нет, не понятно. Удар был достаточно сильным, но оказался не смертельным. А вот то, что Илью Ивановича хотели убить, так это к гадалке не ходи! – сказал майор. – Так вот я и выясняю, кто мог его убить? Может, ему кто-то угрожал? Что-то странное происходило?

Вопрос повис в воздухе. Таисия не знала, о чем думает Алексей, но она подумала о том, что Илья Иванович собирался рассказать что-то важное, с чем был связан его приезд в Россию… И вот теперь такое…

Она подняла глаза на Алексея и столкнулась с ним взглядом. В его темных прекрасных глазах она прочла, что и Алексей думал примерно о том же самом. Но вслух сказал совсем другое:

– Да нет, никто ему не угрожал. Я бы знал. У меня с отцом были прекрасные отношения.

– Я подтверждаю, у них действительно были прекрасные отношения и они полностью доверяли друг другу, – горячо произнесла Таисия.

– Спасибо, я не нуждаюсь в твоей защите, – сказал Алексей, – мне скрывать нечего.

– Леша, ты пойми! Я же как друг тебя спрашиваю. Иначе я не смогу ничем тебе помочь. Ты должен мне все рассказать! И ни в коем случае ничего не скрывать и не учинять никакого самосуда, – выпалил майор полиции, раскрыв перед Таей все карты.

Оказывается, они были не то что знакомы, а даже являлись друзьями. Но сейчас Таисию больше волновало другое.

– Боря, я тебе скажу все, что знаю, только не сейчас. Голова раскалывается, – тихо сказал Алексей. – Может, позже?

– Нет, сейчас! – вдруг воскликнула Таисия, и оба мужчины с удивлением посмотрели на нее.

– Почему? – поинтересовался Борис Владимирович.

– Потому что последний раз такую фразу я слышала от покойного ныне Ильи Ивановича, он тоже обещал что-то рассказать, но потом. И что потом? Его убили! Поэтому говори сейчас, что знаешь!

– Ты считаешь, что и меня могут убить? – грустно усмехнулся Алексей.

– А это интересно… Я согласен с Таисией, говори сейчас! – вдруг поддержал ее Борис Владимирович. – Может, тебе таблеточку от головной боли принести?

– Или укол? – услужливо добавила Тая.

– Нет уж, спасибо, друзья! Вы просто сама забота. Что ты хочешь знать? – обратился он к Чиркову.

– Желательно все, – ответил майор. – Ты давно не прилетал в Россию. Что тебя и Илью Ивановича привело сюда?

– Наверное, мне придется начать с самого начала, с истории своего рождения… – Алексей посмотрел на друга.

Но тут дверь открылась, и в ординаторскую заглянула женщина в белом халате.

– Я извиняюсь, вы заняли врачебное помещение, хотелось бы знать…

– Не мешайте! Идет следственный эксперимент! – прикрикнул майор полиции.

– А вы голос не повышайте! Здесь больница, а не полицейский участок, – фыркнула врач. – И больного с травмой головы мучаете.

– Я в порядке, – тут же ответил Алексей, отнимая руку от затылка, словно в доказательство хорошего самочувствия.

– Да делайте, что хотите, – махнула рукой женщина и закрыла дверь.

Таисия с Борисом Владимировичем снова уставились на бледного Алексея.

– Итак, продолжим… – заговорил Чирков. – Только с воспоминаниями ты не усердствуй. Я знаю твою историю. Ты что, не помнишь, я ведь помогал тебе искать доказательства невиновности Ильи Ивановича. Мы же тогда и познакомились.

– Помню, конечно, – кивнул Алексей.

– Вы снова вернулись из-за Ильи Ивановича? – поинтересовался майор полиции. – С него же были сняты все обвинения.

– Илья Иванович как-то признался мне в том, что все эти годы он хоть и молчал, но все время думал о моей матери. Что-то не давало ему покоя. А совсем недавно он сказал: «Я подозреваю, что твою мать убили». Было что-то странное в ее состоянии, не похоже на сердечный, – сказал Алексей.

– Да ты что? – ахнула Тая. – А что, по мнению Ильи Ивановича, произошло? Как ее убили?

– Отец все время сокрушался, что у него не было возможности провести вскрытие и ряд исследований, ведь его сразу задержали. Он подозревал, что мою мать отравили, но чем, он не знал. Да оно и понятно, ведь он не был токсикологом.

– И ты молчал? – удивился Борис.

– Говорю же, я узнал об этом совсем недавно. Илья Иванович об этом никогда не говорил. И мы вернулись в Россию, чтобы попытаться хоть что-то узнать о смерти моей матери. Илья Иванович никак не мог успокоиться. В последнее время у него барахлило сердце, он часто говорил, что уже предчувствует свою смерть, и единственное, о чем он вспоминает и сожалеет, так это о взгляде той безумно красивой женщины. Он словно спрашивал: «За что?» или молил: «Помогите мне, найдите того, кто это со мной сделал». Под старость отец стал такой сентиментальный. Я, конечно, говорил ему, чтобы он не выдумывал, что ему это кажется, но он меня не слушал. Жизнь у него была тяжелая, со здоровьем проблемы. Я готов был предоставить ему любую медицинскую помощь. Но для начала он должен был бросить пить. Все врачи были в этом едины, но отец категорически отказывался.

– Ты что, не верил, что Илья Иванович мог оказаться прав и твою маму убили? – поинтересовалась Тая.

Алексей на секунду задумался, затем продолжил:

– Мне трудно ответить на этот вопрос. Сама понимаешь, помнить я ничего не мог, потом у меня была непростая жизнь, да и не слышал я ничего подобного от Ильи Ивановича. Повторяю, об убийстве он заговорил буквально в последние месяцы. Но я не поверил ему. Я думал, что он допился… Но он был настойчив и зародил во мне зерно сомнения. Мы решили вернуться в Москву, хотя я с трудом представлял, что мы тут будем делать. Дело тридцатишестилетней давности. Но я не мог не успокоить своего отца, а потом уже здесь, в России, стал думать: «А чем черт не шутит?» Когда я пытался очистить репутацию отца, шансов на положительный результат тоже было мало. Однако все получилось. Никогда себе не прощу, что не сразу поверил ему, – сокрушенно покачал головой Алексей.

– Удалось что-то узнать? – поинтересовался Борис Владимирович. – Хотя столько лет прошло… и доказательств никаких…

– Вот и я о том же, – вздохнул Алексей. – Я нашел в архиве протокол вскрытия, там было написано, что моя мать была изнасилована, изувечена и убита Ильей Ивановичем. Но как этому протоколу можно верить? Если заметали следы, вон Илью Ивановича подставили, то и протокол, сто пудов, подделали.

– Если с Ильи Ивановича сняли все обвинения, значит, и на трупе никаких увечий, которые он ей якобы нанес, нет, – отметила Таисия.

– Совершенно верно.

– А почему никто до сих пор не поднял этот вопрос? – спросил Борис Владимирович.

– У моей матери не было семьи, не было родственников. Никто этим не интересовался, – пояснил Алексей. – Я тоже хорош… Но я и предположить не мог, что ее убили. Я думал, что она умерла при родах.

– Как это нет семьи? Она же была беременная, значит, муж-то или молодой человек должен был быть, – заметила Таисия.

– Про эту женщину вообще ничего не было известно, ее даже из морга никто не забрал. Мою мать закопали на общественном кладбище под номером 1143. Вот и все. Но я боюсь, что Илья Иванович узнал что-то еще, ведь он ездил на это кладбище и говорил со мной о возможности проведения экспертизы. Мол, сейчас криминалистика продвинулась далеко вперед, а следы некоторых ядов могут сохраняться десятилетиями. Он надеялся, что докажет свою теорию отравления.

– Илья Иванович имел в виду… эксгумирование? – Последнее слово Борис Владимирович произнес так, словно кашлянул.

– Типа того, – пожал плечами Алексей.

– Да не типа того, а это именно так и называется, – сдвинул брови майор. – Ну тут-то вряд ли что получится. Если нет родственников, то мы никогда не получим разрешение на эксгумацию, – сказал он.

– Ты спишь, что ли? – толкнул его локтем Алексей. – Сам головой стукнулся? Я же ее сын, чем не родственник?

– Ага! А чтобы доказать, что ты ее сын, надо провести генетическую экспертизу. А чтобы ее провести, надо вырыть труп, то есть эксгумировать? Так? Прекрасно…

– Вообще-то у меня в документах зафиксировано, что я ее сын.

– Ладно, – хлопнул себя по коленкам Борис Владимирович, – прямо сейчас позвоню и выясню. – И он стремительно вышел из ординаторской.

Тая и Алексей остались наедине.

– Как себя чувствуешь? – осторожно поинтересовалась она.

– Физически терпимо, морально ужасно. Никогда бы не вернулся в Москву, если бы знал, что отцу грозит опасность. Я чувствую себя ничтожеством. Я не знаю, как найти того, кто убил отца, а я бы все отдал, чтобы это сделать.

– Успокойся! Все будет хорошо! – Таисия не выдержала и, подойдя к Алексею, приобняла его.

Как она попала в его объятия, Таисия так и не поняла, но вскоре ощутила вкус его поцелуя. Мгновенно возникшая мысль о сопротивлении так же мгновенно и улетучилась, и безумное чувство затмило ее разум окончательно. Именно в этот самый неподходящий момент в ординаторскую заглянула все та же женщина-врач.

– Вот это да! Вот это привет тебе, привет! Вы тут что, совсем уже? Немедленно освободите помещение!

Алексей оторвался от Таисии:

– У нас очная ставка, вы нам мешаете!

– Больной, это вы? Надо же, как раскраснелись, я вас и не узнала сразу-то, – сказала врач. – Выдерживаете такие нагрузки?

– Я выздоравливаю, – ответил ей Алексей.

– Я вижу, но вам лучше этим заняться в другом месте. А где этот ваш… – Она обвела взглядом ординаторскую. – Пинкертон?

– Он на задании, – ляпнул Алексей, но поняв, что сморозил глупость, исправился, правда, не лучшим образом: – Он это… пошел за понятыми!

– За какими, к черту, понятыми? – выругалась врач.

– А вдруг здесь сейчас будет совершено преступление? – хмыкнул Алексей. – Из-за того, что кто-то мешает любви!

– Я поняла, – прищурилась врач. – Пожалуй, сейчас я и правда кого-то прибью, и тогда уж ординаторская точно будет местом преступления. Ну так что, нести мел, чтобы очертить на полу убиенные фигуры? Нам работать надо! И это я вам говорю как заведующая отделением! А миловаться можете и в холле! – И врач грозно надвинулась на них, поправляя выбившуюся из пучка темную прядь волос.

– Не надо никаких убиенных фигур, – пропищала Тая. – Мы сейчас уйдем!

Майор Чирков застал их сидящими в холле.

– Все-таки выжила из кабинета? – усмехнулся он. – Вот ведь, не женщина, а змея! Позвонил я по поводу эксгумации знающим людям.

– И что? – хором спросили Тая и Алексей.

– И ничего. Глухое дело. Разрешения на эксгумацию очень сложно добиться. Месяцы уйдут, а то и год. Сначала нужно доказать, что ты ее сын, потом доказать, что в эксгумации есть необходимость… Короче, волокита одна. И как служебное лицо, сразу хочу вам сказать, что доказать такую необходимость в сложившейся ситуации будет невозможно. Так что… официального пути нет, – развел руками Борис Владимирович.

– А не официально? – зацепилась за его последние слова Таисия.

– Да что вы такое мне предлагаете? – притворно округлил глаза Борис. – Я же лишусь должности! А что приобрету?

– Да мы все сделаем по-тихому, – ответил Алексей. – Никто ничего не узнает.

– Ты смотри, прямо великий комбинатор! А ты знаешь, как все это проворачивать?

– Я нет. Но узнаю, – тут же откликнулся Алексей.

– Вот куда я вас пущу двоих? – посмотрел на них двоих майор. – Влюбленная парочка. А у влюбленных последние мозги отказывают, это всем известно. Да и друг ты мне настоящий. Когда моей дочери нужны были бешеные деньги на операцию, ты дал мне их безоговорочно. Я не хочу, чтобы ты пострадал. И рискну своим служебным положением.

– Спасибо, друг, – кивнул Алексей. – Я это ценю. Если что, мы все на себя возьмем.

– Не говори глупостей! Во-первых, никаких «если что» не может быть. Даже думать об этом не будем! Я же профессионал! Можете положиться на меня! – раздулся до каких-то необъятных размеров Борис Владимирович. – Во-вторых, нам понадобится помощь специального человека.

– Это кого? – не поняла Тая. – Чем меньше народа будет знать об этом мероприятии, тем лучше. Не так ли?

– А что мы будем делать с трупным, извините, материалом? Я так понимаю, экспертов среди нас нет. То-то же! Нам нужен не просто криминалист, а бог своего дела. Одно дело – свеженький труп, совсем другое – тридцатишестилетней давности. Иначе вся эта затея ни к чему. И у меня есть такой человек!

– А он нас не сдаст? – спросила Таисия.

– Обижаете, я же знаю, кому предлагать, – ответил Борис Владимирович.

– И когда мы будем проводить эксгумацию? – спросил Алексей.

– Да сегодня и приступим. Чего тянуть? Мы и без тебя справимся.

– Нет, я пойду с вами! Я не собираюсь лежать в больнице. Мне сейчас еще и похоронами отца заниматься надо, и сделать все, чтобы нашли его убийцу.

– Хорошо, – задумалась Таисия. – Камера наблюдения на этаже была выведена из строя, а что с камерами при входе? Убийца должен был в них попасть!

– Да все уже проверяют! Там столько народа мелькало! Как назло, в это время заселялась юношеская сборная по волейболу. Представляете, сколько мужских фигур в темных спортивных костюмах и в надвинутых на глаза бейсболках прошло? А если убийца был одет именно так, то даже если он и попал в камеру наблюдения, это ничего не дает, – пояснил майор. – Нужно еще проверить телефон Ильи Ивановича, его контакты, с кем он связывался, особенно в последнее время.

Майор сделал еще пару звонков и договорился с Алексеем, где и во сколько они встречаются.

Когда Чирков ушел, Тая наклонилась к Алексею и доверительно прошептала:

– Я тоже пойду.

– Тебе-то это зачем? Зрелище явно не из приятных, – отметил Алексей, обвивая ее талию рукой.

– Я сказала, что пойду, и точка! Меня это тоже затронуло. Может, ты мне все-таки расскажешь правду?

– О чем?

– О твоем отношении к Сергею Семеновичу. Что ты хотел узнать о нем, что за страшные вещи ты о нем говорил? – спросила Тая.

– Дело в том, что единственной ниточкой к прошлому моей матери, Елизаветы Юрьевны Виленской, был твой реставратор. Мой отец не нашел никакой информации, кроме той, что она была знакома с Сергеем Семеновичем Илюшиным. На него указала соседка Елизаветы. У нее остались кое-какие фотографии моей матери. Других мужчин она рядом с матерью не видела и очень удивилась, когда спустя столько лет кто-то вдруг заинтересовался судьбой Лизы. Она даже прослезилась. Моя мать запомнилась ей очень милой, доброй девушкой. Безумно красивой и безумно стеснительной. Так прямо и сказала: «Безумно красивой». После этого я и стал наводить справки о Сергее Семеновиче.

– А соседка знала о беременности Елизаветы?

– Нет, для нее это тоже явилось настоящим открытием. Она даже не поверила, – ответил Алексей. – Я так понял со слов соседки, что мать отличалась особой скромностью и уж никак не походила на женщину, забеременевшую без мужа, да по тем временам…

– И ты подумал… – выдохнула Тая.

– А что тут еще подумаешь? Если жила одна, родни нет, единственно, с кем «засветилась», так это с Сергеем Семеновичем. И оказалась беременной. Что тут подумаешь? Что он и является отцом ее ребенка.

– Твоим отцом! – ахнула Таисия.

– Все может быть… И, возможно, он-то и был в курсе, что Елизавета беременна. Конечно, женщина, забеременев от любимого человека, поделится этой радостной новостью. Вот только почему он даже не стал ее хоронить? – спросил Алексей и надолго замолчал.

– Мы обязательно спросим все это у Сергея Семеновича, когда он поправится. Но зная этого человека, я никогда не поверю, что он мог убить, тем более беременную от него девушку! Это – нонсенс! И не говори мне, что люди меняются, что мы сами не знаем, что друг от друга ждать. Не до такой степени! Не мог он! Что же ты мне раньше не сказал? Я бы прямо у него все и спросила! – сокрушалась Таисия.

– Я не мог тогда тебе полностью доверять. Вы живете вместе и не родственники! Может, вы заодно? Может, вы любовники? Я и его не хотел сразу так ошарашивать. Думал, разузнаю все сначала… – сказал Алексей.

– Ты заметил, что все, у кого мы должны были что-то узнать, как-то плохо заканчивают? – задумалась Тая.

– Вот поэтому я тебе все и рассказал.

– Точно все? – прищурилась она.

– Все, – кивнул он.

– Жалко, мы никогда не узнаем, что твоя мать перед смертью сказала Илье Ивановичу. Помнишь, он говорил, что она ему успела что-то шепнуть? В такой ситуации человек мог просто и бредить, а мог и сказать что-то существенное.

– Имя убийцы, например, – усмехнулся Алексей.

– А хотя бы!

– Это только в детективных романах так пишут, – ответил Алексей. – Я знаю, что она ему сказала.

– Что?! И ты молчишь? Что ты за человек такой?! Только что сказал, что рассказал мне все, и на тебе! Последнее слово умирающей скрывает! – ругалась Таисия.

– Да ничего я не скрываю! Если бы было что-то сто́ящее, я бы обязательно сказал! А так что? Она сказала: «фиалки»! – ответил Алексей.

– Фиалки? – переспросила Тая.

– Именно, фиалки! И больше ничего! И не спрашивай меня, что это значит. Просто – фиалки! Если ты считала, что я скрываю ценную информацию, то теперь ты знаешь все! И что это дает?

– А ты не повышай на меня голос! Это – во-первых. А во-вторых, я еще не знаю, что это дает! Я должна подумать! – парировала Таисия.

– Что это я, правда. Извини, пожалуйста, я весь на нервах. Отец…

– Я все понимаю, не извиняйся. Мы все на нервах, и нам еще предстоит сегодня явно не увеселительная прогулка, – сказала Тая, тем самым давая понять, что она идет на эксгумацию и никто ее не отговорит.